Воин, идущий к солнцу. Реки и горы Бодхидхармы. Книга 1 Зафар Мир

Жердью, упавшей в огонь, в резком нижнем развороте царевич проткнул живот рябому грабителю и, мгновенно оттолкнувшись ногами от выступа стены, вонзил конец жерди в глаз нападавшего с правой стороны.

Кричали крестьяне, падая на землю.

Рычали убийцы, бросаясь на Бодхи.

Мычали украденные коровы.

Поднимались на дыбы взбешенные лошади.

И только царевич был спокоен.

В его руках брызгали светом и кровью два меча.

В прыжке, согнув одну ногу в полете, Бодхи вонзил их в два затылка. А выпрямленной ногой пробил грудную клетку третьему.

Огонь разрушения неистово закружил Бодхи в своей воющей воронке.

Брызги крови. Распоротые животы.

Глаза, взрывающиеся страхом и болью.

Пьянящее чувство вращения между жизнью и смертью.

Хруст шейных позвонков, сверкающий свист меча и топора…

Ударом, дробящим камни, ударом, пробивающим стены, был убит главарь дорожных убийц, чей мозг пропах вином и опиумом.

Смолк звон пещерного боя.

Утихли стоны умирающих.

Замолчали украденные коровы.

Только дрожали и всхлипывали растерянные крестьяне, прижатые к земле глыбой липкого, серого страха.

Бодхи швырнул мечи на камни:

– Вставайте. Выбросьте тела убитых в пропасть.

Сумы с золотом, серебром и медью погрузите на лошадей.

На рассвете небольшой караван был уже на большой дороге.

Бодхи поднял руку – все замерли.

Крестьяне с ужасом смотрели на паломника в красном плаще и багровом хитоне.

– Пусть старейшины Панчаята разделят все поровну в общине гончаров.

Пусть целый год справляют Шраддху по Душе брахмана.

Испуганные крестьяне согласно закивали головами и быстро уехали, погоняя стадо, почуявшее родной запах дома.

Над синими деревьями повисла громадная желтая луна.

Ветер в лесу был горячим, сухим, пахнувшим болотной грязью.

Внезапно паломник остановился.

Среди тысячи шумов ночных джунглей Бодхи услышал звук удара и человеческий стон.

Бесшумно, звериным шагом он побежал в сторону схватки.

Царевич знал, что произошло, и ему нужно было только мгновение.

Перепрыгнув через кусты колючих трав, Бодхи оказался перед молодым ягуаром, разворачивающимся перед своей жертвой.

Мгновенно тело Бодхи преобразилось.

Он вновь стал зверем, наводившим ужас на красные джунгли.

Ягуар сделал стремительный прыжок, но железная рука Бодхи пробила его живот на взлете.

Увернувшись спиралью кобры от падающего животного, Бодхи вторым ударом раздробил череп хищника и, стоя на коленях, швырнул тушу умирающего ягуара далеко в кусты.

Царевич поднял голову раненого человека.

В белом свете луны были видны седые волосы.

Удар ягуара задел печень – человек уходил на небо.

Бодхи вынес тело старика на поляну, к журчащему ручью.

Внезапно старик открыл глаза:

– Сын мой! Мне страшно!

Я прошел в жизни четыре ашрама, но мне страшно.

Я был учеником-брахмачарьей, был домохозяином-грихастхой, был отшельником-ванапрастхой и теперь стал аскетом-санниясином.

Пришел мой час уходить, но мне страшно.

Скажи мне что-нибудь, человек.

– Не бойся, старик. Твоя жизнь хорошая. У тебя есть смех детей.

– Мир тебе, путник! Прошу тебя, сверши достойно обряд Шраддхи.

Рядом нет моего старшего сына.

– Хорошо, старик.

В час просыпающегося солнца, на берегу лесной реки царевич, соорудив погребальный костер, сжег тело старика, а прах развеял над синими водами.

Бодхи не знал молитв и сутр.

Бодхи не любил слушать непонятные слова.

Он мог только ощущать, и его сердце сказало, что старик был добрым человеком.

Из темных, влажных сплетений ветвей, корней, стволов и лиан Бодхи вышел на край леса и оказался на вершине каменистого утеса.

Перед ним открылась долина реки – небо готовилось к рождению дождя.

Было тихо. Громадная коричневая тень легла на землю.

Бодхи видел белые поля, янтарные нивы, озеро и бегущую извилистую реку.

Холмы, пригорки, овраги – все было окрашено во все оттенки коричневого цвета, переходящие в оранжевые.

Сквозь наливающиеся фиолетовые тучи пробивались косые лучи солнца, и там, где они падали, появлялись белые пятна.

Видел Бодхи крестьян, идущих за буйволами на полях, видел пастухов, бегущих вокруг стада усталых коров.

Ласточки летели над рыхлой землей вслед за легким ветром, гоняющим хлопья соломы вдоль поймы реки.

С берега, поднимая руки, что-то кричал старый рыбак своим сыновьям, тянувшим сети на плоскодонке с одним парусом.

Спускаясь вниз по тропе собирателей дикого меда, царевич услышал звуки дальнего глухого грома.

Небо стало темней. Запахло свежестью. Запахло дождем.

После испепеляющего зноя, после белой жары, после большой засухи и красных месяцев лета в небе стали собираться громадные тучи, скрывающие своим плащом солнце.

На земле стали собираться люди в ожидании дождя.

И вот прогремел радостный гром, задули большие ветра и полилась небесная вода.

Веселый ветер откинул занавески облаков с волшебным рисунком Богов, и на землю хлынул теплый, сладостный дождь, горячий и долгожданный, пронизывающий и дышащий молоком, запахом трав и запахом любви.

Земля дрожала от истомы. Земля изнемогала от любви.

Земля задыхалась от неги.

Зашуршала трава на лугах. Запели листья на деревьях.

Засмеялось вечернее солнце и рассыпало свои лучи на пашни, пастухов, пойму реки, на коров, селения, леса и горы.

На вершинах деревьев засверкали светлячки.

В зарослях рек запели лягушки.

В разных концах неба затанцевали облака, и засверкали мечи-молнии в руках Бога Рудры.

Шел первый дождь.

Шел всю ночь, и наутро увидели люди сверкающую радугу, блистающий небесный лук без тетивы на алмазном небе, где нет места войнам, где нет места мечам.

Лес на вершинах гор, зеленые луга и поймы извилистых рек стали изумрудными и наполнились набухающей смородиной и земляникой.

Расцвели плоды финика, манго, яблонь и груш.

Бодхи вышел в низину и, пройдя овраг, попал в манговую рощу.

Пройдя сквозь сплетение деревьев, он вышел на большую поляну, окруженную со всех сторон высокими кустами цветов, ягод и лечебных корней.

На круглой поляне вокруг символа Бога Шивы – Шивалингама стояли обнаженные мужчины, женщины, юноши и девушки.

Все они улыбались. На всех висели гирлянды из ярких цветов.

Взявшись за руки, они водили хоровод вокруг Лингама и Йони – символа слияния мужчины и женщины, неба и земли.

Люди улыбались и пели. Детской радостью светились лица.

Нежностью дышали сплетенные руки.

Любовью горели красивые тела.

Одна из женщин, увидев Бодхи, подбежала и надела на него красно-белую гирлянду ароматных лесных цветов.

Под струями теплого дождя, на мокрой мягкой траве шиваиты начали танец слияния неба и земли, Йони и Лингама.

Крутобедрые, с пышными грудями, с крепкими ногами, с волосами, распущенными по гибким спинам и волнующими узкими талиями, женщины начали сбегаться к столбу-Шивалингаму, обнимая его руками, обхватывая ногами, прижимаясь грудью, животом, губами.

Зрелые женщины и юные девушки шептали молитвы Богу Шиве-животворящему, чтоб даровал он им сыновей – сильных и крепких, чтоб ушли напасти и болезни от детей.

Каждая женщина отдельно и все вместе двигались мягко, словно танцуя.

Они принимали асаны, дышащие желанием слиться

с природой, Шивой, Лингамом, Любимым.

Женщины танцевали и сливались в горячее облако Любви.

Мелодии колокольчиков, браслетов, украшений,

мелодии хлопков, нежных слов, песен,

движения ног, цветов, бровей, шеи,

улыбки – все пронизывала Любовь. Все дышало жизнью.

Лица женщин разрумянились, тела искрились жаром,

глаза блестели, волосы дышали страстью.

Женщины вращались, поднимая руки-ивы,

падали на колени, становясь кобылицами,

ложились на спину, раздвигая ноги, словно земля, ждущая дождя.

Бодхи вновь почувствовал себя в красных джунглях, где все открыто, чисто и пахнет Сутрой Жизни.

Женщины отбежали от Лингама с Йони в основании.

Теперь мужчины, подбежав, распростерлись ниц перед ним с молитвами и просьбами

даровать им силу жизни,

дать им живительную влагу, дарующую новую жизнь.

Кружась вокруг Лингама, мужчины запели песню,

древнюю песню Ариев, песню Любви,

песню вечного кружения чакры Солнца и чакры Природы.

Раздался высокий голос брахмана.

И мужчины побежали к женщинам.

И кружили теперь горячие пары, осыпая друг друга лепестками цветов.

Женщины обнимали мужчин, гладили их тела.

Мужчины поднимали женщин на руки, гладили им лица, целовали грудь.

Вместе они вошли в воды лесного озера,

смеялись, брызгали друг на друга водой и осыпали цветами.

Сливались губы, волосы, тела и глаза.

Сливались Души. Сливались миры.

А вокруг шумели деревья, пели птицы,

улыбалась Луна, ветер пел песню,

и танцевал Бог Кама, держа в руках цветочный лук и цветочные стрелы.

Загрохотал в небе веселый гром.

С новой силой хлынул горячий дождь.

Губы сливались с губами. Ноги обвивали талии, плечи, спины.

Глаза смеялись навстречу глазам.

Руки мужчин нежно гладили Йони – лотос на теле женщины.

Ладони женщин ласкали Лингам – нефрит на теле мужчины.

Великий Бог Кама – Бог Любви начал свой танец соития.

Бодхи не заметил, что рядом с ним стоит и, улыбаясь, смотрит на него девушка с корзиной фруктов в руках.

Смеясь, она сняла с него плащ и хитон.

Увидев тело, покрытое шрамами, глаза ее широко раскрылись, и в их уголках появились капли слез.

Трепетная жалость охватила ее.

Мягкими, горячими руками она начала гладить тело царевича и целовать его.

Ее губы пахли молоком.

На него смотрели большие, черные глаза,

черные волосы струились до самых пят,

хрупкое, но гибкое и сильное тело источало негу и жажду.

Набухшие розовые соски на двух холмах груди были рождены для молока новой жизни.

Они сели на теплую землю.

Девушка взяла из корзины ягоды и, словно мать, кормящая ребенка, протянула их царевичу.

Бодхи никогда не знал любви.

Не знал, какие соки бродят в жизни людей.

Знающий тень-войну трудно понимает яркие пятна мира.

Когда Бодхи попадал в мир Единения, в мир Любви, тогда исчезал разделенный мир.

И энергия, что клокотала в нем и разрушала все и всех в бою, превращалась в энергию созидания.

Бодхи возвращался в свой дом, в свой Космос, в свою Пустоту.

И тогда от него начинала исходить волна за волной

энергия вечного Добра и Прощения,

энергия, несущая жар Любви и жар Вечной Жизни,

волна Небесной Нежности, волна Великого Сострадания.

Девушка почувствовала эти волны, когда царевич взял ее за руки.

Она задыхалась. Глаза и губы ее увлажнились.

Она дрожала. Грудь и низ живота стали горячими.

Чакры ее раскрылись.

По рекам-Нади побежали волны Единения.

И не было у нее больше сил терпеть муки разделенного мира.

И завращалась вокруг радуга.

И бросилась она в океан хрустальной Любви.

И закричала девушка голосом Свободы,

обнимая и целуя Бодхи, обвивая его горячими руками,

целуя и молясь, забывая мир земной и прыгая в мир вечный.

И хлынул с небес алмазный ливень,

и загрохотал далекий, белый гром,

и соединились на вечный миг

Небо и Земля, Мужчина и Женщина,

Добро и Зло, Огонь и Вода, Душа и Тело, Свет и Тьма,

Солнце и Луна, Стужа и Жара, Крик и Тишина.

В небе уходили звезды. Фиолетовое становилось светлым.

Улыбалась во сне счастливая девушка.

От нее пахло молоком и любовью. Она видела нежный сон.

Ей было невыносимо хорошо в мире, который открыл ей путник в красных одеждах.

Бодхи положил у ее изголовья маленький алмаз с изображением цветка Паллавы и настоящий красный цветок из своей гирлянды.

Царевича ждала дорога. Ждала река. Ждал разделенный мир.

В водах холодного ручья, что шумел на краю манговой рощи, Бодхи омыл свое тело и, надев одежды, пошел в сторону большой дороги.

Найдя небольшую поляну, Бодхи приступил к своим ежедневным занятиям.

Вначале искусство Пранаямы, затем – искусство движения и искусство взлетов и падений.

И в завершение – тысячная отработка ударов ладонью, кулаком, кистью, локтем, предплечьем.

Третий слой занятий менялся каждый день.

Это могли быть удары животных красных джунглей, удары птиц и змей, рыб и грызунов, удары в раскачивании и удары в воздухе.

Здесь не было границ, но неизменным оставалось всегда одно – Пранаяма.

Искусство единения с Пустотой через дыхание.

В час просыпающегося солнца, в час улыбающейся царицы Ушас Бодхи шел по дороге, звенящей от пения лесных птиц и свежести влюбленной земли.

Прохладный ветер дышал юностью.

Джунгли смеялись брызгами новой жизни.

Оранжевая дорога вела вниз к реке, за которой начинались скалы предгорий.

Внезапно Бодхи рассмеялся и бросил высоко в небо свой посох.

Поймав его, он низко поклонился обезьянам, дерущимся на придорожных пальмах.

Одна из обезьян швырнула в него кожурой банана, на что Бодхи еще раз поклонился им и, развернувшись, пошел по дороге, которую он называл дорогой отверженных и дорогой свободных.

Речка была стремительной, прозрачной, упорной.

Ее небольшие волны били о камни с хлестом и звоном атакующего воина.

Бодхи решил перейти ее вброд, когда на другом берегу появились четыре всадника.

Это были воины из Пандьи. Это были враги.

Они узнали его сразу и оценили то, что он один, без оружия, на середине брода, среди быстрых волн и скользкого илистого дна.

Старший из них что-то прокричал своим воинам и вскинул лук.