Воин, идущий к солнцу. Реки и горы Бодхидхармы. Книга 1 Зафар Мир

В центре леса находилась Кабанья Поляна, окруженная со всех сторон столетними дубами и звериными тропами.

Туда и сходились воины Равана.

Первыми стали валиться на землю воины третьего круга.

Бодхи стрелял из лука, бесшумно перебегая с одного места на другое.

Два точных выстрела и быстрый переход.

Два свиста стрел и бег за деревьями.

Идущие в цепи, не успев крикнуть, падали в траву.

Идущие в цепи замерли. Остановились. Растерялись.

Смерть настигала их из-за деревьев, кустов, сверху, снизу, слева и справа.

В отряде началась паника.

Воинам Чолы казалось, что джунгли поедают их.

Цепь воинов разорвалась, скомкалась, загудела.

Крики воинов смешались со свистом ветра, летящего в долину Белых Камней.

Раван кричал, собирая своих солдат в центре Кабаньей Поляны.

Здесь они, развернувшись, встали квадратом и, спрятавшись за щитами, стали ждать рассвета.

С высоты двух обнявшихся пальм Бодхи видел квадрат выставленных щитов.

Видел Равана с мечом в руках.

Видел страх, ненависть, готовность к бою.

Запахло рассветом. Наступило затишье.

Так всегда бывает перед песчаной бурей.

Бодхи ждал шума лесных кабанов,

на чьей земле сейчас затаилась засада воинов из Чолы.

За час до рассвета раздался треск ломаемых веток,

фырканье и глухой рокот-топот бегущего стада.

Он шел слева от поляны.

Грохот нарастал. И вдруг раздался страшный крик джунглей.

Два воина не выдержали.

Бросив щиты, они вскочили и тут же рухнули, пораженные в голову стрелами, сверкнувшими сверху, словно две молнии.

Раван зарычал на своих воинов.

И тут на поляну выскочило

десять громадных, клыкастых диких свиней.

Замерли кабаны. Замерли воины.

Бодхи, стремительно обежав поляну,

прыгая через кусты, корни и ямы,

оказался за диким стадом.

И тут он издал страшный вой волков, жаждущих крови.

Вздрогнув, стадо, почуяв за спиной опасность,

бросилось вперед, сметая все и всех на своем пути.

Железные клыки раздирали животы и лица.

Железные копыта втаптывали в землю руки и ноги.

Воины рубили кабанов мечами, протыкали копьями.

Но строй был сломлен, сбит, разбросан.

Харканье смешалось с криками.

Крики слились с гулом летящего смерча.

Вслед за обезумевшим стадом бросился на поляну, в хаос мечущихся воинов и кабанов, царевич.

Бодхи бил врагов точными ударами меча, уворачиваясь от копий и прыгая через орущих животных.

Опомнившись от внезапного удара-натиска, воины Чолы развернулись, сжались в два ряда и побежали ему навстречу.

Внезапно над головами дерущихся раздался режущий, коверкающий треск.

Злой и хлесткий ветер поднял с земли

громадные ворохи листьев, веток,

засохших корней и, вздыбив, погнал их по гудящему лесу.

Люди в лесу остановились.

Со всех сторон на них налетели пыль, песок, камни.

Зашатались, заскрипели пальмы, дубы, сосны.

Завыл, захрипел, заскрипел старый, жилистый лес.

Засвистели, загудели, закричали звери и птицы.

Ураган, словно змеиный клубок-вихрь,

закружил-завертел все вокруг,

поднимая к черному небу пыль и грязь усталой земли.

Визжали покрытые кровью кабаны.

Кричали раненые солдаты.

В безумии бури они метались по кругу поляны,

налетали друг на друга,

хватались за ветви и лианы, пытаясь устоять на ногах,

и попадали под рубящие, колющие, пробивающие удары мечом.

Ураган пошел дальше, в сторону белой долины,

сметая и круша все на своем пути.

На кабаньей тропе остались лежать,

покрытые кровью, песком и колючками воины из Чолы.

Кричали красные обезьяны.

Рвались вверх птицы,

освобождаясь от сжигающего, кипящего страха перед смерчем.

По извилистой лесной тропе с мечом в руке

бежал обезумевший Раван.

Он натыкался на стволы пальм,

цеплялся за колючие буреломы,

валился на ворохи красных листьев и чувствовал,

что Бодхи идет по следу.

Он падал, вставал и снова бежал.

Он слышал крик своего кровного врага, идущий сверху.

Слышал, как тот прыгает с дерева на дерево.

Слышал гул своего скачущего сердца.

Раван выскочил из темноты леса на опушку.

Кубарем скатился по косогору к каменистой стоянке.

Лошадей не было.

Охрана была перебита.

Оставалось одно – бежать по дороге вниз.

Спасаясь от Бодхи, от проклятых джунглей, от страшной ночи,

Раван развернулся и отшатнулся.

Зубы его заскрипели-заскрежетали.

Рука с мечом вытянулась вперед.

Перед ним стоял Бодхи. Неподвижный. Молчавший.

Лицо царевича было черным. Черным был и его взгляд.

Резким ударом ногой в живот и круговым ударом в затылок Бодхи отбросил Равана с края пропасти на середину каменного выступа.

Еще двумя ударами железной ладони он сломал ему руку и ключицу.

Отбросив ногой выпавший меч, Бодхи смотрел, как корчится Раван от боли, как он встает:

– Ты, Раван, умрешь без меча. Умрешь, как торговец.

Воин не убивает женщин и детей.

Глядя в глаза врагу, Бодхи нанес Равану страшный, пробивающий удар ногой в грудь.

С треском разламывающихся костей,

с воем, захлебнувшимся в крови,

тело Равана взлетело над острыми камнями

и исчезло в пыльной пасти желтой пропасти.

Наступал рассвет.

Песчаная буря ушла, растворилась на просторах долины Белых Камней, а из-за отрогов дальних гор вставало солнце.

Небо очистилось от пыли, песка, скверны.

Небо было белым, без облаков и без птиц.

Царевич стал собирать в центре стоянки большой погребальный костер.

Буря вынесла из леса много изломанных, сухих стволов деревьев, много веток, много горечи.

Царевич работал спокойно, собранно.

Великая печаль легла тенью на его лицо, когда он стал переносить тела.

Мина – великая мать-труженица.

Рядом – мудрый и веселый Кумара.

Затем Бодхи перенес тело Радхи – вечной Весны.

Переворачивая тело восставшего брахмана Аджигарты, Бодхи услышал писк.

Медленно подняв тело юноши,

он увидел под грудой скомканного плаща

лицо плачущего ребенка.

Он был жив и тянул к царевичу свои маленькие, пухлые ручки.

Юноша-брахман в последний миг своей жизни

накрыл телом ребенка своей возлюбленной.

Тело Аджигарты легло рядом с телом Радхи.

Бодхи поднес к погребальному костру горящий факел.

Затем сел рядом с ребенком, которому принес плоды банана и молоко кокосового ореха.

Так они и сидели рядом, глядя на бурлящий огонь,

уносящий в царство предков,

в царство Богов четыре благородных Души.

По пыльной, теплой дороге шел с горы в долину Бодхи.

За его спиной в мешке спал ребенок.

Сверкали над головой желтые звезды.

Густая темнота была тихой, мягкой, пахнувшей мятой.

Она была в ожидании. Она была в томлении.

Сухая земля, сухие травы, сухие деревья, горячие горы.

Все ждали дождя.

Впереди раздался шорох травы.

Бодхи замер.

Темнота заговорила голосом мага Саттора:

– Мир и здоровье тебе, царевич Рудра.

– Мир и тебе, маг Саттор.

Маг Саттор и Бодхи сидели у костра.

Рядом на красном плаще спал крепким сном ребенок.

Саттор говорил мало, но каждое его слово было словом мудрости:

– Ребенка я заберу во дворец. Мы воспитаем его свободным.

Вот мешочек с травами и зернами.

Ятра превратилась в войну. Береги себя.

Мир тебе, свободный человек!

– Мир тебе, Учитель.

Бесшумно подняв ребенка, маг Саттор растворился в темноте.

Бодхи стоя проводил его.

Засыпав костер песком дорог, Бодхи продолжил путь.

Впереди его ждала река Кришна.

Живущие на болотах алчности, с желтыми глазами,

живущие в гное похоти, с потным запахом страха,

живущие в темноте грязных слов и грязных вестей,

живущие в желчи нетерпимости,

не видно вам дороги в сверкающие горы,

не видно вам птенца, выпавшего из гнезда,

не видно вам чистого поцелуя юных влюбленных,

не видно вам сверкающего неба.

А радуга уже раскинула качели весны.

И засмеялась мать, качающая люльку с ребенком.

И сели на лошадей всадники в красном.

И путник поднял свой посох.

И птица уже летит через просторы реки.

По большой сланцевой дороге Бодхи поднимался на один из хребтов Восточных Гат.

Справа пели тысячи птиц и бушевали красками джунгли.

Слева шумела река на дне бездонной угольной пропасти.

Царевич остановился. Навстречу ему бежала босая женщина, размахивая красным платком.

Когда она подбежала, Бодхи увидел маленькую, смуглую, жилистую старуху с пронзительно синими глазами. Она пыталась что-то сказать, но голос свистел перебитым дыханием.

Бросив на землю посох и суму, Бодхи побежал широким шагом большой охоты по тропе, на которую показывала старуха.

Подбежав к базальтовой скале, Бодхи увидел плачущего старика у входа заваленной пещеры.

Царевич поднял левую руку. Старик замолчал.

Сквозь слой щебня, песка и камней Бодхи услышал глухой женский голос и крики детей.

Голоса слабели. Старец упал на колени и заплакал.

Стальными ладонями, словно небесный кузнец в мастерской грома и молний, Бодхи хватал куски скал и швырял их далеко в сторону от завала.

В нем проснулся, клокотал, бурлил и взрывался сотнями белых солнц сгусток страшной красной энергии, который он впервые почувствовал в джунглях, когда выжил после страшной засухи.

Он мог вызывать ее. Но остановить ее было невозможно.

Она уходила сама.

Расчистив дорогу к входу, Бодхи увидел громадный рубленый валун, перекрывающий вход в пещеру и одновременно поддерживающий вершину каменного свода, не давая ему рухнуть.

Бодхи развернулся к старикам:

– Я отброшу этот камень и буду держать свод.

Вытащите из темноты детей.

– Пусть помогут тебе Боги, паломник!

Сцепив зубы, сделав сильный вдох животом, собрав всю энергию в чакре Манипура, Бодхи начал медленно поднимать и сдвигать валун.

Ступни стали входить в землю.

Натянутые мускулы спины готовы были разорваться.

Глаза налились кровью.

Из десен пошла розовая пена.

С рычанием взбешенного буйвола Бодхи отшвырнул в сторону камень-гору и мгновенно подхватил на плечи оседающий гранитный свод.

Бодхи еще раз посмотрел на стариков.

Первой вбежала в темноту и пыль старуха, за ней бросился косолапый старик.

Царевич слышал за спиной шум сдвигаемых камней.

Видел перед собой красно-желтые круги.

Чувствовал уходящие в пыль ноги.

Старуха вынесла из пещеры двух плачущих детей, старик – бесчувственную мать.

Бодхи приподнял гранитный свод и с криком атакующих джунглей резко прыгнул вперед.

За его спиной раздался страшный грохот.

Базальтовый свод рухнул, разбивая и разбрасывая во все стороны осколки камней, пыль и режущий щебень.

Было жарко.

Солнце накалило горы, реки, деревья.