Воин, идущий к солнцу. Реки и горы Бодхидхармы. Книга 1 Зафар Мир

Спина ее была сломана, но это ей уже не приносило боли.

Ее Душа летела в Небеса.

Хлопотали вокруг ребенка брахман и Радха.

Торговец собирал хворост.

Мина оборачивала тело чандалы в белоснежную ткань.

В молчании Бодхи поднес факел к погребальному костру.

А через час они уже шли по горному плато.

Жара меняла тона. Жара меняла платья.

Белое становилось оранжевым.

Красное превращалось в бесцветное.

Щелочь пота разъедала кожу. Соль заливала глаза.

И были впереди только горячие камни и деревья, застывшие в сухой пудре пыли.

К вечеру неожиданно наступила звенящая тишина.

Все вокруг стало желто-белым.

Перестали летать птицы. Перестали прыгать обезьяны.

Солнце скрылось за зернистой занавесью далекой пыльной бури.

Влево от дороги, в разломе скалы Бодхи заметил тропу и воду тонкого ручья. Здесь была тень.

Здесь было решено остановиться, чтобы продолжить путь ночью.

Радха кормила грудью ребенка.

Брахман мечтал.

Мина готовила ужин.

Продавец пряностей смотрел на нее.

Царевич, сидя в асане Сиддхи, разглядывал камни.

Кумара всплеснул руками:

– Однажды у нас в деревне пришел к брахману и буддийскому монаху наш кузнец и спрашивает: верю я в Брахмана-творца и верю в Будду, только вот не знаю, где я должен находиться во время похоронной процессии – спереди или сзади? Брахман говорит: сзади. Монах говорит: спереди.

– А ты что думаешь, Кумара?

– Я думаю, какая разница?

Главное – не на носилках.

Радха и юноша засмеялись.

Мина, прикрыв рукой смеющийся рот, повернулась к торговцу:

– Нет в Вас, Кумара, ничего святого. Нет в Вас понимания.

Кумара поднял руки:

– Вот и неправда.

Есть во мне тайна. Есть во мне и удивительная сила.

– Это какая сила?

– Сила, которая никогда не меняется.

Возле моего дома лежит камень.

Я не мог поднять его в семнадцать лет. Не могу поднять и сейчас.

Значит, моя сила не изменилась.

Теперь засмеялись Мина, Радха и брахман-отшельник.

Вечером случилось чудо.

На стоянке, в маленькой баньяновой роще,

в тени высокой, оранжевой сланцевой скалы,

у оленьего ручья, увидев танцующую Радху,

отверженный брахман был потрясен.

Глаза его блестели, а губы шептали стихи.

Очарованный красотой Радхи,

он молча взял из рук Мины таблу,

сел на камень и запел.

Это была песня летящей любви. Все замерли.

Голос юноши был чистым, хрустальным, высоким.

Это был голос чистого мира Любви.

Словно ребенок, заплакала Мина.

Торговец пряностями смотрел на дальние горы.

Забыв обо всем, с ребенком на руках застыла Радха, глядя на певца.

Невыразимое счастье бродило среди людей, слушающих юношу с синими глазами и волосами с рано выпавшим снегом.

В эту ночь Мине приснился сладкий сон.

Крепко спал и торговец Кумара.

В эту ночь всем приснились счастливые детские сны.

Рано утром Бодхи увидел Радху и Аджигарту, сидевших возле ручья.

Всю ночь они просидели рядом, держась за руки и улыбаясь.

Все вокруг было серо, пасмурно, душно.

Притихли обезьяны вдоль извилистой дороги.

Багровый диск солнца гневно смотрел на пыльную завесу, покрывшую долину, леса и горы.

Бодхи шел впереди спокойным, размеренным шагом.

Следом шли Мина и Кумара, несший в мешке за спиной уснувшего ребенка.

Замыкали шествие влюбленные Радха и Аджигарта.

Они не говорили. Только улыбались молча.

Они не замечали пасмурного дня. Они не видели дорогу.

Бог Любви Кама летал над ними.

Богиня страсти соединяла их руки.

В час заходящего солнца путники вышли из чащобы горного леса на край каменистого плато.

Бодхи поднял руку:

– Там, внизу, долина Белых Камней. За ней река и город.

Пойдем ночью. Сейчас – стоянка.

Бодхи поднялся выше, на одну из горных террас, и углубился в темный, сухой лес.

Ребенку нужно было дать отвар из сухих лесных ягод.

Уходя, царевич видел, как на стоянке Кумара развел небольшой костер и в котелке стал кипятить воду.

Сидя под деревом, Мина слушала его новые истории.

Радха кормила ребенка.

Аджигарта собирал хворост.

Было пронзительно тихо.

Щемящее чувство витало над лесом.

Отряд, ждавший царевича у реки, получил знак от своего лазутчика.

Всадников было пятьдесят. Они спешились и, обходя полукругом, стали подниматься по склону.

Командиром полусотни был Раван.

Необычайной силы воли, он был страшен из-за шрамов, покрывавших его лицо.

Приказ правителя Чолы был краток —

царевича Рудру уничтожить.

Воины окружили стоянку.

Сквозь заросли буйного тамириска Раван видел людей на стоянке.

Пелена пыли и дым костра заслоняли сидящие фигуры.

Лазутчик еще раз сказал:

– Я видел его собственными глазами.

Видел его багровый хитон, который он не сменил на желтые одеяния паломника.

Раван дал знак – и лучники подняли тяжелые луки.

На стоянке раздавался смех.

Черный предводитель взмахнул мечом —

и туча стрел полетела на людей.

Вслед раздался крик атаки —

и воины с мечами бросились на стоянку.

Бодхи, бросив на землю собранные в лист сочные ягоды,

бежал по тропе к выходу из леса.

Это была гора, где тропы, словно ленты на священном дереве, обвивали ее по большим и малым кругам.

Бодхи бежал и слышал шелест летящих стрел.

С высоты горного кряжа Бодхи видел, как туча стрел накрыла путников.

Видел бегущих воинов с мечами.

Слышал крики со своим именем.

Он понял все. Ятра превращалась в войну.

Царь Рударам сказал:

– Паломник должен совершать в пути добрые дела. Воздавать добром за добро.

Бодхи положил на землю посох странника.

Снял суму с чашей.

Посмотрел на дерево:

«Люди шли со мной. Они мне верили. Теперь их нет, и ничто не вернет их.

За добро – добром.

За зло – по справедливости.

Люди, поднявшие меч на безоружных, не увидят рассвета».

Раван и его воины, стоявшие внизу на выступе скалы, подняли головы, услышав крик сверху.

Над ними, на краю зарослей стоял царевич Рудра.

Он был один и без оружия.

– Слушайте меня, воины Чолы.

Мое имя Рудра. Я сын царя Рударама.

Я, правитель Канчипурама, говорю Вам – Вы не увидите рассвета.

Неожиданно он повернулся и побежал к лесным чащобам Горы Черного Буйвола.

Раван развернулся к своим солдатам:

– Десятка Бхригу остается охранять лошадей и выход из леса.

Остальные – в погоню. Идем обхватом – кольцами.

Рудра в ловушке. Вперед.

Хрипели лошади. Звенели щиты. Клубилась пыль.

Воины бежали наверх по склону.

Они знали, что западная сторона горы резко обрывается пропастью.

Знал это и Бодхи.

Бой есть бой. Железо режут железом.

Клин выбивают клином. Разум побеждает темноту.

Бодхи бежал вверх по склону, вглубь горного леса.

Бежал дорогой змеи, бросаясь то влево, то вправо.

На бегу он поймал барсука и, разорвав его,

стал поливать кровью листья кустарников.

Враги должны знать точно, что царевич ранен.

Они должны знать, что загнали его в ловушку.

Не добегая пол-полета стрелы до конца леса,

Бодхи побежал влево, а затем повернул назад.

Теперь скорость бега надо было увеличить вдвое и не создавать при этом шума.

На бегу, скрываясь за стволами деревьев,

бесшумно скользя вдоль бамбуковых зарослей,

прыгая через овраги, кусты и засохшие русла ручьев,

Бодхи видел цепь-кольцо воинов, идущих по лесу,

видел их оружие и видел Равана,

лицо которого искалечил в битве на реке Панча.

Отметил царевич и скорость передвижения врагов.

Наступали пыльные сумерки душного летнего дня.

Пыльные облака, словно гроздья черного винограда, застыли-замерли-повисли в высоте тяжелого бело-свинцового молчавшего неба.

Обойдя три кольца врагов, Бодхи добежал до начала леса, где Раван оставил лошадей и охрану.

Быстро спустившись вниз по левой стороне обрыва, шагом змеи он приблизился к лошадям.

Успокаивая благородных животных особым звуком, царевич пробирался под их животами к засохшему вязу, застывшему на краю каменистого плато.

Поднявшись на дерево, Бодхи увидел десять воинов, стоящих по периметру, охраняющих лошадей и стоянку, догорающий огонь костра, лежащие у стены-скалы тела своих спутников.

Посмотрев на небо, царевич увидел черное облако.

Оно стремительно приближалось к лесу со стороны Пропасти Слонов туда, где сейчас скопились его враги.

Сердце царевича наполнилось гневом.

Дух горел огнем ненависти.

Тело было сжато багровой пружиной.

Только разум был спокоен.

Разум замер и исчез. В Бодхи вселилась Пустота.

Два воина охраняли лошадей.

Четверо стояли у подъема на горный кряж.

Четверо сидели у подножия скалы.

Первого воина Бодхи убил в прыжке с дерева ударом стопой в горло.

Приземляясь, он вырвал из рук падающего меч и мгновенно бросил его в голову второго, пробив насквозь шлем и череп.

Движения Бодхи были спокойными и точными.

Сгусток кипящей энергии, клокотавшей в его груди, видел всех и каждого.

Теперь у него в руках был боевой лук чолов,

а у ног лежала россыпь стрел из брошенного колчана.

Четыре мгновения – натягивания тетивы.

Четыре предсмертных хрипа.

Четыре воина у подножия скалы рухнули лицом в траву,

пораженные стрелами в глаз, рот, горло и сердце.

Отбросив лук, Бодхи взял в руки два боевых топора.

Сидевшие под скалой воины вскочили и, выхватив мечи, бросились ему навстречу.

Увернувшись от удара мечом, Бодхи воткнул топор в грудь нападавшего.

Разворачиваясь снизу-вверх из нижней стойки, он вторым ударом раздробил позвоночник атакующего справа.

Вращая выхваченным мечом, ударом между ног он разделил надвое стоявшего сзади.

В прыжке, без крика царевич вертикальным ударом сверху-вниз вонзил меч в голову четвертого.

Не останавливая движения энергии внутри себя,

Бодхи развернулся и пошел в сторону лошадей.

Криком волков он поднял их на дыбы и погнал в сторону дороги.

Поднимая клубы пыли, издавая дикое ржание,

кони ринулись в пустоту долины,

над которой сквозь серый туман

пробивались первые багровые звезды.

Бодхи вновь бежал по заросшему кустами смородины склону вверх.

Он бежал в центр леса, где его ждали враги.

Теперь у него было оружие —

боевой лук, колчан, набитый стрелами, два ножа и меч.

Бодхи знал, что Раван оставит одну линию своих солдат в начале леса, вторую – в середине, а третья дойдет до обратной стороны черной горы и, не найдя его, повернет назад.

Теперь они будут сжимать кольцо,

проверяя каждое дерево,

каждый куст, каждый завал бурелома.

Ненависть будет гнать Равана.

Жажда денег будет гнать его воинов.