Первый закон. Трилогия: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей Аберкромби Джо

– Ну, ээ… нет, боюсь, в бессознательном состоянии я… ээ…

– Так ответь мне, много ли ты преуспел в учении? Или ты забросил занятия и отстал?

Ки уставился в пол.

– Я отставал еще тогда, когда уезжал отсюда.

– Но ты скажешь мне, где собираешься провести этот день?

Ученик поднял голову и с надеждой произнес:

– За моим столом?

– Превосходно! – Байяз широко улыбнулся. – Я собирался предложить то же самое, но ты опередил меня! Твое стремление учиться делает тебе честь!

Ки бешено закивал и поспешил к двери, волоча край своего одеяла по плитам пола.

– Бетод приближается, – буркнул Байяз. – Он будет здесь уже сегодня.

Улыбка Логена угасла, горло перехватило. Ему вспомнилась последняя встреча с самозваным королем Севера: он лежал, распростертый по полу в зале дворца Бетода в Карлеоне, избитый, сломленный и крепко закованный в цепи. Его кровь капала на солому, и он ждал смерти. А потом, без всяких объяснений, его отпустили. Вышвырнули из ворот вместе с Ищейкой, Тридуба, Слабейшим и остальными, приказав никогда не возвращаться. Никогда. Первый раз в жизни Бетод выказал толику милосердия. И последний – Логен не сомневался.

– Сегодня? – переспросил он, стараясь говорить спокойным голосом.

– Да, и очень скоро. Король Севера! Ха! Какая самонадеянность! – Байяз искоса взглянул на Логена. – Он собирается просить меня об услуге, и я бы хотел, чтобы ты при этом присутствовал.

– Ему это не понравится.

– Вот именно.

Ветер как будто стал холоднее. Все происходило слишком быстро – даже если позабыть о той встрече с Бетодом. Но если нужно что-то сделать, лучше действовать скорее, чем жить в страхе перед действием. Так сказал бы его отец. Поэтому Логен набрал в грудь воздуха, расправил плечи и проговорил:

– Я приду.

– Отлично. Теперь нам не хватает только одной вещи.

– Какой?

Байяз ухмыльнулся.

– Тебе нужно оружие.

В подвалах под библиотекой было сухо и темно, а путь по ним оказался очень, очень запутанным. Логен и маг взбирались вверх по ступенькам, потом спускались вниз, огибали углы, открывали двери, сворачивали то налево, то направо. Это место казалось настоящей западней. Логен боялся потерять из виду колеблющееся пламя факела, который нес волшебник, – без него можно запросто застрять в подземелье навсегда.

– Здесь внизу сухо. Сухо и хорошо, – говорил Байяз сам себе, и его голос разносился эхом по коридору, сливаясь с шорохом шагов. – Для книг нет ничего хуже сырости… И для оружия тоже.

Он внезапно остановился возле тяжелой двери, слегка толкнул ее, и она беззвучно распахнулась.

– Посмотри-ка! Ее не открывали годами, а петли до сих пор скользят как по маслу! Вот настоящее мастерство! Почему никому больше нет никакого дела до мастерства?

Не дожидаясь ответа, Байяз переступил порог, и Логен пошел за ним.

Факел волшебника осветил длинный низкий зал со стенами из грубо вытесанных каменных блоков; дальний конец помещения терялся в тени. Вдоль стен тянулись ряды полок, пол был завален ящиками и подставками, и прямо на них громоздилось огромное множество всевозможного оружия и доспехов. Клинки, пики, полированные металлические и деревянные поверхности отблескивали в пляшущем свете факела, когда Байяз медленно пробирался вперед между грудами оружия.

– Неплохая коллекция, – пробормотал Логен, следуя за магом сквозь эту неразбериху.

– В основном здесь старое барахло, но должны быть и кое-какие стоящие вещи. – Байяз взял в руки шлем, прилагавшийся к древним позолоченным латам, нахмурился и стал его рассматривать. – Что скажешь об этом?

– Я никогда не разбирался в доспехах.

– Да, пожалуй, по тебе заметно… Все это, осмелюсь сказать, очень хорошо, пока ты сидишь на лошади. Но если тебе предстоит путешествие на своих двоих, латы будут обузой. – Он кинул шлем обратно на подставку, но не отошел, а продолжал задумчиво рассматривать доспехи. – Слушай, а если его надеть, как же потом мочиться?

Логен нахмурился.

– Ну… – начал он, но Байяз уже двигался дальше, унося с собой свет.

– Ты в свое время, должно быть, попробовал в деле немало оружия, мастер Девятипалый. Что ты предпочитаешь?

– У меня почти не было собственного оружия, – ответил Логен, нагибаясь и пролезая под ржавой алебардой, склонившейся со стойки. – Боец на поединках никогда не знает, каким оружием ему придется сражаться.

– А, ну да, конечно.

Байяз взял в руки длинное копье со зловещим зазубренным наконечником и несколько раз взмахнул им в воздухе. Логен предусмотрительно отступил на шаг назад.

– Какая убийственная штука. С таким оружием можно припереть противника к стенке. Одна беда: человеку с копьем требуется много друзей, и всем им тоже нужны копья, – заключил Байяз, сунул копье обратно на полку и двинулся дальше. – Вот это выглядит устрашающе.

Маг взялся за узловатую рукоять огромной двусторонней секиры и попытался ее поднять.

– Черт! – воскликнул он; на его шее вздулись вены. – Тяжелая! – Он со стуком опустил секиру на место, отчего задрожала вся стойка. – Такой штукой можно убить человека. Рассечь его точно надвое! Если он согласится постоять спокойно.

– Вот кое-что получше, – сказал Логен.

Это был простой меч в ножнах из вытертой коричневой кожи.

– О да, несомненно! Гораздо, гораздо лучше. Этот клинок – работа Канедиаса, самого мастера Делателя, – отозвался Байяз. Он передал свой факел Логену и снял длинный меч с полки. – Тебе никогда не приходило в голову, мастер Девятипалый, что меч – особое оружие? Секиры, палицы и все такое прочее – они тоже грозные, тоже несут смерть. Но они висят на поясе, как бессловесные твари.

Байяз окинул взглядом эфес меча: цельный холодный металл, отмеченный неглубокими желобками для более прочного захвата, поблескивал в свете факела.

– Но меч… у меча есть голос.

– Что?

– Когда он в ножнах, он, разумеется, мало что может сказать. Но стоит положить руку на эфес, и он начинает шептать в ухо твоего врага. – Маг крепко обхватил пальцами рукоять. – Мягкое предупреждение. Слова предостережения. Ты слышишь их?

Логен медленно кивнул.

– А теперь, – вполголоса продолжал Байяз, – сравни это с мечом, наполовину вытащенным из ножен.

Около фута металла с лязгом выдвинулось из ножен; возле рукояти сияла единственная серебряная буква. Сам клинок был тусклым, но его лезвие отсвечивало холодным ледяным блеском.

– Так он говорит громче, не правда ли? Он угрожает. Он обещает смерть. Ты слышишь?

Логен снова кивнул, не отрывая взгляда от сверкающего лезвия.

– А теперь сравни это с мечом обнаженным!

Байяз с тихим звоном выхватил длинный клинок из ножен и поднял его так, что конец меча завис в воздухе в нескольких дюймах от Логенова лица.

– Теперь он кричит, не так ли? Он вызывает на бой! Он ревет, призывая к схватке! Ты слышишь это?

– Ммм, – промычал Логен, отклоняясь назад. Он уставился на блестящее острие.

Байяз опустил меч и мягко убрал в ножны, к облегчению Логена.

– Да, у меча есть голос. Секиры и палицы тоже смертоносны, но меч – оружие изысканное, предназначенное для утонченных людей. Я думаю, что ты, мастер Девятипалый, утонченнее, чем выглядишь со стороны. – Байяз протянул меч Логену, который удивленно нахмурился. Его уличали во многих вещах, но в утонченности еще никогда. – Считай это подарком. В благодарность за твои хорошие манеры.

Логен ненадолго задумался. Он лишился настоящего оружия еще до того, как пересек горы, и не очень жаждал обрести его снова. Но Бетод наступает, он скоро будет здесь. Лучше иметь оружие, не желая того, чем желать, не имея. Гораздо лучше. Надо смотреть правде в глаза.

– Спасибо тебе, – сказал Логен, принимая у Байяза меч и отдавая ему факел. – Наверное…

В камине потрескивал небольшой огонь, а в комнате было тепло, спокойно и уютно.

Но Логен не чувствовал умиротворения. Нервный, издерганный и испуганный,как всегда перед поединком, он стоял возле окна и глядел на двор внизу. Бетод приближался, он был где-то там, снаружи: двигался по дороге через лес, или проезжал между двух камней, или пересекал мост, или въезжал в ворота.

Первый из магов не выказывал признаков тревоги. Он удобно устроился в кресле, положив ноги на стол рядом с длинной деревянной трубкой, и с легкой улыбкой листал маленькую книжку в белом переплете. Он был само спокойствие, и от этого Логен чувствовал себя еще хуже.

– Хорошая? – спросил Логен.

– О чем ты?

– О книге.

– О да. Это лучшая из книг – «Основы высокого искусства» Иувина, краеугольный камень моего ордена. – Байяз махнул свободной рукой в направлении полок, закрывавших две стены, где аккуратными рядами стояли несколько сотен точно таких же книжек. – Это все она. Одна книга.

– Одна? – Взгляд Логена скользнул по толстым белым корешкам. – Чертовски длинная книга! И ты все прочел?

Байяз усмехнулся:

– О да, и не один раз. Каждый, кто принадлежит к моему ордену, должен прочесть ее, а под конец сделать собственную копию. – Он перевернул книжку так, чтобы Логен мог видеть текст. Страницы были густо исписаны рядами аккуратных, но непонятных символов. – Эту написал я сам много лет назад. Тебе тоже стоит прочесть ее.

– Я вообще-то не силен в чтении.

– Вот как? – спросил Байяз. – Жаль.

Он перевернул страницу и продолжал читать.

– А как насчет вон той? – спросил Логен. Он заметил еще одну книгу, одиноко лежавшую на самой верхней полке: толстый черный том, потрепанный, с исцарапанной обложкой. – Ее тоже написал этот Иувин?

Байяз нахмурился и посмотрел на книгу.

– Нет. Эта написана его братом. – Он встал с кресла, дотянулся до тома и стащил его с полки. – Здесь знание другого рода…

Он выдвинул ящик стола, сунул туда черную книгу и задвинул ящик обратно.

– Пусть лучше полежит отдельно, – пробормотал он, усаживаясь обратно в кресло и вновь раскрывая «Основы высокого искусства».

Логен глубоко вдохнул и положил левую руку на рукоять меча. Металл холодил ладонь, и это ощущение не успокаивало. Логен отпустил меч, снова повернулся к окну и посмотрел в глубь двора. У него перехватило дыхание:

– Бетод. Он здесь.

– Отлично, отлично, – рассеянно пробормотал Байяз. – Кого он привел с собой?

Логен присмотрелся к трем фигурам во дворе.

– С ним Скейл, – ответил он мрачно. – И какая-то женщина. Я ее не узнаю. Они спешиваются. – Логен облизнул сухие губы. – Входят внутрь.

– Да-да, – проворчал Байяз. – Именно так и поступают люди, когда хотят встретиться. Постарайся успокоиться, друг мой. Дыши глубже.

Логен прислонился к беленой стене, сложил руки на груди и сделал глубокий вдох. Это не помогло: твердый комок беспокойства в его груди сжался еще сильнее. Он уже слышал тяжелые шаги в коридоре за дверью. Потом дверная ручка повернулась.

Скейл вошел в комнату первым. Старший сын Бетода был дородным даже в детстве, но с тех пор, как Логен видел его в последний раз, он растолстел чудовищным образом. Его голова, похожая на булыжник, как будто наросла на самой верхушке горы мускулов; череп у него был значительно уже шеи, мощная челюсть, плоский обрубок носа и самодовольные маленькие глазки навыкате. Тонкий рот кривила постоянная усмешка, совсем как у его младшего брата Кальдера, но в данном случае в ней было меньше коварства и куда больше жестокости. На его бедре висел тяжелый палаш, и Скейл ни на секунду не отнимал от него свою мясистую руку, злобно взирая на Логена и каждой порой источая ненависть.

Следом вошла женщина. Очень высокая, стройная и бледная, она выглядела болезненно. Ее раскосые глаза были столь же узкими и холодными, сколь глаза Скейла были выпученными и злыми. Густо наложенная на веки черная краска делала их еще уже и холоднее. На длинных пальцах сверкали золотые кольца, на тонких запястьях – золотые браслеты, на белой шее – золотые цепочки. Женщина обвела комнату ледяным взглядом голубых глаз, и каждая новая вещь, которую она замечала, поднимала ее к новым высотам отвращения и презрения: сперва мебель, затем книги, потом Логен, а больше всего – сам Байяз.

Самозваный король Севера вошел последним – внушительный как никогда, в богатом одеянии из дорогой узорной ткани и редкого белоснежного меха. На его плечах лежала тяжелая золотая цепь, а голову венчал золотой венец, где сиял алмаз размером с птичье яйцо. Морщин на улыбающемся лице Бетода прибавилось, волосы и бороду тронула седина, но он оставался высоким и энергичным. В его благообразном облике появилось больше властности, мудрости и даже величия. Он являл собой идеальный образ выдающегося, мудрого и справедливого властителя. Но Логен знал его слишком хорошо.

– Бетод! – приветливо сказал Байяз, захлопывая книгу. – Старый друг! Ты представить себе не можешь, как я рад видеть тебя снова.

Он убрал ноги со стола и продолжил, указывая на золотую цепь и сверкающий бриллиант:

– К тому же ты теперь достиг таких высот в этом мире! Помнится, в былые времена ты был счастлив повидаться со мной с глазу на глаз. Но великим людям необходима свита, и ты привел с собой… других людей. С твоим очаровательным сыном я, разумеется, знаком. Похоже, ты неплохо питаешься, да, Скейл?

– Принц Скейл! – прорычал чудовищный сынок Бетода и еще сильнее выпучил глаза.

– Гм-м, – протянул Байяз, приподняв бровь. – Но я не имел удовольствия встречаться с твоей спутницей…

– Меня зовут Кауриб.

Логен мигнул. Голос женщины был самым прекрасным звуком из всех, какие он когда-либо слышал, – успокаивающий, умиротворяющий, одурманивающий…

– Я колдунья, – пропела она, вскидывая голову с презрительной улыбкой. – Колдунья с крайнего севера.

Логен замер на месте с полуоткрытым ртом. Вся его ненависть мгновенно испарилась. Они все здесь друзья – даже больше чем друзья. Он не мог отвести глаз от женщины, не мог и не хотел. Остальные присутствующие в комнате пропали, и ему казалось, что Кауриб говорит с ним одним. Всем сердцем Логен желал, чтобы она никогда не останавливалась…

Однако Байяз только рассмеялся.

– Подумать только, настоящая колдунья, да еще и с золотым голосом! Восхитительно! Давненько не приходилось мне слышать такого. Но здесь он тебе не поможет.

Логен помотал головой, сбрасывая чары, и снова ощутил прилив ненависти. Это вернуло ему уверенность в себе.

– Скажи мне: чтобы стать колдуньей, надо учиться? Или дело в украшениях и большом количестве краски на лице? – продолжал Байяз. Глаза Кауриб сузились до убийственных голубых щелок, но первый из магов не дал ей возможности заговорить. – К тому же ты с крайнего севера. Только представить себе! – Байяз поежился. – Там, должно быть, ужасно холодно, особенно в это время года. От мороза соски так напрягаются, правда? А сюда явилась, чтобы погреться, или есть еще причина?

– Я иду туда, куда приказывает мой король, – прошипела она, еще выше вздергивая острый подбородок.

– Твой король? – переспросил Байяз и оглядел комнату, словно искал кого-то еще, кто прятался в углу.

– Мой отец теперь король Севера! – рявкнул Скейл. Он презрительно посмотрел на Логена. – А ты должен встать перед ним на колени, Девять Смертей! – И перевел наглый взгляд на Байяза: – И ты тоже, старик!

Первый из магов извиняющимся жестом развел руки:

– Ох, боюсь, мне ни перед кем не встать на колени. Слишком стар. Суставы не гнутся, понимаешь…

Пол дрогнул под тяжелым сапогом Скейла, который выругался и шагнул в сторону Байяза, но Бетод мягко положил руку на предплечье сына:

– Оставь, нет никакой необходимости, чтобы кто-то вставал на колени. – Его голос был холоден и ровен, как свежевыпавший снег. – Нам не подобает ссориться друг с другом. Разве наши интересы не совпадают? Мир! Мир на Севере! Я пришел сюда для того, чтобы просить тебя поделиться со мной твоей мудростью, Байяз, как делал это в прежние времена. Разве это неправильно – искать помощи у старого друга?

Ничто и никогда не звучало более искренне, более разумно, более доверительно. Но Логен знал Бетода слишком хорошо.

– Разве мир на Севере нарушен? – Байяз откинулся на спинку кресла, сцепив перед собой руки. – Разве междоусобицы не закончены? Разве ты не стал победителем? Разве ты не получил все, чего хотел, и даже больше? Король Севера, а? Какую еще помощь я могу тебе предложить?

– Я делюсь своими планами только с друзьями, Байяз, а ты в последнее время не был моим другом. Ты отослал назад моих посланников, даже моего сына. Ты оказываешь гостеприимство моим заклятым врагам. – Он сурово глянул на Логена и презрительно скривил губы. – Знаешь ли ты, с кем ты имеешь дело? Это же Девять Смертей! Животное! Трус! Клятвопреступник! Такую компанию ты теперь предпочитаешь? – Бетод повернулся обратно к Байязу, дружелюбно улыбаясь, но в его словах звучала явная угроза. – Боюсь, пришло время решать, со мной ты или против меня. Здесь нет середины. Либо ты разделишь со мной мое будущее, либо останешься пережитком прошлого. Выбирай, друг мой.

Логен уже видел прежде, как Бетод предлагал людям подобный выбор. Одни уступили. Другие лежат в земле.

Однако Байяз, по-видимому, был не из тех, кого можно торопить с ответом.

– Что же выбрать? – проговорил маг, медленно наклонился вперед и взял со стола свою трубку. – Будущее или прошлое?

Он прошел к очагу и присел на корточки, повернувшись спиной к своим гостям, взял с решетки тлеющий прутик и принялся раскуривать трубку. Казалось, целая вечность прошла, пока эта чертова штука разгорелась.

– С тобой или против тебя? – вслух размышлял он, возвращаясь к своему креслу.

– Ну так что? – требовательно спросил Бетод.

Байяз поднял глаза к потолку и выпустил тонкую струйку желтого дыма. Кауриб оглядывала старого мага сверху донизу с ледяным презрением, Скейл подергивался от нетерпения, Бетод ждал, слегка сощурив глаза. В конце концов Байяз испустил глубокий вздох.

– Что ж, хорошо, – сказал он. – Я с тобой.

Бетод широко улыбнулся, и Логен испытал приступ жесточайшего разочарования. От первого из магов он ожидал большего. Чертовски глупо, но Логен до сих пор не разучился надеяться на лучшее.

– Вот и хорошо, – довольно отозвался король Севера. – Я знал, что ты способен смотреть на вещи с моей точки зрения. – Он медленно облизал губы, словно изголодавшийся человек при виде вкусной еды. – Я собираюсь вторгнуться в Инглию.

Байяз приподнял бровь, потом засмеялся, потом захохотал, молотя кулаком по столу.

– Ох, вот это здорово, нет, это действительно здорово! – восклицал он. – Ты обнаружил, что мирная жизнь не подходит для твоего королевства, да, Бетод? Кланы не привыкли дружить, а? Они по-прежнему ненавидят друг друга и тебя. Я прав?

– Ну, – усмехнулся Бетод, – они действительно строптивы.

– Ручаюсь, что так! Но если послать их воевать с Союзом, они объединятся! Им придется действовать вместе против общего врага. А если ты победишь? Ты станешь человеком, который совершил невозможное! Человеком, который выгнал проклятых южан с северных земель! Тебя будут любить или еще сильнее бояться. А если ты проиграешь – что ж, тебе удастся хотя бы на время примирить враждующие кланы и использовать их силу в своих интересах. Теперь я вспомнил, почему ты мне всегда нравился! Превосходный план!

Бетод самодовольно приосанился.

– Разумеется. И мы не проиграем. Союз слаб, самонадеян, неподготовлен. С твоей помощью…

– С моей помощью? – прервал Байяз. – Ты хочешь слишком многого.

– Но ты же…

– Я соврал. – Маг пожал плечами. – Ведь я лжец.

Байяз поднес трубку ко рту. Воцарилось изумленное молчание. Затем глаза Бетода сузились. Глаза Кауриб раскрылись. Тяжелый лоб Скейла покрылся морщинами от удивления. На лицо Логена медленно вернулась улыбка.

– Лжец? – прошипела колдунья. – Да ты хуже, чем лжец!

Ее голос по-прежнему звучал напевно, но теперь это была другая песня – жесткая, пронзительная, убийственно-острая.

– Ты старый червяк! Прячешься за своими стенами, за своими слугами, за своими книгами! Твое время давно ушло, глупец! У тебя нет ничего, только слова и пыль!

Первый из магов невозмутимо сложил губы трубочкой и выпустил струйку дыма.

– Только слова и пыль! Старый червяк! Ну что ж, мы еще посмотрим. Мы еще придем в твою библиотеку!

Волшебник аккуратно положил на стол трубку, из которой вился прозрачный дымок.

– Мы придем в твою библиотеку, мы разрушим твои стены, мы предадим мечу твоих слуг и сожжем твои книги! Мы…

– Тихо.

Теперь Байяз насупился и выглядел еще мрачнее, чем во время недавнего разговора с Кальдером. Логену снова захотелось отступить назад – захотелось сильнее, чем в прошлый раз. Он поймал себя на том, что оглядывает комнату в поисках места, где можно укрыться. Губы Кауриб продолжали шевелиться, но из ее горла вылетал лишь бессмысленный хрип.

– Вы разрушите мои стены, вот как? – проговорил Байяз.

Его седеющие брови сошлись к переносице, кожу между ними прорезали глубокие жесткие морщины.

– И убьете моих слуг? – спросил Байяз.

В комнате вдруг стало очень холодно, несмотря на горящие в очаге поленья.

– И сожжете мои книги, да? – прогремел Байяз. – Ты слишком много болтаешь, ведьма!

Колени Кауриб подогнулись. Она медленно сползла вниз по стене, цепляясь белой рукой за косяк и звеня всеми своими цепочками и браслетами.

– Слова и пыль, вот что я такое? – Байяз поднял вверх четыре пальца. – Четыре дара ты получил от меня, Бетод: солнце зимой, грозу летом и еще две вещи, о которых ты никогда бы не узнал, если бы не мое искусство! А что ты дал взамен? Озеро и долину, и без того мне принадлежавшие, и еще лишь одно! – Бетод посмотрел на Логена, но тут же отвел глаза. – Ты мой должник. Но ты посылаешь ко мне гонцов, предъявляешь требования и осмеливаешься приказывать! Такие манеры мне не нравятся.

Скейл наконец понял, что происходит, и вытаращил глаза от возмущения.

– Манеры? – вскричал он. – Какое дело королю до манер? Король сам берет все, что захочет! – И сделал тяжелый шаг по направлению к столу.

Огромный и злобный Скейл легко мог бы забить ногами упавшего. Но Логен пока не упал и падать не собирался, и ему до тошноты надоела похвальба этого надутого болвана. Он шагнул вперед, заступая принцу дорогу, и положил ладонь на рукоять своего меча.

– Хватит, – сказал он.

Принц сверху донизу оглядел Логена своими выпученными глазами, поднял мясистый кулак и сжал огромные пальцы так, что побелели костяшки.

– Не искушай меня, Девятипалый, жалкая дворняжка! Твои дни давно в прошлом! Я раздавлю тебя, как яйцо!

– Можешь попытаться, но я не позволю тебе. Ты знаешь, каков я в бою. Еще один шаг, и я буду биться с тобой, опухший хряк!

– Скейл! – рявкнул Бетод. – Нам здесь больше нечего делать, все ясно. Мы уходим.

Толстый принц выпятил мощную глыбу своей челюсти, сжимая и разжимая возле боков огромные руки. Он сверлил Логена взглядом, и в его глазах сквозила самая лютая животная ненависть. Затем он презрительно хмыкнул и отвернулся.

Байяз наклонился вперед.

– Ты говорил, что принесешь Северу мир, Бетод, а что ты сделал? Ты громоздишь одну войну на другую! Страна истекает кровью от твоей гордыни и твоей жестокости! Король Севера? Ха! Ты не стоишь того, чтобы тебе помогать! Подумать только, я надеялся на тебя!

Бетод нахмурился, его глаза оставались холодны, как алмаз у него на лбу.

– Ты сделал меня своим врагом, Байяз, а я очень опасный враг. Самый опасный из возможных. Ты еще пожалеешь о том, что совершил сегодня. – Он обратил презрительный взгляд на Логена. – А что до тебя, Девятипалый, ты больше не дождешься от меня милости! Отныне любой человек на Севере станет твоим врагом! Тебя будут ненавидеть, за тобой будут охотиться, тебя будут проклинать, куда бы ты ни отправился! Я сам прослежу за этим!

Логен пожал плечами: ничего нового. Байяз поднялся со своего кресла.

– Ну что ж, ты высказался, а теперь забирай свою ведьму, и выметайтесь отсюда! – приказал он.

Кауриб, спотыкаясь и ловя воздух ртом, первой выбралась за дверь. Скейл на прощанье окинул Логена свирепым взором, повернулся и загромыхал прочь. Самозваный король Севера вышел последним. Он качал головой, и в его глазах горела смертельная ненависть. Когда шаги троицы затихли в коридоре, Логен перевел дыхание, расправил плечи и снял ладонь с рукояти меча.

– Ну, – весело сказал Байяз, – вроде бы все прошло неплохо.