Записки сказочницы Талыбова Зульфия

Часть первая

Вендетта

Пролог

Жила-была в тридевятом царстве бедная девушка. Приглянулась она местному юноше и позвал он ее замуж. Девица сразу полюбила юношу и согласилась. Вскоре родился у них сын. Ему дали имя Змей.

Муж ещё будучи мальчишкой пристрастился к дурманящим травам, и после женитьбы влечение его усугубилось.

Однажды смешал он в чаше самые сильные травы и поглотил этот адский настой. Умер он после, и молодая жена его осталась одна с осиротевшим сыном. Отныне звали ее Вдовой.

Приплыл однажды из заморских стран смуглый и красивый молодой Чужеземец. Несколько раз виделись они с молодой Вдовой и решили вместе жить. Не любили они друг друга: Вдове с сыном некуда было податься, а Чужеземец пожалел нищенку с ребенком и оставил у себя жить.

Союз их был проклят изначально: построенный на жалости, но не на любви. Они не прочитали священные клятвы друг другу, и союз их был ложным. К тому же разными были Чужеземец и Вдова: и по внешности, и по жизненным взглядам и даже в богов разных верили.

Чужеземец всерьез не думал о длительном житье с Вдовой, но вскоре та забеременела и родила девочку. Назвали они её Феечкой.

Чужеземец подсластил проклятие, оставшись с нелюбимой ради ребёнка.

А потом родили они ещё мальчика и окрестили Волчонком.

С каждым прожитым годом проклятие разрасталось, а расплачивались за него их дети.

Чужеземец невзлюбил первого сына Вдовы – Змея, был с ним очень жесток и суров. Он просил жену избавиться от него. Иногда ярость так затуманивала глаза, он не мог вытерпеть светловолосого, непохожего на него ребенка и бил его.

Родную же дочь Феечку – смуглую, черноволосую и кареглазую (как и он сам) – любил до беспамятства.

Младший сын Волчонок был тоже похож на отца, но волосы его были светлыми, как у матери. Своенравному мужу это не особо нравилось и он обвинял жену в неверности, ревновал и часто колотил.

Вдова боялась его до смерти, но и ненавидела одновременно. Настоящих чувств она никогда не проявляла из-за страха, но рядом бегала Феечка до жути похожая на жестокого мужа, и она вымещала на ней всю злость и обиду. Сынов же очень любила, обнимала и целовала.

Шли годы.

В обществе проклятый союз считали почтенным и частенько восхищались выдержкой Чужеземца и Вдовы: столько лет живут вместе несмотря на разные прежние жизни!

Но за закрытыми дверьми дома царило равнодушие и жестокость. Отец постоянно добывал деньги и детей почти не видел, да и особо не интересовался ими. Живя с нелюбимой женщиной ради дочери и сына, он лишил счастья не только себя, но и детей отца. Молодая жена, брошенная мужем, занималась воспитанием детей одна, она не справлялась с непосильной ношей и вымещала раздражение и злость на детях, и больше всего на Феечке.

Но снаружи семья была образцовой.

Проклятие из лжи и лицемерия пропитало их союз, но и скрепило сильнее из-за животного страха разоблачения перед обществом.

Но спустя много лет Феечка несмотря на волнения и тревоги отправилась к целителю душ человеческих, чтобы хотя бы с ним поделиться бедой, которую она скрывала больше половины жизни.

В семье Феечка не нашла поддержки и исцеления.

Мать была настроена агрессивно к заявлению дочери. Но это и было началом пробуждения от, казалось бы, вечного забвения.

Маленький большой секрет

Феечка и Чужеземец поехали в больницу. Впереди сидела Вдова. Спустя полтора года отсутствия она вернулась к Чужеземцу, узнав, что у него рак третьей стадии.

«Как в плохом сериале» – подумала Феечка.

С Вдовой Феечка не общалась и даже не здоровалась: эта женщина была ей чужой. Она заметно похудела, и теперь ещё сильнее походила на ведьму. Черты лица заострились, надбровные дуги вразлет. Вдова походила на коршуна или сову. Феечке так представлялось.

Ехали в молчании, лишь иногда Чужеземец и Вдова обмолвились парой фраз.

Феечка же начала тревожиться. Тело помнило события восемнадцатилетней давности. Оно отяжелело, превратилось в пластилин, который трясло. Феечка думала, что умрёт.

Наконец Вдова их покинула (Чужеземец привез ее на работу).

А Феечка тихо-тихо молвила:

– Пап, я домой, наверное, поеду… Извини, я не пойду с тобой, потому что там будет этот…

Змей. Он обещал припереться на онкоконсилиум, куда они и ехали. Чужеземец написал Феечку в графе «доверенные лица». Но ей встречаться со Змеем было смерти подобно.

– Не знаю, кызым, я ведь тебя там написал…

– Я бы поехала, но не хочу видеть Змея…

Чужеземец молчал и только тяжело вздыхал. У него не было интереса спросить почему? А Феечка не могла вот так бросить причину. И, наверное, не к месту было бы подобное заявление, но когда ещё, если не сейчас? Но у Чужеземца голова была другим забита: сегодня ему назначат лечение и скажут прогноз.

– Он обижал меня… – словно пятилетняя сказала Феечка.

Ее тело начало сильнее трясти. Она разрыдалась, завыла, но все ещё сдерживала себя, потому что хотелось орать на весь мир. Через стиснутые зубы выходил вой.

Чужеземец пересел к ней и стал утешать. Руки у Феечки привычно скрутило, отец гладил их и растирал. Феечка выла. Потом и Чужеземец вместе с ней.

Он стал говорить банальные пустые фразы:

«Успокаивайся, перестань» и прочее.

Потом, что ещё хуже: «надо общаться с семьёй».

– После того, что он сделал, с ним нельзя общаться… А она знает и покрывает его… – сквозь вой признавалась Феечка.

– А что он сделал? Скажи, может, я ему по шее дам? – спросил он, скорее, игривым тоном, а не серьезным и испуганным.

Феечку это отрезвило. Он даже не догадывается. Он думает, что они просто в детстве что-то не поделили, оттого Феечка и трясется сейчас. Он даже представить не может, что на самом деле происходило. И Феечке пришлось смириться: отец даже не хочет вовлекаться. И не потому что он едет на онкоконсилиум, нет. Он никогда не хотел вовлекаться.

Но Феечка гордилась собой: она хотя бы попыталась.

Вендетта

Несколько лет назад.

Так случилось, что Змея удалось, что называется, припереть к стенке, и он признался в том, что делал с Феечкой.

Вдова и Феечка были дома у Змея, сидели за столом и разговаривали.

Мать организовала-таки разговор «по душам», за что Феечка была ей благодарна.

Сначала Змей обвинял Феечку во лжи и насмехался над ней. Но потом он во всем сознался и даже попросил прощение у Феечки и она его простила.

И на время все стало хорошо.

Но проходили месяцы, умерла Хромоножка (мать Вдовы), и Вдова переехала к Змею. Она в очередной и последний раз разругалась с Феечкой и ушла от Чужеземца. Теперь Феечка общалась только с отцом, а отец с ней. Вдова жаловалась всем родственникам и друзьям, какие Чужеземец и Феечка плохие.

Зато тут-то и обрела Феечка отца.

Полтора года она была счастлива, пока Змей опять не вторгся в ее жизнь.

Он писал, как тяжко ему, что они не общаются (с Волчонком тоже, он как и Феечка был отчужденным), как ему хотелось бы тёплых отношений с братом и сестрой.

Феечка кривила лицо от его сообщений. Какая она ему сестра, после того, что он делал?! Замечательные рассуждения у Змея: вчера мастурбировал на младшую сестрёнку, а сегодня «хочу тёплых отношений!»

Фу! Мерзким был весь его облик!

Тогда Змей спросил ее, чего она хочет? Чтобы он сдох?

Феечка желала этого большую часть жизни, но все же на данный момент, она хотела, чтобы они просто никогда не общались. И чтобы ни он, ни его мамаша никогда не смотрели на нее. В страшных фантазиях она представляла, как выкалывает им глаза, лишь бы они не глядели на нее!

И тогда Феечка написала ему правду:

«То что произошло между нами – такое не происходит между братом и сестрой. Спасибо, что тогда извинился, но ты и меня пойми: меня тяготит отвращение. И оно не исчезает и не исчезнет. Вроде бывает пройдет, потом опять возвращается. А я хочу нормально жить и забыть навсегда то, что произошло, а ты все напоминаешь: и присутствием и разговорами. Содеянного не исправить, я все проработала с лекарем душ вдоль и поперек, и ты извинился, за что спасибо, но принимаю решение не общаться. Очень надеюсь на твое понимание. Зла не держу (честно). Живи, Змей, и, знай, я не желаю, чтобы ты сдох».

Наверное, Феечка немного слукавила во фразе «зла не держу», но в целом, она написала, как чувствовала.

Но то, как ответил Змей, повергло ее в шок. Он забрал назад свои извинения:

«Знаешь, год или полтора назад, мне не стоило так делать. Унижаться перед тобой. И матери тоже. Потому что мы просто потешили твое самолюбие. Я признал то, чего не помню и в чём сомневался ради сохранения родственных уз. А ты это все растоптала, насмехалась… тебе этого было мало… А сейчас я пишу тебе, надеюсь на понимание, желая, чтобы мы общались как семья.»

После этого послания Феечка пожелала, чтобы Змей сдох.

«потешили твое самолюбие»,

«растоптала, насмехалась… тебе этого было мало…» – про кого это вообще?! Вряд ли о Феечке! Что за бред?!

Но больше всего Феечку поразило не это, а:

«Я признал то, чего не помню и в чём сомневался ради сохранения родственных уз!»

«Ах, ты не помнишь, бедненький?! Лицемер чёртов! Память внезапно отшибло?! Сколько тебе было? Пятнадцать тире семнадцать! Забыл он, видите ли! Ну я тебе напомню!» – Феечка уже готовила обложку для мемуаров.

Кирюша. Бессмертная Аврора

Настоящее время.

– Котик, не лезь, прилипнешь!

Феечка обернулась и шмыгнула носом: пахло краской. В шагах пяти у могилки стояла щупленькая низенькая женщина лет шестидесяти. Рядом красил могильное ограждение мужчина – видимо, ее муж. Тётка прокуренным голосом отгоняла бродячую кошку, которая чуть не прыгнула на только что покрашенный кованый заборчик.

Феечка едва улыбнулась и потихоньку отправилась дальше гулять по кладбищу. Она очень любила такое времяпровождение.

За кладбищем расстилалось поле, на котором прямо сейчас шастали какие-то диковинные чёрно-белые существа – аисты-переростки. Феечка нахмурилась: рановато для аистов! Тут она пригляделась к ним и улыбнулась: это были обыкновенные земные коровы, что паслись рядом с кладбищем!

Тётка с прокуренным голосом очень понравилась Феечке. Она чувствовала от нее тепло. И, наверное, тётка любила выпить. Феечке так представлялось. Она ведь сказочница, и обязательно запечатлит эту забавную сцену.

Феечка необычно проявляла чувства к людям (поэтому и была сказочницей): они имели форму странных, зачастую жутковатых фантазий и образов.

Это особенно ярко прослеживается в ее сказках «Гуашевая Дама» и «Плюшевый Габи».

А на кладбище столько вдохновения и тишины! Но однажды к Феечке подошёл очень мнительный и любопытный смотритель и осторожно спросил:

– Э-э-э… Кхе-кхе…

– Что с вами? – разволновалась Феечка.

– Хотел уточнить, – он пришел в себя, – Вы здесь так часто появляетесь…

– Это запрещено? – перебила Феечка. – Я ведь ничего не нарушаю!

– Нет-нет, просто любопытно! – его обвисшие полные щёки зарделись.

«Наверное, он умрёт от инфаркта…» – почему-то подумала Феечка, рассматривая его полные заплывшие щёки цвета переспелого томата. Томатные щёки! Феечка перестала на них таращиться и заглянула в глаза. Они ждали ответ.

– Здесь тихо. – Пожала плечами Феечка. – И спокойно. И воздух… кажется он мертвый и пустой, но нет.. он… можно, конечно, сказать, что он мертвый, но нет он… – Феечка закрыла глаза и глубоко вздохнула, наслаждаясь, – он сонный, я будто иду по трепетному, священному…

– Трепетному?!

– Ага, – Феечка открыла глаза, – а ещё воздух здесь чистый, незагрязненный мыслями и людскими беседами, понимаете? Он морозный. Хрустальный. И здесь есть я, только я… Из живых.

– Апчхи! – напомнил он о себе.

– Ах, да, вы ведь тоже живой! Извините!

Феечка заметила, как он уже побагровел.

– Вы… – выкрикнул он и тут же умолк.

Феечка была уверена, что он хотел сказать: чудачка, психованная и прочее.

– Сказочница! – тихо произнесла она, улыбнулась и пошла себе дальше.

Больше смотритель с томатными щеками ее не преследовал и даже прятался, когда она приходила.

Как же здесь было хорошо!

Феечка настолько привыкла к меланхолии и мрачным мыслям, что если бы она и увидела здесь призрака, вряд ли бы испугалась. Наоборот, с облегчением улыбнулась бы: хоть кто-то показался, а то она приходит и приходит, а никто не встречает… Кроме дядьки с томатными щеками!

Феечка брела и брела. И вот она, наконец, пришла. Слезы потекли по щекам.

«Здесь покоится»

Страшные слова на кресте двадцатилетней девушки.

Феечка помнила её ещё малышкой: она была вожатой в школьном лагере, куда ныне умершая ходила. Она единственная девочка, которая запомнилась ей – яркая, живая, настоящая. Маленькая звёздочка. И теперь она на небе.

Феечка глядела на ее фотографию и сразу в голове нарисовались образы: она воинственная Аврора из сказки о спящей красавице, но ей не нужен поцелуй принца, чтобы проснуться. Ее невозможно усыпить.

Ее образ – сила и грация, скорость и плавность, во взгляде яркое и даже дерзкое, но укрощенное мягкой нежностью улыбки…

Какой зверёк сидит внутри нее? Что-то пятнистое игривое и крупное, но утонченное и изящное, неприступно мягкое и плюшевое, но отчаянное и хищное в драке.

Голова закружилась от образов.

Феечка присела на лавочку.

Сегодня Бессмертной Авроре принесли нарциссы. Как они красивы! Феечка тоже очень любила нарциссы. Не так давно она принесла ей единорожка из глины. Эта была игрушка-свистулька. Феечка очень любила ее, но не задумываясь, отнесла сюда: даже Бессмертной Авторе на перламутровых облаках бывает грустно, но с единорожком, наверное, несильно…

Феечка плакала и все смотрела на фото.

«Какая яркая девочка, ее невозможно не запечатлеть! И не потому что она умерла, ведь я пусть и не знала ее так хорошо при жизни, но помню малышкой, а если бы мы общались, ее запечатление было бы обречено…

И уж точно она храбрее меня, она несломленная. И она смогла бы отстоять себя в своей уродливой семье, но я пока так не могу, я пока открыто равнодушна и бегу.. бегу, бегу, бегу… Уверена, Бессмертная Аврора все бы рассказала…»

Феечка часто-часто заморгала.

«Бегу, бегу и бегу. На кладбище уже прибежала. Опять башмаки отмывать от земли придется… Но лучше думать о смерти, чем вспоминать страшные события восемнадцатилетней давности…»

И она думала о смерти. Рассуждала о жестоком обряде погребения. Для нее это было нелепо и странно: уложить мертвое тело в гроб и закопать в земле! В гробу ведь твёрдо, одеяла или матраца не лежит, там тесно, заперто, темно, свет не горит, дышать нечем и одиноко… ужасно одиноко. Понятно, что мёртвому не до этих человеческих волнений, но живой Феечке было не все равно на судьбу своего мертвого тела. Внутренний ребенок так и ерзал от дикого страха в ее груди.

Зачем закапывать тело? Это ведь не лук и не картошка! Это очень жестокий обряд и в первую для живых, хотя не даёт застревать в отрицании, но как-то слишком уж «кроваво»: с мясом вырывают из груди.

Зачем?

Потом ещё и гнить придется, и черви жрать будут…

Грудь содрогнулась: внутренний ребенок рыдал от страха. Феечка прислонила руку к груди, закрыла глаза и зашептала:

– Я тебя не отдам никому и в землю нас не закапают, и черви нас не съедят, нет-нет-нет, это холодно, одиноко и очень жестоко для нас. Вместо этого мы увидим зарево – яркое, пламенное огненно-красное, очень тёплое и божественно красивое! А дальше тишина. Разве это не прекрасно!? Нас не съедят черви, наше тело превратится в драгоценную звёздную пыль! У нас будет красивая урна, и к ней будут приходить много-много людей, чтобы читать нам наши сказки…

Феечка открыла глаза. Ей стало стыдно, что она у могилы Бессмертной Авторы думает о своей кремации.

– Прости меня… – прошептала она, попрощалась и направилась к выходу.

Интересно, а как бы сдох Змей?

– За то, что он совратил меня, он сгниет очень быстро, его сожрут изголодавшиеся черви, потом на его могиле ничего расти не будет, а живые цветы завянут мгновенно, потому что он родился гадом, жил в гнилом теле, и земля после его похорон проклята… – бубнила Феечка сквозь зубы. – Это я и напишу в предсмертной записке и подсуну ее папе…

Феечка так жаждет рассказать папе о Змее, но так боится, что умереть легче. Поэтому она и думает постоянно о смерти. Она мечтала разоблачить Змея, но это в ее фантазиях «стоило» ей жизни!

Феечка фантазировала, как умирает или убивает себя и только тогда говорит о том, что делал с ней Змей, и умирает со спокойной душой. Как будто жизнь после этого разговора и признания обрывается.

Но раньше Феечка не видела этой связи. Она боялась этих фантазий и бежала от них, а они догоняли ее и порабощали. Феечке становилось тяжко, и пару раз она в самом деле думала, а как бы убить себя?… Но каждый раз она делала рисунок на теле, и боль проходила. Но мысли о смерти вновь посещали ее, и однажды она осмелилась встретить их с почином. Феечка подружилась с ними. Она превратила смерть в свою игрушку и писала о ней и писала, и писала: ее персонажи умирали…

Феечка любила говорить о смерти, она любила все, что с ней связано, ей вроде как теперь и умирать не страшно, но рассказать папе о Змее очень страшно. За восемнадцать лет она так и не осмелилась это сделать, зато обернулась сказочницей. И, это замечательное научение!

Вторжение

«Совращение – совершаемые взрослым целенаправленные действия, вызывающие у ребёнка несвоевременный повышенный интерес к сексуальности, сексуальные фантазии, ощущения, желания, а также совершение с ребёнком сексуальных действий без применения насилия, с использованием любопытства и неопытности ребёнка.»

«Совращение – лишение девственности или моральной чистоты при помощи соблазна или развратных действий»

Восемнадцать лет назад

Была ночь. Феечка спала. Сквозь дремоту она почувствовала тепло внизу живота. Ничего подобного она никогда не испытывала. Это были приятные ощущения, но она не понимала, откуда они. Окончательно проснувшись, и, слегка открыв глаза, Феечка заметила Змея, что сидел у кровати и трогал ее! Он просунул руки под одеяло и касался Феечку между ног. Змей кряхтел и одновременно трогал себя. Он мастурбировал, но тогда Феечка не знала такого слова, понятия не имела, что оно значит, и такого опыта ещё не имела. Смешанные чувства охватили ее: ощущения были приятными, но в целом все было каким-то странным…

Тут приоткрылась дверь в зал. На Змея глядела Хромоножка, но он успел резко спрятать руки и нагнуться под кровать.

«Что ты там делаешь?» – подозрительно-сердито спрашивала Хромоножка.

«Да где этот тапочек…» – лепетал он.

Он ушел спать, притворившись, что искал тапочек. Хромоножка закрыла дверь.

Будучи взрослой Феечка недоумевала: а зачем она вообще ее открыла? Она что-то услышала? Почему промолчала? Феечке казалось, что все было очевидно!

Ей тогда было двенадцать лет. Змею пятнадцать. Ещё два года он пользовался телом Феечки вплоть до своего выпускного.

Феечка отныне ждала, хочется написать «его», и ей так казалось тогда, но нет, она ждала этих ощущений, она хотела вновь испытать их, но этого не случалось.

Змей воспользовался ею, когда Феечка была так уязвима – спала и сразу не осознала, что причина этих приятных ощущений. Парадокс – они больше не были такими приятными, когда это стало понятным. Феечка ничего не чувствовала. Ее обманули: показали конфету и отобрали, а потом манили, Феечка велась, её использовали, но конфету не давали. Вместо приятных ощущений росли вина и ужас разоблачения. Но Феечка продолжала надеяться и ждать, что будет приятно, как тогда в первый раз. Этого не происходило.

Змей трогал ее, а она обводила узоры на ковре или рисовала пластилином на печке. Феечка в эти моменты была где-то далеко за пределами спальни.

Расплата за одномоментное приятное ощущение – полтора-два года ожидания этих ощущений, но с каждым разом нарастал стыд, страх и вина, пока они не стали невыносимыми.

Добавился дикий страх и паранойя: Феечка боялась, что кто-то обязательно узнает, а вон тот, который недовольно поглядел на нее, уже догадался и тихо ненавидит и презирает ее. Так она рассуждала, когда, например, к ним в гости приходил недовольный родственник. Феечка была уверена, что он зол из-за нее. Она ощущала себя грязной и плохой, и страшилась разоблачения.

Феечка ненавидела Змея. Она хотела, чтобы он сдох. Но и сказать об этом не могла никому: она ведь ждала его.

В этом и есть клетка всех совращенных детей и подростков: сама/сам ждала/ждал. Явного насилия не было, предъявить нечего.

Феечка называла Змея моральным уродом. Какое нужно иметь нутро, чтобы, крадучись, подойти к спящей сестрёнке и лапать ее, и самому мастурбировать! Ведь вначале он, скорее всего, фантазировал об этом! А потом и решил воплотить в жизнь мерзкий план – совратить несмышленую сестру. Феечке было двенадцать, а мозгов в сфере полового воспитания как у первоклашки.

Нита и Кайли

Как-то на работе к Феечке подошёл пациент и, улыбаясь, сказал:

– Я прочитал «жемчужную девочку» и, видимо, так впечатлился, что мне снились трупики лошадок и… Героин!

Феечка расхохоталась. Мелочь, а приятно!…

… Феечку с детства охватывало чувство, будто она находилась не на своем месте и жила не свою жизнь. Она верила, что ее вселенная – мир чудес, волшебства, добра и магии, где она и родилась, но волею судьбы ее поместили в прклятую семью.

А с тех пор, как Феечку испачкал Змей, тоска ранила в самую грудь.

Феечка тогда выдумала друга – русалку. Ее звали Нита.

Феечка искренне верила в нее и мечтала уплыть с ней. Она рассказала о ней соседским девочкам и они вместе стали искать способ, чтоб отрастить хвост и уплыть в океан. Феечка придумывала различные обряды: гуляла возле ручья, собирала ракушки и прятала их под подушку, чтобы утром проснуться под водой.

Читать бесплатно другие книги:

Перед вами первое издание на русском языке классических мемуаров, посвященных Второй мировой войне. ...
Актриса советской эпохи Агния Орлова приглашает журналистку федерального канала Беату Иофе для работ...
Дилогия. Книга втораяЯ научилась жить без него, без любимого мужчины, которого у меня отняли. Научил...
Появление в Солнечной системе автоматического корабля-разведчика неясной принадлежности полностью ме...
Владислав Вавилов – ведущий бизнес-тренер, автор книг о менеджменте, сервисе, рекламе и продажах в и...
Огню поклонялись в разных культурах по всему миру на протяжении тысячелетий. Гостеприимное тепло оча...