Сага о каджитах: Скрытая угроза Цукиш Илья

Из шатра вышел Джи’Фазир. Он осмотрелся, находясь у выхода, после чего подошёл к остальным каджитам.

– В чём дело? – спросил он, встав по правое плечо от Дро’Зарима. – Почему наши охотники всё ещё не вернулись?

– Задержались они довольно долго, – ответил черногривый каджит.

– Видимо, кролик оказался весьма шустрым для их стрел. Неужели до сих пор гонятся за добычей? – пошутил Джи’Фазир, стараясь развеять пелену лёгкой встревоженности, что внезапно нависла над лагерем.

– Причина оказалась весомой довольно, что возвращению скорому их препятствует, – к компании подошёл Старейшина, держа скрещённые лапы за спиной.

– Пойду-ка я выйду за лагерь, осмотрюсь. Может, встречу их по пути. – Джи’Фазир подошёл к стойлу с факелами. Каджит вернулся с одним к костру и зажёг его, после чего устранился из лагеря, скрывшись во мраке плотной чащи. Солнце уже не освещало небосвод и лес постепенно тонул в тенях надвигающейся ночи.

Тхингалл посмотрел на пламя, что беспокойно дёргало своими огненными языками, потрескивая горящими в нём дровами. В его сознание пробрались картины из его страшного сна. Перед глазами в огне показался ему тот город, уничтоженный беспощадной тьмой.  Страшные картины будто бы преследовали молодого каджита, нагоняя в его душу тоску и тревогу. Работа заставляла отвлечься, забыть, но сейчас всё снова подступило, как прилив, и терзало сознание. Тхингалл подошёл к Старейшине, не отводя своего взгляда от точки в огне.

– Я хотел бы поговорить кое о чём, – сказал он, посмотрев на старого каджита.

– Надеялся я, что замолвишь ты тревогу свою в шатре ещё, но не готов оказался видимо. Что ж, слушаю я тебя. Расскажи мне, что гложет душу твою. – Старейшина положил свою лапу на плечо Тхингаллу и указал жестом на скамью рядом. Они сели, смотря на пламя.

Тхингалл долго не мог собраться с мыслями и подобрать свои слова. В это мгновение он почувствовал, как глотка его пересыхает и губы слипаются воедино. Его тревогу чувствовал и маг. М'Айк Лжец Старший посмотрел на каджита своими пронзающими, серыми глазами с узкими в них зрачками, способными проникнуть глубоко в душу.

Набравшись сил, каджит начал.

– Тот сон не был обычным. К тому же, я ощущал, что всё происходит наяву. Все те ощущения пробирали меня до мозга и костей. Боль, что я чувствовал, была словно… настоящей. Я лежал посреди горящего и разрушенного зала, залитого кровью. Огонь уничтожал всё кругом. Я был там, но в то же время не был собой.

– Сознание существа живого подвержено сильному восприятию и воздействие извне картину словно красками рисует, которую видишь ты в последствии. Оно неконтролируемо, когда ослаблен ты физически. Вместе с ним подвергаешься воздействию и ты. Различные картины ты можешь видеть, бывать там, где не был никогда. Чувствовать то, чего на самом деле нет. Иллюзия обмана – шутка, которой сознание забавляется с существом и мысли твои, страх твой материализуются в последствии твоих шагов по владениям иллюзии этой.

– Так или иначе, всё будто происходило в живую. Я чувствовал боль в голове, а когда приложил свою ладонь, то почувствовал неприятную влагу, увидел кровь на ней. – Тхингалл смотрел на яркий огонь, что отображался в его оранжевых глазах. – Я услышал шум боя позади. Когда встал, то еле удержал своё тело на лапах. Внизу бился воин с… с непонятно чем. Чёрная бестия, облачённая в чёрные латы, других слов для описания ужасного существа я не могу подобрать. В её глазах я увидел багровое пламя, что пробирало меня насквозь. Она поразила воина, но он убил её и сам был убит… – каджит на мгновение замолчал.

Ветер слегка подул и огонь в костре испустил в ночное тёмное небо несколько искр вместе с дымом.

– Тот воин, защитник разрушенного замка, был каджитом. Он посмотрел мне в глаза, когда я ступил к нему. Словно, я знал его, а он меня, но оба мы будто онемели. Я не мог сказать ни слова, ибо чувствовал, как мои губы обременили тяжёлым балластом, что не давал им пошевелиться, что стягивал меня самого вниз, словно пол был болотом, в которое меня медленно засасывает. Лапы были ватными. Я увидел в глазах того воина агонию смерти.

Старейшина молча выслушивал, не пропуская ни единого слова каджита.

– Я покинул тот замок и увидел, как весь город покрыл чёрный смрад дыма. Все дома были разрушены и сожжены, а на улицах валялись тела убитых защитников, жителей и этих тварей… Кругом царила смерть. Огромная статуя рядом с постепенно уничтожающимся огнём замком на возвышенности, молча стоя, склонив голову и опустив свой меч, будто свершала скорбь по погибшему городу.

М’Айк Лжец Старший задумался. Смотря на огонь, старик словно прорезал его и заглядывал в саму сущность пламени. Слова Тхингалла выстроили образ города, столь знакомого ему. Вайтран – неприступная крепость этой войны, что терзает страну – был в видении у каджита. Но почему? И что это означало – он не знал. Точнее, не хотел признавать то, что знал, за истину и всячески старался навести себя на какое-либо альтернативное объяснение.

– Спустившись на нижний уровень города, я увидел, как старый колдун, окружённый красным пламенем, сошёлся в схватке с каким-то демоном. Он был выше самого высокого человека, облачённый в чёрную броню и огромный плащ, что источал смрад не меньше, чем огонь в городе. Его лицо было скрыто за капюшоном и были видны лишь багровые очи в тени. Старик пал и тогда демон посмотрел на меня. Я ощутил ледяное дыхание смерти. Сердце словно превращалось в льдинку… Потом он подошёл ко мне и я просто закрыл глаза, найдя в себе последние силы закричать так громко, как только смог.

Тхингалл приложил лапу к своему левому виску и слегка склонил голову.

– Тем колдуном были Вы, – он посмотрел на Старейшину.

Старый каджит ответил взглядом, слегка отстраняясь назад. Слова, сказанные Тхингаллом, заставили Старейшину впасть в ступор.

– Что видел ещё ты? – спросил он слегка хриплым голосом, в котором послышались нотки дрожи.

– Потом – ничего. Я проснулся и увидел лишь потолок шатра, в котором я лежал, – ответил Тхингалл.

На миг повисла тишина. М’Айк Лжец, что сидел по ту сторону костра, молча вникал в разговор двоих каджитов. Он посмотрел на своего отца, что был бледен, подобно вампиру.

– Значит, правда это, – сказал Старейшина, переведя взгляд на костёр. Он увидел сломленные глаза своего сына, что смотрели на него сквозь языки пламени.

– Какая правда? – Тхингалл не понимал, куда клонит старик.

– Тёмная и ужасная, – ответил тот. – Сон, что видел ты, видением был о страшных событиях, которые не произошли ещё, но в будущем произойдут.

– Не понимаю… Почему я видел это? Как я связан с этим? И что должно произойти? – каджит задавал вопросы не только Старейшине, но и самому себе, стараясь найти более привлекательные для себя ответы.

– Не могу ответить на вопрос твой, ибо сам пытаюсь ответ найти в раздумьях… – Старейшина приложил пальцы к подбородку, потупив свой взгляд. – Но поведаю тебе кое-что, раз к откровениям мы перешли. Демон тот, что видел ты, призрак давнего прошлого. Имя его – Нихдимиус. Само олицетворение тьмы и смерти. Некогда был он некромантом, что влачил существование своё принципами ненависти и насилия. Жестокость и злоба были даром его, или проклятием, но не смог он совладать с этим и тьма накрыла его полностью.

Старейшина подбросил сухую ветку, что валялась под низенькой скамьёй, в костёр, после чего продолжил:

– Давным-давно, когда был я молод и полон сил, и был весьма недальновидным учеником, повстречал я мальчика, что томил жизнь свою в нищете. Бездомным он был, но было у него сердце открытое. Всегда он готов был помочь тем, кто был слабее него. Обратил я на него внимание и на его способности тоже. Мальчик был умелым фокусником. Этим он и смог продержаться в узких улочках Анеквинского королевства, от голода и жажды не умерев. С учителем мы приняли его и он учеником нашим стал. Учил его я, покуда в возраст юношеский он не вошёл. Осознавая свою мощь, он постепенно поддавался искушению. Соблазнительное желание получить больше знаний привело его на тропу силы тёмной, открывающей доступ к знаниям запретным. Мы, члены давно забытого ордена, брезговали ими, всячески отвергая их постулаты, ибо считали, что, приняв силы зла в своё естество – сам злом становишься. Зашёл далеко ученик мой и вынужден был я убить его. Но не смог. Не смог я уничтожить то, что растил долгие годы, с кем прошёл через огонь и воду. К тому времени ученик мой, что носил имя Бранн, будучи мальчиком с улиц Анеквина, был убит. Поглотил его Нихдимиус, став сущностью в теле мальчика. Пытался остановить его я, но был он слишком силён. Вместе с орденом магов Эльсвейра мы заточили Нихдимиуса под сильной магической печатью, что сдерживала его. Однако, с каждым годом он становился всё сильнее. Когда я стал главой ордена, Нихдимиус вырвался на свободу. Я сошёлся с ним в схватке страшной. Думал я, что убил его. Но, поразив тело, я не поразил душу. Нихдимиус исчез, скрываясь под тенью времени и вот сейчас он снова объявился в мире нашем. Но сил его недостаточно, поэтому он скрывается, ибо не готов показать всё своё нутро. Однако, подобно песку в песочных часах, что наполняют сосуд стеклянный собой, силы его растут. Я встретился с ним, когда принесли тебя сюда. Силён он оказался, но не настолько. Был в тебе он, но изгнал его я. – Старейшина сказал всё, что желал сказать.

Тхингалл приложил ладонь лапы ко лбу, оперев свою голову на неё. Он выслушивал рассказ Старейшины, не смея перебивать его расспросами. Когда старик закончил, Тхингалл посмотрел на М’Айка Лжеца, что молча сидел по ту сторону костра, грея свои лапы. И действительно, воздух резко похолодел. Каджит словно ощущал ледяное дыхание, что касалось его спины и шеи. Тхингалл обхватил свои локти лапами, подавшись вперёд, ближе к горящему огню.

– Тёмные времена наступают. Не дремлет Зло и в скором времени явится миру этому, – произнёс М’Айк Лжец Старший.

– Но ведь его возможно остановить? – спросил Тхингалл, посмотрев на Старейшину.

– Знал бы я, как. Не знаем мы точно, где именно таится Тьма, лишь основываемся на видениях, что предвещают большую бурю миру этому. Многие заняты тем, что отводит взор их от беды реальной. И когда Зло постучится к ним в двери, они откроют их, по незнанию своему и наивности, и умрут. – Старейшина поднял сухую веточку и поднёс её к костру. Она вспыхнула, постепенно сдаваясь перед пламенем.

– Слепы мы, Тхингалл. Скайрим ослаб, Империя ослабла. Тамриэль погружён в смуту, что уничтожает его.

– Но всё-таки должна быть хоть какая-то надежда, пускай хоть тонкий, слабый её просвет. Когда кажется, что всё в мире летит к дрянным чертям и воды превращаются в кровь, луч солнца всё же прорезает заслоны туч и освещает землю, – сказал Тхингалл, увидев вдалеке приближающийся горящий факел.

Джи’Фазир возвращался, и был не один. За ним следовал каджит, облачённый в резную нордскую броню. Позже Тхингалл разглядел и других. М’Айк Лжец и Дро’Зарим, что находился всё это время у шатра Ра'Мирры, пошли навстречу вернувшимся охотникам. Старейшина встал, смотря на прибывших сородичей. Тхингалл тоже поднялся, не спеша обходя костёр и наблюдая за пришедшими каджитами.

Маркиз прошёл к центру лагеря. Он сбросил меховой рюкзак, наполненный мясом убитой дичи, а после скинул лук и колчан со стрелами. Каджит посмотрел на Старейшину, потом на Тхингалла. Дыша неровно и широкой грудью, Маркиз позабыл о каджите и подошёл к Старейшине. М’Айк Лжец Старший разглядел кровь на морде у охотника.

– Славная выдалась охота, друг мой? – спросил старик, изучая расторопным взглядом морду каджита.

– Не совсем, – ответил Маркиз, вновь переведя взгляд на Тхингалла. Тот стоял, будто вкопанный в землю. Ахаз’ир, увидев своего друга, быстро подошёл к нему, схватив его за плечи.

– Дружище! Жив, здоров и на лапах! – улыбнулся каджит.

Тхингалл посмотрел в его глаза, которые сразу же узнал. Именно их он видел в своём страшном сне перед тем, как они забылись в объятиях смерти. В его душе промелькнула искра тревоги, но его глаза ничего не выдали. Каджит показал хорошие манеры, хоть и не помнил имени того, кто зовёт его другом. Тхингалл улыбнулся, приложив свою лапу к локтю Ахаз’ира.

Нисаба и Кейт пришли последними. Они сложили свои рюкзаки рядом с рюкзаком Маркиза и освободили свои плечи от оружия. Нисаба посмотрела на Тхингалла, а после перевела взгляд на Ахаз’ира, увидев его весьма жизнерадостным.

– Что ж, хорошо, что вернулись все вы. Живы и здоровы. – Старейшина улыбнулся, приобняв Маркиза за плечи. – Волноваться начали мы.

Каджит в резной броне улыбнулся в ответ.

– Дичь уже заждалась своего вертела, – сказал он, указывая взглядом на рюкзаки. – Устроим небольшой пир. Сегодня его все заслужили. – Маркиз ответил Старейшине, после чего слегка подался вперёд: – А после ужина я бы желал поговорить с Вами. Наедине, – сказал он и не спеша устранился в свой шатёр. Кейт, держа лук в руке, разговаривала с Дро’Заримом. Джи’Зирр, выйдя из своего шатра, подошёл к Нисабе и обнял её.

– Что б вас. Почему вы так долго?! – начал возмущаться каджит. – Мы все начали сильно переживать.

– Ничего, братец. – Нисаба улыбнулась, обняв каджита за шею и закрыв глаза. – На этот раз крольчатина оказалась весьма шустрой, – она была рада тёплым объятиям брата, ведь именно этого каджитке сейчас не хватало. Радушная встреча Джи’Зирра сильно успокоила её после случившегося.

– Что ж, дружище, пока ты валялся и спал, мне удосужилось прикончить настоящего хищного саблезуба! – Ахаз’ир, не спеша проходясь с Тхингаллом, начал расхваливать свою сегодняшнюю охоту.

– Рад, что твоя стрела сегодня поразила цель, – сказал Тхингалл, улыбаясь.

– Впервые за свою жизнь я испытал уйму эмоций. В прочем, на это я и рассчитывал, когда покидал Рифтен. Не зря мы с тобой сбежали от жизни в стенах этого дрянного города. – Ахаз’ир дружески обнял товарища за плечо, позабыв о том, что случилось ранее.

– Вспомнить бы мне всё, что было раньше. Но, с другой стороны, не очень этого и хочется. Вдруг вспомню ненароком что-то очень неприятное. – Тхингалл ответил каджиту тем же.

– Например, как ты подтирал блевотню в таверне у Тален-Джея после изрядно справленной свадьбы, м? – Ахаз’ир громко засмеялся.

Тхингалл изменил свой взгляд, прищурившись и посмотрев на каджита.

– Уж это я точно никак не помню и вспоминать не хочу, – буркнул он.

– Не переживай. Уверен, всё самое худшее осталось в стенах этого города. Тут мы вольны, как птицы. Однако, умение постоять за себя – это цена, которую надо платить за свободу.

– Ты о том случае с разбойниками? – Тхингалл остановился возле шатра Старейшины.

– Ты вспомнил это? – спросил Ахаз’ир, встав напротив.

– Старейшина сказал, – ответил Тхингалл, скрестив лапы на груди. – Он мне поведал о нашем «очень красочном» путешествии. Я благодарен тебе за то, что спас меня, когда на нас напала та паучиха. Хорошо, что я не помню, как она выглядит. А то бы каждый раз перед сном мерещились все её глаза, которые смотрят прямо на тебя, – каджит слегка поёрзал.

– Да, зрелище не из приятных. – Ахаз’ир усмехнулся, положив лапу на плечо Тхингалла. – Мы с тобой с самого рождения, дружище. Ещё котятами бегали по гнилым балкам пустующего рифтенского порта. Как я мог бросить друга в беде?

Товарищи, вспоминая прошлое, хотя Тхингалл делал это крайне усердно, но безрезультатно, стояли и смеялись. Теплота окружения согревала душу каждому каджиту в этой общине. Тхингалл понял, каково себя ощущать в кругу своих сородичей, что добродушно относятся друг к другу, готовые прийти на выручку при любой ситуации. Это чувствовал и Ахаз’ир.

Спустя некоторое время мясо уже жарилось на вертеле. Вся община была задействована в приготовлении ужина. Каджитки нарезали на продолговатом столе, вытащенном наружу, всякую снедь, а каджиты находились у костра, крутя стальной вертел, на котором сырое мясо постепенно прожаривалось, разнося аппетитный аромат на округу.

Маркиз, переодевшись в обычную рубашку, держался за ручку и следил за процессом приготовления ужина. Рядом с ним стоял Дро’Зарим. Каджиты обменивались различными шутками и историями, скрашивая времяпровождение. Тхингалл стоял напротив вместе с Ахаз’иром. Оба каджита пристально следили за медленно крутящимся мясом, источая в своих глазах неимоверное желание поскорее приняться за сочный кусок убитой дичи.

– Мне сказали, что сегодня ты не гонял свой хвост от безделья. – Маркиз обратился к Тхингаллу весьма позитивным голосом, слегка улыбаясь, одной лапой держась за ручку вертела, а другую прижав к поясу.

Каджит опомнился и посмотрел на Маркиза.

– Хорошая попытка размять свои мышцы, – ответил Тхингалл.

– Орудование киркой требует усилий. Особенно с орихалковой рудой, – сказал Маркиз. – Эта штука такая прочная, что какой-либо хиляк убил бы весь день на то, чтобы отколоть хотя бы один кусок, но ты справился. Со своей ещё не зажитой раной. Впечатляет, – он улыбнулся, посмотрев на Дро’Зарима, что стоял рядом.

– Да, из Тхингалла выйдет хороший воин. Думаю, клинок он держит так же крепко, как рабочую кирку, – сказал тот, посмотрев на Тхингалла.

– Жду не дождусь своей первой тренировки. – Тхингалл показал весь свой оптимизм.

– Рад это слышать, каджит. – Маркиз перевёл взгляд на крутящееся на вертеле мясо. – Завтра же и начнём. Ну, а сегодня все заслужили отменного ужина.

Джи’Зирр следил за тем, как каджитки нарезали салат. Он тихо подошёл к ним сзади и просунул лапу к столу. Нисаба ударила рукоятью ножа по ней.

– Обойдёшься, – сказала она, улыбнувшись.

Через некоторое время все члены общины сидели за столом. Был славный ужин, на котором каджиты рассказывали различные байки. Самым опытным в этом деле был М’Айк Лжец. Всем больше всего нравилась его история с медведем, которую постоянно просили пересказывать вновь и вновь. Тхингалл смеялся громче всех, так как впервые слышал подобный рассказ. Пир был долгим.

Когда всё закончилось, столовые предметы были убраны, стол занесён обратно. Община постепенно готовилась ко сну. Маркиз сидел у костра и курил свою трубку. К нему подошёл Старейшина, присев рядом с каджитом. Маркиз долго смотрел на пламя, испуская табачный дым. М’Айк Лжец Старший достал свой атрибут для курения и через несколько мгновений присоединился к каджиту.

– Славный выдался ужин, не считаете? – Маркиз спросил у Старейшины, испуская дымовые кольца. Стоило заметить, что у Джи’Фазира это получалось гораздо лучше.

– Хороша дичь, пойманная вами, на вкус оказалась. Как всегда, с достоинством вы с охотой справились, – ответил Старейшина.

– Жаркой выдалась охота. На нас напала пара саблезубых тигров. Мы их убили. Ахаз’ир достойно провёл свою первую охоту, которая оказалась довольно-таки насыщенной для первого его раза. Но это ещё не всё. – Маркиз вынул трубку изо рта и держал её в своей лапе на весу. – Что-то странное мы увидели на границе нашего леса. Находясь на тракте, что ведёт прямиком к городу Вайтран, мы услышали крики и шум боя. Отправившись в то место, мы наблюдали, как какая-то нежить расправляется с нордской семьёй. Старый норд крепко держал в руке свой топор и, стоит заметить, являлся хорошим воином. Он убил несколько тварей, но те закололи бедного человека. Даже не закололи, а буквально изрезали, как кусок сырой говядины. Мы напали на них, выжидая время в осаде. Все отлично сражались. Ахаз’ир показал себя и тут. Когда я заглянул в его глаза перед вылазкой, то понял: этот дохляк никогда и боевого ножа в лапе не держал. Но там он дрался отчаянно. Он убил двоих, или троих, я не считал. В общем, рад я, что ошибался в нём. Надеюсь, Тхингалл тоже не из робкого десятка. По виду он весьма здоровый каджит, – после непродолжительного молчания Маркиз продолжил: – После боя мы сожгли их тела, а убитых мужа и жену похоронили, как подобает.

– Нежить, говоришь? – Старейшина посмотрел на каджита.

– Исчадия чёрной магии, не иначе, – ответил Маркиз. – Были облачены в чёрные латы. Их лица были бледными, а глаза полыхали багровым пламенем. Никогда подобного раньше не видел. Даже ходячие мертвецы в древних нордских склепах куда посимпатичнее этих тварей. Откуда взялась эта погань? И, чувствую я, то беззаботное время, когда мы спокойно жили в тени от всех бед и занимались добычей руды и охотой, ушло.

– Время меняется. Оно подобно океану бушующему, что к неизведанным берегам приволочить лодку может. А в лодке той мы, – сказал старик.

– Теперь нужно не терять бдительность. Тщательно заметать следы нашего присутствия. Тренировки будут происходить чаще. Кто нас защитит, кроме нас самих? – каджит встал, разминая свои плечи. – Теперь ночи куда холоднее, – он посмотрел на ночное звёздное небо. – Пора отдыхать. Завтра надо подготовить наших. Кто не знает о случившемся – должен узнать.

– Согласен я, – сказал Старейшина.

– Доброй ночи. – Маркиз попрощался и устранился в свой шатёр.

Старейшина всё ещё сидел у костра. Члены общины постепенно уходили по своим шатрам, оставляя старого каджита наедине с самим собой. М’Айк Лжец Старший опёрся локтем о своё колено, выдыхая плотную стену табачного дыма. Он увидел, как Ахаз’ир и Тхингалл неподалёку оборудуют место для сна. Сегодня каджиты будут спать под открытым небом, поэтому они кропотливо сооружали небольшую палатку, обкладывая её шкурой медведя. Когда они закончили, то пожелали друг другу спокойных сновидений и мигом нырнули в свои палатки, уже в скором времени забывшись в глубоком сне. Спустя некоторое время старый каджит поднялся и не спеша пошёл в свой шатёр, оставляя языки горящего пламени в высоченном костре танцевать в одиночестве.

Когда Маркиз зашёл внутрь, он снял свою рубашку и кинул её в сторону своей кровати. Кейт уже к тому времени освободилась от одежды, оставшись в нижнем белье на торсе и в кожаных штанах, что обтягивали стройные бёдра каджитки. Она расстилала себе постель. Маркиз подошёл к тумбочке, на котором стояло небольшое зеркало, и достал нож. Сев на стул, каджит разместил зеркало в удобное для него положение.

– Помочь тебе? – Кейт подошла к каджиту, встав позади него.

– Нет, я сам, – ответил он, смачивая лезвие в наполненной водой маленькой чаше. – С этими бакенбардами я выгляжу куда старше, чем на самом деле, – каджит начал не спеша сбривать их. Каджитка прошлась к шкафчику и открыла его, рассматривая его содержимое.

– Ахаз’ир оказался молодцом, – сказала она, осматривая различную одежду.

– Несомненно, сегодня он выжал из себя максимум сил. Убил саблезуба и несколько этих тварей, – ответил Маркиз, приподняв свою морду и смотря на своё отражение в зеркале, постепенно лишая её лишней растительности.

– Ты думаешь… это были все? – спросила она, потупив взгляд и краем глаза посмотрев на каджита.

– Надеюсь на это. Однако тренировки надо участить. Ради нашей же безопасности, – сказал он, закончив бриться. Маркиз умыл морду, после чего вытерся полотенцем. Он долго смотрел на своё отражение, видя в своих глазах огонь отчаяния и страха.

– Пора спать, – сказал он и потушил все свечи в шатре.

Нисаба достала из сундука свой дневник в кожаном переплёте. Каджитка села за стол, подставив банку со светящимся светлячком поближе. Джи’Зирр к тому времени уже уснул. Каджитка посмотрела на своего спящего брата, после чего открыла чистую страницу и принялась писать:

Фредас, двенадцатый день Огня очага.

День выдался очень сложным. Охота забрала у меня уйму сил. Маркиз был, как всегда, великолепен. Он в очередной раз блеснул своим мастерством, убив хищного саблезубого тигра своим острым кинжалом. Какая же я слепая, раз не увидела, как они подкрадываются к нашей поляне… Корю себя за это. Но не увидели и они меня. Сегодняшний день я отмечаю как второй День Рождения. Много я выпила. Настойка Старейшины так крепка, что буквально выносила меня из колеи. Но не выпить за это событие – грех, который ни в коем случае нельзя допускать. Помимо этого, я впервые в своей жизни приняла участие в настоящей битве. Мы услышали крики. Кто-то напал на семью нордов. Это были ужасные твари… Их было очень много. Поначалу, Маркиз не хотел лезть в бой, но мы не могли смотреть, как толпа исчадий расправляется с ничем не повинной семьёй людей. Мы их убили, всех. Ахаз’ир храбро сражался. Весьма отчаянный и горячий каджит. Мне нравится его нрав… Проснулся Тхингалл, он был тихим и скромным сегодня. Лишь за ужином громко смеялся над историей М’Айка. Я не решилась подойти к нему, но постоянно ловила на себе взгляд его оранжевых глаз весь вечер…

Каджитка откинулась на спинку стула. Она долго думала, как бы продолжить: исписать всю страницу своими эмоциями и ощущениями, или оставить многое в завесе тайн? Нисаба наблюдала, как светлячок кружится в танце, освещая своим свечением весь шатёр.

Подумав, она отложила перо. Взяв дневник в руки, каджитка закрыла его и отложила куда подальше. Потом она взяла полотно тёмно-коричневого цвета и накрыла банку. Шатёр резко погрузился во мрак ночи.

Для Тхингалла, что крепко уснул после хорошего вечернего пира, ночь прошла достаточно быстро. Каджит не увидел ни единого сна, но утром, когда первые лучи солнца пробрались из-за крон деревьев, он проснулся бодрым и полным сил.

Маркиз разбудил Тхингалла. Каджит стоял возле небольшой палатки, облачённый в свою слегка поблескивающую броню. Она была хорошо ухоженной, вычищенной, на ней ни осталось и следа от недавней бойни, ни единого пятнышка. На поясе каджитского воина свисал острый меч с сапфиром на рукояти. Воин, скрестив лапы на груди, смотрел на отходящего ото сна каджита.

– Утра. Выспался? Вот и хорошо, пора заняться тренировкой, – сказал он, после чего посмотрел на соседнюю палатку. Ахаз’ир просыпался с ещё большим нежеланием, чем его товарищ.

– Как…уже? Я ведь только пять минут назад лёг… – каджит думал, что это сон, но когда увидел, как Ахаз’ир неохотно встаёт, то убедился, что всё это происходит наяву.

Тхингалл поднялся, разминая свою спину. У шатра, что был украшен боевыми щитами, уже стояли Дро’Зарим, Нисаба, Кейт и Джи’Зирр. Каджиты имели при себе тренировочное оружие, висевшее у них на поясах. В отличие от настоящего, клинки были затуплены.

– Приходи в себя скорее и собирайся. Я принесу тебе твой тренировочный меч. – Маркиз устранился в тот шатёр. Тхингалл подошёл к Ахаз’иру.

– Утро доброе, – сказал он.

– Хотел бы каджит сейчас, чтобы оно настало как можно медленнее, но увы… – ответил Ахаз’ир, зевая и потирая свои сонные глаза.

Они подошли к группе.

– Привет. – Нисаба поприветствовала Ахаз’ира, потом обратилась к Тхингаллу. – Доброго утра, как спалось?

– Куда лучше, чем первая ночь пребывания здесь, – ответил он, погладив себя по локтям. – Лежанка из овечьего меха куда мягче досок.

Нисаба тихо засмеялась. Кейт посмотрела на неё и слегка улыбнулась.

– Рада, что ты проснулся… удовлетворённый весьма. – продолжила каджитка, скрестив руки на груди и пробегая своими ярко-голубыми глазами по физиономии Тхингалла.

Маркиз вышел из палатки, держа в лапах по мечу, каждый из которых отдал присоединившимся к группе каджитам.

– А с чего такая спешка то? – спросил Ахаз’ир, изучая свой клинок. Он провёл по лезвию пальцем, убедившись, что оно не острое.

– Раньше начнём – многое успеем, – сказал воин, осматривая всех присутствующих. – Хорошо, все на месте.

– Где твои бакенбарды, каджит? – Джи’Зирр усмехнулся, заметив явное изменение в лице Маркиза.

– Надоели они мне, вот и решил сбрить, – каджит ответил коротко и ясно, не желая дословно объяснять причину.

– Думаю, все в сборе. – Дро’Зарим осмотрел всю группу, скрестив лапы у пояса. – Пора выдвигаться.

Каджиты выдвинулись той же тропой, по которой охотники намедни выходили за дичью. Путь занял минут пять. Группа обогнула плотную чащу и вышла на открытую поляну, окружённую со всех сторон завесой деревьев. Посреди поляны торчал высокий заострённый камень. В некоторых местах так же сквозь траву прорубались камни поменьше. По пути сюда Тхингалл был увлечён Нисабой. Пара охотно вела беседу, не заметив, как быстро они достигли места. Ахаз’ир шёл позади и болтал с Кейт. Дро’Зарим что-то обсуждал с Маркизом и лишь Джи’Зирру был скучен этот путь.

Ступив рядом с камнем, Маркиз снял ножны, в которых находился его клинок, оставив лишь тренировочный меч, и положил их у подножья. Каджиты встали в полукруг, изобразив собой лунный полумесяц. Маркиз встал посередине, скрестив лапы на своей груди.

– Сородичи, перед тем, как мы начнём нашу тренировку, хотелось бы донести до вас несколько слов, – он обратился к группе, взглядом осмотрев каждого. – Вчера мы пришли достаточно позже обычного. Ни охота задержала нас. С дичью мы расправились быстро и профессионально. Причина в другом. На окраине леса мы услышали крики и шум боя. Прибежав на них, мы увидели, как какие-то твари, и это не обозначение бандитов, расправлялись с нордом, защищавшим свой дом. Мы вступили с ними в схватку. Их было не мало. Откуда они взялись – мы не знаем, как не знаем и то, убили ли мы всех, или это лишь малый отряд. Может, крупное скопление этих исчадий блуждает где-то совсем недалеко от нашего лагеря. И отныне мы не в безопасности. Эти существа – не люди. Даже драугры в склепах не сравнятся с ними по «красоте», – последнее слово каджит выразил с особой интонацией. – Это отродье чёрной магии, не иначе. И поэтому мы должны защищать себя. Мы должны тренироваться дольше, вкладываясь в каждую тренировку с полной силой! Никакой самовольности! Хотите остаться в живых – слушайте и сохраняйте дисциплину. Это не угнетение вашей свободы, это уничтожение ваших недочётов, – каджит закончил. Группа выслушивала Маркиза, никто не смел перебить его речь.

– Наше будущее зависит, прежде всего, от нас. От того, как крепко мы способны держать рукоять меча, и как сильно наносить удар лезвием, – сказал Маркиз.

– Тогда, мне не терпится уже начать, – высказался Ахаз’ир, крутанув меч у себя в лапе. Маркиз посмотрел на него, с легкой улыбкой кивнув.

– Разделимся по парам. Тхингалл, ты со мной. Ахаз’ир с Дро’Заримом. Нисаба с Джи’Зирром. Кейт, бери свой лук и тренируйся в стрельбе вон по тем мишеням, – каджит указал взглядом в сторону, где стояли сооружённые манекены из мешков.

Разделившись, каджиты принялись к отработке спарринга. Маркиз отвёл Тхингалла в сторону от центра. Оба каджита встали друг напротив друга.

– В бою самое главное – это удержание равновесия и контроль своей выносливости. Твои лапы должны уверенно стоять на земле, а твои мышцы не уставать достаточно быстро. Если пошатнёшься и упадешь, то приблизишь час своей кончины. – Маркиз жестами меча расставил нижние лапы Тхингалла в стойку. – Вот так. У тебя должна быть правильная стойка, чтобы контролировать своё равновесие. Лапы согни. Нет, не так сильно. Вот, хорошо. На прямых лапах стоять в бою вредно. А теперь, подними меч, чтобы он находился приблизительно на уровне твоей груди, перекрывая собой солнечное сплетение. Так ты сможешь защитить и верхнюю, и нижнюю часть своего торса, – сказал каджит.

Тхингалл обхватил рукоять двумя лапами и приподнял меч до указанного каджитом уровня.

– Нет, это одноручный меч. Держать ты его должен одной лапой. В другой может быть другой меч, или щит. – Маркиз ударил концом меча по лапе. Тхингалл резво опустил её, держа меч уже правильно.

– Хорошо. Теперь отработаем твою защиту. Я буду наносить удары сверху и сбоку, а ты отражай их. Не уворачивайся, а отражай. Готов?

– Да, – сказал Тхингалл, приготовившись.

Маркиз сделал один выпад и нанёс рубящий удар сверху. Тхингалл, переведя вес на заднюю лапу, парировал его.

– Не плохо, – сказал Маркиз, после чего нанёс ещё один удар сверху и один по боковой траектории. Тхингалл ловко отбил первый удар, второй же принял на себя, блокировав меч каджита и зафиксировав его.

– Осторожнее, – сказал Маркиз. – Это тупое лезвие. Не будь таким самоуверенным, когда будешь биться в настоящем сражении, – каджит поочерёдно наносил удары своим мечом, часто меняя комбинацию. Тхингалл, отступая с каждым взмахом своего меча, отражал их весьма успешно. Он задумал разнообразить процесс и ловко нырнул под правую руку воина, уклонившись от атаки. Маркиз решил проучить самодовольного нахала. Он сделал финт своим мечом, отвлекая внимание каджита на крутящееся в воздухе лезвие, а после нанёс удар снизу. Тхингалл отразил его, но был повален на землю подсечкой Маркиза. Каджит выронил свой меч, выставив перед своей мордой лапы.

Краем глаза он увидел, как Ахаз’ир во всю сражается со своим оппонентом. Дро’Зарим был искусным фехтовальщиком и его ученик быстро у него учился.

Потом Тхингалл посмотрел на Нисабу. Каджитка словно влилась в горячий танец, искусно владея своим телом и уворачиваясь от атак своего брата. На миг она поймала взгляд лежащего каджита и усмехнулась его нелепости. Тхингалл ответил ей лёгкой улыбкой.

– Прохлаждаемся? – Маркиз поднёс остриё меча к глотке каджита. – Вставай, – махнув лезвием, он отошёл. Тхингалл поднялся, беря свой клинок в лапы.

Спустя некоторое время они сошлись в настоящей схватке. Тхингалл умело парировал атаки Маркиза, нанося контратакующие выпады. Маркиз блокировал их, однако некоторые были успешными. Тренировка длилась длительное время. Спустя час каджиты сидели возле самого высокого на этой поляне камня, отдыхая после длительного спарринга и силовых упражнений после них.

– Не плохо дерёшься. – Тхингалл сидел рядом с Ахаз’иром.

– Обстоятельства научили меня не бояться ударов и держать каждый из них, – ответил он, упёршись спиной о камень. – Ты тоже форму не потерял. Дал нашему воину хороший бой.

– Мне кажется, что я это уже всё знаю. Что он мне показывал. Словно, инстинкт сражения направлял меня, лишь некоторые аспекты я позабыл.

– Тебя с рождения обучал твой отчим, что приютил тебя, – сказал Ахаз’ир. – Он был воином в прошлом и каждый день в вашем небольшом дворике ты упражнялся. Сначала на манекене, а потом, когда стал уже старше, и со своим отчимом. Хороший был человек. Часто я гулял у вас и наблюдал за твоей тренировкой, иногда даже посмеивался, – каджит усмехнулся. – Но сейчас понимаю, что он делал всё правильно. Редко, но и я принимал участие. Так что, кое-что помню и я.

– А я не помню этого. Каким он был, мой отчим? – спросил Тхингалл, посмотрев в даль.

– Сильным, мудрым, человеком чести. Даже когда он имел деньги, они не могли затмить его разум. Я уважал твоего отчима. Такой человек в таком городе, где царит воровство, клевета и обман, большая редкость. Он же и богатство этого города. Был, – каджит поставил свой меч остриём вниз, держась за его рукоять.

– Я не помню… а жаль, – тихо сказал Тхингалл.

– Пора меняться. – Маркиз подошёл к группе.

Тхингаллу досталась в противники Нисаба. Ахаз’ир встал с Маркизом, а Дро’Зарим принялся поднатаскивать Кейт. Джи’Зирр взял лук со стрелами и пошёл к манекенам. Каджит натянул одну тетиву и прицелился в среднюю мишень. Пустив стрелу, она попала чуть ниже цели. Джи’Зирр ни слабо поразил все манекены, однако, когда закончил тренировку, то так и не был удовлетворён своим результатом.

Ахаз’ир уверенно защищался. Каджит смог отразить почти все атаки Маркиза, ни пропустив ни одного удара. И вот уже пара готовилась к открытому спаррингу.

– Я ошибался в тебе, каджит. – Маркиз опустил свой меч, давая своему дыханию влиться в нормальную колею.

– По поводу драки, как я понял? – спросил Ахаз’ир.

– Именно, да и не только. Ты не был похож на каджита, что смог бы продержаться хотя бы сутки в пустошах или лесах Скайрима, не угодив в сети опасности и не умерев. Многие каджиты погибают на этой земле. Кто-то попадает в засаду. Его грабят и лишают жизни. Кто-то попадает в засаду и становится подопытным в ужасных экспериментах чокнутых некромантов-отшельников.

– Колдуны ставят эксперименты на живых? – каджит недоуменно приподнял бровь.

– Скорее, они убивают свою цель самыми разными способами, а потом делают из них трэллов. Это заколдованные мертвецы, что подчиняются воле своего хозяина.

– Слышал я, что в глубоких склепах и тёмных гробницах Скайрима бродят мертвецы, лишённые души. Они убивают всех, кто вступит в их царство смерти. – Ахаз’ир присел на камень, отдыхая.

– Кто-то угождает в самые тёмные норы этой провинции и смерть забирает их жизни, перед этим смотря на обречённых своими синими, горящими бесцветным свечением глазами, лишёнными души. Но это драугры. Это древняя магия, куда более могущественная, чем обычные манипуляции некромантов над мёртвыми телами, – сказал Маркиз. – Не хотел бы я после своей смерти бродить по этой земле и супротив своего желания вылизывать одно место своему хозяину-кукловоду. – Маркиз поднял свой меч. – Ладно, продолжим.

Тхингалл и Нисаба сильно увлеклись своей тренировкой. Пара сразу же вступила в открытый бой. Каджитка ловко двигалась, меняя своё положение. Тхингаллу было не легко попасть по ней. Нисаба старалась заманить каджита в свой стиль и быстро расправиться с ним, но Тхингалл не был таким навязчивым. Каджит стойко сохранял свои позиции в этой славной битве, пусть и тренировочной. В итоге, каджит мастерски остановил летящий сверху на него клинок, жёстко схватив каджитку за предплечье и посмотрев ей в глаза.

– Ты не плохо двигаешься. Трудно попасть в тебя. Но ты предсказуема в своих движениях, – улыбнулся каджит.

Нисаба смотрела на него, заглядывая ему в его оранжевые глаза.

– Когда это ты успел стать моим учителем? – спросила она, сопровождая слова горячим дыханием, после чего нанесла каджиту лёгкий удар коленом живот. Тхингалл, чуть согнувшись, отстранился, вытягивая свой меч остриём вперёд. Он слегка прищурился, посмотрев на высмеявшую его каджитку. Нисаба, крутанув своим лезвием, сделала выпад и ударила мечом по боковой траектории. Каджит выставил стойкий блок и вот они снова сомкнулись лицом к лицу, смотря друг на друга горящими глазами.

– На сегодня всё, – послышался голос Маркиза, что отставил свой меч. Пара синхронно посмотрела на каджита. Отстранившись, они снова встретились взглядом, взаимно улыбнувшись, после чего пошли к остальным. Спустя несколько минут группа собралась и вернулась в свой лагерь. Дело шло к вечеру. Маркиз, сидя у горящего в центре костра, курил свою трубку. Каджиты были рядом, обсуждая сегодняшнюю тренировку.

– Ахаз’ир и Тхингалл, теперь вы можете пережидать холодные ночи в общих шатрах, вместе со всеми остальными членами. Ваш так называемый испытательный срок подошёл к концу. Даже несмотря на то, что длился он недолго. За это короткое время вы себя показали в должной мере. Теперь вы полноправные члены общины, – сказал Маркиз, испуская табачный дым.

– Ахаз’ир, ты поселишься к нам с Кейт. Тхингалл, будешь ночевать у Нисабы и Джи’Зирра.

Тхингалл посмотрел на Нисабу, что слегка смутилась от сказанного, но через мгновение слабо улыбнулась, скрывая эту улыбку под локонами спустившихся на плечи тонких, каштанового цвета, волос, всё же стараясь не показывать своих эмоций.

Вечер сменился на ночь и все члены общины, отужинав, отправились по своим шатрам.

Тренировки были каждый день. С первыми лучами солнца каджиты уходили на свою поляну, отрабатывая боевые навыки, и возвращались ближе к вечеру, потратив все силы на занятия. Охота и добыча руды ушла на второй план. Умение сражаться – вот к чему шли каджиты. Каждый член общины понимал необходимость тренировок. И, хотя, не все из них встретились с самой смертью в доспехах, каждый был готов защитить себя и всю общину. Старейшина чувствовал, что времена меняются. Тучи сгущались над Скайримом, раздираемым Гражданской войной, и буря уже подступала к порогу их некогда спокойного леса…