Сага о каджитах: Скрытая угроза Цукиш Илья

– Скайрим для нордов! – крикнул один из них и, замахиваясь мечом, полетел в сторону Тхингалла.

На всё ушло от силы секунды три. Инстинктивно увернувшись влево от летящего сбоку вправо меча, Тхингалл, направляя вес обратно вправо, прошёлся острием своего клинка по рёбрам головореза в сыромятной броне.

В отличие от обычной, она защищала лишь плечи и пояс, всё остальное было открыто для острого лезвия. Зачем такую носят, не известно. Наверное, за то, что её легче всего изготовить из подручных средств. На хорошую броню у бандитов вряд ли найдётся много золотых.

Контратака Тхингалла была резкой и мощной. С громким криком пораженный бандит покатился вниз по лестнице, прямо под лапы Ахаз’иру. Не мешкая, каджит вонзил в грудь головореза кинжал, добивая его. Второй бандит занёс меч над головой. Блокировав удар сверху, Тхингалл мощным ударом колена поразил разбойника в пах. Тот упал на колени и из-за сильной боли выронил свой меч из рук. Каджит преподнёс железный клинок к его глотке и резко провёл им. На каменные ступени, словно водопад с высоких скал, полилась кровь. Бандит обхватил порез двумя руками, предсмертно закашляв, после чего, закатив глаза, пал. Тхингалл переступил через катившегося вниз по лестнице мёртвого разбойника.

– Что стоишь?! Уходим, быстрее! – крикнул он Ахаз’иру и вскоре каджиты миновали лестницу и длинные коридоры за ней.

Оказавшись на крепостной стене, Тхингалл посмотрел вниз, во внутренний двор крепости, где в самом разгаре протекала битва. Толпы ярко-жёлтых разбойников смяли сопротивление бандитов из этой крепости и яркий луч солнца, просочившийся через скопление туч, освещал поле резни. Впереди оборонительной линии, парируя удары неизвестных ирокезов и пронзая их ловкими ударами кинжалов, сражалась девушка в стальной пластинчатой броне, но без своего шлема. Ярко-рыжие локоны волос словно в жарком танце вращались вокруг плеч сражающейся разбойницы. Поразив очередного врага, она на миг подняла свой взор на стену, освещая лучом солнца своё окровавленное лицо и свои ярко-зелёные глаза. Увидев сбежавших каджитов, она широко улыбнулась, оскалив свои белые, как снег, освещённый звёздной ночью, зубы. Тхингалл молча смотрел на неё.

– Ты чего?! – обогнав своего друга, крикнул Ахаз’ир, повернувшись.

Тхингалл перекинул взгляд на своего друга, после чего направился вдоль стены, огибая тонущий в кровавой резне двор. Снаружи приближалась подмога. Лучники ярко-жёлтых головорезов, натянув тетиву, пустили плотный град стрел в сторону крепостной стены. Каджиты резко прижались к широким бойницам. Стрелы со свистом пролетели мимо. Внизу послышались крики и стоны. После чего каджиты вновь ринулись бежать. Добравшись до безопасного места, Тхингалл спрыгнул вниз. Упав на стог мягкого сена, он резко вскочил. Ахаз’ир последовал его примеру. Оба каджита рванулись по заросшей травой поляне в сторону рифтенского, вечно осеннего, леса.

Громкие крики и лязг бьющейся стали остались позади. Каджиты пробирались через густую чащу леса, в некоторых местах срубая препятствующие ветки махом острого клинка. Спустя некоторое время после пересечения лесной границы, они оказались посреди огромной поляны. Со всех сторон её окружали плотным кольцом столбы берёз с золотисто-жёлтой листвой. Саму поляну, именуемую в здешних краях Осенней, покрывала ковром высокая жёлтая трава.

Тхингалл рухнул на землю, переводя свое дыхание в умеренное состояние. Он осмотрелся. Кругом было тихо. На смену непрекращающемуся шуму боя пришло пение местных птиц, что не нарушали здешний покой, а делали его ещё более умиротворённым. В своей жизни каджиту никогда не привечалось совершать такой рывок, да ещё в таких экстремальных, опасных для жизни, условиях, поэтому он потребовал от него много сил.

Ахаз’ир сел рядом с ним, воткнув острый кинжал в мягкую почву, тоже пытаясь перевести дыхание, но тяжёлая одышка не давала этого сделать.

– Похоже, мы выбрались, – ловя ртом воздух, Ахаз’ир обратился к Тхингаллу.

– Думаю, за нами нет погони. И те, и другие слишком сильно были заняты, убивая друг друга, – ответил он, ложась на мягкую травянистую почву, скрестив за затылком свои лапы.

– Кто же это такие? – продолжил Тхингалл, посмотрев на освещённое лучами солнца небо, постепенно освобождающееся от скопления туч. – Раньше ни один из путешественников, что бороздят по просторам Скайрима, не рассказывал об этих людях. На вид они отличались от обычных бандитов, которые водятся в нашей провинции. Раскраска иная… Видел их рисунки на лицах? Изображение черепов. Побери меня морозная буря, но я видел у одного из них настоящий череп! Человеческий череп, свисающий на поясе! Ну и дела…

– Да какая разница? С двоими мы… ты расправился без особого труда. Значит, их тоже можно резать. А откуда они – не важно. У них такого же цвета кровь, как и у всех остальных людей, – с реализмом ответил Ахаз’ир.

– В этой всей суматохе мы забыли рюкзак взять. Искать было слишком долго, но там лежала карта, – сказал Тхингалл, приподнимаясь и разминая свою шею.

– Откуда она у тебя взялась? Ведь, кроме оружия и брони мы больше ничего у кузнеца не брали.

– Это и не его собственность. Выдался один случай… – Тхингалл скрестил нижние лапы, оперевшись на них предплечьями. – В нашу таверну забрёл как-то один искатель приключений, облачённый в ярко сверкающие стальные латы. Внушительного вида такой он был, с окладистой бородой бурого цвета, весь в морщинах уже, но крепкий, настоящий медведь. Сел за стол он, значит, и заказал кружку тёплого нордского мёда. Краем глаза я увидел сверток бумаги, торчащий из его мехового рюкзака. И пока он знатно опустошал свой бокал, да общался с рядом сидящими, ничего не подозревая, я не побоялся и вынул этот сверток у него из-под бока и до последних пор хранил у себя, – каджит, закончив, махнул своим длинным пушистым хвостом, сминая жёлтую траву у себя за спиной.

– Сейчас нам надо выйти на какое-нибудь поселение, – сказал Ахаз’ир. – Думаю, пойдём по склону вниз, вдоль чащи, потом выйдем на ближайший тракт, если повезёт, найдём указатели какие-нибудь. Авось, набредём куда-либо.

Солнце уже стояло в зените и ярко светило своими лучами. Каджиты шли по более или менее свободной от кустов и высокой травы тропинке через лес. Выходить на большой тракт они всё же не рискнули. Эта местность была им мало известна, поэтому безопасней было держаться плотного леса.  Под стальными сапогами то и дело шуршала упавшая листва. Некоторая из них уже давно потеряла свой окрас, превратившись в тёмно-красный покров почвы.

Вдалеке послышался вой и рычание волков. Тхингалл остановился и осмотрелся, но опасность им не угрожала. Это стая голодных хищников расправлялась с пожаловавшим в эти края огромным пауком. Стоит отметить, что эти твари очень опасные. Многие опытные охотники погибали, встретившись с этими многоглазыми существами в схватке. Их быстродействующий яд смертельно опасен, а длинные узкие лапы разят подобно молнии. Поэтому, без специальной подготовки и парочки целебных зелий встречаться с этими тварями лучше не стоит.

Миновав три небольшие поляны, каджиты вышли к каменистому обрыву, где вниз стекала небольшим водопадом речушка. Внизу за горизонтом постепенно ярко-жёлтые кроны деревьев переливались в хвойную растительность зелёного цвета.

Спутники быстро миновали этот склон с обрывом и оказалась внизу, у берега небольшой речушки, что быстро бежала, огибая торчащие со дна камни. Тхингалл всё же рискнул и вышел на большой тракт. Рядом с дорогой томился в одиночестве деревянный длинный столб, на котором на дощечках, направленных заострёнными концами в разные стороны, было написано: «Рифтен», «Айварстед», «Виндхельм», «Вайтран». Тхингалл тщательно изучал дорожный указатель, приложив два пальца к подбородку.

Ахаз’ир подошёл к краю берега. Присев на одно колено, он зачерпнул в свои лапы воду, утоляя свою жажду. Рядом с ним огромный камень, томивший в покое своё пребывание здесь, внезапно пошевелился. Его края поднялись и из-под них на каджита взирало два бесцветных глаза. С боков распрямились огромные острые клешни. Не спеша существо начало волочить свою тушу к утоляющему жажду каджиту. Услышав шуршание у себя за спиной, Ахаз’ир резко развернулся, вынимая из-под кожаного пояса свой кинжал. Существо резко остановилось, вскинуло свои клешни вверх и человеческим голосом сказало:

– Стой! Не лишай бедного грязекраба его унылой жизни!

Каджит аж поперхнулся, выплёвывая остатки воды на землю. Вытерев рот, он кинул на существо стремительный взгляд.

– Что за чертовщина?! – возмущённо крикнул Ахаз’ир. – Говорящий грязекраб?!

– В Скайриме можно встретить ящериц и котов, что ходят на двух конечностях, словно люди, и общаются по-человечьи. В небесах Скайрима летали некогда драконы и извергали из своих пастей огненные языки. Так чему ты тогда удивляешься?

Ахаз’ир ещё некоторое время, прищурившись и направив острие своего кинжала на грязекраба, рассматривал неожиданно появившееся перед ним существо.

Грязекрабы обитают практически во всех водоёмах Скайрима. Это своего рода хищники, охотящиеся в основном на местную рыбу, а также иногда нападают и на незваных гостей из числа других животных или разумных рас Нирна. Они используют свой панцирь, который внешне в состоянии покоя трудно отличить от камня, в качестве маскировки. Это придаёт им способность скрыться от хищников посильнее.

– Моё имя Кризберг. Кризберг Грязько, – сказал грязекраб, протянув свою клешню каджиту в знак доброжелательности и приветствия.

– Ахаз’ир… – наконец, спрятав свой кинжал, ответил ему каджит, но клешню пожимать не стал, так как нотка недоверия всё ещё присутствовала.

– Приятно познакомиться. Скажу честно, мало кого я здесь вижу из числа разумных рас. В основном, волки забегают утолить свою жажду, олени или козы. Путешественники обычно проходят мимо. Откуда держишь путь?

– Из Рифтена, – более спокойно ответил каджит. – Путь мой долгий и чересчур опасный.

– А куда направляешься? – спросил Кризберг Грязько.

– Куда мои глаза глядят. До первого поселения, думаю. Передохнуть там не повредит. А потом дальше буду слоняться по просторам Скайрима.

– Ближайшее поселение здесь, это Айварстед, – сказал грязекраб, подползая ближе к Ахаз’иру. – Но берегись ведьмы, что живёт там!

– Какой ведьмы?

– Катания. Старая, вредная карга с крючкообразным и прыщавым носом. Это она сделала со мной то, что сейчас перед собой ты видишь.

– Так значит, тебя околдовала местная ведьма? – спросил каджит.

– Именно. Я был эльфом раньше, от рождения. Правда, имени своего не помню. Вот как отшибло. Ощущения те же, что после пробуждения ото сна. Некоторое время помнишь, что тебе снилось, ну а потом как мощным течением буйного моря всё напрочь смывает… Помню только, что жил в Айварстеде. Помню, что в один прекрасный момент я наткнулся на неприятности, и вот теперь я волочу своё существование в этих водах.

– Что же конкретного ты сделал, что разозлил колдунью? – спросил каджит.

– Катания живёт отшельницей в нашем поселении. У себя в саду она выращивает корень Нирна. Но не тот, который можно отыскать на просторах Скайрима. Этот корень иной, алого цвета. Такого больше нигде нет. Только, если слухи не врут, в землях Чёрного Предела, куда не ступал никто уже много лет. Поэтому, данное растение обладает большим спросом среди торговцев. Но на них были наложены чары. В последнее время население Айварстеда резко сократилось, и никто не знал, почему. Я теперь знаю.

Ахаз’ир слегка усмехнулся. Какие-либо отношения с ведьмами весьма плохо могут сказаться на любом представителе разумной расы. Поэтому, их всегда стараются сторониться, а они предпочитают жить в изгнании, чтобы какой-нибудь простак, наподобие этого заколдованного эльфа, не лез в их дела.

– Я сочувствую, – искренне произнёс Ахаз’ир. – Не хотел бы я провести остаток своей жизни в туше грязекраба.

Кризберг молча посмотрел на каджита, после чего не спеша пополз к воде, постепенно пряча под неё свою физиономию. Каджит внимательно наблюдал за ним. Спустя некоторое время грязекраб вынырнул на берег, держа в обеих клешнях пойманных лососей.

– Зато, я без труда могу прокормить себя этой рыбкой. К тому же, неподалеку расположилась семья грязекрабов. Я в ней не состою, но часто захожу к ним в гости. – Кризберг преподнёс одного лосося каджиту.

– Благодарю. Будет чем перекусить сегодня, – ответил Ахаз’ир, беря пойманного лосося.

Со стороны возвышенности послышались шаги. Миновав заросли кустов, на берег вышел Тхингалл. Увидев грязекраба рядом с Ахаз’иром, он резко вынул свой меч, остриём указывая на существо.

– Так, а теперь, Ахаз’ир, медленно, очень медленно отходи назад… Я зайду сбоку.

– Не стоит, дружище, – улыбнувшись, Ахаз’ир посмотрел на Тхингалла, вороша в лапе рыбу. – Знакомься, это Кризберг, по фамилии Грязько.

Тхингалл стоял на месте, недоуменно посмотрев на ошарашенного грязекраба. Существо полностью развернулось к нему, вбросив клешни кверху, случайно выкинув пойманную рыбу на берег, после чего протянул клешни, в знак приветствия. Каджит медленно сокращал дистанцию до них, однако всё ещё крепко сжимал эфес меча.

– Сейчас я тебе всё расскажу, – Ахаз’ир начал пересказывать всё, что сказал ему грязекраб.

Спустя некоторое время Тхингалл сидел между своим другом и грязекрабом, улыбчиво смотря на последнего.

– Даже не знаю: смеяться мне или посочувствовать твоей нелёгкой доле? – спросил он у Кризберга.

Но тот ничего не ответил, лишь развёл клешнями по сторонам, глядя на каджита.

– Ладно. Насколько далеко отсюда Айварстед? – переведя тему разговора, спросил Тхингалл.

– Пройдёте еще несколько миль на север, по склону вниз. До первого перекрёстка, а потом налево и прямо, по тракту, никуда не сворачивая. Но будьте осторожны, тамошние места всегда кишели дикими зверьми, и дикими людьми тоже.

– Спасибо за совет, Кризберг, – вставая с земли, Ахаз’ир отряхнулся. – Нам надо идти. Не знаю, сколько времени займёт дорога. Хотелось бы успеть до захода солнца добраться до поселения.

– Тогда удачи вам, каджиты. – Кризберг поднял правую клешню, которую Тхингалл, встав, охотно пожал, а следом это сделал и его друг. – Надеюсь, мы ещё встретимся и вместе перед костром отведаем вкусной рыбки, которую я не поленюсь поймать в реке.

Попрощавшись, каджиты скрылись в зарослях на небольшой возвышенности. Кризберг, проводив взглядом новых знакомых, не спеша пополз вдоль берега, чтобы в очередной раз заглянуть в гости к семейству грязекрабов, обосновавшихся неподалёку.

Дорога, по которой шли каджиты, неуклонно спускалась вниз по нагорной возвышенности. Слева расстилался горизонт из высоких, острых гор, бескрайних лесов и длинных рек. Ахаз’ир остановился, с замиранием сердца рассматривая этот пейзаж. Тхингалл же отнёсся к этому более равнодушно. По своей натуре он мало поддавался впечатлению от необычных вещей, чем разительно отличался от своего друга.

– Ахаз’ир… – позвал он каджита, остановившись и обернувшись назад.

– Сколько лет мы с тобой прожили в затхлом городке, не зная, что буквально под боком имеем мы такую красоту? – сказал увлечённый горизонтом Ахаз’ир.

Тхингалл молча перевёл взгляд на горизонт. Впереди, возвышаясь над всеми горами, воцарилась Глотка Мира – самая высокая гора в Скайриме. Казалось, она своей острой вершиной удерживает небосвод, не давая ему обрушиться на провинцию, но на самом деле небо было куда выше каменного пика горы.

– Нам надо идти, дружище. До Айварстеда путь неблизкий, а полдень постепенно переходит в вечер.

Ахаз’ир глубоко вздохнул, но послушался Тхингалла. Они снова двинулись в путь и уже через некоторое время подошли к заветному перекрёстку, на котором томился в одиночестве длинный столб с прибитыми на него деревянными табличками. Тхингалл обошёл его. Айварстед находился в пяти милях от них.

– Я уверен, до темноты мы доберёмся до поселения, – сказал он, после чего каджиты двинулись в ту сторону, куда указал дорожный знак.

Каменистая дорога, с двух сторон обнесённая невысоким каменным преграждением, в некоторых местах изрядно разрушенным, простиралась вдоль хвойного леса с одной стороны, и привычного рифтенского, золотисто-жёлтого, с другой. Путь по этой дороге внушал в разумы каджитов мнимую границу между одним миром и другим, где двое путников были паломниками, преодолевавшими свою тяжёлую дорогу.

Светило на небе постепенно уходило за горизонт, надвигая на смену тёплому дню холодный вечер. Впереди по тракту, навстречу путникам, медленно проезжала повозка. Извозчик крепко держал свои узды, не давая своему бурому огромному коню замедлить, или же наоборот ускорить шаг. Увидев впереди незнакомые лица, он потянул поводья на себя.

– Бррр, стой, Эльза! – сказал молодой извозчик с джентльменскими усами и широкими бакенбардами, заставив своего скакуна остановиться перед путниками.

– Здравы буде, господа каджиты, – показывая свои добрые манеры, мужчина слегка наклонился вперёд, облокотившись рукой на одно колено, смотря сверху на путников. – Куда путь держите?

– И тебе привет, любезный представитель человеческой расы, – отозвался Ахаз’ир, учтиво склонив голову перед мужчиной. – Мы идём в Айварстед. Проделав большой и утомительный путь, мы решили отдохнуть где-нибудь в ближайшем поселении.

– А откуда идёте? – мужчина приподнял одну бровь, посмотрев сначала на первого, а потом на второго каджита. – Слышал я, что в Рифтене был ограблен местный кузнец. Ключи от его оружейной были украдены прямо из его дома, под самым его носом. Вот же времена настали.

Ахаз’ир, открыв рот и хотел было сказать, откуда они шли, вовремя остановился, услышав слова мужчины. Знать ему не обязательно, подумал каджит.

– Мы идём с далеких и непроходимых лесов Скайрима. Мы охотники, охотимся на маленькую дичь, чтобы прокормиться, – каджит чуть склонил голову вперёд, посмотрев на человека своими загоревшимися кошачьими глазами.

– Охотники значит? А где же ваша пойманная дичь? Растеряли её по дороге?

– Мы не учли всей опасности местных окрестностей… – ответил Ахаз’ир. – И по пути сюда угодили в капканы местной шайки разбойников. Они отпустили нас, но забрали всё съестное и немного золота, что у нас было.

– Понятно, – сказал извозчик. – Да, в последнее время в здешних окрестностях неспокойно. Бандиты всё чаще начали нападать на путешественников, стали чаще грабить торговые караваны, не боясь их охранников. Тропы через леса стали опасными, их стерегут разные твари, отчуждённые самой природой. Незадачливые путешественники, что попадают в логово монстров, горько расплачиваются своей жизнью. Но хуже всего – орки…

– Орки? – вмешался в разговор Тхингалл, до этого тихо наблюдая в стороне за диалогом, скрестив лапы на груди. – О чём это Вы?

– Неужели, эти создания, работающие в шахтах, в своих деревнях, стали представлять опасность? – спросил Ахаз’ир, недоуменно посмотрев на человека.

– Нет, это не те орки, которые населяют нашу провинцию, пьют один эль с нами в тавернах и слушают те же песни бардов, что и мы. Это иные орки… Те, кто видел их, и кому повезло остаться в живых, рассказывают, что эти исчадия носят тёмную броню. Их кожа бледная, как снег, а глаза их горят багровым пламенем.

Голос извозчика наполнился внушающим угнетением, стал холодным, мрачным и металлическим.

– Что за новые байки на просторах Скайрима? – скептически приподняв одну бровь, спросил Тхингалл.

– Драконы некогда тоже сновали только в старых легендах, – ответил мужчина, посмотрев на Тхингалла.

Каджиты переглянулись между собой. Протяжное молчание нависло над трактом. Был лишь слышен шелест листвы, потревоженной дуновением ветра.

– По истине, тёмные времена настали для нашей страны, которая и без того погрязла в крови от Гражданской войны, – сказал молодой извозчик, выпрямляясь и крепко держа узды. – Поэтому, будьте осторожны, особенно на крупных трактах… Доброй дороги. – попрощавшись, мужчина ударил поводья и конь не спеша пошёл дальше по тракту.

Каджиты, проводив его взглядом, снова посмотрели друг на друга.

– Ну и жуть же он нагоняет… – сказал в пол голоса Ахаз’ир.

– Не принимай это всерьёз, – ответил Тхингалл. – Наверное, этот парень перепил просроченного эля в местной таверне. Или же он от рождения поехавший…

Он посмотрел в сторону, куда поехал незнакомец, но ни его, ни даже намека на то, что он был здесь, не было. Каджит впал в недоразумение. Дорога, по которой они шли, была на длинное расстояние прямой, а повороты, которые находились далеко, были отчётливо видны. Поэтому, они бы увидели извозчика, если бы он свернул, но его воз с шумом только еле тащился по каменистой дороге.

Внезапно подул слабый, но очень холодный ветерок, принося с собой сорванную золотисто-жёлтую листву под лапы каджита, продувая его плоть до мозга и костей своим могильным холодом.

– Пошли отсюда… – сказал в пол тона Тхингалл, не отводя взгляда от дорожного горизонта.

Спустя некоторое время каджиты вновь шли по дороге, общаясь между собой, наскоро забыв про встречу со странным извозчиком.

Тракт начал постепенно возвышаться над высоким обрывом. По правый бок лил огромными потоками пресную воду большой и шумный водопад. По левый возвышались невысокие, обрывистые скалы, проросшие густой растительностью. Весь Скайрим был изрезан горами и глубокими безднами, поэтому водопады очень часто встречались на пути и не казались чем-то особенным.

Острое чутьё каджитов уловило странный запах, доносящийся неподалёку от них. Тхингалл остановился и приложил лапу к рукояти своего меча, окидывая взглядом близлежащую местность. Ступив на край обрыва, каджит посмотрел вниз, где покоилась огромная пустошь с невысокими бледными скалами, торчащими из тёмно-коричневой земной глади, в некоторых местах которой вдали извергались паровые гейзеры. Это была граница Рифта. Вдалеке, по правую сторону расстилались белые, заснеженные поля, покрывающие собой даже горы. В той стороне находился Виндхельм – старинный скайримский город, некогда являющийся столицей провинции.

Мирный покой, царивший здесь, прервало писклявое верещание, донёсшееся снизу. Длинные и худые лапы возвысились над краем обрыва. Каджит от неожиданности, попятившись назад, потерял равновесие и упал на твёрдую почву. Огромная туша повисла над краем, всеми восемью глазами взирая на заставленного врасплох каджита.

– Тхингалл! – крикнул Ахаз’ир, вынимая свой короткий железный кинжал и бросаясь вперёд, но тварь мощным прыжком сбила его наземь. От мощного удара Ахаз’ир выронил острое лезвие из лапы, оставшись без оружия. Паучиха нависла над ним, раскрыв свою узкую пасть, по которой густыми струями сползала ядовитая слизь, и нацелившись поразить свою жертву укусом. Но позади раздался лязг обнажаемой стали и вскоре тварь почувствовала острую, режущую боль на своей округлой спине. Она откинулась назад, громко заверещав, и вмиг обернулась в сторону вооруженного каджита.

– Тронешь моего друга… и я выпотрошу тебя, как рыбку! – Тхингалл крутанул лезвием в воздухе, перебирая рукоять своими тонкими пальцами. Паучиха растопырила свои длинные, худые лапы и начала неспешно отходить в сторону, выжидая момента для броска. Каджит встал в стойку, немного согнув нижние лапы, выставляя меч перед собой и готовясь к жаркой схватке.

Мир вокруг словно исчез, оставляя за собой муторные раскраски. Каджит острым взглядом словно пронизывал тварь, пытаясь прочесть её мысли. И ему это удалось. Слегка прижавшись к земле, паучиха сделала мощный рывок в сторону Тхингалла. Каджит резко склонился и сделал кувырок, проникаясь под летящей тварью. Он поднялся уже за спиной паучихи и с разворота срубил одну из многочисленных лап этого исчадия. Раздался приглушённый вопль. Тварь резко подалась назад, мощным толчком откидывая каджита в сторону. Тхингалл упал на спину и выронив свой меч. Лишённая одной лапы, паучиха нисколько не смялась духом. Она, развернувшись, готовилась точным прицелом поразить свою вторую жертву сгустком яда, выпущенным из пасти, но за её округлой спиной раздался крик. Мощным прыжком Ахаз’ир запрыгнул на спину твари, с размаху воткнув в неё свой кинжал. Паучиха приподнялась на задних лапах, пытаясь скинуть каджита со спины, но Ахаз’ир крепко держался, успев сделать ещё два колющих удара своим оружием. На третий у него не хватило сил держаться. Он упал со спины паучихи, но кувырком резко отстранился от твари на безопасное для себя расстояние.

Бой с двумя каджитами постепенно выматывал исчадие. Тхингалл не спеша поднялся, хватаясь за своё плечо и поднимая с земли свой меч.

– Ты как? – подбежал к нему Ахаз’ир.

– Нормально… – с ненавистью Тхингалл посмотрел на паучиху, готовясь вновь вступить в бой. – Обходи её. Зайдём с двух сторон.

Ахаз’ир послушался совета. Каджиты медленно, без резких движений, начали обходить тварь с двух сторон, которая всё больше прижималась к каменистым уступам скалы. Она посмотрела то на одного, то на другого каджита, громко зашипев. Один миг, и она накинулась на Ахаз’ира, но тот ловко ушёл от атаки, отпрыгнув назад. Тхингалл, занося меч, отрубил сначала одну, а потом и вторую лапу. Тварь, развернувшись, наносила удары своими оставшимися лапами, но каджит успешно уклонялся от них, уменьшая количество конечностей у паучихи. Однако так просто сдаваться уже не многоногий хищник не хотел и оставшимися силами усилил свой натиск. Тхингалл отступал назад, парируя и уклоняясь от атак твари, но один из ударов он пропустил. Вытянув, как копьё, свою переднюю лапу, паучиха поразила левую грудь каджита, но железная броня смогла выдержать удар, оставив на себе большую вмятину. Тхингалл склонился вбок от силы удара, и тогда тварь, набросившись, впилась своими клыками в шею каджита. Потеряв дар речи, Тхингалл открыл рот, ослабив свою хватку и выронив меч. Паучиха подняла его и швырнула в сторону обрыва. Всё произошло слишком быстро. Ахаз’ир впал в ступор, увидев обездвиженного Тхингалла у края высокого обрыва.

– Нееет!!! – громко закричал каджит.

Исчадие повернулось к нему, готовясь к расправе с оставшейся стоять на лапах жертвой. Ахаз’ир, сжав до боли рукоять кинжала, не стал лезть на рожон. На таких моментах, когда кажется, что ты уже проиграл, просыпается концентрация. Каджит, отставив правую нижнюю лапу назад, присел на неё, скрывая свой кинжал за спиной. Паучиха не спеша поволочилась в сторону каджита, раскрывая свою пасть в приглушённом шипении. Но каджит не сдвинулся с места, ожидая удобного момента для атаки. Он настал, когда тварь ринулась, раскрывая свою пасть ещё шире. Ахаз’ир, занеся лапу за голову, метнул кинжал в сторону злой шутки природы. Остриём он вошёл в её раскрытую пасть. Каджит резко кувыркнулся в сторону, пропуская через себя летящую тушу. Паучиха, издав предсмертный хрип, припала к земле, ещё некоторое время скользя по каменистой дороге. Но вскоре она замолкла. Навсегда.

– Умри, тварь! – крикнул Ахаз’ир, после чего поднялся и не теряя времени ринулся к Тхингаллу. Каджит лежал боком у самого края обрыва, обращённый своей мордой в сторону равнинной пустоши, чудом не свалившись с него. Ахаз’ир упал на колени, поворачивая своего друга. Тхингалл посмотрел на Ахаз’ира отрешёнными от сего мира глазами, тяжело и с громким хрипом дыша.

– Дружище… Ты это чего? Держись, слышишь?! Не смей умирать, мать твою! – он поднял Тхингалла, перебрасывая одну его лапу через свою шею, и пошёл по дороге вверх, в сторону огромного водопада, оставив меч Тхингалла лежать на каменистой глади, а свой кинжал – покоиться в пасти убитой твари.

Вечер сменился на мрачную ночь. Ахаз’ир еле шёл по главному тракту, волоча на себе умирающего друга. Поселения, как на зло, всё не было на горизонте. Лишь единичные строения прорезались через кроны деревьев, но путь до них был слишком длинным.

Выбившись из сил, каджит упал посередине дороги, ослабив свою хватку. С морды обессиленного каджита потёк пот, а глаза становились влажными, постепенно ослепляясь от нахлынувших слёз.  Вскинув взор на ночное, звёздное небо, Ахаз’ир закричал. Громко закричал, не щадя своей глотки.

Позади послышались одинокие не спешные шаги. Спустя мгновение перед сокрушённым от бессилия каджитом появился силуэт в монашеском оранжевом одеянии с жёлтым капюшоном.

– Убивая свои голосовые связки, ты не заставишь звёзды пасть с небосвода, – сказал незнакомец, смотря из-под своего капюшона на Ахаз’ира.

– У меня друг умирает! – не раздумывая, прокричал каджит, посмотрев на незнакомца. – Кто ты ещё такой?!

– Я существо, маленькое существо, живущее в этом огромном мире, – незнакомец спокойно посмотрел на раненого Тхингалла. – Увы, я не смогу ему помочь. Я не знаю, как остановить течение смерти, как, например, течение реки. Но я знаю, кто сможет, – он подался к Ахаз’ру, беря раненого каджита на своё плечо. – Я помогу тебе, но только быстрее!

Сквозь мрак Ахаз’ир разглядел лицо пришлого незнакомца. Это был такой же каджит, как и он, с ярко-коричневого цвета шерстью и белым пятном у носа на морде, с такого же цвета свисающими усами и бледно-жёлтыми глазами, имеющими вертикальные узкие зрачки.

Они спешно пошли по тракту в сторону поселения, что находилось за плотной линией жёлто-лиственных деревьев. На удивление Ахаз’ира они быстро миновали её. Он еле успевал за незнакомцем, который буквально летел, таща на себе Тхингалла. Вскоре они вышли к мосту, что возвышался над протекающей рекой, впадающей в тот огромный водопад, возле которого пара столкнулась с природным отродьем. На мосту было активное движение. Два силуэта спешно загружали повозку.

– Нисаба! – крикнул каджит в монашеском одеянии, ступая с твёрдой почвы на толстые брёвна моста. Каджитка, скинув красный капюшон со своей головы, посмотрела на приближающихся.

– Сородич умирает. Запрягайте коней, быстро! – прокричал каджит, подводя раненого к повозке. Ошарашенная внезапным появлением троицы, каджитка сделала шаг назад, внимательно глядя на раненого. Её зрачки расширились и, не отводя с него своего взгляда, крикнула:

– Джи’Зирр, коней! – окликнула она каджита, выглянувшего спереди из-за повозки. Он быстро запряг скакунов, ловко запрыгнул и ухватился за поводья.

– Осторожнее, – каджит в монашеском одеянии, при помощи Ахаз’ира, поднял Тхингалла. Принимая раненого каджита сверху, Нисаба аккуратно положила его на деревянную основу повозки, не спуская с него глаз, после чего она присела на узкую скамью сбоку.

– Запрыгивайте, быстрее! – сказала она, обращаясь к двоим каджитам. Ахаз’ир ловко запрыгнул на повозку, за ним последовал и второй каджит.

– Но! Пошла! – ударив поводьями, Джи’Зирр повёл коня по мосту в сторону поселения.

– Куда мы едем?! – спросил Ахаз’ир, не отрывая взгляда от своего друга.

– В безопасное место, – ответил каджит в монашеском одеянии. – Через Айварстед мы доберёмся быстрее. И дорога куда безопаснее там будет, – он улыбнулся, оскалив свои каджитские клыки.