Самый главный приз Панов Вадим

– Зеленый Дом сейчас самый слабый. Они не могут позволить себе идти на риск и атаковать рыжих.

– Они несамостоятельны в принятии решений, – напомнил комиссар. – А Ярге нужна война.

– Которая станет для зеленых самоубийственной.

– Изящно спланированной и превосходно подготовленной самоубийственной войной… – кивнул Сантьяга. – Но Ярга не собирается уничтожать зеленых, вдребезги разбив их о стройные ряды рыжих, все гораздо изящнее. Чуды, вне всяких сомнений, охотно ввяжутся в войну с людами – ведь они, как, впрочем, и все, уверены, что Зеленый Дом в упадке, поэтому будет не война, а бойня. Но в разгар сражения Ярга бросит на помощь людам кого-нибудь со стороны…

– Кого?

– Месяц назад я бы сказал, что масанов. Теперь – не знаю. Но уверен, что у Ярги есть еще несколько ударных групп, способных оказать существенную помощь во время войны, – неспешно ответил комиссар. – Ярга отправит их на помощь людам и нанесет рыжим неожиданный и очень жестокий удар. В результате Великие Дома ослабеют настолько, что их можно будет брать голыми руками. И Ярга предложит их навам.

А прагматичные темные, увидев старинных врагов поверженными, могут согласиться их взять. Но платой за окончательную победу Великого Дома Навь станет возвращение на престол первого князя.

– Не слишком ли все просто? – поинтересовался владыка после короткой паузы. – И у рыжих, и у зеленых есть доступ ко всей мощи Источников и запрещенным заклинаниям. Сообразив, что проигрывают, они применят их или пригрозят, что применят, и на этом война закончится, потому что в библиотеках каждого Великого Дома есть арканы, способные уничтожить планету.

– Но эти арканы еще нужно активировать, – улыбнулся Сантьяга. – Ярга учел этот момент и повел атаку на Великие Дома через высших иерархов. Всеведа ему верна…

– Ты не смог это доказать.

– В таком случае мысленно добавьте в мою фразу слово «возможно», – молниеносно среагировал комиссар. – Всеведа служит Ярге, а значит, Зеленый Дом не станет использовать запрещенные заклинания и послушно примет свою участь.

– Станет вассалом Темного Двора?

– Станет частью империи Темного Двора, – уточнил Сантьяга. – Люды станут вассалами императора, а не князя, и это совсем иное дело.

– Неужели? – не поверил повелитель Нави. – Ради чего зеленым отказываться от независимости?

– Всеведа объяснит подданным, что древние расы обретут власть над планетой. Пусть под эгидой императора, зато с автономией и возможностью применять магию, не таясь, – ответил Сантьяга. – Полагаю, многие молодые ведьмы с интересом воспримут данное предложение. Им понравится идея выйти из подполья Тайного Города и сыграть в большом оркестре. Пусть даже вторую скрипку.

– Понравится?

– Не всем, – уточнил комиссар. – Но многим. А тех, кому не понравится, уничтожат.

Так стало гораздо понятнее.

– А что чуды? – помолчав, поинтересовался князь.

– Уверен, среди их высших магов тоже есть сторонники Ярги.

– А где он сам? В ком скрывается?

Сантьяга развел руками, показывая, что пока не смог напасть на след первого князя.

– Он в Тайном Городе?

– Уверен, что да.

– Но где?

– У чудов, – последовал уверенный ответ. – Этот Дом ему нужно ломать сейчас.

– И мы никак не можем определить, в ком именно он сидит?

– Увы.

За время заточения в Железной Крепости, таинственной подземной базе асуров, первый князь Нави получил доступ ко многим их секретам и технологиям и намного превзошел современных магов, даже самых сильных. А одной из наиболее действенных его способностей стало умение переносить собственное сознание в любое тело, навсегда вытесняя прежнего обладателя. И если рабов, услышавших сильнейшее заклинание «Слово князя», маги Тайного Города научились вычислять по исковерканной ауре, то как можно определить того, чье сознание находится в том или ином теле, они не знали.

– Занимая подобный «костюм», Ярга получает доступ ко всей памяти предыдущего обладателя, идеально копирует его движения и привычки, – напомнил комиссар. – Его можно вычислить только по делам.

– Так вычисли.

– Я стараюсь.

Некоторое время они молчали, после чего повелитель Нави негромко продолжил:

– Ярга среди высших чудов?

– Возможно, – не стал отрицать комиссар.

– Франц?

– Нет.

– Почему?

– Я видел его лицо при появлении Дагни. Чувства, которые на нем отразились, невозможно сыграть.

– Не будь столь самоуверен.

– Кроме того, я очень хорошо знаю великого магистра, мы достаточно часто разговариваем и постоянно переписываемся, – продолжил Сантьяга, не обратив на реплику князя никакого внимания. – Ярга не рискнет прыгать в того, с кем я плотно общаюсь.

– Это все твои аргументы?

– Их более чем достаточно.

– Время покажет.

– Согласен.

– Насколько глубоко Ярга проник в Орден?

– Можно только догадываться, – поморщился Сантьяга, снимая с пиджака малюсенькую пылинку. – Но я уверен, что все его нынешние сторонники – это несчастные, услышавшие «Слово князя». А значит, мы без труда их вычислим.

– На чем основана твоя уверенность?

– Мне трудно представить, что кто-то из чудов поддержит Яргу по убеждению.

– Они настолько верны Ордену?

– Франц слишком умен и аккуратно, стараясь не навредить Великому Дому, избавился от наиболее честолюбивых подданных, – объяснил комиссар.

– Ты посоветовал?

– Он и сам не дурак.

– Понятно. – Князь качнул капюшоном. – То есть теперь вокруг Франца одни лишь патриоты?

– Вокруг трона великого магистра собрались исключительно патриоты, – уточнил Сантьяга. – Франц сумел убедить рыжих, что готов на все ради благополучия Великого Дома, и стал настоящим лидером Чуди.

– Но враги в его окружении присутствуют?

– Обязательно, – подтвердил комиссар.

– В том числе те, кто слышал «Слово князя»?

– Да.

– Как же они попадают в Замок и дворец?

– Значит, сторонники Ярги есть среди магов, которые проводят проверки ауры, – ответил Сантьяга.

– То есть верить нельзя никому?

– А когда было иначе?

Князь помолчал, разглядывая темный монитор, повернулся к другой стене, изучил книги, которые комиссар оставил на полках, кивнул, одобрив выбор, и вернулся к разговору:

– Ты делился этими выводами с Францем?

– Да.

– Что он сказал?

– Пообещал быть осторожным, – улыбнулся Сантьяга. – И провести расследование.

– На кого он будет опираться во время этого расследования? Сможет ли доверять дознавателям?

Сантьяга пожал плечами, показывая, что это проблемы де Гира.

– Почему ты молчишь?

– Вы обещали подсказать советникам, как можно защититься от «Слова князя», – произнес комиссар, глядя на повелителя в упор.

– Не подсказать… я обещал тоже над этим подумать… раз уж они не справились.

С того самого момента, как стало известно, что Ярга активно пользуется запретным заклинанием «Слово князя», обращая разумных в рабов, навы начали поиск защиты. Но не преуспели. Сначала о «Слово» споткнулись обычные колдуны, затем Сантьяга, правда, вечно занятый комиссар не особенно занимался научной работой, быстро переложив ее на советников. А когда стало понятно, что высшие иерархи Темного Двора забуксовали, решили побеспокоить князя.

Случилось это больше месяца назад, и теперь комиссар ждал ответа, вопросительно подняв брови.

– Успехи есть, – неохотно ответил повелитель Темного Двора.

– А результат?

– Наберись терпения.

Ответ означал «нет», однако это комиссара не устраивало.

– На сколько именно мне следует его набраться?

Капюшон дернулся, и Сантьяга понял, что развивать тему не следует.

– Ты не закончил отчет, – хрипло произнес владыка. – Я услышал, как собирается действовать Ярга, а теперь хочу знать, что планируешь ты.

– Начать другую войну, – спокойно ответил комиссар.

Князь вздохнул. Он понял, что имеет в виду Сантьяга, но промолчал, позволяя высшему боевому магу Нави изложить свой план.

– Итак, яблоком раздора выступает юная Дагни де Гир. Она связывает руки и Францу, который не хочет ее отдавать, и нам, поскольку мы не можем не требовать ее выдачи. Один на один мы с рыжими еще смогли бы договориться, но есть фактор зеленых, которые слепо исполняют приказы Ярги и гарантированно испортят любую достигнутую договоренность. – Комиссар выдержал паузу. – Дагни – это действительно яблоко раздора и поэтому должна умереть.

– Мы должны ее казнить.

– Нам нужна ее кровь, а не ее казнь, – жестко ответил Сантьяга. – Нави хватит смерти убийцы, а где она умрет: на плахе или в Замке, – неважно.

– Ты убьешь Дагни и оставишь на месте преступления следы… – догадался владыка.

– Только косвенные улики, которые дадут пищу для подозрений, но не доказательство вины. Иначе Франц обидится.

– Все и так поймут, что это наших рук дело.

– Именно.

– Что дальше?

– Дальше Франц потребует объяснений, мы откажемся их давать. И тогда Орден…

– Будет вынужден объявить нам войну, – закончил князь.

– Орден объявит нам войну, – уточнил Сантьяга. – И предложит людам поддержать это благородное начинание.

– Зачем?

– Затем, что мы таким образом нанесем оскорбление и людам, во всяком случае, так будет представлено в «Тиградком». Специалисты Бесяева обеспечат нужный информационный фон.

Война действительно готовилась по всем правилам, однако был один маленький нюанс.

– Если люды откажутся войти в коалицию с чудами, твой план развалится, – заметил повелитель Нави.

– Ярге придется взять людов, – тонко улыбнулся комиссар. – Потому что, если он этого не сделает, мы с Францем проведем переговоры и заключим сделку.

– Но тогда войны вообще не будет.

– И в этом случае развалится план Ярги, – рассмеялся Сантьяга. – А у Франца появится время на качественную и глубокую чистку рядов. – Комиссар прошелся по кабинету и остановился прямо перед князем. – Мы поможем великому магистру вернуть контроль над Орденом, а потом займемся зелеными.

– Ты придумал хороший, весьма неожиданный ход, – одобрил владыка.

– Спасибо.

– А если люды поддержат рыжих и начнется война?

– Мы запремся в Цитадели и будем ждать, когда Ярга ошибется, – просто ответил комиссар. – Мы вынудим его вновь пойти против семьи и окончательно распрощаться с мечтой возглавить Темный Двор. А если Ярга не заполучит Темный Двор…

– …Он не сможет захватить Землю, – закончил князь и посмотрел в окно.

На оживленную «стрелку» Волоколамского и Ленинградского шоссе.

The Capitol Hotel Tokyu

Япония, Токио, 8 июля, пятница,

20:27 (время местное)

– Захватить Землю? – переспросил Схинки, рассматривая открывающийся из окна вид на ночной город.

На вечерний город, если быть точным, на город, зажигающий разноцветные огни в надежде разогнать сгущающиеся сумерки. Огни, походящие на аляповатый макияж старой гейши: они делали лицо ярким, заметным, но если приглядеться, все равно видны глубокие морщины на коже и усталость в глазах.

– Захватить Землю? Да, это часть плана.

– Часть? – удивилась Гранни. – Я думала, это и есть план.

– Это было бы слишком просто, – улыбнулась обезьяна.

Они находились в роскошном трехкомнатном люксе одного из лучших отелей Токио, пребывали в нем не так давно, но пообедать успели, заказав еду в номер, и теперь коротали время за разговором в ожидании начала операции. Одетая в брючный костюм ведьма сидела в кресле, положив ноги на столик, а Схинки, в привычных шортах и цветастой рубашке, стоял у окна.

– Заурд не склонен делиться замыслами, чтобы не пугать подданных их грандиозностью, – продолжил орангутан, подарив вечернему Токио несколько ужимок подряд. – На первом этапе мы должны сокрушить Тайный Город и поставить на колени Великие Дома. Затем последует покорение планеты и формирование единой империи. После придется заняться Внешними мирами.

– Придется? – прищурилась Гранни. – Именно придется?

Она хотела сыронизировать, но не получилось.

– Придется, – серьезно подтвердил Схинки. – Возможно, заурд удовлетворился бы одной планетой, но Первая Война шла за всю Вселенную, и нужно вернуть свое.

– Вселенную? – прошептала Гранни.

– А ты думала, мы ограничимся захватом одного Города? – удивился орангутан, раскуривая сигарету. – Да к тому же – тайного?

– Нет, но я… Я не думала, что планы заурда простираются настолько широко, – призналась ошарашенная ведьма.

– Потому что челы – самый безмозглый из видов, набравшихся наглости называть себя разумным, – наставительно сообщила женщине обезьяна. – Вы доминируете на великой планете больше двух тысяч лет, но до сих пор не добрались даже до Луны. Ваше скудоумие равняет вас с Красными Шапками, в семью которых случайно затесалась пара не любящих друг друга шасов, которые и устраивают вам дурацкие междоусобицы. Вы гадите, гадите и гадите, постепенно доводя Землю до изнеможения, в этом вы достигли совершенства, и…

– Почему же высшие расы до сих пор нас не прикончили? – поинтересовалась Гранни, которой надоел монолог зарвавшегося орангутана.

– Пытались. – Схинки выдохнул дым на стекло, резко отвернулся от окна и посмотрел ведьме в глаза. – Пытались, и не один раз.

– И где результат?

– К сожалению, второе умение, которое вы довели до совершенства, – спасаться в самых безнадежных ситуациях, – признал Схинки. – Сначала вы владели магией и так возвысились, затем отказались от нее, но когда вас попытались прижать, отбились инквизиторами, которые позволили вам выиграть время и придумать ядерное оружие, ваше запрещенное заклинание. Вы сумели пережить даже нашествие масанов…

– Видишь, насколько мы круты!

Обезьяна улыбнулась, прекрасно понимая, что ведьма шутит:

– Раковые клетки тоже плохо поддаются выводу из организма. Но при желании можно справиться.

– При желании и удаче, – добавила Гранни, выразительно глядя на зажженную сигарету.

– Совершенно верно, – кивнул Схинки. После чего глубоко затянулся и вернулся к привычной манере поведения: – Не хочешь со мной переспать? Пока вас не низвели до положения животных.

– Когда низведут, тогда и пересплю.

– Не уверен, что тогда я снизойду до тебя.

Ведьма ответила похотливой обезьяне гримасой и поинтересовалась:

– Сколько времени осталось до начала?

– Уже немного, – спокойно ответил Схинки, бросив взгляд на часы. – Снаряжение в порядке?

– В полном.

– Проверь, – и сдавил окурок в пепельнице.

Гранни кивнула, послушно прошла в спальню – орангутан последовал за ней – и распахнула стоявший на полу ящик, в котором в номер доставили идеально сделанного голема: красивую длинноногую девушку в весьма скудной одежде, не скрывающей прекрасной, хоть и несколько мускулистой фигуры.

– А вот и наша чудо-женщина, – рассмеялся Схинки. И бросил быстрый взгляд на ведьму. – Или тебе больше нравится называть ее Гранни-2?

– Ее зовут Ульрика, – холодно ответила настоящая Гранни.

– Интересное имя.

– В честь интересной женщины.

– Вижу, ты серьезно подошла к работе.

– Я понимаю, что она всего лишь расходный материал.

– Хорошо, что понимаешь, – серьезно произнес орангутан. – Нельзя относиться к «персам» иначе, нельзя привязываться и…

– Мы будем болтать или займемся делом?

– Займемся делом.

– Тогда заткнись и не мешай.

Гранни надела плотно прилегающие очки, улеглась на кровать, не глядя, выбрала один из браслетов на правой руке и нажала на украшающий его камень. И как будто уснула, во всяком случае, ее тело полностью расслабилось.

А «чудо-женщина» открыла глаза, поднялась на ноги и потянулась.

Орангутан облизнулся и спросил:

– Что собираешься делать после работы?

– Лягу спать, – ответила голем, поправляя лифчик.

– С кем?

– Ты можешь думать о чем-то другом?

– Рядом со столь красивой женщиной?

Ульрика закатила глаза и решительно направилась к дверям, скалящийся орангутан последовал за ней: встреча, на которую они прибыли, была назначена в другом номере на другом этаже, но благодаря магии обезьяна и голем добрались до нужного люкса незамеченными.

Район Тиёда исторически считался в Токио особенным, одним из самых важных и престижных. Здесь расположен императорский дворец и храм Ясукуни, здесь гремят рок-концерты на сцене Будокан, тихо шелестят купюры в банках, а почти все прохожие одеты по специфической моде офисного планктона. Тиёда – центр Большого Токио, переполненный деньгами, политиками, чиновниками, бизнесменами, полицией и сотрудниками служб безопасности – как государственных, так и частных. Последнее обстоятельство делало Тиёду районом необычайно спокойным и свободным от якудзы, во всяком случае, от уличных разборок якудзы. И при этом – вот ведь парадокс – добавило району привлекательности в глазах боссов якудзы, тщательно заботящихся о собственной безопасности. И когда им требовалось поговорить с коллегой, равным по статусу, в качестве места встречи чаще всего выбирали именно Тиёду.

Нигде больше уважаемый Кобаяси Утаморо, оябун[1] одного из самых мощных кланов якудзы, не согласился бы встретиться лично.

И незадолго до девяти вечера в подземный паркинг отеля The Capitol Hotel Tokyu въехал маленький кортеж из двух одинаковых лимузинов.

– Наши люди доложили, что мексиканцы прибыли и ждут в номере, – почтительно доложил сятэй[2] Мори, командующий личной охраной лидера клана.

Оябун чуть поднял брови.

– Все в полном порядке: и число солдат, и количество их оружия соответствуют договоренности.

– Сколько их?

– Шестеро. – Мори выдержал коротенькую паузу и добавил то, что и так все понимали: – Никто не станет устраивать шум в Тиёде, даже мексиканцы.

Оябун кивнул, выбрался из машины и направился к лифту, легко опираясь на тросточку – простенькую бамбуковую палочку, абсолютно не подходящую к дорогому костюму главаря.

– Все подтвердилось: Утаморо приехал лично, – прошептал в рацию Саито, не сводя глаз с небольшого монитора, на который передавалось изображение с установленной в подземном паркинге видеокамеры. Лимузины остановились рядом с лифтом, дюжие охранники устроили «живой коридор», закрыв главаря мощными спинами, но Саито сумел разглядеть фигуру старика и доложил о появлении главаря бандитов руководителю операции.

– Уверен?

– Абсолютно.

– Невероятно, – помолчав, произнес комиссар. – Я до сих пор не верю, что старый Утаморо так подставился.

Инспекторы Саито и Огава, которые заняли один из номеров на том же этаже, где должна состояться встреча, переглянулись и улыбнулись. Они тоже до сих пор не могли прийти в себя от удивления, вызванного тем, что донос оказался правдой: глава крупнейшей преступной группировки страны явился на встречу с личным посланником крупнейшего мексиканского картеля, дабы обсудить сделку колоссальных размеров. Анонимный звонок поступил утром, у полицейских было время подготовить засаду, и они заполонили отель бесчисленными микрофонами и видеокамерами. Однако сам номер не тронули, поскольку его внимательно проверяли работающие на преступников специалисты, и это обстоятельство не очень-то нравилось опытному Саито.

– Сколько времени мы им дадим? – поинтересовался он, желая снять с себя ответственность за возможные проблемы: переговоры полицейских записывались, и, если что-то пойдет не так, никто не сможет обвинить Саито, поскольку он всего лишь исполнял приказ начальства.

Комиссар понял вопрос правильно, поморщился, однако не ответить не мог и после короткой паузы распорядился:

– Врываемся в номер через десять минут после начала встречи.

Саито вновь посмотрел на Огаву, который командовал отрядом спецназа, тот кивнул, поднялся и направился в соседнюю комнату, где ждали сигнала его парни. А Саито вновь прильнул к монитору, наблюдая за путешествием оябуна Утаморо по коридору отеля.

У дверей люкса телохранителей не оказалось, сятэй обратил на это внимание, но не насторожился: при обсуждении встречи он доступно объяснил мексиканцам, что представляет собой район Тиёда и как в нем следует себя вести – ни в коем случае не привлекать внимания. Вооруженными охранниками у двери обязательно заинтересовалась бы служба безопасности отеля, доложила бы о подозрительных людях в полицию, и за номером установили бы наблюдение. А так – все тихо, спокойно, и даже если появление оябуна не осталось незамеченным, полицейские ничего не успеют предпринять.

Мори негромко постучал, услышал приглашение войти, распахнул двери, сделал два шага, остановился и огляделся. И убедился, что следившие за гостиницей солдаты не ошиблись и мексиканцев действительно шестеро: четверо телохранителей – пиджаки расстегнуты, оружие на виду, но они к нему демонстративно не прикасаются; и двое главных, толстый и высокий, развалились в креслах и курят сигары. При появлении Мори гости не пошевелились. Конечно, зачем дергаться, ведь это «всего лишь» сятэй.

Японец недружелюбно оглядел иностранцев, после чего кивнул оставшемуся в дверях бойцу:

– Все в порядке.

Тот повернулся в коридор и продублировал сообщение. В люкс вошли два телохранителя, за ними – оябун… Который, едва оказавшись в номере, крикнул:

– Огонь!

И удивленный Мори машинально выхватил пистолет.

А Утаморо попытался рывком вернуться в коридор, но дверь захлопнулась, отрезав старика от оставшихся в коридоре солдат, и одновременно послышался громкий возглас:

– Сюрприз!

Сятэй повернулся на голос, ничего не понимающий, но готовый расстрелять мексиканцев, и замер.

Потому что никаких иностранцев в номере не было: ни телохранителей, ни двух главных. Вместо качков с распахнутыми пиджаками у окна стояла высокая мускулистая женщина, длинноногая и опасная брюнетка с неприятным лицом, одетая настолько легко, словно готовилась сниматься в хентай. А в кресле окончательно оторопевший Мори увидел здоровенного орангутана в цветастой рубашке с коротким рукавом и в голубеньких шортах. Орангутан курил сигарету и скалился.

– Что у вас происходит?

– Что случилось?

Оставшиеся в коридоре телохранители сначала забарабанили в дверь, а затем, окончательно поняв, что дело неладно, стали пытаться ее высадить. Совсем скоро они начнут стрелять в замок, но будет ли от этого толк?

Орангутан пыхнул дымом, явно наслаждаясь изумленным видом японцев, после чего повторил:

– Сюрприз.

Оябун повторил:

– Огонь!

Телохранители вскинули пистолеты, а женщина с легкостью перепрыгнула через кресло с сидящим орангутаном, почти мгновенно преодолев расстояние до японцев. А по дороге приняла тяжелые пули из пистолетов телохранителей, пули, способные пробить любой бронежилет и остановить медведя. Мори был поклонником мощного оружия, его ребята брали с собой только большие пистолеты, которыми пользовались виртуозно, но на этот раз они не помогли.

Гостиную наполнил грохот выстрелов, все потонуло в дыму, пули вонзились в странную женщину – на такой дистанции боевики не промахивались даже по быстро движущейся мишени, но все оказалось напрасным: брюнетку не отбросило, брюнетка не свалилась, захлебываясь кровью, а оказалась рядом, и в ее руках появились ножи. Блестящие, слегка изогнутые клинки, которыми она работала с необычайным искусством и быстротой. Взмах – и падает Горо, сжимая рукой разрезанное горло; взмах – и хрипит, оседая, Иоши; взмах-взмах-взмах – и Мори изумленно смотрит на свой располосованный живот, начинает кричать, но захлебывается, потому что следующий взмах избавляет его от мучений.

И все – быстро, необычайно быстро. Две секунды, чтобы добраться до боевиков, и по секунде на каждого из них, но, несмотря на скорость, Ульрика едва увернулась от удара Утаморо. Пока брюнетка разбиралась с телохранителями, старик перехватил бамбуковую тросточку, так, словно она была мечом и… в момент нанесения удара тросточка и в самом деле оказалась мечом – сверкающей катаной, в которую неведомым образом превратилась бамбуковая палочка.