Исчезновение Стефани Мейлер Диккер Жоэль

– Шеф хочет знать, уезжаете вы сейчас или нет.

– Да, – ответил я, – по-моему, я уже все осмотрел.

В машине я вскрыл конверт, который обнаружил в почтовом ящике Стефани. Это была выписка с кредитной карты, и я внимательно ее изучил.

Помимо бытовых трат (бензин, покупки в супермаркете и в книжном магазине Орфеа, снятие наличных), мне бросилась в глаза регулярная уплата дорожной пошлины на въезде в Манхэттен. Стефани в последнее время часто ездила в Нью-Йорк. А главное, покупала билет на самолет до Лос-Анджелеса: короткий перелет туда-обратно, с 10 по 13 июня. Несколько платежей на месте, в частности оплата гостиницы, – значит, поездка состоялась. Может, у нее дружок в Калифорнии. Так или иначе, эта женщина на месте не сидела. Неудивительно, что она в отъезде. Я прекрасно понимал местную полицию: ничто не говорило о том, что она пропала. Стефани – совершеннолетняя и вольна делать все, что хочет, она никому не обязана давать отчет. Зацепиться было не за что, и я, в свою очередь, уже готов был отказаться от этого дела, но вдруг меня поразила одна деталь. Что-то не сходилось. Редакция “Орфеа кроникл”. Тамошняя обстановка совершенно не вязалась с моим представлением о Стефани. Конечно, я ее совсем не знал, но три дня назад она заговорила со мной так самоуверенно, что мне легче было бы представить себе ее в “Нью-Йорк таймс”, чем в местной газетенке курортного городка в Хэмптонах. Именно эта мелочь заставила меня покопаться еще немного в этом деле и нанести визит родителям Стефани. Жили они в Саг-Харборе, в двадцати минутах пути.

Было семь часов вечера.

В это время в Орфеа, на Мейн-стрит, Анна Каннер остановила машину перед кафе “Афина”. Она собиралась поужинать с Лорен, своей подругой детства, и ее мужем Полом.

С тех пор как Анна перебралась из Нью-Йорка в Орфеа, она встречалась с Лорен и Полом чаще, чем с прочими своими друзьями. У родителей Пола был загородный дом в полутора десятках миль отсюда, в Саутхэмптоне, и они регулярно приезжали туда на выходные. Из Нью-Йорка они выбирались в четверг, чтобы не стоять в пробках.

Собираясь выйти из машины, Анна заметила Лорен и Пола: те уже сидели за столиком на террасе ресторана, причем с ними был какой-то мужчина. Анна сразу догадалась, что происходит, и позвонила Лорен.

– Ты опять сводничаешь, да, Лорен? – с ходу спросила она, как только та сняла трубку.

После минутного замешательства та ответила:

– Может, и да. А ты откуда знаешь?

– Чувствую, – соврала Анна. – Лорен, ну зачем ты со мной так?

Анна очень любила подругу, но та все время лезла в ее личную жизнь и норовила пристроить ее первому встречному.

– Этот тебе придется по вкусу, – заверила Лорен, отходя от столика, чтобы сидевший с ними мужчина не слышал разговора. – Положись на меня, Анна.

– Знаешь, Лорен, на самом деле мне сегодня вечером не удобно. Я еще на службе, надо кучу всяких бумажек доделать.

Анна с усмешкой смотрела, как Лорен забегала по террасе.

– Анна, попробуй только меня кинуть, я тебе запрещаю! Тебе тридцать три года, тебе нужен мужик! Ты когда последний раз трахалась, а?

К этому доводу Лорен прибегала только в крайнем случае. Но у Анны решительно не было настроения маяться на подставном свидании.

– Мне очень жаль, Лорен. К тому же я на дежурстве…

– Ой, только не начинай про свои дежурства! В этом городе сроду ничего не случалось. Имеешь ты право тоже развлечься раз в жизни?

В этот момент загудела какая-то машина, и Лорен услышала гудок и с улицы, и по телефону.

– Ах вот как! Спалилась, старушка! – закричала она, выскакивая на тротуар. – Ты где?

Анна не успела удрать.

– Я тебя вижу! – воскликнула Лорен. – Думаешь, сейчас смоешься и меня подставишь? Ты хоть понимаешь, что каждый вечер сидишь одна, как бабка какая? Слушай, правда, я не знаю, по-моему, ты зря себя тут похоронила…

– Ох, Лорен, помилуй! Ты прямо как мой папа!

– Если так будет продолжаться, ты так и состаришься в одиночестве, Анна!

Анна расхохоталась и вышла из машины. Если бы ей давали монетку всякий раз, как она слышала эти слова, она бы купалась в деньгах. Тем не менее приходилось признать, что Лорен не так уж неправа: она недавно развелась, детей у нее нет, живет в Орфеа одна.

Лорен считала, что постоянные любовные неудачи Анны объясняются двумя причинами: во-первых, той не хватает решимости и доброй воли, а во-вторых, ее профессия “отпугивает мужчин”. “Никогда не говори им заранее, кем работаешь, – всякий раз твердила подруге Лорен, устраивая ей очередное свидание. – По-моему, они стремаются”.

Анна поднялась на террасу. Нынешнего кандидата звали Джош. И выглядел он мерзко, как все чересчур самоуверенные мужчины. Здороваясь с Анной, откровенно пялился на нее и устало отдувался. Ей сразу стало ясно, что нынче вечером встреча с прекрасным принцем не состоится.

– Мы очень волнуемся, капитан Розенберг, – сказали хором Труди и Деннис Мейлер, родители Стефани. Мы сидели в гостиной, в их прелестном домике в Саг-Харборе.

– Я звонила Стефани в понедельник утром, – рассказывала Труди Мейлер. – Она сказала, что у нее совещание в редакции и она перезвонит. Но так и не перезвонила.

– Стефани всегда перезванивает, – добавил Деннис Мейлер.

Я сразу понял, почему родители Стефани так раздражают полицию. У них любая мелочь превращалась в драму. Даже то, что я отказался от кофе.

– Вы не любите кофе? – расстроилась Труди Мейлер.

– Может, хотите чаю? – спросил Деннис Мейлер.

Завладев наконец их вниманием, я задал несколько предварительных вопросов. У Стефани были какие-то проблемы? Нет, в этом они не сомневались. Она баловалась наркотиками? Ни в коем случае. Есть у нее жених? Или дружок? Насколько им известно, нет. Были ли у нее причины удариться в бега? Никаких.

Мейлеры-старшие заверяли меня, что дочь никогда и ничего от них не скрывает. Но я быстро выяснил, что дело обстоит несколько иначе.

– Зачем Стефани летала в Лос-Анджелес две недели назад? – спросил я.

– В Лос-Анджелес? – удивилась мать. – Что вы такое говорите?

– Две недели назад Стефани на три дня летала в Калифорнию.

– Мы об этом ничего не знаем, – огорчился отец. – Она уезжала в Лос-Анджелес и не предупредила нас? Не похоже на нее. Может, это связано с газетой? Она никогда особо не распространяется о том, над какими статьями работает.

Мне плохо верилось, что “Орфеа кроникл” может себе позволить отправлять репортеров на другой конец страны. И как раз ее работа в газете вызывала у меня изрядное количество вопросов.

– Когда и как Стефани приехала в Орфеа? – спросил я.

– Последние годы она жила в Нью-Йорке, – объяснила Труди Мейлер. – Изучала литературу в университете Нотр-Дам. Она с детства хотела стать писателем. И несколько ее рассказов уже напечатаны, причем два – в “Нью-Йоркере”. После университета она работала в редакции журнала “Нью-Йорк литерари ревью”, но в сентябре ее уволили.

– По какой причине?

– Кажется, финансовые трудности. Все случилось очень быстро: она нашла место в “Орфеа кроникл” и решила вернуться в наши края. Похоже, она была рада уехать из Манхэттена куда подальше, вернуться в более спокойную обстановку.

Мы помолчали, потом отец Стефани нерешительно сказал:

– Капитан, поверьте, мы не из тех, кто беспокоит полицию из-за пустяков. Мы с женой никогда бы не стали бить тревогу, если бы не были уверены, что случилось что-то необычное. Полиция Орфеа дала нам понять, что никаких зацепок у них нет. Но Стефани, даже когда ездила на день в Нью-Йорк, всегда присылала нам сообщение или звонила, когда возвращалась, просто сказать, что все в порядке. Почему она послала эсэмэску главному редактору, а не родителям? Если она не хотела, чтобы мы волновались, она бы нам тоже написала.

– Кстати, о Нью-Йорке, – подхватил я. – Зачем Стефани так часто ездит в Манхэттен?

– Не сказал бы, что часто, – уточнил отец, – я просто для примера сказал.

– Нет, очень часто, – ответил я. – Причем нередко в одни и те же дни недели и часы. Как будто с кем-то регулярно встречается. Что ей там делать?

И снова Мейлеры-старшие явно были не в курсе. Труди Мейлер, чувствуя, что не до конца убедила меня в серьезности ситуации, спросила:

– Вы были у нее дома, капитан?

– Нет, я хотел попасть в квартиру, но дверь заперта, а ключа у меня нет.

– Хотите, заглянем туда сейчас? Вдруг вы увидите что-то такое, чего мы не заметили.

Я согласился по одной-единственной причине: мне хотелось закрыть это дело. Посмотрю на жилище Стефани и окончательно удостоверюсь, что полиция Орфеа права: нет никаких поводов тревожиться и считать, что человек пропал. Стефани вольна ездить в Нью-Йорк и в Лос-Анджелес сколько угодно. А что касается работы в “Орфеа кроникл”, то наверняка она после увольнения за неимением лучшего просто ухватилась за первый подвернувшийся вариант.

К дому Стефани на Бендам-роуд мы подъехали ровно в восемь вечера. Поднялись все втроем на третий этаж. Труди Мейлер дала мне ключ открыть дверь, но я не смог повернуть его в скважине. Ключ застрял. Дверь была не заперта. Я почувствовал мощный прилив адреналина: внутри кто-то был. Стефани?

Я легонько нажал на ручку, дверь приоткрылась. Знаком велев родителям не шуметь, я слегка толкнул ее. Она беззвучно отворилась, и мне сразу бросился в глаза беспорядок в гостиной: кто-то явно рылся в вещах.

– Спускайтесь вниз, – шепнул я родителям. – Идите к машине и ждите меня там.

Деннис Мейлер кивнул и потащил жену по лестнице. Я достал револьвер и шагнул через порог. В доме все было перевернуто вверх дном. Сперва я осмотрел гостиную: этажерки валяются на полу, диванные подушки вспороты. Внимание мое отвлекли рассыпанные по полу предметы, и я не заметил угрожающей фигуры, которая бесшумно подкрадывалась ко мне сзади. Не успел я повернуться, чтобы обойти другие комнаты, как передо мной выросла какая-то тень и распылила мне в лицо баллончик со слезоточивым газом. Глаза ожгло огнем, дыхание перехватило. Ничего не видя, я согнулся пополам – и получил удар по голове.

Дальше – чернота.

Кафе “Афина”, 20.05.

Говорят, Амур всегда является без предупреждения, но в этот раз, навязав Анне дружеский ужин, Амур явно предпочел остаться дома. Джош уже битый час без остановки молол языком. Монолог его был посвящен отваге. Анна давно перестала слушать и смеха ради считала слова “я” и “меня”: они выпрыгивали у него изо рта, словно тараканчики, и с каждым разом становились все противнее. Лорен, не зная, куда девать глаза, допивала пятый бокал белого вина, а Анна довольствовалась безалкогольным коктейлем.

В конце концов Джош, видимо, утомился от собственных речей, схватил стакан с водой и залпом выпил, для чего ему пришлось умолкнуть. После благословенного мига тишины он, повернувшись к Анне, чопорно спросил:

– А ты, Анна, кем работаешь? Лорен мне так и не сказала.

Ровно в эту секунду у Анны зазвонил телефон. Увидев номер на дисплее, она сразу поняла, что дело срочное.

– Простите, я должна ответить на звонок.

Она встала из-за стола, отошла на несколько шагов, но почти сразу вернулась и сообщила, что, к несчастью, ей надо бежать.

– Уже? – На лице Джоша читалось разочарование. – Но мы даже не успели познакомиться…

– Я все про тебя знаю, это было… впечатляюще.

Она чмокнула Лорен и ее мужа, сделала Джошу ручкой, явно имея в виду “до невстречи!”, и быстро вышла с террасы. Бедняге Джошу она, похоже, приглянулась – он выбежал за ней на тротуар.

– Тебя, может, подбросить? – спросил он. – У меня…

– “Мерседес” купе, – перебила она. – Знаю, ты мне это успел сообщить дважды. Очень мило с твоей стороны, но вот моя машина.

Она открыла багажник. Джош по-прежнему торчал за спиной.

– Я попрошу у Лорен твой телефон, я сюда часто забегаю, можем выпить кофе.

– Отлично, – ответила Анна, только чтобы он наконец отстал, и открыла огромную матерчатую сумку, занимавшую весь багажник.

Но Джош не унимался:

– Вообще-то ты так и не сказала, кем работаешь.

Не успел он договорить, как Анна вытащила из сумки бронежилет и натянула на себя. Поправляя застежки на поясе, она взглянула на Джоша: глаза у него вылезли на лоб, он как завороженный таращился на светоотражающую нашивку с надписью прописными буквами: полиция.

– Я помощник шефа полиции Орфеа, – сказала она, доставая кобуру с револьвером и пристегивая ее на пояс.

Остолбеневший Джош глядел на нее, разинув рот. Она села в немаркированную машину и рванула с места, расцветив спускавшиеся сумерки синими и красными проблесками маячков, потом включила сирену и умчалась. Прохожие провожали ее взглядами.

По словам диспетчера, в одном из домов неподалеку произошло нападение на сотрудника полиции штата. На место были вызваны все свободные патрули и дежурный офицер.

Анна на полной скорости неслась по Мейн-стрит; люди на переходах отпрыгивали назад на тротуар, машины по обе стороны прижимались к бордюру при ее приближении. Она мчалась по средней полосе, выжимая до упора педаль акселератора. Сказывался опыт экстренных вызовов в Нью-Йорке в час пик.

Когда она подъехала к дому, полицейский патруль был уже на месте. В подъезде она столкнулась с коллегой, спускавшимся по лестнице, и тот крикнул:

– Подозреваемый удрал через черный ход!

Анна бросилась через весь первый этаж к пожарному выходу. За ним открывалась пустынная улочка. Вокруг стояла странная тишина. Она прислушалась и, не услышав ни звука, побежала дальше, к маленькому пустынному парку. Здесь тоже все было тихо.

Ей почудился какой-то звук в зарослях, она выхватила револьвер из кобуры и бросилась в парк. Никого. Вдруг вдали как будто мелькнула бегущая тень. Она пустилась было следом, но быстро потеряла ее из виду и остановилась, запыхавшаяся, растерянная. В висках стучала кровь. За живой изгородью послышался какой-то шорох; она медленно, с колотящимся сердцем, подошла поближе. В кустах явно кто-то крался. Улучив момент, она с криком “стой!” прыгнула вперед и наставила на подозреваемого револьвер. Перед ней стоял Монтейн, тоже с поднятым револьвером.

– Блин, Анна, ты охренела? – заорал он.

Она со вздохом убрала револьвер и согнулась пополам, переводя дыхание.

– Ты что тут делаешь, Монтейн?

– Это я у тебя хотел спросить! Ты сегодня вечером не на службе!

Монтейн, помощник шефа полиции, фактически был ее начальником. Сама она была всего лишь вторым замом.

– Я на дежурстве, – объяснила Анна. – Меня вызвал диспетчер.

– Черт, я же его чуть не сцапал! – злился Монтейн.

– Сцапал? Я раньше тебя приехала. У здания была только патрульная машина.

– Я по той улице, что сзади. А ты должна была сообщить свои координаты по радио. Напарники поступают так. Обмениваются информацией, а не строят из себя супергероев.

– Я была одна, и без радио.

– У тебя что, радио в машине нет? Ты задолбала, Анна! Ты тут с первого дня всех задолбала!

Он сплюнул и двинулся к дому. Анна пошла за ним. Вся Бендам-роуд была теперь запружена полицейскими ма шинами.

– Анна! Монтейн! – издали окликнул их Рон Гулливер.

– Шеф, мы его упустили! – пробурчал Монтейн. – Я его чуть не словил, да тут Анна бардак устроила, как всегда.

– Да иди ты в пень, Монтейн! – крикнула она.

– Сама иди! – взорвался Монтейн. – Катись домой, это мое дело!

– Нет, мое! Я раньше тебя приехала.

– Будь добра, отстань от нас от всех и вали отсюда! – зарычал Монтейн.

Анна обернулась к Гулливеру, призывая его в свидетели:

– Шеф… может, вы вмешаетесь?

Гулливер терпеть не мог конфликты.

– Ты не на службе, Анна, – умиротворяюще произнес он.

– Я на дежурстве!

– Оставь это дело Монтейну, – отрезал Гулливер.

Монтейн торжествующе осклабился и направился к дому, оставив Анну наедине с Гулливером.

– Это несправедливо, шеф! – вспыхнула она. – Почему вы позволяете Монтейну так со мной разговаривать?

Но Гулливер не желал ничего слушать.

– Ради бога, Анна, давай обойдемся без сцен! – добродушно попросил он. – На нас все смотрят. Это сейчас совершенно лишнее. – Он с любопытством взглянул на нее. – Ты со свидания, что ли?

– С чего вы взяли?

– Губы накрасила.

– Я часто крашу губы.

– Нет, тут другой случай. Вид у тебя такой, как будто ты со свидания. Может, тебе лучше вернуться? Увидимся завтра на службе.

Гулливер в свою очередь двинулся к дому. Она осталась одна. Вдруг кто-то ее окликнул. Она оглянулась. К ней подошел Майкл Берд, главный редактор “Орфеа кроникл”:

– Анна, что случилось?

– Без комментариев, я не при делах, – отрезала она.

– Скоро будешь при делах, – улыбнулся он.

– Что ты имеешь в виду?

– Ха, когда возглавишь городскую полицию! Вы из-за этого ругались с Монтейном?

– Не понимаю, о чем ты, Майкл.

– Да неужели? – наигранно удивился тот. – Все знают, что следующим шефом полиции будешь ты.

Она молча пошла к своей машине. Сняла бронежилет, бросила его на заднее сиденье и тронулась с места. Можно было вернуться в кафе “Афина”, но у нее пропало всякое желание. Дома она устроилась под навесом на крыльце, с бокалом вина и сигаретой. Вечер выдался теплый.