Война. Мифы СССР. 1939–1945 Мединский Владимир

Кто чей меч ковал и где?

В моем почти родном (по мандату, в бытность депутатом Госдумы) Липецке до сих пор бытует одна легенда. Мол, Липецк во время войны не бомбили. Не то что соседний Елец! Почему асы Геринга не трогали Липецк? Потому что многие из них окончили Липецкую летную школу. В ней якобы учился и сам рейхсмаршал авиации.

Помните, Штирлиц рисует его в фуражке, с большими отворотами шинели и с человеческой костью в руке? Так вот, людоед Геринг Липецк жалел и не трогал.

«Комсомольская правда» даже как-то раскопала, что у него была в наших местах любовница. Будто в архивах КГБ обнаружены письма липчанки Надежды Горячевой, адресованные Герингу. А была эта девушка дочерью местного станционного смотрителя… ну просто романтическая повесть Пушкина!

«Фашистский меч ковался в СССР». Это название уже весьма старой книжки[22] стало устойчивым выражением. Мало кто держал ее в руках, а вот удачное выражение осталось. В общем, бытует мнение, что кадры вермахта в 30-е годы готовились в СССР.

Это мы сами в Липецке обучили гитлеровских асов, которые потом бомбили наши города и пачками сбивали наших ребят.

Это мы сами в Казанском танковом училище создали германскую танковую мощь, и потом выпускники этого училища разорвали бронированными клиньями нашу оборону в 41-м, утюжили гусеницами траншеи с красноармейцами.

Но и это – сущие пустяки по сравнению с тем, что наша страна экономически обеспечила возрождение военной мощи Германии.

А что тут ответить? Ведь поставляли сырье? Поставляли.

О чем только Сталин думал?

Непонятно.

Видно, был он клиническим идиотом, самолично вложившим оружие в лапы Гитлеру. Или простофилей, проглядевшим у себя под носом измену.

Уборевич, Эйдеман, Якир, Дыбенко – все они побывали в Германии в числе 156 краскомов «по линии военведа». Вот и завербовала их германская разведка. Значит, репрессировали за дело, только жаль – поздно. Когда фашистский меч уже был выкован.

Та или иная точка зрения преобладает в зависимости от того, с какой ноги встал «исследователь» – правой или левой. Ну а что же было в действительности?

Люфтваффе – в Липецке, панцерваффе – в Казани

Авиационная школа в Липецке. Создана немцами и на немецкие деньги, по тем временам немалые, что-то порядка 2 млн золотых рублей. Самолеты все привезенные – они были закуплены немецкими посредниками якобы для Аргентины, а оказались в Липецке. Немцы-курсанты ехали в Липецк под видом туристов или сотрудников частных фирм, под вымышленными именами. В 1925–1933 годах школу закончили – под руководством немецких инструкторов, пилотов Первой мировой, – 360 летчиков. Из них 140 советских. И еще 45 советских же авиамехаников.

Гудериан Хайнц (1888–1954)

Генерал-полковник вермахта

Его наши знали хорошо. Приезжал к нам в танковую школу Кама в начале 30-х. Пересекались в Польше. Его книга «Бронетанковые войска и их взаимодействие с другими родами войск» вышла в русском переводе в 1940-м. Вроде знали, готовились… И все же 2-я танковая армия генерал-полковника Гудериана докатилась аж до Тулы. Этот знаменитый танковый клин замкнул окружение Киева, потом – рвался к Москве. Гудериан оказался сильным врагом, и это породило мифы о нем не только в Германии, где его прозвали «Хайнц-ураган», «гений блицкрига». У нас о нем тоже есть своя превозносящая его мифология: мол, прусская косточка, честный рыцарь войны…

В одном литературном произведении русского писателя Гудериан, находясь в Ясной Поляне, сначала пишет письмо жене, а потом с наслаждением читает «Войну и мир».

Да, его штаб действительно какое-то время находился в имении Льва Толстого.

В документах Нюрнбергского трибунала есть по этому поводу следующее: «Этот православный памятник русской культуры нацистские вандалы разгромили, изгадили и, наконец, подожгли. Могила великого писателя была осквернена оккупантами. Неповторимые реликвии, связанные с жизнью и творчеством Льва Толстого, – редчайшие рукописи, книги, картины – были немецкой военщиной выброшены и уничтожены». В самом доме писателя верные кнехты рыцаря войны Гудериана обустроили себе конюшню.

Но это еще что… Вот приказ рыцаря Гудериана по 2-й танковой армии от декабря 1941 года: «У военнопленных и местных жителей беспощадно отбирать зимнюю одежду. Все оставляемые населенные пункты сжигать».

В армии Гудериана действовал и другой истинно рационально-немецкий приказ: пленных не брать. Армия делала до 80 километров в сутки, какие уж тут пленные.

Однако уже к концу 41-го «быстрый Хайнц» полностью выдохся, спекся и был отправлен с фронта в резерв. До 1944-го так и перебивался в тылу на каких-то невнятных должностях. После покушения 20 июля генерал-полковника Гудериана вытащили из военных запасников и назначили начальником Генштаба.

В 1945-м он бежал в Австрию, где сдался американцам и начал активно с ними сотрудничать. Так, увы, один из главных участников вторжения в СССР избежал Нюрнбергского трибунала.

То есть немцы на немецкие деньги готовили немцев… и наших. А когда после прихода Гитлера к власти школу свернули, то все оборудование забесплатно осталось нам.

Танковая школа в Казани. То же самое. Немецкий штат в бывших казармах 5-го Каргопольского драгунского полка был такой: заведующий, заместитель, инженер, завпроизводством, врач, мастер, завскладом, 3 преподавателя (артиллерийское и пулеметное дело, радио), 5 инструкторов для обучения езде. Все немцы. И расходы все – опять же немецкие.

Школа подготовила для рейхсвера всего 30 танкистов и еще 65 человек начсостава для танковых частей РККА. Молва записала в число немецких курсантов Гудериана. Он действительно в Казани был, правда – с инспекцией.

Химический объект «Томка» (район Вольска Саратовской области). Примерно та же картина, хотя задачи были другие: не обучение, а совместные исследования.

Военная академия в Москве. «В 1931 году в Москве проходили дополнительную подготовку будущие военачальники периода Второй мировой войны: Модель, Горн, Крузе, Файге, Браухич, Кейтель, Манштейн, Кречмер и другие», – писали авторы книги «Фашистский меч ковался в СССР». А вот тут вообще ничего не было!

Будущие гитлеровские военачальники приезжали к нам наблюдателями на маневры, в командировки (типа Гудериана в Казань) на срок от 4 до 10 дней. Полковник Браухич и подполковник Кейтель пробыли у нас аж 4 дня на маневрах Белорусского военного округа[23].

Вот и все, что в СССР немцам «наковали» – две сотни летчиков, три десятка танкистов. И неизвестное число непригодившихся специалистов по химической войне. Причем повторю: у немецкой «наковальни», созданной по немецкой технологии и на немецкие деньги, стояли сами же немцы. Это мы у них учились, а не они у нас.

В те же годы в нелегальных летных школах в самой Германии было выпущено военных летчиков больше ровно на порядок – 2000. Запрет, наложенный Версальским договором на современные вооружения, Германия успешно обходила. Учителей там своих хватало: к концу Первой мировой у Германии уже было больше 2700 боевых самолетов (у России – несколько сотен). И кстати, 70 танков. У нас же свой первый танк появился только в 1920 году[24]. Так что кто кого еще мог учить?

Кейтель Вильгельм (1882–1946)

Фельдмаршал, военный преступник

Оставался начальником штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии на протяжении всей Второй мировой войны. В 1941-м пытался отговорить Гитлера от нападения на СССР, даже подавал прошение об отставке. Получил отказ – и подчинился, стал инициативно выполнять все поручения фюрера. Именно Кейтель подписывал директивы, санкционировавшие уничтожение военнопленных и гражданского населения на нашей территории. Именно он издал «приказ о комиссарах», по которому все политработники Красной армии подлежали полному и безоговорочному физическому уничтожению. Именно его подпись стоит под печально знаменитым приказом от 7 декабря 1941 года «Nacht und Nebel» («Мрак и туман»), согласно которому «лица, представляющие угрозу для безопасности рейха, должны бесследно исчезнуть в мраке и тумане».

«Я иду за моими сыновьями – во имя Германии», – сказал фельдмаршал перед казнью. Двое его сыновей действительно погибли на войне. Перед казнью Кейтель жалел, что не успел совершить самоубийство до ареста. Его, германского фельдмаршала, повесят как собаку! Но правосудие – свершилось.

«Национал-социалистские идеи необыкновенно способствовали солдатскому воспитанию». (Кейтель на Нюрнбергском процессе.)

Итак, делаем вывод. Германия, нарушая свои международные обязательства, тайно и за свой счет создавала военные учебные центры в Советской России. Мы же Версальский договор не нарушали, потому что его не подписывали. Просто немного пользовались немецким опытом и знаниями. Подчеркну – бесплатно. Что всегда приятно.

Что мы взяли у немцев?

Приобретения СССР от военно-технического сотрудничества с Германией куда серьезнее. В 1932 году треть машиностроительной продукции Германии шла в СССР. Мы брали кредиты у немцев, покупали немецкие машины и станки для наших заводов, а расплачивались сырьем. В результате у нас была самая современная промышленность, и именно она в войну позволила выковать меч, которым была повержена Германия.

Последний такой кредит в 200 миллионов марок (притом что все золотовалютные запасы Германии составляли 500 млн) мы взяли перед подписанием пакта Молотова – Риббентропа в 1939 году. Нам договор о ненападении политически был нужен не меньше, чем немцам, но Москва хладнокровно обыграла Берлин экономически, поставив условием его подписания этот кредит. И опять мы закупали новейшее оборудование двойного назначения[25]…

Ну и по «мелочам»…

Наш гусеничный тягач «Коммунар» производства Харьковского тракторного – это немецкий артиллерийский тягач «Ганомаг» (даже звучит похоже), которому немцы придали форму трактора. Мы приобрели на него документацию и поставляли не на колхозные поля, а в войска, по непосредственному назначению.

Наш самолет И-7 – это истребитель HD-37, разработанный конструктором Эрнстом Хейнкелем по заказу РККА.

Подводные лодки серии «С» (от слова «средняя», но народная этимология выводила от «сталинец») сначала носили откровенную литеру «Н» – проект был немецкий.

Использовали мы военно-техническое сотрудничество для совершенствования и танков, и орудий (немецкие корни имеет знаменитая «сорокапятка»).

А вот завод Хруничева «мелочью» не назовешь даже в кавычках. Сейчас он работает на космос. В 30-х это было передовое предприятие самолетостроения, чья новая история началась с концессии Юнкерса от 1922 года. Концессию потом быстро свернули, а вот предприятие – осталось.

В общем, получается, руководство СССР в своих военно-технических отношениях с Германией (после прихода нацистов к власти военные контакты были постепенно сведены на нет) никакие не идиоты, а, наоборот, очень даже молодцы. Отжимали, сколько могли.

Кстати, я смотрел, что за сырье шло в Германию при Гитлере. Там есть вещи, прямо взятые из торговли древних славян: пух и перо, рыбий пузырь, щетина, пушнина, осиновое дерево для производства спичек. А вот уже серьезно – зерно. Но кормовое! А вот совсем серьезно – железная руда. Но низкообогащенная! Настолько малопригодная для металлургии, что это вызвало потом большой дипломатический скандал между Берлином и Москвой. Однако скандал скандалом (Сталин лично встречался с представителем германского «минпрома», утрясая этот неприятный вопрос), а Гитлера мы, получается, и тут «кинули», причем сделали это весьма изящно.

В общем, все ясно. Осталось разобраться только с Герингом в Липецке. Увы, одному из лучших немецких асов Первой мировой было не до этого прекрасного города и не до прекрасной дочери липецкого станционного смотрителя. Лечась от случайного ранения, он от болей начал принимать морфий, пристрастился к нему – и снова лечился, но теперь, как понимаете, уже в других клиниках. Это было как раз в те годы, когда действовала Липецкая авиашкола. Так что ни Липецка, ни девушки Нади – ничего этого в жизни создателя гестапо никогда не было.

А Липецк на самом деле бомбили. Просто не так сильно, как соседний Елец – крупный железнодорожный узел.

Баллада о «позорных» секретных протоколах

Власти СССР совершили прорву тяжелых ошибок. Одна из них – сокрытие многих страниц истории нашей страны. Мы не изучали историю в целом, системно – поэтому нашим сознанием легко манипулировать. Можно сказать 5 % правды – и люди будут искренне ужасаться и заламывать руки. В конце 1980-х советским (тогда еще советским) людям сказали, что, оказывается, этот ужасный Сталин перед самой войной преступно заключил с Гитлером преступный пакт…

Или, может быть, это был преступный Сталин, который ужасно заключил. В общем, заключил и начал на пару с Гитлером делить Европу.

Но вот чего россиянам НЕ сказали: точно такие же «пакты» подписывали и другие государства. А это очень многое меняет.

Сначала был уже упоминавшийся выше «Мюнхенский договор» по разделу Чехословакии. Акт куда более циничный, чем пресловутые «секретные протоколы» Молотова – Риббентропа о возможном разделе зон влияния СССР и Германии в Польше и Прибалтике. Кстати, в дележе Чехословакии помимо Германии на правах гиен-падалыциц поучаствовали и Польша (отхватила себе Тешинскую область на севере Чехословакии), и Венгрия (несколько городов на юге).

Сразу же после Мюнхена, 30 сентября 1938 года, Чемберлен и Гитлер подписали англо-германскую декларацию о мире[26].

Чуть позже – 6 декабря 1938 года – была подписана аналогичная франко-германская декларация.

Итак, что мы видим? Не успели высохнуть чернила в Мюнхене, как Франция и Англия тут же подписали пакты о ненападении с Третьим рейхом. В чем же тогда позорность нашего с немцами договора о ненападении от 23 августа 1939 года?

СССР заключил с Германией точно такой же договор, но сделал это последним: повторю – 23 августа 1939 года, в Москве.

С точки зрения большинства современных историков, его подписание – дело совершенно позорное. Позорен «раздел Польши и Прибалтики» между Гитлером и Сталиным. Но как тогда рассматривать точно такие же договоры Британии и Франции? Почему западным странам кромсать карту Европы было можно, а СССР – нельзя?

В общем, если видеть всю картину в целом, куда-то исчезает зловещий СССР, оплот агрессии. Появляется одна из стран, которая точно так же, как и другие, заботится о своей безопасности.

СССР хотел повернуть агрессию Гитлера на запад, на Францию и Англию? Хотел.

А чего хотели Франция и Англия? Ради чего суетились и лебезили перед Гитлером в Мюнхене? Хотели натравить Гитлера на СССР. Чем они лучше? Чем лучше тирана Сталина демократы Даладье и Чемберлен? Сталин их переиграл, но это уже совсем другой разговор.

Дипломатический триумф СССР

Что дал нам договор о ненападении с Германией от 23.08.1939? Тот, что остался в мировой истории под малосимпатичным именем «пакт Молотова – Риббентропа»? Давайте обсудим это, отвлекшись от личности гр-на Джугашвили и наших личных политических симпатий и антипатий. Итак.

Риббентроп Иоахим фон (1893–1946)

Министр иностранных дел

Его имя известно у нас прежде всего по «пакту Молотова – Риббентропа». По иронии судьбы, оба деятеля, давшие имя этому договору, особой роли в определении его условий не играли.

В молодости занимался бизнесом – поставками вина, – но по-настоящему разбогател, женившись на наследнице основателя фирмы «Хенкель» (шампанские вина). Его роскошный берлинский особняк был своего рода светским салоном, там гостили крупные промышленники, политики, деятели культуры.

Считается, что именно Риббентроп свел Гитлера с крупными олигархами, в том числе банкиром фон Шредером, именно в его доме велись закулисные переговоры с представителями президента Гинденбурга о назначении Гитлера рейхсканцлером.

Любопытно, что дипломат Риббентроп не только сам был эсэсовцем, но и требовал вступить в СС сотрудников МИДа… Одно время немецкие дипломаты высокого ранга щеголяли в характерной черной форме. Повешен по приговору Нюрнбергского трибунала.

Во-первых, страна получила полтора года передышки. Полтора года мирного созидания – это всегда много. Особенно когда уже полыхает мировая война. С каждым месяцем росла готовность СССР к войне. Тянуть время было необходимо! Сожалеть надо не о подписании договора, а о том, что не удалось оттянуть вступление в войну года до 1942-го или 1943-го.

Во-вторых, Москве удалось переиграть будущих «доблестных союзников». Все хотели, чтобы Гитлер именно с ними дружил, а с другими воевал. Сталин оказался удачливее и хитрее Чемберлена и Даладье.

Кстати, еще один миф – про Чехословакию. Этакую беззащитную девочку-подростка, отданную на растерзание германскому людоеду. На самом деле по экономическому потенциалу в 1938-м это была пятая держава Европы – мощнее Испании или Швеции. Использовала на 100 % экономический бум 20 – начала 30-х, проскочила кризис, исторически имела мощную военную промышленность. При этом власти страны проявили с нашей – русской – точки зрения просто необъяснимое малодушие.

Что это было? Незрелость нации? Так нет, чешская государственность имеет многовековую историю, во времена средневековых реформаторских войн били чехи немецких рыцарей так, что, как говорит мой отец, «аж лапти летели».

Абсолютное неверие в собственные силы? Предательство элит? Специфика менталитета? Не знаю… Если бы чешское руководство захотело получить помощь от СССР, оно бы ее получило безусловно. Но оно боялось Советов больше, чем Гитлера. Который, кстати, со своей стороны чехов почему-то терпеть не мог.

И ведь не скажешь, что чехи не умели воевать. Солдат Швейк – это так, литературный образ. А в жизни – были не только подвиги средневекового Яна Жижки, но и Пражское восстание мая 1945-го, можно тут и белочехов вспомнить… Лет 10 назад хитом в Чехии стал фильм «Зияющая синева» (Tmavomodr svet) – основанный, как принято говорить в Голливуде, на реальных событиях (в кино так и пишут на экранах – based on a true story). Самый дорогой проект в истории чешского кино был снят о судьбе двух молодых военных летчиков, которые в 1938-м бежали из Чехословакии в Британию, чтобы воевать против немцев в составе британских ВВС. Была там своя, чешская, «Нормандия-Неман». Отважно била немцев… но ведь это был маленький осколочек чехословацких ВВС. Чешские военные самолеты всегда имели хорошую репутацию: и сегодня на них летают наши асы из пилотажной группы «Русь». Нетрудно представить, что было бы, если бы против немцев в 1938-м поднялись в небо не десятки, а тысячи чехословацких военных летчиков.

Как могли чехословацкие политики снести чудовищное унижение Мюнхена? Не могу представить. Президента Бенеша, приехавшего тогда как бы на «общеевропейский саммит», встречала в аэропорту… машина гестапо. Потом он четыре часа сидел в приемной Гитлера на стуле – как нашкодивший школьник, а не глава суверенного государства. Ждал, пока ему объявят судьбу его страны. Как после этого президент сильной европейской страны мог вернуться домой и отдать приказ войскам не сопротивляться, отойти от границы?

Для нас, русских варваров, это непостижимо.

«Утром 30 сентября, когда в Лондоне стали известны условия мюнхенского соглашения, я поехал к Масарику (В. М. Масарик – посол Чехословакии в Великобритании, сын основателя Чехословацкой республики Томаша Масарика) выразить мое глубокое сочувствие народам Чехословакии и мое глубокое возмущение предательством Англии и Франции в отношении Чехословакии. Масарик – высокий, крепкий, в обычных условиях несколько циничный мужчина – упал мне на грудь, стал целовать меня и расплакался, как ребенок. «Они продали меня в рабство немцам, – сквозь слезы восклицал он, – как когда-то негров продавали в рабство в Америке». (Из телеграммы полномочного представителя СССР в Великобритании в НКИД СССР 2 октября 1938 г. Документы по истории Мюнхенского сговора. 1937–1939. М., 1979.)

Целовались взасос, как Брежнев и Хонеккер

Тупая вера в дружбу и честность фюрера…

А. Минкин, «Чья победа?», МК

Духовная близость двух тиранов породила трогательную дружбу между их отвратительными режимами. Перед войной гитлеровскую Германию и сталинский СССР связывали самые теплые отношения. Поэтому с нашей стороны была сделана масса уступок немцам. И евреев по тайному соглашению гестапо выдавали, и укрепленные районы (т. н. линию Сталина) на границе разоружили, а сами укрепления взяли и взорвали. Даже провели совместный военный парад в Бресте. Но Гитлер оказался хитрее, Сталин попался на его удочку, и войну мы из-за этого чуть не проиграли.

Так примерно. Что тут сказать?

Может, если бы Сталин был с детства деревенским дурачком, целыми днями скакавшим верхом на горном козле по холмам Грузии, а потом каким-то чудом возглавившим крупнейшую державу мира, то так бы оно и было. Была бы дружба сначала с Троцким, потом с Бухариным, потом с Тельманом, потом – и с Гитлером. А на старости лет – с Черчиллем и Рузвельтом. Целовался бы с ними под водочку, как Ельцин с другом Биллом, другом Хельмутом и другом Рю.

Увы, боюсь, эта идиллическая картинка дружбы в политике весьма далека от реальности. В чем в чем, а в отсутствии коварства и подозрительности Иосифа Виссарионовича упрекнуть тяжело. Не было у этого усатого хищника с бесшумной поступью и в помине никакого прекраснодушия. Вся его политическая карьера – борьба не на жизнь, а на смерть с врагами и, самое страшное, с друзьями. Что, не расстреляли бы Троцкий, Бухарин, Тухачевский его, Кобу, обернись дело чуть иначе? Прекрасно расстреляли бы, да еще каяться заставили бы на суде, называть себя немецким и английским шпионом, и еще с Туруханской ссылки – агентом парагвайской разведки.

Гитлеру через драки, когда все против всех, проходить не приходилось. Сталин жил такими драками тридцать лет. Можно сказать, зарабатывал себе ими на жизнь, с учетом того, что других источников дохода, кроме руководства партией большевиков, у него не имелось.

В общем, главный тезис этого мифа – о духовной близости тиранов – не выдерживает критики именно с точки зрения психологического профиля вождя СССР.

Верил ли Сталин Гитлеру?

Однако миф о дружбе с Гитлером так и существовал бы только на интеллигентских кухнях и в западных мозговых центрах, если бы не два странных обстоятельства. Обстоятельства прямо-таки лингвистического характера. Это тот случай, когда буквально два слова весят больше, чем горы документов. Мы хорошо запомнили: с Германией договор был у нас о дружбе. А нападение на СССР сразу же было названо вероломным.

Вероломное – значит, вера была. А дружба – она дружба и есть, как ни крути. Так примерно думает простой человек. И он, конечно, прав – но только в применении к обыденной, нормальной человеческой жизни.

В политике эти нормы неприменимы. То есть для публики (и на публике) политики, конечно, руководствуются общепринятыми нормами морали и интересами народа, но на практике они следуют собственным интересам, в лучшем случае интересам своих партий и кланов. Увы, это так есть и всегда так было. Что бы, увы, вам ни говорили каждый вечер в программе «Время». Хотелось бы всем (и политикам, не поверите, тоже), чтобы было по-другому, но… не получается.

1938 г.

Нападение Германии было названо вероломным как продолжение – точнее, уже окончание – долгой игры в красивые слова со все более вероятным противником. Договор о дружбе в сентябре 1939-го – лишь дань цинизму реальной политики. С таким же успехом ради времени для развертывания армии можно было подписать договор о вечной любви. Правда, такая формулировка в дипломатической практике не встречается.

К слову, у Сталина были такие же основания не доверять Черчиллю, как и главарю нацистской Германии.

Кто, как не Черчилль, многократно заявлял, что СССР не может быть союзником ни при каких обстоятельствах? Разве не при его непосредственном участии во время советско-финской войны планировалось нападение Англии на СССР, когда союзники собирались бомбить нефтепромыслы Баку? А еще у Сталина перед глазами стоял опыт интервенции 1918 года.

Ну, а пока давайте пробежимся по мифам, якобы доказывающим «факт дружбы»: договор между гестапо и НКВД, выдача евреев, разоружение укрепрайонов и подрыв их укреплений, совместный парад в Бресте.

Как НКВД выдавал евреев гестапо

Еще в 1938 году заключено соглашение о сотрудничестве между НКВД и гестапо. Существует подлинный документ, подтверждающий это.

В. Карпов, «Генералиссимус»

«Подлинный документ» соглашения между гестапо и НКВД – редкий для нашего времени случай, когда фальшивка сработана настолько примитивно, что напоминает любительскую «фотожабу»[27].

Для начала гестапо названо в этом «документе» Главным управлением безопасности Национал-социалистической рабочей партии Германии. Притом что эта зловещая структура с самого начала была государственной, а не партийной[28]. А заканчивается «документ» подписью зав. сельхозотделом ЦК компартии Грузии, которому предстояло занять должность руководителя секретариата НКВД СССР лишь через пару лет.

Пострадал от неумех-фальсификаторов и «старина Мюллер». Впрочем, обижаться ему не приходится: его (прямо как в «Семнадцати мгновениях весны») сделали бригадефюрером, при том, что в действительности он стал эсэсовским генералом только в 1940 году. А до того был скромным штандартенфюрером (как в 1945-м – Штирлиц).

Контакты между сотрудниками НКВД и гестапо, конечно, были. Но сводились они к немедленному взаимному уничтожению.

Хотя «Генеральное соглашение» – чистый беспримесный фальшак (что не помешало латышским фантазерам с придыханием цитировать его в своем историко-документально-фантастическом блокбастере «The Soviet Story»[29]), тут же возникли домыслы, будто бы по нему советская сторона даже сдавала немцам своих собственных разведчиков-нелегалов. А уж бежавших в СССР евреев – и подавно.

Вот пример: «Чтобы угодить нацистскому диктатору в 1940 году, Сталин выдал гестапо немецких коммунистов и евреев, бежавших в Советский Союз. Он знал, что обрекает их на смерть»[30]. То есть немцы сами поймать евреев не могли, так наши им в этом радостно помогали.

В действительности происходило, как это часто бывает с мифами, прямо противоположное. Захватив Польшу, гитлеровцы всячески способствовали бегству евреев на восток. Выдавливали их с подконтрольной территории, видя в этом бюджетное решение еврейского вопроса. Чтобы не было иллюзий, сразу отмечу: в результате СССР принял до 250 тысяч беженцев-евреев. Примерно в два с половиной раза больше, чем США и Англия, вместе взятые. Причем с началом войны в 1939-м две самые развитые демократии, загипнотизированные шпиономанией, вообще отказались принимать беженцев.

Именно в это время в белорусских лесах происходило следующее. Слово не кому-нибудь, а генерал-фельдмаршалу Кейтелю:

«Выселение евреев на русскую территорию проходило не так гладко, как хотелось бы. На деле практика была, например, такая: в тихом лесу тысяча евреев перебиралась через русскую границу, через некоторое время они вновь возвращались с русским офицером, который пытался заставить немецкого офицера принять их обратно».

Я уверен, что русский офицер не придавал ни малейшего значения национальности перебежчиков. Для него они все были поляки, все – просто нарушители границы. До войны у нас вообще как-то не было принято определять людей по национальности[31]. Скажем, украинцем человека, скорее, назвали бы по месту прописки. А громко говорить, что ты русский или что кто-то – еврей, вообще было небезопасно.

В общем, понятно, что именно происходило на границе. На ней же, на новой границе, развернулось большое строительство. Строились новые укрепрайоны – линия Молотова.

Под огнем – линия Молотова. Совместный парад в Бресте

На старой границе оставалась недостроенная линия Сталина. Несмотря на громкое название, ее не могли закончить уже 10 лет. Не хватало ресурсов – самых обычных, например цемента. Укрепрайоны линии Сталина страдали всеми болезнями советского долгостроя – что-то устаревало, что-то приходило в негодность. Лишь в сентябре 1941-го по плану на ней должны были в очередной раз возобновиться работы.

А пока все внимание было сосредоточено на линии Молотова, что вполне разумно. Разумно и то, что крепостное вооружение перебрасывали со старой границы на новую. Будущий маршал Василевский ставил задачу: «Одновременно необходимо всемерно форсировать строительство и вооружение укрепленных районов, начать строительство укрепрайонов в 1942 году на границе с Венгрией, а также продолжать строительство укрепрайонов по линии старой госграницы»[32]. А вот директива наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной армии командующему войсками ЗапОВО от 22 мая 1941 г.: «Разработать план приведения в полную боевую готовность укрепленных районов на прежней госгранице в пределах округа»[33].

В общем, такого маразма – взрывать собственные укрепления перед войной, как утверждают поклонники Резуна-Суворова, – наши себе не позволяли и позволять не могли. Если бы какой-нибудь «стратег» до этого додумался, он был бы просто-напросто тут же расстрелян. Как был расстрелян ровно через месяц после начала войны командующий всем ЗапОВО генерал Павлов, на котором, как считалось, лежит часть вины за катастрофические потери июня 41-го…

Что же до совместного парада советских и германских войск в Бресте – еще один популярный миф, доказывающий дружбу двух тиранов, – то его попросту не было. Вообще не было. Есть фильм немецкой кинохроники. Но любители истории уже давно его разобрали по косточкам и доказали, что «парад» возник благодаря искусному киномонтажу. Конечно, не Лени Рифеншталь, но школа, школа…

Хотя в том, что тени от проходящей «одновременно во время парада» немецкой техники отбрасываются вперед и налево, а от советской техники – вперед и направо, есть что-то сюрреалистическое… что-то от знаменитых кадров высадки американцев на Луну.

Механизированные части Гудериана заняли Брест первыми, пять дней над Брестской крепостью развевался флаг со свастикой. Потом он был спущен, и в город вошли советские войска. Те и другие маршировали, стараясь показать себя с лучшей стороны. В разное время (потому – и тени «пляшут»). По разным улицам. Одни – выходили из города. Другие – входили. Всё.

А вот во Львове были боестолкновения, и расходились советские и немецкие войска не так организованно, а ведя настоящую артиллерийскую перестрелку.

Павлов Дмитрий Григорьевич (1897–1941)

Командующий Западным фронтом, Герой Советского Союза

Сейчас над несчастным генералом армии Павловым вновь сгущаются тучи. Вновь его пытаются объявить слабаком, бездарностью, а то и предателем, который открыл границу перед немцами. Бред. Павлов просто слишком буквально выполнял приказы из Москвы. И делал, что мог… Когда ничего сделать было нельзя.

Его вызвали в Москву и ровно через месяц после начала войны, 22 июля, – расстреляли.

«…Подсудимые Павлов и Климовских, будучи: первый – командующим войсками Западного фронта, а второй – начальником штаба того же фронта… проявили трусость, бездействие власти, нераспорядительность, допустили развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций частями Красной армии, тем самым дезорганизовали оборону страны и дали возможность противнику прорвать фронт Красной армии…» Трусом, конечно, Павлов не был. Генерал-танкист под псевдонимом «Де Пабло» свою личную храбрость доказал еще в Испании, стал Героем. Но нужны были виноватые, нужно было на кого-то переложить ответственность за поражения. Нужен был урок для всех. В приказе Сталина говорилось прямо: «Предупреждаю, что и впредь все, нарушающие военную присягу, забывающие долг перед Родиной, порочащие высокое звание воина Красной армии, все трусы и паникеры, самовольно оставляющие боевые позиции и сдающие оружие противнику без боя, будут беспощадно караться по всем строгостям законов военного времени, невзирая на лица. Приказ объявить всему начсоставу от командира полка и выше». Дмитрий Григорьевич Павлов был реабилитирован в 1957 году. Как и еще шесть расстрелянных тогда военачальников.

…А они могли бы брать Берлин.

Насилие? Не для всех…

«Но ведь Сталин завоевал Прибалтику!» – скажут мне оппоненты. Осенью 1939-го все три прибалтийские республики дружно заключили с СССР договоры о взаимопомощи. Тут же СССР разместил на их территории военные базы. Вот она, агрессия СССР. Сталин и потом давил на маленькие независимые республики – давил, давил, пока не включил их в состав Союза.

На это отвечу так: факт раздела карты Европы с Германией имел место быть. И насилие имело место быть, и войска в страны Прибалтики Советский Союз вводил.

Все это было, было, было…

Вот только вопрос: а почему считается аксиомой, что СССР вводил войска ВОПРЕКИ воле народов Прибалтики? И что включение их в Союз на тот момент противоречило их национальным интересам? Более того – убеждениям их жителей?

Не вопреки убеждениям

Начнем с того, что в каждой из этих стран действовали популярные компартии, издавались многочисленные революционные газеты.

В выборах 14 июля 1940 года в Эстонии приняло участие 591 030 граждан, или 84,1 % от общего числа избирателей. За кандидатов «Союза трудового народа» проголосовало 548 631 человек, или 92,8 % от числа голосовавших. Даже если предположить массовые подтасовки, все равно как-то получается, что смены власти хотели многие. Если не большинство.

Жил в Литве такой интересный человек – Константин Карлович Клещинский. Закончил Московское Александровское военное училище, затем Николаевскую академию Генерального штаба. Во время Первой мировой попал в плен, в хаосе 1918-го ухитрился послужить в польской армии, потом – попал в литовскую. Дослужился до генерал-квартирмейстера литовского Генштаба, кавалера высшего в Литве ордена – Креста Витиса 1-й степени с мечами.

Клещинский одинаково храбро бился и с поляками, и с белогвардейцами, и с красными. Получив за это гражданство и 12 гектаров земли, сделался… агентом НКВД. Наверное, его бы еще долго не раскрыли: как-никак – ветеран войны за независимость. Но очень уж прямо, по-офицерски он себя вел: часто и громко ругал правительство и нахваливал коммунистов.

Попал под подозрение… За ним стали следить – и в конце концов взяли с поличным при передаче секретных документов советским дипломатам. Клещинский был лишен чинов, наград, пенсии и приговорен к расстрелу.

Но неужто, доживи Клещинский до 1940 года, он бы не поддержал с радостью «своих»? И неужто он был такой всего один?

Литовцем, уроженцем хутора Рыхлики, был офицер НКВД Викентий Григанович. Начинал трудиться он не где-нибудь, а в военной разведке Литвы. При этом прямо у себя дома собирал заседания подпольного ЦК литовской компартии. Обсуждали планы вооруженного восстания. При этом горе-конспираторы так орали, что не раз и не два соседи приходили среди ночи, просили вести себя потише. Потом стали прислушиваться, удивились немало и в конце концов донесли. Григанович едва успел смыться в СССР, благо недалеко. В Москве пошел служить в НКВД.

Вожаками боевой коммунистической сети в Польше были офицеры разведки Генштаба Вольдемар Богинский и Антоний Вечоркевич.

Это я к тому, что убежденные коммунисты жили в те годы не только в Москве. И в Польше, и в Прибалтике их хватало. И нечего делать вид, что все население стран Балтии поголовно ненавидело Советы и готово было бороться с ними ценой жизни.

Это, мягко говоря, преувеличение.

Литва и «вильнюсский вопрос»

Особенно лояльно приняли советскую «оккупацию» в Литве: СССР со свойственной ему тогда прямотой мгновенно решил больной «вильнюсский вопрос». Вильнюс и окрестности были захвачены Польшей еще в 1923 году. Литва все это время польской аннексии не признавала. Даже по Конституции столицей республики был Вильнюс, хотя фактически ею «временно» являлся Каунас.

А потом – раз! – и с сентября 1939 года город Вильно и весь родимый Виленский край Литве были возвращены, да еще с небольшими прибавочками землицей. Нетрудно догадаться, как много очков набрала в глазах литовцев этим решением Москва – вне зависимости от степени их симпатий к большевикам.

Посему и сегодня литовские националисты в очень непростом положении. С одной стороны, язык чешется объявлять пакт Молотова – Риббентропа нелегитимным, преступным и прочая. А с другой – в результате него в Литву вернулась столица Вильнюс, да еще 6000 кв. км (!) территории в придачу. Вот и пойми, что делать.

Как-то в студии «Эха Москвы» на передаче, посвященной 70-летию протоколов Молотова – Риббентропа, один литовский депутат все терзал меня по телефону насчет исторической вины России перед Литвой.

Я спросил: значит, этот прегадкий сталинский договор надо осудить? – Да, да, йа, йа! – Признать незаконным и преступным? – Признать! Признать! – Денонсировать? Признать все его пункты не имеющими силы? – О, йес! Конечно!.. – Ну, говорю, уважаю вашу принципиальность! Только давайте тогда вернем древний польский град Вильно под юрисдикцию Варшавы…

Тут, как говорится, на самом интересном месте у моего оппонента в мобильном села батарейка. И больше до конца эфира не зарядилась.

Послушаем мнение народа?

В странах Прибалтики, осколках Российской империи, всегда было традиционно сильное притяжение к России. Во всех, самых интимных смыслах.

Эстонский историк Магнус Ильмъярв, работавший в российских архивах, доказал, что в 20-х – начале 30-х годов президент независимой Эстонии Пятс предоставлял важную информацию посольству СССР. Получал за эти услуги значительные по тем временам деньги – 4000 долларов в год. Формально – как юрисконсульт советского нефтесиндиката, работавшего в Эстонии.

Теперь эстонские националисты утверждают, что негодяй Пятс в 1939 году просто продал Эстонию Советскому Союзу[34]. Очень похоже, что и переворот Сметоны в Литве в 1926 году финансировался из СССР[35].

Да, в 1939–1940 гг. СССР, мягко говоря, давил на правительства прибалтийских государств. Предъявлял ультиматумы, объявлял их «недружественными», требовал их отставки. Это было, по меркам сегодняшнего дня, грубейшим вмешательством во внутренние дела суверенных государств. Для тех, кто тогда стоял у власти в Прибалтике, это было настоящей ползучей интервенцией. Но, во-первых, судить надо не по меркам гуманного XXI века, а по жестким имперским меркам межвоенной передышки 30-х годов XX века. Как себя в это же время вели «светочи европейской демократии» – вам уже известно.

А во-вторых, как это представлялось 90 % простого населения тогдашней Прибалтики? Рискну предположить, что для них советизация вовсе не была чем-то кошмарным. По крайней мере, поначалу. Яркое доказательство – отсутствие не то что «партизанской войны» против Советов, а даже подобия организованного военного сопротивления вступлению в СССР. Армии стран Прибалтики просто вливались в Красную армию.

В Литве армия в полном составе была переформирована в 29-й территориальный стрелковый корпус РККА двухдивизионного состава (179-я и 184-я стрелковые дивизии) с кавалерийским полком Прибалтийского военного округа. Военнослужащие даже сохранили старую форму. Литовские знаки различия сменились на советские – и только. Офицеры, соглашавшиеся служить в РККА, оставались при прежних чинах. К офицерам добавляли комиссаров – часто не русских, а этнических литовцев, или из эмигрировавших ранее в СССР, или членов подпольной компартии Литвы[36].

В СССР в школьных учебниках были фотографии: тысячи людей на улицах Риги, Таллина, Вильнюса встречают красноармейцев хлебом-солью и цветами. Теперь таких фотографий не печатают, поскольку мы должны проникнуться чувством раскаяния и глубокой скорби.

Но давайте разберемся: было или не было? Фотографии поддельные или нет?

А коли нет, то с чего мы взяли, что вхождение прибалтийских государств в СССР происходило на 100 % вопреки воле их народов? Тут проценты еще считать и считать надо. Как бы не вышло, что действительно большинство было «за». Кто сейчас скажет точно?

Восстановление империи?

За эти рассуждения меня наверняка обзовут «империалистом», обвинят в «имперском мышлении». Обзывайтесь. Это не меняет главного – я уверен, что восстановление границ Российской империи происходило не только в интересах правящей большевистской элиты в Кремле. По сути, геополитически — если отвлечься от идиотской марксистско-ленинской фразеологии и порочной экономической модели, помноженной на сталинский репрессивный аппарат, – оно велось в интересах ВСЕГО русского народа.

И что не менее важно – в интересах самих народов Прибалтики.

Можно ли вообще говорить о советской оккупации? Вон англичане придумали для аналогичных событий малопонятный, но не обидный ни для кого термин «инкорпорация».

Но в чем я гораздо более уверен, так это в том, что мы спасли Прибалтику в 1939-м от гораздо более страшной оккупации: немецкой.

Сравним масштабы?

Сегодня в Прибалтике «советскую оккупацию» прямо уравнивают с нацистской. Давайте сравним, во что обошлось странам Прибалтики долгое пребывание в составе СССР и короткая оккупация Третьим рейхом. Сравниваем?

Потери Эстонии от советских репрессий составили порядка 5–7 тысяч человек. Сослано было еще 30 тысяч. Это за все время, с 1939 по 1991 год[37].

Нацисты стояли в Эстонии с 1941 по 1944 год. За это время погибло около 80 тысяч жителей, не менее 70 тысяч эстонцев бежали из страны.

За неполные 4 года нацистской оккупации было разрушено около половины промышленных предприятий, уничтожена большая часть поголовья скота, практически ликвидировано сельское хозяйство. А в СССР Эстония экономически процветала. Кто постарше, наверняка помнит эту сытую, по тем меркам, вполне обеспеченную страну.

В Литве советская власть за десятки лет репрессировала 32 тысячи человек. В годы короткой нацистской оккупации погибло примерно 270 тысяч человек.

В Латвии НКВД репрессировал 20–30 тысяч человек. При нацистах погибло не менее 150 тысяч из примерно 3 млн населения.

Иногда, грешен, хочется, чтобы те, кто приравнивает Soviet Story к гитлеровскому «новому порядку», остались сами жить при нацистах.

Впрочем, жить у них получилось бы недолго.

В логике военного времени

Еще раз попробуем представить себя на месте руководителей СССР в 1939 году. Начинается война, большая и страшная. Наша страна к ней готова меньше, чем другие. Одно хорошо – подготовка идет намного быстрее, чем у других. У руководства СССР уже только поэтому есть причины считать социализм успешным и передовым строем[38].

Великие державы опять принялись делить мир – Чехословакию уже вон разделили. Стратегическую важность Прибалтики, надеюсь, нет необходимости разъяснять. Если СССР не займет этого важнейшего плацдарма, его займет неприятель.

Причем СССР уже в «географическом» проигрыше: Германия (Восточная Пруссия) начинается сразу к западу от Литвы. У нацистов уже есть свой плацдарм в Прибалтике, и они оттуда позвякивают оружием.

Отказаться от «раздела мира вместе с Гитлером»? Изобразить брезгливую гримасу? А смысл? Скорее просто глупо. И даже больше – отказ от этого граничит с предательством национальных интересов, потому что платить за чистоплюйство неизбежно будут солдаты и офицеры Красной армии. Своими жизнями.

Логика СССР 1939 года – это не логика выдуманной сатанинской «империи зла». Это просто логика воюющего государства.

Хочу тут еще раз процитировать заклятого друга СССР У. Черчилля, некогда – в 1918-м – главного организатора британской интервенции против Советской России. Вот что писал он по поводу пакта Молотова – Риббентропа:

«В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германских армий, с тем чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи. В умах русских каленым железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в наступление на немцев, еще не закончив мобилизацию. Теперь их границы были значительно восточнее, чем во время Первой мировой. Им нужно оккупировать прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на них нападут».

Предельный реалист был этот сэр Уинстон.

А если?!

Давайте представим себе на мгновение, что Сталин отказался «делить мир с Гитлером». Не будем даже о реакции Запада, который мгновенно начал бы выяснять через все агентурные каналы, в своем ли уме глава Советского государства, не падал ли он с высокой кремлевской башни и не кушал ли салат из подмосковных поганок.

Представим себе: Прибалтику заняли не мы, а нацисты. От Восточной Пруссии до Ленинграда – около тысячи километров. Нацисты появились под Ленинградом 6 сентября, через 77 дней после начала вторжения.