Высокий глерд Орловский Гай
Я оглянулся на королеву, в самом деле королева, этот Айвенго прав, гораздо естественнее смотрелась бы на супердорогой яхте или во дворце, выстроенном лично для нее мультимиллиардером.
– Ей не важно место, – ответил я с достоинством, – со мной хорошо и в шалаше, если вы помните эту поговорку. Главное, чтобы человек был хороший. А я, по ее словам, просто замечательный.
Он вздохнул, лицо профессионально омрачилось.
– Тогда зайдем с другого конца, если позволите…
– А если не позволю? – буркнул я.
Он понимающе усмехнулся, дескать, ах какая оригинальная шутка.
– Дело в том, – сказал с таким видом крайнего сожаления, словно хоронит тещу и старается не рассмеяться, – что облик вашего дома очень даже портит общий ансамбль коттеджного поселка.
– Ха, – сказал я, – украшает!.. Они же все как из инкубатора!
– Увы, – сказал он со вздохом. – При всей своей оригинальности, еще раз увы, весьма выбивается из общего ряда.
Я сказал победно:
– Ну вот, сами признаете, что украшает!
Он вздохнул.
– Как вы помните, мы все вынуждены жить мирно и счастливо в правовом, демократическом обществе, где все равны. Вы должны быть открыты миру. Если не возражаете против запрета вешать на окна занавески, то тем более не можете спорить с желанием общества видеть вас чистым, хорошо выбритым и опрятно одетым.
Я буркнул:
– Ну?
Он снова бросил украдкой взгляд в сторону небрежно отдыхающей королевы.
– Ваш дом тоже должен быть опрятен. В вашем поселке две тысячи участков, дома разной степени элитарности, но ваш не просто наихудший! Он уже неделю как за красной чертой, понимаете?
Я сказал с подозрением:
– Что-то ваша черта слишком быстро поднимается.
– Общество становится богаче, – напомнил он. – Как только робот занимает место человека, продукции выдается вдесятеро больше! Правительство не может столько средств направлять на освоение космоса и коллайдеры, а воевать уже не получается! Приходится повышать благосостояние граждан.
– Я протестую, – сказал я. – Не хочу быть буржуем. Нельзя стать буржуем и оставаться человеком Флинта!
Он хитро улыбнулся.
– Еще как можно!
– Можно, – согласился я, – это так брякнул, не подумав про наших олигархов. Однако я, как романтик и бунтарь…
Он вздохнул.
– Простите, что перебью. Наш разговор записывается, как вы понимаете. Суд увидит, что вы предупреждены. Потому если в течение трех дней не перестроите дом так, чтобы он соответствовал высоким стандартам вашего поселка и нашего гуманного общества, мы будем вынуждены его снести… и поставить уже по своему выбору.
Я стиснул челюсти, эта гребаная демократия не дает нам жизни, процедил с ненавистью:
– Давайте ваши проекты!
К счастью, бумаги он доставать не стал, развернул рулонный дисплей и начал примитивно прогонять по экрану пальцем фото различных домиков, как одноэтажных, так и трехэтажных.
Я ткнул пальцем.
– Вот этот… нет-нет, мотните взад на пару штук… Вот этот! Так и быть, это убожество стерплю.
Он мягко улыбнулся, прямо Манилов какой-то на две трети и на треть Чичиков.
– Все дома в поселке разные, но все-таки… все-таки должны быть в одном стиле. Понимаете?
– Нет, – ответил я.
– Никаких небоскребов, – пояснил он, – что испортят вид и внесут когнитивный диссонанс.
– Я выбрал небоскреб?
– Нет, – признал он, – но это из ряда вон. Вам обновят дом по социальному пособию, а это значит, никаких излишеств и наворотов. Простой двухэтажный дом где-то от двухсот восьмидесяти квадратных метров, это минимум, ниже опускаться нельзя, и не больше четырехсот двадцати. Выбор у вас может быть только в этих пределах.
Я поморщился, но спорить бесполезно, я не один такой умный, у них наготове отработанные санкции.
– Ладно… сколько это займет?
Он взглянул на старинные часы, расположенные на запястье.
– С учетом того, что своего принтера в вашем поселке нет, придется везти из Красных Орлов… это займет не меньше часа. Плюс двадцать минут на остывание и затвердение… Мебель можно заказать сразу. Подождут, даже если прибудут на пять минут раньше… Рекомендую взять свою красивую женщину в полуторачасовую поездку… нет, лучше в двухчасовую, вы же знаете, всегда не успевают уложиться как в смету, как и во временные рамки.
Я скривился, посмотрел на небо, ни одного облачка, но с королевой на море не съездишь, как и вообще к воде, ни за что не покажет ноги, будто у нее там и в самом деле копыта, как у царицы Савской.
– Вы уверены, – спросил я, – что уложатся в два часа?
Он поспешно кивнул.
– Абсолютно! Даже абсолютнейше!.. Но на всякий случай, в жизни бывает всякое, придумайте, чем себя занять в городе часа на три-четыре. Строители, как марсиане, у них никогда ничего не бывает вовремя.
Я махнул рукой.
– Ладно. Распоряжайтесь. Меня, считайте, уже нет.
Глава 6
Он тут же начал так азартно постукивать пальцами одной руки по планшету, что тот в испуге свернулся в тонкую трубочку, а я пошел к дому, где королева изволит величественно созерцать окрестности, словно там готовится великий праздник в ее честь.
– Ваше величество…
Она бесстрастно взглянула мне в лицо.
– Да?
– Нам придется на некоторое время покинуть этот дом, – сообщил я угрюмо.
Она поинтересовалась с тем же подчеркнутым равнодушием, за которым я все-таки сумел разглядеть, я же проницательный, скрытую тревогу:
– Тебя изгоняют?
– У нас не выгоняют, – ответил я. – Напротив, больше денег дают! Чтобы не. Такое общество.
– Тогда что?
Я сказал с небрежностью:
– Я же не знал, что вы у меня окажетесь… гостьей, на сегодня велел прибыть рабочим. Сменят дом, приведут в порядок участок… Все по мелочи, все по мелочи. Не волнуйтесь, у нас это занимает не столетия, и даже не годы.
– А сколько?
– К вечеру успеют, – сообщил я.
Он вскинула брови.
– Тогда пусть при нас…
Я прервал:
– Нет, будут как бы даже ломать стены. Почти. А может, как-то иначе, не царское это дело – влезать в такие мелочи!
Она посмотрела несколько странно, но ничего не сказала, только после паузы промолвила:
– Я готова.
– Великолепно, – сказал я с великим облегчением. – Женщина бы собиралась целый день… Как хорошо, что вы не она самая, ваше величество! И ног у вас точно нет. Позвольте распахнуть перед вами двери?
Она промолчала, будто знает, двери в моем мире распахиваются перед своими сами.
– Тираннозаврик! – крикнул я. – Морденок, ко мне!
Ящеренок перестал печально заглядывать в свою пустую мисочку, ринулся, стуча коготками, ко мне и в мгновение ока взобрался по штанине, где я его подхватил на ручки.
Королева смотрела на страшноватое чудовище, хоть и карликовое, с женской брезгливостью, что и понятно, если уж они не любят почему-то таких милых теплых и мягких существ, как мышки.
– Ты и эту тварь берешь с собой?
– Это не тварь, – сообщил я. – Это бывший царь природы… в каком-то меловом или триасовом периоде. Или в эре. Что это такое, не знаю, но слышал, мы все теперь наслышаны и навидены.
– Имя, – заметила она, – у него странное.
– Это не имя, – объяснил я. – Имя еще не придумал. Тираннозавр – его королевская порода! Потом отрастут крылья, и будет тираннозавр с крыльями, здорово?
Она поморщилась.
– Однажды сожжет тебе дом. А то и тебя вместе с ним. И улетит.
– Не улетит, – сказал я с неуверенностью, – а улетит… У нас все имеют право на самовыражение, достойную жизнь, избирать и быть избранным. Скоро и дельфины его получат, только вот еще не придумали, как урны для бюллетеней им таскать на морское дно, потому у нас президент еще не дельфин, у них же большинство, а всяк своего толкает…
Она вышла из дома по-королевски замедленно и величественно, что вообще-то правильно: успевает все увидеть, оценить и принять решение.
Глядя на нее, и я замедлил свой простонародный шаг и сошел с крыльца медленно и печально.
Мой старенький автомобиль не понимает жестов, иногда игнорирует даже ДУ, дескать, не прямо в его сторону направлен, потому я кнопку пульта прикрепляю на краешек воротника, а сейчас нащупал ее, не глядя, и велел негромко:
– К крыльцу.
Ворота гаража поднялись, мой «Инфинити» выкатился бодро, мигнул и, проехав два метра, остановился у крыльца, что почти рядом с гаражом.
– Двери, – сказал я злым голосом, туповатое у меня авто, могло бы распахнуть и раньше, беда с этими устаревшими моделями.
Автомобиль подумал и нехотя распахнул обе дверцы со стороны передних сидений. Этот дурак больше практически ничего и не умеет, как только распахивать двери, да еще сам паркуется, он вообще застал те дикие времена, когда и того делать не умели, это я потом апгрейдил, но дальше уже некуда, база не та.
Королева смотрела с бесстрастным, хоть и напряженным вниманием. Я подошел справа, жестом пригласил ее величество изволить приблизиться.
– Прошу вас, ваше величество… вот сюда… так… садитесь-садитесь. Кресло само отодвинется, здесь пол как бы скользкий… и наклонится, оно умнее, чем некоторые люди… теперь позвольте застегнуть вам ремень…
– Уберите руки, – произнесла она брезгливо.
– Это ремень безопасности, – пояснил я. – Чтобы вы не. Вот смотрите, я тоже безопаснюсь…
Она внимательно смотрела, как я вытягиваю ремень и защелкиваю пряжку.
– Зачем?
– Если враг нападет, – пояснил я, – если темная сила нагрянет… это чтоб нас не выдернули отсюда. Внезапно!
Она проговорила с пониманием:
– Могут попытаться похитить?
– Да, – подтвердил я. – Есть у нас такие, похитисты. Пока сумеют перерезать ремень, вы им глазки повыцарпываете.
Она поморщилась.
– Я не царапаюсь.
– Да, – согласился я, – кусаться надежнее.
Она потащила на себя ремень, я протянул руку, чтобы помочь, она повторила брезгливо:
– Убери лапы. Я видела, как ты это делал.
Я тупо смотрел, как пристегнулась, хотя долго не могла защелкнуть, пока не догадалась выпустить замочек из ладони, а там он сам нашел гнездо и звучным щелчком доложил, что закрепился, все в порядке.
– Отлично, – сказал я с облегчением. – Ваше величество… держитесь… никакой паники, хорошо? Вы же королева, а не деревенская лошадь.
Я сел на свое место, ворота в заборе не отпрыгнули, а по старинке медленно и величаво отъехали, а когда мы пронеслись мимо, еще некоторое время соображали, прежде чем начать обратное движение.
Автомобиль медленно покатил по широкой дороге, по обе стороны элегантные коттеджи, за ажурными палисадниками плодовые деревья, кустарники, разгуливают фазаны и павлины.
На повороте еще больше сбросил скорость, в любой момент из калитки может выбежать ребенок и помчаться через дорогу.
Королева скосила на меня свои нечеловечески прозрачные глаза.
– А где твой меч?.. – прозвучал ее холодный голос. – Почему не в доспехах?
Поморщившись, я объяснил терпеливо:
– Ваше величество, чем власть крепче, тем меньше преступников. У нас демократия, это значит, никто и шагу не сделает без разрешения Короля Демонов. Король видит все, потому преступников уничтожает сразу, как только те берут ножи и выходят на улицу.
– Это правильно, – сообщила она.
Я покосился на ее напряженное лицо.
– Король короля всегда поддержит, ваше величество?..
Она ответила холодно:
– Уничтожать нужно только первое время. А когда народ увидит, что преступники уничтожаются всегда, даже самые отъявленные предпочтут рубить лес или пахать землю.
– Хорошо бы так, – вздохнул я. – А то всегда есть часть романтиков, уверены, что у них точно получится… С другой стороны, это единицы. В целом же преступность уничтожена, потому все без мечей и доспехов. Более того…
– Что?
– Выйти с мечом и в доспехах, – сказал я назидательно, – это вызов! Король Демонов предпочитает управлять безоружным народом.
Она обронила:
– Вполне уместное желание.
– Почему?
– Если власть крепка, – объяснила она свысока, – она берет на себя полную защиту. И отвечает за безопасность своего народа. А если люди вынуждены защищать себя сами, это говорит о слабости государя. Это так просто, что поймут даже ваши мыши. И тебе, если натужишься, должно быть понятно… Или все еще нет?
Я сказал с сарказмом:
– А вот и непонятно. Закон все усиливается, власть Короля Демонов растет, но пока не станет абсолютной, мы должны иметь право носить оружие.
Она слегка поморщилась.
– Вы сперва друг друга перебьете. Без всяких преступников. Соседи убивают другу друга уже за то, что корова сломала забор или свинья пролезла в чужой огород и что-то там порыла…
Я промолчал, тоже права, и вообще жизнь какая-то непонятная, все правы и все не правы понемножку, справедливости нет, а есть только где ее больше, где меньше, нигде абсолютной правоты или абсолютной неправоты, чего так жаждется в нашем бунтарском возрасте.
На выезде шлагбаум, но авто лишь набрал скорость, зная, что нас увидели издали и уже дали команду открыть дорогу.
Дорога повела через поле с кустами деревьев, королева как вросла в кресло, пальцы на подлокотниках побелели, а когда по обе стороны замелькали толстые стволы, проговорила с трудом:
– Твоя повозка… никого не собьет?
– Она следит, – пояснил я, – как за дорогой, так и за теми, кто на обочине… Это еще ничего!
На выезде на шоссе мы вынеслись на скорости, королева произнесла деревянным голосом:
– Ты оставил того человека в своем доме?
– Это мой управляющий, – сообщил я небрежно, – приведет дом в порядок за время нашего отсутствия… Кстати, как вам удалось выйти из дома?
– Дверь оказалась закрыта, – сообщила она, – но на ту сторону дома еще одна, та меня выпустила… еще и что-то сказала, но я не поняла. А на эту сторону я прошла по веранде. Она у тебя очень красивая. Чувствуется, ты нанял лучших мастеров вашего королевства!
– Само собой, – буркнул я. Настроение испортилось, подзабыл, что есть еще и задняя дверь, которой вообще-то не пользуюсь, на задней части двора только бурьян по пояс. Нужно быть внимательнее, а то просмотрю и что-нить поважнее. – Но тут у нас одни… гм… олигархи. Вон какие домищи!
– Красивые, – согласилась она. – Только сами поместья мелкие.
– У нас урожайность высокая, – ответил я. – Потому и. И вообще!
Она скосила глаза, наблюдая, как я открываю бардачок и достаю оттуда темные очки.
– Что это?
– Защита для глаз, – пояснил я. – Ваше величество, вам стоит надеть сие. На лицо. В смысле, на глаза. Давайте покажу…
Она посмотрела в недоумении.
– Зачем?
– Во-первых, – ответил я, – спасение от солнца. У нас оно одно, вредит, как все три. Иначе вам придется щуриться, появятся морщинки, а это так важно, так важно, хотя и не понимаю, почему. Во-вторых, темные очки носят, чтобы оставаться неузнанными. Короли, когда идут в народ, звезды кино или спорта, гангстеры, неверные мужья…
Она выдернула у меня из пальцев очки.
– Достаточно и «во-первых». Так?
Она обратила на меня требовательный взгляд.
– Получилось, – согласился я.
Она запнулась, засмотревшись на памятник слева у дороги, где на вздыбленном коне некий бронзовый полководец властно указывает вытянутой вперед дланью то ли на вражеские полчища, то ли на крепость, которую нужно взять, разграбить, женщин изнасиловать, а мужчин убить, но сейчас в той стороне только ухоженный парк с выложенными камнем дорожками под могучими липами, кленами и каштанами.
– Это кто?
Я пожал плечами.
– Не знаю.
Она посмотрела на меня с сомнением.
– Почему? Ты его не любишь? Вы с ним враждовали?
Я сказал раздраженно:
– Ваше величество, это седая древность!.. Где-то лет двести тому поставили, откуда мне знать, кто это? Можно с другой стороны зайти, там табличка с надписью.
Она покачала головой.
– Странно… вы так похожи.
– Да ну?
– Я бы сказала, – произнесла она задумчиво, – вы родственники.
Я с недоверием посмотрел на ее лицо, точно не шутит, хотел взглянуть на памятник, но уже проехали. В самом деле сотни раз проезжаю мимо, ну памятник и памятник, принимаю как данность, прибывшую из прошлых веков, два или три века тому назад поставили, мужик в доспехах на коне, в голову не приходило всматриваться в лицо бронзового исполина. У мужчин не лицо главное, а чтобы под седлом боевой конь, а в руке длинный меч…
Глава 7
Я покосился на ее исполненное достоинства лицо. Даже в роскошном кресле автомобиля, откинувшись на спинку, сидит с таким выражением, словно принимает послов иностранных держав.
Правда, я уже присмотрелся, могу замечать тщательно скрываемое напряжение и звериную настороженность, однако воспитание не позволяет вскрикивать, отпрыгивать, демонстрировать неподобающие для королевы эмоции, в каком бы непривычном месте ни оказалась.
Не выезжая на шоссе, я сразу свернул на проселочную, идеально ровный асфальт, хотя всего две полосы, по обе стороны понеслись навстречу столбы.
Пальцы королевы на подлокотниках побелели еще сильнее, но что значит умение себя держать, успела заметить мой взгляд и тут же ослабила хватку, хотя, думаю, ей за это время не стало менее страшно.
– Ваше величество, – сказал я легко, – в этой повозке безопасно, уверяю вас и ваше величественное величество.
Она произнесла ровно:
– Скорость… не слишком?
– Повозка сама за нею следит, – сообщил я. – Не королевское это дело, как бы вот. Достаточно и того, что вожжи у моей особи. Да, вот это круглое – вожжи. Мода у нас такая!.. Ибо век железный. У вас бронзовый, у нас железный.
Она обронила:
– У нас железный. Просто в нашем королевстве железной руды очень мало.
– Зато меди и олова с избытком? – спросил я. – Тогда нужно наладить взаимовыгодную торговлю. Хотя, конечно, хитрые короли постараются не дать вам доступа к стратегически важным ресурсам…
Слушая меня, она понемногу расслабилась, ничего не случается, повозка несется стремительно, но не трясет, словно катится по идеально ровному полу в зале королевских приемов.
Я спросил легко:
– Музыку?.. Какую?
Она посмотрела с недоверием:
– У тебя и здесь целый оркестр из демонов?
– Это мелкие демоны, – сообщил я. – Служивые. Они только играть и петь умеют. Ограниченные, как все люди этой профессии. Что-то повеселее? Или печальное?
Она покачала головой.
– Ничего.
– Может быть, – поинтересовался я, – марши? Королевские?
Она снова качнула.
– Это мешает думать… Хотя погоди. Королевские?
– Да, – сообщил я. – Есть «Боже, храни королеву», есть «Боже, храни царя», даже «Королевская застольная».
Она милостиво кивнула.
– На твой выбор. Кроме застольной, конечно.
– Только не рубите голову, – попросил я, – если не сумею угодить. У меня проблемы с классикой. Мне, как психически здоровому мужчине, главное, чтобы погромче!.. Врубаю «Королевская честь». Но если что не так, велите сменить. У нас демоны послушные, исполнительные, хоть и капризные.
Музыка пошла мощная, объемная, королева даже веки опустила, то ли вслушиваясь, то ли делая вид, что вслушивается, а сама тем временем строит какие-то козни, женщины все время этим занимаются во вред человечеству и людям.
Хотя, возможно, старается таким образом не сойти с ума от мелькающих по обе стороны дороги деревьев, хотя вообще-то ползем, мы же не на магистрали, я нарочито свернул в сторону от цивилизации.
Чемпионат мира по футболу в следующем году, это значит, сейчас вся страна живет подготовкой к этому величайшему событию в мировой истории человечества, с которым может соперничать разве что чемпионат по хоккею, в который теперь играют и афроамериканцы по всему афрочерному континенту.
Отец как-то рассказывал, что совсем недавно футбол смотрели только мужчины, но автоматизация труда высвобождает каждый день новые миллионы якобы работающих, потому сейчас даже хоть какую-то работу или ее видимость не удается придумать, потому так стремительно растет единственная сфера труда: индустрия развлечений и спорта.
Все массы выброшенных на улицу надо чем-то занять, это римский плебс кричал «Хлеба и зрелищ», а сейчас все уволенные обеспечены хлебом с маслом на всю жизнь, также жильем, одеждой и сохранением жалованья, нужно только зрелищ, зрелищ побольше.
Так что подготовка к чемпионатам мира, будь это футбол или плевки на дальность, начинается за несколько лет, строятся особые стадионы и здания, прокладывают особо комфортные дороги и перебрасывают через реки мосты, а миллионы молоденьких девушек начинают отрабатывать особые прыжки и танцы, которыми будут забавлять публику в перерывах между соревнованиями.
Любой чемпионат, даже районного масштаба, привлекает любителей реальных зрелищ, а уж во время чемпионатов мира всяк забывает про пять-десять войн, что постоянно гремят на окраинах нашего цивилизованного мира, перемалывая дивизии и сравнивая с землей города, давая почти такое же по насыщенности адреналином зрелище.
Потому на дороге почти никого не встретили, кроме трех машин, что пронеслись на большой скорости, да еще одна обогнала, но вся черная, даже окон не видно, словно отлитый из одного куска металла болид, хотя, конечно, для следящих за дорогой камер нет тайн. Видят не только номер, но и кто внутри, тут же моментально сверяя их лица с картотекой разыскиваемых преступников.
После пяти минут асфальта автомобиль съехал на проселочную дорогу с нарочито оставленной глубоко вдавленной колеей, ямками и постоянным вилянием, чтобы объехать пень или колоду, это для любителей нетронутой природы.
Скорость пришлось сбросить до пятнадцати в час, но озеро уже видно издали. Я посмотрел по сторонам, дорога безлюдная и безавтомобильная, сказал негромко:
– Убрать верх.
Мягко щелкнуло, крыша автомобиля сложилась в гармошку и покорно уползла в небольшую щелочку, сверху радостно заблистало синее небо, а солнце опустило на затылок и плечи теплые ладони.
Читать бесплатно другие книги:
