Высокий глерд Орловский Гай
Она говорила ровным голосом, но я чувствовал ее страшное напряжение и догадывался, чего стоит это показное спокойствие. Попала в гораздо более страшный мир, чем тогда я. Если не поднимать голову к небу, то мне в ее мире все знакомо по школьному учебнику истории для четвертого класса, а для нее каждая деталь в квартире нечто пугающе непонятное, страшное, угрожающее.
Экран на стене занимает все пространство от и до, я держу обычно вырубленным, но сейчас вспыхнул, там появилась и сделала шаг вперед Аня Межелайтис с ее знаменитой зовущей улыбкой и раскованной позой.
Королева застыла, как крокодил в траве, Аня же вышла на шаг за пределы экрана, больше голография моей хилой системы не позволяет, всмотрелась в меня критически.
– У тебя бицепс все еще сорок сантиметров? – спросила она. – А у Томаса уже сорок четыре!
– Врешь, – ответил я, – у него сорок, как и у меня! Это на левой, а на правой вообще тридцать девять и шесть!
– Нет, – сказала она победным голосом. – Он нарочно не рассказывал, а теперь выставил свои размеры.
– Сгинь, – велел я.
Аня исчезла, а на экране во множестве окошек замелькали ролики новостей со всех концов планеты.
– Выключить, – велел я. – Простите, ваше величество, слуги бывают такими назойливыми! Еще раз простите… Попробуйте вот это блюдо. Не знаю, как называется, уже прошли времена, когда все, кто желал называться изысканной интеллигенцией, носились с хамоном и пармезаном… сейчас все так быстро меняется, и каждое блюдо вкуснее предыдущих, наука на марше, на желудок она работает с азартом, это на космос из-под палки…
Экран давно погас, но королева время от времени бросала на стену взгляд, словно это портал, откуда в любой момент могут хлынуть орды демонов.
Я старался даже не двигаться, королева и так на грани нервного срыва, хотя женщина железная, это вижу, лицо как деревянное… хотя нет, как будто из драгоценного камня, аметиста или чего-то подобного, что неотличимо от нормального цвета лица. И хотя заметно побледнела, но ни одной морщинки, ни одной складочки, словно отрендерено в творческих муках лучшими дизайнерами мира.
Я хлопнул себя по лбу.
– Простите, ваше величество! У меня так редко бывают гости, что совершенно забыл первое и самое главное правило…
Она насторожилась.
– Говори.
– Пойдемте, – сказал я, – я просто покажу. Там и объясню.
Она медленно и величаво поднялась, королева Нижних Долин даже здесь, в моем загородном домике, прошла со мной. В коридоре я остановился и указал на дверь в пяти шагах от гостиной.
– Вот, прошу вас, заходите туды. Там можно помыть руки…
Она спросила с непониманием:
– А зачем их мыть?
– Ритуал, – ответил я.
– Я не молюсь вашим богам, – заявила она гордо.
Я ответил, уже сердясь больше на самого себя:
– Так принято. В старину после того, как жопу подтирали, всегда руки мыли. Чтоб других не пачкать. Теперь не подтирают, но руки как бы моют, хотя на самом деле не моют, а делают вид, что моют, хотя не моют… Эвфемизм такой. Религиозные обряды не обсуждают, ваше величество! Их просто выполняют.
Пришлось подвести ближе и подтолкнуть в спину, дверь за нею тут же захлопнулась, хотя в современном раскрепощенном мире туалетные вообще строятся без такого излишества, как двери, но мой домик построен еще моим старорежимным дедом.
Я отступил, громко топая, чтобы королева там не стеснялась. Туалет автоматизированный, не надо объяснять, как и что. Какать королева, наверное, все же умеет сама, а дальше все то, что нужно было делать человеку, взяла на себя автоматика.
Королеве нужно только присесть на унитаз, а по завершении процесса дефекации встать, жопа будет не только чистая, но и сухая, все-таки титаны науки работают в первую очередь над усовершенствованием унитазов, а не над каким-то покорением сраного космоса или разгадками тайн темной материи, вовсе ненужной демократу для его садового участка и помидоров.
Я ждал ее за столом, сообразив, что стоять у двери будет не совсем прилично с точки зрения первобытной монархии.
Королева в самом деле появилась в столовой с таким видом, словно гуляла в саду среди роз, я вскочил и отодвинул стул, в кино насмотрелся на эти гребаные манеры.
Королева царственно опустилась, ни словом, ни взглядом не поблагодарив, слуг не благодарят, они просто делают свою работу.
Я сел на другом конце стола, он почти квадратный, но с намеком на церемониальную вытянутость, а королева произнесла с твердостью:
– Я знаю, это мир демонов, но… где они?
Я оглянулся по сторонам, что-то соображаю туговато, ответил с понижением голоса:
– Ваше величество, не к ночи будь сказано… зачем они вам?
– Но если захватили ваш мир…
Я ответил шепотом:
– Они правят!.. А мы, покоренные, на самом низу социальной лестницы. С чего бы демонам с нами тусоваться?..
– Но если они все захватили…
Я ответил почтительно:
– Ваше величество, наши демоны столь могущественны, что захватывают не людей, а целиком королевства. В их подчинении короли, а мы… в подчинении королей, хотя они теперь называются иначе.
Она подумала, кивнула.
– Ладно, это сейчас неважно. Важно то, что ты пока что не знаешь, как вернуть меня в мой мир. Я понимаю, ты не великий Рундельштотт, прорубивший дверь в ваш мир… Но обещай, что постараешься.
Я пожал плечами.
– А что это даст? Обещай не обещай, но даже не представляю…
– Пообещай, – потребовала она.
Я вздохнул, развел руками.
– Хорошо-хорошо. Обещаю.
– Что? – спросила она с нажимом. – Что обещаешь?
– Ваше величество, – сказал я досадливо, – обещаю со всей искренностью, что приложу все усилия, чтобы вернуть вас в ваш мир. И сделаю все для этого. И даже больше. Довольны?
Она кивнула, напряжение из ее фигуры, к моему изумлению, выветривается буквально на глазах.
– Да, – ответила она просто. – Я верю в твое обещание.
– Это ничего не даст, – буркнул я с непонятной мне самому неловкостью.
– Верю и в твои силы, – уточнила она. – Ты все сможешь! Хоть ты не Рундельштотт, но ты мужчина. Ты должен.
Я пробормотал:
– Давно не слышал таких слов.
– А какие слышишь? – спросила она.
– Только насчет прав, – ответил я. – На то имею право, на это, еще вот на то, и вообще у нас только права и никаких обязанностей!
Она ужаснулась:
– Как же вы живете?
– Да вот так, – ответил я скромно. – Перебиваемся как-то. Ваше величество, вы совсем не обращаете внимание на блюда… Да, немного непривычно, но все съедобно. И вот эти сдобные пирожки… Тают во рту!
Глава 3
В нише заскреблось, вылез сонный пылесос, повел сяжками-камерами. Королева дернулась, когда он двинулся к ней, но огромным усилием воли сдержалась, не завизжала в ужасе, даже ноги не подобрала, хотя допотопный пылесос, согласен, выглядит вообще-то страшновато, как железная черепаха из мастерской далеков.
Он понюхал ее платье, деловито собрал пыль с подола, поскреб туфельки и потащился к лестнице на второй этаж.
Она проводила его взглядом, на лице огромное облегчение, но когда заговорила, голос звучал ровно и привычно холодно:
– Это… твой слуга?
– Мой, – согласился я. – Хотя я и не глерд.
По ее лицу промелькнула тень неудовольствия.
– Ты глерд, хотя и не считаешь себя… Хотя, возможно, у вас глерды называются иначе? В королевстве Уламрия, это наши соседи, глерды именуются лордами. У тебя весь дом полон слуг-демонов. Я так и не поняла, что это за мир демонов, если они служат тебе?
Я скромно улыбнулся.
– Ваше величество, позвольте, это я объяснять не стану.
Она посмотрела исподлобья.
– Кажется, начинаю догадываться… Но это в корне все меняет.
Пылесос взобрался почти до последней ступеньки, но сорвался и с грохотом съехал на спине, ритмично постукивая на каждой, на полу у самых наших ног завертелся волчком на выпуклом панцире.
Я процедил сквозь зубы:
– В металлолом восхотел?..
Он жалобно пискнул, из отверстий в панцире поспешно выдвинулись сразу два манипулятора, я не успел слова добавить, как перевернули стальной пылесборник с грохотом на пузо, и он не пополз по ступенькам, а помчался скачками, как резвый щенок.
– Еще раз такое выкинешь, – сказал я вдогонку, – понял?.. Закажи новые детали, проапгрейди прогу… Анька, проследи за этим дурнем, чтобы ничего не забыл!
Во весь экран появилось лицо Ани Межелайтис, томно облизнула губы и сообщила эротичным голосом:
– Хорошо, босс… Все, что скажете, босс!.. Только намекните, босс!
Я оглянулся на королеву, внимательно прислушивается, сказал раздраженно:
– Никого не принимаю! Отключи связь. Вообще отключи.
Аня кокетливо вскинула тонкие шнурки бровей, пухлый ротик приоткрылся дико эротично.
– Кроме, – спросила она в изумлении, – чрезвычайных ситуаций?
– Даже чрезвычайных, – начал я, потом махнул рукой: – Ладно, те оставь, ну там пожар, война, вторжение марсиан…
Королева внимательно наблюдала за мной, на губах проступило нечто напоминающее напряженную улыбку.
Аня исчезла, королева сказала негромко:
– Если не король, то не меньше, чем герцог?.. Столько народу добивается твоей аудиенции!.. И столько хотят подружиться с тобой!..
– Френды, – буркнул я, – еще не друзья. Мало ли что им надо… Я еще помню нигерийские письма…
– Тебе служат могущественные демоны, – продолжила она. – Тебе подчиняется весь замок… Здесь много народу?
Я огрызнулся нервно:
– А зачем они мне?.. Я один.
– Для одного человека, – сказала она очень серьезно, – это роскошно. Ты не крестьянин.
– Еще бы, – ответил я саркастически, – я планктон!.. Теперь такое время, что даже планктон – звучит гордо.
Она медленно допила сок, на лице ни тени эмоций, хоть бы сказала, что вкусно, но, понятно, королева, ей сказать, что вкусно, это почти поблагодарить, но как можно так низко пасть самой королеве!
– Ваше величество, – произнес я, – позвольте совершенно искренне восхититься вашей железной выдержкой. Я смутно догадываюсь, каким чудовищным вам должен показаться этот мир… не то, что мне ваш, но вы… вы великолепны!.. Ни диких воплей, ни ужаса, ни попыток бросаться на стены, согласен, весьма странные, ни обморока…
Она смотрела на меня холодно и высокомерно, и хотя это злит, но одновременно и восхищает.
– Я королева, – сообщила она так, словно я увидел ее впервые, – царствующие особы с колыбели обучаются держать себя на публике.
– Здесь нет публики.
– А вдруг? – произнесла она. – Потому я королева даже в пустой комнате.
Я поклонился.
– Ваше величество. Вы – человек долга. Я восхищен, и мне жутко стыдно. Сам я вообще-то безвольная свинья. У меня ни чувства чести, ни чувства долга. Тем более я эта… преклоняюсь. Ибо вы… недосягаемы.
– Верни меня обратно, – ответила она.
Я ощутил сильнейшую беспомощность и жгучий стыд. Она все еще смотрит на меня, как на мужчину, у которого Долг, Честь, обязанности, не понимая, что от обязанностей всяк прячется, как собака от мух, а про долг и честь давно забыли, мы ж не дикари какие-то…
– Я, – проговорил я, – я… думаю над этим сложным вопросом. Уже голова пухнет, видите?
Я смотрел, как медленно и величественно встала из-за стола, нет, поднялась, есть разница между встать и подняться, так же неспешно вышла, оставив стул, это уже я придвину, понятно, она же королева, а я черт-те что, в задумчивости прошлась по гостиной, медленно и осторожно прикасаясь кончиками пальцев к стенам, мебели, приборам…
Я чувствовал нарастающее беспокойство, далеко не все в доме замкнуто на меня, иначе самому пришлось бы обслуживать гостей, а так любой может включить телевизор и выбрать программу, достать из холодильника пиво, включить или выключить свет…
Я начертил мысленно ее траекторию, обязательно пройдет мимо транскомпа, неделю тому я начал собирать его собственноручно, это гораздо дешевле, чем купить в магазине, это не по карману, но сейчас в полуразобранном…
– Платформу влево, – произнес я вполголоса, – разъемник выше…
Королева, как я и рассчитал, подошла, прикоснулась кончиками пальцев… я нарочито отвернулся, а за спиной сухо затрещало, раздался сдавленный вскрик. Я быстро оглянулся, королеву отшвырнуло на другой конец комнаты, где и растянулась на полу. Волосы дыбом, глаза выпучены, а зубы стучат мелко-мелко. Руки тоже трясутся, как у припадочной, щеки бледные, как мел.
Я охнул:
– Что за дурь? Могло же вовсе убить!..
Ее крупно колотило, выговорить не может ни слова, я поднял ее на руки, никогда бы не подумал из-за ее массы платьев, что такая легкая, понес к дивану, она даже не поняла, что с нею делают, и бережно опустил на роскошно мягкую поверхность.
Пришла в себя не скоро, руки еще дергаются, но ухитрилась выговорить:
– Что… это… было?
– Ответ, – сообщил я с невольным злорадством. – В жилище такого могучего мага, как я, нельзя и шагу ступить самостоятельно, ясно?.. А делать можно только то, что разрешу. Что изволю разрешить по своей великой милости и добрости. Понятно, почему?
Она прошептала:
– По…че…му?
– Потому что здесь главный я, – сообщил я злорадно. – А ваша жизнь, ваше бывшее величество, теперь в моих гнусных лапах! И ваша честь. Да и вообще… усе.
Она осталась лежать неподвижно, даже руки перестали трястись, хотя пальцы еще мелко-мелко вздрагивали. Глаза огромные, вытаращенные, ресницы трепещут, как крылья у бабочки, что хотела бы взлететь, да боится шныряющих вверху страшных хищников – воробьев и ласточек.
Потом ее лицо отвердело, в глазах проступила привычная жестокость, она медленно поднялась, даже возделась, будто не сама по себе, а некая сила ее подняла, встала и пересела в кресло за столом.
– Я не враг, – произнесла она прежним холодным голосом, как разговаривала в тронном зале с придворными.
– Надеюсь, – ответил я.
– Тогда… зачем?
– Дом защищается, – объяснил я. – Ваше величество, волшебный дом просто предупредил, что нельзя ничего трогать без разрешения хозяина. В следующий раз просто убьет! Или сделает еще хуже…
Она проговорила нетвердым голосом:
– Что может быть хуже?
– Сделает вас старой, – ответил я без жалости. – Кожа станет морщинистой и дряблой, щеки обвиснут, под глазами появится три яруса серых мешков, похожих на рыбацкие сети, с темными пятнами на щеках и лбу, а шея так и вообще…
Она прошипела:
– Прекрати! У меня уже сейчас такая от твоих слов!..
Я повернулся к экрану.
– Снимок!.. Еще один… Еще… Вывести на экран.
Королева ахнула, когда на экране появилась она, сидящая сейчас за столом, все еще бледная и с расширенными в испуге глазами.
– Это…
– Это вы, ваше величество, – сказал я. – Ваш нынешний портрет.
Она медленно поднялась, выпрямилась во весь рост, не отрывая взгляда от своего изображения.
– У тебя… домашний художник?
– Можно сказать и так, – ответил я скромно.
– Он просто удивительный, – сказала она. – Нарисовать так моментально?.. Я о таком волшебстве не слыхала.
Она подошла к экрану, оглянулась.
– Потрогать можно?
– Это можно, – разрешил я великодушно и добавил громко: – Стража! За это мою гостью не убивать, не калечить и не делать старой.
Она осторожно прикоснулась, под ее пальцами изображение тут же увеличилось. Отдернула руку, но фото оставалось в том же размере. Прикоснулась еще раз, оно увеличилось так, что помещается только один глаз, что занял половину стены.
Я сказал с сочувствием:
– Ваше величество, нужно сделать пальцами всего лишь вот так…
Я показал, не прикасаясь к стене, изображение тут же уменьшилось.
Он попробовала, фото осталось таким же, как сделал я.
– Управлять жестами может только хозяин, – сказал я. – У вас доступ ниже, но тоже есть. Повозите пальцами по экрану…
– Полотну?
– Да, – согласился я. – Полотну. У нас такое полотно. Скользкое. Будто в соплях, но без соплей.
Она сосредоточилась, даже нахмурилась и губу прикусила, начала двигать пальцами, изображение то уменьшалось до макового зернышка, то увеличивалось так, что на весь экран одна ресница, я же отошел в сторону и жестами вызвал на дополнительном экранчике на другой стене редактор и велел состарить ее фото так, чтобы выглядела древней старухой.
Я не указал год, и на экране понеслась вереница старческих лиц, я поспешно согнул палец, в центре остановилось фото старухи в сто двадцать лет.
– На главный экран, – велел я вполголоса.
На большом изображение моментально сменилось, королева отпрянула.
– Что… это?
– Это вы, – пояснил я любезно. – Узнаете?.. Такой станете, если будете щупать тут все и тыкать вашими королевскими пальцами, без моего разрешения. Понимаете, ваше величество… здесь вам не там.
Она побледнела при виде старухи на экране, но всматривалась очень внимательно. От такого фото даже у меня мороз по коже, но королева, судя по выражению ее лица, отыскала сходство со своей бабушкой или прабабушкой, некие общие фамильные черты, что идут из поколения в поколения тысячи лет.
– Это ужасно, – произнесла она холодно. – Я ничего не стану трогать. Хотя я королева!
– Но не в моем доме, – напомнил я. – Здесь я король, хоть и как бы король, ваше величество. А вы… даже не знаю, гостья или пленница?
Она посмотрела на меня с высокомерным равнодушием.
– Определяйтесь быстрее, глерд… или не глерд? От этого зависит ваше будущее.
– Чё-чё? – переспросил я.
– Ваша выгода, – пояснила она с королевской снисходительностью к карлику. – Я королева! А услуги королям оплачиваются высоко.
– Вы можете оплатить только драгоценностями на вашем платье, – отрезал я. – И в заколках. Но их могу забрать и так. По своей воле!.. А больше ничего не можете.
– Верни меня в мое королевство, – напомнила она. – Ты получишь намного больше.
– Не надо было хвататься за меня, – напомнил с бессильной злостью. – Какая хватка, какая хватка! Королевская. Вы свое не упустите, верно?
– Я пыталась тебя остановить, – сказала она. – Вообще-то остановила бы… но ты оказался сильнее и стремительнее.
Я сказал зло:
– Да, вы из тех, кто коня на скаку остановит… но теперь мы оба заполучили головную боль. Вы в чужом мире, а я все не решу: утопить вас или удушить?.. Блин, со спутников мониторят всех муравьев на моем участке, труп на огороде не спрячешь. А где прятать?
– Ты сможешь, – сказала она и посмотрела очень внимательно. – Ты сможешь!
– Спрятать труп?
– Вернуть меня обратно, – ответила она, по-королевски не замечая глупой шуточки. – Если не за горы золота, не за бриллианты или земли, и как королева я для тебя не королева… то хотя бы как помощь женщине? У вас как насчет рыцарской чести?
– Хреново, – буркнул я. – Хуже некуда. Мужчины пали настолько, что женщины сами берут в руки как столярные молотки, так и… оружие. И сами себя защищают… а то и мужчин.
Она широко распахнула глаза.
– А мужчины… что, терпят?
Я хмыкнул.
– Пока еще ни один не покончил с собой из-за стыда.
Она всмотрелась в меня.
– А ты… неужели и ты… Нет, я же вижу, ты не такой. Ты не такой!
– Еще какой, – сказал я тоскливо. – Я такая свинья подзаборная… Чаще хрюкаю, чем говорю. Вон на диване место протерто… Там лежу, а вон там вмятина от моей жопы. Каждый день сижу часов по пять перед жвачником, серфлю, а потом до ночи мобов бью… Там я такой герой и та-а-а-акой блага-а-ародный…
Она подумала и, не сводя с меня пристального взгляда, произнесла задумчиво:
– Значит, ты уже накопил силы…
– Накопил?.. Силы?..
– Ты уже коснулся ногами дна, – проговорила она так же медленно, – осталось только утонуть… или толкнуться, чтобы выпрыгнуть на поверхность.
– Ага, – сказал я саркастически, – только это такое дно, что каждый тонет с агромадным удовольствием.
Глава 4
Мой карликовый тираннозаврик сперва рычал и пятился от ползающего пылесоса, но тот не обращает внимания на будущего страшного дракона, и мой ящеренок, осмелев, начал нападать и пробовать ухватить широкой пастью. Пылесос пятился, собирая пыль, наконец мой гребенчатый зверь отважно прыгнул на это чудище и, цепляясь за отверстия и выпуклости, взобрался на самый горб.
Когда вот так проехали мимо меня, я похвалил за отвагу и мужество, ящеренок тут же соскочил и взобрался ко мне на колени. Я почесал ему пузо и белесое горлышко, он побалдел, но когда пылесос снова проползал мимо, прямо с моих колен прыгнул ему на спину и, вцепившись всеми четырьмя, гордо покатил на таком танке, как де Голль в освобожденный Париж.
Королева осматривала гостиную с королевским равнодушием, как и положено королеве, заглянувшей в хижину дровосека или углежога, нет, все-таки дровосека, у меня испачкаться просто немыслимо, но я чувствовал ее страшное напряжение, в этом чудовищном мире нет ни единого знакомого предмета, кроме стен и входной двери.
Остановилась перед портретом Салка, мистера Олимпия, но только начала всматриваться, как тот исчез, а на его месте появился Знак, еще мышчастее и с чудовищно вздутыми бицепсами, у него второе место в общем зачете, но первые два по бицухе и трицам…
Едва заметно вздрогнув, некоторое время всматривалась, но вместо Знака появился Крабоид, чемпион по паурлифтингу, лишь тогда она величаво повернула голову в мою сторону.
– Интересный у тебя портрет… Но почему меняется?
– Слайд-шоу, – ответил я, – ваше величество, в той рамке миллионы картин. Вот там еще две рамки, но все равно, кто на них смотрит?.. Не обращайте внимания, это местная магия.
Она покачала головой.
– У нас такой нет.
– Это хорошо, – одобрил я. – Даже прекрасно, что нет. У нас из-за этой магии все художники вымерли. И вообще рисование исчезло. Потому не допускайте!
Она прошла чуть дальше, остановилась перед стеной, где закреплены на крючках два меча и топор со щитом, все из лучшей стали, легкие и прочные, ничем не поцарапать. Магазинов с такими штуковинами развелось немеряно, торговля идет бойко, почему-то эта хрень считается прекрасным украшением интерьера, редко найдешь квартиру, где нет меча или топора на стене. Находятся сумасшедшие, у которых все стены увешаны мечами, топорами, моргенштернами, мизерекордиями, саблями, шпагами, катанами, палицами…
Хотя, надо признаться, в современном исполнении в самом деле выглядят красиво, но, думаю, в реальности даже у королей оружие было попроще и не украшено бриллиантами, рубинами и прочими изумрудами, почти как натуральными.
– Это твое заслуженное оружие? – спросила она. – Все остальное, понимаю, в оружейной? И доспехи?
– Да, – ответил я, но уточнил: – Вам туда нельзя, ваше величество!.. Не женское это дело.
Она кивнула.
Читать бесплатно другие книги:
