Николай Кузнецов. Непревзойденная легенда Кузнецов Сергей

Численность персонала посольства Германии в Москве на 1940 год составляла свыше двухсот человек. Некоторые атташе, советники и секретари Германского дипломатического корпуса имели отдельные фешенебельные особняки для служебных обязанностей и квартиры для проживания. Также в структуру, согласно оперативным материалам НКВД СССР, входили 22 отдела, в том числе: шифровальное бюро, секретариат посла, экономический отдел, отдел печати, отдел канцлера и его замы, ответственные сотрудники и другой технический персонал. Почти все сотрудники дипломатического корпуса проживали в Москве с женами и детьми.

Возглавлял дипломатическое представительство Германии посол Фридрих Вернер фон дер Шуленбург. При посольстве отдел военного атташе возглавлял полковник Кестринг Эрих, в подчинение которого входили его помощник Шубут и еще двадцать технических специалистов различных категорий. Все поголовно занимались сбором стратегической информации в пользу Германии.

Высокопоставленный офицер военной разведки еще со времен Рейхсвера, полковник Кестринг на протяжении длительного времени работал по Советскому Союзу.

Из аналитической характеристики, 2-й отдел ГУГБ НКВД СССР: «Кестринг в совершенстве владеет русским языком. При малейшем удобном случае старается войти в доверие к людям. Одновременно в нем проглядывает опытный и хитрый человек, приехавший со специальным заданием от разведки. Обладает огромным тактическим кругозором, подкрепленным богатым практическим опытом…

Весьма существенной особенностью в поведении Кестринга является факт использования им для получения информации случайных источников, что особенно часто практикуется им при выездах за город, совершении больших туристических поездок и др. В каждом таком случае Кестринг путем личного наблюдения, бесед с местным населением составляет обширные обзоры, доклады и проч. о положении населения, новостройках и т.п…»

Сотрудникам отдела контрразведки было известно, что 1-й советник посла – Типпельскирх, 2-й советник – Гильгер, советник ген. консула Швинер, 2-й секретарь Вальтер и другие дипломатические работники проводили широкомасштабные мероприятия по изучению научно-технического потенциала Советского Союза.

Авиационный атташе – Ашенбреннер, морской атташе Баумбах, один из заместителей военного атташе Кребс, согласно директиве из Берлина: «Собирать как можно больше сведений», постоянно информировали сотрудников абвера о проделанной работе. Исчерпывающую информацию о советской авиационной промышленности, авиазаводах, выпускаемой авиационной технике, ее технических данных и привлечение интересных лиц пытались получить разведывательные службы Германии.

Первостепенной задачей для контрразведки НКВД СССР являлось: максимально всеми имеющимися в распоряжении возможными действиями противостоять агентурным сотрудникам абвера, выявлять немецких агентов и проникнуть в разведывательную сеть немцев в Советском Союзе.

Дальнейшей ступенью в разработке легенды для спец-агента «Колониста» являлось его обустройство с жильем и последующим поступлением в качестве инженера по испытанию новых самолетов на секретный авиационный завод №22.

Согласно предстоящей оперативной деятельности руководство отдела контрразведки выделило для Николая Кузнецова одну из конспиративных квартир на улице К. Маркса, дом №20. В паспортном столе ему оформили прописку как на родственника хозяина этой квартиры. Для большей убедительности легенды Шмидт ежедневно пересекал проходную авиазавода и, как инженер – испытатель, принимал участие в испытании новых авиационных двигателей и новых образцов парашютов. Ему действительно приходилось прыгать с парашютом и изучать технические данные. Отдельная двухкомнатная квартира с телефоном в предвоенной Москве являлось редкостью. Методы ведения оперативной работы инженера – Шмидта были самые различные. Обрусевший немец, элегантный франт под удобным предлогом заводит знакомства с представителями немецких делегаций.

Прибывшая в Москву очередная делегация, согласно протоколу – встречи, посетила автозавод им. Сталина (ЗИС), далее представителей германской делегации привезли на новую премьеру в Большой драматический театр.

В театре Рудольф Шмидт знакомится с представителем немецкой делегации и его очаровательной спутницей, очень элегантной немкой. Элегантная фрейлейн оказалась техническим секретарем посольства Германии.

С разрешения Центра с обворожительной особой Кузнецов завязывает романтические отношения. Немка питала большие симпатии к Руди, ее сильные чувства положили начало для длительных отношений, впоследствии она постоянно снабжала Рудольфа секретной информацией из секретариата дипломатического представительства.

За период службы в Москве Николай Иванович неукоснительно выполнил ряд сложных поставленных заданий.

Существует несколько опубликованных ранее фотографий, где Николай Кузнецов в форме старшего лейтенанта ВВС. Он работает на заводе, где выпускают боевые самолеты. При встречах и знакомствах представлялся инженером-испытателем.

Кузнецов по собственной инициативе сам раздобыл форму военного летчика и действовал строго согласно «легенды», которая обращала внимание и притягивала агентов разведслужб Германии.

На пятачок в Столешниковом переулке Шмидт приезжал на троллейбусе со стороны Хорошевского шоссе, в том районе находился авиазавод, при этом соблюдая все правила конспирации. Затем выходил возле Моссовета и направлялся на пятачок в «золотой» переулок. Агенты наружного наблюдения давно установили, что некоторые дипломатические сотрудники занимались продажей модных вещей: продавали часы, фотоаппараты, скупали предметы антиквариата, драгоценности.

Одним из таких «объектов», к которому чекисты давно присматривались, был высокопоставленный советник дипмиссии Словакии Крно Гейза-Ладислав. Имея дипломатический статус неприкосновенности как прикрытие, Крно являлся агентом иностранной разведки. Он постоянно привозил из Братиславы большие партии часов контрабандой и продавал их в Москве по более выгодным ценам. На этом поприще и было решено взять его в разработку с последующей перевербовкой.

«Колонист» на почве коммерческой деятельности познакомился с Крно и закрепил с ним доверительные отношения.

Кузнецов скупал у словака часы большими партиями с небольшой скидкой, тем самым предоставил своему коммерческому партнеру более чем выгодные условия реализации товара.

Крно неплохо говорил по-русски, просил называть его по имени и отчеству: Иван Андреевич, и добавил, что является сотрудником посольства Германии. «Колонист» отлично знал, кто он на самом деле и какую страну представляет. Они оба вели свою игру. Иван Андреевич сам предложил заключать торговые сделки у Шмидта на квартире с мерами подстраховки. Во дворе дома, где проживал «Колонист», Крно поджидала его жена.

Тем самым дипломат избрал, на его взгляд, безопасный вариант проведения торговых сделок.

Но Крно не подозревал, что квартира, в которой проживал русский лётчик-испытатель, оснащена техникой для прослушивания и фотокамерой, вмонтированной в мебельный шкаф. Все элементы встречи были зафиксированы на фотоплёнку с чередованием кадров через 5—20 секунд.

В дальнейшем Крно проникся доверием к «Шмидту» и стал вести более откровенные разговоры. Дипломат начинает обучать летчика элементам конспиративной деятельности и проводит несколько встреч с применением методов вербования.

В одном из агентурных донесений «Колонист» приводит речь «наставника-дипломата»: «Я рад, что случай свел меня с вами. Это первое удачное знакомство с момента моей работы в России. Я здесь с апреля 1940 года. Опыт тех стран, где я до этого работал, мало пригоден для России. Здесь много труднее. Большевики устрашили народ, запугали его НКВД. Нам тоже не дают свободно работать. Хотя надо им дать понять, что ряд государств исчезли с карты не потому, что дипломаты из Германии завязывали те или иные знакомства, а потому, что пришла непобедимая германская армия на их землю. Я работал во всех странах, теперь стёртых германской армией с лица земли. Работал я в этих странах как сотрудник абвера. Здесь я тоже по этой специальности, мы изучаем методы работы НКВД, методы советской слежки за иностранцами, посольствами и отдельными гражданами. Чтобы вы не попались по незнанию, я вам сообщу кое-что из результатов наших наблюдений и изучения советской разведки.

Поэтому не смейте заходить в посольство, хотя ваш вид может ввести их в заблуждение, и они примут вас за иностранца…».

В период общения с Крно «Колонист» получал очень важные сведения об обстановке в посольстве Германии и о развитии советско-германских отношений.

В ходе одной из встреч с Кузнецовым Крно сообщает: «Я должен вам сообщить, что я посвятил 15 минут для беседы с военным атташе полковником Кестрингом лично о вас… Я подробно описал полковнику Кестрингу весь ход и развитие нашего с вами знакомства и связей. Он очень заинтересован работать с вами и просил передать и твердо обещать вам следующее: при первой же необходимости или вашем желании перебраться в Германию, вам будут предоставлены все находящиеся в нашем распоряжении средства, а именно: переход границы может быть только нелегальный, так как вы были в РККА и состоите в командном составе русской армии, и русские не выпустят добровольно… Это вы проделаете не сейчас, а может быть, через год, полтора, когда будет в этом необходимость… Мы с вами еще здесь будем кое- чем заняты…

Я вам дам германский вид на жительство. В том случае, если вас при встречах со мною где-либо милиция задержит, вы предъявите этот документ, в особенности, когда мы будем встречаться в наших дипломатических авто…»

Возможно, с этого периода Шмидт фигурировал в оперативных учётах немецкой разведки под каким-то кодовым именем.

Уверенность в способности и надежном отношении своего «ученика-агента» позволили Крно в дальнейшем проинформировать о существующих и действующих на территории СССР глубоко осевших немецких разведчиках.

Крно сводит Шмидта с личным камердинером немецкого посла Флегелем Генрихом.

Старший лейтенант, испытатель самолетов, статный, с правильными чертами лица, завсегдатай ресторанов, театров, музеев, выставок, он был всеобщим любимцем женщин.

Женщины боготворили, обожали его за удивительную грациозность и тактичное отношение к слабому полу.

На одной из выставок московских художников Николай Иванович познакомился с обаятельной девушкой, назовем ее Ксения Васильевна.

Из воспоминаний Ксении Васильевны: «Познакомила меня с ним моя приятельница, художница. Увидев меня, он сказал: «Вы Марлен Дитрих, вы такая красивая и обворожительная, – и коротко представился, – Руди Шмидт, если угодно Вильгельмович».

Со слов Руди и своей подруги я знала, что он работает инженером. Рудольф начал проявлять ко мне всяческое внимание. Но он мне – сама не знаю почему – не нравился. И вдруг я надолго заболела. Он был первый, кто не оставил меня. Руди был исключительно интересным собеседником, блестящим и остроумным, с чрезвычайно развитым чувством юмора. Он своими рассказами и шутками отвлекал меня от мрачных мыслей, умел красиво выразить свое внимание. То фиалок передаст, то незабудок пришлет».

Николай Иванович действительно испытывал по отношению к Ксении теплые чувства. Ее завораживающий образ он сохранит в своей памяти на всю жизнь. Эта женщина оставит заметный след в его жизни. Их отношения продолжались до начала войны.

«Меня поразило в его квартире большое количество немецких книг, журналов и других печатных изданий. Неоднократно, не замечая моего присутствия, он разговаривал по телефону на немецком языке, иногда с самим собой. Однажды на улице я случайно увидела его с двумя молодыми женщинами. Они шли и бойко говорили о чем-то по-немецки. У меня в душе закрались сомнения. Как он говорит по-немецки, как выглядит!». Предусмотрительная Ксения понимала, что ее отношения с немцем, пусть и офицером-летчиком, могут для нее обернуться непредсказуемым, печальным образом.

В первые дни войны из Москвы стали исчезать люди с немецкими фамилиями. Николай Иванович впоследствии тяжело переживал такое холодное исчезновение Ксении и разрыв отношений.

Постоянно изучая периодические выпуски немецких газет и журналов, анализируя политические и экономические возможности Германии, еще с периода работы в Свердловске «Колонист» обращает свое внимание на структуры высшего состава Третьего рейха.

Перед Кузнецовым ставят все более сложные задания, связанные с дипломатическими работниками посольств Германии, Словакии.

В агентурной работе всегда отдавалось предпочтение документированной информации.

Многократно оперативный материал и сведения стратегического характера, представленные «Колонистом», ложились на стол руководящего состава НКВД СССР и первых лиц государства.

Одним из активных разведчиков германских спецслужб являлся дипломатический сотрудник, военно-морской атташе фон Баумбах Норберт Вильгельм. Фон Баумбах хорошо говорил по-русски, характер его поездок по Москве был постоянно изучающий. Также он имел свою агентурную сеть и тесный контакт с женщинами легкого поведения. Он являлся одним из специалистов по анализу военно-промышленного потенциала Советского Союза.

Перед отделом контрразведки и 1-м отделением, которым руководил Рясной В. С., стояла оперативная задача – переснять документы, находящиеся в сейфе фон Баумбаха, чтобы в полной мере изучить его агентурную сеть.

Морской атташе проживал временно один (жена с детьми были в Германии) в его отсутствие в апартаментах постоянно находилась домработница, обрусевшая немка, весьма привлекательная дама тридцати лет.

С этой миловидной горничной «случайно» на улице познакомился офицер-летчик с немецким именем и фамилией.

Элегантный офицер пригласил новую знакомую на прогулку по Москве-реке и очаровал ее своим обширным знанием немецкой поэзии и литературы. В ходе дальнейших встреч Рудольф Шмидт выяснил, в какие дни и часы отсутствует фон Баумбах, и, выбрав нужный момент, пригласил домохозяйку в кинотеатр на Пресне, тем самым предоставил оперативникам время для проведения технической операции. Начальник отделения Василий Рясной и сотрудник оперативно-технического отдела Пушков проникли в апартаменты фон Баумбаха.

Пушков специальным инструментом открыл сейф, затем все документы были пересняты и возвращены на прежнее место. А также в рабочем кабинете и других комнатах была скрытно установлена прослушивающая аппаратура. В дальнейшем это позволило нашим контрразведчикам прослушивать и записывать все разговоры между сотрудниками Германского посольства в доме фон Баумбаха.

Из донесения: Народный Комиссариат Государственной

Безопасности

Товарищу Берия

НКГБ СССР сообщает, что 23 апреля с.г. записан следующий разговор между германским военно-морским атташе Баумбах и заместителем германского военного атташе Кребс:

Баумбах: (в кабинет вошел Кребс). Здравствуйте! Как поживаете?

Кребс: Спасибо, хорошо. Я принес Вам показать мое сообщение в Берлин о советской авиационной промышленности. Я просто переработал материал Ашенбреннера (германский авиационный атташе).

Баумбах: Очень интересно. Прежде всего, я хотел Вам сказать, что я получил в Берлине указание собирать как можно больше сведений. Ведь никто не знает, каков будет исход войны. Теперь я буду все время находиться в разъездах.

Кребс: Возможно, я тоже буду ездить…

Баумбах: Командование требует, чтобы я как можно больше сообщал о морском флоте. Это, конечно, правильно.

Кребс: Исход войны должен решить воздушный флот.

В конце тридцатых годов в Центре были предприняты меры по усилению технических и оперативных направлений. Из прошедших военных действий в Испании были сделаны соответствующие выводы в проведении военных и разведывательных операций. В Испанию направлялись как молодые, неопытные оперативники, так и инструкторы профессионалы. Советская разведка, исходя из своего испанского опыта, выстроила направление последующих действий. Были вновь созданы дополнительные отделения и отделы в ИНО, (Иностранный отдел) такие как отделение экономической разведки, отдел немецкого направления.

В Москве на тот период были достаточно мощные радиостанции, постоянно поддерживающие связь с европейскими агентами. Но московские радиостанции осуществляли сеансы связи через промежуточный узел связи в Бресте. По этой причине в начале войны наши агентурные сотрудники из Берлина не смогли радировать в Центр, так как в первые дни войны Брест и прилегающие территории были оккупированы.

В апреле 1941 года была утверждена директива всем европейским резидентурам о переходе агентуры и линий связи на военное положение.

При Наркоме Внутренних Дел была собрана резервная сеть нелегалов для работы в Западной Европе на случай войны.

Агентурные донесения, составленные «Колонистом», отличались детальным обзором с подробным аналитическим взглядом. Эти качества позволили в последующем возложить на «Колониста» ряд поручений для перепроверки информации, как контрольным агентом.

На подробные детальные отчеты, составленные Кузнецовым, обращает свое профессиональное внимание начальник 3-го отдела СПУ ГУГБ (Секретно-Политическое Управление) комиссар госбезопасности Ильин Виктор Николаевич. Отдел, возглавляемый ответственным сотрудником контрразведки Ильиным, отвечал за работу с творческой интеллигенцией, а также занимался вопросами идеологии и культуры. В дальнейшем Виктор Ильин предпринял ряд мер для внедрения «Колониста» в театральный, балетный мир, исходя из особо важных оперативных направлений.

Представители всевозможных немецких делегаций, дипломатические сотрудники, установленные агенты разведслужб разных стран, и Германии в том числе, по особенному боготворительно относились к балеринам.

В то время все высокопоставленные приемы в Кремле с участием первого лица, членов Политбюро и зарубежных делегаций проводились при участии балерин Московского Большого Театра. Дипломаты из Германии испытывали настоящий восторг, глядя на изящных, пластичных танцовщиц, виртуозно исполняющих классические партии балета.

Наставник Кузнецова Леонид Райхман был женат на балерине Ольге Лепешинской. К слову сказать, это была достойная супружеская пара.

Прима-балерина Московского Большого Театра Лепешинская Ольга Васильевна, исполнительница первых партий, несмотря на свой юный возраст, собирала на своих выступлениях весь театральный и художественный цвет столицы.

Этот эпизод заслуживает отдельного описания. Именно Ольге Лепешинской была отведена ведущая роль в том, чтобы ввести Рудольфа Шмидта в мир балетного искусства Москвы. Первая встреча офицера-летчика и известной танцовщицы состоялась за пределами здания театра.

Перед Николаем Ивановичем стояла хрупкая, невысокая, совсем юная девушка двадцати трех лет отроду, с обаятельной улыбкой, в неотразимом строгом женском костюме, на нагрудной части которого был прикреплен орден «Знак Почета». В левой руке она держала оригинальный женский кофр.

В тот период Лепешинская уже являлась депутатом Московского городского Совета и лауреатом Сталинской премии. Ее грациозная манера поведения, безупречный стиль и формы артистизма с первой встречи произвели на Кузнецова неизгладимое впечатление. Лепешинская открыла для него двери в мир московской театральной культуры и посвятила в освоение танцевальной балетной классики.

На сцене Большого в конце тридцатых блистали знаменитые балерины Галина Уланова, Ольга Лепешинская, Марина Семенова, покоряя публику своим техническим танцевальным мастерством.

Вскоре Шмидт становится своим человеком в театральной атмосфере. Среди представительниц балетного танца Шмидт имел свои источники информации. С помощью изящных балерин ему удалось завязать интересные знакомства и отношения с приезжающими в столицу дипломатическими сотрудниками и представителями разных предприятий Германии.

В какой- то период в Центре ставился вопрос о назначении Николая Ивановича администратором Большого театра.

Для приезжающих в Москву подданных Германии Рудольф Шмидт становится гидом-переводчиком в театральном мире. Он знакомит гостей с репертуаром балетных представлений, сопровождает иностранных подданных в Большом театре, где с успехом ставились премьеры новых постановок балета «Дон Кихот», «Щелкунчик», «Лебединое озеро».

В совершенной технической форме знаток русской школы балета Шмидт сводит под удобным предлогом немецких дипломатов с классическими исполнителями актерских партий. В свою очередь, подданные Третьего рейха не упускают возможности поближе познакомиться с инженером-испытателем авиазавода с немецкой фамилией. Их интересует авиационная промышленность и последние модели самолетов, тем более что Шмидт легко идет на контакт.

Немецкие агенты неоднократно обращались к Шмидту с просьбой провести скрытые съемки самолетов и технических чертежей, а также достать для них последние разработки конструкторских отделов.

Леонид Райхман не мог не оценить искусства, с которым «Колонист» в кратчайший срок адаптировался к местным московским условиям.

Выписка из личного дела спец-агента «Колонист»:

«С момента прибытия в Москву до настоящего времени «Колонист» работает по заданию органов НКВД. Проживает по выданному ему паспорту на имя Шмидта Рудольфа Вильгельмовича, немца по национальности, под этой фамилией известен всем его московским связям, в том числе и работникам германского посольства в Москве.

Благодаря знанию немецкого языка, хорошему внешнему виду, личным качествам и умению вести себя среди представителей бывшего буржуазного общества, «Колонист» в Москве в течение короткого времени завязал широкие связи среди иностранцев, проживавших в Москве, работников иностранных миссий и посольств, особенно среди работников бывшего германского посольства в Москве, и был известен как немец, советский гражданин, работавший в качестве испытателя на одном из московских авиационных заводов. Активной разработкой указанного контингента лиц «Колонист» занимался до начала войны с фашистской Германией.

При участии «Колониста» было проведено несколько удачных комбинаций по разработке и вербовке сотрудников инопосольств и миссий в Москве.

После начала войны «Колонист» выразил желание проводить разведывательно-диверсионную работу в тылу германских войск, прошел специальное обучение под руководством работников Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии по изучению германской армии, ее уставов и структуры.

По своим личным качествам «Колонист» является политически развитым, грамотным человеком, обладающим достаточной силой воли. Находчив, сообразителен, способен выполнить ответственное задание органов НКВД в тылу германских войск».

Установленный контакт со словацким «дипломатом», установленным сотрудником абвер-I Г. Крно, положительным образом отразился на дальнейших событиях. Крно познакомил Шмидта с личным камердинером немецкого посла Генрихом Флегелем. Вероятно, Флегель работал на РСХА и постоянно вел интенсивное наблюдение за «малонадежным» послом фон Шуленбургом и происходящими вокруг него событиями.

Флегель постоянно проживал в доме посла и был в курсе многих событий, касающихся советско-германских отношений.

Камердинер, мгновенно оценив качества Рудольфа Шмидта, берет на себя инициативу проведения «идеологической обработки» в познании достижений Третьего рейха и Великой Германии. Именно на почве любви к немецкой родине, закрепленной щедрым отношением испытателя-летчика, возникли доверительные дружеские отношения.

Камердинер Генрих Флегель вскоре женился на обрусевшей немке по имени Ирма, являющейся подданной СССР. После официального брака Ирма Флегель вышла из советского гражданства и, согласно положению по линии Наркомата Иностранных Дел СССР, подлежала высылке из Москвы в тридцатидневный срок. Такое обстоятельство не входило в планы камердинера немецкого посла и не только его одного.

Постоянное внимание и проявление неподдельного чувства поддержки позволили в дальнейшем установить более дружеские отношения Шмидта с Генрихом и Ирмой Флегель.

Как Наркомат Иностранных дел, так и Наркомат Государственной Безопасности были заинтересованы в том, чтобы предоставить Ирме Флегель вид на жительство в Москве. Впоследствии Ирма и Гайнец Флегель станут ценными источниками информации, предоставленной Шмидту из недр посольства Германии.

В интересах контрразведки Кузнецов уговаривает камердинера во время отъезда фон Шуленбурга показать ему апартаменты посла.

Из рапорта капитана госбезопасности Рясного В. С.:

«В 14 ч. 45 мин. Гейнц Флегель встретил источник у „Националя“. Привез его в своем автомобиле в квартиру Шуленбурга, где источник пробыл до 21 ч. 45 мин. … Источник попросил Флегеля показать квартиру посла. Флегель провел его по всему дому, идя впереди, с ключом в руках и открывая двери. Квартира посла выглядела следующим образом…»

Также в своем отчетном донесении «Колонист» схематично укажет расположение комнат и подробно изложит описание рабочего кабинета Шуленбурга с присутствующими предметами на письменном столе. Информация, полученная от Генриха и Ирмы Флегель, а также других дипсотрудников, позволила «Колонисту» составить структурную схему отделов, бюро, дипломатического посольства Германии в Москве.

Не все было так гладко в оперативной работе. Приходилось применять нестандартные выходы из сложившейся ситуации.

В сентябре 1940 года, ввиду частого отсутствия Ирмы Флегель из дома, а также объяснений, что ее вызвают в НКВД и принуждают давать сведения обо всем происходящем в квартире посла, фон Шуленбург был вынужден обратиться с личной просьбой в ходе беседы с первым заместителем Наркома Иностранных дел Вышинским.

Положительным исходом в решении многих вопросов являлось присутствие «ничего не подозревающего» щедрого авиаинженера Руди Шмидта, немца по национальности.

После красиво проведенного католического рождественского вечера на квартире Шмидта камердинер Флегель по-прежнему расположен доверительно относиться к офицеру-летчику.

В агентурном отчете «Колонист» сообщит:

«28/XII-40 г. Флегель Гайнец с женой Ирмой были весь вечер у источника. Флегель подарил источнику рождественский подарок – «значок Нац. Соц. Партии» – орел со свастикой в когтях, такой знак носят все члены НСГРП. Кроме того, подарил грампластинки, пепельницы и т. д. В беседе Флегель Гайнц по-прежнему резко антисоветски настроен, советует источнику думать о перебежке в Германию.

С Флегель поддерживаются хорошие дружеские отношения».

Николай Иванович также неоднократно принимал участие в операциях по перехвату немецкой дипломатической почты, так как дипкурьеры из Германии постоянно останавливались в гостиницах «Метрополь» и «Националь», но не в посольстве Германии.

Пользуясь своими дипломатическими источниками, Кузнецов имел возможность предупреждать руководящий состав Центра о времени прибытия дипкурьеров. Совместно с оперативными сотрудниками он многократно участвовал в ходе проводимых фотосъемок немецкой дипломатической документации.

В феврале-марте 1941 года Ирма сообщила Шмидту, что в подвале посольства сжигают документы, а ряд сотрудников посольства готовятся к отъезду вместе с семьями и имуществом.

Существует несколько фотоснимков, на которых Николай Иванович запечатлен в форме старшего лейтенанта ВВС. На обороте одного из снимков Николай напишет «Лиде и Вите от брата в память событий, предшествовавших счастливому дню 12 марта 1940 г.»

По одной из версий, очередная служебная командировка в Ленинград совпала с боевыми действиями частей Красной Армии на финской территории. Примечателен тот факт, что Кузнецов после успешного выполнения задания был включен в список лиц, представленных к награждению орденом «Красная звезда».

Агентурное донесение о переезде немецких дипломатических

сотрудников и членов их семей из Москвы в Германию. Апрель-май 1941 год.

В марте 1940 года в Москву прибыла очередная германская делегация для ведения переговоров об установлении прямого телефонного сообщения Москва-Берлин.

Из дипломатических источников была получена информация, прибывший в Москву немецкий дипломат Кляйст в беседе с послом фон Шуленбургом упомянул, что в Берлине готовится научная экспедиция по изучению Тибета. Данная научно-исследовательская экспедиция была сформирована и учреждена лично рейхсфюрером СС Гиммлером.

В интересах получения оперативной информации Николай Иванович вел интенсивный контакт с горничной посла Норвегии, немкой по национальности. Секретарь военного атташе Японии Сасаки, сотрудник японского посольства Такоямо, представители немецкого посольства: Шредер, Флегель, Баумбах, член германской торговой делегации Маере, секретарь дипломатической миссии Словакии Крно, сотрудник шведской авиакомпании Левенгаген, венгерский подданный Шварце, – таков не полный список представителей иностранных дипломатических миссий, с которыми работал «Колонист» в предвоенный период времени.

В ходе разработки комбинации «Туристы» Кузнецов был внедрен в общество немецкой супружеской пары Борк, занимавшейся шпионажем. Ему предстояло выяснить связи, каналы информации, структуру данного немецкого подразделения через немецкую подданную Розу Борк, с чем он справился более чем успешно. В целях внедрения в общество технического персонала дипломатической миссии Ирана, «Колонисту» удалось обольстить домохозяйку иранского посла. В период с 1938 года по июнь 1941 года Кузнецов в полной мере и неукоснительно выполнил все задачи, поставленные перед ним руководством Центра. По объему добытой им детальной оперативной, стратегической информации в отношении посольств Германии, Словакии, дип. миссий Норвегии, Ирана и их дипломатического персонала, а также по объему проведенных контрразведывательных операций высокого уровня сложности по отношению к дипломатическим представителям и агентам разведслужб Германии Кузнецов Николай Иванович остался непревзойденным специалистом. Он вошел в летопись отечественных спецслужб как секретный спец-агент, являющийся классическим примером работы высокого уровня профессионализма.

Проводимые им операции разведывательно-диверсионного характера вошли в основу учебной литературы и преподаются в спецшколах многих стран мира. Стремление к достижению высочайшего профессионализма было его осознанным выбором.

В марте 1941 года Николай Кузнецов сообщит Центру точную дату нападения германских войск на Советский Союз.

Словацкий дипломат Крно, убедившись в способностях и надежном отношении Шмидта после ряда проведенных проверочных заданий, поставил перед ним ответственную задачу. В интересах немецкой разведки Шмидту предстояло съездить в маленький украинский город Черновицы для встречи с немецким агентом Кеснером. Законсервированный со времен Первой мировой, Кеснер в облике ювелира вел неприметный образ жизни.

В Берлине было принято решение переправить старого агента на родину, а накопленные им драгоценности и валюту через Москву отправить дипломатическим грузом.

Именно для провоза золотых изделий и 17 тысяч румынских леев из Черновиц в Москву агентами абвера было принято решение поручить эту операцию авиаинженеру Шмидту. В апреле 1941 года «Колонист» и сопровождающий его оперативный сотрудник Егоров доставили груз общей стоимостью в 35 тысяч рублей на московский адрес. Также Крно доверительно сообщил Шмидту координаты немецкого агента во Львове. В последних числах апреля 1941 года в ходе встречи Шмидта с Флегелем камердинер предупредил своего немецкого друга: «Будем встречаться за городом, в авто или на улице. Иногда у меня дома. Ситуация такова, что мы упаковываем чемоданы. Возможно, что политика резко изменится и начнется война против СССР. Граф уехал в Германию за инструкциями. СССР предложили присоединиться к пакту трех держав, он отказался. Поэтому придется, вероятно, силой навести здесь порядок».

В своем оперативном донесении 3 июня «Колонист» сообщит: «Посол фон Шуленбург собирается покинуть Москву в ближайшее время и уйти на пенсию в начале осени».

До начала войны оставалось 19 дней.

Посол Германии Фридрих Вернер фон Шуленбург был противником военных действий с Советским Союзом. В 1944 году как участник заговора против фюрера был казнен.

Перед началом Великой Отечественной войны Центр располагал разведданными о неизбежном нападении Германии на Советский Союз.

В Кремле не смогли в полной мере оценить полученную угрожающую информацию. Неизменная позиция Сталина, спокойно ожидавшего вторжения, вместо того, чтобы заблаговременно подготовить части Красной Армии и объявить тревогу в войсках, явилось причиной невозвратимых тяжелых потерь и поражений стратегического характера, которые понесла Красная Армия, наша страна и наш народ в 1941 году.

В мае 1941 года немецкий самолет люфтваффе «Юнкерс-52» беспрепятственно вторгся на территорию СССР и незамеченный успешно приземлился в Москве на центральном аэродроме, рядом со стадионом «Динамо». Такой вызывающий шаг Нацистской Германии вызвал шокирующее состояние в Кремле.

В начале 1941 года зам. начальника немецкого отделения разведки Зоя Рыбкина составила реестр драматических сообщений, поступающих из Берлина от «Старшины» и «Корсиканца», а также от агента высокого ранга «Брайтенбаха». Руководство Центра постоянно докладывало Сталину об угрозе войны, но не смогло его убедить в достоверном, правдивом текстовом сообщении агентурных источников.

Осенью 41-го года Рыбкина для ведения агентурной работы была внедрена в Швецию, где получила информацию о производстве в Норвегии «тяжелой воды» для создания немецкого сверхсекретного атомного оружия.

Необходимо признать, что в конце тридцатых годов был уничтожен весь руководящий состав военной разведки по линии ГРУ (Главное Разведывательное Управление) Красной Армии. Опытные квалифицированные специалисты, начальники отделов военной разведки были расстреляны или сидели в лагерях.

Такая же обстановка складывалась в НКВД по линии ИНО (Иностранный Отдел), где перед войной многие агенты-нелегалы были вызваны в Советский Союз. Лучшие спецы-агенты, которых готовили длительное время и которые имели серьезные периоды времени ведения агентурной работы за границей, были арестованы и приговорены к длительным срокам заключения, многих просто уничтожили.

Но, несмотря на потери, приоритетное направление по сохранению и еще более глубокому оседанию агентуры за рубежом было сохранено и частично восполнено. Созданная в двадцатых-тридцатых годах мощная агентурная сеть в Палестине, Франции, Германии, Скандинавии, США под руководством Якова Серебрянского (кодовое наименование «Группа Яши») позволила воссоздать в Европе разветвленную разведывательную сеть.

Группа Я. Серебрянского превосходно проявила себя в секретных операциях по доставке новых самолетов из Франции в республиканскую Испанию в 1937 году. В конце 1938 года Серебрянский был арестован и приговорен к расстрелу, но приговор в исполнение не привели.

В 1941 году по инициативе комиссара госбезопасности Павла Судоплатова он был освобожден и привлечен к подготовке агентурных специалистов для работы в странах Западной Европы и США. Полковник НКГБ Серебрянский в октябре 1953 года был арестован. Скончался в заключении в 1956 году.

Особый интерес для Центра представляли высшие структуры Германии. По линии ИНО была внедрена в высшие эшелоны Третьего рейха известная актриса Чехова Ольга. Длительный период времени она была в круге приближенных Геринга и Гитлера. Особенно продуктивно в Европе, в частности в Германии, работала агентурная сеть под кодовым названием «Красная капелла».

Подписанный в Кремле «Пакт о ненападении» между Германией и СССР 24 августа 1939 года, предоставил немецким разведслужбам большие возможности в изучении военного и технического потенциала Советского Союза. В мирный исход подписанного пакта на Лубянке не верили изначально.

Отдел контрразведки, возглавляемый опытным аналитиком Федотовым Павлом Васильевичем, максимально возможными действиями и принятыми контрмерами в предвоенное время выполнил поставленную задачу.

Начавшаяся война ставила совершенно новые направления, согласно законам военного времени. Специалисты-аналитики, разрабатывая новый план, согласно которому Кузнецову предстояло перейти линию фронта в районе Тулы, предусмотрели первоначальное его обучение на спецкурсах при ГРУ Красной Армии. Обучаясь на курсах, Николай Иванович впервые соприкоснулся с изучением структуры, порядков и уставов Вермахта. Осенью 1941 года Кузнецов был внедрен как немецкий солдат в лагерь для военнопленных.

Согласно новой легенде, ему предстояло после прохождения фронтовой полосы сдаться в плен немецким властям и осуществить внедрение в разведорганы противника. Составленная легенда была новая, но частично опирающаяся на предыдущую. В подкрепление «новой легендированной биографии» был изготовлен новый гражданский паспорт, в котором значилось: Шмидт Рудольф Вильгельмович, 1912 года рождения. Уроженец хутора Маракинского, Талицкого района, Челябинской области, потомственный немец. Биографические данные составлялись с учетом перепроверки со стороны разведслужб Германии. Далее в легендированной биографии обозначалось: отец – богатый скотопромышленник, был раскулачен в 1929 году. Работал в лесоустроительных партиях в Коми, что подтверждено в паспорте записью и штампами.

Переехал в Москву в 1938 году. Работал на авиазаводе №22 Наркомат Авиационной Промышленности, что и подтверждено в паспорте. В то время на странице «особые отметки» у каждого работающего человека стояли записи с места работы.

В июне 41-го был уволен. Занимался мелкой спекуляцией. Как немец, был подвергнут депортации в Казахстан. По дороге на железнодорожной станции Кинель в Куйбышевской области сбежал. С приключениями выхлопотал себе документы на новую фамилию. В декабре 1941 года призван в Красную Армию. Воспользовавшись благоприятным случаем, когда батальон находился в прифронтовой зоне, перешел линию фронта.

Ваши дальнейшие действия согласно инструкции:

«По окончании проверки вы заявляете о своем желании получить работу, причем делаете это таким образом, чтобы немцы по своей инициативе предложили вам должность переводчика при воинском штабе или разведывательном органе.

Вашей основной задачей является:

1. Выявление разведорганов противника, их дислокации, наименования, официального состава, агентуры, явочных квартир, школ и радиостанционных органов.

2. Изучение методов работы разведорганов, применяемые ими пароли, шифры и различные виды связи с агентурой, находящейся в нашем тылу.

3. Выявление агентуры, переброшенной немцами в наш тыл.

4. Выявление советских граждан, являющихся официальными работниками немецких полицейских и административных органов, всякого рода пособников немцев, изменников и предателей Родины».

Ведущие специалисты на Лубянке в спешном порядке разрабатывали еще один, запасной вариант.

Эта запасная биография-легенда предусматривала более глубинное внедрение в Германию. Маршрут следования агента «Колонист» планировалось провести через Ирано-Турецкую границу. Специалистам-аналитикам предстояла кропотливая работа над созданием документов, подтверждающих данную биографию, поскольку визовые административные службы Третьего рейха детально изучали всех прибывших лиц в Германию.

В 1941 году по рекомендации комиссара госбезопасности Павла Судоплатова один из его заместителей (нелегал с большим стажем) сотрудник ИНО НКВД СССР Леонид Эйтингон был направлен в Турцию.

Эйтингон Леонид, оперативный псевдоним «Том», в Турцию переправлен по документам на имя Леонида Наумова для координации действий и мер оказания поддержки агентам-маршрутникам и нелегалам, следовавшим в Германию.

Внезапная болезнь и госпитализация на длительный период вывели из строя Николая Кузнецова. Тем самым от первоначальных замыслов и планов по внедрению его в какое-либо немецкое учреждение пришлось отказаться.

Эту версию подтверждает своими воспоминаниями довоенная соседка Николая Ивановича. Она привозила Кузнецову в госпиталь продуктовые посылки осенью 1941-го.

Журналист-биограф Данилин Н. А. в своей книге «Разведчик Николай Кузнецов» также упоминает о болезни Николая во время войны.

С начала войны не было никаких вестей от младшего брата Виктора.

Виктор, призванный в Красную Армию в 1940 году, службу проходил в составе 155 стрелковой дивизии, дислоцированной в Западной Белоруссии. С первых дней войны его дивизия приняла удар моторизованных частей Вермахта и с кровопролитными боями отступала на восток. Под Смоленском остатки дивизии оказались в окружении, и больше месяца им пришлось пробираться к своим. Только в ноябре 41-го группе бойцов в которой находился Виктор удалось вырваться из окружения и перейти линию фронта. Далее красноармейцев-окруженцев отправили на переформирование в Клязьму.

По прибытию в Москву на Ржевский вокзал Виктор позвонил Николаю. С разрешения командира подразделения Виктора отпустили на четыре часа. На квартире у Николая младший брат в течение двух часов рассказывал о тяжелых сложившихся условиях на фронте. Виктор рассказал брату об огромных потерях Красной Армии: убитыми, ранеными, попавшими в плен, о преимуществе немцев в вооружении и технике.

В декабре 41-го и первую половину 1942 года Виктор по роду службы неоднократно был в Москве и всегда старался увидеться с Николаем. Несколько раз Виктор был на квартире у Николая, его поразило присутствие большого количества книг на немецком языке. Виктор заметил, что на письменном столе, на полу, на книжных полках лежали в большом количестве альбомы-формуляры с описанием немецких боевых и транспортных самолетов. В течение первого полугодия 1942 года в ходе нечастых встреч с братом Николай в рамках дозволенного объяснил, что готовится к ответственному заданию. Упомянул также о зачислении его в десантные части и что до окончания войны связь с ним будет прервана. Виктор даже из отрывков немногих фраз в действительности смог представить степень важности и уровень секретности предстоящего задания, к которому готовился Николай. В ходе одной из последних встреч Николай передал Виктору на хранение свои фотографии московского периода. На большинстве снимков Николай был запечатлен в темных очках.

Позднее воинская часть, в которой находился Виктор, была направлена на фронт. Машина, которой управлял Виктор Иванович, была подбита снарядом и загорелась. Виктор чудом остался жив, но личный вещевой мешок, в котором хранились его вещи и фотографии Николая, остался в кабине автомобиля и сгорел вместе с машиной.

С началом войны в ГРУ и в НКВД были созданы отделы по постоянной оценке и обработке информации разведывательного характера, поступавшей от зафронтовых и зарубежных источников. Согласно приказу по управлению НКВД СССР от 5 июля 1941 г., старший майор госбезопасности Судоплатов Павел Анатольевич был назначен начальником особой группы разведдиверсионной работы в тылу германской армии по линии НКВД. Его заместителями были утверждены: Эйтингон, Мельников, Какучая, а также назначены начальники ведущих направлений для развертывания оперативной диверсионной работы в ближних и дальних тылах немецкой армии.

В Наркомате Внутренних Дел и Наркомате Государственной Безопасности были проведены реорганизационные мероприятия. Оба наркомата были объединены в один расширенный аппарат, возглавлять который был утвержден нарком Берия Л. П. Его первым заместителем был назначен Всеволод Меркулов, бывший нарком НКГБ.

Изменения коснулись и управлений Наркомата, Первое управление – разведывательное возглавлял Фитин Павел Михайлович – комиссар госбезопасности 3-го ранга, его первый зам, Судоплатов П. А., Вторым управлением – контрразведывательным, руководил Федотов Павел Васильевич – комиссар госбезопасности 3-го ранга, его заместитель Райхман Леонид Федорович.

Начавшаяся война выявила ряд серьезных упущений и недоработок в аппарате НКВД. В течение первых месяцев Великой Отечественной войны немецкие дивизии оккупировали огромные территории СССР.

Особая группа, возглавляемая Судоплатовым, остро нуждалась в профессиональных кадрах. Ряд высокопоставленных сотрудников Центра: Федотов, Судоплатов, Райхман, Эйтингон – обратились к наркому Берии с ходатайством об освобождении из тюрем и лагерей опытных профессионалов-разведчиков и контрразведчиков. А также были привлечены к активной работе находящиеся в опале и необоснованно уволенные ранее сотрудники НКВД-НКГБ СССР.

Создавшееся положение на фронтах в 41 году в резкой форме изменило отношение руководства страны к поступавшей разведывательной стратегической информации и материалам.

Из тюремных камер были освобождены опытные агенты-разведчики: Серебрянский Яков, Зубов Петр. Были привлечены к работе ранее уволенные оперативники, такие как: Абель, Прокопюк, Медведев Дмитрий, Каминский. Многие из них были заброшены во главе специальных групп в тылы немецких частей и административных территорий.

Перед Особой группой (с октября 1941 года именовалась 2-й отдел НКВД, с начала 1942 года преобразована в 4-е управление НКВД) ставились задачи: ведение разведдеятельности против Германии и ее союзных держав, создание агентурной сети на оккупированных территориях, организация партизанских соединений и отрядов с применением крупномасштабных диверсий, ведение радиоигр с немецкой разведкой с целью дезинформации противника. Генеральному штабу необходимо было иметь представление о количестве немецких соединений и их дислокации, знать замыслы противника и его оперативные планы, обладать информацией о стратегических резервах и вооружении, иметь сводки вражеских потерь, техники и людских ресурсов.

Осенью 1941 года аппарат государственного правительства эвакуировался в Куйбышев (ныне г. Самара). Москва жила по законам военного времени. Начиная с двадцатых чисел июля, столица впервые подверглась налету немецкой авиации. Бомбардировщики люфтваффе практически ежесуточно бомбили жилые кварталы, индустриальные объекты Москвы и пригородные территории. Несмотря на заградительный огонь зенитных батарей, основная часть самолетов все же прорывалась к столице, нанося большие разрушения.

С первых дней начавшейся войны вплоть до июня 1942 года Кузнецов напишет несколько рапортов с категоричной просьбой применить его опыт и знания в борьбе против германской армии. В одном из таких рапортов Николай Иванович напишет: «…Настоящим считаю необходимым заявить Вам следующее: в первые же дни после нападения гитлеровских армий на нашу страну мною был подан рапорт на имя моего непосредственного начальника с просьбой об использовании меня в активной борьбе против германского фашизма на фронте или в тылу вторгшихся на нашу землю германских войск.

На этот рапорт мне тогда ответили, что имеется перспектива переброски меня в тыл к немцам за линию фронта для диверсионно-разведывательной деятельности, и мне велено ждать приказа. Позднее, в сентябре 1941 г., мне было заявлено, что ввиду некоторой известности моей личности среди дипкорпуса держав оси в Москве до войны, во избежание бесцельных жертв посылка меня к немцам пока не является целесообразной. Меня решили тогда временно направить под видом германского солдата в лагерь германских военнопленных для несения службы разведки. Мне была дана подготовка под руководством соответствующего лица из военной разведки. Эта подготовка дала мне элементарные сведения и знания о германской армии. 16 октября 1941 г. этот план был отменен, и мне было сообщено об оставлении меня в Москве на случай оккупации столицы германской армией. Так прошел 1941 год. В начале 1942 г. мне сообщили, что перспектива переброски меня к немцам стала снова актуальной. Для этой цели мне дали элементарную подготовку биографического характера. Однако осуществления этого плана до сих пор по неизвестным мне причинам не произошло. Таким образом, прошел год без нескольких дней с того времени, как я нахожусь на полном содержании советской разведки и не приношу никакой пользы, находясь в состоянии вынужденной консервации и полного бездействия, ожидая приказа. Завязывание же самостоятельных связей типа довоенного времени исключено, т.к. один тот факт, что лицо «германского происхождения» оставлено в Москве во время войны уже сам по себе является подозрительным. Естественно, что я, как всякий советский человек, горю желанием принести пользу моей Родине в момент, когда решается вопрос о существовании нашего государства и нас самих. Бесконечное ожидание (почти год) и вынужденное бездействие при сознании того, что я, безусловно, имею в себе силы и способности принести существенную пользу моей Родине в годину, когда решается вопрос быть или не быть, страшно угнетает меня. Всю мою сознательную жизнь я нахожусь на службе в советской разведке. Она меня воспитала и научила ненавидеть фашизм и всех врагов моей Родины. Так не для того же меня воспитывали, чтоб в момент, когда пришел час испытаний, заставлять меня прозябать в бездействии и есть даром советский хлеб? В конце концов, как русский человек, я имею право требовать дать мне возможность принести пользу моему Отечеству в борьбе против злейшего врага, вторгшегося в пределы моей Родины и угрожающего всему нашему существованию! Разве легко мне в бездействии читать в течение года сообщения наших газет о тех чудовищных злодеяниях германских оккупантов на нашей земле, этих диких зверей?

Тем более что я знаю в совершенстве язык этих зверей, их повадку, характер, привычки, образ жизни. Я специализировался на этого зверя. В моих руках сильное и страшное для врага оружие, гораздо серьезнее огнестрельного. Так почему же до сих пор я сижу у моря и жду погоды? Дальнейшее пребывание в бездействии я считаю преступным перед моей совестью и Родиной. Поэтому прошу Вас довести до сведения верховного руководства этот рапорт. В заключение заявляю следующее: если почему-либо невозможно осуществить выработанный план заброски меня к немцам, то я с радостью выполнял бы следующие функции:

1. Участие в военных диверсиях и разведке в составе парашютных соединений РККА на вражеской территории.

2. Групповая диверсионная деятельность в форме германских войск в тылу у немцев.

3. Партизанская деятельность в составе одного из партизанских отрядов.

4. Я вполне отдаю себе отчет в том, что очень вероятна возможность моей гибели при выполнении заданий разведки, но смело пойду на дело, т.к. сознание правоты нашего дела вселяет в меня великую силу и уверенность в конечной победе. Это сознание дает мне силу выполнить мой долг перед Родиной до конца.

3 июня 1942 г. «Колонист»

г. Москва»

Согласно приказу в Москве проводились мероприятия по заминированию всех жизненно важных объектов: железнодорожных мостов, электростанций, водозаборных сооружений, промышленных предприятий. Работами по заминированию руководили сотрудники Центрального аппарата НКВД, в частности начальник контрразведки УНКВД по городу Москва Федосеев Сергей Михайлович. В кратчайший срок были созданы три законспирированные диверсионные разведывательные группы на случай оккупации столицы. Во главе этих групп были назначены ответственные сотрудники госбезопасности: Федотов Павел, Дроздов Виктор. Ранее предполагалось включить в состав одной из законспирированной сети агента «Колонист».

Были заминированы ряд правительственных зданий и учреждений, несколько загородных резиденций членов ЦК, где предположительно могли бы проводиться совещания высших должностных лиц Третьего рейха.

Начальник 2-го Особого отдела Павел Судоплатов, имея уже большой опыт работы за границей, обладал незаурядными организаторскими способностями. Для выполнения ответственных заданий Судоплатов привлек высокопрофессиональных чекистов, принимавших участие в гражданской войне в Испании: Ваупшасова, Орловского, Маклярского. Отделения, вошедшие в состав Особого отдела, формировались по территориальному направлению и назывались Белорусское, Украинское, Кавказское. Позднее отделения были переименованы в отделы.

Особый отдел нуждался в квалифицированных специалистах, которых планировалось забрасывать поодиночке или в составе немногочисленных групп в тылы противника. Судоплатов и его подчиненные занимались поиском таких людей, обращаясь во все подразделения НКВД. Особенно не хватало подготовленных разведчиков для украинского отдела – для последующего ведения разведывательной работы на оккупированной Украине. После обращения Судоплатова к начальнику контрразведки Павлу Федотову с просьбой о переводе «Колониста» в Особый отдел была достигнута обоюдная договоренность.

Перевод «временно» Кузнецова в особую группу был утвержден, но его постоянным штатным местом пребывания оставался по-прежнему отдел контрразведки. Ему предстояло выполнять задания особой степени важности в глубоком тылу Вермахта в составе оперативной группы под кодовым наименованием «Победители» под командованием капитана госбезопасности Медведева Дмитрия Николаевича.