Долина кукол Сьюзанн Жаклин

Прежде чем начать взбираться по лестнице, Энн постучала в дверь квартирки Нили, но там было тихо. Она поплелась вверх по шаткой лестнице и, войдя наконец к себе, c блаженной радостью услышала, как привычно шипит пар в старенькой батарее. Что бы ни говорил Лайон Берк о своем согласии на любую квартиру, она никак не могла представить его в квартире, подобной ее собственной. Нельзя сказать, чтобы ее комната была очень плоха, во всяком случае она чистенькая и удачно расположена. Но по сравнению c ее просторной спальней в Лоренсвиле эта комната кажется просто ужасной! Вид продавленной кровати намекал на то, что ее хватит еще на годик, не больше. Иногда Энн пыталась прикинуть, сколько же людей пользовались ею за все это время – несколько сотен, никак не меньше. Но они были ей неизвестны, и именно эта анонимность позволяла ей считать кровать своей. До тех пор пока она платит за эту квартиру, она имеет полное право считать все в ней своей собственностью. И маленькую побитую тумбочку у кровати, покрытую сетью царапин и прожженных сигаретами пятен, и комод c тремя ящиками, которые нельзя было плотно задвигать, так как они тогда застревали и при сильном рывке от них отлетали ручки, и разбухшее кресло, сиденье которого так и пучило от рвавшихся наружу пружин.

Квартиру, конечно же, можно было сделать понаряднее, но к концу недели денег уже не оставалось, а она дала себе слово не прикасаться к пяти тысячам, лежавшим у нее в банке. К тому же Энн еще не расплатилась c магазином «Блумингдейл» за купленные там черное платье и легкое черное пальто.

Услышав стук в дверь, Энн крикнула, не поворачивая головы:

– Я дома!

Вошла Нили, плюхнулась в кресло, которое жалобно застонало и чуть не разродилось всеми своими пружинами.

– А зачем тебе объявления в «Таймс»? Ты что, собираешься переезжать?

Услышав от Энн рассказ о том, какую задачу ей задали, Нили громко расхохоталась:

– А балкон во всю стену да еще четыре кабинета ему не надо?

И тут же позабыв обо всем как о деле невыполнимом и, следовательно, не стоящем дальнейших разговоров, Нили перешла к тому, что действительно считала вопросом первостепенной важности.

– Энн, так удалось сегодня поговорить об этом?

«Это» подразумевало некоторую услугу, которой вот уже две недели добивалась Нили от Энн.

– Нили, ну послушай, мне это не очень удобно! Особенно сегодня… в день возвращения Лайона Берка.

– Но нам во что бы то ни стало надо попасть в программу «Все звезды». Совершенно не могу понять почему, но Хелен Лоусон понравился наш номер. Нас уже три раза вызывали на прослушивание, и она всегда при этом присутствовала. И если Генри замолвит за нас словечко, дело в шляпе.

«Мы» включало саму Нили и еще двух парней, выступавших c нею в одном номере. Настоящее имя Нили было Этель Агнесса О’Нил («Ну просто застрелиться можно», – сетовала Нили при первом знакомстве c Энн), но прозвище Нили прилипло к ней еще в раннем детстве, а поскольку она была одной из участниц танцевального трио «Гаучерос», необходимость что-либо предпринимать в связи c этими высокопарными именами отпала сама собой.

Поначалу они просто кивали друг другу в знак приветствия, встречаясь внизу в вестибюле, но постепенно их знакомство перешло в настоящую дружбу.

У Нили был курносый носик, огромные карие глаза, веснушки и вьющиеся каштановые волосы. Она походила на искрящегося радостью жизни экспансивного подростка, но этот подросток уже c семи лет разъезжал по стране c труппой бродячего варьете.

Нили действительно была еще совсем девочка, и невозможно было поверить, что она актриса. Но однажды вечером Нили затащила Энн на свое выступление в клубе одной из центральных гостиниц, и там c ней произошла неожиданная для Энн метаморфоза. Толстый слой грима скрыл веснушки, а вычурное, в блестках платье вдруг придало ее детской фигурке зрелые формы. Номер был скучноват и до тошноты знаком. Двое мужчин в потертых сомбреро и узких штанах раскачивали бедрами, притопывали каблуками и пощелкивали пальцами, что должно было заставить вас поверить, что танцуют некий испанский танец. Еще в Лоренсвиле Энн не раз видела подобные представления, но никого, подобного Нили, она еще не встречала. Ей трудно было судить, великолепна ли Нили в этом номере или потрясающе бездарна, но она явно не вписывалась в общий ансамбль «Гаучерос». Нет, она, конечно же, танцевала и кружилась c ними в одном ритме, так же, в такт c ними, раскачивалась, но вы замечали только одну ее, остальных как будто и не было на сцене. Все следили только за ней.

Но, усевшись опять в продавленное кресло и сняв костюм и грим, Нили вновь превратилась в восторженную девочку-подростка. Для Энн она стала первой и единственной подругой.

– Мне очень жаль, Нили, что я ничем не могу тебе помочь. Я не могу беспокоить мистера Беллами своими личными делами, ведь наши отношения чисто деловые, – оправдывалась Энн.

– Ну и что c того? Всем здесь известно, что когда-то он был любовником Хелен Лоусон и она по-прежнему считается c его мнением.

– Кем он был?

– Ее любовником, ее мужиком. Не говори мне, пожалуйста, что ты впервые об этом слышишь.

– Но, Нили, кто это рассказал тебе такую чушь?

– Чушь? Вот так штука! Ты что, хочешь сказать, что тебе этого никто не рассказывал? Было это давно, и c тех пор она уже трижды выходила замуж, но много лет все только и говорят, что про этих ее трех мужей, они-то были знаменитости. Как по-твоему, чего это я к тебе прицепилась насчет разговора c Генри Беллами? Может быть, завтра ты сумеешь напомнить ему о нас?

– Меня весь день завтра не будет, мне надо искать квартиру. И потом, Нили, я тебе уже говорила, мне неудобно смешивать работу и мои личные дела. Это не принято.

– Твои изысканные манеры, Энн, по-моему, тебе еще многое напортят, – глубоко вздохнула Нили. – Если уж чего-то добиваешься, то надо идти напролом, никуда не сворачивая. Идешь и просишь то, что тебе нужно.

– Ну а если получишь отказ?

Нили пожала плечами:

– Подумаешь! Хуже-то не будет. По крайней мере, шансы поначалу были равны, глядишь, и получилось бы.

Энн не могла не улыбнуться такой железной логике. Нили не получила вообще никакого образования, но в ней чувствовалась врожденная сообразительность беспородной дворняжки, сочетавшаяся c какой-то неординарностью, – так один щенок вдруг чем-то выделяется из целого помета. Она действительно была так же неуклюжа, прямолинейна и неудержима, но во всей ее наивности неожиданно проглядывало определенное знание жизни.

Первые семь лет своей жизни Нили провела в разных приютах. А потом ее сестра, которая была на десять лет старше, познакомилась c Чарли, актером из номера «Гаучерос», и вышла за него замуж. Было решено делать номер втроем, и она вытащила Нили из унылого однообразия приютской жизни и обязательной учебы и приобщила ее к кочевой жизни труппы третьеразрядного варьете. Учеба для Нили на этом закончилась, но во время многочисленных поездок в труппе всегда находился человек, желавший научить Нили чтению или арифметике. Из окон поездов она изучала географию, а истории поднабралась у гастролеров-европейцев, время от времени выступавших c их труппой. А о неожиданном приходе инспектора из отдела по образованию их всегда мог предупредить какой-нибудь добренький привратник.

В четырнадцать лет Нили, знавшей до мелочей весь номер, пришлось заменить в нем сестру, поскольку та ждала ребенка, и вот теперь, спустя три года, проведенных в безвестности, все «Гаучерос» решили испытать судьбу, попробовав выступить на Бродвее.

– Может, я сумею поговорить об этом c Джорджем Беллоузом, – задумчиво сказала Энн, подправляя наложенную еще утром косметику, – ведь он пригласил меня на премьеру «Всех звезд».

– Ну, это все равно что идти окольным путем, – сказала Нили, – но и на том спасибо. – Нили наблюдала, как Энн переодевается в твидовый костюм. – Вечером опять c Алленом встречаешься?

Энн утвердительно кивнула.

– Я сразу догадалась, потому что, когда ты идешь куда-нибудь c Беллами, ты каждый раз надеваешь черное платье. Мамочки мои, неужели оно ему еще не надоело?

– Да он на меня в это время и не смотрит. Наши встречи чисто деловые.

– Хо-хо! – фыркнула Нили. – Это надо ж! В вашей шарашке явно не соскучишься, по сравнению c ней наш шоу-бизнес, похоже, просто тоска зеленая! С Джорджем ты ходишь на премьеры, c мистером Беллами шикарно ужинаешь в «Двадцать один», и своего Аллена ты также подцепила у себя на работе. Да еще теперь этот Лайон Берк! Подумать только, Энн, у тебя теперь четыре ухажера, а у меня вообще ни одного!

– Мистер Беллами вовсе мне не ухажер, – засмеялась Энн. – Премьера состоится не раньше января, а для Лайона Берка я всего лишь агент по найму квартир. А Аллен… как тебе сказать, мы просто встречаемся как приятели.

– И все равно это в четыре раза больше того, что имею я. Я никогда ни c кем по-настоящему не встречалась. Мой шурин и Дики – его партнер по номеру – единственные знакомые мне мужчины, но Дики гомосек. Моя так называемая светская жизнь заключается в том, чтобы сходить посидеть в закусочную Уэлгрина и потрепаться там c такими же безработными актерами.

– Неужели ты не могла познакомиться c каким-нибудь актером? Он водил бы тебя в разные места.

– Как бы не так! Ты, видимо, не больно в них разбираешься, раз задаешь подобный вопрос. Дождешься от них, как же! Да они и пяти центов не потратят, чтобы купить девушке стакан кока-колы. Дело не в том, правда, что они такие дешевки, но они так часто сидят без работы, что им приходится быть жмотами. Большинство из них работают по ночам – носильщиками, лифтерами, портье, кем угодно, только чтобы днем иметь возможность искать актерскую работу и встречаться c антрепренерами.

– Ты скоро снова уезжаешь на гастроли? – поинтересовалась Энн, вдруг осознав, как ей будет скучно без Нили.

– Надеюсь, что нет. Сестра рассказывает, что их сынишка уже начинает узнавать своего папочку, и поэтому Чарли работает изо всех сил, соглашаясь на любые выступления в разного рода клубах. Но Дики начинает уже беситься, поскольку на гастролях можно заработать побольше. Нас сейчас приглашают в турне по ночным клубам Буффало, Торонто и Монреаля. Чтобы не ехать туда, нам необходимо заполучить приглашение выступать во «Всех звездах». Программы c Хелен Лоусон всегда имеют успех, и мы смогли бы остаться в Нью-Йорке на весь сезон, а то и дольше. За это время мне, наверное, удалось бы познакомиться c приличным парнем и выйти за него замуж.

– Ты только по этой причине хочешь участвовать в ее программе? Неужели только для того, чтобы познакомиться c кем-нибудь и выйти замуж?

– Вот именно. Тогда я стану важной дамой и буду миссис Важная Персона. У меня будет свое жилье, друзья, и все в округе будут знать, кто я такая.

– Ну а любовь? Не так-то легко встретить человека, которого сможешь полюбить.

– Послушай, – сморщила носик Нили, – я полюблю того, кто полюбит меня. Энн! Если бы ты только смогла поговорить обо мне c мистером Беллами…

– Ладно, Нили, – не смогла сдержать улыбки Энн, – постараюсь при малейшей возможности. Кто знает, из тебя может получиться новая Павлова!

– А это еще кто такая?

– Она была величайшей балериной.

– Ну, это не про меня – все эти разговоры о звездах, – расхохоталась Нили. – Нет, знаешь, мне кажется, я смогла бы стать звездой, правда не c этим номером. Когда я выхожу на сцену, со мной действительно вдруг что-то такое происходит. Танцую я неплохо, но уверена, что, если бы мне хлопали погромче, я бы просто запорхала как птичка. Голос у меня не очень сильный, но, если бы я почувствовала, что нравлюсь зрителям, я бы запела, как оперная примадонна. Когда я на сцене, у меня возникает такое чувство, ну знаешь… как будто весь зал меня обнимает. Ну, ты меня понимаешь… Я уже рассказывала об этом Чарли и Дику, но они считают меня сумасшедшей, потому что сами они ничего подобного не испытывают.

– Нили, может, тебе стоит пойти учиться в какую-нибудь студию актерского мастерства? Тогда у тебя появится шанс пробиться наверх.

Нили c сомнением покачала головой:

– Эти шансы весьма невелики. В нашем деле я встречала слишком много проработавших всю жизнь актеров, которые любили поговорить о том, как они чуть-чуть не стали знаменитостями.

– Но сейчас ты говоришь о людях, которые оказались недостаточно талантливыми, – настаивала Энн.

– Послушай, в шоу-бизнес идут не потому, что их устраивают время работы и хорошие бабки. Любая крошка считает, что уж она-то сумеет обязательно вырваться наверх. Но на каждую Мэри Мартин, Этель Мерман и Хелен Лоусон найдутся тысячи других актрисуль – героинь эпизода, которые, работая в низкопробных бродячих труппах и перебиваясь там c хлеба на воду, так и не смогли стать в один ряд c этими блистательными звездами.

Энн молчала, на столь железную логику было трудно что-либо возразить. Она в последний раз тронула лицо, подправляя макияж, и сказала:

– Хорошо, Нили, я сделаю все, что смогу, по поводу разговора c мистером Беллами. Но, кто знает, может, ты и без него сумеешь попасть в эту программу. Вы, должно быть, кому-то очень понравились, раз вас уже трижды вызывали на прослушивание.

– Это-то для меня и остается загадкой, – опять громко расхохоталась Нили. – Действительно, зачем они снова и снова нас вызывали? Как мог наш дурацкий номер понравиться Хелен Лоусон? Разве что все остальные танцевальные группы в этом городишке вдруг заразились оспой или другой какой болячкой. Пойми, если бы я была уверена, что номер у нас классный, я бы к тебе так не приставала. Я никак не соображу, почему Хелен Лоусон вдруг нами заинтересовалась. Мне кажется, что она положила глаз на Чарли. Говорят, ей сойдет любой, на ком есть штаны, а Чарли, хоть умником его и не назовешь, смотрится вполне подходяще.

– Но что же он будет делать, если он ей на самом деле приглянулся? Ты забываешь о своей сестре.

– Это все ерунда! Конечно же, если надо будет, он переспит c Хелен Лоусон, – невозмутимо ответила Нили. – Он решит, что идет на это в некотором роде и ради моей сестры. Но не думаю, что он получит много удовольствия, трахая Хелен Лоусон, ведь она далеко не красавица.

– Нили, неужели ты хочешь сказать, что не попробуешь этому помешать? Сестра тебе этого никогда бы не простила.

– Ты, Энн, не только ведешь себя как девственница, но и рассуждаешь как проповедник. Послушай, я тоже девственница, но прекрасно знаю, что для мужчины секс и любовь – вещи совершенно разные. Во время гастролей Чарли, бывало, останавливался в самых дешевых гостиницах, а две трети заработка отправлял моей сестре, чтобы она c ребенком ни в чем не нуждалась. Но это вовсе не мешало ему время от времени приударить за какой-нибудь красоткой из нашей труппы, ему просто хотелось заняться сексом… и это не имело ничего общего c той любовью, которую он испытывает к Китти и их ребенку. Я сохраняю свою девственность только потому, что мне хорошо известно, как высоко ее ценят мужчины, а я хочу, чтобы меня полюбил кто-нибудь так, как Чарли любит Китти. Но у мужчин, конечно же, все по-другому, нельзя же действительно рассчитывать, что тебе попадется девственник.

В комнате Энн прозвенел звонок, означавший, что внизу ее уже дожидается Аллен. Она нажала стальную кнопку, давая ему знать, что спускается, и схватила пальто и сумочку.

– Все, Нили, мне надо бежать, Аллен мог взять такси.

– Подожди, скажи, у тебя не осталось хоть немного этого потрясающего шоколадного печенья-пастилок?

Нили стала рыться в маленьком шкафчике.

– Забирай всю коробку, – разрешила Энн, стоя уже у выхода и придерживая для Нили дверь.

– Здорово! – Нили вышла из квартиры следом за ней, прижимая к груди коробку c печеньем. – Дома у меня есть литр молока, да еще я взяла в библиотеке «Унесенных ветром», а теперь это печенье. Ух ты! Устрою себе роскошный пир!

Они отправились в маленький французский ресторанчик. Аллен внимательно слушал, пока она рассказывала ему о задании, полученном ею от Генри Беллами. Когда Энн закончила свой рассказ, он быстренько проглотил оставшийся кофе и попросил принести счет.

– Энн, мне кажется, что настало время…

– Время? А для чего?

– Время для полной откровенности. Теперь ты можешь уйти из конторы Генри Беллами в ореоле славы.

– Но я не хочу от него уходить!

– Но тебе придется. – Его улыбка была ей незнакома. В ней чувствовалась уверенность в себе, и вообще вся его манера поведения изменилась. – Полагаю, что раздобыть квартиру для Лайона Берка считалось бы настоящим подвигом?

– Ты хочешь сказать, что у тебя на примете имеется такая квартира?

Он кивнул, продолжая загадочно улыбаться, как будто вспомнил одному ему изестную шутку.

Когда они вышли на улицу, он остановил такси и назвал адрес где-то в Саттон-Плейс.

– Аллен, куда мы едем?

– Смотреть новую квартиру Лайона Берка.

– Так поздно? И кстати, чья это квартира?

– Сама увидишь, – сказал он. – Потерпи немного.

Дальше они ехали молча.

Машина остановилась около фешенебельного здания недалеко от Ист-Ривер. Тут же подскочил подобострастный швейцар и поздоровался c Алленом: «Добрый вечер, мистер Купер». Лифтер так же учтиво поздоровался и остановил лифт на десятом этаже. Аллен привычным движением вставил ключ в замок. Когда он включил свет, взору Энн предстала со вкусом отделанная гостиная. Нажатие еще одной кнопки – и в комнате зазвучала приглушенная музыка. Квартира была изумительная, как будто сделанная по заказу специально для Лайона Берка.

– Аллен, все-таки чья же это квартира?

– Моя. Пойдем посмотрим остальное. Спальня очень большая… Много шкафов. – Он раздвинул скользящие двери. – Ванная – здесь, а кухня – вот там, правда, она маленькая, но c окном.

Не говоря ни слова, она следовала за ним. Уму непостижимо! Неужели тихоня Аллен живет в такой квартире?

– Ну а теперь я покажу тебе ложку дегтя.

Он прошел в гостиную, раздернул длинные, до полу, портьеры, и они увидели соседнюю квартиру, окно которой было совсем рядом. До него, казалось, можно было дотянуться рукой.

– Плохо то, – начал он, – что в этом идеальном доме есть все, кроме хорошего вида из окон. Хотя должен признаться, что этот толстяк напротив меня просто заинтриговал. Живет он один, и за два года я ни разу не видел, чтобы он прикасался к еде. Он существует на одном пиве, оно его завтрак, обед и ужин. Смотри сама!

Как будто услышав его слова, в кухню соседней квартиры, тяжело переваливаясь, вошел тучный мужчина в майке и открыл бутылку пива.

Аллен снова задернул занавески.

– Поначалу я очень за него волновался, так как был уверен, что он кончит авитаминозом или чем-то подобным. Но пиво ему явно на пользу. – Аллен подвел ее к дивану. – Ну что? Квартира подойдет мистеру Берку?

– По-моему, она просто чудо, даже c этим толстяком напротив. Но, Аллен, почему ты сам вдруг отказываешься от такой прекрасной квартиры?

– А я нашел другую и могу переезжать хоть завтра. Но сначала мне хотелось бы, чтобы ты на нее взглянула. Главное, чтобы она понравилась тебе.

Боже милостивый! Он собирается сделать ей предложение! Милый крошка Аллен! Она не хотела причинять ему боль. Может быть, она сможет притвориться, что ни о чем не догадывается.

Энн постаралась говорить спокойно и беспечно:

– Аллен, хотя мне и поручили подыскать квартиру для Лайона Берка, это еще не означает, что я специалист в таких вопросах. Сам Лайон Берк не может освободиться, и, чтобы ускорить дела в конторе, это дело поручили мне. И уж если ты сам нашел эту квартиру, то вряд ли нуждаешься в моих советах… – Она понимала, что говорит слишком быстро.

– Ты говорила, что он сможет платить сто пятьдесят долларов, – сказал Аллен. – И даже сто семьдесят пять. Давай решим так: отдадим ее за сто пятьдесят, и в их глазах ты станешь настоящей волшебницей. Он может переарендовать квартиру у меня. Я сам за нее плачу столько же, но мебель – моя. И я ее оставлю в качестве премии.

Она вдруг насторожилась.

– Но ведь мебель тебе понадобится в твоей новой квартире, – возразила Энн. – И к тому же она, вероятно, очень дорогая…

– Это не имеет значения, – сказал он весело. – А Лайон Берк сможет переехать немедленно?

– Не знаю, наверное…

– Наверняка сможет, – сказал Аллен. – Поехали, я хочу показать тебе свою новую квартиру.

Он чуть ли не силком потащил ее из квартиры к лифту, не обращая внимания на ее возражения, что уже слишком поздно.

Когда они оказались на улице, к ним снова подбежал любезный швейцар:

– Вызвать такси, мистер Купер?

– Не надо, Джо, нам недалеко.

Пройдя по улице несколько метров, они вошли в дом, который, казалось, висел прямо над рекой.

Сама квартира казалась сошедшей c киноэкрана: толстый белый ковер, длиной чуть ли не c километр, покрывал пол в гостиной; уголок-бар был отделан итальянским мрамором, высокая лестница явно намекала на множество комнат наверху. Но самым потрясающим был вид, открывавшийся из окна.

Стеклянные двери открывались на огромный балкон, выходивший на реку. Аллен вывел ее на балкон, и холодный ветер оросил влагой ее лицо. Представшая перед ней красота ошеломила ее. Сеть ярких мостовых огней извивалась над рекой, в пролетах плыли крошечные бриллиантики света. Позабыв про Аллена, Энн стояла как завороженная.

– Ну что, выпьем за новую квартиру? – спросил Аллен.

Энн стряхнула c себя наваждение и взяла предложенную кока-колу.

– Аллен, чья это квартира? – тихо спросила она.

– Если захочу, то моя.

– Но кому она принадлежит?

– Человеку по имени Джино, но он говорит, что она для него великовата. Сам он живет в отеле «Уолдорф» – ему так удобнее.

– Но, Аллен, ведь ты не можешь себе этого позволить!

– Ты очень удивишься, когда узнаешь, что я могу себе это позволить. – Он снова улыбался этой чужой, незнакомой ей улыбкой.

Она повернулась, намереваясь возвратиться в комнату.

– Аллен, мне, пожалуй, лучше уйти. Я очень устала… и совершенно запуталась.

– Энн. – Он схватил ее за руку. – Энн, я богат, я очень богат.

Энн молча смотрела на него и вдруг поняла, что он говорит правду.

– Я люблю тебя, Энн. Сначала мне просто не верилось, что ты, встречаясь со мной, ничего не знаешь.

– Не знаю чего?

– Кто я такой.

– Ну и кто же ты такой?

– Все тот же Аллен Купер. Единственное, что ты знаешь обо мне, – это мое имя. Только оно тебе ни о чем не говорит. Ты знаешь меня как невезучего страхового агента. – Он усмехнулся. – Если бы ты только знала, чего мне стоило эти несколько недель прятаться c тобой по дешевым ресторанчикам, наблюдать, как ты заказываешь самые дешевые блюда в меню, знать, что ты волнуешься из-за моей работы. Энн, никогда раньше никто не тревожился из-за меня. Сначала я решил, что все это розыгрыш, что тебе все известно и ты просто меня дурачишь. Ведь со мной подобное проделывали и раньше. Именно поэтому я задавал тебе столько вопросов: откуда ты приехала, что это за Лоренсвиль? А уж потом нанял детектива, чтобы тот все проверил.

Увидев, как сузились ее глаза, он схватил ее за руки:

– Энн, не сердись на меня. Ты казалась такой невероятной, просто как из сказки. И Джино не мог в это поверить. Но когда все подтвердилось, когда все оказалось правдой: и дом, и овдовевшая мать, и тетушка, и старинный род… Энн, ты – настоящая леди, самый высший класс! Боже мой, когда мне все стало известно, я был вне себя от радости. Ведь я был убежден, что мне нечего надеяться на что-нибудь подобное, чтобы та, кого я обожаю, могла полюбить меня ради меня самого. Неужели ты не понимаешь, что это значит для меня? – Он закружил ее по комнате. – Я тебе не безразличен? Я тебе действительно нравлюсь? Неужели я сам, а не мое богатство?

Энн, задыхаясь, вырвалась из его объятий:

– Аллен, ну откуда мне было знать, кто ты такой, и, вообще, откуда бы я все это узнала, если бы ты мне сам не рассказал?

– Я никак не могу понять, как ты ухитрилась ничего не знать? Мое имя постоянно мелькает в светской хронике. Я полагал, что одна из твоих подружек обязательно сообщила бы тебе про меня. И уж безусловно, сам Генри Беллами не преминул бы это сделать.

– Я не читаю светскую хронику, и, кроме Нили, у меня нет других подруг, а она читает только «Вэрайети». У нас же в конторе свои личные дела я не обсуждаю ни c мистером Беллами, ни c кем другим.

– Ну что ж! Зато теперь ты можешь сообщить им потрясающие новости. О нас c тобой! – Он обнял ее и поцеловал.

Энн стояла, вся обмякнув, но потом вдруг резко высвободилась. Боже! Опять это c нею произошло! Во время поцелуя ее снова затопила волна отвращения.

Аллен же c нежностью смотрел на нее:

– Моя милая маленькая Энн. Я понимаю, что ты, наверное, совершенно растерялась.

Она подошла к зеркалу и подкрасила губы. Руки ее дрожали. С ней явно что-то не в порядке. Почему ей становится так противно, когда ее целует мужчина? Многим девушкам нравится целоваться c мужчинами, даже если они в них не влюблены. И это считается нормальным. Но Аллен ей нравится, он не какой-то посторонний, не чужак. Значит, ни Уилли Гендерсон, ни парни из Лоренсвиля ни в чем не виноваты. Причина, должно быть, в ней самой.

Аллен приблизился к ней снова:

– Энн, я люблю тебя. Я понимаю, что все случилось слишком быстро. От этого у кого угодно голова пошла бы кругом. Но я хочу на тебе жениться, я хочу, чтобы ты познакомилась c Джино, моим отцом.

Он протянул ей ключи:

– Передай их завтра Лайону Берку и скажи, чтобы он позвонил мне на работу. Я немедленно переоформлю аренду квартиры. Кстати, Энн, если эта квартира тебе кажется слишком пошло отделанной, ты можешь все отсюда повыбрасывать и все переделать. Хотя Джино она обошлась в целое состояние, по-моему, она все-таки не в твоем вкусе. Или, если захочешь, мы можем купить дом – все, что ты только пожелаешь.

– Аллен, я…

– Для одного вечера мы и так уже наговорили достаточно. Я тебя люблю, и ты выходишь за меня замуж. Думай только об этом.

Пока они ехали к ней домой, Энн сидела в машине, глубоко задумавшись. Теперь она знает все. Она фригидна. То самое ужасное слово, о котором шептались все девочки в школе. У некоторых девушек это от природы, они такими рождаются, никогда не испытывая настоящей страсти, никогда не достигая оргазма. И она из их числа! Боже, ведь ей даже поцелуи омерзительны! Наверное, ей еще повезло, что она встретила такого человека, как Аллен. Он добрый и, может быть, сумеет ей помочь. Пожалуй, все-таки следует выйти за него замуж. Права оказалась ее мать. Это волшебное чувство блаженства не для «леди», которую тошнит от поцелуев. Но она, по крайней мере, избавилась от Уилли Гендерсона из Лоренсвиля. А ведь некоторым и такого счастья не выпадает.

Он задержал такси, когда они подъехали к ее дому.

– Энн, постарайся увидеть меня во сне. – Легким поцелуем он коснулся ее щеки. – Спокойной ночи.

Она проводила такси взглядом, а когда оно скрылось из виду, вбежала в дом и забарабанила в дверь Нили. Та появилась, читая на ходу «Унесенных ветром». Не отрываясь от чтения, Нили жестом пригласила Энн в комнату.

– Нили, ну оторвись же от своей книги хоть на минутку, у меня важные новости.

– В данный момент ничто на свете не может заставить меня оторваться от Ретта Батлера!

– Нили, ты когда-нибудь слышала об Аллене Купере?

– Послушай, ты что, меня разыгрываешь?

– Я никогда не была более серьезной. Ты не знаешь, кто такой этот Аллен Купер? Тебе его имя что-нибудь говорит?

Нили зевнула, закрыла книгу, аккуратно загнув страницу, чтобы Ретт Батлер вдруг куда-нибудь не исчез.

– Ладно уж, если тебе так хочется порезвиться, то Аллен Купер – это очень милый парень, c которым ты встречаешься раза три-четыре в неделю. Если судить о нем по тому, что я заметила из окна, я бы не сказала, что это настоящий Кери Грант, но видно, что парень он надежный. Вот так-то. А теперь мне можно вернуться к Ретту Батлеру? Он-то мне гораздо более интересен, а Скарлетт, похоже, вообще его не ценит.

– Значит, ты никогда не слышала об Аллене Купере?

– Да нет же! А что, мне следовало бы его знать? Быть может, он снимался в кино и все такое? Мне известны Гэри Купер и Джеки Купер, но не Аллен Купер… – Она пожала плечами.

– Ладно, возвращайся к своему Ретту Батлеру, – сказала Энн, направляясь к выходу.

– Ты какая-то сама не своя, – пробормотала Нили. – Случайно не хлебнула чего-нибудь?

– Нет-нет. Увидимся завтра.

Нили рассеянно кивнула головой. Она уже снова перенеслась к Ретту Батлеру и Скарлетт.

Лежа в темноте, Энн пыталась разобраться в фактах, которые стали ей известны. Итак, Аллен не бедный страховой агент, он просто богач. Но почему все-таки она должна была слышать о нем? Может быть, есть еще что-то, что ей следовало бы знать? И как ей разузнать о нем побольше? И у кого? Ну конечно же! Джордж Беллоуз! Уж он-то наверняка знает все об Аллене, как, впрочем, о всяком, кто заслуживает внимания.

Джордж Беллоуз удивленно поднял голову, когда она вошла к нему в кабинет.

– Энн, ведь ты же должна была бы сейчас носиться по городу в поисках квартиры.

– Джордж, а я могу c тобой поговорить? По личному вопросу?

Он пересек комнату и прикрыл дверь.

– Когда тебе только угодно. Садись и говори как можно откровеннее. Кстати, кофе выпьешь? – Он налил ей чашку из термоса. – Ладно, давай выкладывай все. Тебя что-то беспокоит?

Энн внимательно рассматривала свой кофе.

– Ты знаешь Аллена Купера, Джордж?

– Так кто же его не знает? – Он внимательно посмотрел на нее. – Послушай, ты хочешь сказать, что впуталась c ним в какую-то историю?

– Он просто мой знакомый. И как мне стало известно, он довольно богат.

– Богат? – Джордж неприятно хмыкнул. – Детка, для таких денежек, как у него, стоило бы подобрать другое словечко. Всю их империю, конечно, начал создавать еще его отец, Джино. Им принадлежит половина всей недвижимости в этом городе. По слухам, их партнерами являются эти знаменитые греки-миллионеры, магнаты-судовладельцы. Несколько лет назад журнал «Тайм» напечатал большую статью о Джино. Кстати, попробую поискать для тебя в библиотеке этот старый номер. Там говорилось, что его богатство даже невозможно подсчитать. Они также напечатали и фотографию Аллена. Можешь себе представить, какая это была для Куперов реклама. С тех самых пор девицы преследуют их по пятам. Им, наверное, приходится от них отстреливаться. Поэтому, если ты познакомилась c Алленом, разреши дать тебе один совет: не принимай его всерьез. Он просто гнида.

– Но он кажется таким милым, – упорствовала Энн.

– Ну да, весь гладенький такой, – рассмеялся Джордж, – но, по-моему, внутри он не менее крут, чем его отец. Он сам уже провернул не одно ловкое дельце. Полагаю, что он сумел отвертеться от армии, купив какой-нибудь заводик, производивший парашюты.

– Спасибо тебе, Джордж, – сказала Энн и встала.

– Обращайся в любое время, солнышко. Готов предоставить тебе подробную характеристику на каждого бабника в нашем городе. С твоей внешностью тебе рано или поздно придется перезнакомиться c ними со всеми.

Лицо Генри Беллами разочарованно вытянулось при виде Энн.

– Пожалуйста, не говори мне, что ты уже сдалась! Послушай, Энн, я знаю, что это невероятно трудно. Я сам сегодня звонил в несколько контор по аренде квартир. Но ты все-таки держись, не бросай это дело!

– Я уже нашла квартиру для мистера Берка.

– Да неужели! Вот это да! Ты бесподобна!

Он позвонил в кабинет Лайона и попросил его зайти.

– Ключи уже у меня. Мистер Берк может ее посмотреть сегодня днем.

– А почему утро не подходит? – входя, осведомился Лайон. – Нельзя оставлять им ни минуты на размышления, чтобы не передумали. Энн, вы просто чудо! Говорите адрес, записываю… Местечко великолепное. А она мне по карману?

– Квартира стоит сто пятьдесят долларов в месяц.

Он недоверчиво покачал головой:

– Вы настоящая волшебница. Но откуда у вас ключи? Хозяин что, в отъезде?

– Нет, он, наверное, у себя на работе.

– И как его зовут?

– Аллен Купер.

Лайон невозмутимо записал имя, но Генри вдруг c любопытством взглянул на нее:

– А как ты нашла эту квартиру, Энн? Неужели по объявлению?

– Нет, просто Аллен Купер мой приятель.

Напряженное выражение на лице Генри смягчилось.

– Ну, если он один из твоих друзей, Энн, то это, конечно, не тот Аллен Купер, которого знаю я.

– Но, мистер Беллами, я познакомилась c ним у вас в кабинете.

– Здесь? – Генри был озадачен. – Черт побери! Точно так! – Он поднялся так резко, что стул, повалившись, ударился в стенку. – Энн? Ты и этот Аллен Купер? Не может быть… – Он недоверчиво качал головой.

– Когда я c ним познакомилась, я думала, что он всего лишь страховой агент.

– Этот сукин сын заявился сюда, чтобы мы избавили его от одной хористочки. Она одна из наших менее известных клиенток. И ему надо было, чтобы мы дали ей отступного и хорошенько припугнули вдобавок. Но я быстренько вышвырнул его отсюда. – Он бросил на Энн злой взгляд. – Правда, мне теперь кажется, что я недостаточно быстро все это проделал.