Империя Млечного Пути. Книга 2. Рейтар Бурмистров Денис
Песок под невысокой башней вспучился, растопыренная конструкция опасно кренилась вперед. Что-то лезло из-под земли, что-то большое, полупрозрачное.
– Прыгай! – приказал Ярвису Юрий.
Мимо него пробежал Тихомир, сжимая в кулаке связку гранат.
– Что-то есть под землей! – раздалось со стороны Рэя. – Одучи, уходи оттуда!
Башня наклонилась еще больше и тяжелый контрактор, не удержавшись, вывалился из «люльки» прямо перед ползущими чудовищами.
– Доктор! Выводи раненых! Быстрее! – закричал Гарин, с горечью понимая, что время потеряно.
Земля под ногами пошла волной и он, не удержавшись, упал на бок, покатился. Где-то грохнула серия взрывов, яростно заорал в наушниках Ярвис.
– Прорыв! – Юрий с трудом узнал голос Одегарда.
– Рэнт! Они жрут Рэнта! – это уже Тихомир.
– Отцы-духовники, – в сердцах прошипел Гарин, поднимаясь.
– Сгруппироваться возле медблока! – резким голосом приказал Мельников.
Охранного периметра больше не существовало. С южной стороны еще стучали автоматические пулеметы, изредка ухали взрывы мин, с севера в куполе зияла огромная дыра, торчали телескопические опоры перевернутой турели, да слышались лишь выстрелы автоматов контракторов.
Краем глаза Юрий увидел, что возле медблока суетится лейтенант Си Илат, поддерживая ссутулившуюся, еле передвигающуюся фигуру в дежурном белом скафандре. Рядом, в таком же скафандре, стоял еще один человек, он стрелял из короткоствольного пистолета-пулемета куда-то в сторону. К ним спешил кто-то из тактик-операторов, судя по карабину, До Синг.
Все контракторы, игнорируя приказ майора, дрались с тварями возле места падения Рэнта. Их сбивали с ног, пытались утащить в шевелящуюся мглу, но они отбивались, упорно продираясь к дергающейся куче черных тел, в которой мелькали руки и шлем их товарища.
Гарин с ходу вступил в бой, переключив «свистуна» на картечь. Мелькнуло что-то черное, его сильно дернуло за плечо. Чуть не упав, Юрий выстрелил в сторону вакуумным зарядом. Взметнулся песок, хватка пропала.
В наушниках что-то орал Мельников, но его слова перекрывали хрип и ругань контракторов. Они палили во все стороны, яростно и зло. В руках Одегарда ухал снятый с турели пулемет. Над самой кучей, где твари сжимали и душили Ярвиса, возвышался Одучи. Урсулит исступленно рвал черную плоть чудовищ похожими на стальные ковши лапами.
– Рэй-сержант! Назад! Это приказ! – доносилось из лагеря.
– Рэнт! Не молчи!
– Тихомир! Сбоку, смотри!
Одучи победно зарычал, отбрасывая оторванный кусок с «лепестками». Запустил лапы в склизкую кучу, с усилием вытащил полуживого Ярвиса. У того был смят шлем, отсутствовала левая рука и неестественно подгибались ноги. В оставшейся руке Рэнт по-прежнему сжимал длинный зазубренный нож, покрытый серой слизью.
Урсулит взвалил товарища на загривок и прыжками понесся обратно в лагерь. За ним потянулись и остальные контракторы, прикрывая отход.
Гарин выпустил из виду тот момент, когда рядом появился До Синг. Тактик-оператор кружил вокруг топающего и пыхтящего отряда контракторов, разносил тварей из карабина и рубил их тонкими лезвиями, появляющимися из рукавов скафандра. Земля под ним заходила ходуном, разошлась в стороны, открывая глубокий зев неведомого подземного чудовища. До Синг отпрыгнул, а Гарин с Тихомиром не упустили момент, забросив внутрь по последней гранате.
Возле медблока их встретил Си Илат, бесцеремонно растолкал контракторов и залил культю Рэнта быстросохнущим медицинским гелем. Раненого контрактора положили возле покосившегося коммуникатора, над которым словно часовой застыл Мельников. Он больше не ругался на Гарина, просто медленно осматривался, опустив ствол винтовки.
– Эх, так и не попробовал мандарины, – тихо произнес Глебович. – Жалко.
От защиты лагеря ничего не осталось. У всего тяжелого оружия кончился боезапас, счетчики зарядов в автоматах тревожно перевалился за желтый сектор. А твари, пусть уже и не так рьяно, но ползут, ползут по телам мертвых сородичей.
– Похоже, все, – выдохнул Рэй. – Конец истории.
– Одучи был рад воевать рядом, – урсулит выпрямился во весь свой немалый рост, сжимая кулаки.
Глебович похлопал товарища по спине.
Жалко парней. Но все действительно закончится здесь. И закончится быстро.
– Включить соответствующую моменту лирическую композицию? – поинтересовался модулятор.
– Черта с два!
Юрий совсем не чувствовал, что все кончено. Наверное, это самообман, нежелание принимать данность – но он просто напросто отказывался считать себя приговоренным. Он словно боялся, что с принятием неизбежности скорой смерти, та действительно настигнет его.
Нет, его слишком часто загоняли в угол. И единственное, что он знал наверняка, так это то, что в такие моменты нужно биться до последнего. Биться и верить, что в живых останешься именно ты, а не твой враг.
– А ну собрались! – рявкнул он, прохаживаясь перед командой. – Приказа умирать не было! Выдвигаемся к гроту! Приготовиться к рукопашной!
– Рэй-сержант…
– Да, майор! – с вызовом откликнулся Гарин, чувствуя, что подкатившаяся ярость выплескивается наружу.
– Жаль, что мы не познакомились раньше, – Мельников кивнул. – Я пойду первым, держитесь за мной.
– Раненых нужно…
Лейтенанту Си Илату не дали договорить, его перебил истошный вопль контуженного десантника, переходящий в истеричный вой. Солдат в грязном скафандре бросил оружие и, обхватив голову руками, бросился бежать прочь.
Все, и Гарин в том числе, оглянулись.
Через пустыню, медленно переставляя слоновьи ноги, к ним двигалось огромное, закрывающее половину неба существо. Под ним, словно верные собачки, бежали странной, изломанной походкой человеческие фигурки.
Фигурки в боевых скафандрах Империи и Содружества.
– Господи, да что это вообще такое? – окаменевшим голосом выдавил Одегард.
– Теперь музыка будет уместна? – словно издеваясь, спросил модулятор.
Неожиданно атакующие людей твари взорвались шумными огненными букетами. Сверху, разгоняя в стороны пыль и мусор, рухнуло что-то угловатое, разгоняя тьму двумя мощными прожекторами. Из распахнутого зева транспортного люка выступила тонкая фигура в летном скафандре, в наушниках изумленных бойцов прозвучало:
– Мы за вами! Быстрее, сюда!
И добавил:
– Добро пожаловать на борт катера корвета «Полынь».
Глава 2. Женя
Девушка больше не пыталась брыкаться и кричать, лишь судорожно всхлипывала, втягивая воздух сквозь онемевшую гортань. Даже когда он залез к ней под юбку, подцепил пальцем шелковистые трусики и с силой потянул вниз, лишь мелко задрожала, заскулила точно испуганный щенок. Без труда разомкнув ее слабо сопротивляющиеся колени, Ирби навалился на девушку сверху и принялся за дело.
– Нужно было соглашаться по-хорошему, – жарко выдохнул он.
Звуковой модулятор услужливо заменил его голос голосом Джерома Доланго, кандидата в сенаторы от объединенных колоний Полости Глизе и двойной туманности Атласа.
Девушку звали Уви Юхани и когда Ирби ввел в нее имитатор человеческого полового члена она лишь беззвучно, обреченно разрыдалась.
Джером Доланго, в чьем облике Ирби насиловал девушку, был грубоватым и заносчивым уроженцем далекой промышленной колонии, бесцеремонно ворвавшимся в мир политической элиты Империи. Прямолинейный, словно старательский бур, простой и эмоциональный, Доланго легко нашел общий язык с работягами и аграриями. И быть ему сенатором, если бы не одно «но» – на это же место претендовал и Валентин Аладьев. Доланго предложили взять самоотвод. Получили насмешливый, издевательский отказ. Тогда в игру вступил Ирби.
– Ты запомнишь, как отказывать Джерому Доланго, – прошипел в лицо девушки Ирби, слыша разносящийся по маленькой кабине лифта голос политика.
Как профессионал, Ирби всегда старался избегать радикальных способов решения проблем. Но, как профессионал, он знал когда и как эти способы нужно применять.
«Мягкие» меры воздействия должного эффекта не принесли. Не помогли ни уговоры, ни подкуп, ни угрозы. На всё Доланго отвечал в свойственной ему жесткой и заносчивой манере, превращая любые переговоры в театр одного актера.
И именно поэтому сейчас человек, похожий на Джерома Доланго, насиловал единственную дочь заместителя Министра планетарной обороны.
Аймо Юхани бесконечно любил свою дочь, девушку славную и добрую. К своим двадцати трем годам Уви не превратилась в избалованного отпрыска влиятельного родителя, отличалась самостоятельностью и рассудительностью. Сама выучилась на пространственного архитектора, сама устроилась в контору по производству орбитальных теплиц. Была частым гостем на всевозможных благотворительных акциях, собирала средства для помощи нуждающимся колониям.
Именно на одном из благотворительных вечеров Ирби и устроил знакомство Уви и Доланго.
Ирби прекрасно умел читать людей. Он сразу понял, что Уви – «желанный образ» для Джерома. Девушка внешностью напоминала мать Доланго, движениями и манерами походила на женщин, с которыми тот предпочитал проводить время, и была в том возрасте, в котором у Джерома случилась самая бурная романтическая история. Эта информация стоила недели плотной работы с биографией кандидата в сенаторы, хороших взносов нужным людям, а также умений Ирби по выявлению тончайших психологических маркеров. Сложная задача для обычного оперативного агента.
Но Ирби Юст Кааб был не просто агентом, он был одним из лучших в своем деле.
Когда пришла пора действовать, Ирби сделал все как надо. Несколько капель нужных феромонов на платье Уви, «случайная» встреча возле столика для фуршета, вовремя подкинутая фраза для общего разговора – за свою почти столетнюю практику Ирби хорошо поднаторел в подобных вещах. Закономерный результат его влияния – Доланго заметил Уви, заинтересовался, у него возникло влечение, переросшее во вполне конкретное желание.
Уви повела себя ожидаемо – тактично отвергла все знаки внимания со стороны Джерома. На что Доланго лишь усмехнулся, он не привык сдаваться.
Все это Ирби специально провернул в общественном месте, при свидетелях – публичность была важна для второго этапа плана.
Именно Ирби подкинул Доланго виртуальные контакты девушки. Джером не заставил себя долго ждать, тем же вечером послав Уви сообщение. Как только он это сделал, на канал связи тут же подцепился почтовый бот Ирби. И он начал свою тонкую игру на чувствах обоих участников общения.
Доланго без зазрения сыпал однозначными предложениями и обещаниями. Ирби превращал их в романтичные послания застенчивого мужчины. Уви отвечала сухо и официально, Ирби окрашивал ее сообщения в уклончивый флирт. В какой-то момент вообще перехватил инициативу и от лица Доланго предложил девушке встретиться, чтобы «он смог объясниться, а там будь что будет».
Дочь замминистра думала долгих четыре минуты, но Ирби не беспокоился, он редко ошибался в людях. И Уви, честная, открытая и откровенная, согласилась раз и навсегда поставить точку в этой истории.
Только вместо Доланго в уютном домике на окраине тихого марсианского предместья девушку поджидал Ирби.
Девушка под Ирби задергалась, тогда он, перехватив пальцами продолговатый имитатор, поднажал, проник глубже и выдавил содержимое. Уви выгнулась, из ее горла донесся сиплый клекот, а потом она разом обмякла, потеряв сознание.
Ирби еще несколько раз подвигал рукой туда-сюда, извлек инструмент и поднялся. Окинул взглядом распростертое тело девушки, убрал имитатор в пакет.
Генетический материал политика Ирби заполучил банально, взяв образцы слюны с одного из бокалов. Клонирование семенной жидкости поручил одному подпольному генетику, не задающему вопросов. Работа велась, конечно, не в самых лучших условиях, но зато на аппаратуре, не оставляющей на конечном продукте идентификационные номера.
Зато теперь на теле и одежде дочери замминистра было достаточно технически «чистых» сперматозоидов, чья генетическая конфигурация указывала на Джерома Доланго. Вкупе со свидетельскими показаниями Уви Юхани эти «улики» превратятся в могильный камень для карьеры политика.
Ирби, тяжело выдохнул, откинувшись на стенку лифта, ухватил себя за бок похожими на сардельки пальцами и потряс толстой складкой.
«Оболочка», в которой он сейчас находился, была немного ниже Доланго и грузнее в бедрах, спутать их можно было только в темноте. Но он – это лучшее, что Ирби нашел за короткий срок. Он пообещал этому мужчине по имени Нэйл, чье сознание сейчас блокировал встроенный шунт, большое вознаграждение, но знал бы сейчас этот Нэйл чем именно сейчас занимается его тело.
Ирби невольно крякнул, нагибаясь, просунул ладонь под волосы девушки и вытащил диск полицейского нейрошокера. Напрягся, готовясь ударить ожившую Уви, но та не шелохнулась, лишь грудь мерно вздымалась от дыхания.
Из дома Ирби вышел через парадный подъезд, мелькнув несколько раз в поле зрения камер патрульных дронов. Свернул на типичную для Марса бордовую глиняную дорожку, тянущуюся сквозь ажурный коридор алого виноградника. Оказавшись на стоянке, забрался в дешевую, взятую напрокат по поддельным документам машину, завел двигатель и полетел из города в сторону далеких скал.
Уви скоро придет в себя, активирует вырубленную шокером инбу и позвонит отцу. Дальнейшее разверзнет над Доланго чан с дерьмом, от которого ему придется долго и мучительно отмываться – обвинение в изнасиловании никому не прибавило рейтинг перед выборами. Да, Доланго попытается сделать хорошую мину при плохой игре, он прекрасно поймет, кто и зачем его подставил. Он бросится объявлять о своем алиби на всех информационных площадках, он покажет, что совсем не похож на того человека, чье изображение с камер так неудачно искажено странными помехами, он даже пройдет унизительную процедуру сравнения генетического материала. Да, он будет сражаться.
Но только Джером не учел одного – под гниющей поверхностью столичного истеблишмента его давно уже ждут голодные аллигаторы. Они разорвут его словно неосторожного оленя на водопое.
А Доланго был неосторожен. Он слишком нагло и быстро взлетел, открыто проявлял презрение к оппонентам и не желал следовать негласным правилам, тем самым нажив себе много влиятельных врагов. Поэтому теперь никто не станет с ним церемониться и играть по правилам, тем более если сезон охоты на Доланго откроет разъяренный замминистра. Вцепятся в глотку и утащат на дно. И даже если Джером сумеет как-то пережить ситуацию, в обойму он вернется очень не скоро.
Существовала, конечно, небольшая вероятность, что Уви не будет предавать огласке факт изнасилования. Истинная дочь своего отца, она, быть может, предпочтет сама разобраться с обидчиком. К примеру, застрелит его на каком-нибудь приеме. Что ж, Ирби устраивал и такой вариант развития событий.
Когда высокие марсианские горы поднялись до половины неба, рхейский агент свернул на широкую, накатанную карьерной техникой дорогу. В темноте проплыли предупреждающие знаки о ведущихся горных работах, об опасности камнепада.
Через пару километров дорога сделала кольцо перед покрытым пылью корпусом перерабатывающего поста. Оставив машину за камнями, Ирби прошелся пешком, зябко дергая плечами от опустившейся прохлады, толкнув незапертую дверь, вошел в темный короб цеха.
Ночные работы по переработке породы были запрещены, чтобы не создавать дискомфорт жителям близлежащего городка. Единственное, что работало в недрах чугунной коробки, это несколько мелких камнедробилок, сквозь которые безликие рабочие синты пропускали мягкую слюду и окаменевшие комья глины. За ними из маленькой будки под потолком должен был наблюдать дежурный оператор, но сейчас виднелся лишь сопящий на кресле силуэт. Действительно, зачем пялиться на монотонный процесс, если синты и так знают, что делать, и уж точно не создадут аварийную ситуацию?
Ее создал Ирби. Он бесцеремонно оттер одного синта от пульта управления камнедробилкой, сорвал пломбу и отключил предохранитель. Поднялся наверх конструкции, поднял защитный кожух. Перелез через перила и забалансировал над лязгающими жерновами, по которым прыгали мелкие камушки. Примерившись, прыгнул вниз, вырвав из затылка шунт.
Его сознание стремительно покинуло тело, уносясь прочь. Сознание Нэйла пробившей плотину водой заполнила освободившееся место. Возможно, Нэйл даже успел придти в себя, прежде чем его тело упало на барабаны камнедробилки и превратилось в фарш.
В нескольких километрах от места трагической гибели «оболочки», на кровати гостиничного номера космопорта «Гавань Уэллса», открыл глаза худощавый молодой человек с неприметным лицом. Отбросив одеяло, скатился на пол, где его стошнило в заранее подготовленный таз.
Ирби давно хотел разобраться с этой новой особенностью переноса. Но все откладывал, потому пока что приходилось мириться с этой «ментальной интоксикацией».
Что ж, дело сделано. Через несколько месяцев Демид Аладьев станет сенатором. А это значит, что еще на один шаг ближе к цели станет Ирби Юст Кааб, самый успешный агент-нелегал разведки Содружества Рхеи.
Лицо в зеркале взирало на Ирби угрюмо и устало. Он попытался улыбнуться, и губы зеркального двойника резиново растянулись, собирая складки морщин.
Но вот только глаза, они остались такими же холодными и безучастными.
Ирби стер улыбку и опустил голову, устало смежив веки.
Он совсем не помнил цвет своих глаз. Как не помнил голос и смех. Память подсовывала череду образов, но то, скорее всего, были облики «оболочек», сквозь которые прошло его сознание.
Ирби не видел в этом большой проблемы. Агентов учили не привязываться к индивидуальности, не привязывать себя к «оболочке».
Даже если «оболочка» – твое собственное тело.
Десятки лиц, десятки рук, десятки всевозможных тел – Ирби всего лишь подрядчик, берущий их напрокат. В чьи-то «оболочки» он переписывался полностью, стирая личность былого владельца, в чьи-то входил по договоренности, на время блокируя сознание носителя. Но никогда не ассоциировал себя с ними, всегда удерживал барьер между собственным «я» и тем обликом, в который перекинулся.
Судя по всему, барьер дал течь. И теперь по ночам что-то будило Ирби, заставляя подолгу пялиться в чужой потолок чужими глазами.
Проклятое подсознание, наполненное слабостями и детскими страхами. Словно сошедший с ума часовой, поднимающий тревогу по поводу и без.
Ирби расправил плечи, встал с кровати и прошлепал босыми ногами к панорамному окну, за которым медленно проплывал серебристый диск Оберона.[1]
Читать бесплатно другие книги:
