Пути миров: Вихрь пламени Макс Каменски

– И тебе ни гвоздя, ни камня, – ответил воитель более старой фразой, какую еще в Землях Огня было принято говорить.

Человек кивнул и пошел дальше, нагоняя эльфа и гнома.

Лансель, Элайджа и Гнугнир, если не изменяла память воину. Весьма экстравагантная троица наемников, всегда и везде работающая вместе. Надо сказать, среди искателей удачи вообще было много неординарных личностей, но эти мало того, что вызывали удивление своим не очень привычным для юго-востока Лаурона союзом, так еще и сыскали себе славу на ратном поле. Они всегда были в самых жарких точках, всегда наносили невероятный урон врагу, а командование ценило их и без лишней нужды не ставило под обстрелы. Такой прыти обычно наемники совсем не выказывали. Они, конечно, почти все были умелыми бойцами, закаленными ветеранами, но воевали все же за деньги и без лишней нужды в пламя не бросались. А эти же пару раз даже брали на себя командование сотнями лордов, оставшимися без командира.

Сам воин служил долгие годы лорду Низару Вил Имер. С ним он познал сладости побед и горечи поражений в Землях Огня и у Гор Раздора. Не сказать, что с самого детства воитель мечтал тянуть лямку дружинника, но так уж получилось – в семье фермеров, давно-давно перебравшихся из Шиванны в Ильден он был самым младшим из братьев. И когда подрос, то батька уже давно умер, а отцовское наследство уже не было возможности делить. Оставалось либо наниматься на работу к братьям, либо идти в солдаты. Семья же жила на землях рода Имер. И как раз в то время лорд Низар, редко когда проводивший досуг у камина в своем замке, в очередной раз набирал пополнение, чтобы пару месяцев спустя пустить его в бой в Землях Огня или в очередной стычке в Гор Раздора. Тогда-то воин выбрал этот путь. И спустя двадцать лет бесконечных сражений, пошел вместе со своим лордом в поход кесаря Айрона.

Тогда, конечно, никто не думал, что потомок Ильдена вступает на путь совершенно новой истории. В те дни среди солдат крепло совершенно четкое понимание, что этот рейд, хоть и удачный, временный и вряд ли что-то изменит в бесконечной войне с некромантами. Но затем… да, затем много чего произошло. Лорд Низар погиб, разразилась усобица, дружины заставили присягнуть кесарю на верность, лорды приняли свои земли лишь во временное владение… Затем начался поход в Истангар. Воин покачал головой. Сколько всего произошло всего за несколько лет, а до этого он целых два десятка жил совсем в другой стране и мире. Да…

– Здрав будь, служилый, – отвлекли на этот раз воина стражники из лагерного патруля. Два сереброволосых полуэльфа, совсем еще молоденьких даже по меркам этого народа. Таких вообще было сейчас много в армии. Армия несла постоянные потери, а народу в Ильдене больше не становились. Да и множество крестьянских домов было вообще разорено. Куда деваться молодняку? Проблема, конечно, с провиантом. Но лучше уж со всеми вместе, чем по одиночке бродить по округе да еще с угрозой соблазниться путем большой дороги.

– И вам, молодежь, добра, – кивнул воин, погладив бороду. Вообще, он не очень любил волосы на лице, но привести себя в порядок уже давно не было времени, поэтому на щеках и подбородке наросла настоящая походная «мочалка».

– Табачку не найдется, отец? – спросил один из молодых.

– А ткель не рано ли дымить? – усмехнулся воин и полез в походную сумку.

Молодые рассмеялись.

– Ходить с арапами не рано, а курить значит рано, – хором ответили они.

– Да… для воина нет времени, знаете, да? – расчехляя мешочек с табаком, пробурчал воин. – Либо ты им родился, либо ты им умер. Держите, молодцы. Что нам слышно? Когда выдвигаемся?

– Непонятно. С севера пришел отряд наемников, доложили, что видели большие силы могов, – при последних словах глаза одного из расширились. – Они, кажется, перебили один из разъездов сына лорда Гамона, вроде как даже отпрыск хозяйский помер там.

– Ну, дела, – покачал головой воин и как-то не задумываясь скинул надоевший уже висеть кольчужный капюшон на плечи. – Так, а мы что ж? Так и будем сидеть на этом лобном месте?

Воин знал, о чем говорил. Их лагерь, хотя скорее все же просто затянувшийся привал, распластался как ленивая баба по трем холмам в одном дневном переходе от местечка Арвиль. Ни частокола не возвели, ни хотя бы насыпи. Просто тысяча человек уселась на землю да второй день жгла костры. Пара приятелей воина сейчас были в самодельной бане – из свиных шкур соорудили что-то на подобии палатки, там жгли травы и поливали раскаленные камни водой из ближайшего ручья. Однако куда потом таким потным деваться? Надо бы искупаться, а до ближайшей реки полдня пути. Из колодцев же местных деревень брать воду нельзя. В ней обычно утопленники тухнут.

– Не знаем, отец, – покачал головой один из патрульных. – Не нашего ума это дело. Скажут идти – пойдем. Не скажут, ну и черт с ним. Главное, конечно, чтоб было чего поесть, – при последних словах солдат взялся за худой живот под клепанной кожанкой. Молодняку кольчугу, не говоря уже о панцирях, не давали.

Воин снова залез в своей походный мешок и вытащил оттуда сверток.

– Вот, сынки, возьмите. Здесь немного солонины и сухарей.

– А ты? – принимая дар трясущимися руками, пробормотал один из юнцов.

– Хватит и мне. Мы, старики, уже привыкли делать заначки. А вам бы надо этому скорее научиться, – хмыкнул воин. Хотя в старики он не совсем годился – лет сорок с половой было ему. Но по меркам жизни солдата он уже был дремучий ветеран.

– Спасибо большое, спасибо! – забормотали патрульные, хотя благодарности получились у них булькающие – рты переполнились слюнями. Они поспешили скорее покинуть воителя, чтобы не дай боги чего, не передумал. А сами покамест идут, уже по пути поскорее всего пожуют. Можно тогда идти неспешно, а челюстями работать побыстрее, вдруг кто из соседних костров захочет доли.

Воин же грустно посмотрел им в след. Наверное, он снова погрузился в свои воспоминания, возможно, мог бы еще много, над чем поразмыслить из своей богатой, но не совсем радостной солдатской истории, но его жизнь резко и необратимо прервала стрела. Она вонзилась ему как раз в незащищенное ухо и глубоко вошла в мозг. И зачем же он скинул свой кольчужный капюшон?

Уже когда воин заваливался на бок, в последние секунды пребывая в мире живых в его гаснущих глазах еще успела отразиться смерть недалеко отошедших от него патрульных, истыканных стрелами, затем раздался чей-то воинственный вопль и отчаянные крики, сообщавшие о тревоге. А затем? А кто его знает, что затем? Скорее всего ничего.

***

– Да что ты привязался к пареньку? Ты словно ему чем-то обязан, – как всегда недовольно пробурчал Гнугнир.

– Он прикрыл меня и получил стрелу. Я обещал его отблагодарить, – поморщился Лансель.

– Черт бы тебя побрал, Ланс, ты бы каждый раз нас благодарил, когда мы спину твою кроем, – не унимался гном.

– А я и благодарю, – покачал головой бывший дружинник. – Всегда, между прочим. Но здесь другое дело. Парнишка то совсем не боец, не то что вы. Он тогда просто прыгнул чертовому могу прямо на панцирь с обычным кухонным ножом в руке! Если бы не он, паук разделал бы меня, пока я был отвлечен! А тут такая смелость в хрупкой теле мальца!

– Теперь он уже немного заматерел, – улыбнувшись, прокомментировал Элайджа.

– Какое там? – махнул рукой Ланс, расходясь с шедшим на встречу патрулем из двух молодых полуэльфов. – Пару месяцев войны еще не делают из подростка мужчину. Я только году на пятом научился правильно меч держать. Этот же парниша только с кухни ушел из Крепости…

– Долго же ты мужеству учился, – усмехнулся Гнугнир. – Я уже с пеленок умел правильно ружье зарядить, а стрелял уже неплохо, когда нас впервые в кузню повели.

Лансель поморщился. Желание бахвалиться у гномов стояло где-то на одном уровне с потребностями в еде и эле.

– Ладно вам. Наша сотня все равно здесь на пару часов, вы могли не идти со мной, – решил уйти все же от спора Ланс.

– Да будет тебе. Не помрем, – положив руку на плечо человеку, сказал эльф.

Лансель кивнул.

– Тем более, что эля у этой братии все равно не допросишься, – хитро хмыкнул гном. – А последних девок я видел в Арвиле да и то в непотребном виде.

Ланселя перекосило. Гном говорил о развешенных вокруг деревни трупах… И один из них принадлежал… Так, все нельзя было думать об этом. Прочь гнать эти мысли, прочь!

– Кстати, все же странное решение кесаря убрать из армии проституток, – покачал головой эльф. – Это могло бы снизить напряженность в войсках и решить… некоторые проблемы с болезнями, передающимися определенным путем.

– Ты о тех, кто любит пошалить с черного хода? – расхохотался гном. – Ну ты даешь. Ты что думаешь, у баб там все мёдом мазано? Да я после последней патаскухи…

– Друзья, прошу вас, – нахмурился Лансель.

– О! Наш моральный и благочестивый рыцарь, прошу меня простить, сир, – загоготал пуще прежнего гном, делая ложный реверанс. – Я так грязно и пошло позволил себе говорить о милых созданиях этого мира. Я…

– ЭРКИ! – не то визг, не то вой резко прервал поток брани гнома. Тот даже оторопел от неожиданности. А затем резко вскинул ружье и почти не целясь выстрелил. Первый же появившийся из-за холма всадник в черных одеждах слетел с лошади и покатился вниз.

– Спина к спине! – заорал Лансель, выдергивая из-за спины двуручный меч. Ах как жаль, щит он оставил на биваках.

Эльф уже успел сделать три выстрела из лука, сразив двоих, когда взялся за свою рапиру и, сделав разворот вокруг своей оси и пропуская первого всадника, хлестким движением рубанул того по хребту – человек с диким воплем повалился на землю. Гном тем временем мощным ударом снес одного всадника с лошади. Затем другого, а у третьего отрубил голову коню – человек в черных одеждах с криком полетел вперед, приземлился ровно темечком в грунт. Раздался хруст, человек затих. Ланселю повезло меньше – его первый же враг разрядил в него самострел, но на скаку выстрел получился неудачный – стрела попала Лансу в наплечник и по счастливой случайности отскочила от него. Однако это сбило воина с толку, и он чуть не пропустил удар саблей от другого скакуна в голову – увернулся в последний момент.

Тем временем по лагерю заиграли рога. Со всех сторон неслись крики, сообщавшие о нападении, воздух взвыл от стрел, раздавались одиночные хлопки выстрелов.

– Нам нужно отходить, эрки прут как сумасшедшие, – крикнул Элайджа, сделав очередной смертельный выпад – человек повалился на землю, держась за бок.

Лансель тем временем все же смог встать в стойку и набрать темп. Орудуя чудовищным двуручным мечом, воин вертелся вокруг себя в разные стороны, используя свой клинок как маятник, в который вложил весь вес своего тела – против такого не выдерживала не плоть людей и коней, не их доспехи. В этой пляске смерти воин убил и покалечил пятерых противников. Гнугнир зарубил еще двух, а уменьшившийся поток конных позволил Элайдже снова взяться за лук и вскоре атакующий предпочти отступить и двинуться в другие части лагеря, прежде, чем стать лечь рядом с другими неуспешными сотоварищами.

Бой меж тем уже переместился внутрь лагеря – заполыхали палатки, задымились попавшие в суматохе в костры вещи и мертвые люди.

– Фух, даже немного подустал, – вытирая пот со лба, сказал гном. – Как думаете, тикать или помогать?

Лансель неодобрительно посмотрел на Гнугнира.

– Можешь тикать. А я из боя выходить не приучен, – коротко сказал воин и помчался внутрь лагеря.

– Конечно, сир рыцарь. Вам бы лишь бы вся жопа в огне.

И гном был прав – Лансель подобно вихрю ворвался в тыл нападавших, которые неверенной линией пытались давить на пока еще разрозненные порядки ошеломленных нападением воинов Ильдена. Меч бывшего дружинника визжал, распевая свою смертельную песнь и обильно лил на землю кровь людей и коней. Рядом рубился не менее рьяно гном. Эльф отстреливал неприятелей чуть поодаль. Враги сначала не обратили на троицу никакого внимания, но вскоре их чудовищный урон стало невозможно игнорировать, конные стали искать возможности выхода из боя, но пока шла суматоха жуткий двуручный меч, быстрые топоры гнома и точные до волшебства стрелы секли и секли воинов Эратума.

Вскоре сражение перетекло в отдельные стычки, а еще спустя полчаса от врагов остались только трупы и редкие раненые. Одни шипели и выли, барахтаясь на земле, но не забывали лить проклятия на своих победителей и пытаться хоть чем-то задеть тех, кто шел их добивать. Все равно пленных брать было бессмыслено.

– Синеглазки, – покачал головой гном, наступив одному из таких раненых на шею до хруста – синие глаза стали затем медленно затухать, пока не покрылись пеленой.

Лансель отвернулся. Он не мог смотреть на эти бесчестные сцены убийства уже безоружных врагов. Но тут же увидел, как другие дружинники методично и с пахабными комментариями добивают других беспомощных синеглазых. Оставалось только закрыть глаза.

– Ланс, слушай, – коснувшись плеча воина, сказал Эльф. – Тут такое дело…

Внутри все защемило.

– Говори, – посмотрев в глаза Элайдже потребовал Ланс.

– Да что тут говорить. Тут все сам увидишь. Вон там, у сгоревшего шатра.

Ланс не спрашивал. Интуитивно он уже понял, в чем дело.

Вокруг еще дымившегося пепелища собралась толпа вояк. Они как-то отстраненно и нерешительно мялись на месте, почесывая затылки и негромко переговариваясь. Лансель решительно вошел в круг, растолкав безвольные тела перед собой, и тут же сам стал ватным и совершенно опустошенным. В пепелище грудой лежали тела. Они сильно обгорели, но на некоторых добротных маскировочных плащах сохранилась вязь изображений еловых веток и папоротника – символ рейнджеров Ильдена. А также у одной тощей фигуры хорошо были виден замусоленный зеленоватый оттенок волос. Сгоревший парнишка оскалил еще молодые белые зубы в последнем крике боли.

– Зараза, они спали, уставшие, – пробурчал кто-то из воинов.

– Накинулись, словно били именно в разведчиков, – ругался другой. – Скоты. Их и так раз два и обчелся на всю армию. Недавно на юг несколько отрядов забрали. Мы же слепые, черт бы вас.

– А куда смотрело охранение?

– Да жрали они водку, охранение, туды твою.

– Порезали их. Они даже не успели пернуть.

– Ну и поделом.

Лансель опустился на колени рядом с трупом. В воздухе ужасно воняло горелым мясом. К горлу подступил комок. При этом понять свои чувства Лансель не мог. Парнишу он знал совсем плохо, действительно лишь раз тот храбро помог ему, спас жизнь. После боя Ланс отвел его к знакомому разведчику Груберу – предложил взять мальца, тем более что тому все равно больше некуда было деваться – родную хату сожгли, родственников перебили. А дальше там снова нападение было, все завертелось в хаосе, с мальцом Ланс так и не успел переговорить. Впрочем, может зеленоволосому мальчишке вообще было наплевать на своего мимолетного знакомца. Может, и не запомнил вообще. Да. Так будет проще думать.

Лансель резко поднялся, развернулся и пошел прочь. Однако его уже встречали Гнугнир и Элайджа. Гном стоял, раскуривая трубку.

– Ланс, дружище… – начал было он, но воин поднял руку, прося того прерваться.

– Идем на биваки, – пробурчал Лансель.

Однако в этот же миг раздались сигналы труб, сообщавшие общий сбор по своим отрядам.

– И что? Даже мертвых не будем хоронить? – цокнул языком Элайджа.

Ланс ничего не сказал, только ускорил шаг.

Их сотню вел сам Ухай – глава наемничьих отрядов армии Ильдена, не пожелавший отсиживаться в тылу. Дело в том, что основная масса армии Ильдена была смещена к правому флангу, левый, более легкий и мобильный, принимал на себя основные удары противника. За последние пару недель удалось стабилизировать фронт и нападения диверсионных групп противника теперь шли с севера. Юг стал более менее безопасным. Так, по крайней мере говорили среди командования. Поэтому пока основная армия двигалась на север по северо-восточным трактам, стараясь сохранять боеспособность основных полков, выдвинутые клином к западу отряды служили просевом для призванных мешать и ослаблять основное войско отрядов противника. Так должно было быть в теории. Во всяком случае, Ухая больше устраивало быть там, где опасно. А главнокомандующим наемников он скорее был номинально – у каждой банды или как они еще себя любили именовать – ганзы – был свой капитан. А Ухая просто другие капитаны уважали и боялись. Поэтому прислушивались.

У Ухая же была своя ганза. В ней было сто пятьдесят бывалых ветеранов, пришедших в Зеленые Луга с Гор Раздора. Раньше он служил как раз вельможам Истангара, но затем переметнулся к кесарю Айрону. Данное, надо сказать, двусмысленное обстоятельство привлекло Ланселя при выборе дальнейшего пути после Крепости Четырех Ветров. Убийство коменданта Крепости конечно же заинтересовало кесаря, было даже назначено следствие. Оставалось бежать – но куда? Все окрестности кишели могами да эрками. Можно было податься к последним, но что-то Айрона пугала перспектива снова заглянуть в путающую мысли штуковину, с которой он уже имел честь познакомиться на рудниках. И в это время как раз все ганзы набирали в свой состав новых желающих. Ухай при этом всем говорил вполне откровенно – из его отряда выдачи нет. Всем, кто пойдет к нему, нечего боятся преследований за старые грехи. Лансель тогда переглянулся с гномом и эльфом, и они рискнули.

И не прогадали. Юстициарии Айрона действительно пришли как-то к Ухаю, но тот угостил одного кулаком, с другим выпил водки. После этого никаких вопросов больше не было. Да и какие там могли быть? К тому времени троица его новых подчиненных себя проявила как яростные и удачливые бойцы, даже прикрыла здоровяка Ухая в нескольких стычках. Он проникся к ним особым доверием и конечно же не собирался расставаться с ними ради какого-то там правосудия. «Мне, – говорил Ухай, – проще с кесарем в войне схлестнуться, чем выдать своих каким-то садистам, которые отчего-то решили, что за ними правда».

Однако был еще момент с тем, что… наемники с Гор Раздора как раз перебили отряд Дронго – событие, которое Лансель не смог простить самому кесарю. Поэтому, он долго и мучительно носил его в себе и как-то на привале все же вызвал Ухая на разговор. Гигант испытующе посмотрел на вояку, потом улыбнулся и заверил, что в той битве его ганза не участвовала. Они многие годы сидели в укреплениях Гор и встретились впервые за долго с армией Ильдена уже при походе Айрона на север. Это сняло камень с души Ланселя.

Когда тройка наемников подошла к месту расположения своей сотни, то сразу же наткнулась на пару десятков утыканных стрелами тел в черных одеждах. Среди мертвых бродило несколько грустных лошадей. Их уже принялись постепенно грузить кое-кто из сотни Ухая. Коняка все же животное. Погорюет о прошлом хозяине да новому служить станет.

– Вот сволочи, раскидали, – забурчал гном, подойдя к месту, где наемники оставили свои вещи. Несколько мешков было разорвано и разный скарб теперь разлетелся по поляне, торбы разбросаны – на месте предполагаемого кострища лежал убитый наемник.

– Ах, старина До, – покачал головой Элайджа. – Говорил ему, что пить надо в меру.

– Ублюдок перед тем как сдохнуть заблевал мне всю торбу! – пнув мертвое тело, выругался гном. – Хренов урод.

Лансель подошел к убитому и перевернул его. Вся густая седая борода действительно была в остатках обеда, попало даже на волосы. Спутавшиеся на сморщенной лице старика. Видимо сначала одна стрела попала в живот, причем насквозь, а вот другая вошла прямо в сердце между кольцами кольчуги – её оперение обломалось, когда бедолага До упал лицом в траву. Это был уже немолодой воин, но неплохой лучник, правда, часто любил выпить и от того не раз спал всю битву в обозах.

– Перестань, Гну, – махнул рукой на гнома Лансель. – Может, он хотел наши вещи спасти…

– Да какой там! Что ты городишь? Вон его бурдюк валяется рядом с прочим его старческим дерьмом. Видимо, только поднять свою пьяную задницу да тут же его продырявили. Говорил же вам, надо было подальше от дурака бивак устроить!

– Что сделано, то сделано. Перестань уже, – одернул гнома эльф. Гнугнир в ответ проворчал что-то себе под нос, но продолжил чистить и собирать вещи уже без громких возмущений. Лансель в который раз удивленно про себя отметил, что гном более охотно прислушивается к Элайдже, чем к нему, Лансу. Знакомы они примерно одинаково друг с другом… – Хорошо хоть кони остались на привязи, их не подстрелили, да седла не посрезали, – при последних словах эльф принялся любовно чесать за ухом своего коня. Лансель же водрузил на свою животину чудом уцелевший походный рюкзак и дал коняке тростникового сахару.

– О! Старину До все же доканали, – раздался мощный насмешливый бас. Лансель повернулся к говорившему и ожидаемого увидел огромную фигуру Ухая. Тот как всегда был в своей любимой клепанной кожанке, одетой поверх кольчужной рубахи. Другие доспехи капитан не признавал и даже не носил шлема – не важно, на первой ли он был линии или бродил по лагерю.

– Здорова, командир, – кивнул Лансель.

– Да уж виделись давеча, – хохотнул Ухай, с интересом разглядывая мертвого старика. – Проклятье, До-то так и останется валяться. Я ему говорил, конечно, что он похож на кусок дерьма, но я даже не предполагал, что скоро он натурально превратиться в кучу навоза. Да… не успел сдохнуть, а воняет-то уже…

Лансель нахмурился. Ухай говорил все это совершенно весело и задорно, словно не о своем недавнем подчиненном, а как о… ну о том, о чем собственно и вел речь командир ганзы. Причем До был с ним очень давно, чуть ли не одним из первых в банде – многие старожилы уже успели тоже отправиться в Серые Пределы. А теперь вот над его мертвым телом стоит и ржет командир, которому он так долго служил. Впрочем, ему ли? Или его удачливости?

За время, что Лансель провел среди наемников, он для себя понял несколько очевидных вещей об этих людях. Во-первых, почти все они для себя когда-то решили, что все тяготы и проблемы мира и живых существ его населявших исключительно не их дело. Все, что их беспокоило, так это заботы собственного тела и духа. Остальное было несущественно. С одной стороны, конечно, это приводило к равнодушию и связанным с ним перегибам – слезы и мольбы тех, против кого наемники обращали свои клинки – не стоили для них ровным счетом ничего. Надо сказать, воины тем самым были также совершенно безразличны друг к другу. Нет, конечно, взаимопомощь и выручка обычные для людей, оказавшихся в замкнутом коллективе или опасной ситуации, естественно присутствовали, но… если кто-то из команды становился помехой или позволял себе нарушать какие-то удобные для всех правила, его без лишних колебаний могли посадить на нож.

Во-вторых, конечно, никто из этих вояк, годами месивших грязь под ногами в любую погоду и время года не жил ради денег. Скорее, так: ни у кого не было цели заработать определенную сумму, а затем жить с женой под боком и детьми. Нет, конечно, у некоторых были какие-то похожие планы, но с годами все это уходило прочь. Люди или гномы, или даже эльфы с орками привыкали к такому образу жизни. Именно сам по себе вечный путь искателя удачи, когда ты не знаешь, чем закончится твой день, был настоящей целью наемников. Деньги, им, конечно, то же были нужны, но обычно они спускали их все до последнего медяка на женщин и прочие развлечения, покупали оружие, доспехи. А для чего? Чтобы снова пойти куда-то за тем же самым. И так год за годом, пока случай не отправит их вот так, лежать на траве, как куча…

– Ухай, а чего вдруг такая спешка? Неужели не подождать до завтра, не похоронить своих мертвых? – спросил командира как всегда быстрее всех собравшийся эльф.

Здоровяк перевел взгляд на Элайджу и осклабился:

– И не говори. Помимо До еще Терпаку и Ловчего боги приголубили сегодня. Лежат тоже теперь. Но хоть не так вонюче…

– Так что стряслось то, туды твою, – уже более грубо поинтересовался гном. Надо сказать, какой-то строгой субординации в отряде Ухая не было. Он даже спокойно позволял подшучивать над ним. Другое дело мог также в ответ дать в морду, от чего шутник мог очнулся только на утро.

– Эльвут нарвался на целое гнездо могов. Эти гады все же устроили что-то вроде крепости из собственного дерьма и кишок на границе Зеленых лугов. Говорят, Эльвут с говносоветниками решили не лезть в улей, сами вал набросали вокруг этой хреновины и решили спалить всю паучью братию при помощи магии, так гады полезли из-под земли. В общем, чуть деру не дали бравые вояки Ильдена. Но кое-как порядок восстановили, однако сейчас засели на валу, трясутся идти дальше. Поэтому сейчас приказ пошел, чтобы левый фланг собрался у Воющего леса и затем как серп обошел вокруг пауков да вжарил им по заднице.

– Тогда мы как раз подставим свой зад эркам и другим отрядам могов, – нахмурился гном, раскуривая трубку.

– Да, как-то планчик мне тоже не по душе, – хмыкнул Ухай.

– Эльвут вообще не радует в последнее время. Какие-то дерганные и неуверенные решения он принимает, – почесывая острый подбородок, сказал эльф.

– Херней страдает, ты хотел сказать, друг мой, – громыхнул здоровяк. – Как Айрон отправился на моря, так этот хренов лорд все как-то делает через задницу. Его же глупостью посеяли несколько сотен конницы, когда он их на север отправил, бездна пойми за чем.

– Что вы раскудахтались как бабы с базара, – пробурчал в трубку гном. – Будто при Айроне в Зеленых лугах все нормально шло? После Крепости мы тащимся как старухи. И что при кесаре, что при Эльвуте. Одна хрень – повсюду чертовы пауки да взбесившиеся эрки.

Лансель молча согласился с гномом. Да, Айрон был весьма способным полководцем, но не он один решал исход сражения. И даже его невероятная везучесть ни при чем. Кесаря окружали весьма способные и смелые люди. Взять того же Дронго и всех, кто погиб тогда вместе с ним. Не будь смелого рейнджера в ту минуту и в том месте, кто знает, чем бы закончилась история нынешнего кесаря.

– Да все равно, если честно, – махнул рукой Ухай. – Нам пока деваться особо некуда – моги не очень разговорчивы, да и цену деньгам они похоже не понимают. А эрки сбрендили в конец. Так что… служить Ильдену пока наша почетная обязанность, а там посмотрим.

– Если не передохнем, – хмыкнул гном.

– Да, – задумчиво, сказал Ухай, грустно посмотрев на До. – Через полчаса выступаем. К ночи мы должны подойти до Воющего леса. Там сделаем привал и уже к утру вдарим по жукам.

– Как бы они нам ночью в зад не залезли, – пробурчал Гнугнир, закидывая торбы за спину. – Эй, молодчики, – обратился гном к тройке молодых наемников, недавно примкнувших к Ухаю, – разберите меж собой добро До. Негоже ржаветь хорошим вещам.

Вся тысяча с лишним бойцов под общим командованием лорда Мортимера вил Сантара довольно быстро собралась и двинулась на юго-восток. Высланные со всех сторон охранения несколько раз натыкались на разъезды эрок, но те были без синих глаз и быстро отступали, не видя перспектив нанести какой-то урон обозам или застать врасплох спящих. Вскоре воинство лорда Мортимера пополнилось несколькими конными сотнями и парой отрядов наемников-арбалетчиков. Чувство большой защищенности при прикрытых конницей флангов заставило кого-то из бойцов, мерно шагая по лугам, затянуть грустную солдатскую песню о потерянной любви и дырявых сапогах. Сапоги и правда, часто приходилось менять, несмотря на то, что Ланс с товарищами передвигались на лошадях. В бой сотня Ухая обычно ходила пешая и там всякое случалось. Коней у сотни Ухая было не много, только у самых зажиточных и успешных.

Впрочем, в походе все равно было множество проблем. Обычно это болезни, мелкие раны, постепенно становившиеся большой проблемой, голод, холод. Так уже ближе к вечеру у одного из парней Ухая разболелась нога в районе колена, остановился на пригорке, снял штаны – оказалось, маленькая рана, буквально от легкого чирка стрелы, загноилась и почернела. Лекаря в войске не было. Всего через четверть часа у молодца закружилась голова, он слег. Ухай приказал оставить раненного, но друг его наотрез отказался:

– Хочешь, вели стрелять в меня, но не брошу своего товарища, – сказал молоденький рыжеволосый разведчик. – А если нет, то дай нам время, я нарву трав, вылечу, догоню.

Ухай почесал затылок.

– Подохнете оба, – буркнул он, развернулся и пошел вслед за общей колонной.

Рыжеволосый посмотрел грустно на Ланселя и, взвалив друга на плечи, пошел к ближайшим зарослям. Ланс же проводил бывшего сотоварища взглядом и сам двинулся дальше, мучимый рассуждениями о том, как ему следовало поступить – остаться помочь? Отдать коня?

Но Ланс точно должен был себе признаться – за последние месяцы такое бывало уже не раз. И если бы он пытался помочь каждому, то вряд ли бы долго протянул среди всей этой грустной истории. Так и сейчас – сначала ситуация с рыжеволосым парнем и его товарищем, затем по пути стали попадаться маленькие группы воинов, сгрудившихся в кучу над одним или двумя страдальцами. Что? Как решится их судьба? Спасать всех, бежать в лес за травами или каждому коня?

– Думаю, все же рыжий самый правый здесь, – ответил Гнугнир, покуривая трубку, когда Лансель поделился с ним своими мыслями. Надо сказать, что гном почти никогда не ездил на конях, но сидеть на заду, как выражался он, у коня Ланселя или Элайджи ему не нравилось, поэтому он заморочился, но все же подыскал себе коня по росту и с одним мастером из армейских сделал подходящее для него стремя. Так что теперь ехал наравне с напарниками. Ну почти наравне, на две головы ниже. Зато любил ехать между Лансом и Эладжей и, покуривая трубку, рассуждать. – Я вот, например, остался бы подтирать задницу за тобой. И даже за остроухим. А до всех остальных мне дела нет. Хоть завтра вся ганза вымрет от срачки или какой иной другой болезни.

Лансель не стал никак выражать своего мнения. Он знал гнома и эльфа месяца четыре месяца с небольшим. На самом деле, даже толком понять, что они за персонажи, у него не было ни времени, ни возможности. Однако они все делали втроем, будучи совершенно неразлучными как в бою, так и в биваках. И создавалось такое чувство, что по одиночке начинали чувствовать себя неуютно. При этом гном и эльф вдоволь настранствовались сами по себе, нигде и ни к кому не привязываясь. А тут неожиданно прониклись друг к другу такими важными и связующими чувствами. А что Ланс? Ланс всю жизнь прослужил в дружинах. В прежние времена краткие дни и недели он проводил самостоятельно в городе, когда не было ратных дел, и почти всегда начинал очень быстро скучать по товарищам и скорее возвращался. Поэтому компания гнома и эльфа так кстати дополняла его вынужденное одиночество. Причем ведь забавно – уходил Лансель из дружинников, чтобы более не служить Айрону. А теперь вот все равно сражается под его знаменами.

– Здесь бы я не согласился с тобой, Гну. Все зависит от обстоятельств, – размеренно произнес эльф, пожевывая ягоды шиповника, нарванные по дороге у одного из разрушенных домохозяйств. – Сейчас мы спешим на помощь основному флангу. Какие бы не случались потери в походе, они явно будут несоразмерны общему войску. А именно оно сейчас так нужно на правом фланге. Если бы мы просто продолжали медленно продавливать противника на север, я бы совершенно не понял оставление убитых на корм падальщиков.

– Вечно тебе надо все разложить по полочкам, – пробурчал гном. – Ну вот в сущности, До был мерзкий и отвратительный пьяница. То, что он подох, мне вообще наплевать. И с чего я должен теперь копать для него яму?

– Потому что мы все братья по оружию, – угрюмо сказал Ланс. – И он свой – а по отношению к своим у нас есть некоторые обязательства.

– Вот, солдатяка бывший заговорил, – хохотнул гном. – Это ты все дело оставил в своей дружине, друг мой. Наемник жив обычно только потому, что живет для себя. Все эти хрены, что нас окружают, временные попутчики. Никто не гарантирует, что завтра они уже не будут стрелять в тебя с другой стороны баррикад. Поэтому выброси всю эту глупость да побыстрее. Ты теперь наемник. Ты уже не воин короля. Ой, простите-с, кесаря.

Лансель не ответил, а лишь сильнее сдвинул брови.

Помимо того, что на пути встречались обычные солдатские проблемы во время переходов, армия конечно же проходила мимо поселений. Бывших. Ни одна деревня или даже маленький городок пока что не встретились целиком – зачастую оставались только пепелища или руины. И конечно же кучи трупов – где целиком, где изъеденные могами. Жуки кстати совсем не гнушились пожрать падаль.

Айрон старался не посещать такие гиблые места – при каждом виде очередных руин у него замирало сердце. Совсем недавно он ходил по бойким фермерским поселениям, ему улыбались девушки, потягивали пиво в тавернах более-менее богатые жители Зеленых лугов, счастливые, что остались в стороне от всех невзгод усобиц. А теперь…

Однако все же армия не была бы армией, если бы не пыталась кормить себя. Несмотря на жесткий приказ лорда Мортимера не задерживаться в пути, все равно многие бойцы старались заглянуть на руины и поискать, чем поживиться. Это и наемники, и обычные дружинники. В нужде все были равны: если удастся найти пару лишних сапог, ремни, застежки или даже оружие – это весьма ценная находка. В походе всякое случается.

Вот и Гнугнир, завидев из далека трубы кузни очередной разоренной деревушки, сорвался, словно сам не свой – как его не окрикивали Элайджа с Ланселем. Когда последние подъехали, гном, спешившись, смотрел на усеянный трупами могов подход к ладно сложенной из камня кузне овальной формы с жестяным куполом крыши, увенчанной кирпичным дымоходом. Окованная железом дубовая дверь была наглухо заперта, а рядом с ней лежало изорванное тело человека, в руках он судорожно сжимал боевой молот.

– Кажется, он защищал что-то или кого-то за дверью, – сказал Элайджа и стал обходить кузню, затем воскликнул: – Но здесь вот подкоп.

Лансель подошел на окрик эльфа – действительно под каменным фундаментом зияла дыра. Сквозь неё можно было залезть внутрь. Эльф не стал дожидаться и легко, почти непринужденно заскочил внутрь. Ланс, предчувствуя недоброе, не стал следовать. От чего-то гном тоже. Элайджа вернулся с совершенно бледный.

– Не знаю, узнал ли человек у двери или нет. Но он не спас тех, кто заперся в кузне, – проговорил он.

Больше эльфу никто вопросов не задавал. Троица наемников вернулась в общий строй. Гном в кузню лезть не решился.

К ночи на горизонте заполыхало зарево огромного пожала, а вместе с ним к небу потянулся объемный клуб дыма.

– Это Эльвут жжет паучье дерьмо, – поделился с троицей подъехавший к ним Ухай. Он ездил на коне подстать своему росту – тот был в размерах больше любого ратного скакуна. Где такую махину себе нашел здоровяк, никто из его подчиненных выведать не мог. Говорили, что где-то в горах Шиванны в молодости.

– А чего ожидать нам? Пауки явно знают о нашем приближении, – спросил Элайджа.

– Разведчики пока не вернулись. Мда… их вообще осталось то…. Ночью будем знать. Надеюсь. Скоро Мортимер скомандует лагерь.

Лагерь действительно приказали разбивать довольно скоро. Да и пора уже было – смеркалось. Нашли более-менее подходящую возвышенность, наскоро насыпали небольшой вал, укрепили частоколом, выставили дозоры. Местность вокруг в целом просматривалась, только с левого бока беспокоила плотная чаща – там легко мог затаиться ударный отряд. Поэтому по настоянию Ухая туда отрядили охранение. В него, естественно, попали Ланс с товарищами. Впрочем, никто из них против не был. Спать крепко под боком у жуков все равно никому не улыбалось. Поэтому все, кто был в охранении по команде Элайджи и по его примеру забрались на деревья, разбились на часы, и принялись ждать, пока сначала опустится, а затем пройдет ночь. Возможно.

Элайджа вызвался первым дежурить, чтобы Гнугнир и Ланс смогли перевести дух, немного вздремнуть. Для сна надо было себя привязать веревками к стволам деревьев. Кое-как это получилось, но веревки, что были с собой у троицы, оказались не самого высокого качества, поэтому внутренней надежды на них не было – надолго ли их хватит, чтобы удерживать полный вес тела с доспехами? Поэтому Ланс только начинал закрывать глаза, как тут же вздрагивал и просыпался. И так раз за разом. Гному также не спалось. В какой-то момент он просто достал трубку и закурил. На шиканье эльфа он просто отмахнулся.

Когда пришла очередь Ланса, стояла уже глубокая ночь. Гном все же отключился ненадолго, а вот бывший дружинник чувствовал невероятную разбитость и с трудом поднимал веки. Так было примерно около часа, прежде чем в одном из кустов под их деревом не заметил подозрительное шевеление. Сон как рукой сняло освежающим потоком возбужденной крови в мозг. Ланс уже был готов подать сигнал тревоги, однако неожиданно из зарослей показался человек. Рыгнув, он поправил штаны и вновь полез на дерево.

– Ты что, епт твою мать, не мог с дерева посрать? – зашипел на человека Ланс.

– Сам сри, я тебе не обезьяна, – огрызнулся человек. Судя по всему, это был кто-то из лучников из Истангара – ребят Ухай набрал уже перед самой сдачей на милость кесарю. Так себе вояки, болтуны и задиры.

Прошел еще час и настало время гнома. Пришлось его тормошить – Гнугнир знатно засопел. Когда гном с ворчанием и пыхтением трубки все же отвязал от себя веревки и уселся на место дозорного – широкую ветку, прикрытую пушистой листвой, Ланс снова привязал себя к стволу и все же усталость дала о себе знать – он тут же уснул. Однако буквально сразу его разбудили…

– Вставай, Ланс. Сбор, – сказал Элайджа, спускаясь с дерева.

– Как? Я только закрыл глаза, – сонно пробурчал воин.

– Ага, я также говорил, – хохотнул гном. – Уже светает, погляди, – гном ткнул куда-то за спину Лансу. Тот посмотрел в указанную сторону и увидел как совсем еще узкая, бледная полоса рассвета начинает набирать силу на горизонте. Однако там же клубился дым.

Вскоре армия лорда Мортимера, за ночь получившая подкрепления лучников и конницы общей численностью в три тысячи бойцов, начала построения.

– Ну что, дружки, нам выпала честь стоять на левом фланге, почти на самом острие хренова серпа, – радостно объявил обступившим его воинам Ухай. – Берем щиты, полуторки. Копья нам не пригодятся – скорее всего придется лезть на вал.

– Вал? – хмыкнул кто-то.

– Ага. Жуки там нарыли какую-то горку. Разведка доложила.

– Весьма точные данные, – покачал головой гном.

– Ну, что уж есть. У кого есть самострелы – берите. Ружья по усмотрению. Луки оставьте в лагере. Да, да, истангарцы, нехрен рожи кривить. Теперь посмотрим, какие из вас фехтовальщики.

– Да они членами только разве что могут тыкать, – съязвил кто-то из ряда.

– Да пошел ты, – крикнул в толпу один из лучников. – Я твою задницу с мили утыкаю стрелами.

– Так, рты нахрен закрыли. Собираемся у штандарта отряда. У вас полчаса на сборы. Авангард из легкой конницы уже пошел в дело. Говорят, жарко там. Так что смехреночки засуньте себе в задницы.

И все шутки, и смешки действительно стихли сами по себе – воины принялись активно проверять застежки доспех, одевать то, что еще не было приспособлено на теле ночью, быстро чистить и кое-кто – точить оружие. Лансель надел шлем, по привычке потуже затянул ремни нагрудника. Элайджа как обычно пробовал на вес недавно приоберетенный щит у одного из убитых дружинников – эльф не очень привык еще сражаться в строю. У гнома же был чей-то старый аспис – его Гнугнир нашел еще в Крепости.

Вскоре зазвучали сигналы рогов – лорд Мортимер командовал построение, дело должно было вот-вот начаться. Наемники Ухая вместе с еще двумя бандами уже формировали прямоугольник боевой цепи. С правого фланга от них сверкали начищенными до блеска доспехами дружинники самого лорда Мортимера Лансель с друзьями встал по привычке в первую линию, но Ухай с руганью прогнал их в третью. Вперед он поставил как раз истангарцев, сколько бы они не возмущались.

– Проверить вас в деле надо, а то привыкли постреливать из кустов, – хмыкнул Ухай.

Десятников Ухай назначал перед каждым боем отдельно. Дело в том, что в зависимости от вида битвы, требовался разный опыт. Поэтому для драки в поле нужна была хорошая солдатская выучка, то в качестве командиров Ухай обычно назначал бывших дружинников или даже вояк из Лунного Королевства. Да, были здесь на востоке и такие залетные птицы. Надо сказать, бравые ребята!

Как обычно Ланселю досталось командовать аж целой линией в тридцать бойцов. В армии кесаря-то он пару раз подменял своих десятников, но… за последние месяцы пришлось немного поднатореть в этом.

– Щиты к груди! – разнеслась команда Ухая.

– К груди, – повторил Ланс. Давно уже опробованная и всегда работающая система: сотник отдает приказ десятникам, десятники – воинам. И так по цепочке.

– С левой вперед, шагом!

– Левой, шагом, – зычным командным голосом повторил Ланс. И краем глаза увидел, как улыбается и что-то бурчит про себя гном – его очень забавляло наблюдать за товарищем в роли командира.

Войско Мортимера пришло в движение. Врага или чего-то похожего на его укрепления видно не было – с правого фланга осталась памятная троице наемников чаща, с тыла – лагерь, в котором в охранении остался один отряд лучников, засевших в круге самодельного частокола с валом. А впереди – только пологий холм, закрывавший обзор. Именно на него, двигаясь цепью и ровняя шаг, выруливало воинство Мортимера. За этим холмом как раз поднимались столбы дыма.

– Эх, хороша погодка будет. Помирать-то как-то обидно. Обидно-то как, – во всю глотку заявил один из старых седовласых воинов рядом с Ланселем – вроде бы его звали Робб. Тоже один из старожил банды Ухая.

– Та тебе бы пора уже кости сложить, старик, – шутканул кто-то из молодых, шагавших в задних рядах.

– Ты поговори мне еще, сопляк, поговори, – осклабился Робб. Нос у него была раздвоен старой зажившей раной. Говорят, прилетел метательный топор в голову еще на заре карьеры наемника.

Погода и правда обещала быть хорошей: уже на растекавшемуся по небу восходу было понятно, что день будет ясным, а теплый западный ветер сладко нашептывал отсутствие дождей. Под ногами маршировавших солдат медленно поднималась с ночи трава, а птицы начинали запевать свои утренние песни. Да, в такое время бы откупорить бутылку вина, да…

Но нет, именно сейчас сотни людей идут на смерть. Кому сегодня суждено не вернуться? С кем ныне рассчитается судьба? Конечно, каждому думается, что точно не с ним. Вон с тем парнем в первом ряду или в третьем. Он, кажется, как-то странно ведет себя сегодня, выглядит как-то не так. Это плохой знак, явно не к добру. А вот со мной сегодня все будет нормально. Точно.

Когда армия начала медленный подъем по склону холма, среди всадников раздались зычные команды и они пустили коней галопом, обходя возвышенность слева. Для чего это было нужно, неизвестно, но левый фланг армии полностью оголялся. Айрон с товарищами как раз шел по левому краю и, честно признаться, не испытывал особой радости от ощущения, что им могут хорошенько дать в бок.

Постепенно горизонт стал выравниваться и впереди появились первые очертания пылающих… то ли насыпей, то ли вала с частоколом, с такого расстояния было не сразу разобрать. Но понятно было точно – на легких возвышенностях, посреди почти пологих равнин размещалось нечто явно искусственного происхождения. И сейчас на него прямо с неба сыпались огненные шары, молнии и кислотные дожди – стандартный набор заклинаний боевых магов.

– Хорошо жарят-то гадов, – хмыкнул Гнугрир, покуривая трубку. Гном умудрялся иной раз курить прямо в бою, давя врагов строевым шагом. Где он так научился, Лансель ума приложить не мог.

– Как бы нам зады не поджарили, – пробухтел Робб.

Тем временем со стороны вала стали отделяться фигуры. Сначала несколько, затем все больше и больше.

– Идут, идут, – раздались разговоры.

– Приготовиться к бою!

– На двухстах шагах первая линия на колено, вторая и третья пли из чего есть, – скомандовал Ухай.

– Из члена могу разве что, хрен старый, – донеслось до Ланселя недовольство одного из истангарцев. Но он был не в его десятке. Так что пусть бурчит.

Враг быстро приближался. Надо отдать жукам должное, в скорости этим тварям точно не было равных – на своих шести конечностях они умудрялись довольно браво перебираться, иногда даже не уступая в скорости лошадям. И, конечно, их первый натиск был не слабее хорошей кавалерийской атаки. Поначалу это, сказать честно, не раз смущало воинство Ильдена. Но постепенно попривыкли.

– Вот нахрена копья оставили? – недовольно забурчал Робб. – Сейчас они нас как жахнут, так и полетим к едрене фене задами к верху.

– Заткнись, старик, – грубо оборвал бывалого рыжебородый коренастый северянин. Кажется его звали Эдгар. На раскрашенном татуировками лице застыло каменное спокойствие. Этот здоровяк пришел из самой северной оконечности Лаурона, из заснеженных земель Снежного края. Что он забыл в теплых странах Ланс не знал, но сражался северянин как настоящий демон.

Робб не нашелся, что ответить Эдгару и только пробурчал что-то злое под нос. Лансель же про себя отсчитывал шаги, готовясь скомандовать залп. Гнугнир уже давно заложил пороха на полку и прищуривался прицеливаясь.

– Огонь по кооомааанде! – раздался гулкий бас Ухая. – Пли!

– Пли! – также повторил Лансель.

Первый ряд припал на колено, попутно разряжая свои самострелы и фузеи. Второй и третий разрядились следом. Жуки с воем и неприятным пощелкиванием повалились на землю один за другим, каждый раз со всего разгона ухая в землю и разбрасывая вокруг себя дерн и поднимая пыль. Однако их продвижения не остановилось.

– Подняться, шагом вперед! – рявкнул Ухай.

Ланс транслировал команды своим подчиненным. В принципе, они и так слышали Ухая, но принцип единоначалия во всех армиях соблюдался неукоснительно. Сколько уже веков не воевали, а ничего более разумного в тактике боя не придумали.

Жуки еще два раза успели получить болтами и пулями, прежде чем подобрались к первым рядам на считанные шаги. Однако затем они неожиданно затормозили, поднимая в воздух клубы пыли, травы и земли и стали круто разворачиваться. Сначала никто не понял, в чем дело, но затем с тыла врага донеслись боевые кличи и раздался грохот железа вперемешку с лошадиным ржачем.

– Наши вжарили им с зада! Аха! – разразился довольным криком Робб.

– А-ну вперед! Бегом! Держать строй! – скомандовал Ухай.

Наемники поплотнее прижались к плечам друг друга и к своим щитам и рванув вперед, ударили по застопорившимся жукам. Гады, конечно, были сбиты с толку нападением с тыла, но стали менее опасными. Поэтому не очень умелые в ближнем бою истангарцы сразу же потеряли троих убитыми и едва успели закрыть бреши, однако здесь помогли воины из вторых и третьих рядов. Полетели во все стороны клешни и рогатые головы могов, щедро разбрызгивая черную кровь и желтую жижу.

Красты могов, конечно, были длиннее полуторных мечей и в схватке «стенка на стенку» с ними было бы трудно тягаться без копий, но в теснине, образованной между атаковавшими всадниками и навалившейся пехотой, жукам было трудно использовать преимущество своего оружия и ловкости. Получалось иногда так, что одним удачным замахом доставалось не одному жуку, а двум. Плюс выпады мечами доходили и до тел, и более широкого таза могов гораздо удобнее и быстрее. Жуки падали под ноги и барахтались – их добивали или мечами, или с остервенением давили ногами. В бою с могами просыпалась особая брезгливая ненависть и жестокость к врагу – чего его щадить, если оно не человек да еще агрессивное.

– Поганое жучье, повылазило, – ярился Гнугнир, взмахом ручного топора раздваивая очередного мога – в лицо гному щедро брызнуло черной кровью. – Тьфу ты, твою в душу. Сидело бы в своих норах и не трогал бы никто вашу падлючную мразь, нет, повылазило, твою душу тудыт.

Лансель убивал могов молча. За долгое время воинской жизни он редко испытывал к неприятелю реальную ненависть – боевой пыл, азарт, может быть, но чтобы ненавидеть – редко. Обычно Ланс прекрасно понимал, что с той стороны баррикад стоят такие же как он ребята со своей судьбой и обстоятельствами. Ну кроме зомби Фатума. Там понятно, что с мервяками можно только огнем и железом общаться. Всякое случалось: и мерзкие грабители попадались на его клинок, и разного рода отребье из вельмож. Но насекомые вызывали у Ланса только холодную ярость, которую он изливал в выпадах в взмахах своего меча, обильно поливая землю черной кровью. Жуки не знали пощады к слабым. Почему он должен давать пощаду этим тварям?

Постепенно моги стали откатываться назад к своему укреплению. Пехота Мортимера с обоих флангов теснила их, а всадники то нападали, то отскакивали. Жукам никак не удавалось зацепиться и перестать отступать. Вскоре из всего потока, что хлынул из-за вала, осталась маленькая горстка, которую полностью окружили и перебили почти без остатка. Только пара жуков все же смогла проскочить между рядов, посшибав воинов с ног и заскочить в пылающее жерло вала.

– Чего остановились то, мать вашу? – зарычал Ухай, с ног до головы облитый черной кровью. – Лезем на вал!

– Слышали приказ? А ну бегом марш! – скомандовал разгоряченный Ланс и самым первым двинулся вверх по необычному подъему, составленному из какой-то склизкой на вид, но твердой субстанции.

К этому времени его десяток оказался в первом ряду. Истангарцы ожидаемо оказались не самыми искусными в ближнем бою воинами и частично погибли или откатились в задние ряды для перевода духа. В десятке Ланса погибло двое из мало ему знакомых бойцов. Но все было честно – обоих достали красты могов точно в прорези шлемов.

Подниматься по валу было непросто – ноги скользили и тяжелое вооружение тянуло вниз. Однако это совсем не смущало Ланса. Что уж в его жизни не приходилось штурмовать!

Моги предсказуемо встретили на вершине, пытаясь сбросить быстрыми и четкими ударами наступающих воинов. Однако Ланс легко парировал несколько тычков и первому же могу распорол брюхо точным выпадом, а второму отрубил одним взмахом клешни, а вторым снес голову. Третий все же достал Ланса и лезвие скользнуло по нагрузнику, но оставило лишь вмятину и не пробило – подоспевший Элайджа проткнул рапирой врага насквозь. Гном же первым делом оказавшись на вершине вала разрядил свое ружье в упор – жука буквально разорвало попалам – а затем откинул щит и достал недавно приобретенную в бою двуручную секиру из-за спины. Теперь-то у врагов гарантированно начался кровавый пир, правда, они на нем были в качестве угощения.

Бой на валу постепенно стал перекатываться внутрь его жерла. Жуков здесь оказалось немного и атакующие в считанные мгновения смяли противника. Повсюды были видны воронки от взрывов и применения различной магии. Жуки лежали целыми кучами горелого мяса друг на друге.

– Они в норах, туды твою! – воскликнул Робб, оказавшись у одного из провалов. Лансель не сразу обратил внимание, что вся территория внутри вала изрезана дырами подобно головке сыра.