У Кошки 9 жизней. Книга 2 Шанти Олеся
Умом Катя понимала, что той сейчас непросто, но сносить ежедневные оскорбления была не намерена. Не для этого же судьба занесла ее в эти края. А вот для чего – в этом еще предстояло разобраться. Но одно путешественница знала точно – вся ее дальнейшая жизнь так или иначе будет связана с этим странным юношей с огромными грустными глазами.
О Габриэль! Только бы найти тебя!
Едва Катя достигла каменных стен города, как ее внимание привлек шум у городских ворот. Место там было бойкое, каждую минуту проезжали груженые экипажи, сновали озабоченные горожане, рабочие, ремесленники. Неудивительно, что некоторые самые ушлые торговцы обосновались в нескольких метрах от дороги и активно зазывали прохожих. Глаза Кати оценивающе скользили по разложенным на земле пилам, топорам, деревянным бочкам с какой-то темной жидкостью внутри, расшитых скатертях и затейливо расписанной домашней утвари.
Чуть поодаль расположилось несколько человек с заключенными в грубые деревянные рамы холстами. С них на прохожих взирали молодые пастухи в окружении тучного стада, весело смеющиеся девушки в пышных платьях и букетами полевых цветов в руках. На резных блюдах покоились сочные плоды неведомых фруктов и порхающие над ними бабочки.
Все это выставлялось для проходящих мимо путников в надежде, что тем что-нибудь приглянется. И надо сказать, расчет был верным. Вот и сейчас у городских ворот стояло несколько карет, рядом с которыми крутились фигуры каких-то людей.
Катя оживилась и двинулась вперед. Стараясь ничем не выдать своей заинтересованности, она замерла в нескольких метрах и уже своими собственными глазами смогла взглянуть на причину разгоревшихся у городских ворот страстей.
Около торговцев неторопливо прогуливалась молодая разряженная особа в пышном шелковом платье. Из-под изящной шляпки выбивались длинные золотистые локоны, а на тонких пальцах поблескивали драгоценные камни. Следом за ней неотступно следовали два господина в черных плащах и внимательно следили за каждым шагом своей подопечной. Вне всякого сомнения, девушка была приезжей, причем весьма состоятельной. Этот факт не укрылся от глаз торговцев, которые, словно коршуны, почуявшие добычу, накинулись на покупательницу.
– О милая сеньорита! Взгляните на этот портрет! Могу поклясться, у вас такие же глаза!
– Зачем такой красавице чужой портрет?! Возьмите лучше вазу! И у вас никогда не будет отбоя от поклонников!
Но на удивление девушка нисколько не реагировала на лестные речи и продолжала придирчиво разглядывать разложенные на земле холсты. Обойдя всех художников, она внезапно развернулась и направилась в сторону. Заинтригованная Катя вытянула голову и тут заметила еще одного человека, стоявшего в некотором отдалении от группы торговцев.
Все это время он не двигался с места и не предпринимал ни малейшей попытки привлечь внимание потенциальной покупательницы. Высокая невероятно худая фигура застыла в некотором поклоне, а лицо было устремлено в землю. Лишь несколько аккуратно разложенных у ног холстов напоминали о причине его нахождения в этом месте.
Катя не выдержала и подалась вперед. И хотя она никогда не была особой ценительницей живописи, совершенно не разбиралась в стилях и направлениях, но отчего-то при виде картин ее сердце учащенно забилось.
Было очевидно – это не просто мазня, не жалкая претензия на высокое искусство, а настоящие шедевры. И девушка с золотыми локонами, очевидно, это тоже понимала. Она быстро пробежалась глазами по представленным работам и резким движением руки ткнула в одну из них.
– Вот эта!
Художник вздрогнул, словно не сразу поняв, что от него хочет разряженная особа.
– Вас заинтересовали мои картины? – несколько удивленно пробормотал он.
При этих словах Катя почувствовала, как кровь приливает к ее лицу. Голос! О, она узнала бы его из тысяч! Голос, принадлежавший одному единственному человеку, которого она уже почти отчаялась найти. Габриэль!
Неожиданное открытие настолько поразило Катю, что несколько мгновений она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Но визгливый голос покупательницы привел ее в чувство.
– Ну разумеется! Или вы думаете, я тут просто так стою?!
– Да, то есть, нет, конечно… Простите, я сейчас…
Молодой человек засуетился, принялся бестолково копаться в своих работах, да так неуклюже, что наблюдавшие за ним торговцы расхохотались.
– Вот чудной! Смотри, не упади!
– Да откуда ж ты такой взялся?!
Наконец, художник справился с охватившим его волнением и дрожащими руками протянул девушке картину.
– Прошу вас, сеньорита.
Но покупательница была явно раздражена. Она обдала юношу пренебрежительным взглядом и гневно топнула ногой.
– Вы смеетесь?! Мне нужна вот эта!
Девушка нетерпеливо ткнула пальцем в лежащий у ног художника холст и, не дожидаясь, пока тот сам подаст ей картину, быстро наклонилась и схватила полотно.
В ту же секунду тело художника дернулось в неожиданной конвульсии, а тонкие руки молитвенно взмыли к груди.
– О нет, сеньорита! – сбивчиво затараторил он. – Прошу, умоляю, только не эту… Любую, забирайте любую…
– Да вы в своем уме? Я хочу именно эту!
– Нет, нет, я не могу…
– Перестаньте нести чепуху! Говорите скорее, сколько она стоит, я тороплюсь!
– Простите, сеньорита, но я не могу назвать цену… Эта картина… Нет, она не продается…
Наблюдающие за этой сценой торговцы покатывались с хохота, а девушка непонимающе хлопала глазами.
– Сумасшедший…, – наконец выдавила она. – Да тебе лечиться надо, а не картинами торговать!
И горделиво вскинув голову, обиженная покупательница поспешила к карете. Кони заржали, коляска дернулась и, подняв за собой клубы пыли, вскоре скрылась из вида.
Недовольный гул прокатился по рядам оставшихся ни с чем торговцев.
– Каков наглец!
– Всех покупателей распугал!
– Нет, вы только послушайте его! Не продается, видите ли! А чего пришел, спрашивается?!
Обвинения посыпались как из рога изобилия, и разозленные торговцы медленно двинулись на виновника всех их бед. Художник принялся затравленно озираться по сторонам, потом быстро схватил свои картины и со всех ног бросился прочь.
Катя вздрогнула и кинулась следом. Однажды она уже потеряла Габриэля, и второго раза ни за что не допустит. К счастью, совсем рядом были городские ворота, и беглец тут же юркнул туда. Его преследователи что-то кричали вслед и грозно размахивали руками, но догонять не стали – как-никак у них без присмотра остался свой собственный товар.
Катя же упорно продиралась сквозь толпу, не отрывая напряженного взгляда от то появляющейся, то исчезающей впереди высокой несуразной фигуры в еле державшихся на плечах лохмотьях. На Катино счастье художник вскоре замедлил шаг и, опустив голову, понуро поплелся куда глаза глядят. Некоторое время девочка молча шла следом, не решаясь окликнуть погруженного в свои думы Габриэля.
Тем не менее, чье-то незримое присутствие не осталось незамеченным, юноша заметно занервничал и принялся оглядываться по сторонам. На его лице отразился неподдельный ужас, а губы предательски дрожали. По всей видимости, молодой человек решил, что его преследует эта та самая девушка с золотыми локонами и сейчас отнимет у него его картины.
– Габриэль! – поспешно воскликнула Катя. – Не бойся, это я, Селеста! Наверно, ты меня не помнишь…
На мгновение их глаза встретились, и в тот же миг взгляд художника потеплел.
– Селеста… Ну конечно же, я помню. У тебя очень красивые глаза… Такие глубокие, словно океан…
Катя зарделась. Непривычно было слышать комплимент от молодого человека, но она ни секунды не сомневалась, что эти слова были сказаны от чистого сердца.
– О Габриэль! Как же долго я тебя искала…
– Меня? – удивленно переспросил юноша. – Но зачем?
Катя замялась.
– Просто… Я ведь даже не поблагодарила тебя. Если бы не ты, мне здорово влетело…
– О! Ну что ты, рад был помочь…
Исподволь Катя разглядывала своего нового знакомого, и не могла не отметить его болезненный вид. Тонкая практически прозрачная кожа отдавала синевой, просторная рубаха не могла скрыть необычайной худобы и изможденности, а большие слегка на выкате глаза лихорадочно блестели.
Катя в сомнении переминалась с ноги на ногу и не знала, с чего начать разговор. Она столько всего хотела ему сказать, о скольком спросить, но, когда они наконец встретились, все мысли как назло выветрились из головы.
– Скажи, – наконец осторожно поинтересовалась она, – а та картина, ну которую у тебя хотели купить… Она тебе очень дорога?
На мгновение лицо художника заволокла легкая дымка, глаза полузакрылись, а на губах мелькнула счастливая улыбка.
– О, это не просто картина, Селеста. Даже не знаю, как объяснить…
Неожиданно глаза Габриэля вспыхнули, и он порывисто схватил девочку за руку.
– А хочешь посмотреть?
Предложение было настолько неожиданным, что Катя даже растерялась. Но Габриэль по-своему истолковал ее молчание, покраснел и опустил глаза.
– Прости… Наверно, тебе это неинтересно…
– Нет, нет, что ты! Очень интересно! Правда!
Габриэль воровато огляделся по сторонам и, убедившись, что рядом нет никаких подозрительных лиц, быстро вытащил из-за пазухи свернутый в трубочку холст. Присев на корточки, юноша бережно разложил свое творение на камне. Катя заглянула за его плечо и чуть не вскрикнула от восторга. Перед ее глазами возникло поистине идиллическое местечко с белоснежной будто воздушной беседкой на фоне кристальных вод небольшой теряющейся за багряным горизонтом речушки.
И хотя Катя понятия не имела, что это за место, волна теплоты и умиротворения захлестнуло ее сознание, а на душе вдруг стало как-то спокойно и радостно.
– Где это?
Художник не сразу ответил на этот вопрос, но Катя молчала и, затаив дыхание, терпеливо ждала. Она догадывалась, что с этой картиной связано что-то глубоко личное. И если ее предположения верны, ничего удивительного, что художник так и не смог расстаться со своей работой. У мечты нет цены.
– Это Тихая гавань, – наконец нарушил он молчание. – Мне кажется, я был там счастлив.
Габриэль сам не заметил, как пустился в воспоминания, а Катя с трепетом внимала каждому ему слову. Судьба юноши оказалась сложной. Ему едва минуло двадцать лет, но на его долю уже выпало столько бед и испытаний, что не каждому взрослому под силу. Родителей он не знал и сколько себя помнил, скитался по разным городишкам и селениям, чужим домам и приютам. Время от времени в его памяти всплывали отголоски прошлого, чьи-то смутные лица, веселый смех и торопливые шаги. Габриэль бережно хранил все эти обрывки, которые нашли отражение в небольшом грубом полотне под названием Тихая гавань.
– Если честно, я даже не знаю, что это за место – неожиданно признался художник. – Но это все, что осталось от моего прошлого.
Габриэль закрыл глаза, и на его лице расплылась счастливая улыбка.
– Ты знаешь, я часто представляю, какой могла быть моя семья. Отец, высокий статный мужчина, неторопливо расхаживает по беседке взад-вперед и курит трубку. Он чем-то озабочен, но его лицо проясняется, едва раздается легкий шелест юбок и стук каблучков – это мама. У нее теплые руки и лучистые глаза, а еще волосы, длинные, густые, пахнущие лавандой… Вокруг нее крутится стайка ребятишек, мои братья и сестры. Они заливисто смеются, и вот мы бежим в сад, а потом к реке…
Неожиданно Габриэль замолк и виновато покосился на сидящую рядом Катю.
– Смешно, да?
– Ничуть. Это… прекрасное воспоминание.
– Скорее, фантазия. Она слишком хороша, чтобы быть правдой. Но так или иначе, Тихая гавань – это все, что у меня есть. И пока я жив, она останется со мной.
Некоторое время Катя молча обдумывала услышанное, а затем повернула к художнику взволнованное лицо.
– Но Габриэль, послушай… Почему ты так уверен, что одинок? Вдруг твои родственники живы и до сих пор ищут тебя?
Юноша вздохнул и еле заметно покачал головой.
– Нет, Селеста. Может, я и странный, но не глупец. Мои родные отказались от меня и даже если живы, то думать забыли о каком-то там Габриэле.
Разговор принимал щекотливый оборот, и по слегка нахмуренному лбу Катя поняла, что новый знакомый не хочет его развивать. Нужно было сменить тему, и девочка не придумала ничего лучше, как спросить:
– Что же ты рисуешь сейчас?
– О, я уже давно не брал в руки кисть…. Ты не подумай, мне очень хочется рисовать, каждую ночь, перед тем, как заснуть, я представляю в голове новую картину, подбираю цвета, оттенки…
– Тогда что мешает?!
– Как бы тебе объяснить… Видишь ли… мои краски. Они засохли, а чтобы купить новые, нужны деньги. Я скопил немного, но, увы, этого недостаточно.
Катя опустила голову – она могла бы и сама догадаться. Все беды художника упираются в одно – отсутствие денег, из-за этих самых бумажек не рождаются новые шедевры, чахнут и увядают прекрасные идеи. Но увы, никому нет до этого дела.
Неожиданно в голове Кати зародилась сумасшедшая идея. Надо помочь Габриэлю продать его картины! А на вырученные средства он купит краски, и продолжит дело всей своей жизни. У юноши очевидный талант, который может погибнуть, так и не раскрывшись! Нет, этого никак нельзя допустить!
– У тебя будут краски, – ободряюще улыбнулась она. – Обещаю.
Оставив Габриэля в некоторой растерянности, Катя решительно двинулась вперед.
Сотни мужчин и женщин, сосредоточенно уставившихся себе под ноги, десятки скрипящих и громыхающих по каменной мостовой телег и повозок наводнили улицы города. То и дело Кате приходилось отскакивать в сторону, уступая дорогу очередному мчащемуся на нее экипажу. Девочка долго бродила по незнакомым улочкам Вероны и с каждой минутой убеждалась – всем попадавшимся на пути людям не было никакого дела не только до каких-то там картин, но и до всего искусства в целом.
Однако Катя не сдавалась.
– Неужели в этом большом городе нет ни одного настоящего ценителя прекрасного? Перед глазами оживали длиннющие очереди в Третьяковку и небывалый ажиотаж на открытии какой-нибудь новой галереи в Москве. А ведь работы Габриэля были достойны того, чтобы оказаться в самых лучших музеях и залах мира. Оставалось дело за малым – найти человека, хоть более-менее смыслящего в живописи и показать ему картины. И тогда перед Габриэлем откроется совсем другая жизнь – яркая, восхитительная, та, которую он действительно заслужил.
Катя бестолково кружила по узким улочкам, время неумолимо близилось к обеду, ноги болели, хотелось есть, но, увы, она ни на йоту не приблизилась к вожделенной цели.
На все ее робкие попытки рассказать о картинах неизвестного, но очень талантливого художника, люди в лучшем случае смеялись, а в худшем взашей выгоняли на улицу.
– Нечего тут шляться, – пробасил один весьма недружелюбно настроенный хозяин лавки, в которую девочка принесла картины Габриэля. – Сама бездельничает, и другим работать не дает.
Катино лицо залила краска. Слышать подобное было неприятно, но с этим фактом нельзя было не согласиться. С того момента, как она ушла от тетки Агаты, девочка действительно ничем не занималась, а жить на что-то было нужно.
День был в самом разгаре, картины мертвым грузом тянули ей руку, а настроение было хуже некуда. Картины Габриэля никому не нужны, а деньги катастрофически подходили к концу. И если юноша привык влачить нищенское существование, то Катю такое положение вещей категорически не устраивало.
– Раз так, значит нужно найти работу! – решила она.
Но одно дело сказать, а совсем другое – эту самую работу найти. Девочка уже было упала духом и стала подумывать о том, что возможно, стоит вернуться к тете Агате и попробовать торговать на рынке, как ноги сами вывели ее к небольшой лавчонке. У входа красовалось несколько платьев замысловатого фасона, обильно украшенные перьями и переливающимися каменьями. Пока Катя гадала, кому же предназначалось подобное великолепие, как на пороге неслышно появился хозяин – невысокий щуплый мужчина с маленькой козлиной бородкой. Некоторое время он молча изучал девочку, а затем сделал несколько шагов вперед.
– Нравится? – тихо поинтересовался он.
Катя резко обернулась, замялась, но утвердительно кивнула головой.
– Любит наш народ праздники, ничего не скажешь! – тем временем продолжал незнакомец. – Помнится, в былые годы столько работы было, все ночи напролет с иглой просиживал!
– Ночи? – удивленно переспросила Катя. – Не может быть!
– Еще как может! Кому ж не хочется на карнавал сходить!!!
Девочка замерла, а ее губы непроизвольно растянулись в улыбке. Карнавал! Ну конечно же! Время масок и невероятных нарядов, время, когда нет ни бедных, ни богатых, и любой бродяга, скрыв свое лицо, мог запросто побеседовать с самим герцогом, а простой белошвейке под силу вскружить голову какому-нибудь вельможе. Время, когда жизнь Габриэля может измениться раз и навсегда! И она будет не она, если не воспользуется этим подарком судьбы.
Катя напряженно обдумывала услышанное, как вдруг ее осенило.
– Послушайте, сеньор, а может, вам помощники нужны? – торопливо поинтересовалась она. – Мы с… э… братом странствуем, родных нет, так что готовы на любую работу!
– Вот как… А что делать умеете?
– Я шить могу. А брат у меня художник, очень талантливый, – взгляд Кати невзначай остановился на сваленных в беспорядке заготовках карнавальных масок. – Он вам такие картины напишет, что люди со всей округи съезжаться будут!
Девочка сама не ожидала от себя такой прыти, но так или иначе ей удалось заинтересовать хозяина лавки.
– Эх, да я бы с радостью, но вот беда – платить мне нечем. Сам с трудом перебиваюсь.
Но Катя была готова цепляться за любую соломинку.
– Ничего страшного, нам много не надо. Крышу над головой да кусок хлеба. А уж когда заказы сдадите, там и рассчитаемся!
Мужчина ухмыльнулся, и обдал девочку долгим изучающим взглядом.
– А ты, я смотрю, девица не промах! Молодец! Ну что ж, решено, добро пожаловать в мастерскую Бартолло!
Глава 3
Маска, кто ты?
Ежегодные карнавалы, собирающие тысячи и тысячи людей из самых разных уголков планеты, давно уже стали визитной карточкой Италии. На пару недель привычная жизнь преображается и начинает искриться тысячами разноцветных огней. На карнавале нет ничего невозможного, одна небольшая маска, и ты уже не ты. Чужой наряд, чужая жизнь, и вот обычный ремесленник расправляет плечи и гордо вскидывает голову в завитом парике, а уставший от почестей и лести герцог облачается в лохмотья странствующего музыканта. Катя боялась признаться даже самой себе, но в глубине души надеялась, что в скором времени ей удастся невозможное – доказать всем, что работы художника Габриэля – это не просто мазня, а образцы чудесной живописи. И предстоящий карнавал оказался весьма кстати.
Работа у Бартолло, а именно так звали приютившего их портного, обеспечила Кате и Габриэлю не только пропитание, но и вполне осязаемую надежду на улучшение своей участи. Когда девочка сообщила своему другу неожиданную новость, удивлению юноши не было предела.
– Нашла работу? Ты серьезно?
– Совершенно! Причем не только работу, но и крышу над головой, – улыбаясь, подтвердила Катя. – Ты же не хочешь ночевать на открытом воздухе?
Молодой человек неожиданно покраснел и стыдливо опустил глаза, а Катя нахмурилась. По всей видимости, такое случалось нередко, и ее необдуманные слова всколыхнули не самые приятные воспоминания.
– Но больше я этого не допущу! – еле слышно пробормотала она и порывисто схватила художника за руку. – Пошли! Нас ждут великие дела!
– Так уж и великие?
– Конечно! Или думаешь, расписывать карнавальные маски – это ерунда какая-то? – хитро подмигнула Катя. – Понимаю, это не предел твоих мечтаний, но на первое время – вполне достойная работа. И самое главное – с этого дня твоя жизнь изменится к лучшему!
Смущенная улыбка блуждала по лицу Габриэля, словно юноша все еще не мог поверить свалившемуся на него счастью.
– О, Селеста! Это чудесно! Даже не знаю, как тебя благодарить…
– Не стоит! Просто однажды ты мне помог, и я этого не забыла.
Мастерская Бартолло представляла собой тесное полуподвальное помещение с одним небольшим оконцем. Внутри было пыльно, в углу валялся сломанный стул и ворох обрезков ткани. Все говорило о том, что заказов у портного, прямо скажем, немного и большую часть своего времени мужчина вынужден проводить без дела. Однако с появлением двух незнакомцев все изменилось.
Стоило юноше расписать первую пробную маску и показать ее портному, как Бартолло пришел в неописуемый восторг.
– Мама миа! Да ведь это целая картина!
– Ну что вы! – смущенно пожимал плечами Габриэль. – Всего лишь небольшая зарисовка…
Но мужчина лишь махал руками и не сводил с маски восхищенных глаз.
– Да у вас талант, мой мальчик! Определенно, талант!
Уже через четверть часа расписанная маска красовалась на двери мастерской. По правде говоря, Катя не рассчитывала, что способности Габриэля оценят так быстро, но спать она легла в предвкушении чуда. И оно не заставило ее ждать.
На следующее утро, едва рассвело, в мастерской появился Бартолло собственной персоной. В руках он сжимал огромный холщовый мешок, а глаза светились от счастья.
– Что это? – удивленно переглянулись ребята.
– Очередной заказ, мои дорогие! Очередной заказ! И знаете от кого? От самого мэра!
– Мэра?
– Именно! Я тоже сначала не поверил, но это правда! Вчерашнюю маску купили, едва я выставил ее на двери! И вот результат! Уже сам мэр заинтересовался моей мастерской! А это, знаете ли, большая удача! Каждый год в дни карнавала у него проходит большой прием, человек на 200 не меньше, где присутствуют самые именитые и состоятельные гости! Бончелли, Карлоне, Фарнезе!
Кате показалось, что она ослышалась.
– Как вы сказали?
– Я сказал, моя девочка, что у нас впереди прекрасные времена!
– Нет, нет, я не об этом! Какую фамилию вы только что назвали?
– Селеста, ты меня удивляешь! Герцог Фарнезе! Неужели ты о нем ничего не слышала?!
Катя нахмурилась.
– Слышала, – задумчиво протянула она. – И похоже даже встречалась…
– С самим Фарнезе? Вот так удача!
Девочка благоразумно промолчала и не стала вдаваться в подробности этой встречи. Однако, как только за Бартолло закрылась дверь, она отбросила маски и забилась в самый дальний угол. Внезапная перемена настроения не укрылась от глаз ее друга.
– Селеста, что с тобой? Ты расстроена?
Катя криво усмехнулась.
– Нет, ну что ты, со мной все в порядке. Просто не думала, что опять услышу это имя!
– Ты о Фарнезе? – догадался художник. – Постой… А не тот ли это всадник, по чьей милости у тебя потоптали весь товар…
– … и обозвали маленькой дрянью… Да, Габриэль, это он, и клянусь, он еще об этом пожалеет!
Дела в мастерской шли в гору. Бартолло и его помощникам приходилось крутиться с раннего утра до позднего вечера. Но наличие работы лишь радовало – Габриэль наконец-то смог купить новые краски, кисти и холст для будущих картин. Окрыленный юноша часами сидел над карнавальными масками и скрупулезно выводил каждый листик, каждую завитушку. Что и сказать, его работы можно было назвать поистине произведениями искусства. Неутомимая фантазия подкидывала все новые и новые образы, отчего в постоянно пополнявшейся коллекции не было ни одной похожей на другие маски. Пейзажи, спелые фрукты, изящные цветы, чьи лепестки, буквально трепетали на ветру… Казалось, Габриэлю было под силу вдохнуть жизнь в любой, даже самый незатейливый орнамент.
Весть об удивительном мастере тут же распространилась по городу, и вскоре от желающих приобрести уникальную маску не было отбоя.
Кате тоже было чем заняться. Вслед за масками стали поступать заказы на карнавальные наряды. Швея из нее была не ахти, и девочка занялась украшением уже готовых платьев и костюмов. В конце концов, карнавал на носу, и в обычном одеянии там делать нечего. На радость девочки у Бартолло были целые сундуки с разнообразной тесьмой, кружевами, атласными лентами всех цветов и оттенков. А уж какие ткани хранились в закромах портного! При виде всего этого богатства, сердце учащено билось, и руки сами хватались за дело.
Так незаметно пролетела неделя. Внезапно упорядоченную жизнь мастерской прервал неожиданный случай.
Как-то раз, когда Катя принялась за уборку, дверь мастерской со скрипом отворилась. Девочка повернула голову и увидела, как в помещение вплыла высокая статная женщина с орлиным носом и пронзительными глазами. Пышное черное платье и надвинутая на глаза маленькая шляпка с вуалью придавали образу строгости и некоторой таинственности.
Презрительно оглядевшись по сторонам, вошедшая недовольно фыркнула:
– Бог мой, какой свинарник!
Заметив Катю, женщина вздохнула и повелительно махнула рукой.
– Эй ты, подойди!
Девочка нахмурилась – откуда только взялась эта неприятная особа? Она видела ее впервые в жизни, но интуиция подсказывала, что ее появление обернется для мастерской большими проблемами.
– Да, не стоило было слушать Диану, – тем временем продолжала посетительница. – Я страшно разочарована! Да здесь не то что платье, мешок не сошьют!
Катя почувствовала, как краска заливает ее лицо.
– А вот и нет! – запальчиво воскликнула она. – Бартолло – прекрасный портной, на него еще никто не жаловался.
– Значит, я буду первая! – процедила женщина и невидящим взором уставилась на девочку.
По всей видимости, в голове посетительницы никак не укладывалась, как эта, вне всякого сомнения, прислуга могла ей перечить.
Обстановка накалялась, и неизвестно чем закончилось их общение, если бы не раздавшийся шорох. В мастерской возник Бартолло.
– Госпожа патронесса! – елейным голосом прошелестел он и склонился в низком поклоне. – Какая честь видеть вас в моем скромном жилище!
Женщина фыркнула, но лесть возымела свое действие – глаза посетительницы больше не метали молнии.
– Итак, – продолжал Бартолло. – Чем могу служить?!
– Собственно говоря, мне нужно платье… Да такое, чтобы ни у кого не было!
– Не сомневайтесь, сеньора! Я вас не разочарую.
– Очень на это надеюсь! Срок – до завтра, вам ясно?
По побелевшим от напряжения пальцам портного, Катя поняла, что эти требования невыполнимы, но мужчина был готов на все, лишь бы удержать богатую заказчицу.
– Более чем.
Быстро сняв мерки и проводив даму до двери, Бартолло как ужаленный принялся носиться по своей мастерской. Виданное ли дело – сшить платье за одни сутки, но он отчаянно нуждался в деньгах, и потому согласился на все требования патронессы.
Катя помогала как могла: подносила ткани, наметывала воланы, разглаживала смявшиеся края, и через несколько часов уже валилась с ног от усталости. Тогда как работы было еще невпроворот.
Увидев слипающиеся глаза своей помощницы, Бартолло решительно дернул ее за рукав.
– Ложись спать, Селеста. Дальше я сам.
– Сам? Но вы же не успеете!
– Успею, – улыбнулся портной. – Вся ночь впереди.
Катя так устала, что спорить не было никаких сил, да и собственно, чем она еще могла облегчить его труд? Шить наряд для патронессы Бартолло не доверил бы никому.
Кате казалось, что она лишь на мгновение закрыла глаза, как вдруг резкий стук вернул ее к действительности. Девочка удивленно похлопала глазами, нет, ей не показалось, шум явственно исходил от входной двери.
– И кого там нелегкая принесла? – удивилась Катя, но поспешила открыть.
Каково же было ее удивление, когда на пороге возникла разряженная в пух и прах патронесса. Не удостоив девочку даже взглядом, дама отпихнула ее с дороги и величаво вплыла в мастерскую.
– Ну что, где мой заказ? – как ни в чем не бывало поинтересовалась она.
Катя опешила и скосила глаза на часы – восемь утра, то есть с момента последнего появления заказчицы прошло от силы часов двенадцать.
– Вы издеваетесь? – чуть было не слетело с ее уст, но девочка благоразумно прикусила язык.
– Одну минуту, патронесса, – вежливо ответила она, – Бартолло сейчас освободится.
Но женщине такой ответ явно не понравился.
– Что значит «освободится»? Или он забыл, с кем имеет дело?! Да одно мое слово, и его вышвырнут из города как паршивую собаку! Немедленно зови сюда, и горе ему, если платье мне не понравится!
Катя покраснела и хотела было ответить, как за спиной послышался тихий шорох. Девочка обернулась – в мастерской появился Бартолло. От непрерывной работы его глаза покраснели, а руки слегка дрожали.
Неужели успел, поразилась Катя, а заказчица быстро выхватила платье из рук еле державшегося на ногах портного.
– Ну-ка, посмотрим, посмотрим, – начала было патронесса, как вдруг ее лицо окаменело.
– Что это такое? – ледяным тоном поинтересовалась она.
Бартолло непонимающе захлопал ресницами.
Читать бесплатно другие книги:
