Искупление Габриеля Рейнард Сильвейн
– При моих родителях так оно и было, – сказала Рейчел, оглядывая кухню. – Вряд ли они занимались этим на разделочных столах. Но они были очень страстной парой. Должно быть, кухня хранит воспоминания о них.
Джулия могла бы подтвердить слова подруги. В кухне, да и во всем доме, ощущались тепло и уют. Их с Габриелем постоянно тянуло обниматься, и она не без усилий над собой выскальзывала из его рук, чтобы заниматься своей лекцией.
– Значит, мой старший братец попросил прощения за вчерашнее? – спросила Рейчел, глядя на Джулию.
– Да, – ответила та, слегка покраснев.
– Что ж, приятно слышать. И все равно я с ним поговорю. Это в его стиле: сначала поскандалить, а потом бежать за цветами. Или за бриллиантами.
Взгляд Джулии невольно упал на кольцо, подаренное Габриелем в честь их помолвки: крупный бриллиант в окружении мелких.
– Их он подарил мне достаточно.
– Миленькое колечко, дорогая, – похвалила Дайана. – И твое не хуже, – добавила она, глядя на левую руку Тэмми. – Ну и как тебе замужняя жизнь?
Свет галогеновых ламп переливался на гранях кольца Тэмми.
– Я не верила, что это случится.
– Почему? – удивилась Рейчел, жуя пирог.
Тэмми посмотрела в сторону гостиной:
– А не пора ли подавать десерт?
Рейчел проглотила кусок:
– У наших мужчин ноги еще не отсохли. Захотят пирога – сами придут и возьмут.
Тэмми хихикнула и обеими руками взяла чашку с кофе.
– Прежде чем мы начали встречаться со Скоттом, у меня был другой мужчина. Мы познакомились в юридическом колледже. Сблизились, стали жить вместе. Говорили о свадьбе, о покупке дома и обо всем, о чем говорят в таких случаях. Потом я забеременела.
Джулия заерзала на табурете, вперившись в пол.
Тэмми с грустью посмотрела на женщин:
– Для Скотта это явилось полной неожиданностью, но его родители были счастливы. Жаль, что я не застала Грейс. Судя по рассказам, она была замечательной женщиной.
– Да, Тэмми, – подтвердила Рейчел. – Что касается планирования семьи… Габриель не был запланированным ребенком. Когда умерла его родная мать, родители взяли его к себе и потом усыновили. Дело не в планировании. Важно, как все поворачивается потом.
– Мы с Эриком говорили о детях, – кивнула Тэмми. – Я верила, что мы оба хотим детей. И вдруг Эрик решил, что не готов быть отцом. Он подумал, что я забеременела с целью привязать его к себе.
– Можно подумать, ты забеременела сама по себе, – хмыкнула Дайана, взмахнув вилкой.
Джулия промолчала. Ей было стыдно признаваться, что она понимает неготовность Эрика становиться отцом, хотя его последующие действия не вызывали в ней никакого сочувствия.
– Эрик поставил мне ультиматум: ребенок или он. Увидев, что я колеблюсь, он меня бросил.
– Вот стервец, – пробормотала Рейчел.
– Я была раздавлена. Я понимала, что ответственность за эту беременность лежит не только на мне, но все равно корила себя. Нужно было надежнее предохраняться. Я даже подумывала об аборте, однако Эрика рядом уже не было. А где-то в глубине души мне хотелось стать матерью. – (Джулия вновь поежилась, пораженная искренностью Тэмми.) – Мне было тяжело одной оплачивать квартиру, и я вернулась к родителям. Я чувствовала себя проигравшей по всем статьям: беременная, одинокая, вынужденная жить в родительском доме. Я часто плакала по ночам, думая, что ни один мужчина не захочет взять меня с ребенком.
– Я так тебе сочувствую, – призналась Джулия, на глаза которой навернулись слезы.
Тэмми обняла ее:
– Потом жизнь мне улыбнулась. Но я никогда не прощу Эрику отказ от его отцовских прав. Куинн вырастет, не зная родного отца.
– «Доноры спермы» еще не значит «отцы», – возразила Рейчел. – Ричард не производил Габриеля на свет, но Габриель считает его своим отцом.
– Уж не знаю, каков был родитель Габриеля. Должно быть, красавчик, если такого парня произвел, – сказала Дайана, кивая в сторону гостиной. – Конечно, мой милый покрасивее будет, но тем не менее.
Джулия хихикнула. Ей было трудно представить, что кто-то считал ее отца красивым.
– Хорошо, что у меня тогда была работа, – продолжала Тэмми. – Я работала у окружного прокурора. Там и познакомилась со Скоттом. Когда была беременна, мы с ним пару раз куда-то сходили. Между нами были чисто дружеские отношения. Я думала, что после рождения ребенка он не захочет встречаться со мной. Но родился Куинн, и через несколько недель Скотт пришел к нам и спросил, не хочу ли я куда-нибудь пойти. Я была просто ошеломлена.
– Насколько помню, он сам был ошеломлен, – засмеялась Рейчел. – Братец втюрился в тебя по уши.
Тэмми крутила кольцо, любуясь игрой света.
– Это было так неожиданно. Я кормила Куинна грудью, и мне пришлось сцеживать молоко. Мои родители вызвались посидеть с внуком. Знаете, Скотт никогда не ставил меня в неловкое положение. Он видел во мне не мать-одиночку, а женщину. Человека. Я, еще когда встречалась с Эриком, чувствовала, что нравлюсь Скотту. – Она оглядела собравшихся и улыбнулась. – Я очень волновалась перед знакомством с вами. Но вы меня так хорошо встретили. – Тэмми повернулась к Джулии: – Я тогда впервые увидела Габриеля. И поразилась, какой он приветливый. Куинн ему костюм обмочил, а он и глазом не моргнул.
– Скажи спасибо Джулии, – усмехнулась Рейчел и скорчила рожу. – Случись это раньше, Габриель вручил бы твоему малышу счет за химчистку.
Джулия хотела было встать на защиту Габриеля, но Тэмми заговорила снова:
– Нет, Габриель на такое не способен. Я помню, как он замечательно играл с Куинном. Вы спросите, а как Скотт? Отцовство меняет мужчину. Хорошего мужчину, – поспешно добавила она. – Скотт устраивает с Куинном борцовские состязания на полу. Любит играть. И так нежен с ним. Я и не подозревала, что он способен на это.
«Интересно, каким отцом будет Габриель?» – думала Джулия, слушая слова Тэмми.
– Жду не дождусь, когда у нас родится девочка, – с улыбкой призналась Тэмми. – Скотт будет носиться с ней, как с принцессой.
– Вы хотите еще детей? – удивилась Рейчел.
– Да. Думаю, нам вполне хватило бы двоих, но, если снова родится мальчик, я сделаю еще одну попытку родить девочку.
Их разговор был прерван появлением Скотта. На руках у него дремал Куинн, которому через три месяца должно было исполниться два года. Кивнув женщинам, Скотт подошел к Тэмми:
– По-моему, ему пора спать.
Джулия улыбнулась контрасту: рослый, плечистый Скотт заботливо держал на руках золотоволосого ангелочка.
– Я тебе помогу. – Тэмми встала, поцеловала мужа, и они втроем пошли наверх.
Рейчел вспомнила о десерте:
– Отнесу-ка я нашим мужчинам по кусочку.
Она нарезала пирог, разложила по тарелкам и понесла их в гостиную.
Дайана вертела в руках пустую чашку, поглядывая на Джулию.
– Дорогая, можно с тобой поговорить?
– Конечно, – ответила Джулия, поворачиваясь к Дайане.
– Не знаю, как сказать. Ладно, скажу как умею. Я провожу много времени с твоим отцом.
– Так это же здорово, – подбодрила ее Джулия.
– Он познакомился с моей матерью и другими родственниками. Он даже начал ходить со мной по воскресеньям в церковь. Я там пою в хоре.
Ее отец ходит по воскресеньям в церковь. Ну и ну!
– Когда отец спросил, может ли он приехать с тобой на мою свадьбу, я поняла, что у вас серьезные отношения.
– Я его люблю, – прошептала Дайана.
– Да ну? – У Джулии округлились глаза. – А он об этом знает?
– Конечно. Он меня тоже любит. – Дайана смущенно улыбнулась. – Мы с ним говорили о будущем. Строили планы…
– Так это же чудесно.
– Ты так думаешь?
Темные глаза Дайаны внимательно смотрели на Джулию.
– Я счастлива, что у моего отца появилась женщина, которая его любит. Не хочется упоминать имени Деб. Ты знаешь, они долгое время были вместе, а совместной жизни не получилось. Честно говоря, я не воспринимала их как пару.
Дайана молчала, словно обдумывая услышанное.
– Мы с твоим отцом говорили о том, чтобы… по-настоящему. Насовсем. Но ты знай: когда это произойдет, я не буду пытаться занять место твоей мамы.
Джулия сжалась:
– Шарон не была мне мамой.
– Прости, если что не так сказала. – Дайана взяла ее за руку.
– Вряд ли отец рассказывал тебе о ней. Если и рассказывал, то немного.
– Я его и не расспрашивала. Зачем будить прошлое? Когда мужчина захочет, сам расскажет.
Джулия молча прихлебывала остывший кофе. Ей было тягостно говорить и даже думать о родной матери. Шарон умерла, когда Джулия училась в выпускном классе. Ее мать была алкоголичкой и большую часть времени вообще не помнила о существовании дочери, а когда вспоминала, ничего, кроме ругани и побоев, Джулия от нее не видела.
– Своей матерью я считала Грейс. Она была мне ближе, чем Шарон.
– Грейс была замечательной женщиной. – В глазах Дайаны читалась надежда, смешанная с легким беспокойством.
– Я ничуть не возражаю, если ты станешь моей мачехой. И когда вы определитесь с датой свадьбы, я обязательно приеду.
– Дорогая, ты не просто приедешь на свадьбу. Ты будешь одной из подружек невесты. – Дайана крепко обняла Джулию. – Я всегда хотела семью, – призналась она, вытирая слезы. – Хотела мужа, свой дом. Ну вот, дожила до сорока, и мои мечты начинают исполняться. Я тревожилась. Думала: как-то ты к этому отнесешься. Я люблю твоего отца. Не думай, что мне нужны его деньги.
Джулия недоуменно посмотрела на нее. Они обе засмеялись.
– Дайана, ты шутишь. У моего отца никогда не было денег.
– Он прекрасный человек. У него есть работа. Я с ним счастлива. Когда женщина находит мужчину вроде твоего отца, она держится за него и не волнуется о деньгах.
Джулия не успела ответить. В кухню вошел Том. Увидев мокрые глаза Дайаны, он шагнул прямо к ней:
– В чем дело? – Пальцы Тома осторожно смахнули слезы со щек Дайаны.
– Дайана рассказывала мне, как сильно тебя любит, – сообщила Джулия, одобрительно глядя на отца.
– Неужели? – хриплым, не своим голосом произнес Том.
– Хоть ты и не просил, но я благословляю ваш брак, – сказала Джулия.
Глаза Тома встретились с глазами дочери:
– Неужели? – уже мягче произнес Том, обнял их обеих и поцеловал каждую в макушку. – Девочки вы мои, – прошептал он.
Вскоре Том и Дайана распростились и уехали. До этого Джулия думала, что Дайана несколько раз в неделю ночует в доме ее отца. Оказалось, что нет, и делается это из уважения к матери Дайаны, с которой она вместе живет.
Теперь понятно, почему Дайана так торопится выйти замуж и жить своим домом.
После десерта Ричард Кларк ушел на заднее крыльцо, где расположился с сигарой и виски. Был прохладный, тихий вечер. Стоило закрыть глаза, и он видел, как из кухни выходит его жена Грейс и садится в глубокое кресло рядом с ним.
Тяжесть сдавила ему сердце. Никогда уже Грейс не сядет рядом.
– Как ты?
Ричард открыл глаза. Рядом с ним сидела его невестка Джулия. Сидела, подобрав ноги под себя. От вечерней прохлады ее защищал один из старых кашемировых свитеров Габриеля.
Ричард переложил сигару в левую руку и передвинул пепельницу, чтобы дым не шел в сторону Джулии.
– Я в лучшем виде, – сказал он. – А ты как?
– Тоже.
– Обед был просто потрясающим, – признался Ричард. – Сплошные деликатесы.
– Я попыталась приготовить кое-что из блюд, которые мы ели в Италии. Рада, что они тебе понравились.
Джулия откинулась на спинку кресла, глядя в темное небо.
Ричард сделал очередной глоток виски. Чувствовалось, Джулию что-то тревожит, но вызывать ее на откровенный разговор он не хотел и потому молчал.
– Ричард.
Он усмехнулся:
– Помнится, мы договаривались, что ты будешь называть меня папой.
– Конечно, папа. Прости.
Ноготь Джулии оставил бороздку на мягком дереве подлокотника.
– Не надо извиняться, Джулия. Мы же одна семья. И если тебе что-то понадобится, я всегда рядом.
– Спасибо. – Она провела пальцем по свежей бороздке. – Тебя не раздражает, что внутри дома мы кое-что поменяли?
Ричард ответил не сразу.
– Ванная давно нуждалась в ремонте. Очень хорошо, что вы сделали две дополнительные: на первом этаже и в хозяйской спальне. Грейс бы очень понравились перемены на кухне. Она столько лет просила меня о гранитных столешницах на разделочных столах.
У Джулии сжалось сердце.
– Но очень многое мы оставили в прежнем виде.
– Перестань волноваться. Будь Грейс с нами, она бы тоже включилась в обновление дома.
– А тебе удобно в гостевой комнате? Вдруг у тебя пропало желание пожить здесь?
– Спасибо за заботу. Мне все равно, в какой комнате остановиться. Печально лишь то, что Грейс уже никогда не вернется. Боюсь, это чувство сохранится у меня навсегда. – Ричард посмотрел на свое простое обручальное кольцо. – Знаешь, здесь мне иногда кажется, что я слышу ее голос, а мои ноздри ловят аромат ее духов. В Филадельфии я такого не чувствую. Моя квартира не хранит памяти о ней. – Он улыбнулся сам себе. – Когда я здесь, разлука с нею ощущается не столь сильно.
– Это так больно?
– Да.
Джулия представила свое состояние, если бы она вдруг потеряла Габриеля. Это была бы не жизнь, а существование.
Продолжительность человеческой жизни – величина неопределенная. Человек может заболеть раком, погибнуть в автокатастрофе. Миг – и семья распадается на куски.
Неизвестно откуда Джулия услышала тихий шепот: «Если у тебя будет ребенок от Габриеля, часть его навсегда останется с тобой».
Не столько смысл произнесенных слов, сколько сам голос заставил ее вздрогнуть.
Заметив это, Ричард встал и накрыл плечи невестки пледом.
– Спасибо… Скажи, тебе нравится жить в Филадельфии?
– Моя работа оказалась совсем не такой, какой я себе ее представлял, когда уходил с прежней, – сказал Ричард, стряхивая сигарный пепел. – Я переезжал туда, чтобы быть поближе к Рейчел и Скотту. Но видимся мы редко. У них своя жизнь, свои семьи. Все мои друзья, включая твоего отца, остались здесь.
– Возвращайся.
– Что ты сказала? – Ричард развернул кресло и сел лицом к Джулии.
– Возвращайся в Селинсгроув. Живи здесь.
– Теперь это ваш дом. Твой и моего сына.
– Мы бываем здесь лишь наездами. Нам вполне хватит прежней комнаты Габриеля. Мы туда переберемся, а ты перевози вещи из Филадельфии.
– Спасибо за любезное предложение, но я сделал выбор. Более года назад я продал этот дом Габриелю.
– Он будет только рад, если ты вернешься. Это по-настоящему твое место.
– Я никогда не беру своих слов назад, – покачал головой Ричард.
Джулия лихорадочно придумывала убедительный довод:
– Для нас это было бы мицва[7]. А мы нуждаемся в благословении.
– Так я обычно говорил Габриелю, когда он упрямился, – усмехнулся Ричард. – И какое же благословение вам требуется?
Джулия перестала улыбаться:
– У меня есть молитва, оставшаяся без ответа.
Ричард ждал пояснений, но их не было. Тогда он затянулся сигарой и стал медленно выпускать колечки дыма.
– Я считаю, что на каждую молитву рано или поздно приходит ответ. Но я обязательно буду молиться, чтобы ты получила ответ. Не скрою: мне соблазнительна мысль о возвращении сюда. Однако вы с Габриелем потратили столько времени, делая этот дом своим. Вы поменяли мебель на первом этаже, покрасили стены…
– В свое время ты закладывал этот дом, чтобы расплатиться по долгам Габриеля за наркотики.
– Никак он рассказал тебе об этом? – удивился Ричард.
– Да.
– Это уже давняя история. Габриель потом вернул нам все деньги.
– Чем для него не повод позвать тебя назад в Селинсгроув?
– Отец пойдет на что угодно ради своего ребенка, – сказал Ричард, и лицо его стало серьезным. – Меня тогда не заботили деньги. Я пытался спасти его жизнь.
– И ты спас. Вы с Грейс его спасли. – Джулия обвела глазами двор. – Пока этот дом принадлежит семье и мы можем собираться здесь на День благодарения и в Рождество, не имеет значения, кто владеет домом и кто в нем живет. – Со двора потянуло прохладным ветром, и Джулия поплотнее закуталась в плед. – Габриель никогда не расстанется с садом. Он специально нанял людей, и они посадили новые яблони.
– Старые уже давно не давали яблок. Боюсь, Габриель несколько оптимистичен.
Джулия посмотрела в сторону сада.
– Оптимизм Габриелю к лицу, – сказала она, вновь поворачиваясь к свекру. – Если бы ты жил здесь, ты бы следил за садом. Габриелю было бы радостно сознавать, что сад под надежным присмотром. Ты бы нам очень помог.
Молчание Ричарда было долгим, а когда он заговорил, его голос был непривычно хриплым:
– Спасибо.
Джулия стиснула его руку и ушла, оставив Ричарда наедине с сигарой и мыслями. Он снова закрыл глаза. Что-то изменилось. Он почувствовал надежду.
Гости удалились на покой. Джулия сидела на бортике джакузи и проверяла температуру воды. Ей не терпелось погрузиться в воду и расслабиться.
Сейчас она должна была бы сидеть не в ванной, а за письменным столом и заниматься своей лекцией, но шумный, наполненный событиями день ее утомил. Джулия подумывала, не позвонить ли ее бостонскому психотерапевту. Доктор Уолтерс наверняка дала бы ей дельные советы, как справиться с волнением. Они бы обсудили недавнюю семейную ссору и желание Габриеля обзавестись потомством.
Конечно, в самом желании не было ничего ужасного. Нежность и энтузиазм, с которым Габриель говорил о нем, разительно отличались от холодного безразличия, с каким Эрик отнесся к беременности Тэмми. Джулия знала, чего хочет она сама. Она хотела твердо стоять на ногах и не допустить, чтобы страсть Габриеля опрокинула ее саму и ее мечты.
Если уж на то пошло, их недавняя ссора наглядно показала, сколь многому они еще должны научиться как семейная пара. Им сначала нужно пройти и усвоить эти уроки и только потом становиться родителями.
Ванна постепенно наполнялась водой. Неожиданно что-то заставило Джулию обернуться, и она увидела Габриеля, стоявшего возле столешницы с умывальником. Три верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, обнажая завитки волос на груди, которые выбивались из-под белой майки.
– Я никогда не устану смотреть на тебя. – С этими словами Габриель поцеловал ее в шею и развязал махровое полотенце, в которое завернулась Джулия. – Я хочу запечатлеть тебя на полотне, – продолжал Габриель, водя кончиками пальцев по ее спине.
– Ты уже запечатлел меня, синьор Караваджо. Правда, на полу. Потом мы его насилу отскребли.
– Да. И это было мучительно. Я надеялся, что мы возобновим наши занятия живописью.
– Тогда придется подождать, когда мы останемся одни, – сказала Джулия, игриво поглядывая на него. – Не хочешь ли ко мне присоединиться?
– Я предпочитаю созерцать.
– Тогда я постараюсь устроить тебе впечатляющее шоу.
Обеими руками Джулия убрала волосы с шеи, после чего изогнула спину, встав в позу журнальной красотки.
Габриель застонал и шагнул вперед. Джулия протянула руку, останавливая его:
– Вчера я забыла в гостевой ванной бутылочку с пеной для ванны. Тебе не трудно сходить за ней?
– Конечно нет, богиня. – Габриель коснулся ее губ и ушел.
Поиск занял у него несколько минут, так как бутылочку сбросили на пол и она укатилась к мусорной корзине. Габриель нагнулся за бутылочкой и вдруг заметил прямоугольную коробочку, втиснутую между корзиной и стеной.
На этикетке значилось: «Тест на беременность».
Коробочка была пуста.
Габриель еще раз прочитал надпись на этикетке, после чего вернул коробочку на прежнее место, взял пену для ванны и понес Джулии.
Он молча подал жене бутылочку. По ванной распространился аромат сандалового дерева вперемешку с запахом мандарина. Джулия залезла в ванную и приняла позу, которую сочла весьма провоцирующей.
Габриель стоял неподвижно, погруженный в свои мысли.
– Что-нибудь случилось? – поинтересовалась Джулия, приподнимаясь из воды.
– Рейчел беременна? – вместо ответа спросил он, рассеянно трогая подбородок.
– Насколько знаю, нет. Она говорила, что они пытаются этого достичь. А почему ты спрашиваешь?
– Я нашел в гостевой ванной коробочку из-под теста на беременность. Похоже, ее пытались спрятать.
– Наверное, это коробочка Рейчел.
– Жаль, что не твоя. – Габриель наградил ее жарким взглядом, от которого у Джулии вспыхнуло все тело.
– Даже после того, что было вчера?
– Конечно. Пары ссорятся. Мужья ведут себя как последние идиоты. Потом у пар бывает горячий, прошибающий до пота секс со множеством импровизаций, и они продолжают свой путь.
Джулия разглядывала пенные узоры на воде.
– Я предпочла бы горячий, прошибающий до пота секс и множество импровизаций, но без ссоры.
– После ссор все воспринимается гораздо острее, – прошептал Габриель. – Согласна?
Джулия подняла на мужа свои темные глаза:
– Я не готова для семьи с детьми.
– Наше время еще придет. – Габриель взял ее руку и поднес к губам пальцы в кружевах пены. – Поверь мне, я вовсе не хочу начинать новую ссору и добавлять тебе переживаний.
– Наверное, это тест Тэмми, – слабо улыбнулась Джулия.
– Но у нее уже есть ребенок.
– В сентябре Куинну исполнится два года. Я знаю, что они со Скоттом хотят общих детей.
Габриель притушил освещение в ванной и ненадолго исчез в спальне. Вскоре он вернулся. Из колонок, вмонтированных в потолок, звучал голос Аструд Жилберту.
Джулия смерила мужа взглядом:
– Кто бы из наших женщин ни делал этот тест, результат, скорее всего, оказался отрицательным. Ну а если нет, ты у нас снова будешь дядей. Дядя Габриель.
Габриель молча расстегнул и стащил с себя рубашку, а затем и футболку, обнажив мускулистую грудь и татуировку. Джулия смотрела, как он повесил рубашку на крючок, после чего взялся за молнию брюк. Он дразнил жену нарочитой медлительностью и при этом усмехался.
– Пока ты кончишь, вода остынет, – сказала Джулия.
– Сомневаюсь. Когда я кончу, я там стоять не буду.
– Почему?
– Потому что кончить я намерен внутри тебя.
Все с той же усмешкой Габриель снял брюки, оставшись в одних трусах.
Джулия прекрасно изучила тело своего мужа, но все равно при взгляде на его фигуру у нее перехватывало дыхание. Широкие плечи и узкая талия с крепкими, мускулистыми бедрами, прекрасно развитые руки, тщательно проработанные мышцы брюшного пресса, выпуклый V-образный лобок. Все, что находилось ниже, отличалось не только красотой пропорций, но и заметными размерами.
– Меня просто убивает, когда ты так смотришь на меня, – признался Габриель, глядя на жену голодными глазами.