Приключения по шаблону Сарычева Екатерина

Открытие Велесовых игр

– Ну, вот так всегда! – проворчал Феликс, выплевывая конфетти. – Стоит Аверьянчику сесть в карету, как она обязательно упадет, да еще и развалится.

Фиса вопросительно посмотрела на Аверьяна.

– Иногда я бываю ходячей катастрофой, – ответил он на ее взгляд. – Учителя из оперы считают, что меня в детстве кто-то проклял, но сам я в это не верю. Плохие дни бывают даже у Иноков – мы же их как-то победили!

– Нет, это я во всем виноват, – к ним подошел понурый болезненно-бледный брюнет с выпуклыми зелеными глазами, тонким аристократическим носом и длиннющими ресницами, которым позавидовала бы любая косметическая компания. Этот молодой человек в темно-серой шелковой сорочке и узких черных брюках классического кроя сразу привлек Васино внимание.

– Данила?! – такой встречи Вася не ожидал. Перед ним стоял бывший одноклассник – Данила Мелков. Более пасмурного человека Вася не мог бы припомнить. Больше всего на свете Мелков любил жаловаться и в чем-то себя обвинять, причем суть вины ему была совершенно безразлична – важен был процесс. Он пессимистично смотрел на жизнь и к четырнадцати годам обнаружил у себя более пятидесяти шести заболеваний.

– Это я виноват, – словно не слыша Васю, продолжал Мелков. – Я видел, что вы падаете, но ничего не предпринял.

– Ты о чем? – Феликс был застигнут врасплох.

– Данила! – позвал Мелкова Панин.

– Меня зовут Морфий, – повернулся к нему Мелков. – А, это ты…

– Ничего не понимаю! – запутался Вася.

– Конечно, куда вам, простакам! – не преминула вставить «заветное» слово Алиса. – Это Максимилиан Милявский, брат Изольды, вы ее скоро увидите. Не исключено, что он с тобой учился: обычная практика для антов – отдать ребенка в школу простаков, имя обычно меняют.

– Изольду? – как показалось Фисе, Рина немного занервничала, но тут же спохватилась. – Через пять минут начнется открытие Велесовых игр, а мы не готовы!

– К чему ты собралась готовиться? – спросил Аверьян.

– Мы же не можем пойти в таком виде!

– Вы, как хотите, а я пошел, – заметил Феликс и двинулся в гущу палаточного лагеря. За ним потянулись и остальные, включая возмущенную подобной безалаберностью Рину.

Через несколько минут они остановились у одного из пестрых шатров, тесно расположившихся на поляне. На входе стоял волшебник в серебристом жакете и странном разноцветном колпаке, какие обычно надевают на дни рождения. Широко улыбаясь, он проверял приглашенных по белоснежному свитку, конец которого терялся где-то глубоко в толпе.

– Ваше имя и фамилия? – не переставая широко улыбаться, обратился он к шедшему спереди Феликсу. Тут что-то громко зазвенело. «Тру-ля-ля, три рубля, тру-ля-ля, конопля, тру-ля-ля, на носу сопля, тру-ля-ля…» – понеслось из кармана серебристого жакета.

– Да! – раздраженно ответил проверяющий, доставая из кармана позолоченное зеркальце, и недовольно уставился в него. – Сколько раз говорил: не звони мне на работу! – сказал он зеркалу. Фиса и Вася с недоумением уставились на него. – Победители конкурса? – спросил человек, отвлекаясь от разговора.

– Ага! – ответила Алиса.

– Чего стоите тогда? Проходите, – послав зеркало к гоблину, поторопил их проверяющий, пропуская внутрь.

– Что это было? – с удивлением спросила Муромцева у Феликса, шедшего рядом.

– Могильник, – пояснил тот.

– Моги… что? – переспросила Фиса.

– Могильники, – повторил он. – Штуки такие. Зеркальца, в основном, складные, но бывают разные. Мы так общаемся на расстоянии. У вас там тоже фелотоны16 вроде какие-то есть, а у нас вот могильники и могифоны. Очень удобно. Некоторые даже передачи по радио и ток-шоу ловить умеют.

– А у вас есть телевизоры? – с интересом спросила Анфиса.

– Не, таких штук у нас точно нет.

– А мне говорили, что у вас есть телевидение, – разочарованно сказала Фиса. – Я думала, у вас и фильмы пооригинальнее наших.

– А! Ты про зазеркалье. Вот мертвяки – проныры! А я все думал: откуда они идею украли.

– Какое зазеркалье? Причем тут мертвяки?

– Как причем? – удивился Феликс. – Это же они зазеркалье придумали. Только у нас этих тевелизоров17 все равно нет. Мы передачи на зеркала ловим. Правда, там всегда такая путаница с каналами…

– Вот это я понимаю, красотища! – раздался справа голос Панина. – Фиска, хватит болтать. Смотри, как здесь классно. Вот бы у нас так делали! На День города, например.

Муромцева огляделась и даже сначала не поняла, где находится. Небольшой снаружи шатер, казалось, мог вместить целую праздничную площадь.

В нескольких метрах от входа, прямо перед ними, по обеим сторонам от длинного ковра, выстланного лепестками роз, начинались ряды изящных хрустальных стульев с необыкновенно мягкой, словно воздушной обивкой сидений. Поддерживающие столбы были украшены красиво подобранным переплетением полевых цветов. Над маленькой сценой в противоположном конце зала висела громадная связка причудливых воздушных шариков. Вокруг всего этого великолепия лениво парили бабочки и светляки, а несколько залетевших в шатер купидонов закидывали магов конфетти и стреляли в кого попало из своих новеньких осиновых луков.

Ярко одетые фигуры появлялись одна за другой, наполняя шатер ароматами дорогих парфюмов и звоном голосов. Не прошло и пятнадцати минут, как почти что пустой шатер под завязку заполнился разномастным народом, одетым в блестящие перламутровые мантии и экстравагантные шляпы.

Вдруг наступило молчание. Всеобщее внимание устремилось к сцене: единственному месту, где еще никого не было.

Под потоком что-то громко хлопнуло, и по залу разлетелось несметное количество мыльных пузырей, внутри каждого из которых танцевали человечки, очень похожие на присутствующих. Вася даже увидел себя в одном из них, о чем с восторгом оповестил Фису.

По шатру прокатились возгласы приятного удивления, и все громко зааплодировали, а в это время один из мыльных пузырей, летавших по шатру, лопнул над сценой, оставив после себя облако райских птиц, которые, разлетевшись, явили магам… Улля.

– Вася! – с искренним удивлением и радостью воскликнула Фиса, тормоша Панина, разглядывавшего хорошенькую магессу, танцевавшую в мыльном пузыре. – Это же Улль!

– Добрый день, народ честной! – начал тем времен алхимик. – Я сегодня, как обычно, не готовил никакой речи, вчера просто денек суетной выдался…

– Да уж, – согласился Панин, прошептав это на ухо Анфисе. Но та его почти не слушала. Она по-прежнему размышляла о человеке в синем плаще. Ей не давало покоя то, что она не может понять цель и структуру преступления. Да ее вообще, по мнению Анфисы, не было. Тогда зачем они с Васей здесь, может быть, им не сюда?

– Ау! Фиса! Ты, что, заснула? – напомнил о себе Панин. – Я уже тебе тут столько всего понарассказывал, а ты никак не реагируешь.

– Ой, прости, я задумалась, – «проснулась» Муромцева. – Так о чем ты говорил?

– Вот так всегда! – констатировал Панин. – Ты никогда меня не слушаешь! Ладно, в честь праздника прощаю. Я тут кое-что заметил, – миролюбиво продолжил он, но не успел договорить, потому что в этот самый момент сзади подкрался Смерт и положил им руки на плечи.

– Попались! – громко сказал Несчастный, да так естественно, что несколько рядом сидевших магов подпрыгнули, а один даже начал наговаривать на амулет какое-то боевое заклинание.

– Господи, ты меня так до инфаркта доведешь! – возмутился Панин.

– Да, инфаркт это серьезно, – согласился непонятно как оказавшийся по близости Морфий. – У меня однажды уже был. Правда, врачи сказали, что я совершенно здоров. Но я-то знал, что у меня инфаркт, поэтому сразу решил написать завещание. Не мог же я оставить свои школьные тетради и книги кому попало. Надо было найти достойного человека, но я никак не мог подобрать такого, поэтому решил вылечиться и собирался лечь в больницу на обследование, но меня не приняли. Тогда я…

– Данила, это, конечно, очень интересно, но мы с Фисой собирались поговорить о более важных вещах, – прервал его Вася.

– Что может быть важнее здоровья? – искренне удивился Мелков.

– А, вот вы где! – воскликнул Аверьян, протискиваясь по направлению к ним между рядами; следом за ним к ребятам спешил Феликс.

– Поговорить не удастся, – печально констатировал Панин. – Жалко, что ты меня никогда не слушаешь…

– А мы думаем, куда вы делись? – сказал Аверьян, поравнявшись с их местами.

– Прям, неуловимые какие-то! – добавил Феликс.

– Мы просто… – начал Панин, но так и не договорил, потому что все присутствующие разом встали, и зал взорвался аплодисментами.

– О! Вы только посмотрите, наш Темирчик собственной персоной! – ехидно заметил Буянов.

– Это кто? – непонимающе посмотрела на Аверьяна Фиса.

– Глава Магистериума. Темир Боголюбский, – пояснил Смерт. – Не самый любимый персонаж у нас в городе.

Ребята устремили взоры к сцене, на которую, преследуемый нескончаемым мельканием вспышек фотокамер, поднимался красивый монументальный мужчина лет пятидесяти. Оказавшись на сцене, он на мгновение замер, обнажая широчайшую улыбку, ровности которой позавидовала бы вставная челюсть, и начал свою долгую речь.

Добрый день, мои дорогие граждане и гражданки! – произнес он низким звучным голосом, четко проговаривая каждое слово. – Мы все так долго ждали Велесовых игр, и вот они, наконец, настали! – зал снова взорвался аплодисментами. – Я так рад, что сегодня я вместе с вами, потому что это великое и благостное дело – быть рядом с народом, – присутствующие не переставали хлопать. – Тем более, я сегодня такой красивый, каким еще никогда не был, хотя я и так всегда потрясающе выгляжу, не правда ли? – зал был с ним полностью согласен, чего нельзя было сказать о Феликсе с Аверьяном, которые смотрели на главу Магистериума с явной иронией.

Прошло полчаса, а Темир Боголюбский продолжал вещать, как он рад сегодня всех видеть и какой сегодня красивый, переливая из пустого в порожнее. У магов устали ладони, отчего им пришлось воспользоваться завалявшимися в карманах с недавнего Нового года18 хлопушками и телепортировать из музыкальных магазинов кастаньет погромче. Некоторые стали потихоньку уходить из шатра, другие просто заснули. Поняв, что с речью нужно закругляться, отчаянно зевавший Улль вышел на сцену и попытался разрядить обстановку парочкой анекдотов, постепенно выпроводив главу Магистериума обратно в чиновничье ложе.

– А теперь танцуют все! – провозгласил Улль.

– И тут же, как только свежепробудившийся, измотанный безумно долгой речью Темира Боголюбского зал встал, стулья, вычерчивая надписи и выделывая пируэты, взмыли в воздух и стройными шеренгами стали вылетать из шатра. Под потолком раздался щелчок, и начался настоящий звездный дождь. По залу полилась приятная медленная мелодия. На сцену вышла кудрявая магесса, одетая в роскошное платье из золотого атласа, и запела легкий блюз.

– Кого я вижу! – легко маневрируя между танцующими, Улль приблизился к Васе с Фисой.

– Здрасьте, – поприветствовал его Панин.

– Вы тоже победители конкурса? – прищурившись, спросил алхимик. – Расслабьтесь – я не выдам. Только в списках-то вас нет, так что давайте рассказывайте, какими судьбами.

– Помнишь Синего Плаща? Вот его след нас сюда и привел, – пояснила Фиса.

– Что ж, я тоже расследования люблю, внесу вас в список участников. Но не забывайте держать меня в курсе событий!

– Хорошо, – согласился Панин.

– Теперь о главном. Сегодня – вечер знакомств. Вашу команду сейчас собирает у шатра Архей, чтобы отвести в башню, где вы будете ночевать, потому что штаб-квартира Тимора не готова. Сразу говорю – местечко это не видел, но, скорее всего, запущенное, иначе бы магистериумцы отдали его более важным персонам. Ладно, увидимся еще. Мне надо остальных выловить, – коротко объяснил суть дела Улль и двинулся в противоположный конец шатра.

– Вы уже слышали о собрании? Вот подвезло, так подвезло. А я так хотел поучаствовать в празднованиях, – состроил гримасу вернувшийся с улицы Аверьян. – И куда смотрела моя удача?

– А вы знакомы? – подколол его Феликс, возникая рядом с Васей под руку с Риной.

– Какие могут быть праздники, когда речь идет о соревнованиях? Нам назначена высшая миссия – вывести спорт Тимора на новый уровень! А вы! – укоризненно обратилась к Аверьяну с Феликсом Парижская.

– Нет, не стыдно, – бросил ей Феликс.

– Вот сама и выполняй свою миссию, а мы посмотрим, – ответил Рине Аверьян.

– Вот и выполню! – с вызовом сказала Парижская.

– И какого светляка мы тогда тут стоим? Пошлите хоть посмотрим на этого Мезозоя! – выразил свое нетерпение Феликс.

– Думаю, ему больше Палеозой подойдет19, – заметил Буянов.

– Не Мезозой и Палеозой, а Архей, – поправила Рина.

– Это еще почему? – игнорируя исправления Парижской, не согласился с Аверьяном Феликс.

– А ты сам посмотри, – Аверьян указал на вышагивающее к выходу странное существо, лишь немного напоминающее человека.

– Фиса внимательно посмотрела на высокого краснокожего мужчину, из широких штанин которого где-то в районе щиколотки торчал похожий на наконечник средневековой стрелы кончик хвоста, а на голове красовались аккуратно подпиленные короткие рога, но так и не поняла, причем тут Палеозой.

Побродив среди танцующей толпы, наши герои, наконец, оказались на улице. Там уже собрались почти все победители. В нескольких метрах от собравшихся с задумчивым видом расхаживал Архей.

– Комендант! – раздался над толпой немного истеричный голосок. Присутствующие повернулись на звук. Мимо проходила низенькая преклонных лет магесса-эстетка. – Откуда столько детей? Кто их пропустил без взрослых?

– Мадемуазель, не стоит забывать, что вы на Велесовых играх. Здесь возраст спортсменов не является важным критерием, – немного лениво и мягко, держа каждое слово и паузу перед другим, с достоинством, становящимся осязаемым в ее словах, произнесла девушка в бирюзовом платье. Все сразу повернулись в ее сторону.

Какая это была девушка! Настоящая королева общества! При этом ее внешность была довольно тривиальна: светлые вьющиеся волосы, хитренький носик и слегка прищуренные небольшие зеленые глаза смотрелись буднично. Но эта харизма и обаяние! Она относилась к тем девушкам, ради которых совершали подвиги, дрались лучшие парни школы на выпускном вечере и для которых ради мимолетной встречи готовы были ограбить банк или достать звезду с неба. Она всегда шутила только в тему, как никто умела преподать себя и говорила так, что ее хотелось слушать часами. Это была Изольда Милявская.

– Спасибо за ознакомление с правилами, – буркнула женщина себе под нос и скрылась в шатре.

– Изольда? – удивился Аверьян. – Ты разве в нашей команде?

Не отвечая на его вопрос, Изольда подошла к Смерту со словами: «Привет, партнер». Увидев, что удивление команды нарастает, Смерт объяснился.

– Она здесь из-за меня, – сказал он. – Она моя партнерша по танцам.

– Ты танцуешь? – удивленно спросила Анфиса.

– Немного, – ответил он. – На что Изольда хитро усмехнулась.

Фиса почувствовала на себе внимательный взгляд. Муромцева ответила не менее заинтересованным взглядом. Она, вообще, любила это дело – людей рассматривать, особенно на фотографиях, а потом анализировать по внешности их характеры и увлечения или отмечать интересные детали. Ее внимание привлекла высокая девушка, одиноко стоявшая у соседнего шатра с раскрытым томиком стихов в руках и украдкой поглядывавшая на Смерта, который болтал с Феликсом в нескольких метрах от нее. Девушка, которая, как выяснилось несколькими минутами позже, звалась Юноной Авоськиной, была одета в розовое атласное платье сложного кроя. Ее волосы были красиво уложены, а взгляд поражал сквозившей из каждой его грани романтичностью.

– Я вижу – все в сборе, – заметно оживился Архей. – Пошлите, покажу вам башню.

– А он случайно в кино не снимался? Как ты думаешь? – на полном серьезе спросил Вася Анфису.

– Тут своих театральных зарисовок хватает, – скептически заметила Муромцева и двинулась за Археем.

Тайные знаки

Несмотря на внешнее полуразрушенное состояние, внутри башня блистала изящной отделкой. Развешанные на стенах картины и гобелены мягко обволакивало сияние свечей, торчавших из причудливых канделябров.

Они шли по широкой винтовой лестнице, устланной пурпурной ковровой дорожкой, и не переставали восхищаться великолепием этого места.

Роскошь била в глаза из каждой щели. Чувствовалось присутствие восемнадцатого века. Через широко распахнутые двери были видны гостиные, больше напоминавшие светские салоны, где утомленные балом дамы обсуждали наряды молоденьких барышень и манеры потенциальных кавалеров. В просторных спальнях рядом с каждой кроватью стояла тумбочка с ночником и томиком стихов. А четвертый этаж занимали гримерные с трюмо, заставленными множеством стеклянных баночек, и комнаты, откуда лился аромат неизвестных соцветий.

– А куда вы нас ведете? – спросил Вася.

– На мансарду. К слову, я до сих пор не понял, почему ее так называют. Просто два пустующих этажа, – ответил Архей, пожав плечами. – Правда, на ключ запираются, – после чего провожатый туманно посмотрел в потолок, и его рассказ заставил Панина пожалеть о своем любопытстве.

Последний раз на мансарде жили еще в 80-х годах XIX века, отчего, как говорили последние разведывательные данные, она превратилась в зимнюю резиденцию зазеркальцев. Магистериумские работники, перегруженные подготовкой соревновательных площадок, даже не вспоминали про мансарду, пока в списках делегатов не объявилась популярная в шестидесятых, а ныне забытая команда «Бермудские треугольники», ее и решили поселить «к зазеркальцам». Однако пару дней назад организаторы поняли, что не успевают установить шатры для команд в срок, поэтому им предоставили ночлег в башне. Команде Тимора досталась мансарда.

Закончив повествование, Архей остановился у обветшалой массивной двери, выходившей на лестницу. Дверь была заперта на длинный ржавый ключ.

Мне пора. Познакомьтесь и устраивайтесь на ночлег. Завтра предстоит насыщенный день, – Архей попрощался с ребятами и начал спускаться по лестнице, насвистывая себе под нос «Калинку-малинку».

Казалось, время остановилось в те секунды, пока Феликс открывал дверь. И вот она, наконец, открылась, правда, Рине пришлось вспомнить парочку заклинаний от блокировки зазеркальцев. Перед глазами ребят предстало помещение, поражающее своей запущенностью с первого взгляда.

Они стояли на пороге небольшой круглой гостиной. Наверное, когда-то здесь было очень красиво и уютно, но сейчас она выглядела уныло. Сквозь пелену паутины просматривались очертания мебели. На стенах был толстый слой пыли, отчего Юнона расчихалась. Призраков не было видно поблизости, но, по-видимому, они все же здесь обитали, потому что паутина и стены, в некоторых местах, слегка светились энергией20. Именно благодаря этому свечению в комнате можно было что-то рассмотреть. На самом деле в гостиной без этого свечения, должно быть, было бы очень темно. Пожалуй, единственной вещью, которая сохранилась в идеальном состоянии на мансарде, было огромное витражное окно, выполненное теплыми и пастельными тонами. Даже удивительно, что оно за такое длительное время не покрылось пылью!

– Кто-нибудь видит люстру? Хочется немного света, – сказала Рина, с надеждой всматриваясь вглубь гостиной.

– Справа, – ответил непринужденный голос из темноты.

От неожиданности Алиса вцепилась в ручку шкафа, оказавшуюся ручкой большого зонта, который, раскрывшись, сбил с ног Васю.

– Кто здесь? – с опаской вглядываясь вверх и потирая ушибленный бок, просил Вася.

В комнате загорелась люстра, и ребята увидели фигуру в синем, зависшую в позе лотоса под потолком. Вася с Фисой в ужасе замерли, а Смерт движением руки снял с фигуры капюшон. Увидев лицо Ульяны, Фиса с облегчением вздохнула.

– Эй, ты чего? – возмутилась Шумкова. – Сбил весь настрой!

– Что ты здесь делаешь? – спросил ее Смерт.

– Жду вас, читаю свежие новости, – пожала плечами Ульяна и вернулась в астрал.

Успокоившиеся ребята разбрелись по мансарде.

– И мы будем тут ночевать? – с омерзением разглядывала толщи пыли и паутины Юнона. – Где местный домовой?

– Наверное, привидения не дают ему житья, вот он и ушел, – пожал плечами Феликс.

– Эй, вы! Что стоим? Кого ждем? Давайте, прибирайтесь! – решила взять на себя руководство уборкой Ульяна.

– Ты же в астрале, вот там и сиди, – ответил ей Смерт.

– Я устала, тут грязно, а мне убираться нельзя – ноготь сломаю, – сказала Шумкова.

– Ох и девушки нынче пошли, – вздохнул Феликс.

Не дожидаясь начала уборки, Рина, Алиса и Изольда умчались за свежими новостями. Да и от оставшейся в гостиной Юноны толка не было: она села в уголке и мечтательно смотрела на моющего стены Смерта. Но остальные потрудились на славу, благодаря чему борьбу с бесконечной пылью и паутиной удалось провернуть всего за три часа. К этому времени как раз вернулись остальные.

Ульяна тоже неплохо себя показала. Она хоть и делала мало, но нашла где-то наверху, в спальнях, проигрыватель с музыкой заводного рок-н-ролла, что сделало уборку гораздо оптимистичнее и веселее.

Дверь мансарды тихонечко отварилась, и все увидели на пороге долговязого юношу в мешковатых джинсах с множеством карманов и в поношенной пестрой футболке. Его светлые волосы были взъерошены, нос вздернут до предела, а ясные и проникновенные болотно-зеленые глаза смотрели на мир сквозь чистые стекла очков непомерной толщины.

– Здравствуйте! – произнес он голосом стеснительного робота. – Мне сказали, что вы все меня ждете здесь. Это очень хорошо, – продолжал он совершенно искренне. Аверьян с Феликсом зажали рты, чтобы не засмеяться. – Я, Вонифантий Петрович Бургомистров, теперь буду с вами дружить. Думаю, нам будет интересно общаться. Я много читал о каждом из вас. Пожалуй, я все сказал. – Не будучи уверенным в том, все ли сказал, закончил Вонифантий свою речь и, аккуратно ступая, словно боясь что-то сломать, зашел в гостиную.

Коротко поприветствовав Вонифантия, ребята вернулись к уборке. От нечего делать Бургомистров начал наматывать круги вдоль гостиной и, делая задумчивые остановки около каждого мало-мальски интересного предмета интерьера, что-то записывать в потрепанный блокнот, который вместе с мизеткой и говорящим21 словариком латинского языка, подаренным дедушкой Феофаном на девятый День рождения, всегда носил с собой. Час спустя, повинуясь мимолетному порыву, Бургомистров повернулся в сторону камина и заметил надпись на его внутренней стенке, которую зола почему-то не коснулась. Надпись гласила: «Огонь горит». Хотя она была не слишком содержательной для людей, не увлекающихся шпионскими фильмами, Вонифантий по привычке решил ее записать. Затем, не закрывая блокнот, он бегло осмотрел комнату и остановил взгляд на дверной ручке, покрытой ржавчиной, на которой, по его мнению, можно было что-то обнаружить. И точно, в одном еле заметном изгибе ручки, до которого ржавчина почему-то тоже не добралась, обнаружилась неаккуратно, словно в спешке, выцарапанная гвоздем надпись: «Дух поможет». «Интересно, что это за дух?» – подумал он и переключил взгляд на витражное окно. Одним из героев сцены, изображенной на окне, был поджарый юноша, одетый в темно-зеленую мантию. Юноша был чем-то похож на Феликса. Но наш первооткрыватель не придал этому значения. В данный момент его больше интересовал длиннющий свиток, волочащийся по земле, в руках юноши. Блондин ставил точку после двух красиво выведенных строк на латинском языке. Бургомистров нащупал в кармане небольшой сверток, завернутый в шелк, открыл словарик и приступил к переводу. В итоге получилось: «Лишь дух отважный дружбы искоренит завесу зла». На этом изучение окна не закончилось. В самом его центре верхом на коне остановилась застигнутая художником в полускачке невысокая девушка с приятными чертами округлого лица. Цвет волос и одеяние рассмотреть было невозможно, потому что девушка была со всех сторон облачена ярким светом, и сама как будто бы светилась изнутри. В руках она держала ослепительной красоты меч. Он сверкал как солнце в ясную погоду и словно только что вышел из-под умелой руки небесного кузнеца Гефеста. Присмотревшись, Вонифантий заметил на голове у девушки золотой венок-надпись из множества закорючек. Но смог разобрать только начало фразы: «Ejus pater est ventus, ejus mater est terra, ejus…»22. Лицо незнакомки на коне кого-то очень сильно ему напоминало, но он не мог понять, кого именно.

Пока Вонифантий предавался размышлениям, гостиная успела приобрести четкие очертания. Она оказалась небольшой по сравнению с другими помещениями башни, круглой и уютной. Площадь, при ближайшем рассмотрении, составляла не менее сорока трех квадратных метров. Для размеров среднестатистических городских квартир – баснословные хоромы.

На покрытых пылью и паутиной всего пару часов назад стенах читались причудливые руны, выведенные золотом; описывали события давно минувших дней фрагменты из легенд. Купол потолка украшала панорама солнечной системы, в которой каждая по своей оси вращались нарисованные планеты. Пол, словно большой плакат, от края до края заполонили строгие ряды рун, а в центре образовывали огромный циферблат римские цифры от I до XII.

Яркие кресла и диваны, необычной формы пуфики, подушки самых неожиданных расцветок и диковинная отделка помещения – все напоминало инсталляцию при музее современного искусства.

В этот момент, о чем-то оживленно беседуя, в комнату вошли Рина, Алиса и Изольда. Их лица были настолько счастливыми, что даже Данила подумал, что в жизни есть что-то хорошее.

– Вы как медные пятаки сияете! Что вас так обрадовало? – с интересом спросила Анфиса.

– Мы только что говорили с самим Темиром Боголюбским! – радостно оповестила Рина, после чего Аверьян поморщился, будто лимон проглотил.

– А еще нам Улль сказал, что завтра пройдут первые соревнования! – перебила ее Алиса.

– И новость на десерт – скоро приезжает Тимьян! – с восторгом сказала Изольда.

– Только его тут не хватало, – заметил Аверьян.

– Как будто ты не знал, что он приедет, – ухмыльнулся Феликс. – Лучший игрок сборной антов и сидит дома во время Велесовых игр!

– Покажи мне статью в Конституции, которая запрещает мечтать, – парировал Аверьян.

– Слушайте, народ, а давайте «свечу» устроим! – перевел тему разговора Вася.

– Это как? – искренне удивилась Алиса.

– Так обычно в летних лагерях делают, – попытался объяснить Панин.

– Ты тоже уже успел побывать в трудовом лагере? А за что? – теперь настала очередь Рины удивляться.

– Да, нет же. Я про обычные детские лагеря у моря или на природе. Мы там отдыхаем с вожатыми и воспитателями. Для нас всякие мероприятия проводят. Дискотеки, кино, песни под гитару, новые друзья. Живем в комнатах по несколько человек, – в двух словах обрисовал Вася.

– Звучит неплохо, – сказал Феликс. – У нас такие не строят. Хотя, может, в ИМО и строят, но нам точно там не побывать, – грустно вздохнул он.

– Так вот. Там проводят в начале смены «свечу». Садится в круг отряд, зажигают свечу и начинают по кругу ее передавать. Каждый, у кого окажется свеча, рассказывает немного о себе: как зовут, чем увлекается – в общем, буквально пару слов.

– А я тоже так делала, когда к одному астраханскому гуру на осенние каникулы ездила. Только мы там учились астральному этикету. Но суть та же, – загорелась энтузиазмом Алиса.

– Так чего мы ждем? Давайте попробуем! – воскликнул Аверьян.

– Нет, сначала надо найти какой-нибудь стол, а то немодно как-то, – возразила Ульяна. – Тем более пол каменный – можно простудиться!

– Вот привереда!

– Пожалуй, она права, – мягко и слегка медлительно произнесла Изольда. – Стоит сдвинуть диваны и кресла и устроиться на них, а еще – лучше взять в прокат с какого-нибудь склада стульчиков.

– Так пойдет? – осведомился Несчастный, движением руки вытягивая из каменного пола крепкие, обитые велюром стулья.

– Где ты так научился? – спросил пораженный Аверьян.

– Где-то научился, – ответил загадочно Смерт, садясь рядом с Васей.

– А где мы свечу возьмем? – спросил Рим, когда все расселись.

– У меня есть, – сказала Алиса, доставая из кармана маленькую свечку с ракушками на дне и произнося тихое шипящее заклинание, после которого в середине свечки затлел маленький огонек.

– Ой, мне прямо не терпится! – воодушевленно заерзала на стуле Рина. – Можно, я первая?

– Начинай, – дал добро Феликс, после чего Парижская буквально выхватила из рук Встранечудесниковой свечку и начала рассказ.

– Я – Рина Парижская. Мой брат Рим работает в секретном отделе Магистериума. В прошлом году я стала лауреатом премии Ларошфуко в области Практической магии, – ни без гордости поделилась Рина и, довольная, вернула свечу Алисе.

– Всем привет! Меня зовут Алиса Встранечудесникова. Я умею играть на лютне. Моего двоюродного брата зовут Смерт Несчастный, – Вася с Фисой в изумлении переглянулись. Я верю в греческую мифологию и преуспела в запрещенной силе мысли – если нужен будет приворот или сглаз – обращайтесь, – Фисе показалось, что когда Алиса передавала свечку Ульяне, на лице Юноны отразилось желание воспользоваться услугами Алисы.

– Я Ульяна Шумкова. Я модель, – на этом «выступление» закончилось, и Уля собралась уже передать свечку сидящей дальше Юноне, но Вася ее остановил.

– И это все? А что-нибудь еще можешь о себе рассказать?

– Я модель.

– Это мы уже поняли. А что-нибудь еще?

– Я модель!

– А про семью или про друзей? Увлечения у тебя есть?

– Зачем? Все есть в астрале. Захотите – прочитаете, – не выдержала Уля.

– Ладно, давайте дальше, – сдался Панин, и Шумкова отдала свечу Авоськиной.

– Я Юнона Авоськина. Я люблю готовить и вязать беретики, мое коронное блюдо – борщ, а любимый цвет – розовый. У меня есть мечта, знаете, как в кино: меня кто-нибудь украдет, но приедет прекрасный принц, спасет меня, и мы будем жить долго и счастливо, – обведя мечтательным взглядом присутствующих, поделилась сокровенным Юнона.

– Юноночка, дорогуша, – вернул Авоськину в реальность Вася. – Жизнь это не кино.

– Но почему? – искренне удивилась Юнона. – Разве в обычной жизни не может быть также красиво, как в фильмах? Мы же волшебники! Значит, можем сделать реальность кинематографичной.

– Я однажды записал умную мысль об этом, – сказал Вонифантий, листая блокнот. – Кажется, здесь, – он остановил взгляд на одной из страниц. – Каждое совершенное нами волшебство несет в себе необратимые последствия для будущего. И нередко, изменив свою судьбу, мы меняем судьбы тех, кто нас окружает, и чаще не в лучшую сторону. На каждое добро возвращается столько же зла, а на каждую мечту есть свой кошмар…

– А какое вы любите кино, – решила перевести тему Анфиса.

– А что такое кино? – с непониманием спросил Морфий.

– Ну ты и темнота! – воскликнул Феликс. – По-моему, это даже тролли знают, – Морфий пронзил его демоническим взглядом, и, резко встав со стула, направился в сторону двери.