Вечеринка в Хэллоуин Кристи Агата

Глава 1

Вместе со своей подругой Джудит Батлер, к которой она приехала погостить, миссис Ариадна Оливер отправилась помочь подготовить дом к детскому празднику, который должен был состояться в этот же вечер.

В данный момент дом являл собой пример хаотичной деятельности. Женщины энергично входили и выходили, передвигали стулья, столики и вазы для цветов, одну за другой вносили желтые тыквы, которые затем размещали в стратегически важных местах. Вечеринка по случаю Хэллоуина предназначалась для приглашенных гостей в возрасте от десяти до семнадцати лет.

Отделившись от основной группы, миссис Оливер прислонилась к свободному участку стены и критическим взглядом окинула внушительных размеров желтую тыкву, которую держала в руках.

– В последний раз я видела нечто подобное в прошлом году, когда была в Соединенных Штатах, – сказала она, смахнув с высокого лба седые пряди. – Их там были сотни, буквально по всему дому. До этого я ни разу не видела сразу столько тыкв. Кстати, – задумчиво добавила она, – я никогда не понимала разницу между тыквой и кабачком. Вот это, например, что такое?

– Извини, дорогая, – произнесла миссис Батлер, споткнувшись о ее ногу.

Миссис Оливер плотнее прижалась спиной к стене.

– Это я виновата, – призналась она. – Стою у всех на пути и всем мешаю… Впрочем, было довольно любопытно видеть сразу такое множество тыкв или кабачков, или что это на самом деле. Они были повсюду, в витринах магазинов, в окнах домов. Внутри их горели зажженные свечи или фонарики. Правда, это был не Хэллоуин, а День благодарения. Для меня тыквы всегда означали Хэллоуин и конец октября. Ведь День благодарения отмечают позднее. Если не ошибаюсь, в ноябре. Да-да, в третью неделю ноября. Во всяком случае, Хэллоуин точно празднуют тридцать первого октября. Сначала Хэллоуин, а затем… Что же идет после него? День поминовения всех усопших? Это когда в Париже идут на кладбище и возлагают цветы на могилы… Кстати, очень даже веселый праздник. Дети тоже идут вместе со взрослыми и радуются. Сначала все отправляются на цветочный рынок и покупают огромные букеты. Надо сказать, цветы нигде не выглядят столь прекрасно, как на парижских рынках.

Другие женщины время от времени натыкались на миссис Оливер, но не слушали ее, так как были слишком заняты своим делом. В основном это были матери и пара всезнающих старых дев. Польза была и от подростков: юноши шестнадцати-семнадцати лет забирались на приставные лестницы или вставали на стулья, чтобы как можно выше разместить украшения – тыквы, кабачки или ярко размалеванные стеклянные шары, призванные отпугивать нечистую силу. Девочки лет одиннадцати-пятнадцати сбивались в стайки и хихикали.

– А после Дня поминовения усопших и кладбищ, – продолжила миссис Оливер, присев на подлокотник дивана, – празднуют День всех святых. Да-да, кажется, так. Или я не права?

На ее вопрос никто не ответил.

– Я не называю эту вечеринку Хэллоуином, – сказала хозяйка дома, миссис Дрейк, красивая женщина средних лет, – хотя так оно и есть. Я называю это «праздником от одиннадцати и старше». Потому что он именно для них. В основном это дети, которые оканчивают нашу школу «Под вязами» и собираются продолжить свое образование в других школах.

– Но ведь это не совсем так, Ровена, – укоризненно произнесла мисс Уиттейкер, поправляя на переносице пенсне.

Мисс Уиттейкер, учительница местной школы, была сторонницей точности во всем.

– Мы недавно отказались от экзамена для одиннадцатилеток.

Миссис Оливер с виноватым видом встала с дивана.

– От меня вам никакой пользы. Я сижу и мелю всякий вздор о тыквах и кабачках. – «И даю отдых ногам», – мысленно добавила она, ощутив укол совести, однако не настолько сильный, чтобы сказать об этом вслух.

– Для меня найдется работа? – спросила гостья и тут же воскликнула: – Какие красивые яблоки!

Кто-то только что принес в комнату большую миску с яблоками. Миссис Оливер питала к яблокам слабость.

– Какие чудные красные яблочки! – повторила она.

– На самом деле они невкусные, – возразила Ровена Дрейк. – Зато на вид красивые и, главное, мягкие. Они для игры «Достань яблоко»[1]. Их нужно без рук достать из воды зубами. Отнесешь их в библиотеку Беатрис, хорошо? Во время этой игры повсюду расплескивают воду, но ковер в библиотеке старый, так что его не очень-то и жаль… О, спасибо, Джойс!

Джойс, коренастая девочка лет тринадцати, взяла миску с яблоками. Два из них упали на пол и, покатившись, остановились, словно по мановению волшебной палочки, у ног миссис Оливер.

– Вы ведь любите яблоки? – спросила Джойс. – Я читала, что любите, или слышала об этом по телику. Вы ведь та самая леди, что пишет книги про убийства, не так ли?

– Да, – ответила миссис Оливер.

– Наверное, нам следовало попросить вас придумать что-нибудь, связанное с убийствами… Например, устроить убийство прямо на вечеринке, чтобы все потом его разгадывали.

– Нет уж, благодарю, – ответила миссис Оливер. – Больше ни за что.

– Что вы хотели этим сказать – «больше ни за что»?

– Потому что однажды я уже устраивала нечто подобное, правда, без особого успеха, – призналась миссис Оливер[2].

– Но ведь вы сочинили уйму книг, – не унималась Джойс. – И наверняка заработали на этом кучу денег, не так ли?

– До известной степени, – ответила миссис Оливер, мысли которой моментально унеслись в налоговую инспекцию.

– И у вас еще есть сыщик, какой-то финн.

Писательница признала и этот факт.

– А почему финн? – серьезно спросил маленький, но невозмутимый мальчик, который, на взгляд миссис Оливер, лишь недавно пополнил возрастную категорию приглашенных.

– Я сама часто об этом думала, – призналась она.

В этот момент в комнату с огромным зеленым пластмассовым ведром в руках, тяжело дыша, вошла миссис Харгривз, жена церковного органиста.

– Подойдет для игры с яблоками? – спросила она. – Слишком уж яркое, на мой взгляд.

– Лучше взять оцинкованное, – ответила Мисс Ли, фармацевт. – Его труднее перевернуть. Где вы собираетесь это устраивать, миссис Дрейк?

– В библиотеке. Ковер там старый, а воды все равно выльется много.

– Верно. Возьмем их с собой. Ровена, вот еще одна корзина яблок.

– Давайте, я помогу, – предложила миссис Оливер, поднимая с пола оба яблока.

При этом она машинально вонзила зубы в одно из них и принялась им хрустеть. Миссис Дрейк решительно забрала у нее второе яблоко и вернула его в корзину.

Все разом заговорили.

– Да, но где тогда мы будем играть в «Хватайку»?

– Лучше всего тоже в библиотеке, это самая темная комната.

– Нет, давайте устроим ее в столовой.

– Придется сначала чем-то накрыть стол.

– Есть зеленая байка. Положим ее на стол, а поверх нее – резиновый коврик.

– А как же зеркала? Мы точно увидим в них суженых?

Незаметно сбросив с ног туфли и продолжая грызть яблоко, миссис Оливер вновь опустилась на диван и критическим взором обвела комнату и людей.

В ее писательском уме промелькнула мысль: если писать книгу об этих людях, то как лучше это сделать? В целом на вид все они такие милые, но там – кто их знает…

В некотором смысле, о них лучше вообще ничего не знать. Все они живут в Вудли-Коммон, с некоторыми у нее связаны смутные воспоминания – спасибо Джудит и ее рассказам. Например, мисс Джонсон – она имеет какое-то отношение к церкви. Кажется, сестра викария… Или нет, сестра церковного органиста. Ровена Дрейк, которая, похоже, заправляет в Вудли-Коммон всем и вся. Затем эта женщина с одышкой, которая притащила на редкость жуткое пластмассовое ведро: впрочем, миссис Оливер никогда не жаловала изделия из пластмассы. Затем дети, подростки обоего пола. Пока что их имена были для миссис Оливер пустым звуком. Какая-то Нэн, какая-то Беатрис, какая-то Кэти, какая-то Диана… Затем какая-то Джойс, хвастливая девчонка, задававшая вопросы. Что-то мне не нравится эта Джойс, подумала миссис Оливер. Была еще Энн, высокая и взрослая. Затем двое мальчишек постарше, которые явно экспериментировали с прическами, – увы, с весьма неутешительными результатами.

В комнату робко вошел маленький мальчик.

– Мама прислала зеркальца. Спрашивала, подойдут ли, – произнес он, чуть задыхаясь от волнения.

Миссис Дрейк забрала у него зеркала.

– Спасибо, Эдди, – поблагодарила она.

– Это самые обычные карманные зеркальца, – заявила девочка по имени Энн. – Мы действительно увидим в них своих суженых?

– Кто-то увидит, а кто-то нет, – ответила Джудит Батлер.

– А вы видели в зеркале своего суженого, когда ходили на вечеринки? Я имею в виду, на такие вечеринки?

– Конечно, не видела, – сказала Джойс.

– Может, и видела, – возразила старшая Беатрис. – Это называется экстрасенсорное восприятие, – добавила она с умным видом.

Было видно, что девочка горда своим знанием современной терминологии.

– А я читала одну из ваших книг, – сказала Энн, обращаясь к миссис Оливер. – «Смерть золотой рыбки». Очень хорошая книга, – любезно добавила она.

– А мне она не понравилась, – заявила Джойс. – Там мало крови. Обожаю, когда в книгах много крови.

– А по-моему, это довольно отвратительно, – ответила миссис Оливер.

– Зато увлекательно, – ответила Джойс.

– Не обязательно, – возразила писательница.

– А я однажды видела убийство, – сообщила Джойс.

– Не говори глупостей, Джойс, – сказала школьная учительница мисс Уиттейкер.

– Нет, видела, – стояла на своем та.

– В самом деле? – спросила Кэти и, глядя на Джойс, сделала большие глаза. – Ты действительно видела убийство?

– Ничего она не видела, – заявила миссис Джейк. – Не говори глупостей, Джойс.

– Неправда, видела, – запротестовала девочка. – Видела. Видела. Видела.

Семнадцатилетний юноша, стоявший на лестнице, с интересом посмотрел на нее сверху.

– Что за убийство? – спросил он.

– Я не верю, – произнесла Беатрис.

– Конечно нет, – сказала мать Кэти. – Она все выдумала.

– Я ничего не выдумывала. Я видела своими глазами.

– Почему же ты не заявила в полицию? – спросила Кэти.

– Потому что тогда я не знала, что это убийство. Я поняла это гораздо позже, спустя много времени. Месяца два назад кое-кто кое-что сказал, и внезапно до меня дошло: я ведь тогда видела убийство!

– Вы же видите, – сказала Энн, – она все выдумывает. Это чушь.

– Когда это случилось? – задала вопрос Беатрис.

– Много лет назад, – ответила Джойс. – Я тогда была совсем маленькой, – добавила она.

– И кто кого убил? – уточнила Беатрис.

– Так я вам и сказала, – ответила Джойс. – Вы все такие вредные.

В комнату вошла мисс Ли, уже с другим ведром. Разговор переключился на достоинства пластмассовых ведер как наиболее удобных для игры «Достань яблоко». Большинство присутствующих отправились в библиотеку, чтобы оценить все на месте. Тем, что помладше, не терпелось продемонстрировать предстоящие трудности и собственные умения в этом виде спорта. Волосы намокли, вода расплескалась по полу, и кого-то отправили за тряпками. В конце концов решили, что скромное оцинкованное ведро все же предпочтительнее броских чар пластикового ведра, которое слишком легко опрокидывается.

Поставив тарелку с яблоками, которую она принесла, чтобы пополнить запас, миссис Оливер угостилась еще одним.

– Я читала в газете, что вы любите яблоки, – раздался осуждающий голос не то Энн, не то Сьюзан – она была не вполне уверена, кто есть кто.

– Да, водится за мной такой грех, – согласилась миссис Оливер.

– Было бы смешнее, если б вы любили дыни, – заметил кто-то из мальчишек. – Они такие сочные. Вы только представьте, какой беспорядок тут был бы, – сказал он, с радостным вожделением разглядывая ковер.

Устыдившись публичного проявления собственной жадности, миссис Оливер вышла из комнаты в поисках некоего помещения, местоположение которого она обычно находила без особого труда. Поднявшись по лестнице, она свернула за угол и буквально налетела на парочку. Слившись в объятиях, юноша и девушка прислонились к той самой двери, что, по разумению писательницы, вела в помещение, которое ей не терпелось посетить. Влюбленные не обратили на нее внимания. Они вздыхали и обнимались. Миссис Оливер попыталась определить их возраст. Юноше было на вид лет пятнадцать, его подружке – вряд ли больше двенадцати, хотя ее формы свидетельствовали о том, что девица вполне созрела.

«Яблони» являли собой внушительных размеров дом. В нем наверняка имеется немало укромных уголков. Насколько же эгоистичны некоторые, подумала миссис Оливер. Никакой заботы о других людях. Ей показалась, что она уже это где-то слышала. Так говорили ей одна за другой няня, гувернантка, ее бабушка, две двоюродные бабушки, ее мать и еще несколько других женщин.

– Извините, – громко и четко произнесла миссис Оливер.

Юноша и его подружка еще крепче слились в поцелуе.

– Извините, – повторила миссис Оливер, – вы не будете против, если я пройду? Я хочу войти в эту дверь.

Парочка нехотя разъединилась и смерила ее недовольным взглядом. Миссис Оливер вошла внутрь, захлопнула дверь и закрылась на задвижку. Дверь прилегала к косяку неплотно, и снаружи до ее слуха донеслись слова.

– Ну что за люди! – пропел за дверью ломающийся тенорок. – Как будто не видят, что мешают другим.

– Люди вообще эгоисты, – пискнул девичий голосок. – Думают только о себе.

– Никакой заботы о других людях, – поддакнул ему мальчишеский.

Глава 2

Приготовления к детскому празднику обычно сопряжены с бльшими хлопотами, нежели развлечения для взрослых. В последнем случае, чтобы вечеринка удалась, достаточно организовать хороший стол со спиртными напитками плюс немного лимонада. В финансовом отношении оно, может, и дороже, зато хлопот значительно меньше. В этом взгляды Ариадны Оливер и ее подруги Джудит Батлер сходились.

– А вечеринки для подростков? – спросила Джудит.

– Я мало что о них знаю, – призналась миссис Оливер.

– В некотором смысле они наименее хлопотные, – сказала Джудит. – То есть нас, взрослых, просто выставляют за дверь. Уверяют, что сами со всем справятся.

– И как, справляются?

– Не в нашем смысле слова, – ответила Джудит. – Что-то они забывают заказать заранее, чего-то заказывают слишком много. Сначала выгоняют нас, а потом упрекают, почему это мы что-то для них не приготовили. Они бьют стаканы и другую посуду, на вечеринке всегда оказывается нежеланный гость, или кто-то приводит с собой кого-то не того… Ну, вы знаете, как это бывает. А потом еще наркотики… как там они называют это дело? – «травка», или гашиш, или ЛСД… Мне всегда казалось, что это стоит немалых денег, но, похоже, что нет.

– Полагаю, оно того стоит, – предположила Ариадна Оливер.

– Гадость еще та, а у марихуаны ужасный запах.

– Как это все печально, – сказала миссис Оливер.

– Ничего, зато эта вечеринка пройдет гладко. Доверьтесь Ровене Дрейк. Она прекрасный организатор. Вы сами увидите.

– Честно говоря, меня не тянет ни на какие вечеринки, – со вздохом призналась миссис Оливер.

– Поднимитесь наверх и прилягте на часок-другой. Вот увидите, вам понравится, как только вы придете туда. Жаль, что Миранда слегла с температурой. Бедняжка, она так расстроилась, что не сможет прийти…

Вечеринка началась в половине восьмого. Ариадна Оливер была вынуждена признать, что ее подруга оказалась права. Гости явились строго вовремя. Праздник прошел великолепно, без накладок и недоразумений. Все было отлично продумано и прекрасно проведено. Лестницу украшали красные и голубые фонарики, повсюду – желтые тыквы. Мальчики и девочки приходили, держа в руках приготовленные к конкурсу карнавальные метлы. После приветствий Ровена Дрейк огласила программу праздника.

– В самом начале – конкурс на лучшую метлу, – объявила она. – Три приза: первый, второй и третий. Затем – разрезание пирога. Оно состоится в малой оранжерее. После этого – игра «Достань яблоко». Вон там, на стене, висит список пар для этой игры. Посленее – танцы. Каждый раз, как только погаснет свет, вы меняетесь партнерами. Затем девочки отправятся в малый кабинет, где им дадут зеркала. И в заключение – ужин, игра в «Хватайку» и раздача призов.

Как это обычно бывает, начало прошло скучновато. Метлы удостоились дежурных похвал – это были крошечные подобия настоящих, и в целом ни одна не дотягивала до высоких стандартов красоты и качества, «что даже проще», как шепнула миссис Дрейк на ухо одной из своих подруг.

– Это весьма полезная вещь. Всегда найдется пара ребятишек, которым ни за что не получить никаких других призов, так что их можно хотя бы утешить призом за лучшую метлу.

– Но ведь это нечестно, Ровена.

– Неправда. Просто я забочусь о том, чтобы никто не был обижен и не ушел с пустыми руками. В том-то и дело, что каждый хочет что-то выиграть.

– А что это за игра с мукй? – поинтересовалась Ариадна Оливер.

– Ах да, конечно, вас ведь не было, когда мы играли в нее. Берете стакан, наполняете его мукой, плотно утрамбовываете ее, переворачиваете на поднос и на верх кучки кладете шестипенсовик. Затем каждый осторожно отрезает ломтик, стараясь не свалить при этом монетку. Кто первым роняет шестипенсовик, тот выбывает из игры. И так далее по одному. Тот, кто остается последним, получает его как заслуженный приз. А пока пойдемте посмотрим.

И они пошли. Из библиотеки доносился радостный визг участников состязания по тасканию яблок из ведра. Оттуда все возвращались с мокрыми волосами и в мокрой одежде.

Одним из самых популярных состязаний, во всяком случае, среди девочек, было прибытие хэллоуинской ведьмы, роль которой исполняла миссис Гудбоди, местная уборщица. Она не только обладала идеальным крючковатым носом и подбородком, чьи кончики почти касались друг друга, но и говорила воркующим голосом, которому она, декламируя рифмованные колдовские заклинания, умела придать зловещие нотки.

– Ну, а теперь ты, Беатрис… Ведь ты Беатрис? Какое интересное имя. Ты хочешь знать, каким будет твой суженый? Давай, моя дорогая, садись. Да, да, здесь, под этим светом. Садись и держи свое зеркальце. Как только погаснет свет, ты увидишь его. Ты увидишь, как он смотрит на тебя из-за плеча. Держи зеркальце ровно. Абракадабра, зеркальце, скажи, лицо моего суженого покажи! Беатрис, ты найдешь жениха, которого ждешь!

Неожиданно с лестницы стремянки, установленной позади ширмы, темноту комнаты прорезал мощный луч света. Упав в нужную точку, он отразился в зеркальце, зажатом в трепещущей руке Беатрис.

– Ой! – вскричала девочка. – Я вижу его! Я вижу его в моем зеркальце!

Луч погас, в комнате зажегся свет, и с потолка слетела открытка с приклеенным к ней цветным фото. Беатрис начала радостно приплясывать.

– Это был он! Это был он! Я видела! – закричала она. – У него красивая рыжая бородка.

Она бросилась к миссис Оливер, которая оказалась ближе всех.

– Смотрите, смотрите! Правда, ведь он симпатичный? Он похож на Эдди Пресуэйта, поп-певца. Вы согласны?

По мнению миссис Оливер, он и впрямь походил на одного из тех, чьи лица она, к своему неудовольствию, была вынуждена ежедневно видеть в утренней газете. Бородка, подумала писательница, была запоздалой мыслью гения.

– Откуда все эти штуки? – полюбопытствовала она.

– О, их для Ровены делает Ники. Ему помогает его друг Десмонд. Он любит экспериментировать с фотографией. Он и еще парочка его приятелей загримировались – парики, бакенбарды, бороды и прочее. Затем на него направляют свет и все такое, и девчонки дружно визжат от восторга.

– Я убеждена, в наши дни девушки ужасно глупые, – изрекла Ариадна Оливер.

– А по-моему, они были такими всегда, – возразила Ровена Дрейк.

Миссис Оливер задумалась.

– Пожалуй, вы правы, – согласилась она.

– А теперь ужин! – объявила миссис Дрейк.

Ужин удался – пирожные с глазурью, закуски, креветки, сыр и конфеты с орехами. Все, кто был «старше одиннадцати», наелись до отвала.

– А теперь, – объявила Ровена, – последний пункт вечера. Играем в «Хватайку». Идите вон туда, через кладовую. Да, правильно. Но сначала посмотрим призы.

Призы были продемонстрированы. Внезапно раздался вопль, похожий на вой банши[3]. Дети бросились через холл обратно в столовую.

Со стола убрали остатки еды и накрыли его зеленой байкой. Затем в комнату внесли большое блюдо с горящим в спирту изюмом. Все закричали, бросились вперед и принялись хватать изюмины. Отовсюду слышались крики: «Ой, я обжегся! Как здорово!» Мало-помалу огонь в блюде погас. В комнате зажегся свет. Праздник закончился.

– Все прошло замечательно! – произнесла Ровена.

– Как же иначе, ведь мы так старались.

– Просто прелесть, – тихо проговорила Джудит. – Просто прелесть. А теперь, – грустно добавила она, – давайте немного приберем здесь. Некрасиво оставлять столько работы уборщицам, которые придут завтра утром.

Глава 3

В лондонской квартире зазвонил телефон. Хозяин квартиры, Эркюль Пуаро, пошевелился в кресле. Какая, однако, досада! Еще не ответив на звонок, он уже знал, в чем дело. Его приятель Солли, вместе с которым он собирался скоротать вечер в бесконечных спорах о том, кто же на самом деле преступник, совершивший убийство в городских банях на Кэннинг-роуд, сейчас сообщит ему, что не сможет прийти. Пуаро, уже собравший ряд свидетельств в пользу своей слегка безумной теории, был глубоко расстроен.

Вряд ли Солли примет его версию. Зато, когда, в свою очередь, гость выдвинет свои фантастические предположения, он, Эркюль Пуаро, с легкостью сокрушит их при помощи здравого смысла, логики, порядка и метода. Да, жаль, конечно, если Солли не придет этим вечером. С другой стороны, когда они встретились с ним днем, его друг ужасно кашлял, жестоко страдая от острой простуды.

– Солли сильно простыл, – произнес вслух Эркюль Пуаро, – и несмотря на все лекарства, которые есть в моем распоряжении, он, конечно же, меня заразит. Так что будет лучше, если он не придет. Tout de mme[4], – со вздохом добавил он, – это будет означать, что впереди у меня тоскливый вечер.

Впрочем, теперь бльшая часть его вечеров была тоскливой, подумал Эркюль Пуаро. Его блестящий ум (а в этом он нисколько не сомневался) требовал стимуляции из внешних источников. Увы, сыщик никогда не обладал философским складом ума. В иные дни Пуаро почти сожалел о том, что в молодости вместо изучения теологии пошел служить в полицию. Поступи иначе, теперь он с жаром спорил бы с коллегами о том, сколько ангелов могут плясать на кончике иглы.

В комнату вошел его слуга Джордж.

– Это был мистер Соломон Леви, сэр.

– Ах да, – ответил Пуаро.

– Он весьма сожалеет, что не сможет встретиться с вами сегодня вечером. Он лежит в постели по причине сильного гриппа.

– Это не грипп, – возразил сыщик, – а всего лишь сильная простуда. Всем вечно кажется, что у них грипп. Звучит более весомо. Вам начинают сочувствовать. А вот при простуде, к сожалению, на сочувствие со стороны друзей рассчитывать не приходится.

– Оно даже к лучшему, сэр, что он не придет сегодня, – произнес Джордж. – Простуда – штука заразная. Не хотелось бы, чтобы и вы слегли, подхватив ее у него.

– Да, я бы умер со скуки, – согласился с ним Пуаро.

Телефон зазвонил снова.

– А это еще у кого простуда? – проворчал хозяин дома. – Я никого больше не приглашал.

Джордж шагнул к телефонному аппарату.

– Я возьму трубку, – сказал Пуаро. – Не сомневаюсь, что это ничего не значащий, неинтересный звонок. Но в любом случае… – он пожал плечами, – это хотя бы поможет скоротать время. Кто знает?

– Хорошо сэр, – ответил Джордж и вышел из комнаты.

Пуаро протянул руку и взял телефонную трубку. Телефон умолк.

– Говорит Эркюль Пуаро, – слегка напыщенно произнес сыщик, чтобы произвести впечатление на того, кто находился на другом конце линии.

– Прекрасно, – с готовностью отозвался незнакомый голос; женский голос, слегка ослабленный тем, что его хозяйка задыхалась. – Ябыла уверена, что вас нет дома, что вы куда-то ушли.

– Почему вы так решили? – удивился Пуаро.

– Потому что не могу избавиться от ощущения, что в наши дни все происходит лишь затем, чтобы расстроить меня. Спешишь увидеться с кем-то, но приходится ждать. Мне же нужно было срочно связаться с вами, абсолютно срочно.

– И кто вы такая? – спросил Эркюль Пуаро.

Голос, этот самый женский голос, явно удивился его вопросу.

– Разве вы не знаете? – недоверчиво спросила невидимая собеседница.

– Отчего? Знаю, – сказал Эркюль Пуаро. – Вы моя знакомая, Ариадна.

– Я вся в расстроенных чувствах, – сообщила миссис Оливер.

– Да-да, я уже понял. Вы бежали? Похоже, вы сильно запыхались, я прав?

– Вообще-то я не бежала. Это все эмоции. Могу я прямо сейчас прийти и увидеться с вами?

Прежде чем ответить, Пуаро несколько секунд помолчал. Судя по голосу, его знакомая, миссис Оливер, пребывала в крайне возбужденном состоянии. Что бы ни было тому причиной, она наверняка станет долго изливать ему свои горести, страхи, предчувствия, или что там сейчас мучает ее. Стоит ей вторгнуться в его святая святых, как будет трудно выпроводить ее домой, не проявив определенной доли невежливости. Миссис Оливер приводили в возбуждение многие вещи, зачастую столь неожиданные, что, обсуждая их, приходилось проявлять крайнюю осмотрительность.

– Вы чем-то расстроены?

– Да. Разумеется, я расстроена. Я не знаю, что мне делать. Я не знаю… о, я ничего не знаю. С уверенностью могу сказать лишь одно: я непременно должна прийти к вам и рассказать о том, что случилось, потому что вы единственный, кто знает, что делать. Кто может подсказать, что мне делать. Так я могу прийти?

– Разумеется, разумеется. Буду счастлив вас видеть.

На другом конце линии бросили трубку. Пуаро вызвал Джорджа и, поразмыслив пару минут, распорядился принести ячменного отвара с лимоном и стакан бренди для себя.

– Миссис Оливер будет здесь через десять минут, – сообщил он.

Джордж вышел и вскоре вернулся, неся бренди для Пуаро. Тот принял стакан с довольным кивком, после чего слуга посвятил себя приготовлению освежающего напитка, столь приятного вкусу миссис Оливер. Пуаро осторожно сделал глоток бренди, мысленно готовя себя к неминуемой пытке.

– Она, конечно, с приветом, – пробормотал он себе под нос. – Зато у нее оригинальный ум. Может статься, я получу удовольствие от ее прихода и от того, что она мне расскажет. С другой стороны… – он на минуту задумался, – вдруг наш разговор отнимет у меня большую часть вечера и окажется на редкость глупым. Eh bien[5], иногда стоит рискнуть.

Раздался звонок, на этот раз дверной. Правда, это было не одно короткое нажатие кнопки. Звонили долго и настойчиво, как будто задались целью произвести как можно больше шума.

– Она явно возбуждена, – предположил Пуаро.

Он услышал, как Джордж открыл дверь, однако не успел объявить, кто пришел, ибо дверь гостиной распахнулась и в нее влетела Ариадна Оливер, а следом за ней – Джордж, вцепившись в нечто похожее на непромокаемый дождевик или зюйдвестку.

– О господи, что это на вас надето? – спросил Эркюль Пуаро. – Позвольте Джорджу забрать это у вас. С вас капает.

– Конечно, капает, – согласилась миссис Оливер. – На улице очень мокро. Раньше я никогда не задумывалась о воде. Она просто ужасна!

Пуаро с интересом посмотрел на нее.

– Не желаете ячменной воды с лимоном? – предложил хозяин дома. – Или я все-таки уговорю вас принять стаканчик eau de vie – воды жизни?

– Ненавижу воду! – отрезала миссис Оливер.

Пуаро удивился такому заявлению.

– Да, я ненавижу ее. Я никогда о ней раньше не думала. О том, на что она способна и все такое.

– Мой дорогой друг, – сказал Эркюль Пуаро, когда Джордж извлек гостью из складок ее непромокаемого наряда, – проходите и садитесь. Позвольте Джорджу наконец освободить вас от… как вы это называете?

– Я купила его в Корнуолле, – объяснила миссис Оливер. – Он непромокаемый. Настоящий непромокаемый костюм рыбака.

– Нисколько не сомневаюсь, что он весьма полезен для рыбаков, – согласился Пуаро. – Но вам он вряд ли подходит. Уж слишком тяжел. Однако… проходите, садитесь и рассказывайте.

– Не знаю даже, с чего начать, – призналась миссис Оливер, опускаясь в кресло. – Порой я отказываюсь верить, что это правда. Но это случилось. Это действительно случилось.

– Расскажите мне, – попросил Пуаро.

– Для этого я и пришла. Но теперь, когда я здесь, у вас, я не знаю, с чего следует начать.

– Может, с самого начала? – предложил Пуаро. – Или это слишком обыкновенный способ?

– Я не знаю, где тут начало. Действительно, не знаю. Знаете, это могло начаться много лет назад.

– Успокойтесь, – посоветовал ей Пуаро. – Соберите мысленно воедино все нити и расскажите мне. Что вас так расстроило?

– Вас бы это расстроило не меньше, чем меня, – ответила миссис Оливер. – По крайней мере, мне так кажется. – Она как будто засомневалась. – Впрочем, кто знает, что способно вас расстроить? Вы воспринимаете многие вещи с завидным спокойствием.