Тени Шенивашады. Книга вторая Кангин Алексей

– Я думаю, ты заразился такими мыслями от тзай-тарров, – заключила Вилайра.

– Это не важно, заразился или нет, важно, что это правда. Я должен работать.

– Тагур, жена я тебе, в конце концов, или нет? – решила Вилайра применить последний аргумент. – Бросай всё и пойдём прогуляемся!

– Пойди прогуляйся в саду одна, – отмахнулся Тагур.

– Одна я гуляла и когда не была замужем, – произнесла Вилайра и, громко топая, вышла из комнаты. Тагур остался один, погружаясь в мир деловых бумаг.

В последнее время на него навалилась огромная куча работы. Солени переживали непростые времена, и хотя доходы резко выросли благодаря концессии, но разлад с остальными магнатами в любой момент мог вылиться во что-то неприятное. Пока всё было относительно тихо. И это особенно пугало Георга. Он считал, что магнаты не предпринимают активных действий только потому, что ещё не договорились, что именно делать. А потом они выступят единым фронтом. Сам Георг постоянно ездил на различные встречи с магнатами и князьями, пытаясь найти себе союзников в этой непростой ситуации, а управление текущими делами он взвалил на Тагура. Тагур справлялся, но буквально кое-как. Сказывалось отсутствие опыта. Тагур понимал, что Георг недоволен его успехами, а потому старался всё свободное время посвятить совершенствованию своих навыков. Что в итоге и приводило к неприятным разговорам с Вилайрой.

Поначалу Тагур пытался убедить Георга в том, что будет гораздо лучше, если именно он, Тагур, будет ездить на встречи, а управлять хозяйством будет как раз сам Солень. Но Георг отказал ему, сообщив, что и так знает, что Тагур прекрасно умеет вести переговоры, но нужно ему от него не это. Нужно как раз умение вести дела.

За спиной вновь раздались шаги, но на сей раз принадлежащие грузному мужчине. Тагур обернулся и увидел Георга.

– А, Тагур, изучаешь бумаги? – с ходу заметил Георг.

– Конечно, – ответил Тагур.

– Ну как, узнал что-нибудь новое?

– Я каждый день узнаю что-то новое.

– Отлично! Давай, сделай пока перерыв, нам надо поговорить.

– Конечно, – согласился Тагур и отложил бумаги. – Будем говорить здесь?

– Нет, пойдём ко мне в кабинет, там мне привычнее.

– Хорошо, я понял, – Тагур поднялся и последовал за Георгом, который уже успел развернуться и умчаться к себе. Георг не отличался атлетичностью телосложения, да и возраст его был уже не мал, но при этом, охваченный какой-либо идеей, он всегда начинал двигаться стремительно, едва ли не бегом. Тагур нагнал Георга только в дверях его кабинета. Войдя внутрь, он плотно закрыл за собой дверь. Георг тем временем опустил шторы и уселся в кресло. Во второе кресло сел Тагур.

– Тагур, я хочу сейчас в общих чертах рассказать тебе, как идут наши дела.

– Спасибо, Георг, но я в общем знаю, – Тагуру не хотелось, чтобы Георг думал, будто он ничего не понимает. – Я же целыми днями занимаюсь изучением нашего положения дел.

– Да, Тагур, я не сомневаюсь в этом, но всё же послушай меня для начала.

– Конечно, Георг, я слушаю.

Солень вдохнул побольше воздуха и принялся рассказывать:

– В первую очередь, Тагур, хочу поделиться с тобой успехами. Добыча тзай-тана оказалась таким прибыльным делом, какого я не знал никогда прежде. Уже сейчас доход от тзай-тана перекрывает доход от всех остальных наших дел вместе взятых. Я и раньше-то был богат, теперь я уже, наверное, могу купить всю Вилению. Но не всё можно купить. Есть у нас проблемы, которые придётся решать, и деньги здесь помогут лишь частично. Первая и самая большая проблема – Итуэдоз постоянно требует всё больше и больше тзай-тана, а на моих землях и землях князей добывать больше уже не получится. Нужно разрабатывать месторождения в землях других магнатов. Но нас туда не пускают. Мы так и не смогли определиться с порядком доступа к таким месторождениям. Князь предлагает просто надавить на магнатов, но я пока не хотел бы раздувать конфликт. И так ситуация напряжённая. Я стараюсь договориться с магнатами миром, предлагаю хорошие деньги за сотрудничество. Кто-то соглашается, особенно мелочь. Но у мелочи и месторождения такие же мелкие. Так что тут ещё работать и работать.

– Георг, я всё же считаю, что лучше действительно послушать князя и надавить на магнатов, – поделился Тагур своим мнением. – Миром мы тут уже ничего не решим, они сами выбрали тебя врагом.

– Тагур, я бы не хотел слишком уж сближаться с князем. Позиция Совета насчёт меня пока не ясна, но если я начну действовать агрессивно, эта позиция тут же сформируется. И после этого магнаты со мной общаться вообще перестанут. Останется работать только с князем.

– И что же в этом такого плохого, Георг? Ведь всё к этому и идёт.

– Нет, Тагур, не всё так однозначно. Развитие отношений с Алуном означает укрепление его власти в Вилении. Если я обращусь к нему за помощью в приведении магнатов к соблюдению договора, то я сам фактически окажусь у него в подчинении. Потеряю возможность действовать самостоятельно, понимаешь? А потом ничто не мешает князю просто забрать у меня уже действующие разработки тзай-тана. И никто за меня не вступится.

– То есть вы считаете, что если князю вдруг сейчас захочется забрать у вас разработки, то остальные магнаты не дадут ему этого сделать?

– Да, Тагур, ты прав, именно так я и считаю. Ведь сейчас речь идёт о разборке между магнатами. Это допустимо. Но магнаты никогда не позволят князьям вмешиваться в свои дела. И никогда не простят того, кто их туда впутал. Пока причиной разлада между магнатами и князьями являюсь не я, а тзай-тарры, которые и придумали такую схему. То есть со мной магнаты ведут себя не очень-то дружелюбно, но эта наша внутренняя разборка, не подрывающая устоев Вилении. Впутай я в эту разборку князя – и быть войне. Надеюсь, я понятно объяснил?

– Да, Георг, действительно стало понятно. Но вы мне наверняка хотели рассказать и что-то ещё, ведь так?

– Тагур, ты прав. У меня есть для тебя новое дело, которое придётся тебе по вкусу гораздо больше, чем изучение бумаг.

– Я внимательно слушаю.

– Дело всё в том, что магнаты – не единственная наша проблема. Есть ещё и контрабандисты. И нам надо с ними бороться. Не могу сказать, что через них проходят такие уж и большие объёмы тзай-тана, но Итуэдоз в этом отношении категоричен: контрабанда должна быть пресечена. И я бы хотел, чтобы ты занялся как раз этим делом. Насколько я знаю, у тебя есть какие-то контакты в среде контрабандистов. Выйди на их главарей и покровителей, а потом уже мы придумаем, что делать с ними дальше. Контрабанды быть не должно. И точка. Тагур, ты понял меня?

– Да, Солень, я понял, – ответил Тагур, вспоминая Артия, которого он обворовал в Стреловце. Похоже, Артий и был единственной точкой соприкосновения между Тагуром и контрабандистами.

– А как тзай-тарры отслеживают контрабанду? – поинтересовался Тагур. Нужно было знать, какие инструменты есть в руках у тзай-тарров, ведь от этого мог зависеть успех всего мероприятия.

– Да почти что и никак, – ответил Георг. – У тзай-тарров есть некоторое количество осведомителей, которые сообщают, что где-то незаконно добывается тзай-тан. Ну вот и всё. Они даже не знают, где именно идут потоки контрабандного тзай-шу, ведь если бы знали, то давно бы пресекли их. То есть в этом деле тзай-тарры фактически слепы.

– И мы можем просто сказать, что устранили контрабанду, и нам поверят?

– Нас, конечно же, как-то проверят, но штука в том, что нам действительно не выгодна контрабанда. Ведь это наш упущенный доход. Поэтому мы сами здесь и должны за ней следить.

– И что мне нужно сделать, найти контрабандистов и объяснить им, что заниматься контрабандой нехорошо?

Солень засмеялся.

– Да, Тагур, ты почти угадал. Тебе нужно убедить их в том, что заниматься неорганизованной контрабандой нехорошо.

– То есть мы не будем с ними бороться? – удивился Тагур.

– Есть вещи, с которыми бороться нельзя, но зато их можно контролировать. Если мы и можем пресекать как-то контрабанду, то большей частью лишь благодаря случайности. Кого-то досмотрели на таможне, что-то нашли. Это лишь капля в море, как понимаешь. Так что гораздо выгоднее нам будет с контрабандистами сотрудничать. Тем более что их можно будет отправить добывать тзай-тан туда, куда меня магнаты не пускают.

– Хорошая идея, – согласился Тагур. – Но что скажут тзай-тарры, если узнают, что именно вы и контролируете контрабанду?

– А я не буду её контролировать, – с улыбкой ответил Георг. – Ты будешь, Тагур.

Услышав такую новость, Тагур опешил. Он понимал, что в словах Георга есть здравый смысл, но чтобы вот так отправить его заниматься незаконной деятельностью… Да, это было рискованно. А с другой стороны, что ещё оставалось? Ведь и вправду, оставлять контрабандистов без присмотра было нельзя, а у самого Георга просто не хватило бы времени заняться ещё и этим вопросом. Тагур, водивший знакомства со многими теневыми фигурами Вилении ещё с тех времён, когда ему надо было тайно сбывать реликвии Владельцев, подходил здесь гораздо лучше. А ещё через контрабандистов можно было выйти на ренегатов, и от такой возможности Тагур бы не отказался. Ведь скоро должен был грянуть Тай р-Энн, и Тагуру нужны были могущественные союзники.

– Георг, я согласен, – ответил наконец Тагур. – Завтра же я выезжаю в Стреловец для встречи с контрабандистами.

– Отлично, отлично, я думаю, ты с ними поладишь, вы же в каком-то смысле коллеги, – заметил Георг. О том, что некоторое время назад Тагур обокрал контрабандистов, он не знал. Тагур никому ничего не рассказал об этом.

Следующим утром Тагур выехал в Стреловец. Конечно, он заранее не договаривался с Артием о встрече, ведь он знать не знал, как связаться с ним. Но зато знал, где его искать. Скорее всего, контрабандист коротал время всё в том же подпольном игорном доме. Ну а если бы он там не обнаружился, Тагуру бы пришлось подождать и задержаться в Стреловце столько времени, сколько потребуется.

Чтобы наладить общение с Артием, Тагур взял с собой чемоданчик, полный золотых слитков. Всё это золото он планировал сразу отдать ему в компенсацию ранее нанесённого ущерба. Тагур надеялся, что Артий спокойно примет золото, и на этом их конфликт будет исчерпан. Ну а на самый крайний случай у Тагура в кармане лежал револьвер.

С собой в дорогу Тагур взял ещё и немало книг и исследований об Эрклионе. День ото дня Тагура преследовала мысль о том, что его действия Итуэдозе привели к страшным для Шенивашады последствиям, и теперь он хотел понять, насколько оправданы его опасения. Не так давно осведомители Соленя сообщили, что в Энноранн появился некий чернец, который называет себя Эннори и говорит о скором Огненном Шторме, Тай р-Энн, который сметёт весь старый миропорядок. Тагур бы, наверное, и постарался забыть всю эту историю с туманными пророчествами, но слишком уж многое говорило о том, что ситуация на самом деле очень серьёзная. Ведь если бы пробуждение Эрклиона было всего лишь выдумкой, никто не стал бы приставлять к горлу Тагура нож и отбирать у него Диск Воплощений. Безделушку, которой сами тзай-тарры не придавали ни малейшего значения, закинув в дальнюю коробку на складе никому не нужных древностей. Да и этот чернец объявился слишком уж вовремя. Как раз после того, как Диск покинул Итуэдоз. Слишком много здесь было совпадений, чтобы поверить в простую случайность.

Сам Ран-Ир-Ракаш, похоже, пропажи Диска так и не заметил. Мастер-древневед присылал Тагуру множество материалов про Эрклиона и различных самозванцев, прикрывавшихся его именем, а Тагур в ответ отсылал в Итуэдоз некоторые реликвии из своей личной коллекции. Такой обмен устраивал обоих. Тагур бы всё равно здесь ничего не продал за хорошие деньги, да деньги теперь ему были и не нужны; Ран-Ир-Ракаш, со своей стороны, очевидно, не придавал никакой ценности тем книгам, которые отправлял в Кеторий. Тагур жадно вчитывался в каждую страницу, стараясь понять, кто же такой Эрклион и чего от него ждать. По исследованиям тзай-тарров выходило, что они понятия не имеют о том, кто же он такой и откуда взялся, хотя они признавали его одним из самых могущественных тзай-тарров. В целом же можно было понять, что тзай-тарры Эрклиона не любили. Признавая его заслуги в деле свержения Владельцев, они постоянно подчёркивали, что он не принял договор Таннедер-Ир и остался править людьми, в то время как остальные тзай-тарры поклялись не вмешиваться в дела обычных человеческих государств. Так что для тзай-тарров Эрклион был ренегатом номер один. Поэтому они нередко звали его не Освободителем, а Предателем или Отступником. А вот книги из Энноранн говорили об обратном. Эрклион предлагал тзай-таррам совместно, под его началом, строить новое идеальное государство, но тзай-тарры отвергли его и начали воевать между собой. Эрклион долго бился с ними, в итоге победил и изгнал на Итуэдоз, запретив тзай-таррам отныне вмешиваться в дела людей. И пока шла война с тзай-таррами, планы Эрклиона по созданию идеального государства пошли прахом. Ему пришлось почти все свои силы тратить на усмирение врагов и борьбу со вновь расплодившейся скверной. Эта вечная борьба в итоге и подкосила Эрклиона, заставив вознестись к звёздам.

Итак, две стороны одной истории рассматривали одну и ту же личность совершенно по-разному. Тагур понимал, что с такой сложной фигурой, как Эрклион Освободитель, по-другому и не может быть. Но общее впечатление вполне можно было составить. Некоторые черты Эрклиона настолько ярко проявлялись в обоих описаниях, что можно было не сомневаться в том, что они ему действительно присущи. Тагур для себя составил некий портрет Эрклиона. Это был воинственный и готовый к риску человек, умеющий вести за собой и готовый не останавливаться ни перед чем для достижения своей цели. И поэтому Эрклион был опасен. Он не только действительно мог бы начать Тай р-Энн, он его наверняка и должен был начать. Так или иначе. Видя в энноранских книгах неприязнь Эрклиона к Таннедер-Ир, можно было легко догадаться, что существующее положение дел, когда фактически тзай-тарры уже взяли под контроль всех правителей на Западной Шенивашаде и вертят ими, как хотят, не пришлось бы по душе Эрклиону. Его деятельная натура не смогла бы смириться с этим. Но нельзя просто так избавить человеческие государства от влияния Итуэдоза – можно лишь заменить это влияние на более сильное. На влияние Эннори. И первые шаги к этому, как знал Тагур, Эрклион уже предпринимал в Энноранн. Люди слушали его проповеди и начинали называть себя эннорианами. Пройдёт ещё немного времени – и эта волна докатится и до Вилении. Это будет столь же неизбежно, как и прибой на берегу Кетория.

Тагур понимал, что остановить Эрклиона уже вряд ли получится. Ничего не было слышно о том, чтобы регент пытался расправиться с новоявленным Эннори. Это было странно, но Тагур мог это понять. Регент боялся рисковать. Если и вправду Эннори вернулся, то его уже не одолеть, но столкнувшись с агрессией, он начнёт ответные действия и жестоко накажет регента. А если это всего лишь жалкий самозванец, то рано или поздно он начнёт первым вести себя нагло и задиристо, и тогда регент получит полное право устранить смутьяна. Хотя при всём этом Тагур не отвергал той мысли, что регент постарается устранить Эннори тайно, с помощью наёмных убийц. Одно время Тагура даже посещала мысль предложить рэ-Митсу содействие в этом деле, направив в Энноранн лучших виленских мастеров яда и кинжала, но потом он вспоминал, что это именно он виноват в том, что Эрклион вообще ходит по этой земле. И регент, скорее всего, и его самого захочет наказать за то, что Диск Воплощений оказался не в тех руках.

Тагур часто задумывался, а что было бы, если бы он отказался лететь в Итуэдоз и не выкрал Диск? Изменило ли бы это нынешнее положение вещей? Или Эннори всё равно бы пробудился, но уже из-за действий других людей? Наверное, да. Наверное, Эрклион бы пролежал в своей уютной усыпальнице ещё год-другой, но вряд ли бы дольше. Ведь все уже знали, где хранится ключ к усыпальнице и как он выглядит. Так что рано или поздно кто-нибудь точно так же выкрал бы его из-под носа ничего не подозревающих тзай-тарров. Такая слепота, кстати сказать, была весьма удивительной для Тагура. Он уже даже начинал предполагать, что и среди тзай-тарров есть тайные почитатели Эннори и это они всё так устроили. Может быть, даже и Ран-Ир-Ракаш сам является тайным эннорианином. Несколько раз за время путешествия встретившись с предательством, предавая и сам, Тагур теперь мог счесть любую мысль такого рода правдоподобной. Везде могли быть заговоры. И как ни хотелось бы Тагуру переиграть всё снова, но он уже очень прочно был втянут в такую прочную паутину интриг, что любые движения в ней приводили только к ещё большему прилипанию к роковым нитям.

И именно поэтому Тагур считал, что пора готовиться к войне. Он пытался убедить в этом и Георга, предлагая тому начать собирать собственную армию, но Георг был категорически против. Ведь наличие собственной армии у Соленя уже само по себе означало конфликт с князем. Конечно, Солень мог в любой момент нанять несколько закалённых бойцов, но они ничего не смогли бы сделать, начнись Тай р-Энн. В такой сложной ситуации можно было рассчитывать только на особые силы. Например, на ренегатов. Конечно, и тзай-тарры наверняка смогли бы помочь бороться против Тай р-Энн, но они бы в итоге лишь установили свою власть в Вилении. Тагур не питал иллюзий на этот счёт. Просто в своих речах о защите от Владельцев тзай-тарры бы ещё добавили и защиту от Эрклиона. И защита от Эрклиона была бы куда более зримой. Тзай-тарры бы не упустили возможности обратить это в свою пользу и пересмотреть некоторые основополагающие принципы своего Ордена. Например, то же невмешательство в дела других государств. И именно поэтому рассчитывать можно было только на поддержку ренегатов.

У ренегатов был один несомненный плюс по сравнению тзай-таррами с точки зрения Тагура. Ренегаты были контролируемы. Им был нужен тзай-шу, а Тагур теперь мог его дать в любых необходимых количествах. А мог и не дать. И если бы ренегаты попытались бунтовать, то Тагур просто оставил бы их без снадобья. А для этого сначала нужно было взять под контроль контрабандистов. Так что, выполняя задание Соленя, Тагур одновременно думал и о своих планах. Если бы всё пошло удачно, он бы получил в своё распоряжение скрытную и могущественную армию, способную если и не остановить Тай р-Энн, то хотя бы защитить Соленей и дать им возможность скрыться от угрозы. Тагур удивлялся, почему никому раньше не пришло в голову поставить ренегатов себе на службу. Наверное, в людях говорил суеверный страх перед людьми, способными управлять Тзай. Но Тагур, хорошо успевший изучить тзай-тарров, прекрасно понимал, что они не так уж и отличаются от обычных людей в своих желаниях и стремлениях. А это значит, что все те же способы, которые позволяют управлять людьми, помогут управлять и тзай-таррами, и ренегатами. Главное – не переусердствовать и не спугнуть сейчас возможных соратников.

Тагур прибыл в Стреловец вечером. Забросив свои вещи в одну из гостиниц в центре города, он взял с собой чемоданчик с золотом и направился к подпольному игорному дому. По пути на него сразу нахлынули воспоминания о том, как здесь едва не умерла Эрия, а он метался по всему городу, надеясь хотя бы чудом разыскать заветный пузырёк тзай-шу… С тех пор прошло не так уж и много времени, но все события той ночи сейчас воспринимались как что-то из прошлой жизни. А может быть, и как что-то выдуманное. Действительно, разве мог бы Тагур в своей настоящей жизни когда-нибудь предположить, что однажды отправится в бегство с молодой и симпатичной тзай-таррой, оставив дома свою невесту, и дойдёт в странствиях до самого Итуэдоза? Нет, не мог бы. И не поверил бы никому, кто бы напророчил такое. Но всё это было. И жизнь Эрии висела на волоске, и дисколёт летел по небу Туманья, и нож фанатика упирался в горло Тагура.

«Интересно, как там сейчас Эрия?» – думал Тагур. – «Сумела ли она устроиться в Итуэдозе после всего случившегося?» Иногда Тагура посещали мысли, что он слишком резко обошёлся с ней в день их расставания. Когда он покинул её, она была в очень плохом состоянии. А девушка в таком состоянии ведь вполне может и пойти утопиться. Не лучше ли было остаться в Итуэдозе с ней на неделю-другую, помочь ей вернуться к нормальной жизни? Да, это было бы предательством Вилайры, но зато прощание Тагура и Эрии в итоге вышло бы гораздо более спокойным, и сейчас его не тревожили бы мысли, не наложила ли она на себя руки. Ведь всё-таки за время их совместного путешествия получилось так, что он взял на себя определённые обязательства на её счёт. А когда эти обязательства стали требовать большего, Тагур поспешил уйти. Потому что не знал, как справиться с этой дилеммой. Оба варианта, открывшиеся перед ним тогда, показались ему одинаково страшными. И он испугался. И предпочёл поскорее вернуться к своей привычной жизни.

Размышления, пусть и такие, в какой-то мере скрашивали долгий путь Тагура по Стреловцу. В этот раз он остановился в другой гостинице, которая была гораздо дальше от игорного дома, да и похоже, что в добавок к этому он ещё и заблудился. Но основательно поплутав по тёмным улочкам, он всё же нашёл сначала отделение Гильдии кладоискателей, а потом и нужный дом. Как помнил Тагур, чтобы войти внутрь, надо было постучать каким-то особенным образом. Такого стука Тагур, к сожалению, не знал. Но он придумал кое-что другое.

Тагур несколько раз ударил по двери. Никто не открыл. Тагур застучал снова. И вот теперь дверь открылась. Здоровенный охранник выразительно смерил Тагура от макушки до пят, но ни слова не произнёс. Тогда Тагур пошёл на рискованный шаг: он просто открыл чемоданчик и показал охраннику его содержимое. Конечно, тут могло случиться всё, что угодно. Например, увидев такое богатство, охранник вполне мог дать Тагуру по голове дубинкой, а всё золото забрать себе. Но Тагуру повезло, и его ставка на благоразумие охранника оправдалась. Здоровенный детина, ухмыльнувшись, всё так же молча отступил в сторону.

Тагур уже знакомым ему путём спустился вниз, в подвал. Артия он нашёл там же, где и в прошлый раз. Очевидно, контрабандист никогда не изменял своим предпочтениям.

– Артий, здравствуй, – поздоровался Тагур. Артий сперва помотал головой, словно бы не поверил своим глазам, но быстро взял себя в руки.

– И каким же это ветром тебя сюда занесло, а? – ехидно спросил он. – Неужели совесть заела?

– Именно так, – подтвердил Тагур и поставил чемоданчик на стол. – Я пришёл извиниться. Есть дело лично к тебе. С глазу на глаз.

Артий переглянулся с другими игроками, чуть помедлил и бросил «Ждите меня, я скоро». После чего встал и повёл Тагура за собой в закрытую кабинку. Внутри он сразу накинулся на Тагура:

– Ты хоть понимаешь, как подставил меня?

– Понимаю, – согласился Тагур. – Но речь шла о жизни и смерти. Иного выхода у меня просто не было. В знак искупления свой вины я принёс тебе это.

Тагур раскрыл чемоданчик. Артий, увидев золото, ахнул.

– Тут… – начал он, но Тагур перебил его:

– Тут гораздо больше, чем стоило то, что забрал я. Теперь всё твоё.

– Ну да, я слышал, ты теперь стал богач, магнат даже, – закивал Артий.

– Дело не в этом. Дело в том, что я признаю свой проступок, но обстоятельства не позволяли мне раньше встретиться с тобой.

– Ну что ж, Тагур, считай, что твои извинения приняты, – произнёс Артий, забирая чемоданчик. – Но ты понимаешь, что именно ты наделал? А вдруг кто-то умер из-за тебя?

– Я надеюсь, что этого не случилось. Ты быстро догадался, что это я?

– Да, Тагур, я догадался сразу. Но я не стал тебя сдавать. Никто не знал, что я продал тебе пузырёк. Кроме Виктора из вашей гильдии, но он вообще не лезет в такие дела. Я сказал, что была облава властей. Товар изъяли.

– Я обязан тебе, – поблагодарил Тагур. – Честно сказать, я думал, что за нами теперь по пятам гонятся все, в том числе и ваши.

– Тагур, я понимал, в чём была твоя проблема. Наверное, надо мне было сразу тебе отдать всё в счёт будущей уплаты. А не дразнить тебя так.

– И что же, за исчезновение товара тебе ничего не было?

Артий ухмыльнулся.

– Скажешь тоже – ничего! Но я на хорошем счету. Просто заставили выплачивать стоимость потерянного. Можно сказать, на первый раз простили.

– Что ж, Артий, я рад, что хоть одна из наших историй закончилась благополучно, – произнёс Тагур и взял в руки карандаш и бумажку. На бумажке он написал:

«С сегодняшнего дня ты работаешь на меня. Ты будешь получать столько товара, сколько нужно».

«Ты не слишком много на себя берёшь?» – написал Артий, прочитав записку Тагура.

«Весь тзай-тан в Вилении теперь добывают Солени. Мы должны бороться с контрабандой, но я предлагаю тебе сотрудничество».

«Слышал про вас. Что предлагаешь?».

«Вы добываете тзай-тан только там, где я укажу, продаёте только там, где я разрешу. Отстёгиваете часть мне. Взамен получаете спокойствие. Вас никто не потревожит, пока вы работаете на меня».

«Раньше и без вас работали».

«Времена изменились. Идёт война, только никто из вас её не видит пока. Поэтому либо будет по-моему, либо вашу деятельность прекратят».

«Ты угрожаешь?».

«Я предлагаю взаимовыгодное сотрудничество».

«Ты хочешь встать на место старых главарей?».

«Старые главари меня не волнуют. Я лишь хочу их чуть-чуть подвинуть».

«А они согласятся на это?».

«Тебе придётся их убедить. Если сможешь – станешь моим доверенным лицом. Будешь выше всех».

«Слишком заманчиво звучит».

«А ты разве не знал, что пора тебе уже расти? Считай, это награда за то, что меня не выдал».

«Хорошо. Я подумаю».

«Не надо думать. Надо делать. Времени осталось мало. Я буду ещё три дня в Стреловце, адрес напишу тебе попозже. Жду от тебя вестей. Забирай золото и уходим».

Артий кивнул, встал и взял в руки чемоданчик. Тагур сжёг их переписку и на отдельном листе написал Артию свой адрес. После этого они вышли из кабинки. Артий вернулся к игре, а Тагур направился в гостиницу.

***

Теперь, имея на руках доказательство присутствия Мирана и Аспета в Вилении во время убийства посла, Эрия могла вести себя более решительно. Конечно, возвращаться прямо в логово жизнегубов она не собиралась. Она решила действовать по-другому. Мирана или Аспета, наверняка, вполне можно было поймать в одном из коридоров Итуэдоза. Но что делать дальше? У Эрии оставались немалые сомнения в том, что они замешаны в убийстве посла. Сам факт их присутствия на «Несокрушимом» ещё ни о чём не говорил. Поэтому сразу нападать на жизнегубов было бы вдвойне опрометчиво. Во-первых, ещё далеко не факт, что мстить нужно именно им, а во-вторых, вряд ли она смогла бы так уж запросто одолеть натренированных жизнегубов. Может, просто заявить им, что она обо всём знает, и потребовать рассказать всю правду? Но в таком случае они могут просто всё отрицать. Идти с новыми знаниями к руководству Ордена Эрия, в любом случае, не планировала. Те, раз уж оставили Мирана и Аспета в живых, и дальше будут покрывать их. Так что действовать она должна была сама, действовать решительно и быстро.

Пораспрашивав окружающих, какими же путями ходят жизнегубы, Эрия вскоре определила наиболее подходящее место для встречи с жизнегубами. Она всё же решила ещё раз поговорить, но теперь уже на виду у всех. Так она могла чувствовать себя в безопасности. И теперь осталось только ждать. Эрия уходила из музея под различными предлогами, рассказывая Ран-Ир-Ракашу всякие небылицы, лишь бы оказаться на своём новом посту. Мастер-древневед словно бы и не понимал, что Эрия вешает ему лапшу на уши. А может, и понимал, но относился к просьбам Эрии благосклонно.

Меж тем дни шли за днями, но ни Мирана, ни Аспета ей так и не удавалось увидеть. Зато другие жизнегубы действительно мелькали. Уже начиная разочаровываться в своей идее, Эрия наконец в один из дней всё-таки встретила Мирана. И эта встреча обрадовала её вдвойне: и план сработал, и с Мираном было бы говорить попроще, чем с Аспетом. Отделившись от стены, Эрия быстро догнала Мирана и пошла вровень с ним. Миран удивлённо обернулся, открыл было рот, пытаясь что-то сказать, но Эрия опередила его. Она решила сразу пойти в атаку и посмотреть реакцию жизнегуба:

– Я всё знаю, Миран. Это ты и Аспет убили Ран-Ир-Дерена и чуть не убили меня. У меня есть доказательства.

– Что? – Миран удивился, но не казался напуганным. Скорости он тоже не сбавил, так что весь разговор продолжился на ходу.

– Что слышал. У меня есть доказательства.

– Очень интересно тебя послушать. Рассказывай.

– У меня есть список пассажиров «Несокрушимого», отправившихся в тот раз в Вилению. На борту были ты и Аспет.

– Были, не отрицаю. Как это делает нас виновными в убийстве?

– Больше жизнегубов на борту не было, – высказала свои догадки Эрия. – Только вы и были.

– Зачем же едущим открыто жизнегубам так подставляться? Чтобы первыми попасть под подозрение? – Миран говорил то, что и сама Эрия прекрасно понимала. Это было самое уязвимое место в её рассуждениях.

– Но больше никого из ваших не было, – продолжила свою линию Эрия.

– А что, «Несокрушимый» – единственный способ добраться до Вилении?

– Нет, не единственный, – нехотя согласилась Эрия.

– Вот в том-то и дело. Надо искать не тех, кто был на борту, а кого там не было. Я не знаю, как ты нашла список пассажиров «Несокрушимого», но раз ты такая упорная, то сможешь найти и списки тех, кто сходил с его борта в Вилении. Но я облегчу тебе задачу. Так вот и я, и Аспет, с «Несокрушимого» не сходили.

– Откуда мне знать, что ты не врёшь?

– Проверь. Ты сумеешь найти способ, я уверен.

– Миран, но что мне думать, когда вы отказываетесь открыть мне правду? Темните зачем-то, не раскрываете настоящие имена убийц, хотя я уверена, вы их знаете.

– Знаем. Конечно, знаем, – согласился Миран.

– Тогда в чём дело?

– Мы уже сказали тебе всё. Когда ты приходила к нам.

– Этого недостаточно.

– Я понимаю, Эрия.

– Тогда ты должен понять и то, что я не остановлюсь, пока я жива.

– Я уже понял это. Честно говоря, ты меня порадовала дважды. В первый раз – когда не стала на каждом углу трезвонить о том, что это мы убили посла и не стала пытаться напасть на меня, а во второй раз – когда не возмутилась, что я не назвал тебя полным именем.

Эрия, по правде говоря, и не заметила, как именно её назвал Миран, но сейчас это только сыграло на руку. Эрия охотно ухватилась за эту возможность и принялась пояснять:

– Миран, ты должен понимать, что у меня нет особого доверия к Ордену. Да и к кому бы то ни было другому тоже. Я думаю, что мы в одной лодке. И вы, жизнегубы, и я.

Миран усмехнулся, взял Эрию под руку и подвёл её поближе к стене.

– Хорошая попытка набиться мне в приятельницы, Эрия, – произнёс он. – Но ничего не выйдет. Да и не нужно. Я и так скажу тебе, кто стоял за убийством посла.

– Почему? – непритворно удивилась Эрия. Такой резкий поворот в словах жизнегуба…

– Я не хочу, чтобы ты наделала глупостей. Кто знает, как далеко ты можешь зайти, блуждая по ложному следу.

– И?

– Имена я тебе не скажу. Да тебе они и не дадут ничего. Тебе достаточно знать, что эти жизнегубы тесно общались с кланом Оранжевого знамени.

– Спасибо, – кивнула Эрия, и, не прощаясь, ушла. Миран какое-то время со странной улыбкой смотрел ей вслед, а потом продолжил путь по своим делам.

Быстро наведя справки о клане Оранжевого знамени, Эрия установила, что его глава тоже исчез некоторое время назад. Официально было объявлено, что он отправился с особой тайной миссией в Энноранн, и с тех пор никто его не видел. Сейчас главой клана являлся мастер космологии Ран-Ир-Саяд, с которым Эрия была шапочно знакома. Расспрашивая знакомых про клан Оранжевого знамени, Эрия неожиданно для себя приоткрыла какую-то новую сторону жизни Итуэдоза. Конечно, о существовании кланов она знала и раньше. И она сама, и Ран-Ир-Дерен, и Ран-Ир-Раннар принадлежали к клану Синего знамени. Но Эрия никогда не придавала этому значения. Ну, хотят тзай-тарры поиграть в тайные общества, что ж в этом плохого? Всё равно никаких различий между тзай-таррами это не создавало, и все они свободно общались. Но сейчас Эрия увидела, что на самом деле всё было далеко не так уж просто и поверхностно. Клан Синего знамени, например, полностью захватил дипломатическую миссию Итуэдоза, а клан Красного знамени почти полностью сосредоточил в своих руках все исследования артефактов Владельцев. Кстати, в связи с этим у Эрии возник вопрос, может ли она всё ещё считаться принадлежащей к клану Синих, если работает теперь под началом тзай-тарра из Красных, но, скорее всего, ответ был очень прост. Она попросту оказалась вне клановой структуры.

Таким образом, Итуэдоз оказался ареной борьбы для различных группировок тзай-тарров, стремящихся захватить как можно больше власти. Судя по всему, сейчас лидировал клан Жёлтого знамени, в который входит Ран-Ир-Калас, нынешний градоначальник Итуэдоза. Следом стоял клан Синего Знамени, а ещё ниже – тот самый клан Оранжевого знамени. Знай Эрия об этом раньше, она, наверное, без труда смогла бы понять, кому же выгодно ослабление Синих. Тем более что разложить по полочкам сложившийся порядок вещей ей удалось очень быстро. Но почему-то раньше ей не приходило в голову заняться серьёзным изучением клановой структуры Ордена.

Теперь же от изучения кланов Эрия могла перейти к изучению своей цели – Ран-Ир-Саяда. Он часто вёл лекции на темы мироустройства, и Эрия принялась посещать их. Одна из таких лекций запомнилась ей особенно хорошо. Ничего нового Ран-Ир-Саяд не рассказывал, но слушать его было, тем не менее, интересно.

– Мироустройство. Никто из нас не знает, почему мир именно таков, каким мы видим и ощущаем его. Но ни на день мы не прекращаем попыток всё глубже проникнуть в суть вещей, окружающих нас. Один из самых важных и интересных вопросов, который заботит нас – откуда вообще взялся наш мир? Сегодня я познакомлю вас с господствующей теорией, которая пытается дать ответ на этот вопрос. Возможно, многие из вас уже читали моё исследование «Самозарождение мира путём хаотических колебаний Тзай». Если читали, то сейчас мы освежим в памяти основные моменты, оставив серьёзную доказательную часть в книге. Если же не читали, то ничего страшного, сейчас я расскажу всё, что вам нужно знать, и, надеюсь, пробужу в вас интерес к прочтению этого без лишней скромности знаменательного труда.

Итак, уже давно установлено, что Тзай является первоосновой всего сущего. Любой, кто может видеть Тзай, никогда не усомнится в этом. Тзай пронизывает абсолютно всё, и живых существ, и материальные объекты, и даже то, что мы могли бы назвать пустотой. Но одним из основных вопросов во все времена было то, может ли Тзай самостоятельно порождать некие явления, или всегда нужен разум, который направит Тзай в нужное русло, сформирует силу в нужный поток? Очевидно, что на этот вопрос возможны два ответа. Первый – только разум способен направить Тзай. И второй – Тзай и сама может производить внешние эффекты. Из этих двух ответов вытекают две разные теории происхождения всего сущего. Первая гласит, что есть некий сверхразум, назовём его Творец, который однажды создал всю ту материю, которая окружает нас. И вторая теория, моя – о том, что Тзай не был нужен направляющий разум, чтобы создать материальную Вселенную. Обе теории не лишены противоречий, должен признать. Но сегодня мы подробно разберём каждую из них, и я попытаюсь доказать вам, что первая теория в принципе должна быть отвергнута на данном этапе. Давайте начнём подробное рассмотрение как раз с первой теории.

Итак, сверхразум. По какому-то своему плану он заставляет Тзай обратиться в материю и создаёт фундаментальные законы нашего мира. Что говорит за эту теорию – бесспорно, что разум способен заставить Тзай принимать те или иные формы, составляя то, что мы называем внешними проявлениями. Что говорит против – что же это за сверхразум такой, что, создав мир, полностью устранился из него? Ведь мы вполне смогли бы обнаружить присутствие сверхразума, творящего этот мир. Но подобными наблюдениями мы не располагаем.

Один из слушателей поднял руку и спросил:

– Уважаемый Ран-Ир-Саяд, но ведь возможна такая ситуация, что сверхразум продолжает творение мира, но мы в силу своей примитивности не можем этого понять. Как вряд ли муравьи понимают, что мы здесь воздвигли Итуэдоз.

– Вопрос имеет право на существование, – согласился Ран-Ир-Саяд. – Но всё же, хочу раз и навсегда попытаться донести до всех мысль, что красочные аналогии, пытающиеся объяснять сложные вещи простыми сравнениями, на самом деле, редко работают. Первое – мы не муравьи. Покажите мне для начала муравьёв, имеющих письменность, историю и науку, а потом уже сравнивайте нас с муравьями. Уверяю вас, если бы у муравьёв было всё из вышеперечисленного, они вполне поняли бы, что из себя представляет Итуэдоз. А второе – если что-то не подвергается наблюдению, как гипотетический сверхразум, то этого и не существует. Никто пока не доказал обратное. Таков единственный путь научного познания мира – наблюдения и сбор фактов. Размышления о запредельных сущностях, конечно, хороши для философии, но абсолютно бесполезны и даже вредны для естествознания.

– Но ведь окружающий нас мир настолько гармонично устроен, что поддаётся математическому описанию. Разве это не является доказательством разумного создания мира? – не сдавался слушатель.

– А это, молодой человек, происходит не потому, что мир создавался по каким-то математическим принципам, а потому, что математика и есть отражение мироустройства в числах. Понимаете разницу? Математика – отражение, а не основа. А мы уже используем это отражение для каких-то своих дел, потому как Вселенная всё же необъятная и содержит в себе всё, что мы можем выдумать и вдобавок к этому ещё и много такого, что мы даже выдумать не в состоянии. Но есть у меня и кое-что ещё в запасе против теории сверхразума. Дело в том, что нам удалось экспериментально доказать, что при определённых условиях Тзай может производить внешние проявления самостоятельно. И это очень интересно. А интересно потому, что факты самостоятельного внешнего проявления Тзай были известны и раньше. Но никто почему-то не обращал на это должного внимания. Я скажу лишь несколько слов, и вы сразу всё поймёте. Срединная пустыня, грозовые штормы. Никакая воля не вызывает грозовых штормов – Тзай производит их самостоятельно. Но если вы считаете, что одних только энергетических проявлений мало, то вот вам и второе явление, уже вполне вещественное. Тзай-тан. Все знают, что тзай-тан – это материальное воплощение Тзай. И тзай-тан тоже сформировался сам, без чьего-то внешнего участия. Более того, несмотря на все попытки, искусственно создать тзай-тан так никому и не удалось. Таким образом, вот вам два факта, показывающие принципиальную возможность Тзай производить внешние проявления самостоятельно. Я и мои коллеги провели расчёты на базе известной нам концентрации Тзай в Срединной пустыне, и по ним вышло, что для того, чтобы Тзай начала создавать вещественную материю, необходима прямо-таки запредельная её концентрация. Такой концентрации мы не найдём на Шенивашаде. Но очевидно, что она присутствовала когда-то в протовселенной. К сожалению, как вы понимаете, экспериментально повторить те процессы уже не удастся. Даже если бы мы могли управлять такой мощью, мощь эта попросту бы уничтожила всю Шенивашаду.

– Мастер Ран-Ир-Саяд, но как же с этой теорией связан разум? Почему он способен воздействовать на Тзай? – спросил ещё один слушатель.

– Я полагаю, что разум и есть одно из свойств Тзай. Можно сказать, побочный продукт. То есть разум – это сильно видоизменённая Тзай, и именно поэтому мы способны через разум влиять на Тзай. Понимаю, что всё это звучит несколько натянуто, и признаю, что это сейчас самая слабая часть моей теории. Ведь непонятно, почему один разум способен влиять на Тзай, а другой – нет. Причин, которые делают людей тзай-таррами, мы пока так и не выявили. Мы лишь можем находить уже готовых тзай-тарров, но не объяснять, почему именно они стали тзай-таррами. Полагаю, парадокс близнецов вам хорошо известен? Когда из двух близнецов один становится тзай-тарром, а другой – нет? Если не знаком, в нашей библиотеке вы найдёте массу документальных фактов, подтверждающих это наблюдение.

Эрия, слушая Ран-Ир-Саяда, всё более и более убеждалась в мысли, что он хоть и достаточно умный человек, но на инициатора интриг вряд ли тянет. Уж очень он был самовлюблён. Например, концентрацию Тзай, необходимую для произвольного появления материальных объектов, он назвал «предел Ран-Ир-Саяда». А настоящие интриганы, как правило, скрытны, и не очень любят хвалиться на публике, чтобы не вызывать зависть окружающих. Как, например, Ран-Ир-Раннар. Едва ли от Ран-Ир-Саяда можно было получить какую-то ценную информацию, но зато вряд ли бы он стал долго запираться, если надавить на него. Поэтому Эрия, как следует подготовившись, отправилась беседовать с главой Оранжевых.

Узнав, что Ран-Ир-Саяд очень уж любит по ночам спускаться в человеческую часть Итуэдоза в поисках приключений, Эрия решила, что более подходящего места для откровенного разговора и не найти. Вряд ли мастер космологии открыто признается в том, что по ночам шатается за пределами башен, а потому будет и молчать о своей встрече с Эрией. Теперь нужно было только выбрать подходящий момент. Хотя Эрия уже и научилась весьма неплохо орудовать силовыми ударами, всё же у неё оставались сомнения в том, что она сможет в открытом бою справиться с Ран-Ир-Саядом. А то, что мирного разговора у них не получится, Эрия поняла сразу. Всё дело в том, что она и не собиралась просто разговаривать. Она хотела сильно напугать Ран-Ир-Саяда, чтобы он сразу же выдал ей всё, что знает.

Колебаться долго было нельзя, и, выбрав один из дней, Эрия приготовилась идти вниз. Находясь у себя в апартаментах, она открыла заветную коробочку и достала оттуда сразу два пузырька тзай-шу. Никогда прежде ей не приходилось пить сразу два. Она предполагала, что это очень сильно поднимет её силы на какое-то короткое время. Вопрос был лишь в том, какая расплата последует за этим. Возможно, её тело вообще не выдержит такого напора Тзай, и она сгорит. Но никогда ранее Эрие не приходилось слышать о таких проблемах. Поэтому, откупорив оба бутылька, она вылила всё снадобье в одну чашку. И, предусмотрительно сев на кровать, в два глотка выпила.

На сей раз обжигающая боль была столь сильна, что Эрия даже на какое-то время лишилась сознания. А когда вновь пришла в себя, обнаружила, что вся дрожит, словно от лихорадки. При этом все её чувства настолько обострились, что она отчётливо слышала, о чём говорят стоящие в коридоре тзай-тарры. Когда же взгляд Эрии случайно упал на светильник, свет так резко ударил по её глазам, что она сразу же крепко зажмурилась. С большим трудом Эрия сумела встать на ноги. Руки и ноги тряслись, со лба ручьём тёк пот. При этом Эрия чувствовала себя словно бы пьяной. Кое-как взяв ключ, она пошла к выходу из комнаты. Стараясь выглядеть нормально, Эрия попыталась взять себя в руки, вышла в коридор, закрыла за собой дверь и пошла к лифту. Те два тзай-тарра, что разговаривали в коридоре, удивлённо посмотрели на неё, она в ответ лишь кивнула и попыталась улыбнуться. Вряд ли это получилось так уж хорошо.

Лифт, сегодня шумящий куда больше, чем обычно, повёз Эрию вниз. Она сползла на пол у его стенки и тяжело задышала. Ей было плохо и такое состояние ей крайне не нравилось. Тем более что никакой особой мощи она в себе сейчас не чувствовала, скорее наоборот. Откуда она вообще взяла, что двойная доза тзай-шу сделает её сильнее? Недаром ведь никто и никогда не говорил о том, чтобы сразу выпить два бутылька. Раньше Эрия списывала это на то, что у тзай-тарров просто нет излишков тзай-шу, но сейчас ей стало казаться, что никто не пьёт сразу двойную дозу потому, что это и бесполезно, и опасно. Неужели она сделал ошибку и теперь рискует умереть? Как она вообще сможет совладать с Ран-Ир-Саядом, если и с собой сейчас совладать не может? Не лучше ли прямо сейчас вернуться в свои апартаменты и переждать, пока это поганое состояние пройдёт? Возможно. Но опьянение зельем взяло верх над здравомыслием, и Эрия всё-таки решила пойти по следу главы клана Оранжевых.

Оказавшись на улице, Эрия первым же делом зажала уши. Со всех сторон на неё волной накатили звуки. Голоса, шаги, и ей даже показалось, что она слышит морской прибой, хотя до моря было порядочное расстояние. Растеряно посмотрев по сторонам, Эрия вдруг увидела впереди отблеск Тзай. Никогда прежде Эрие не доводилось видеть Тзай собственными глазами, но она сразу поняла, что увидела. Тзай-тарры хоть и говорят, что «видят» Тзай, но правильнее было сказать, что они её слышат или чувствуют – как звуки или дуновение ветра. А сейчас вот Эрия воочию увидела. И пошла на этот огонёк, хотя никакой уверенности в том, что это Ран-Ир-Саяд, у неё не было.

Каждый шаг давался Эрие с большим трудом, она едва ли не падала, но свойственная всем пьяным самоуверенность всё гнала и гнала её вперёд. Хоть все чувства Эрии и обострились, она почти не замечала ничего вокруг себя, полностью сосредоточившись на своей цели. Когда она настигла Ран-Ир-Саяда, он стоял возле какого-то здания, флиртуя с девушкой из обычных людей. О чём именно они говорили, Эрия прекрасно слышала, но слова сейчас не задерживались в её сознании. Услышав приближение Эрии, Ран-Ир-Саяд, улыбаясь, обернулся в её сторону. Но улыбка мигом слетела с его лица.

– Тебе плохо, сестра? – озабоченно произнёс он.

– Какая я тебе сестра, – резко ответила Эрия заплетающимся языком. – И мне не плохо, мне очень хорошо!

– Посиди пока здесь, я схожу за помощью, – произнёс Ран-Ир-Саяд и посмотрел на свою собеседницу, ища у неё поддержки. Но она тотчас развернулась и ушла. Ран-Ир-Саяд завертел головой, не понимая, к кому же ему броситься и что делать, и как раз в этот момент Эрия нанесла ему силовой удар. Ран-Ир-Саяда отбросило к стене, а Эрия с удовлетворением отметила, что двойная доза тзай-шу всё же увеличила её силы. На перекошенном лице Эрии появилась улыбка, которая напугала Ран-Ир-Саяда даже больше, чем её атака.

– Что ты творишь? – вскричал Ран-Ир-Саяд, пытаясь подняться на ноги.

– Я творю месть, – с наслаждением ответила Эрия, ещё одним силовым ударом снова бросая противника на землю. Хоть изначально она и не считала Ран-Ир-Саяда по-настоящему замешанным в убийстве её учителя, но сейчас, внезапно почувствовав свою мощь, Эрия вдруг захотела в полной мере насладиться этим чувством. Нет, не убить этого жалкого тзай-тарра, но заставить его ползать у её ног и извиняться за весь их клан…

– Какую месть? – возопил тзай-тарр, уже и не пытаясь подняться, а лишь прикрываясь руками.

– Ран-Ир-Дерен, – произнесла Эрия. – Это имя тебе о чём-то говорит?

– Я здесь ни при чём!

– А кто же при чём? Ваш клан организовал его убийство и пытался убить меня! И теперь ты мне ответишь за всё… И за всех…

– Нет, нет, не надо! – Ран-Ир-Саяд поднял руки ладонями к Эрие и запричитал. – Не надо! Я расскажу всё! Я всё расскажу!

– А тебе есть что рассказать?

– Да!

– Ну так говори! – приказала Эрия, замахнувшись на Ран-Ир-Саяда. Бить его, она, конечно, не собиралась. Лишь напугать посильнее. И это сработало, тзай-тарр дёрнулся и затараторил:

– Это всё Синие затеяли, Ран-Ир-Раннар! Он пришёл ко мне и пообещал должность главы клана, если я оговорю нашего лидера, а потом буду сидеть и не мешать Синим! И я согласился!

– Что-то ты мне чушь говоришь, – произнесла Эрия, но на самом деле, она была готова поверить в слова Ран-Ир-Саяда. – Ну зачем Ран-Ир-Раннару надо было убивать Ран-Ир-Дерена?

– Не знаю… Устранить конкурента в клане, подставить нас, рассказать виленцам всю эту страшную историю про атаку ренегатов! Да может быть всё, что угодно!

– Допустим, ты говоришь правду, – предположила Эрия. – Доказательства у тебя есть какие-то?

– Какие, откуда? Ран-Ир-Раннар не дурак.

– Хорошо, – сказала Эрия и наклонилась поближе к Ран-Ир-Саяду. – Я поверю тебе. Но если ты кому-то скажешь о нашем сегодняшнем разговоре, убью.

– Нет, нет, ни скажу никому! – заверил Ран-Ир-Саяд.

– Вот и отлично.

Эрия развернулась и пошла назад, к своей башне. Она всё ещё пошатывалась и чувствовала себя пьяной, но зато всякое беспокойство исчезло. Слова Ран-Ир-Саяда не удивили её, а лишь подтвердили некоторые её собственные догадки. Действительно, от убийства Ран-Ир-Дерена выиграл только Ран-Ир-Раннар, и Эрия ведь отметила это сразу, как только начала своё расследование. Хотя Эрия допускала мысль, что сейчас просто не до конца осознаёт всё то, что сказал глава Оранжевых. Но в любом случае, следующая цель уже была намечена. Настало время поговорить с Ран-Ир-Раннаром.

***

Эрклион воздел руки, чтобы привлечь внимание толпы, и это подействовало. Собравшиеся вокруг него затихли. Эрклион заговорил:

– Сегодня я расскажу вам о том, что творит с людьми гордыня. Дабы вы смогли по-новому посмотреть на собственную жизнь и не делать тех ошибок, которые уже нельзя будет исправить. Ибо дела зайдут так далеко, что пути назад уже не будет. Как не было этого пути и у героев моего рассказа. Итак, слушайте же! Когда-то очень давно на землю Западной Шенивашады ступил культурный и мудрый народ. Народ этот увидел, что жители этой земли прозябают в варварстве, и вознамерился помочь им сбросить оковы дикости. Пришельцы начали учить местных жить по своим обычаям. Но местные никак эти обычаи не хотели принимать. Пришельцы настаивали, рисуя картины радужного будущего. Но всё было тщетно. Местные не хотели принять образа жизни пришельцев, а они не хотели смириться с тем, что местные отвергают их учение. И тогда однажды пришельцы решили силой заставить местных подчиняться. Удалось ли это им? Да, удалось. Так гости стали хозяевами. Так появились Владельцы. Так о чьей же гордыне я сейчас говорил? Наверняка вы подумаете, что я говорил о гордыне Владельцев. Но это будет лишь половиной правды. Ибо с другой стороны была не меньшая гордыня. Да, наши с вами предки проявили не меньшую гордыню, когда отказались принять поучения гостей и хоть сколько-нибудь измениться. В итоге всё стало так, что порабощение людей оказалось неизбежным. Но кто выиграл от этого? Можно ли думать, что Владельцы выиграли от этого? Нет. Ведь они открыли в своих душах путь к бесконечному росту скверны и стали ещё более несчастны, чем их рабы. Ибо скверна пожирала их души. Так запомните же эту историю: скверна быстро взрастает на почве гордыни.

– Чернец, ты говоришь так, словно Владельцев надо было жалеть, а ведь они были нашими врагами! – крикнул кто-то из толпы. – И если ты и вправду Эннори, то ты должен Владельцев ненавидеть!

– Нет, дети мои, ненависть – чувство, недостойное свободного человека, – ответил Эрклион. – Ненависть – это чувство раба, который никак не может избавиться от своего рабства и сделать хоть что-то самостоятельно. В свободных людях нет ненависти. Даже к тем, кто раньше был им врагом. Да, я сражался с Владельцами. Да, я убивал их. Я делал это ради свободного человечества. Ибо не было другого пути. Владельцев уже нельзя было спасти, настолько плотно уже засела в них скверна. Но можно было спасти людей. И именно это мы и делали – я и мои многочисленные соратники. Но ненависть – никогда во мне не было ненависти к Владельцам! Лишь сострадание к тем, кто неизлечимо болен и должен умереть, чтобы не передать заразу остальным.

– Что же нам теперь, простить Владельцев? – раздался ещё один выкрик.

– Владельцы не заслужили прощения. Прощения заслуживают делами, но Владельцы не пошли по этому пути. Сострадание ещё не значит прощение. Навсегда Владельцы останутся в нашей памяти как угнетатели и враги. Глубоко несчастные, но от того и ещё более опасные. Готовые погубить вместе с собой и человечество, и всю Шенивашаду.

– Мы не можем сострадать Владельцам! – послышался очередной возглас. – Что ты несешь, чернец?

По толпе пошёл ропот. Эрклион чувствовал, что обстановка накаляется. Сегодня он действительно говорил то, что простому человеку не так-то легко понять. Но что понять необходимо. Поэтому Эрклион совершенно спокойно ответил:

– Я несу вам освобождение. Только свободный человек может понять то, что я говорю, и почувствовать сострадание к своим врагам. Если же вы не способные почувствовать ничего, кроме ненависти – значит, вы ещё не свободны. И Владельцы до сих пор угнетают вас. Пусть они все сгинули, но они продолжают угнетать вас здесь, в вашей голове.

– Пошёл вон! – раздался чей-то крик из толпы. Следом то тут, то там, начали слышаться выкрики «Самозванец, самозванец!», «Долой его!». Эрклион знал, от кого исходят такие возгласы. Это были посланцы рэ-Митсу, скрывавшиеся внутри толпы и имевшие целью обратить её против Эрклиона. Этих посланцев Эрклион заметил уже давно, но до сих пор им ничего не удавалось. Сегодня же Эрклион решил им дать возможность проявить себя – чтобы показать, насколько тщетны их усилия.

Толпа кричала всё громче и громче, обстановка накалялась. Потом один из провокаторов бросил камень в сторону Эрклиона, но специально сделал это так, чтобы не попасть. И следом тотчас в сторону Эрклиона полетел целый шквал камней и палок. Но к этому Эрклион был готов. Плотный кокон из линий Тзай уже сплёлся вокруг Эрклиона, и всё брошенное в него внезапно застыло в воздухе, не долетев до него совсем чуть-чуть. Этой демонстрации хватило: толпа затихла. Эрклион же резко взмахнул рукой, и висевшие в воздухе камни и палки посыпались на землю. В руке Эрклиона появилась иллюзия Зоронтала – но со стороны казалось, что меч настоящий. А сам Эрклион, озарившись неземным сиянием, теперь предстал перед толпой не одетым в лохмотья чернецом, а настоящим Эннори в своём царском одеянии. Голос Эрклиона тоже изменился: теперь он гремел так, что его было слышно почти по всему городу:

– Энноранцы! Что же вы ведёте себя как, словно дикари? Почему швыряете камнями в того, кто мирно говорит с вами? Вы думаете, что я говорю слишком сложные вещи? Ну так кто ещё будет говорить вам такие сложные вещи, как не Эннори! Я хочу пробудить вас! Вырвать из того липкого плена повседневности, куда вы попали и совсем разучились думать и чувствовать что-то кроме зависти и ненависти! Подумайте: разве вы ведёте себя как свободные люди? Разве есть свободному человеку дело до того, что вещает чернец на рыночной площади, если он вещает что-то непонятное? Разве станет свободный человек бороться с тем, чего не понимает? Нет! Он поскорее постарается это понять. А вы, вы ведёте себя как жалкие рабы. Не такими я хотел видеть вас, когда вернусь, не такими. Но ещё не поздно всё исправить! Не поздно отвергнуть скверну и по-настоящему освободиться! Так ответьте мне теперь, энноранцы, хотите ли вы и дальше прозябать в рабстве, или хотите освободиться?

Эрклион замолчал и прислушался. Теперь из толпы доносились уже совсем другие крики: «Мы с тобой!», «Освободи нас!», «Эннори!». Многие падали на колени. Эрклион всмотрелся в толпу и увидел, что провокаторы сгинули. Видно, побоялись, что дело могло обернуться против них.

– Я слышу, вы просите меня освободить вас. Но освобождение это не дар свыше! Это тяжкий труд! Это ваш собственный выбор! Примите решение и имейте смелость следовать ему до конца! Никто не избавит вас от ваших проблем кроме вас самих! Я лишь могу дать вам благословение на борьбу со скверной, но победить её сможем только все мы вместе! Начните с самого главного – душите в себе все чёрные, низменные чувства! Вы ведь и сами знаете, что это за чувства. Мне даже нет нужды здесь учить вас чему-то! Просто сделайте выбор, самый главный выбор в вашей жизни!

Эрклион был уверен: сегодня под его знамёна встанут немало энноранцев. А провокаторы рэ-Митсу оказались посрамлены. Теперь они будут знать, что ничего не добьются своими действиями, даже раззадорив толпу. А это значит, что теперь прихвостни узурпатора будут действовать более жёстко. Скорее всего, попытаются где-то тихо убить Эрклиона. Но он будет к этому готов. О начале открытой войны говорить пока рано, но готовиться уже самое время. В разных городах уже начали формироваться боевые отряды, которые пока себя никак не проявляют. Их время наступит ещё не скоро. Но оно наступит. Как нельзя было миром решить дело с Владельцами, так нельзя будет решить его и с рэ-Митсу.

Мысли о Владельцах напомнили Эрклиону о дневнике, который он не так давно извлёк из подземелий под храмом. Затемно, покинув город и оказавшись в своём кочующем лагере, полном верных эннориан, Эрклион сразу же приступил к чтению дневника. Автор писал скупо, довольно короткими фразами и только по делу:

«Автор: Хишшар Наршерх, дежурный инкубатора 5А. Цель дневника: помощь в расследовании событий в инкубаторе 5А.

Дневник начат в тот момент, когда потеряна связь с ЦМ в Рашехраате. На поверхности идёт война. Маловероятно, что столица разрушена, скорее всего, повреждены коммуникационные системы. Я продолжаю попытки установить связь с ЦМ по разным каналам, пока безрезультатно. Выход на поверхность мне запрещён до специального указания ввиду особой секретности и важности проводимого нами проекта. Два из трёх рост-баков разрушены, функционален только третий, о чём сделана соответствующая запись в журнале. Потерять последний рост-бак нельзя, это может быть вообще самый последний рост-бак, если Рашехраат действительно занят восставшими. Поэтому я соблюдаю меры повышенной предосторожности».

Эрклион прервал чтение. Ему словно наяву вдруг представился и сам дежурный, и его чувство отчаяния, заглушаемое надеждой на чудо, в которое сам дежурный уже и не верил. Пусть здесь, на страницах дневника, он этого пока не признавал, но из его записей можно было понять, что он уже и не верит в какой-то благоприятный исход для себя или для Владельцев. Эрклион быстро пробежал глазами несколько следующих страниц. Там шли подробные, но абсолютно бессмысленные описания того запаса еды и медикаментов, которые остались дежурному по инкубатору, словно он таким образом хотел растянуть своё повествование, не переходить сразу к тем страшным выводам, которые ему придётся сделать дальше.

«Сменщик должен появиться примерно через месяц, – писал дежурный. – До этого времени я не буду совершать попытки самостоятельно выбраться на поверхность. Если там всё в порядке, меня отсюда вытащат в срок, а если дела пошли совсем плохо, то я должен довести проект до конца. Это наша последняя надежда на спасение.»

Эрклион читал дальше. Конечно же, сменщик не появился. Значительная часть дневника была заполнена записями о том, как развивается образец в уцелевшем рост-баке. И это совсем не было интересно Эрклиону. Какое-то время он ещё пытался читать всё подряд, но потом просто начал листать дневник наугад, надеясь наткнуться на что-то важное. И, похоже, что ему повезло. Сперва взгляд Эрклиона зацепился за то, что стиль повествования изменился. Предложения перестали быть короткими и чёткими, записи теперь скорее имели литературный характер. Сначала Эрклион не понял, почему произошла такая перемена, но по прочтении всё встало на свои места. Совсем небольшой кусок текста давал ответы на очень многие вопросы Эрклиона:

«Я не знаю, кто и когда будет читать этот дневник, не знаю, останется ли к тому времени кто-нибудь из нас в живых. Поэтому здесь я кратко сообщу о тех событиях, которые привели к сегодняшнему положению вещей, насколько мне это известно.

Наша колония на Шенивашаде существует уже более 237 лет. До сих пор мы жили в мире с аборигенами (прочитав эту фразу, Эрклион невольно фыркнул), но в прошлом году случилось нечто страшное. Мы набирали самых сообразительных представителей здешних аборигенов для того, чтобы передать им всё богатство нашей культуры. Наши ученики из числа местных жили бок о бок с нами, изучая как наши достижения и достоинства, так и наши слабости. И однажды наш лучший ученик решил поднять восстание аборигенов против нас. Нет сомнений в том, что он, пользуясь нашими знаниями, вознамерился захватить власть над невежественными людьми Шенивашады, а мы мешали ему в этом. Началась война. Хотя мы были гораздо более технически продвинуты, но аборигены были куда более многочисленны. Мы терпели поражение за поражением. И тогда было предложено неожиданное решение проблемы. Нужно было создать клона предводителя аборигенов, но такого, который был бы абсолютно верен нам. Этого планировали добиться с помощью экспериментальной методики машинного внушения. Двойник предводителя должен был бы проникнуть в стан врага и уничтожить настоящего предводителя, после чего прекратить войну. И в этом инкубаторе мы и занимались выращиванием клонов. Несмотря на всю сложность и непредсказуемость результатов такого плана, ничего более подходящего у нас не оставалось. Выдержать военное противостояние с населением целого континента у нас не было никакой надежды».