Закон «дегтярева» Силлов Дмитрий

– Не знаю, – ответил я честно. – Выбор, сам понимаешь, у нас имелся небольшой. Или сдохнуть, или отступить. В данном случае отступить получилось сюда, так как выбора у нас не было. Мы сделали все, что могли, – и проиграли. Теперь нужно выжить. Хотя бы для того, чтобы попытаться вернуться.

– Это да, – кивнул Фыф. – Выжить – это мы завсегда. Девчонок только жалко…

– Не ной, ладно? – отрезал я. – Самому тошно. Видишь – теперь это просто железка.

Я ткнул ему под нос «Бритву» – обычный нож без признаков какого-либо сияния.

– Зарядится – попробуем обратно пробиться.

– И как она заряжается? – встрепенулся Фыф.

– Хрен ее знает, – честно ответил я. – Вроде как от убийств, типа, души забирает. А может, от других источников энергии. От Полей Смерти заряжалась… Только тут их нет. Во всяком случае, раньше не было.

– Понятно, – приуныл шам. – В общем, мочим энное количество твоих армейских сталкеров и при этом надеемся, что твоя «Бритва» зарядится и приведет нас обратно в Москву.

– Может, и так, – пожал я плечами… и тут же присел за куст, схватив шама за рукав куртки и рванув следом за собой. – Только прежде надо, чтобы нас не замочили. Тут это запросто, как два пальца оплевать.

Портал, выбросивший нас в мир Зоны, открылся в самом уныло-типичном месте. Невдалеке черная стена леса, над головами – свинцово-серое небо, под ногами – жухлая, мертвая трава. Прямо перед нами – колючая проволока, на которой болтается запрещающий плакат, а за спинами – дорога. Грунтовка с глубоко продавленной колеей от колес с протектором, не оставляющим сомнений относительно того, кто тут катается с таким завидным упорством.

Это, без сомнения, был кордон. Не самый опасный его участок, но и далеко не маршрут для вечернего моциона. Хотя бы потому, что, судя по звуку двигателя, к нам приближался БТР – сюрприз для нас с Фыфом крайне неприятный. Хотя бы потому, что и мой «Вал», и «Кедр» шама остались в Москве – не было у нас лишних секунд, чтобы подобрать оружие. Да и не о том думалось, когда мозги готовы были вот-вот расплавиться.

Так что теперь в активе имелись у нас:

– мой пистолет Ярыгина – одна единица, плюс два полных магазина к нему,

– два моих боевых ножа – «Бритва» и «Сталкер»,

– рюкзак с запасом воды и провианта на три дня (на двоих – дели на два),

– около сотни крайне дефицитных патронов СП-6,

– и один крайне прожорливый мутант-алкоголик с грустной мордой – в качестве безоружного ноющего балласта, думаю, бесполезного в данной конкретной Зоне.

Кто-то скажет, мол, неплохо для старта. На что я ответил бы: хреновее только оказаться совершенно голым в районе Саркофага. Потому что в Чернобыльской Зоне, чтобы выжить хотя бы сутки, нужно иметь как минимум пару автоматов на двоих с достаточным количеством патронов к ним. Иначе ты просто пища для мутантов либо легкая добыча для охотников на сталкеров… Которые, кстати, сейчас к нам и приближались, судя по нарастающему гудению мотора. Ибо охранники Периметра – это всегда охотники за головами. Все знают, что за каждого отстреленного сталкера им нехилые премиальные выписывают. Причем за убитых дают больше, чем за живых, – с живыми мороки больше. Корми их, пои, суди справедливым судом, содержи в тюрьмах, трать на них государственные деньги. А тут – нажал на спуск, и всё. Был сталкер – была проблема. Нет сталкера – нет проблем.

У них-то, может, проблем и не было. А вот у нас была. И неслабая.

На том месте, где уже успел схлопнуться разрез между мирами, наблюдалось большое пятно выжженной земли – так всегда бывает после перехода. Приметное такое, слегка дымящееся, мимо которого никак не пройдет любой уважающий себя следопыт. Либо охранник Периметра, охотящийся за сталкерами. Если что-то непонятное возле колючки, остановятся непременно, все обнюхают и обязательно найдут нас, прячущихся за кустами…

– Ну вот, похоже, попали мы нехило, – тихо сказал я, доставая из кобуры «ярыгина». – Живыми им сдаваться не рекомендуется. Забьют до смерти ради развлечения, а это долго и неприятно.

– Блин, у меня и оружия-то нет, – прошептал Фыф.

Вместо ответа я достал из-за голенища берца боевой нож «Сталкер» и протянул его Фыфу рукоятью вперед. Хоть и не дело это, с ножом против бронетранспортера, но совсем без оружия мужик быть не должен. Особенно – в Зоне.

Наконец, в просвет между веток я увидел, как по дороге медленно ползет БТР-80. Башня повернута в сторону Зоны, то есть пулеметы смотрят прямо на нас. Малейшее что-то покажется наводчику подозрительным, и через пару секунд ошметки наших тел, разорванных горячим свинцом, повиснут на колючей проволоке в назидание тем, кто ошивается возле запретной зоны.

На броне сидели двое бойцов, упакованных в «флору». Их автоматы лежали на коленях, но так, чтобы в любой момент можно было от бедра полоснуть очередью по любому подозрительному кусту.

– Может, пронесет? – прошептал Фыф.

– Может, и пронесет, – отозвался я. – Особенно хорошо бы, чтоб как следует пронесло вон того мордатого, что глаза в нашу сторону щурит. Глядишь, отвлечется и пятно не заметит.

Но у мордатого с пищеварением было все замечательно. Не настигла его кишечная кара, а вот пятно он заметил, после чего немедленно постучал прикладом по броне. Сволочь…

Механик-водитель немедленно тормознул, а башня принялась неторопливо рыскать пулеметными носами, словно башка фантастического стального хищника, принюхивающегося к следу добычи.

И тут меня осенило.

– Фыф, – прошептал я. – По мозгам им дать можешь? Или хотя бы туман поставить?

– Нет, – с сожалением в голосе отозвался шам. – Сил нету. Все на пятиглазого ушли.

– Твою тёщу… – ругнулся я, неторопливо пристраивая ствол «ярыгина» меж веток. – Ну, значит, готовимся помереть героями…

Между тем мордатый с напарником соскочили с брони, осторожно подошли к пятну, бегло осмотрели его, а потом мордатый шагнул в центр выжженного участка, пошарил взглядом по траве – и увидел наши следы. Это было несложно даже для начинающего охотника за головами. Уходили мы из Москвы с ее раскрошенным асфальтом, и сейчас на выцветших травинках хорошо была заметна темно-серая пыль другого мира.

Вместе со взглядом мордатого поднимался его автомат. Еще мгновение – и линия выстрела воткнется точно мне в грудь. А потом военный увидит меж ветвей мои глаза и ствол пистолета, направленный на него… Дальше ясно. Я выстрелю, он, может, и не успеет. Но следом ударят пулеметы БТР. Однако как бы там ни было, но я все равно не уйду один в Край Вечной войны и хоть одного врага заберу с собой.

Я медленно потянул за спусковой крючок, выбирая слабину. Даже точку наметил на щекастой ряхе, между лохматых бровей. Как только его взгляд перехвачу, так и поставлю эту точку. Последнюю и в его жизни, и в моей.

Но тут позади меня раздалось шипение, и я на долю секунды отвлекся. Мой палец замер на спуске… и вдруг я увидел, как глаза мордатого лопнули, будто простреленные перепелиные яйца. На круглые щеки военного плеснуло их содержимое, потекло вниз…

Мордатый выронил автомат и схватился за лицо. По волосатым пальцам потекла белесая жидкость.

– Ааааа! Аааааа!!!

Крик ослепленного был страшен. Его напарник прямо с места отпрыгнул на метр, словно испуганный кот.

– Аномалия! – заорал он. – Сука! Монстр в аномалию вляпался!

Щекастый с позывным «Монстр», держась за лицо, валялся посреди дымящегося пятна, выл и сучил ногами. Люк БТР открылся, из него показалась голова в черном шлеме.

– Трындец Монстру, – сказала голова. – Расходуй его, и погнали. Надо доложить на Ольховую, что аномалия вылезла за Периметр.

– А автомат? – поинтересовался напарник, нервно щелкнув предохранителем своего АК.

– Тебе надо – ты и доставай, – сказала голова. – Я в аномалию не полезу, тем более – в неизвестную.

И скрылась в недрах БТР.

– Ну, звиняй, Монстр, – сказал автоматчик, поднимая свое оружие. – Сам виноват. Не лез бы куда не просят, был бы с глазами. Следопыт, мля…

И дал короткую очередь.

Голова щекастого лопнула, словно перезрелый арбуз, на черное пятно полетели красно-белые ошметки. Неаппетитное зрелище. Поначалу некоторых новобранцев, увидевших такое, выворачивает как после литра рвотного, принятого вовнутрь. Потом ничего, привыкают. Человек – он как таракан. Ко всему адаптироваться может, кроме тапка и автоматной очереди.

Видимо, не особо любили Монстра в коллективе. Отстрелявшись, напарник следопыта закинул свой автомат за спину, плюнул себе под ноги и полез на броню. БТР рявкнул двигателем, развернулся и быстро покатил обратно, словно экипаж боевой машины спешил поскорее убраться подальше от неизвестной аномалии.

– Вот она, жизнь-жестянка, – задумчиво протянул я, пряча пистолет в кобуру. – От слова «жесть».

И обернулся.

Фыф сидел на земле и продолжал шипеть. От боли. Понятное дело, больно это, если вогнать себе в руку клинок боевого ножа на пару сантиметров, а потом еще и повернуть. Из раны на землю часто-часто капала темная кровь.

– И на фига? – осведомился я, при этом чисто механически, на рефлексах уже доставая аптечку и жгут из кармана разгрузки.

– Сил не было, – признался шам. – Пришлось стимульнуть нервную систему.

– Ну, куснул бы себя за палец, что ли, – пожал я плечами. – Зачем так радикально-то?

– Палец я ж на нервах и откусить могу. Жалко палец, – поморщился Фыф. – Ты нож из меня достанешь или трепаться будешь?

– А сам никак?

– Боюсь, – признался шам, опуская взгляд единственного глаза. – Больно же.

– Понятно, – кивнул я. Знакомый синдром. Скажем, в запале мочит новобранец вражью силу чем ни попади – ножом, саперной лопаткой, зубами рвет. А потом, после боя, надрывно, с душой блюет в сторонке. Это боевой запал, генетическое наследие предков наших, прошел, и накатило цивилизованное воспитание, от которого на войне ничего, кроме тошниловки, не бывает.

В общем, выдернул я «Сталкер» из лапки шама, поморщился от его шипения прямо в ухо, захлестнул жгут выше локтя, наскоро перевязал рану, открыл аптечку – и присвистнул.

Барма не поскупился. В аптечке лежал шприц-тюбик, снаряженный не промедолом, и даже не морфином, а самым натуральным буторфанолом. Короче, повезло одноглазому.

Ввел я ему анальгетик в вену, и пока шама не накрыло, отправился в «аномалию», посмотреть, что у нас там с трофеями.

Результатом тщательного осмотра мертвого врага явился:

– автомат АК74 средней степени убитости,

– поясная сумка с четырьмя магазинами, масленкой и принадлежностями к автомату,

– две гранаты, Ф-1 и РГД-5,

– три бутерброда с салом, завернутые в промасленную бумагу,

– фляжка с водой и еще одна, плоская, судя по запаху – со спиртом,

– карта местности, заюзанная изрядно, но вполне еще годная,

– и еще один отличный трофей, штатовский мультитул, изначально названный его изобретателем «карманным инструментом для выживания».

Собрав трофеи и оттащив подальше в кусты труп застреленного, чтоб с дороги его не видно было, я вернулся обратно в укрытие.

Фыфа уже накрыло. Глаз блаженно закатился, тонкогубый рот расплылся в блаженной улыбке. Тащится шам. Ну и хорошо.

Понятно, что чинить его прямо тут, в кустах, ни фига не тема. Приедут дружки покойного Монстра, начнут прочесывать округу – и накроемся мы медным котелком. Поэтому оставалось только одно – уйти туда, куда ни один вояка не сунется без острой необходимости.

В Зону.

С мультитулом это оказалось гораздо проще, чем без него. Закаленная сталь плоскогубцев перекусывала колючую проволоку, как Бобик сосиску. Через пять минут в ограждении уже была проделана дыра, вполне достаточная для проникновения на запретную территорию.

Ну, мы и проникли. Вернее, я проник, волоча за собой шама, которого с буторфанола торкнуло конкретно, после чего я получил в довесок к трофеям сонного мутанта с резиново-довольной улыбкой дебила, ни в какую не желающего передвигаться самостоятельно. Как говорится, хотел как лучше, а получилось как всегда. Ладно. Фыф нас обоих от смерти спас, взорвав глаза Монстра ментальным ударом, так что пусть тащится. Заслужил.

За время моего отсутствия Зона ничуть не изменилась. Та же серая трава. Те же деревья с листвою, рыжеватой не столько от осени, сколько от радиации. То же низкое небо, похожее на надгробие, которое вот-вот рухнет тебе на голову. И тот же сырой запах смерти и запустения, который хрен когда забудешь. Куда бы ни занесла тебя судьба, этот запах всегда с тобой, ты пропитан им насквозь, и никогда ему уже не выветриться из твоей дубленой, простреленной, покоцанной ножами шкуры…

Все эти невеселые мысли я гонял в каком-то овраге, штопая лапку Фыфа, так и продолжающего лыбиться в небо. Надо же, как наши армейские анальгетики действуют на шамов. Людей-то послабее забирает. Хотя – ладно. Рана глубокая, и при более слабой анастезии Фыф шипел бы не переставая, а шип у него, кстати, весьма омерзительный. Так что нет худа без добра.

В аптечке нашлось все необходимое, включая шелк и набор изогнутых хирургических игл. А шить раны при помощи мультитуловских плоскогубцев – милое дело. В общем, мне хватило двадцати минут, чтобы закончить обработку и ушивание раны, а также обдумать наше положение.

Военный упомянул Ольховую, село возле блокпоста «Вильча», в котором, как я помнил, базировалась одна из рот охраны западной части Периметра. Стало быть, нас выбросило неподалеку от границы Украины с Беларусью, в самой глухой части Зоны. Даже бывалые сталкеры не знали, что здесь творится. Густой лес, непроходимый кустарник, а также обилие огромных змей и злобных мутантов надежно охраняли этот участок зараженной территории от непрошеных гостей.

Тем не менее обратно нам хода не было. В мире по ту сторону колючей проволоки моя физиономия имеется в каждом компьютере любой из силовых структур в разделе «Особо опасен». А Фыфу вообще крупно повезло, что он попал сюда, а не в любую другую точку этого мира, так как единственное место на планете, где существа с его физиономией могли жить, это Зоны. На Большой земле мутанты либо оперативно захватывались и по-тихому уничтожались, либо отправлялись в лаборатории для изуверских исследований.

В общем, закончил я штопку, снова перевязал лапку мутанта, использовав второй, крайне дефицитный перевязочный пакет. После чего достал трофейную карту и принялся прикидывать, как нам лучше добраться до знакомых мест, где такие, как я и Фыф, имеют больше шансов на выживание.