Новые письма счастья Быков Дмитрий

ТАЙНА ПОЛА

Май 2003. Приехал Пол Маккартни.

Страна была поражена: в субботу Путин принял Пола. Там были Пол, его жена и скромный гид мужского пола. Ловила жадно вся Москва беседы важные детали, но только общие слова до русской прессы долетали. О чем был главный разговор – гадать могли бы до утра мы, когда бы благородный вор нам не представил стенограммы.

ПУТИН:

Привет вам, милые, привет! Давно хочу спросить у Пола – без телекамер, без газет и вообще без протокола: вас обожало большинство, и меньшинство любило прочно – ваш рейтинг больше моего…

ПОЛ:

Не может быть!

ПУТИН (хмуро):

Проверил, точно. Мой – семьдесят, битловский – сто. Не веришь – спросишь у Суркова. И вот хочу спросить: за что? Чего вы сделали такого?

МАККАРТНИ (чувствуя себя виноватым):

Я ничего не делал, сэр! Мы просто музыку лабали! Я – на гитаре, например, а Ринго Старр – на барабане.

ПУТИН (начиная сердиться):

Мы много книг про вас прочли! Не надо с нами, как с ослами! Не замирили вы Чечни, Березу в Лондон не сослали, не поднимали ВВП, телемостов не проводили – а только шлялись и т. п. по этой вашей Пикадилли. Ну там концертик, ну другой… Но извини – у нас в России Газманов левою ногой писал бы песенки такие! А как Кобзон у нас поет? Включи любую передачу – и сразу видно: патриот! А вы что пели? Чушь собачью! Мне переводчик перевел – там слабо с уровнем моральным. Сравни ты эти песни, Пол, с моим посланьем федеральным – легко поймет любой дурак, что я владею словом метким. А все же хлопали не так! Не так, как вашим шансонеткам! Я даже пенсии плачу, я в Грозном одержал победу, когда куда-то не лечу – так, значит, я куда-то еду… Кому ты пенсии даешь? Кому, скажи? Не прячь глаза-то! Ты все про йестеди поешь, а я – про радостное завтра! Так объясни же, отчего на всей земле на самом деле твой рейтинг выше моего?

МАККАРТНИ (испуганно):

Не знаю, сэр! Мы просто пели…

ПУТИН (задумчиво):

Ну вот, поди теперь ответь, кого возносит случай шалый… Чего же мне теперь – запеть? Сыграй-ка, Пол! Споем, пожалуй!

ХОРОМ:

Can’t buy me love, yeah…

ПОСЛАНИЕ К ИРИНЕ ХАКАМАДЕ,

как если бы она домогалась моей любви

Январь 2004. Правые потерпели на думских выборах

катастрофическое поражение.

Ты ни к чему, Ирина Хакамада,

У нас в степи.

Хотя тебе, наверно, хокку надо,

Но потерпи.

Тебе не будет никакого хокку,

И я клянусь:

Тебя не хочет ни с какого боку

Святая Русь!

Когда-то вы с Немцовым и Чубайсом

Пятнадцать лет

Имели нас по самое не бойся.

Тут рифмы нет,

Но мы народ простой, неприхотливый

И мы вполне

Без рифмы вовсе можем обходиться,

Когда хотим!

Когда бы ты под действием порыва

Любви земной

Вдруг извиваться стала похотливо

Передо мной, —

Тогда б науку вспомнил я отцову

И поднял плеть:

Ступай к Немцову, милая, к Немцову,

А к нам – не сметь!

Мы скифы все, мы евро-азиаты,

Нас тьмы и тьмы!

Вы тем уже пред нами виноваты,

Что вы – не мы!

Вы все отнять хотите – от Тамбова

И до Курил.

Оденься, ты! – сказал бы я сурово

И закурил.

Но даже если б ты не уходила,

Нюня, стоня,

И мне сквозь зубы жалобно твердила

«Возьми меня», —

Я, может быть, к мольбам влюбленной гейши

Бы снизошел,

Но избирать тебя на пост главнейший

Бы не пошел!

Уже довольно Родина страдала

От правых сил!

У нас теперь ни правых сил не стало,

Ни левых сил!

Их никаких у нас теперь не стало —

Один патрон;

Теперь тебя нам только не хватало

Избрать на трон!

Езжай домой, Ирина Хакамада,

Езжай, и все!

Там харакири, сакура, микадо,

Сумо, Басе,

Возьми с собою книги Мураками,

Сакэ, суши,

И впредь не трогай грязными руками

Моей души!

ПАРДОН!

Май 2004. Джордж Буш и Тони Блэр признали, что НАТОвские военнослужащие пытали мирных иракцев.

БУШ:

Ну что сказать… Я как в пекарне…

Пытали пленных наши парни.

Пытали. Да. Я признаю.

Пускали, в частности, струю…

БЛЭР:

На одного они мочились,

А одному сломали челюсть,

Как сообщила нам ПАСЕ…

Но это делали не все!

БУШ:

Они, конечно, там устали,

Не то бы делать так не стали!

БЛЭР:

И я не стал бы, например!

Ты стал бы, Буш?

БУШ:

Не стал бы, Блэр!

Иракца, кстати, как ни мучай —

Он удивительно живучий,

И это, в общем, частный случай,

Раздутый вражеской молвой!

Их дома плохо воспитали,

И потому они пытали,

Но тот, кого они пытали,

Остался все-таки живой!

БЛЭР:

Мы их замучаем судами!

А как пытали при Саддаме?

Конечно, нас он не пытал…

Но я читал!

БУШ:

И я читал!

Конечно, пленных били током —

Но ведь не всех и ненароком!

Держали без трусов и брюк —

Но ведь не вешали на крюк!

И всем давали хлеб и воду!

И вообще, когда свободу

Несешь иракскому народу,

Чтобы тирана победить,

И мочишь всех, себе в убыток, —

То как управиться без пыток?!

Я точно знаю, что без пыток

Нельзя свободу насадить!

БЛЭР:

Ну, поколотят. Ну, повяжут.

Ну, будет трещина в хряще…

БУШ:

И пусть они спасибо скажут,

Что не убили вообще!

КАКОЙ ТЫ!

Июнь 2004

Сцена изображает кремлевский кабинет Путина. Перед ним стоит президент Южной Осетии Эдуард Кокойты.

КОКОЙТЫ:

Прошу, от паники устав:

Моих сограждан успокой ты!

Возьми нас, Вова, в свой состав!

Мы рвемся к русским!

ПУТИН:

Ах, Кокойты!

Забудь резню, оставь возню,

Мы все давно уже решили —

Ведь если я тебя возьму,

Мне не простит Саакашвили!

КОКОЙТЫ:

Володя, что тебе грузин:

Кто он такой – и кто такой ты?

Ему лишь пальцем погрозим —

И он отступит!

ПУТИН:

Ах, Кокойты!

Конечно, ты не из разинь —

Вцепился в трон, живешь богато…

Но он не просто так грузин!

За ним же Буш и все ребята!

КОКОЙТЫ:

Володя, слушай, что нам Буш!

На это все глаза закрой ты.

Мы все – нас двести тысяч душ —

Хотим в Россию!

ПУТИН:

Ах, Кокойты!

Оставь напрасные мечты,

Тебе придется наклониться!

Ведь не Россию любишь ты,

А контрабанду на границе.

КОКОЙТЫ: