Скандал – не повод жениться! Мазуркевич Наталья

– Документы? – фальшиво удивилась я. – Какие?

– О неразглашении, – улыбнулся риентанец, выкладывая передо мной, судя по толщине, договор на продажу души и всех прочих частей по отдельности с полной инструкцией по эксплуатации.

– Я прочту? – осведомилась я, вцепившись в бумаги как клещ.

– Это стандартная форма, можете поверить мне на слово, ничего интересного там нет, – не моргнув глазом, соврал мне мужчина. Почему я так решила? А зачем убеждать бедную глупую девушку, что бумаги читать не стоит? Не проще ли дождаться, пока она сама перегорит на первой странице и поставит подпись, только бы не засорять свой мозг таким количеством лишней информации.

– Никогда не видела стандартных риентанских договоров, – счастливо, как юрист-мазохист, заявила я и отлистнула первую страничку. О, великий мелкий шрифт, мы обрели друг друга!

Обрели, чтобы не расстаться в ближайшие двое суток. Через час увлеченного чтения я поняла, что тихое вежливое покашливание, по которому я отмеряла каждые десять минут, сменяется недовольным рыком, раздававшимся уже чаще.

– Госпожа Шалей! – громко, чтобы я не могла проигнорировать, обратился ко мне этот невозможный любитель подлянок – никак иначе я не могла назвать того, кто придумал сумму неустойки! – Вы закончили?

– К сожалению, я имела честь ознакомиться только с первыми двадцатью тремя страницами. Если вы позволите, я продолжу ознакомление, чтобы не подвести вас и себя под выплаты штрафа.

– Читайте, – сквозь зубы позволил Анфатанар.

– Благодарю, – расплылась я в улыбке. Так его, ужин, в смысле, нечего смущать мой желудок несварением!

Что может быть лучше вечера в приятной компании и тишине? Конечно, только вечер в неприятной компании, которой приходится терпеть твою нерасположенность к разговорам и иным занятиям, кроме одного, напрямую связанного с противным крючкотворством, погореть на котором может не только жертва, но и паук. Крючки для последнего я и искала, ведь после подписания талмуда я уже ничего не смогу изменить, а вот пункт сто семнадцать с «компенсацией любым удобным для стороны А способом» меня несколько нервировал. Хотелось бы поподробнее про способы компенсации морального ущерба риентанской стороне. А то где надо – мне – конкретики не водилось, а где не надо – опять же мне – подробнейший перечень.

– Что вы предпочитаете на завтрак? – прервал мои затянувшиеся бдения мужчина, поднимаясь и бросая взгляд на часы. В отличие от большинства землян, он их еще носил – обычные, механические, не подверженные всяческим вирусам и не устраивающие перезагрузки на пустом месте. Я завистливо вздохнула: дорогое удовольствие – отсутствие контролирующих программ, мало где осталось, почти не выпускают.

– Простите, что? – Я еще не успела отойти от перечня закрытых тем. Тут имелось все, от цвета носков до количества пуговиц на форме.

– Завтрак. Что заказать вам?

– Кашу, рисовую, без варенья, – четко, едва ли не по уставу, ответила я, и взгляд благополучно съехал на начало сорок пятой страницы.

– Вы можете идти, – неожиданно – а ведь мог сделать это еще три часа назад! – разрешил мужчина и поднялся. – Я бы хотел еще поработать. Один.

– Плодотворной работы, – быстро пожелала я, подхватила талмуд и белочкой, в два прыжка, покинула комнату. Вот еще, буду я ждать, передумает – и придется вдвое больше страдать.

Разумеется, ни о каком чтении в номере речи идти не могло. Возьму документы и продолжу читать за завтраком, а там, глядишь, и обед, и ужин потом, и остановка в каком-нибудь обитаемом мире. И чемодан собрать бы не забыть…

До своей комнаты я добиралась кругами. Не потому, что не хотела спать или руки не отваливались от кипы бумаги, а потому, что хотелось мне взглянуть на обстановку внизу. У платформ дежурила охрана, бортики отгородили лентой, какой распределяют людей у входа в клубы, – не подобраться. Или кто заметит, или грохнешь о пол подставку – и тоже все заметят.

С сожалением оглядывая перила, я понимала, что если мои выводы верны, то и внизу кто-нибудь смотрит с тоской наверх, в ожидании хорошего кадра или целой сенсации, а значит, ползти придется на четвереньках с готовностью отползать в тылы.

На горизонте показалась давешняя инсталляция. Синяя пластиковая ручка недовольно сопела, словно осуждая поставленных рядом с ней товарок. Громкость сопения и интенсивность навевали мысли о том, что где-то там не первый час отходит от неприятного разговора Косичка. Больше никого из встреченных мною здесь риентанцев я не могла представить запертым в пластиковой конструкции наедине с собственными переживаниями. Хотя, при должной сноровке и запасе паралитиков, засунуть можно было кого угодно и куда угодно, но вот заставить стонать и вздыхать, как девчонка в пору первой неразделенной любви… На такое был способен только Косичка.

– Танан? – позвала я. Стучать по пластику не стала: незачем заставлять беднягу ко всему прочему еще и глохнуть по вине какой-то человечки.

– Мари? – из отверстия между крышкой и корпусом показалась цветная головушка страдальца. – А почему ты здесь?

– Мимо проходила, – развела я руками. – Решила на памятные места взглянуть. Твой братец меня здесь поймал, когда я уходила от погони.

Мой голос приобрел загадочные нотки – ну, мне так показалось. По крайней мере, Косичка заинтересованно покосился в мою сторону и перестал горестно вздыхать. Еще бы, не ему тут ногу вывихнули!

– Дюжина страшных риентанских вояк бежали за мной по пятам. Каждый угол мог стать последним в моей карьере. Камера больно била по ребрам, но я не останавливалась!.. – Лицо Танана наконец приняло недоверчивое выражение. Правильно, камеры со мной не было, когда я вернулась.

– На одном перекрестке меня настигли, но героическими усилиями, превозмогая боль в сердце и игнорируя потеки пота, я сопротивлялась аресту! – Косичка начал улыбаться. – Выведя из строя всю вражескую рать, я… – Малец не выдержал и заржал. Мой смех раздался секундой позже: ну не могла я так врать с каменным лицом.

– Ты! Победила дюжину риентанцев! – Он каким-то чудом избежал столкновения с пластиком, пытаясь выползти из укрытия. На будущее, смеяться во время попыток выбраться из замкнутого пространства я крайне не рекомендую: череп может пострадать. – Я не могу… Брат слышал?

– Ему будет неинтересно. Он правду знает, – хмыкнула я, опускаясь на пол у ручки. – А ты что тут забыл? Тоже решил по местам памятных сражений пройтись?

– И не надо так снисходительно смотреть! – одернул меня Косичка: – Я в этой ручке шесть часов отсидел, пока на корабль все туристы не загрузились и мы не отбыли. Думаешь, удалось бы мне по палубе погулять, если бы не это?

– А Митран тебя просто так, по доброте душевной, не заметил, – хмыкнула я, припоминая обстоятельства нашего знакомства.

– Не по доброте, а за услугу. Он мне должен был. И знаешь, чего мне стоило заставить его так подставиться, чтобы вытребовать пропуск?

– Даже не представляю, – призналась я и потрепала Косичку по голове. – Голова!

– Угу. А все ко мне как к ребенку относятся. Вот и ты туда же, а я, между прочим, сильнее тебя раза в три, а может, и во все четыре.

– Ага, и летать умеешь.

– Умею, – обиделся юный риентанец и поднялся на пару сантиметров над землей. И только потом, поймав мой ошарашенный взгляд, понял, что что-то натворил. – А вы не знали?

– Нет, – покачала головой. – О Риентане мало что известно. А что ты еще можешь? Ну, кроме всяких подлостей с сознанием. Этим и твой старший промышляет. Очень грязно работает, или у вас все так могут и я зря обвиняю начальство?

– Все, – признался Танан. То ли от растерянности, то ли чтобы имя брата обелить. – А что, кто-то злоупотребляет?

– Угу, девчонки в туалете жаловались. Вас так скоро все бояться начнут. – Косичка гордо раздул грудь. – И возненавидят. Все непонятное всегда ненавидят. Хочешь, чтобы воевать начали?

– Нет.

– Тогда не пугай окружающих, – посоветовала я. – Быть чудаком лучше, чем заставлять себя бояться. Только откровенные глупцы считают, что страх порождает уважение. Скорее он порождает зависть и гнев.

– Надо брату сказать, – проговорил Танан.

– Думаю, он знает. Иначе бы не всучил мне контракт, а запер в комнате и дело с концом.

Косичка как-то странно подавился воздухом.

– Ты в порядке?

– Да все нормально, – прокашлявшись, ответил малец и покосился на стопку исписанной бумаги. – А что это?

– «Стандартный договор о неразглашении», – пафосно изрекла я.

– А почему такой большой? – не понял Косичка.

– Потому что стандартный! – усмехнулась я. – Так твой брат сказал. Значит, соврал?

– Ну, может, и нет, – начал оправдываться Танан, но подтверждение своим опасениям я получила. Да уж, читать придется внимательно и очень вдумчиво. На неделю растяну – не меньше!

– Можешь не пытаться его прикрыть. Я и сама понимаю, что на стольких страницах обычной формы не бывает.

Танан затравленно посмотрел мне за спину, но от заверений в своей честности удержался. Не хотел при свидетелях? Я оглянулась как раз вовремя, чтобы не пропустить появление «студента».

В отличие от нашей предыдущей встречи, сейчас он не щеголял пресловутой асфальтовой болезнью, да и в целом не производил впечатления страдальца. Принять этого цветущего мужчину, каким он, вероятно, и предстал перед Клэр, за проштрафившегося студента не смогла бы даже моя богатая и не всегда здоровая фантазия.

– Доброй ночи, – поздоровался он, подмечая все детали. Договор в моих руках, взъерошенность Косички, ручку за его спиной и то, что бедняга до сих пор висит в двух сантиметрах над полом. – Позволите? – у меня из рук незаметно утянули талмуд. Глаза риентанца быстро пробежали по страницам, заставляя брови недоуменно взлетать и кривиться. – Хороший договор, подписывайте! – рекомендовал он мне таким тоном, каким можно разве что убедить в обратном.

– Как раз собиралась, – хмыкнула я. – Раз нас так много, может, перенесем посиделки в номер? Еще немного – и охрана начнет коситься.

– Уже косится, – заверил меня Митран. – Главный искусствовед делегации не смог объяснить ваш интерес, и меня попросили выяснить, что вас так привлекло в выставке. Для дальнейшего сотрудничества с людьми в сфере искусства, разумеется.

– Это место вызывает очень много воспоминаний, – поделилась я. – У нас обоих.

– Признаться, и для меня оно знаковое, – усмехнулся бывший «студент». – Но вы правы, здесь не очень удобно говорить о возвышенном. Пол холодный, посторонние бродят, запах не слишком приятен… Полагаю, у меня в гостях вы найдете кое-что не менее интересное. И там есть ковер.

– Это в корне меняет дело, – улыбнулась я. – Танан, мы навестим этого господина?

– Угу, – настороженно откликнулся Косичка. – Это очень интересное… – парень хмыкнул, – предложение. Да и искусство нас крайне интересует.

– Решено. Идемте.

И мы вновь поплелись в сторону покоев Анфатанара, ибо Митран выбрал себе едва ли не соседние с начальством покои. То ли от большой любви, то ли, напротив, желая быть в курсе дел старшего братца Косички, чтобы вовремя линять на подвиги, не дожидаясь, пока его займут чем-то еще.

– Прошу. – Митран гостеприимно придержал дверь, пока мы не вошли.

В отличие от руководства, он подошел к оборудованию своих покоев творчески. Убрал всю мебель в гостиной, постелил пушистый зеленый травяной ковер и бросил парочку кресел-мешков по периметру, а в центре на четырех ножках стоял низкий столик для всякого рода топингов и снеков.

Свет также не подкачал. Нарушая все мыслимые законы обстановки, под потолком висела громоздкая люстра с имитацией свечей. Вот так и замрешь, размышляя, на полянку попал или в замок выбрался.

– Заказать что-нибудь на ужин?

– Нет, спасибо. – Желудок противно сжался, намекая, что и так получил работы на всю ночь и лишний материал вернет тут же.

– Танан? – Митран, как добрый дядюшка, обратился к Косичке. Тот хмуро покачал головой и обосновался в кресле.

– Вы хотели о чем-то поговорить, – напомнила я, усаживаясь на ковер и зарываясь руками в импровизированную траву. Надеюсь, на дроидах здесь не экономят: не все из них могли очистить настолько длинный ворс.

– О вас и об этом договоре.

– Митранар! – недовольно воскликнул Танан. – Брат…

– Ты и сам не согласен с ним, иначе бы не рыдал в уголке, – заметил «студент» и уселся напротив: – Мари, вы уже прочли договор?

– Не до конца.

– Значит, до вишенки еще далеко, – усмехнулся риентанец. – Спрошу прямо, вы любите улыбаться на камеру?

– Нет. – Меня передернуло: именно из-за моего нежелания быть на виду Клэр и получала бонусы.

– А семейные торжества?

– Не очень. – На ум почему-то пришел последний юбилей тети Мелинды, на который неожиданно выбрались все родственники до седьмого колена. Такого ада в моей жизни еще не было. Даже риентанских вояк я боялась меньше, чем повторения тех праздничных деньков.

– И вы любите путешествовать?

– Да, – кивнула я. Хоть о чем-то хорошем спросил.

– Тогда забудьте о последнем и вспомните о первых пунктах. Подпишете – получите их и еще парочку приятных моментов сверху.

– Митран! – воскликнул Косичка.

– Танан, ты и сам должен понимать, что твой брат поступает некрасиво, – жестко одернул его риентанец. – Мари, Анфатанар вам что-нибудь объяснил?

– Обещал это сделать после того, как подпишу, – созналась я. – Я решила читать внимательно.

– Вам бы это не помогло, – усмехнулся «студент». – Эту рукопись Танар составил самолично. Поэтому, даже потратив месяц, вы не поймете, что именно подписываете.

– Митран! – не оставлял попыток достучаться до собеседника Танан.

– Достаточно. Мари, мне нужна ваша откровенность. Поскольку то, что совершает мой дорогой друг, может в дальнейшем навредить не только вам, но и ему. Оговорюсь сразу, чтобы у вас не было иллюзий, ваше благополучие не интересует здесь никого.

– Меня интересует! – надулся Танан.

– Не интересует никого, кроме Танана, но он не сможет что-либо противопоставить даже своему брату. Вы это понимаете?

– Понимаю.

– Хорошо. Как вы оказались на гостевом этаже?

– Клэр украла ваш пропуск, – шепотом призналась я.

– Зачем он вам понадобился? – спокойно, как будто его совершенно не волновал факт кражи, продолжил задавать вопросы Митран.

– Я хотела поснимать, – со вздохом ответила я. Да уж, Амбертон, конец тебе пришел. Что знают двое – еще можно сохранить, а трое влекут за собой четвертого, и так, пока не узнают все.

– Поснимать? – Митран нахмурился. – Зачем вам это?

– Она – Амбертон, – сообщил недогадливому собеседнику Танан. Вот так он тайны хранит!

– Амбертон Лис? – переспросил Митран, нахмурившись. Я кивнула. Отрицать было бесполезно. Да и в какой-то мере глупо. Амбертон не любит вмешиваться в чужую частную жизнь, так что вероятность того, что они поверят в случайность, возрастала. – Приятно познакомиться. Был бы рад пообщаться при других обстоятельствах. Но позвольте вопрос, блондинка – это…

– Клэр, моя кузина.

– Родственница, значит. Тяжело вам с ней приходится, – сочувственно протянул Митран. Его рука непроизвольно дернулась к лицу. Следы уже успели исчезнуть, а вот память осталась.

– Нормально, – раздраженно ответила я и зло прищурилась. Какой бы занозой Клэр ни была, говорить о ней снисходительно какому-то залетному бабнику не позволено.

– Приношу свои извинения, – почувствовав изменения, поспешил сгладить ситуацию Митран. – Амбертон… Мари, вы подтверждаете, что ваше присутствие на этаже было вашей собственной инициативой. Никто не просил вас забраться сюда, найти Анфатанара и привлечь его внимание.

– Нет. Я предпочитаю интерьеры. Светская хроника и политические скандалы – не моя специализация.

– Хорошо. – Радости в голосе Митрана не было. – Поговорим о вашей дальнейшей судьбе.

– С вами?

– Со мной. Хоть я и не согласен с Танаром, но он предложил выход. Я бы желал обсудить его с вами. Ответ сообщите ему. Или просто подпишите договор – это будет равносильно.

– Понятно. Дальше?

– Ваше совместное фото вызвало очень большой резонанс в Риентане. Связь наследника уважаемой семьи с вами, еще и раскрытая при таких обстоятельствах, бросает тень на репутацию Анфатанара не только как члена этой семьи, но и как политического деятеля. Возможно, вам непонятно, но у нас не принято пренебрегать своими обязанностями ради отношений с представителями иных рас. К тому же вы не представлены семье.

– У нас нет отношений с господином Анфатанаром, – четко выговорила я. – Никаких.

– Я знаю. И другие разумные риентанцы это понимают. Но широкая общественность негодует, и некоторые наши противники раздувают этот скандал, не давая жителям подумать и осознать, что происходит. Биография девушки со снимка обрастает все большими подробностями. Уверен, вам они не понравятся.

– Полагаю, что так…

– Таким образом, Анфатанара лишают последних возможностей оправдаться. Под давлением общественного мнения он должен будет покинуть свой пост и ветвь Аири потеряет часть своих позиций. Решениям других ее представителей перестанут доверять.

– Но это же глупо…

– Это традиционное общество, – печально улыбнулся Митран. – Обычаи на первом месте. Если бы у вас было все серьезно, он должен был бы представить вас родителям или другим уважаемым родственникам, получить их одобрение, а после этого, в силу его политической карьеры, представить вас и широкой публике, так как вы иностранка, а выйдя замуж за Танара, получите доступ ко всем тайнам нашей страны.

– Звучит абсурдно, – не сдержалась я.

– Выглядит еще хуже, – утешил меня Митран. – Иностранцам сложно прижиться в нашем обществе. И уж тем более войти в одну из уважаемых семей.

– Простите, но я не собираюсь входить ни в какую уважаемую семью. Неужели вашим мужчинам нельзя просто встречаться с девушками? Без обязательств.

– Пока это не приобретает общественный резонанс – можно. Поэтому Анфатанара сейчас вдвойне осуждают: не смог скрыть любовницу – способен ли на что-то еще?

– Вы упоминали про какой-то выход?

– Да, семья Анфатанара соврет, что вы были представлены и получили их одобрение.

– Когда? Или я неправильно предполагаю и можно знакомиться с родителями заочно, по Сети? И если так, то неужели ваши жители одобрят знакомство и роман в Сети? – Нестыковок было слишком много, чтобы их игнорировать. Пришлось обратить внимание этого стратега и на них.

– Нельзя. Но в силу своего положения Танар может устроить, чтобы документы о вашем посещении Риентана «нашлись». Или же вы могли встретиться в одном из миров наших союзников. Риентан часто посылает делегации в соседние миры, так что никого не удивит, что вы познакомились там.

– Хорошо, допустим, мы были знакомы, родители дали согласие. Представление широкой публике?

– Не состоялось, так как вам пришлось отбыть на родину, чтобы подготовить родных к знакомству с женихом. Традиции предполагают ответный визит вежливости, так что это снимет все вопросы о причине личного присутствия Анфатанара на Земле. Более того, это должно понравиться старейшинам.

– Но общественности меня не представили. Почему?

– Отложили до более удачного момента. Что может быть лучше совместного возвращения? Влюбленные вас поддержат. К тому же вы покажете себя с лучшей стороны, случайно встретив игроков нашей команды, за которую вы болели, но из-за болезни не смогли прийти на игру, вручив им маленькие подарки прямо в космопорте. Это докажет вашу искренность.

– Вы все продумали…

– Все продумал Анфатанар. Если вы сделаете все так, как он вам скажет, получите обеспеченную жизнь до конца своих дней, но на Землю не вернетесь. Впрочем, я бы и так не рекомендовал вам возвращаться. Вас ищут. Еще не Мари, но девушку с фото. И если найдут – придется рассказывать уже другую версию, но сомневаюсь, что речь пойдет о любви.

– О любви и сейчас речи не идет.

– Сейчас у вас есть возможность получить долгую и обеспеченную жизнь. К тому же, думаю, Амбертон будет несложно влиться в местное общество. Я бы советовал вам раскрыться, когда дойдет до официального представления. Танар будет вам благодарен: его рейтинг только возрастет. – Митран замолчал, задумавшись, и рассмеялся: – Если мы правильно разыграем все карты, не просто сведем потери к нулю, но и выиграем. Интересно, знал ли тот, кто делал снимки…

– Он не знал, – покачала я головой. – Если бы знал, сначала уничтожил бы Амбертон. Он в этом мастер.

– Мари, вы знаете, кому мы обязаны?..

– Вы и сами знаете, что владельца страницы зовут Кики. Я могу только добавить его контакты для связи. Он… хотел, чтобы я ему помогла. Нашла… Себя.

– И зачем же?

– Сомневаюсь, что ваши предположения далеки от истины.

– Не бойтесь, Мари, – Митран подошел ко мне и опустился на корточки, – пока вы нужны нам, ничего не случится.

– А когда стану бесполезной?

– Не станете. Уж Танан вас в обиду не даст. – Риентанец покосился на сжавшего кулаки мальца. – Он и брату вас обидеть не позволит. И развлечет. Соглашайтесь, сможете снимать эксклюзив.

– Я подумаю, – пообещала, косясь на талмуд. – Вы не рассказали про договор.

– Это страховка и одновременно – кабала. Если вы согласитесь добровольно и сделаете все, что попросит Танар, он не пригодится и будет пылиться где-нибудь на крыше вашего с мужем дома. Одного из. Если нет – договор станет юридическим ошейником, не позволяющим вам покинуть территорию страны. Подписывать придется в любом случае.

– Тогда зачем вы говорили про выход?

– У вас он есть. Согласитесь по доброй воле, обдумайте, что сможете получить, и сделайте правильный выбор. Простой девушке Мари было бы лучше исчезнуть, но Амбертон станет хорошей партией. Подумайте, вы не сможете покинуть этот этаж без подписания документов.

– Тогда я хочу внести изменения.

– Это невозможно.

– Даже если я соглашусь играть в вашем спектакле, мы не можем заменить один маленький пункт?

– Думаю, – Митран хитро усмехнулся, – небольшие исправления при вашем хорошем поведении возможны.

– Вы плохой человек.

– Я не человек, Мари, – став серьезным, заметил Митран. – Простой девушке Мари я бы позволил сбежать, даже помог ей в этом. Никто бы больше о вас не услышал. Но зачем мне поступать так с Амбертон? Танан, можешь расслабиться, ничего дурного с твоей подругой не произойдет. Это не в моих интересах. И еще, дружок, помоги ей принять правильный выбор, ты же тоже этого хочешь? Чтобы девочка была со всеми нами?

– Идем отсюда. – Танан схватил меня за руку и потащил к выходу.

– Я попрошу кого-нибудь принести вам документы, – усмехнулся Митран. А я рассмеялась: как можно было принять его за студента и сопереживать?! Дура, какая же я все-таки дура!

Весь путь до моего номера мы молчали. Точнее, молчала я, переваривая щедро вылитый на меня ушат информации. И вот что прикажете делать? С одной стороны – предложение было неплохое – если выбирать из самых неприятных квестов, кои писали мне в комментариях, с другой – я остановилась и кулаком ударила воздух: не так я себе представляла свою дальнейшую судьбу.

Соображай, Мари, всегда есть третий вариант, который никто не озвучивает, ибо додуматься до него может только жертва обстоятельств. Что у тебя есть такого, чем можно крыть выпавшие невзгоды? Я тяжело вздохнула: на ум как назло ничего не шло.

– Мари? – тихо позвал Танан, виновато втянул голову в плечи и открыл дверь: – Можно?

– А есть выбор? – Получившаяся улыбка выглядела жалко. – Проходи.

– Я, правда, не хотел, чтобы так было! – чуть не плача, сказал Косичка. Его тезка понуро висела, как веревка для висельника. – Я думал, он что-нибудь придумает, чтобы… Все не так должно быть!

– Такие плохие родственники? – хмыкнула я.

– Нет, есть хорошие. Только с тетей Джорджианой меньше говори, она наполовину верейка, а они взрывные, как гейзеры. Чуть что не так – и прорвало.

– Учту, – пообещала я и села на кровать, подтянув под себя ногу. – Митран посоветовал меня убедить, – напомнила я о великой миссии, возложенной на худые плечи Косички.

– Да ну его, – буркнул малец и присел рядом. – Его, и брата моего, и остальных всех, которые всяких гадов пускают, а вам потом страдай.

– И Кики в первую очередь, – поддержала я.

– Угу.

Танан нашарил пульт и включил звездное небо на потолке. Свет погас, оставляя нас в почти кромешной тьме. Слабого света огоньков далеких миров не хватало, чтобы можно было различить даже очертания предметов.

– Я хочу куда-то туда, – прошептал Танан. – Не хочу возвращаться домой.

– Ты нужен там.

– Кому? – горестно вздохнул Косичка. – Они меня просто игнорируют. Все, что бы я ни сказал, чего бы ни сделал, о чем ни попросил! Они не должны были впутывать тебя. Нас не должны были впутывать. Мы бы гуляли по уровням, снимали репортажи, я бы появился на твоем канале…

– Ты и сейчас можешь на нем появиться, – улыбнулась я, представляя, что бы Косичка сказал подписчикам.

– Не могу. Это канал Амбертон.

– В первую очередь это мой канал!

Косичка тяжело вздохнул и зашуршал одеялом.

– Можно, я останусь? Не хочу никуда ходить…

– Оставайся. – Я пожала плечами. – Только я включу свет и визор заберу. Нужно проверить, что произошло, пока я отсутствовала. Твоя половина кровати левая. Переползешь на мою!..

– Буду пенять на себя, – продемонстрировал осведомленность в фразеологии Косичка.

– Правильно.