Зефир в шоколаде Риз Екатерина

Я невольно схватилась за щёки. А когда увидела приближающуюся к нам женщину, приглядывающуюся ко мне с красноречивым прищуром, руки поспешила опустить. Я не знала Марину Леонидовну, жену отца, в лицо, но была уверена, что это именно она. Лет сорока, платиновая блондинка, загорелая и с такой королевской осанкой, что мне поневоле захотелось расправить плечи, чтобы не выглядеть челядью на её фоне. Она шла к нам через зал, степенно и не спуская с меня глаз, окидывая критическим взглядом, и я была уверена, что лишь большое количество зрителей вокруг, не позволяло ей прямо и с наскока высказать своё мнение по поводу моего присутствия здесь. На ней был чёрный костюм с гипюровыми вставками, а на голове что-то вроде шляпки-таблетки с намёком на вуаль, которая на самом деле едва прикрывала её лоб. Марина Леонидовна подошла и тут же перевела взгляд с меня на моего спутника.

– Антон, – вроде бы поприветствовала она его, но тут же укорила: – Ты опоздал.

Тон был властный и обвиняющий, и видимо, Марина Леонидовна не сомневалась, что имеет на него право.

– Не опоздал, я задержался. К тому же, виновник торжества у нас Боря, вот без него бы не начали, а мы с тобой лишь гости.

– Как всегда хохмишь.

Антон безразлично пожал плечами и тогда уже указал на меня.

– На самом деле, я заезжал за Лерой. Вы ведь незнакомы? Дочь Бори от первого брака.

Мы с Мариной Леонидовной уже в открытую друг на друга посмотрели, я удостоилась ещё одного оценивающего взгляда, стерпела его, но на всякий случай нахмурилась. Но себя пришлось перебороть, и я протянула жене отца руку.

– Валерия, – представилась я, и заметила, как Марина Леонидовна украдкой огляделась. Мы обе понимали, что за нами наблюдают, и именно это обязывало к вежливости, и Марина руку мою пожала, хотя на самом деле едва коснулась и тут же свою руку отдёрнула. Чопорно поджала губы.

– Да, Боря мне рассказывал, – нехотя призналась она. – Меня зовут Марина Леонидовна. А ваша мама… тоже нас посетила?

– Нет. Мама… на отдыхе, – сказала я, решив не болтать про дом в деревне и плантацию огурцов и болгарских перцев. Что-то мне подсказывало, что Марина Леонидовна даже не поймёт о чём я.

– Что ж, – ещё один уничтожающий взгляд достался Антону, – каждому своё: у кого-то горе, а у кого-то отдых по плану. Жаль, что вы, Валерия, не приехали, когда Боря был жив, уверена, что он проявил бы любопытство к вашей судьбе.

Антон, не скрываясь, усмехнулся. Меня, признаться, тоже «любопытство» царапнуло. Но я постаралась сохранить спокойное выражение на лице.

– Да, сейчас мне тоже жаль, что мы совсем с отцом не общались. Думаю, он был интересным человеком.

– Не сомневайтесь в этом. А вы, Валерия, чем занимаетесь?

– Я преподаю алгебру и геометрию.

Марина Леонидовна чуть сдвинула брови.

– В школе работаете?

– Да, уже четвёртый год.

– У Бори тоже было математическое образование.

– Я знаю, мама мне рассказывала.

– А что ещё она вам рассказывала?

– На самом деле, немного. В основном то, что касалось времени их знакомства с отцом и первых лет брака, про то, что последовало дальше, мама говорить не любит.

Марина Леонидовна покивала, хотя я была уверена, что то, что я говорила, её мало интересовало. Она продолжала ощупывать меня взглядом, прятала в глазах недовольство, потом обернулась, заметив кого-то, и позвала:

– Алиса, подойди сюда.

От группы людей отделилась девушка, невысокая, фигуристая, я бы даже сказала, что с пышными формами, но весьма соблазнительными, и такая же платиновая блондинка, как и мать. При её смуглой, избалованной солярием, коже, такой цвет волос выглядел несколько экстравагантно, что её, судя по всему, нисколько не смущало. Она уверено передвигалась на высоких – очень высоких! – каблуках, наверное, надеялась казаться выше; на светящемся улыбкой лице особого горя я не заметила, хотя, тут же поняла, что радость её минутна и предназначалась она Антону. Алиса как увидела его, так и разулыбалась, а в глазах прямо-таки огонь разгорелся. Я даже не удержалась и на Антона посмотрела, тот особой радостью не воспылал, спокойно смотрел на девушку, даже чуть снисходительно. А она к нему подошла и за руку схватила. И как мать недавно, обвинила его:

– Ты опоздал. Хотя, мог бы и заехать за мной.

– Занят был, – коротко отозвался Антон, явно не желая вдаваться в подробности.

– Алиса, – одёрнула дочь Марина Леонидовна, и взгляд, который она к ней обратила, был буравящий и предостерегающий. – Я хочу тебя кое с кем познакомить. – На меня указала рукой. – Это Валерия… – Вот тут произошла заминка, Марина Леонидовна явно не знала, как правильно меня представить. – Старшая дочь твоего отца.

Антон снова не удержался и усмехнулся, я же молчала. А вот Алиса непонимающе сдвинула брови при взгляде на меня.

– Кто?

Антону пришлось пояснить.

– Твоя старшая сестра, Лиска.

Алиса на меня во все глаза уставилась.

– Понятия не имела, что у меня сестра есть.

Марине Леонидовне вроде бы неудобно стало, и она вполголоса шикнула:

– Не говори ерунды, папа тебе рассказывал.

– Я не помню.

Антон посмотрел на меня, и будто извиняясь за неё, сказал:

– Не обращай внимания, у неё голова, как дуршлаг.

– Антон, придержи язык, – разозлилась на него Марина.

А Алиса возмущённо, но не зло, тряхнула его за руку.

– Перестань. Я помню всё, что мне нужно. – Она повернулась ко мне, внимательно оглядела с головы до ног, потом спросила: – Ты натуральная блондинка?

Антон не скрываясь, закатил глаза. Я же кивнула, признаваясь.

– Да, натуральная.

– Хм. А сколько тебе лет?

Я на короткое мгновение встретилась с Антоном глазами.

– Двадцать семь.

– Это хорошо. – Она тоже на Антона посмотрела и улыбнулась ему. – Я моложе.

– Жаль, что мозгов у тебя, душа моя, не прибавится даже, когда тебе двадцать семь исполнится.

– Хочешь сказать, я дура?

– Прекратите оба, – вновь призвала их к порядку Марина Леонидовна, на меня кинула настороженный взгляд. – Валерия, мы с вами ещё обязательно пообщаемся, позже. – Она взяла дочь за руку и от Антона ту буквально оттащила. – Сейчас будут выносить гроб, нам надо быть рядом с Борей.

Услышав эти слова от любого другого человека, я бы поспешила с пониманием кивнуть, но не в этот раз. Марина Леонидовна не была похожа на убитую горем вдову, в этом Антон прав. Но я лишь согласно кивнула, ощутив облегчение от того, что она окажется от меня на значительном расстоянии. Да и девушка, оказавшаяся моей сестрой, с первых минут никаких родственных чувств во мне не вызвала.

– Рядом с Борей им надо быть, – проговорил Антон им вслед чуть насмешливо. Потом в лицо мне заглянул. – Ты как?

– Не знаю, – призналась я. – Я думала, что уж с сестрой встречусь немного иначе.

– Не переживай. У тебя ещё будет время узнать её получше. Хотя, если честно, у Лиски не слишком богатый внутренний мир. И в этом Боря, кстати, виноват.

– Почему?

Его рука как бы сама собой легла на мою талию.

– Я тебе потом расскажу. А сейчас пойдём.

– Куда?

– Ты должна быть у гроба. Ты дочь.

Когда началась официальная церемония прощания, присутствующие начали произносить речи, Антон буквально выпихнул меня вперёд. Я оказалась стоящей рядом с Алисой, а он прямо за мной, на правах партнёра по бизнесу и близкого друга семьи. Я попробовала протестовать, хотела отступить на пару шагов, но он вцепился в меня, точнее, в мою талию, и удержал на месте, хотя со стороны наверняка казалось, что он так трогательно меня поддерживает. Имея на свою трогательность и фамильярность какие-то права. И это было замечено, например той же Алисой, которая впилась глазами в моё лицо, совсем не по-сестрински, надо сказать, и я поняла, что нарушила границу и заступила на её территорию, между прочим, сама того не желая. И тут же разозлилась на Антона. Мог бы и предупредить! Я ещё толком не успела с сестрой познакомиться, а он уже помог мне испортить с ней отношения.

– Теперь она меня ненавидит, – скорее проворчала, чем проговорила я. Церемония закончилась и все направились к автобусам и своим автомобилям, чтобы отправиться на кладбище.

– Кто? – спросил Антон, поигрывая ключами о машины.

– Алиса. Она полчаса меня взглядом сверлила. – Я ткнула себя пальцем в щёку. – У меня, наверное, шрам останется.

– Не выдумывай. Идеальная щёчка с идеальным румянцем.

Я кинула на этого донжуана подозрительный взгляд.

– Это макияж. Странно было бы быть румяной на похоронах отца.

– Пусть так. – Он вместе со мной обошёл машину и открыл мне дверь. А я, оказавшись с ним лицом к лицу, неожиданно для самой себя сказала:

– Она в тебя влюблена.

Он хмыкнул, слегка навалился на дверь машины, и мы оказались с ним нос к ному. Его тёмный нос коснулся моего белого, это было странно и до ужаса волнительно, я даже отшатнулась, не справившись с собой.

– Ты хочешь поговорить со мной о любви? – тем временем спросил он.

– Нет.

– А мне, кажется, хочешь.

Я не стала дожидаться, пока он рассмеётся мне в лицо, села в машину и всё-таки услышала смех Антона. Негромкий, но вполне довольный.

Словно в подтверждение моих слов и догадок, Алиса на кладбище от Антона не отходила. Взяла его под руку, как только подошла, точнее, вцепилась в него, и всю церемонию погребения не отпускала от себя. Мне к тому моменту не до этого стало, если честно. Я наблюдала за тем, как гроб опускают в землю, начинают закапывать, ощущала смутную тревогу от заунывного звука молитвы, что читал батюшка, и чувствовала, как неприятно сжимается сердце. Я не плакала, но на душе было тяжело. Даже коснулась своего горла, когда его спазмом перехватило, и мысленно произнесла: «Папа». Гроба уже не было видно, все начали подходить к краю могилы, чтобы кинуть горсть земли, я тоже подошла. Потом долго отряхивала руку от песка.

– Зачем ты её привёл? – услышала я голос Марины Леонидовны.

Я возвращалась на стоянку, к машине Антона, обходила автобус и замерла, спрятавшись за ним, услышав возмущённый голос мачехи. Или она мне не мачеха? И я не сомневалась нисколько в том, к кому она обращается и кого в виду имеет.

Антон ответил то же, что и мне говорил в последние два дня.

– Она его дочь.

– Ради Бога, не морочь мне голову. Играть со мной вздумал? Думаешь, я испугаюсь какой-то девчонки?

– А что её бояться, Марин? Такой красавицы.

– А ты уже и хвост распушил, да? Одного вы с Борей поля ягоды. Всё вам баб мало. Послушай меня, Антон, неужели ты думаешь, что мы с тобой договориться по-хорошему не сумеем?

– Не договоримся, Марина, – проговорил он с некоторой ленцой. – Ты это знаешь, и я это знаю. Никогда не верил в твоё благодушие, и не поверю никогда. И не вздумай мне рассказывать про мнимые завещания. Не было завещания, мне это отлично известно. Вздумаешь шутки со мной шутить, я тебе ещё и статью за мошенничество обеспечу.

– Вступишься за какую-то непонятную девчонку? Какая она ему дочь?

– Законная, Марина, законная. И бесишься ты именно поэтому. Разве нет?

Повисла пауза, я так поняла, что Антон уходил, а потом Марина Леонидовна проговорила ему вслед, громче, чем следовало и достаточно зло:

– Я тебя с голым задом оставлю. Каким был, таким и уйдёшь. По миру пущу!

Затем я услышала шаги по гравию, поняла, что она в мою сторону направляется, и, не зная, как правильнее поступить, нырнула в автобус, побоявшись встретиться с ней лицом к лицу после всего услышанного. Автобус ещё был пуст, и я спокойно переждала пару минут. Но когда вышла, всё-таки опасливо огляделась, и только после этого направилась на стоянку, искать Антона. Конечно же, я не собиралась ничего ему рассказывать, на данный момент ещё не знала, как следует реагировать, необходимо было обдумать. Я не была удивлена недовольством по отношению к моей персоне, но злость, звучавшая в голосе Марины Леонидовны, меня впечатлила.

Антон стоял у своей машины, кстати, сегодня это была не синяя «пуля», а солидного вида внедорожник. Стоял он не один, беседовал с незнакомым мне мужчиной, а на его левой руке снова висела Алиса. Висела, молчала, видимо томясь от не интересующего её разговора, что не мешало ей жаться к боку Антона, как погибающий прижимается к своему спасителю. Увидела меня и откровенно поморщилась. Кажется, её совсем не волновало, что я её сестра, она могла думать только о том, что я пришла с Антоном, и он проявляет ко мне определённый интерес. Больше финансового плана, но это знала я, а не она, да и что-то мне подсказывало, что и этот факт вряд ли бы Алису хоть как-то успокоил. Она увидела меня, и прильнула к Антону теснее, видимо, пытаясь продемонстрировать мне свои права.

А вот Антон мне улыбнулся.

– Всё в порядке?

Я кивнула, взглянула на мужчину.

– Это Валерия, – представил меня Антон.

Я поздоровалась с незнакомым человеком за руку, ответила на пару банальных вопросов, потом отвлеклась на Алису, которая решила возвращаться в город с нами, а не с матерью. Антон улыбался до тех самых пор, пока рядом с нами был чужой человек, после чего тут же посуровел лицом.

– Возвращайся к матери. Там родственники ваши, что они скажут?

– Да ничего они не скажут. Я уже устала от их ахов и охов. Ты бы слышал, что они ей говорят!

– Алиса, это похороны твоего отца, а не семейные посиделки. Ты должна быть с матерью.

Она повернулась к нему, загородив меня плечом.

– А ты с ней поедешь? – немного понизив голос, спросила она. От той детской обиды, что прозвучала в её голосе, я лишь усмехнулась. Антон же весьма выразительно прищурился.

– Да, Лиса, я поеду с ней. И прекрати выводить меня из терпения. Поговорим позже.

– Когда?

– Позже, – с нажимом проговорил он.

Я хоть и старалась на них не смотреть, но всё равно заметила, как рука Алисы скользнула по его груди в фамильярном жесте, а затем моя младшая сестрёнка, перейдя на шёпот, но позаботившись о том, чтобы я непременно услышала её слова, поинтересовалась:

– Ты вечером заедешь?

– Я подумаю, – без всякого намёка на мягкость в голосе, сказал Антон, буравя девушку взглядом. – Иди уже.

Алиса вздохнула на показ, после чего на меня взглянула и скупо улыбнулась.

– Пока.

Я тоже улыбнулась без особого энтузиазма.

– Пока.

– Дурная девчонка, – проговорил ей вслед Антон, а я мысленно его дополнила: «Дурная девчонка, с которой ты спишь», но вслух ничего не произнесла, и в машину села, как только он для меня дверь открыл.

– Куда теперь? – спросила я, когда мы с кладбища выехали.

– Поминки в ресторане. Зал на триста человек.

Я голову на подголовник сидения откинула и закрыла глаза.

– Кошмар.

Антон быстрый взгляд на меня кинул.

– Не хочешь идти?

– Ты скажешь, что я должна.

– Не должна, – вдруг заявил он. И ещё более неожиданно предложил: – Поехали ко мне.

Я глаза открыла и удивлённо на него посмотрела.

– Что?

Он плечами пожал.

– У меня есть бутылка хорошего вина, холодильник, кажется, не пустой, а главное, никого вокруг. Посидим вдвоём, Борю помянем. Я тебе расскажу про него что-нибудь, если хочешь.

Я к окну отвернулась.

– А как же Алиса?

Антон уж как-то слишком понимающе усмехнулся.

– Я же сказал, что подумаю. Ну вот, я подумал.

Жил Антон за городом, в очень хорошо знакомом мне посёлке. Не в том смысле, что я в нём бывала, с чего бы мне бывать в охраняемом посёлке, у меня и знакомых таких до сегодняшнего дня не было, но я проезжаю мимо каждый раз, как еду к бабушке. Смотрю на аккуратные кирпичные коттеджи за коваными заборами, можно сказать, что любуюсь, а теперь вот представился случай побывать внутри, изучить и рассмотреть. Дом Антона был одним из тех, что располагались на самом берегу Волги. Двухэтажный коттедж из светлого кирпича, с коваными балкончиками и большими окнами. Вокруг дома подстриженный газон, пара ухоженных клумб и пышный кустарник. За всем этим явно приглядывал садовник. Мы въехали на участок, остановились у ворот гаража, а когда Антон из машины вышел, я в первый раз огляделась и тайком вздохнула. О таком доме я даже мечтать боялась, чтобы зря не расстраиваться, поэтому моя мечта была куда скромнее – «жук», и то часто казалась мне неосуществимой.

Антон открыл мне дверь и галантно подал руку. Я её приняла, из машины вышла с его помощью, но сказать честно, его упорная галантность по отношению ко мне, настораживала. Чувствовалось, что это неспроста.

– Милости прошу, – сказал он, обводя рукой свои владения. – Не против, если мы в дом со стороны веранды зайдём? Покажу тебе, из-за чего я этот дом купил.

– Уже не знаю, к чему готовиться, – проговорила я вполголоса, вызвав у Антона улыбку. Зато оказавшись за домом, попросту ахнула, не скрываясь. – Красота какая, Антон!

– Красота, – с удовлетворённым вздохом согласился он. Остановился, наблюдая то ли за мной, то ли тоже впитывая в себя красоты природы. А я прошла вперёд по газонной травке, не в силах убрать с лица восторженную улыбку, хоть что-то хорошее за сегодняшний кошмарный день. Прошла до дощатой пристани и сощурилась, глядя на Волгу, сияющую в лучах солнца. На другом берегу, на вполне приличном расстоянии, русло в этом месте было достаточно широким, живописная деревушка и видна колокольня церкви. По реке пронеслась моторная лодка, и спустя минуту о пристань ударилась первая волна, за ней другая, и я чуть отступила, испугавшись, что промочу туфли. А когда обернулась, увидела, что Антон уже стоит в дверях дома и машет мне рукой.

– Очень красиво! – поделилась я с ним своим восторгом. – Ты давно здесь живёшь?

– Два года почти. Когда купил, вокруг ещё стройка шла. Но это стоило того, чтобы потерпеть.

– Здесь можно и без дома, в палатке жить, – засмеялась я.

– Ну да, с милым рай и в шалаше, – отозвался он, но я не совсем поняла его мысль. А Антон распахнул передо мной дверь. – Проходи.

Мы вошли и сразу оказались на просторной кухне. Ничего лишнего, ни цветов в горшках, ни салфеток расшитых, которые так любят женщины, сплошной технический прогресс. Но чисто. Слишком чисто для одинокого мужчины, всё блестит и сияет, надо думать, стараниями домработницы.

Антон первым делом заглянул в холодильник.

– Ты есть хочешь? – спросил он меня.

– Да.

– Я тоже. И наша сытость зависит от тебя.

Я лишь головой качнула.

– А ты хитрый.

– А то.

Прежде чем направиться к холодильнику и взяться за готовку, к чему меня Антон открыто призывал, я прошлась по кухне, потом заглянула в гостиную, интересничая, а в итоге спросила:

– Не против, если я туфли сниму? Они такие неудобные.

Антон хмыкнул. Весьма красноречиво хмыкнул, и я без труда догадалась, какой ответ ему на ум в этот момент пришёл, причём, молниеносно, как любому мужчине. Но он счёл правильным промолчать, и это было разумно. Правда, улыбка его говорила о многом, и я пихнула его локтём, специально и достаточно болезненно, чтобы потеснить его у холодильника. Туфли задвинула ногой под стол, из холодильника достала замороженную курицу, и вдруг поймала себя на мысли: какой всё-таки невероятный по событиям сегодня день. Начался с тревог и сомнений, продолжился похоронами отца, а сейчас я в доме мужчины, которого до вчерашнего дня и не знала, ужин ему готовлю. Что совершенно на меня не похоже. И на вопрос: почему я приняла приглашение приехать к нему, у меня ответа не находилось. Но при мысли, что окажусь дома, в одиночестве, и буду вспоминать и анализировать случившееся, на душе становилось тяжело. И я старательно избавлялась от этой тяжести, нарезая салат и натирая курицу специями.

– Пахнет вкусно, – сказал Антон, вернувшись минут через десять на кухню, успев сменить чёрный костюм на джинсы и футболку.

– В твоём холодильнике я нашла только курицу и овощи. И ещё виноград.

– О, это Аннушка постаралась, она меня подкармливает.

– Кто такая Аннушка?

– Домработница. Золотой человек, несмотря на то, что вечно раскладывает мои вещи по странным местам. – Он продемонстрировал мне бутылку. – Я вино принёс. Выпьем прямо сейчас?

Я плечом дёрнула, не отказываясь, и через пару минут в моей руке оказался бокал с красным вином. Я сначала потянула носом терпкий аромат, затем сделала глоток.

– Вкусно?

Я кивнула.

– Боря из Испании привёз пару месяцев назад.

Я едва не поперхнулась. Антон заметил и повинился.

– Прости.

Я ничего не ответила, вернулась к приготовлению ужина, а после нескольких минут молчания спросила:

– Вы были друзьями?

– Да.

– У вас большая разница в возрасте.

– Он не чувствовал себя шестидесятилетним. На этом, наверное, и погорел. Поберёгся бы, дольше прожил. А он думал, что ему всё тридцать. Врачи говорили: шестьдесят, а он их посылал. И спрашивается: кто оказался прав?

– Ты говорил, что у него была любовница…

Антон опустошил свой бокал, а после моих слов лишь рукой махнул.

– Она никто. В «Колесе» танцует. Боре нравилась.

– Настолько, что он на ней умер…

Антон присмотрелся ко мне.

– Не принимай близко к сердцу. Такой уж он человек был. Всё с размахом. – Антон вдруг усмехнулся. – Думаю, он себе другой смерти и не пожелал бы. Правда, годков на двадцать попозже.

Я обернулась через плечо, и поняла, что Антон сидит на высоком барном стуле и меня разглядывает.

– Что смотришь?

Он хмыкнул.

– Ты на мать похожа?

– Чем-то. А что?

– На Борю вроде не похожа, и с Алиской вы разные совершенно. Кстати, как она тебе?

– Она… – Я слова подбирала, одновременно обдумывая. – Она ещё не повзрослела.

Антон даже рассмеялся.

– Это точно. Подзадержалась в капризном семилетнем возрасте.

– Ну, зачем ты так? На семилетнюю девочку она совсем не похожа, думаю, ты спорить не будешь.

– Это ты сейчас о чём?

Мне стало неудобно за свои намёки, они явно были неуместными, и поэтому я лишь дёрнула плечом, продолжая стоять к Антону спиной. Но он и сам догадался, потому что усмехнулся.

– Думаешь, я с ней сплю?

Я головой покачала, отказываясь и надеясь, что мы сменим тему, но Антон не спешил.

– Думаешь, думаешь. И, кстати, зря. Я не любитель незрелых, избалованных девчонок. Хотя, она не прочь, лет с восемнадцати почему-то уверена, что я на ней женюсь.

– Так почему бы тебе этого не сделать? И все твои проблемы решатся сами собой.

– Это какие такие проблемы?

Язык прикусывать было поздно, и я решила выкручиваться.

– Про которые ты мне вчера говорил. Про доли и наследство.

– А-а. Знаешь, Лер, это была бы слишком большая жертва с моей стороны. При одной мысли, что Марина моей тёщей станет, у меня на висках седина пробиваться начинает. – Он голову повернул и пальцем указал. – Вот, видишь? Уже.

Я ложку облизала и рассмеялась.

– Не выдумывай. Хотя, ты прав по поводу Марины Леонидовны, она очень решительный человек.

– Сука она, – сказал вдруг Антон совершенно нейтральным тоном, а я удивлённо посмотрела на него. – Боря бы никогда с ней не развёлся, она его знаешь как держала? – Он кулак сжал и стал его разглядывать. – Вот прямо за одно место и держала. Иначе он бы от неё давным-давно сбежал.

Я непонимающе хмурилась.

– Она… знала про него что-то серьёзное?

– Не знаю, если честно. Боря об этом говорить не любил. Но по бабам ходил, я бы даже сказал, бегал, и этого не скрывал. Вот так они и жили.

Я даже передёрнулась, как от озноба. Потом газ выключила.

– Всё готово. Где есть будем?

– Давай на веранде? Я на стол накрою.

Через десять минут мы уже сидели за накрытым столом, Антон с аппетитом ел, а я лишь попробовал то, что приготовила, и снова пригубила вино. Смотрела на Волгу и думала. Потом спросила:

– А Алиса где-то учится?