Немой свидетель Кристи Агата

Глава 1

Владелица Литлгрин-хауса

Мисс Аранделл умерла первого мая. Болела она недолго, но ее кончина не вызвала особого удивления в Маркет-Бейсинге, провинциальном городке, где она проживала с шестнадцати лет. В те времена детей в семье Аранделл было пятеро, и надо заметить, что, давно разменяв восьмой десяток, Эмили Аранделл пережила их всех, хотя даже в расцвете лет не могла похвастаться крепким здоровьем. Более того, однажды она едва не умерла от острого приступа болезни, в итоге лишившей ее жизни всего через полтора года.

Однако если сама кончина мисс Аранделл никого не удивила, то содержание ее завещания породило целый спектр эмоций: изумление, трепетное волнение, серьезное осуждение, гнев, ярость, отчаяние – и множество разнообразных толков. Недели и даже месяцы в Маркет-Бейсинге только об этом и говорили! Каждый житель внес свой вклад в данную тему, начиная с бакалейщика, мистера Джонса, решительно заявившего, что «свой своему поневоле брат», до миссис Лэмфри с почты, которая надоела всем, твердя, словно попугай: «Дело тут явно нечисто, уж будьте уверены! Попомните мои слова!»

Живости обсуждению добавил тот факт, что новое завещание покойная оформила совсем недавно, двадцать первого апреля. Вдобавок незадолго до этого, перед самой Пасхой, в гости к Эмили Аранделл прибыли ближайшие родственники, и одно их появление вызвало массу скандальных домыслов, внеся приятное разнообразие в монотонность повседневной жизни Маркет-Бейсинга.

Одну особу сильно подозревали в том, что она знает об этом деле больше, чем признает. И эта самая особа, известная как мисс Вильгельмина Лоусон, жила в доме мисс Аранделл в качестве компаньонки. Мисс Лоусон, однако, заявляла, что, подобно всем прочим обитателям городка, пребывала в полном неведении. Она также утверждала, что оглашенное завещание совершенно ошеломило ее.

Большинство горожан, разумеется, ей не верили. Тем не менее лишь один человек мог доподлинно знать, правдивы ли слова мисс Лоусон. И этим человеком была сама покойная. Эмили Аранделл не имела обыкновения делиться своими соображениями. Даже своему адвокату она ни слова не сказала о причинах такого поступка. Удостоверилась лишь, что ее желания поняты совершенно верно.

Сдержанность и скрытность были доминирующими чертами характера Эмили Аранделл. Во всех отношениях она являлась типичным представителем своего поколения. Ей были свойственны как его добродетели, так и его пороки. Властная, зачастую до деспотизма, она в то же время отличалась искренней добросердечностью. На добрые дела она не скупилась, однако благодаря своему острому язычку не скупилась и на едкие замечания. Внешне сентиментальная, мисс Аранделл обладала практичным и проницательным умом. При ней постоянно жили компаньонки, коих она немилосердно третировала, но зато и платила им щедро. К семейным традициям пожилая дама относилась с особым уважением.

В пятницу перед Пасхой, спустившись в холл Литлгрин-хауса, Эмили Аранделл давала компаньонке разнообразные поручения.

Из симпатичной барышни мисс Аранделл превратилась в хорошо сохранившуюся, привлекательную и бодрую пожилую даму с гордой осанкой. Однако небольшая желтизна лица указывала на то, что от жирной пищи ей лучше воздержаться.

– Итак, Минни, как же вы надумали разместить гостей?

– Ну, мне показалось… надеюсь, я все распределила правильно… что доктор и миссис Таниос поживут в дубовой спальне, Тереза – в голубой комнате, а мистер Чарльз – в бывшей детской…

– Нет, детскую лучше отдать Терезе, а Чарльз устроится в голубой комнате.

– Да-да, как скажете… простите, просто я думала, что детская не так удобна…

– И она как раз отлично подойдет Терезе.

С детства мисс Аранделл усвоила, что женщины относятся к людям второго сорта. Во все времена мир крутился вокруг мужчин.

– Как жаль, что не приедут наши дорогие малыши, – слащаво проворковала мисс Лоусон.

Она обожала детей, но совершенно не умела с ними обращаться.

– Четырех гостей вполне достаточно, – проворчала мисс Аранделл. – И вообще, Белла чересчур избаловала своих отпрысков. Им даже в голову не приходит слушаться старших.

– Миссис Таниос – очень заботливая мать, она так любит своих малышей.

– Да, Белла слишком добра к ним, – мрачно согласилась мисс Аранделл.

– Должно быть, на чужбине ей приходится нелегко, – вздохнув, заметила мисс Лоусон. – Да еще в таком захолустье, как Смирна[1].

– Что посеешь, то и пожнешь, – изрекла Эмили Аранделл и, дабы сменить тему, сообщила: – Я собираюсь прогуляться, сделаю заказы к выходным.

– О, мисс Аранделл, позвольте мне… То есть я могла бы…

– Глупости. Я предпочитаю разобраться с этим сама. С Роджером нужно говорить в приказном порядке. Ваша проблема, Минни, в том, что вам не хватает убедительности. Боб! Боб! Куда подевался этот пес?

По лестнице резво сбежал жесткошерстный фокстерьер. Прыгая вокруг хозяйки, он выразил свое восторженное ожидание отрывистым лаем.

Хозяйка и собака вместе спустились с крыльца и по садовой дорожке направились к калитке.

Мисс Лоусон замерла в дверях, провожая эту парочку долгим взглядом, приоткрыв рот и глуповато улыбаясь.

– Мисс, вы разложили по спальням непарные наволочки, – произнес за ее спиной чей-то раздраженный голос.

– Что? Как же это я так…

Минни Лоусон вновь окунулась в рутину бесконечных хозяйственных хлопот.

А мисс Аранделл в сопровождении Боба величественно шествовала по главной улице Маркет-Бейсинга, и это выглядело поистине по-королевски. Владельцы всех магазинчиков, куда бы она ни заходила, спешили ей навстречу. Кто же тут не знал мисс Аранделл из Литлгрин-хауса! Одна из старейших клиенток, к тому же дама старой закалки. Сейчас таких редко встретишь.

– Доброе утро, мисс. Чем могу вам услужить?.. На ваш взгляд, суховато? Очень жаль, что оно вам не приглянулось. Честно говоря, я полагал, что это вполне приличное филе баранины… Да, разумеется, мисс Аранделл. Раз уж вы так считаете, то так и есть… Нет, право, мисс Аранделл, я и не думал отправлять к вам Кентербери… Разумеется, мисс Аранделл, я сам обо всем позабочусь.

Боб и Спот, собака мясника, вздыбив шерсть на загривках, с тихим рычанием медленно кружили друг за другом. Трудно сказать, какие породы смешались в смелой натуре Спота. Да, он знал, что нельзя драться с собаками клиентов, однако позволял себе высказать им тихим, но выразительным рыком, кто именно стал бы начинкой для мясного пирога, если бы ему предоставили свободу действий.

Боб, тоже не робкого десятка, отвечал противнику в том же духе.

– Боб! – резко окликнула Эмили Аранделл своего питомца, направляясь дальше.

В лавке зеленщика произошла встреча двух ярчайших звезд, озарявших своим сиянием мирок Маркет-Бейсинга. Вторая пожилая дама, обретшая с возрастом сферические очертания, держалась с не меньшим достоинством.

– Доброе утро, Эмили, – поприветствовала она.

– Доброе утро, Кэролайн.

– Ждешь в гости родственников? – спросила Кэролайн Пибоди.

– Да, заявится вся компания. Тереза, Чарльз и Белла.

– Так Белла вернулась? С мужем?

– Да.

Краткие ответы подразумевали лишь то, что дамы многое знали о жизни друг друга.

Белла Биггс, племянница Эмили Аранделл, вышла замуж за грека. Но девицам из семьи Аранделл, известной своей добропорядочной и приличной родословной, просто не подобало выходить замуж за чужеземцев, тем более за греков.

Поскольку открыто о таком конфузе, естественно, говорить не полагалось, мисс Пибоди попробовала подсластить пилюлю:

– Муж Беллы далеко не глуп. И манеры очаровательные!

– Да, держится он превосходно, – согласилась мисс Аранделл.

– А что слышно о помолвке Терезы с молодым Дональдсоном? – спросила Кэролайн, выходя на улицу вместе с почетной покупательницей.

– Молодежь нынче излишне легкомысленна, – пожав плечами, ответила мисс Аранделл. – Боюсь, их помолвка затянется надолго… если, конечно, она вообще во что-то выльется. У него же совершенно нет денег.

– Зато они есть у Терезы, – возразила мисс Пибоди.

– Приличный джентльмен, – чопорно произнесла мисс Аранделл, – не должен жить за счет жены.

– Нынешних джентльменов такие мелочи не волнуют, – выразительно усмехнувшись, заметила мисс Пибоди. – Мы с тобой, моя дорогая Эмили, отстали от жизни. Мне лично вообще непонятно, что девочка в нем нашла. Он же невероятно скучный.

– Зато он сведущий врач.

– Умный вид ему придают только пенсне и заумные речи. В молодости, помню, мы таких называли жалкими слабаками.

Мисс Пибоди помолчала, погрузившись в воспоминания о бравых усачах своей юности.

– Пришли ко мне этого шалопая Чарльза, если он, конечно, захочет повидаться, – наконец вздохнула она.

– Непременно. Я ему передам.

И дамы, раскланявшись, разошлись.

Их тесное общение длилось без малого пятьдесят лет. Мисс Пибоди многое знала о грехах молодости отца Эмили, генерала Аранделла. И ей доподлинно было известно, каким потрясением стала женитьба Томаса Аранделла для его сестер. А еще мисс Пибоди могла бы поделиться соображениями о нравах нынешнего поколения Аранделлов.

Однако столь щекотливую тему пожилые дамы предпочитали не обсуждать. Обе, будучи поборницами семейных традиций и устоев, соблюдали крайнюю сдержанность в вопросах подобного рода.

Мисс Аранделл направилась домой, Боб степенно трусил следом за ней. В глубине души Эмили понимала, что никогда и никому не признается в том, что она недовольна поведением молодых родственников.

Взять, к примеру, Терезу. Эмили не имела на племянницу никакого влияния. Когда ей исполнился двадцать один, она унаследовала собственные средства к существованию и вскоре обрела сомнительную известность. Ее фотографии частенько попадали в газеты. Тереза входила в круг яркой деятельной молодежи, обитавшей в Лондоне и устраивавшей экстравагантные вечеринки, которые иногда заканчивались в полиции. Совсем не такой известности пожелала бы Эмили для члена семьи Аранделл! Более того, она глубоко осуждала избранный Терезой образ жизни. А помолвка племянницы и вовсе вызывала легкое замешательство. С одной стороны, Эмили полагала, что этот выскочка доктор Дональдсон недостаточно хорош для того, чтобы породниться с их семьей. С другой – она с беспокойством осознавала, что сама Тереза вряд ли сможет стать подходящей женой для скромного сельского доктора.

Печально вздохнув, Эмили вспомнила о второй племяннице, Белле. Тут вроде бы и придраться не к чему. Порядочная молодая дама, любящая жена и мать образцового поведения, несмотря на скучный характер. Но даже она не заслуживала полного одобрения. Ведь Белла вышла замуж за иностранца, и не просто за иностранца, а за какого-то грека. Предвзято настроенная, мисс Аранделл полагала, что нравы у греков почти столь же ужасны, как у аргентинцев или турок. И то, что доктор Таниос имел очаровательные манеры и, как говорили, весьма преуспел на врачебном поприще, еще больше настраивало против него старую даму. Она не доверяла обаятельным улыбкам и фальшивым любезностям. И в том числе по этой причине с трудом терпела и эту пару, и их двоих детей. Оба ребенка пошли в отца, не унаследовав ничего английского.

Да еще Чарльз…

Ох уж этот Чарльз…

Нет смысла закрывать глаза на факты. Чарльз, при всем его очаровании, решительно не заслуживал доверия.

Эмили вздохнула. Она вдруг почувствовала себя очень старой, усталой и немощной. И подумала, что жить ей осталось не так уж долго.

Мысли вернулись к завещанию, сделанному несколько лет назад. Некоторая сумма уйдет на выплаты слугам и благотворительным учреждениям, но основная часть ее значительного состояния будет поделена в равных долях между этими тремя ныне здравствующими родственниками.

Эмили по-прежнему казалось, что она поступила правильно и справедливо. И только сейчас пожилая дама внезапно подумала о том, что имеет смысл обезопасить часть денег, выделенную Белле, от вероятных посягательств ее мужа. Надо спросить совета у мистера Первиса.

Она свернула в калитку Литлгрин-хауса.

Чарльз и Тереза Аранделл прикатили из Лондона на автомобиле, Таниосы – на поезде.

Брат и сестра прибыли первыми. Высокий и красивый Чарльз встретил тетушку в своей легкой шутливой манере.

– Привет, неужели это наша славная тетушка Эмили? Выглядите просто прекрасно! – воскликнул он и поцеловал ее.

– Как поживаете, тетушка Эмили? – спросила Тереза, вяло приложившись молодой щекой к усохшей щеке пожилой родственницы.

«А вот Тереза, – подумала ее тетушка, – выглядит далеко не прекрасно». Обильный слой косметики не скрывал того, что девушка немного осунулась, а в уголках глаз появились лучики морщинок.

Чай пили в гостиной. Белла Таниос в нелепо напяленной модной шляпке, из-под которой вечно выбивались пряди непослушных волос, с трогательным усердием взирала на свою кузину Терезу, стараясь запомнить все детали ее туалета. Наградив Беллу страстной любовью к модным новинкам, судьба начисто обделила бедняжку чувством вкуса и стиля.

А вот на утонченной фигуре Терезы отлично смотрелись все ее роскошные и слегка вычурные наряды. Посему, наезжая в Англию из Смирны, Белла упорно стремилась подражать элегантности кузины, заказывая, правда, фасоны подешевле и попроще.

Доктор Таниос, жизнерадостный бородач, беседовал с мисс Аранделл. Глубокий красивый тембр его голоса мог обворожить кого угодно. И мисс Аранделл, практически против воли, тоже подпала под его обаяние.

Мисс Лоусон старательно обхаживала гостей. Она то и дело вскакивала и сновала вокруг стола, то меняя, то подавая тарелки. Превосходно воспитанный Чарльз не раз вставал, чтобы помочь ей, но благодарности не дождался.

Когда после чая вся компания отправилась прогуляться по саду, Чарльз тихо сказал сестре:

– Похоже, Лоусон недолюбливает меня. Странно, с чего бы?

– Да уж, странно до жути, – насмешливо отозвалась Тереза. – Неужели хоть одна особа женского пола смогла устоять против твоего неотразимого обаяния?

Чарльз выдал обворожительную улыбку:

– К счастью, такова только Лоусон.

В саду мисс Лоусон, пристроившись к миссис Таниос, поинтересовалась, как поживают ее малыши. Бесцветное лицо Беллы мгновенно озарилось. Она сразу забыла про наряды Терезы. Голос обрел живость и вдохновение. Она начала рассказывать о забавных моментах, которые довелось пережить Мэри во время морского путешествия.

В лице Минни Лоусон эта женщина нашла благодарную слушательницу.

Вскоре из дома в сад вышел молодой блондин в пенсне, поблескивающем на серьезном лице. Он выглядел несколько смущенным. Мисс Аранделл вежливо поздоровалась с ним.

– Привет, Рекс! – воскликнула Тереза.

Она ловко взяла жениха под руку, и парочка медленно удалилась.

Чарльз понимающе ухмыльнулся. Он тоже предпочел улизнуть и поболтать с садовником, своим старым приятелем.

Когда мисс Аранделл вернулась с прогулки, Чарльз уже играл в холле с Бобом. Пес стоял на верхней площадке лестницы, зажав в зубах мячик и слегка виляя хвостом.

– Продолжим, старина? – спросил Чарльз фокстерьера.

Боб улегся, положил мячик между лап и начал медленно подталкивать его носом к краю площадки. Аккуратно спихнув наконец мяч на первую ступеньку, Боб радостно вскочил. Мячик медленно перекатывался со ступеньки на ступеньку. Внизу Чарльз подхватил его и опять забросил вверх. Боб ловко поймал игрушку.

Представление повторилось.

– Славная игра, – заметил Чарльз.

– Он может играть так часами, – с улыбкой заметила мисс Аранделл.

Она вошла в гостиную, и Чарльз последовал за ней. Боб разочарованно тявкнул.

– Взгляните на Терезу с ее кавалером, – сказал Чарльз, выглянув в окно. – На редкость странная пара!

– Ты думаешь, Тереза настроена серьезно?

– О да, она просто с ума по нему сходит! – уверенно ответил Чарльз. – Странный выбор, но так бывает. По-моему, все дело в том, что он видит в ней некий научно-исследовательский объект, а не живую женщину. Такое отношение внове для Терезы. Жаль, что парень бедноват. У Терезы дорогие вкусы.

– Не сомневаюсь, что она способна изменить свой стиль жизни, – сухо обронила мисс Аранделл. – При желании, разумеется! К тому же не стоит забывать, что у нее есть собственные доходы.

– В самом деле? Ах, ну да, конечно. – Чарльз бросил на тетушку едва ли не виноватый взгляд.

Вечером, когда почти все собрались в гостиной к ужину, с лестницы донесся какой-то шум, сопровождаемый громкой бранью. Через мгновение в комнату вошел раскрасневшийся Чарльз.

– Простите, тетушка Эмили, я не опоздал? Ваш пес, похоже, решил устроить мне ловушку. Я чуть не свалился с лестницы, наткнувшись на мяч, оставленный им на верхней площадке.

– Какая же у нас легкомысленная забывчивая собачка, – воскликнула мисс Лоусон, склонившись к Бобу.

Боб пренебрежительно глянул на нее и отвернулся.

– Да, я понимаю, – согласилась мисс Аранделл. – Весьма опасная ситуация. Минни, заберите мячик и спрячьте его.

Мисс Лоусон поспешила исполнить распоряжение.

За ужином нить беседы практически полностью перехватил доктор Таниос. Он рассказывал забавные истории из своей жизни в Смирне.

Спать разошлись рано. Мисс Лоусон, захватив моток шерсти, очки, объемистую бархатную сумку и книгу, провожала свою хозяйку в спальню.

– Вот уж, право, забавник этот доктор Таниос, – радостно щебетала она на ходу. – Такой приятный и общительный человек! Но такой образ жизни выглядит сомнительно… Им приходится постоянно кипятить воду, да еще пить это козье молоко, это же просто невыносимо…

– Не городите чепухи, Минни, – резко оборвала ее мисс Аранделл. – Вы передали Эллен, чтобы она разбудила меня в половине седьмого?

– Да, конечно, мисс Аранделл. Сказала, что не надо даже чаю, хотя не думаете ли вы, что разумнее было бы… Вы же знаете, что викарий в Саутбридже на редкость добронравен, но даже он решительно заявлял, что нет никакой необходимости являться на голодный желудок…

– Я отродясь ничего не ела перед утренней службой и не собираюсь на старости лет менять свои привычки, – вновь перебила ее мисс Аранделл. – А сами вы можете поступать как пожелаете.

– О, нет… я вовсе не это имела в виду… безусловно…

Мисс Лоусон смутилась и огорченно умолкла.

– Снимите с Боба ошейник, – велела ей мисс Аранделл.

Компаньонка быстро исполнила приказание.

– Какой приятный выдался вечер, – все еще пытаясь угодить, продолжала лепетать она. – все ваши родственники, по-моему, так рады вашей встрече.

– Естественно, ведь всем им что-то нужно, – задумчиво хмыкнула Эмили.

– Ну что вы, дорогая мисс Аранделл…

– Дорогая Минни, – иронично перебила ее мисс Аранделл, – глупость определенно не относится к числу моих недостатков! Мне лишь интересно, кто из них первым заведет речь о завещании.

Ей недолго осталось теряться в догадках по этому поводу. В начале десятого утра они с мисс Лоусон вернулись с утренней службы. В столовой сидела лишь чета Таниос, а Аранделлы, похоже, еще не спускались. После завтрака, когда гости удалились, мисс Аранделл достала книгу расходов и деловито добавила в нее несколько новых пунктов.

Чарльз явился к завтраку лишь около десяти утра.

– Простите за опоздание, тетушка Эмили. Это все из-за Терезы: я хотел спуститься с ней, но она еще даже глаза не продрала.

– В половине одиннадцатого завтрак уберут, – сообщила мисс Аранделл. – Я знаю, что сейчас немодно считаться со слугами, но в моем доме придерживаются старых традиций.

– Отлично. Жизнеутверждающее духовное начало!

Чарльз положил себе жареных почек и устроился на стуле рядом с тетушкой.

Его улыбка, как обычно, была неотразимой. Вскоре Эмили Аранделл осознала, что уже невольно улыбается ему в ответ. Ободренный этим благосклонным знаком, Чарльз осмелел:

– Послушайте, тетушка Эмили, простите, что беспокою вас, но я попал в чертовски затруднительное положение. Может, вы меня выручите? Меня спасла бы всего лишь сотня фунтов.

Изменившееся лицо тетушки не обнадежило. В его выражении явно проявилась мрачная непреклонность.

Эмили Аранделл не боялась говорить то, что думает. И отказала ему со всей определенностью.

Мисс Лоусон, спешно пересекавшая холл, едва не столкнулась с вылетевшим из столовой Чарльзом. Она с любопытством глянула на молодого человека. Войдя в столовую, компаньонка обнаружила, что мисс Аранделл восседает в кресле, чопорно выпрямившись, с пылающим от возмущения лицом.

Глава 2

Родственные отношения

Чарльз легко взбежал на второй этаж и постучал в дверь спальни своей сестры. Сразу послышалось приглашение войти, и он вошел.

Тереза, зевая и потягиваясь, еще сидела в кровати.

Чарльз присел на край.

– Ну и красотка же ты, Тереза, – отметил он.

– Что произошло? – строго спросила сестра.

– К тому же еще и проницательна, – усмехнувшись, добавил Чарльз. – Да, милочка, я перебежал тебе дорожку. Подумал, что сумею забить гол, опередив твое наступление.

– И каков результат?

Чарльз с удрученным видом развел руками:

– Ничего не вышло. Тетушка Эмили мигом отфутболила мой удар, выдав гневную отповедь. Она заявила, что ни секунды не заблуждалась насчет того, ради чего съехались любящие родственнички. И также намекнула, что любящие родственнички будут разочарованы. Ничего не дается даром, кроме любви… да и любовь, пожалуй, строго дозирована.

– Может, ты слегка поторопился, – сухо бросила Тереза.

– Я боялся, что меня опередишь либо ты, либо Таниосы. Но, как ни печально, милая моя Тереза, боюсь, на сей раз никому ничего не светит. Старушка Эмили отнюдь не глупа.

– Я и не считала ее глупой.

– А я вот даже попытался припугнуть ее.

– О чем это ты? – резко спросила его сестра.

– Ну, намекнул ей, что она избрала верный путь к собственной погибели. В конце концов, не возьмет же она свои богатства с собой на небеса? Почему бы слегка не расщедриться при жизни?

– Ох, Чарльз, ты – настоящий болван!

– Нет, вовсе нет. Скорее уж я использую своеобразный психологический подход. Мне и в голову не приходит лебезить перед нашей старой девой. Она предпочитает, чтобы ей противостояли. И, в сущности, я просто высказал здравую мысль. Мы же получим деньги после ее смерти, но хотелось бы, чтобы она поделилась немного пораньше. Иначе искушение помочь ей отправиться к праотцам может стать непреодолимым.

– И она поняла, к чему ты клонишь? – спросила Тереза, насмешливо скривившись.

– Не уверен. По крайней мере, не подала виду. Язвительно поблагодарила за дельный совет и заверила, что вполне способна защитить себя. «Как хотите, – сказал я, – я вас предупредил». А она мне в ответ: «Постараюсь не забыть».

– Право, Чарльз, ты круглый дурак, – сердито буркнула Тереза.

– Да пропади все пропадом, Тереза, я адски разозлился! Наша старушенция, образно выражаясь, сидит на сундуке с деньгами, и этот сундук год от года пухнет. Держу пари, что она не тратит и десятой части своего дохода, да и на что ей вообще тратиться? А мы молоды и еще способны получать от жизни удовольствие. Так нет же, чтобы нам насолить, она готова прожить до ста лет! Только мне-то хочется веселиться сейчас, впрочем, как и тебе.

Тереза задумчиво кивнула.

– Старики не понимают, – покачала она головой. – Они не могут понять… Они забыли, какой бывает настоящая жизнь.

Брат и сестра немного помолчали.

Чарльз поднялся с кровати:

– Ладно, милочка, желаю тебе удачи. Хотя шансы на успех, откровенно говоря, невелики.

– В этом деле я предпочитаю поставить на Рекса. Попробую убедить старушку Эмили, что он потрясающе талантлив и при таких способностях вынужден влачить жалкое существование врача общей практики… Знаешь, Чарльз, буквально несколько тысяч капитала могли бы существенно изменить нашу жизнь!

– Надеюсь, тебе удастся раздобыть деньжат, хотя сомневаюсь. В свое время ты пожила в свое удовольствие, промотав почти все наследство. А если серьезно, Тереза, тебе не кажется, что у унылой Беллы и ее подозрительного Таниоса шансов куда больше?

– Не думаю, что деньги принесут Белле хоть какую-то пользу. С ее жутким провинциальным вкусом она будет выглядеть нелепо в любом наряде.

– Ну не скажи, – хмыкнул Чарльз. – Денежки ей нужны для ее противных детишек. Учеба, исправление переднего прикуса, всякие там уроки музыки. В любом случае опасна не Белла, опасен Таниос. Держу пари, у него на деньги отличный нюх! С этими греками надо держать ухо востро. Ты знаешь, кстати, что он угробил почти все состояние Беллы? Решил сыграть на бирже и проигрался подчистую.

– Думаешь, он надеется разжалобить старушку Эмили?

– Не разжалобит, если я сумею ему помешать, – мрачно буркнул Чарльз.

Выйдя из спальни, он побрел вниз по лестнице. В холле сидел Боб. Увидев молодого человека, он вскочил и радостно завилял хвостом. Собаки вообще любили Чарльза.

Фокстерьер подбежал к двери в гостиную и оглянулся.

– В чем дело? – спросил Чарльз, подходя к нему.

Боб вбежал в комнату и сел в ожидании возле комода. Чарльз подошел ближе:

– Так к чему ты клонишь?

Боб повилял хвостом, бросив выразительный взгляд на ящики бюро и тихо заскулив.

– Хочешь что-то взять?

Чарльз выдвинул верхний ящик. Его брови удивленно взлетели вверх.

– Боже мой, какая нежданная радость, – пробормотал он.

В углу ящика лежала стопка казначейских билетов.

Достав деньги, Чарльз пересчитал их. Довольно усмехнувшись, он выбрал три фунтовые банкноты, две по десять шиллингов и сунул их в карман. Остальную пачку аккуратно положил обратно на то же место.

– Да ты просто молодчина, Боб, – похвалил он. – Твой дядюшка Чарльз сможет, по крайней мере, раздать долги. Небольшая сумма наличных никогда не помешает.

Когда Чарльз закрыл ящик, Боб тявкнул, глянув на с него явной укоризной.

– Прости, старина, – извинился Чарльз и открыл следующий ящик.

В углу как раз лежал мячик Боба, и Чарльз достал его:

– Теперь ты доволен? Беги, развлекайся со своей игрушкой.

Поймав мячик, Боб выбежал из комнаты, и вскоре с лестницы донеслись удары мячика по ступенькам.

Чарльз вышел в сад. По-летнему чудесное утро радовало ароматом сирени.

Доктор Таниос прогуливался с мисс Аранделл. Он рассуждал о преимуществах английского образования, равных которому нет во всем мире, выражая сожаление, что не может позволить такую роскошь для своих детей.

Чарльз злорадно улыбнулся. С непринужденным видом он вступил в разговор, ловко повернув его в совершенно иное русло.

Эмили Аранделл благожелательно улыбнулась племяннику. Похоже, ее порадовала его тактика, и она тонко намекает, что ему следует продолжать в том же духе.

Настроение Чарльза улучшилось. Возможно, до отъезда ему еще улыбнется удача. Чарльз оставался неисправимым оптимистом.

После полудня за Терезой заехал на машине доктор Дональдсон, и они отправились в Уортемское аббатство – одну из живописных местных достопримечательностей. Осмотрев аббатство, молодые люди углубились в лес.

Во время прогулки Рекс подробно ознакомил Терезу со своими научными изысканиями, в деталях рассказав о последних экспериментах. Она почти ничего не поняла, но слушала завороженно, думая про себя: «До чего же Рекс умен… и он просто очарователен!»

Ее жених вдруг умолк и неуверенно спросил:

– Боюсь, Тереза, я вас утомил своими скучными разговорами?

– Ничуть, любимый, они потрясающе интересны, – уверенно ответила Тереза. – Продолжайте. Значит, вы сделали анализ крови зараженного кролика и?..

Выслушав все до конца, Тереза со вздохом заметила:

– Ах, дорогой мой, видимо, работа поглощает львиную долю вашего времени.

– Естественно, – кивнул доктор Дональдсон.

Терезе это вовсе не казалось естественным. Мало кто из ее друзей вообще работал, а уж если им приходилось иногда этим заниматься, то они изображали таких страдальцев, словно вынуждены были разгружать баржи в порту.

Она подумала, как уже думала не раз, о странной нелепости своей любви к Рексу Дональдсону. За что ей такое наказание? Почему с человеком вообще такое случается? Впрочем, эти размышления бесполезны, коли уж это безумие на тебя нашло.