Неадекватная няня Николаева Елена

Глава 3

Ася

Некоторое время до происшествия…

Вырвав из рук Раисы Ивановны список необходимых документов для усыновления Алекса, выбежала на улицу сломя голову, направляясьв переулок, где меня дожидался мой припаркованный автомобиль. Трясущимися под градом впечатлений руками еле выудила ключ из рюкзачка, с трудом открыла дверь и забралась внутрь малышки «Mazda», которой владела чуть больше двух лет. Вцепившись обеими руками за руль, крепко сжала оплётку на ободке, ощущая боль от впившихся в кожу ногтей. Хотелось орать во всё горло, бить руками по баранке и пластиковой панели, стучать со всей силой ногами о пол, как последняя истеричка, но я лишь кусала губы до крови, молча протестуя всем своим естеством, не желая впускать в себя страхи.

Одиночество не было моим врагом. До сегодняшнего утра оно меня полностью устраивало. Я жила счастливо и беззаботно, отгораживаясь от чувств и розовых соплей. Погрузившись в любимое хобби и в заботу о сиротах, я и не мечтала о собственной семье. Мне было достаточно любви Александра и других обездоленных детишек, с которыми проводила время, занимаясь живописью и общением. Почему именно сейчас? Почему я? Как справиться со всеми навалившимися проблемами в одиночку?

Не то чтобы я была против усыновления, просто меня охватила паника, я боялась морально и физически сломаться на полпути. Впервые в жизни растерялась, не зная, за что браться в первую очередь.

Стабильность! Вот, что меня напрягало. Её-то как раз у меня не хватало для того, чтобы заботиться о ребёнке, воспитывать и ставить на ноги без поддержки сильного плеча. Половина сбережений ушла на регистрацию детской художественной школы, о которой я мечтала ещё со школьных времён. Осталось приступить к поиску помещения для занятий. Деньги, что должен Зарубин, обязаны были покрыть аренду студии как минимум на полгода вперёд и расходы, связанные с реквизитами и учебными материалами. Всё это требовалось закупать заранее. Ещё нужна была реклама, которая стоила недёшево. И вот сейчас, когда половина пути пройдена, мне нужно было забыть о своей мечте и заняться усыновлением мальчика, потому что я не могла позволить кому-то увезти ребёнка в чужую страну. Забыть его не получится, как и простить себе потерю единственного дорогого для меня человека. Глухо простонав от безысходности, я снова отпустила на волю горячие слёзы. Только бы справиться…

Я выскользнула из реальности на долгие десять минут. Прислонившись лбом к рулю, вспомнила своё безоблачное деревенское детство. В то время оно мне казалось именно таким. Не смотря на строгость дедушки Савы, никогда не чувствовала себя зажатой в ежовых рукавицах. Родной матери я не помнила. О ней деда мало рассказывал, всё время старался умалчивать. Я видела, как тяжело он переживал каждый мой новый вопрос, подавляя в себе отчаянье и душевную боль. Бабушка умерла, когда мне исполнилось двенадцать. Дедушка долгие месяцы приходил в себя и с тех пор погрузился в работу с головой. Повзрослеть мне довелось очень рано, потому что в тяжёлый период рядом не было никого, кто мог бы присмотреть за маленькой девочкой и одиноким мужчиной. Половина посёлка будто сошла с ума. Все что-то строили, достраивали и перестраивали. В моей детской голове не укладывалось, где мужчина преклонного возраста брал силы заниматься плотничеством и воспитывать внучку-подростка. И вот в какой-то переломный момент он нашёл спокойствие в старенькой небольшой церквушке, занимаясь её реставрацией. Так и начался путь священнослужителя. Наконец-то дедуля смог восстановить душевное равновесие и обрести долгожданный покой.

В реальность меня вернул настойчивый телефонный звонок.

– Алло… – произнесла я сдавленным голосом, пытаясь успокоиться и поглубже вдохнуть.

– Анастасия Беляева? – произнёс взволнованный женский голос.

– Да, это я.

– Асенька! Это Ваша соседка из посёлка звонит. Светлана Павловна. Вы мне номер свой оставили на всякий случай, чтобы я могла связаться с Вами, если понадобится. Вчера ночью шум услышала, но не придала значения, а сегодня с утра заметила – окно веранды разбито. Вы бы приехали, посмотрели, а то мало ли что. Ребятишки местные совсем стыд потеряли. Дача пустует, они и резвятся. Хорошо, что дверь входная заперта, не то бы в доме похозяйничать успели.

– А у Вас стекла в хозяйстве лишнего не найдётся? Я приеду через час.

– А чего ж не найдётся? Муж мой, когда помогал твоему деду покойному строить веранду, лишние стёкла перенёс к нам в гараж. Так они и стоят нетронутые.

– Светлана Павловна, огромное Вам спасибо! Может, Вам чего-нибудь из города привезти?

– Да нет, не стоит, деточка, у нас всё есть. Приезжай, как раз к обеду успеешь. Василий решил тебя дождаться.

Новости сыпались на мою голову одна за другой. С тех пор как чуть больше года назад умер Савелий Ларионович, дача в деревне пустовала. Я пару раз наведывалась на могилку, наводила порядок в «родовом гнёздышке», но продать так и не решилась. Любила приезжать к морю, вдыхать свежий бриз полной грудью. Витающие в воздухе запахи хвои, йода, морских водорослей, разбавленные шумом прибрежных волн и криком вечно голодных чаек, приводили мои мысли в порядок и способствовали выбросу моего внутреннего состояния души на девственно-белый холст, освобождая искусство от контроля разума. В окружении старых сосен я рисовала яркие малиновые рассветы и огненные закаты, погружаясь в упоительное счастье. Говорят, что художником рождаются, но я всегда знала, что моё дарование – заслуга любимого дедушки. Это он пристрастил меня к живописи и многому научил. Под его кистью оживали замечательные картины. Часть он раздарил знакомым и друзьям, некоторые я упаковала и сложила в его комнате. Иногда их рассматривала и чувствовала живую связь между нами. До сегодняшнего дня мечтала украсить ими свою новую студию.

Вспомнив о деньгах, набрала номер Вячеслава. «Истинный ценитель» прекрасного не торопился мне звонить.

– Слушаю, – сухо и сдержанно произнёс он.

– Я бы хотела получить свои деньги, Вячеслав, – решительно ввела в курс дела. – Ты должен был перечислить нужную сумму на мой счёт ещё два дня назад!

– Анастасия? – удивился он моему голосу, судя по изменившейся интонации. – Надо же! Не узнал.

– Ещё бы! Я же не твоей секретарше звоню, чтобы тебя уведомили. Ты никогда не записывал номера телефонов своих «игрушек».

– Асенька, я сейчас очень занят. Свяжусь с тобой завтра вечером, дорогая.

– Слава! Чёрт тебя дери! Ты решил поиграть со мной?

– Я сказал – завтра, Анастасия!

Рявкнув напоследок в трубку, отключился, загоняя меня таким образом в ещё больший тупик. «Связаться вечером» в понятии Славы – перепихнуться со мной в его кабинете после долгого рабочего дня. Как бы не так!

«Низкопробная сволочь!» – выругалась я с досадой, заводя мотор. Если с Зарубиным не получится договориться мирным путём и вовремя забрать свои деньги, придётся в срочном порядке продавать дом в деревне по низкой цене. Но разве у меня есть выбор?

Сегодня явно не мой день. Вспомнив о разбитом окне на даче, вырулила на проезжую часть и взяла курс на Приморское шоссе…

Дорога в посёлок заняла чуть больше часа из-за пробок. Сегодня будто все сговорились, переполняя трассу нескончаемым шлейфом машин. Включив погромче радио, на некоторое время отвлеклась от тяжёлых мыслей, пытаясь подпевать под популярные хиты. Необязательно выходить в поле и надрывать горло истошным криком, освобождая лёгкие от последнего воздуха и душевной тяжести, можно просто поорать под музыку, мчась по дороге в автомобиле с поднятыми стёклами.

Подъехав к воротам дедушкиной усадьбы, заглушила мотор и уставилась неподвижным взглядом на танцующие верхушки громадных сосен, что возвышались неподалёку от береговой линии Финского залива. Острое желание привезти сюда Сашку сдавило горло удушливым комом, вызвав неприятную горечь во рту. Облизав пересохшие болезненные губы, прошептала под нос клятву самой себе:

– Мы с тобой обязательно окрасим наш собственный небосвод в нежные, яркие цвета, мой мальчик. Клянусь, я заберу тебя к себе, чего бы мне это ни стоило!

– Асенька! – соседка застала меня врасплох, неожиданно окликнув радостным голосом.

Подпрыгнув на месте от звонкого сопрано, я уставилась в боковое зеркало, наблюдая за тем, как Светлана Павловна неторопливым шагом приблизилась к автомобилю. За несколько месяцев её лицо ничуть не изменилось. Может, только поседела чуточку больше. В свои шестьдесят лет она выглядела очень даже неплохо для деревенской жительницы.

– Светлана Павловна, простите, я Вас не заметила, засмотрелась в морскую даль. На выходные люди потоком мчатся к морю. Опоздала на целых сорок минут.

– Ой! Да не бери ты в голову, милая. Выходи, обедать пойдём. Всё уже давно готово и стол накрыт. Василий снял мерки с окна, стекло вырезал, осталось застеклить. Ты с ночёвкой или обратно уедешь?

– Я ещё не решила. Возможно, задержусь до завтрашнего утра. Соскучилась по здешним местам. Воздух тут особенный. Чистый. Свежий. Хочется у моря посидеть.

– Опять с мольбертом гулять отправишься? Такая чудесная девушка – и одинокая. Неужто прогнала того городского, что к деду тебя однажды привозил?

– Не судьба, Светлана Павловна… Не моё…

– А он мне сразу не понравился, и деду твоему тоже. Да и староват для тебя. Заносчивый. Прям «пуп земли» какой-то! Таких хочется подальше гнать паршивой метлой! Лизоньку, соседку, помнишь? Так она на каком-то сайте знакомств жениха себе нашла. Уже год, как поженились. Живёт за границей с мужем. Ребёночка ждут.

– Видимо, Лизе очень повезло. Редкий случай. Сейчас можно так познакомиться – мало не покажется…

Хорошо иметь под боком приятных соседей. И хоть я с ними общалась очень редко и некоторых стала забывать, живя в городе, эти относились ко мне, будто к родной.

После обеда дядя Василий застеклил окно. Я убрала на веранде и в доме, рассчитывая на то, что вскоре приглашу риелторов агентства недвижимости и хотя бы узнаю стоимость дедушкиного наследства на данный момент. Собрав осколки в мусорное ведро, отнесла в сарай, подумав о том, что выброшу их позже. На одном обнаружила присохшую дорожку крови. Наверное, сосед порезался, когда вынимал осколки из рамы. Нужно будет отблагодарить мужика за помощь хорошим коньяком.

Ближе к пяти вечера разобрала собственные запасы в заначке, достав старенькие кисти с красками, художественный шпатель, дедушкин мольберт и чистое полотно. Было самое время отправиться к морю и насладиться умиротворением. Мне безудержно хотелось рисовать, пока горизонт не поглотит в себя огненный диск до последнего луча. Я так и сделала. Управляя кистью и шпателем под мелодичный шум моря, то мягко, то энергично накладывала мазки один за другим на холст, сбрасывая тяжесть с души, забыв на время о проблемах, которые за моей спиной дожидались завтрашнего дня.

Из состояния своеобразной медитации я вынырнула благодаря продолжительному жужжанию мобильного, как и всегда. Куда же без смартфона в наше время? Уставившись на портрет светловолосой женщины, прижимающей к себе ребёнка, поняла: я всё так же думала об Алексе. Цепляясь в своём воображении за каждую чёрточку его милого лица, переносила тёплые оттенки оживших красок на полотно картины, формируя наши грустные образы вместо вечернего пейзажа.

– Алло, – наконец-то ответила, не глядя на экран, – слушаю.

– Асенька! Это Раиса.

– С Алексом всё в порядке? Почему Вы звоните так поздно?

Пляж окутали первые сумерки, и я начала торопливо собираться.

– Не волнуйся. Я звоню по другому поводу. Нашла человека, который может решить нашу проблему в течение недели. Если поторопишься и найдёшь нужную сумму, сможешь Алекса забрать намного раньше, чем мы с тобой предполагали.

– Раиса Ивановна, милая, я решилась продать дом в посёлке. Если завтра не заберу у Вячеслава деньги за свои картины, позову оценщика.

– Ох… Асенька, мне так жаль. Единственная память о дедушке Саве. Неужто не отдаст деньги дегенерат?

– Я пойду на любые меры, даже не сомневайтесь! Единственное, что меня пугает – время. Боюсь не успеть вовремя продать дачу.

– Держись, милая. Может, я что-нибудь придумаю ещё.

– Поцелуйте Сашку от меня. Я в понедельник забегу к нему вечером.

– Всего хорошего, Асенька.

– И Вам, Раиса.

После нашего разговора меня хватило на то, чтобы добраться со свежей картиной домой, поужинать с соседями и после бокала слабенькой малиновой настойки плюхнуться вкровать и уснуть крепким сном до самого утра. Не имела привычки успокаивать заведённые нервы сигаретами, уж лучше так, чем травить себя никотином…

Будильник разбудил в девять утра. Мазнув пальцем по стеклу экрана, отключила назойливый писк. В воскресенье подниматься так рано совсем не хотелось. И если бы не мысли, которые принялись настойчиво врываться и заполнять мою голову до разрыва, я бы ещё немного повалялась под тёплыми солнечными зайчиками, которые упорно меня дразнили, пробиваясь сквозь густые ветки рослых деревьев сада. Отодвинув занавеску, взглянула на стройную и высоченную ель, что красовалась у ворот. Эта красавица росла вместе со мной, сколько я себя помню. Дедушка привёз её с рынка. Перед тем, как посадить её, дал мне в руки монетки и посоветовал бросить их в лунку.

– Не забудь загадать желание, внученька. Оно обязательно сбудется… – посоветовал он, сажая крохотное деревце в землю.

Вот и сейчас его ласковый голос ожил в моей голове, мурашки защекотали затылок в том месте, где он когда-то нежно погладил мои волосы.

У меня всегда было только одно желание: увидеться с матерью хотя бы на мгновение. Если бы я могла знать своё будущее наперёд, то непременно загадала бы другое…

Поднявшись с кровати, решила вернуться в город и посетить торговый центр. Очень хотелось купить что-то особенное для Александра. Маленький талисман для исполнения его желаний. Почему нет? У меня же есть чудесная дедушкина ёлочка. Стоит только попросить её о более реальных вещах – и, возможно, мои мечты непременно сбудутся.

Аккуратно упаковав новую картину, поместила её в свой автомобиль, припаркованный рядом с воротами. Осталось закрыть на ключ входные двери и попрощаться с соседями, что я и сделала, после чего с грустью уставилась на ель. Подойдя вплотную к особенному дереву, опустила ладони на шероховатую поверхность, прислонилась лбом к стволу и, глубоко вдохнув тонкий хвойный аромат с запахом смолы, тихо прошептала, почти касаясь губами коры:

– Ты и так знаешь моё новое желание, родная… Прошу, пусть оно исполнится вопреки всему…

– Доброе утро! – раздался за спиной незнакомый низкий голос.

От неожиданности я отпрянула от дерева и повернулась в сторону гостя. Какой-то брюнет с интересом рассматривал меня. Сменив улыбку на серьёзное выражение лица, достал одну руку из кармана брюк и протянул её:

– Простите, не хотел Вас напугать. Я Глеб… Самойлов. Путешественник. Люблю проводить свой отпуск в таких колоритных местах.

Ладонь у парня показалась слегка влажной, и от соприкосновения с ней я ощутила какой-то дискомфорт, хотя внешностью мужчина не отпугивал. Вполне симпатичный молодой человек лет тридцати, не больше.

– Но напугали… – отдёрнув руку, незаметно провела ладонью по своему бедру, чтобы стереть с неё влагу о тонкую ткань летних джинсов. – Анастасия Беляева.

Как-то не очень приветливо представилась. Улыбаться не было желания.

– Ну надо же! Вы внучка покойного Савелия Ларионовича? Священника и прекрасного художника? Вот это да! – мужчина снова засиял голливудской улыбкой.

– Не знала, что мой дедушка среди здешних отдыхающих стал настолько популярен после смерти.

– Я видел пару его картин. Это шедевры, скажу я Вам. И те, что он реставрировал в церкви… – парень запнулся на пару секунд, с трудом подбирая слова похвалы. – Даже не знаю… У меня нет слов, одни эмоции! А он не оставил Вам свои работы? Я бы с огромным удовольствием полюбовался его творением. Кажется, он владел двумя старинными иконами. Не покажете?

Собеседник, прищурившись, распевал дифирамбы в честь моего родственника, что меня озадачило и немного напрягло.

– Простите, Глеб, но я очень тороплюсь. Дедушка картины раздарил хорошим людям, о старинных иконах никогда не слышала. Вы в церкви лучше посмотрите. Не думаю, что Вас заинтересует обычный образок, купленный в своё время в мастерской при монастыре. Монахи не продают старинные реликвии.

– Можно номерок Вашего телефончика?

– Зачем? Послушайте, Глеб, если Вас интересуют антикварные ценности, то Вы обратились не по адресу. Я продаю участок с домом. Всё ценное для меня осталось в душе, а всё остальное, что находится внутри, – указываю на дом, – для Вас не представляет ни малейшей ценности. Кроме дряхлых занавесок и старой мебели, да эмалированных кастрюль с алюминиевыми ложками вряд ли найдёте что-то интересное для своих необычных предпочтений.

– Да бросьте, я лишь хотел с Вами поужинать. Вы меня заинтересовали как очень симпатичная девушка. Впервые встречаю такую, как Вы.

– Какую?

Очередная лесть иголками впилась в кожу на позвоночнике. Неприятный холодок прошёлся по спине. Я тут же сравнила незнакомца с бывшим. Особенной я была и для Вячеслава, но лишь до некоторых пор.

– Ну… Вы особенная, что ли…

Не сдержав хохота, рассмеялась. Такое ощущение, что других слов для комплиментов у мужчин больше не существует.

– Потому, что обнимаюсь и разговариваю с деревьями? Ладно, Глеб, я действительно тороплюсь. Откровения мужчин меня никак не волнуют, не до этого сейчас. Простите.

Я открыла дверь своего автомобиля и опустилась на сидение, с силой захлопнув её. Глеб проводил меня огорчённым взглядом и, сжав зубы, достал сигареты.

– Жаль… Очень-очень жаль… Асенька… – пробормотал скорее себе, чем мне.

– А мне нет. Я не завожу курортных романов. Вы приехали полюбоваться архитектурой здешних мест, так любуйтесь. Желаю приятно провести время, Глеб.

– И Вам всего доброго, – послышалось сквозь шум мотора.

Отъезжая от дома, я уловила в зеркале его недоброжелательный взгляд. Интересно… Разочаровался из-за несостоявшегося свидания или же… Поразмыслив пару минут, хмыкнула, улыбаясь своему отражению в зеркале:

– Иконы… Умеют же люди небылицы сочинять…

Глава 4

Ася

Роковая встреча…

Торговый центр в воскресенье напоминал пчелиный улей. Выпив ароматный кофе после съеденного пирожного, направилась в отдел детской одежды. Магазин бижутерии находился дальше по коридору, за углом. Перед тем, как купить Алексу что-нибудь интересное, например эксклюзивный браслет на руку из металла и кожи, решила посмотреть для него обновки.

Сложно выбирать одежду для ребёнка без примерки, но как ни странно, я всегда угадывала с вещами, а вот с обувью приходилось возиться и несколько раз менять. Подойдя к стойке со множеством рубашек, висящих на плечиках, принялась рассматривать ткани, выбирая нежные голубые тона.

– Ачхии!.. – раздалось где-то совсем рядом, заставив моё сердце биться чаще от испуга.

Покупатели толпились на противоположной стороне, выбирая детские коляски. В недоумении огляделась вокруг и, не заметив источника шума, принялась дальше рассматривать вещь, которую держала в руках.

– Ачхии!

– Вот же чёрт! – вскрикнула я негромко и тут же пригнулась, уловив взглядом за ширмой из одежды чьи-то пританцовывающие ножки в кроссовках детского размера. – Ты кто?

– Я не чолт… – послышался нерешительный голос из-за нескольких слоёв одежды. – Я Илья…

– Ты меня напугал, Илья. А меня Асей зовут. Что ты тут делаешь, малыш?

Вернула рубашку на место и, присев, раздвинула одежду в разные стороны, чтобы лучше разглядеть этого чудака.

– Тссс… – приложив указательный пальчик к губам, тихо прошипел мальчишка. – Спляч меня облатно, ну пожалуйста… Сплячь!

– Это почему же? – удивилась я, слегка улыбнувшись.

Он выглядел настолько забавно, что мне захотелось добродушно рассмеяться, но я сдержала свой порыв, дабы не напугать и не обидеть ребёнка. Да и привлекать лишнее внимание не особо хотелось. Вероятно, мальчик напуган из-за того, что потерялся, если, конечно, не решил поиграть в прятки с родителями.

– Понимаешь, Ася, – уверенно и чётко начал он беседу, – мама Аля сказала, что у меня два папы! Пликинь! А я лублю Катю и папу Кила и не хочу жить с няней у папы Волона до плиезда мамы, а папа Волон не хочет жить с Катей и папой Килом! Мы не можем договолиться съехаться! Лыжая сказала, что яйца кулицу не… не…

Эмоционально рассуждая, вундеркинд надул пухленькие, подрагивающие от огорчения губки и начал что-то усиленно вспоминать.

– Эх… забыл… Не класят?

– Не учат, малыш. Яйца курицу не учат! Это верно! Маленькие не указывают взрослым, не учат их уму-разуму.

– Почему это не учат? – задумчиво сморщил лицо. – Мама говолит, что я уже большой и очень умный лебёнок!

Родители небось с ума сходили, а это чудо пряталось в отделе детской одежды, ведя с посторонним человеком занятные беседы. Интересно, сколько ему? Не больше трёх? И что за история с двумя отцами? Хм… Нужно было исправлять ситуацию. Раз я его нашла – обязана найти и родственников.

– Илюша, может, мы твою Рыжую поищем? Она, наверное, безумно волнуется и плачет, потеряв тебя?

– Эх… Навелное… – смущаясь, потёр носочком одного кроссовка о другой. – Только поплоси её не отдавать меня няне. Ну пожалуйста! Няни стлогие, а Катя лазлешает баловаться, не заставляет учить стишки.

– Хочешь попкорн с карамелью?

– Хочу! Хочу! – радостно воскликнул малыш, выбираясь из секретного укрытия. – Очень хочу пукколн!

– Фамилию свою знаешь?

– Ветлов!

– Так и быть, Ветров, попрошу твою Рыжую не отдавать тебя вредной няне, а ещё лучше, если она найдёт добрую фею вместо злой и коварной гувернантки!

– А ты не могла бы побыть доблой феей, пока мама неплиедет? Будешь жить с Волоном и возить меня к Лыжей в гости? Ты такая милашка!

– Какая ж из меня фея, малыш? Сегодня по гороскопу я буду злой ведьмой для плохого дяди, если он обидит меня и ещё одного маленького мальчика!

– Эх… Я всё лавно Кате скажу, что ты мне понлавилась.

Взяв малыша за руку, первым делом направилась к охраннику, стоявшему у входа в детский отдел. Объяснив всю интересную ситуацию, попросила объявить по громкоговорителю, что потерявшийся Илья Ветров ждёт Рыжую с папой Кириллом рядом с бутиком «Zippy».

Долго ждать не пришлось. Молодая пара примчалась в течение трёх минут. Мужчина заметно нервничал и, увидев мальчика, тотчас подбежал и сгрёб его в свои крепкие объятия. Лицо его заплаканной спутницы показалось мне очень знакомым.

– Катя? Маринина, ты ли это? Глазам не верю!..

– Настя? – старая знакомая ещё по институту уставилась на меня, шмыгая носом, а затем добавила, вытерев тыльной стороной ладони влажные следы на щеках: – Беляева! Вот уж не ожидала встретить тебя при таких обстоятельствах! Ты где его нашла? Илюшка, милый, как же ты напугал! Папа Дима с Матвеем нас бы на ремни порезали…

Мальчик обнял за шею мужчину и, уткнувшись носом ему в висок, проговорил жалобным голоском:

– Хочу Асю в няни! Длугую не хочу. Пожалуйста… пап…

– Эээ… Я ему попкорн обещала, – растерявшись от этой непосредственной просьбы ребёнка, решила перевести тему. Работа няни на данный момент меня никак не устраивала. Своих забот по горло, а тут ещё присматривать за этим маленьким хитрецом. Такую ответственность я вряд ли смогла бы потянуть, когда голова забита совсем другими проблемами.

– Илья, «японский береговой»! – отец недовольно рыкнул на сына и тут же, прикрыв глаза, глубоко втянул в себя воздух, чтобы успокоиться.

Ох уж эти детки… С такими, как это чудо, нужны стальные нервы и глаза на затылке!

Мужчина гневно взглянул на ребёнка, но, не выдержав напора обаяния Ильи, мгновенно растаял в улыбке, и произнёс уже мягким голосом:

– Можешь выбрать любой угол в доме, – затем, более уверенно: – Сегодня заступаешь в наряд!

– А Лютый с Лобомвчела обещали сводить меня в лес по ягодицы! Поехали к Моте на дачу! Хочу в лес! Не хочу шопинг! И в наляд не хочу!

– Чего они тебе обещали? – оторопев, отец недоумённо вытаращил глаза и уставился на Катерину.

– В лес… ягодицы собилать… А что? Ты с нами лазве не пойдёшь, пап Кил? – живенько так поинтересовался ребёнок.

Мужчина накрыл изумлённое лицо рукой и, поглядывая сквозь растопыренные пальцы то на меня, то на мальчугана, то на свою спутницу, некоторое время молча переваривал информацию. Затем, придя в себя, зашёлся хохотом.

– Илья, ха-хаа… Этим болванам мало русалки в речке, так их ещё и в лес потянуло! Фей сягодами подавай, ахаа-ааа… Натуралисты недоделанные, лешие, мать их!.. Мы сейчас им в супермаркете таких ягод и фруктов накупим, что у них диатез высыпет на самых важных, стратегических местах! Заодно и слабительного сиропа нальём, чтобы из леса не вылезали! Черти драные!

– Пап? Мы их в мент-пункт отплавим? Зачем силоп? Они что, болеют? Может, влача вызвать на дом? – с неподражаемой детской интонацией поинтересовался малыш.

– Страдают «метеоризмом умников», чтоб их! Женить бы дядей – и дело с концом!

– Я пукколн хочу!

– Ну тогда приглашаю всех в кафе! Настя, Вы с нами? Я обязан отблагодарить Вас за находку.

– Если только на полчасика. Я немного… тороплюсь.

– Конечно, с нами! – радостно выкрикнула Маринина и, приобняв меня за талию одной рукой, подтолкнула к эскалатору. – Хочу вспомнить наши студенческие годы. Ты же не против? Кстати, ты где-то работаешь по специальности или профессионально занимаешься живописью? Я помню твои картины на студенческой выставке. Всегда ими восхищалась.

– Зато ты больше дружила с компьютерными технологиями, и у тебя лучше всех получался боди-арт!

– Скажешь тоже, – Катя смутилась и украдкой бросила лукавый взгляд на своего мужчину.

– Такой талант вряд ли пропьёшь, – хмыкнул отец ребёнка, направляясь следом за нами. – Даже в землю грех зарывать!

– Интересное у вас семейство, ребята! Мы тут с Ильей немножко пообщались. Очень милый мальчик…

Дмитрий

– Документы на «немца» и полный пакет страховки, покрывающий ущерб вследствие любых повреждений: от мелких царапин до полной гибели транспортного средства. Дима, пожелания ещё какие-то будут?

Павел Серов, владелец автомобильного салона по продаже элитных тачек, а также мой хороший знакомый, протянул мне папку с документами для предварительного ознакомления.

– Да нет. Меня всё устраивает.

Я просмотрел ещё раз договор и твёрдой рукой поставил подпись.

– Нахрена тебе такой дорогой страховой полис? Ты же отлично водишь, – прищурившись, Павел повторно взглянул на документ и протянул его страховщику.