Единственная для зверя Владимирова Анна
– Я три дня смотрю на тебя… и уговариваю себя не убить тебя…
– Пошел ты к черту! – ударила его в грудь. – Да что ты вообще знаешь!
Я била его в грудь снова и снова, вымещая злость, и было плевать, что взгляд зверя наливается сталью даже в полумраке.
– Ты не знаешь, через что я прошла! И права не имеешь…
На этом его терпение кончилось. Он рванул с меня халат одной рукой, вцепившись в шею другой, и потянул за собой.
– …Пусти! – взвизгнула и полетела к дивану. Но тут же развернулась… и беспомощно сползла в подушки, завороженная зрелищем.
Эйдан скинул пиджак, и теперь расстегивал рубашку, плавя меня злым взглядом. А я тлела под ним, ежась в комок.
– Не надо, – выдохнула.
– Я год умираю без тебя… – прохрипел он, отбрасывая рубашку. – Знаешь, как это для такого, как я? Остаться без той, которую выбрал?..
Я мотнула головой, вжимаясь в диван, а он склонился надо мной, упираясь руками с обеих сторон:
– Тебя правда тут ничему не научили? – усмехнулся со злостью.
А мой взгляд прикипел к пугающему шраму от ребер до пупка. Я облизала пересохшие губы и потянулась к нему рукой. Зверь опешил. Проследил взглядом мое движение и нахмурился, когда провела пальцами по рельефу поврежденной кожи. Но большего не позволил – перехватил запястье и дернул в сторону, опускаясь на мое место. Потом усадил меня к себе лицом и сжал пальцы на бедрах:
– Давай. Покажи, на что способна.
И я показала. Зарядила ему по морде так, что аж ладонь прострелило болью, зато внутри отпустило. А он только оскалился мне в лицо и швырнул на диван. Пара точных рывков, и я осталась голой. Звон пряжки ремня спустил панику с поводка, но когда он придавил собой, скрутил руки за головой и прикусил кожу на подбородке, силы кончились. Я разжала ноги, подпуская его вплотную… и раскрыла глаза от боли, когда он попробовал протолкнуться в меня членом. Мышцы сократились в болезненном спазме, а во рту стало солоно от крови. Я вцепилась ногтями в его руку и забилась в тисках.
– Тш…
Влажный выдох в шею пустил дрожь по коже. Я дышала, как загнанная, а зверь вдруг впился в шею губами и осторожно двинул бедрами, растягивая и причиняя боль…
– Нет… – мотнула головой, пытаясь сбросить оцепенение и ослабить ощущения давления.
Но он продолжал двигаться, достигая цели. Дыхание зверя срывалось на хрип, он прихватывал губами кожу, поднимаясь к подбородку, скуле, собрал скатившуюся слезу и прижался лбом к моему, вжимаясь в меня полностью.
– У тебя никого не было, – прохрипел мне в висок.
А я только мотнула головой, впиваясь в его плечи, когда он выпустил руки. Боль схлынула быстро, оставляя жажду наполненности. Я скучала? Быть может. Только думать, что зверь вернулся удовлетворить мой голод, было бы смертельной глупостью.
Где он был, как выбрался из плена, как нашел меня – все это сейчас неважно. Жизнь швырнула нас в ту же точку, с которой когда-то начали. Будто мы посмели нарушить ее задумку, и за это жестоко поплатились. Второй шанс не был даром небес, скорее – возвращением в ад… И в этом аду я металась в агонии под зверем, на грани жизни и смерти отвечала на его поцелуи, кусаясь и покрывая отметинами его шею. А он рычал ярче, убивая меня с таким желанием и жаждой, что становилось страшно…
Эйдан снова усадил на себя и притянул за шею, ускоряясь. Я кричала в его рот, а он безжалостно крал воздух, обрывая крики жадными поцелуями. Между ног уже едва не текло от похоти и удовольствия, а внизу живота знакомо искрило, покалывая предвкушением разрядки. И я наплевала на все, позволяя себе эмоции на полную.
Когда он прижал к себе и коснулся губами чувствительной груди, я вскрикнула… и забилась в едва выносимой разрядке, остатками сознания понимая, что он кончил со мной.
– От тебя пахнет молоком… – Его слова дошли не сразу. Я выпрямилась и навела резкость на его лице. Эйдан смотрел на меня снова так, будто все же решил убить. – У тебя ребенок, – прорычал, собирая волосы на затылке и снова притягивая к себе. Дыхание зверя снова разгонялось, а в груди вдруг задрожало звериное рычание: – Чей?!
– Мой, – дернулась я. – Пусти! – Откуда вдруг столько наглости взялось – понятия не имела. Но знала одно – я ему горло перегрызу за Рона. Пусть только попробует что-нибудь сделать с нами! – Пусти…
Мои губы дрожали от гнева и решительности. Я готова была кинуться и биться до последнего, будто во мне вдруг проснулся собственный зверь. Эйдан смотрел на меня удивленно и обескураженно. Когда вдруг выпустил, я не теряла ни минуты – рванулась к халату, набросила на плечи и кинулась к двери… Забыв, что та заперта.
– Выпустите!
По щекам покатились злые беспомощные слезы, а смелость растворилась, как и не было ее.
– Чей ребенок?
Он стоял у дивана, не приближаясь, но голос говорил ясно – если ответ ему не понравится, мне не жить. Я медленно развернулась и сползла до пола – стало все равно. Только тоска сжала тисками сердце – так хотелось еще раз увидеть Рона. Он ведь ждет дома… И Соня говорила, что сегодня плачет.
– Он не твой, понял? – Ложь сорвалась с губ быстрее, чем я успела подумать. – Оставь меня в покое. И его тоже. Я не виновата в том, что случилось.
– Чей тогда? – голос зверя выцвел и показался незнакомым.
Он отвернулся в стенку, и я видела только его темный профиль. Кадык нервно дергался, а кулаки угрожающе сжимались, но я чувствовала какую-то слабость, наполнившую пространство между нами. Она дрожала натянутыми до предела нервами. И мне показалось, что у меня есть шанс… его добить.
– Я была потеряна после всего, – принялась врать. И голос не подвел – охрип равнодушно в нужных местах. – Меня приютил… один… А чем было отплатить? – Я неопределенно хмыкнула. – Мне некуда больше падать. Но ребенок все, что у меня есть. И я не собираюсь сдаваться…
– Вон пошла! – вдруг глухо прорычал он, и все надежды на спасение сдулись. Но замок вдруг щелкнул, а зверь рыкнул громче: – Проваливай!
Я подскочила на ноги и бросилась из комнаты. Колени подгибались, я дрожала, кутаясь в халат, но кое-как добежала до гримерки и захлопнула двери.
Глава 9. Новая смерть
Когда ее шаги стихли, колени подогнулись, и я медленно опустился на пол. Пальцы вспороли когти, но я ничего не чувствовал. Хотелось сдохнуть. Я думал, что смогу ее простить…
Айвори не виновата, что так вышло.
Я даже не знал ее полного имени, пока его не узнал Сезар. Но следы ее терялись на бирже труда, и последняя запись о ее приходе датировалась прошлым годом. Только отправили ее по документам на побережье на производство устриц. Дальше не было ни одной записи. И если бы не Сезар, я бы никогда ее больше не увидел.
Когда он дал мне адрес заведения, в котором предположительно работает та, которая очень на нее похожа, первым желанием было схватить девушку на подходе, затолкать в машину и увезти к себе… Но душу начали грызть дьявольские «а если». А если она уже чужая? А если у нее настолько сложившаяся жизнь, что мне в ней не будет места? Хотя, какая жизнь может быть у той, что работает в этой клоаке, понятия не имел. Я не хотел ее заставлять, возвращать в клетку и напоминать нам обоим, с чего все началось. Ее уже заставили однажды…
Я так вымотался в этой дикой жажде обладания ей, что готов был простить все…
Но сейчас хотелось сдаться и сдохнуть.
Запах молока от нее на секунду наполнил душу таким светом, что стало больно смотреть. Идиотская надежда на призрачную возможность, что она унесла из того места моего ребенка, выбила почву из-под ног и перевернула все в душе. На вдох я представил, что у меня есть ребенок, и все, что имело значение еще минуту назад, потеряло всякий смысл.
Губы дрогнули в кривой усмешке – идиот… Нет в моей жизни места таким случайностям.
Сезар ждал от меня подтверждения, что не ошибся. Он был готов и дальше распутывать клубок событий ее жизни… Но сейчас я не хотел ничего знать. Выдержка и так трещала по швам. Я не понимал, как дожил в уме до сегодняшнего дня, но еще страшнее было думать, как буду жить дальше. Принять ее с чужим ребенком? Я не смогу. Даже если бы во мне осталось достаточно человеческого, уговорить животную часть принять человеческого ребенка не выйдет. Он чужой. И я всегда буду для него угрозой. А она мне этого не простит. Наша жизнь превратится в ад.
Как я оделся, помнил слабо. Мысли о мести отвлекали лучше всего. Постепенно эмоции улеглись и потекли в привычном высушенном русле холодного расчета. Я вышел из клуба и направился к автомобилю.
Уилл ждал рядом. Наверное, это его выражение следовало запомнить – никогда он еще не смотрел на меня с такой надеждой.
– Я не решился задержать девушку, но отправил за ней слежку, – осторожно доложил он.
Я и не подумал об этом. Для этого у меня и есть Уилл – молодой, сообразительный и прыткий помощник. Ему бы опыт и знания Сезара – цены бы не было.
– Молодец, – коротко похвалил и дернул ручку дверей. – Поехали.
– К девушке?
Я перевел на него взгляд и сузил глаза:
– В офис.
– Прости, Эйдан… – Он нервно сглотнул. – Это… не она?
Я отвел взгляд на клуб, на мгновение представив, как она бежала по его ступенькам. Картинка рисовалась так привычно четко, что напоминала галлюцинацию. В бредовых снах, которыми я забывался этот год, я видел ее – то кричащую в лапах медведя, то стонущую подо мной на влажных простынях… Впору было сойти с ума, и мне казалось, что я давно сошел.
Я молча сел в машину. Уилл последовал за мной.
– Мне отменить слежку? – обернулся он с переднего сиденья, когда клуб остался позади.
– Нет. Узнай где живет и следи круглосуточно, – лениво откинулся на спинку, чувствуя, будто набит стеклом.
Пусть бежит. Я не знал, что мне с ней делать. Ступор потихоньку проходил, возвращался голод. И ему было плевать, что женщина не может быть моей.
– Кай звонил, – вдруг сообщил Уилл.
В душе будто свежим ветром подуло, и тяжесть в груди ослабла:
– Неужели, – усмехнулся и потянулся за мобильником в руках Уилла. – Какого же черта ты молчишь?
Спасенный мной волчонок стал дорог. Если бы не он, я бы не выжил после той бойни, которую устроил на базе. Я тогда выполнил все свои обещания, и крики тех выродков были слышны далеко… Но и мне досталось крепко.
Когда я понял, что Ари не придет тем вечером, дышать стало тяжело. Я стоял посреди камеры, а душу заполняла пугающая тьма. Когда в клетку сунулись… я даже не помнил, кто именно… удержать меня уже не смогли. Информации от Ари и собственных наблюдений хватило, чтобы методично прочесать каждый закоулок базы и найти всех должников. На главного доктора я не тратил много времени – он мучился недолго. А вот на военного ублюдка и его свору едва не ушла жизнь. Если бы не Кай, я бы не выжил. Я вытащил его из клетки, приказав спасаться. А пришел в себя в незнакомом месте, окруженный его белоглазым семейством.
Белоглазые волки своих никогда не бросают, и оказалось, что Кай – сын главы одного из самых скрытных кланов, живущих на побережье. Правила кланом женщина, что было очень необычно. Они выследили мальчика по датчику, который мать поставила ему, отпустив в город. Стоило оказаться за пределами базы, датчик заработал.
Люди не охотились на одичалых оборотней, как врали мне. Кай оказался образованным мальчишкой, каким-то чудом сумевшим поступить в колледж в Дефоресте. Замаскировать глаза линзами несложно, а когда в твоих жилах течет три четвертых человеческой крови, то и затеряться среди людей не проблема. Только его все же как-то вычислили, выловили и притащили на базу. Как и меня.
У нас обоих до сих пор были проблемы. Никто не знал, чем нас пичкали. Каю не суждено было больше вернуться на учебу, потому что он не мог контролировать обороты. Вторая сущность порой вырывалась так стремительно и безосновательно, что и глазом не успевал моргнуть. Мальчишка страдал, но не подавал вида. Смирился, посвящая все время родным и клану. Но иногда уходил в леса надолго. И тогда мы с его матерью переживали в ожидании.
С Татой, правительницей клана, у нас сложились теплые отношения. Она была женщиной суровой, сама наполовину человек. Но хорошо понимала законы животной части своих соплеменников и никому не давала спуска.
Семейство Кая и его община все больше напоминали мне Аджун, в котором я иногда бывал. Единственное, что их отличало – скрытность. Они жили в домах, построенных в глубине ущелья побережья, охотились, занимались ловлей рыбы. Но при этом удивительно спокойно пользовались благами цивилизации, чего я никогда не встречал у белоглазых. У них был даже свой исследовательский центр и клиника, в которой мечтал работать Кай.
Сейчас я довел технологии безопасности в клане до совершенства. С моим появлением другие кланы забыли дорогу к границам Уарлоу Вэллей, как они называли свое поселение. Но главным врагом для нас навсегда стали люди.
– Привет, – усмехнулся Кай в трубке. – Где ты был?
– А ты? – вернул ему упрек. – Изводишь нервы…
– Маме или тебе?
Я усмехнулся.
– Ты знаешь, что я тоже переживаю…
– Хант, пора уже переживать о себе. Ты ее нашел?
Они сегодня все сговорились.
– Откуда ты знаешь?
– Ты обещал, что найдешь того, кто может тебе помочь. Тата сказала, что нашел.
– Да.
– И?
– Она чужая.
Последовала пауза.
– Хант, но ты же не отдашь ее?..
– Волк медведю не учитель, Кай, – тихо заметил я, имея ввиду, что не так все просто.
– Я знаю, – не обиделся мелкий. – Но ты – особенный медведь. Ты же помнишь, да?
Конечно, я помнил. Белоглазые не переносят медведей на дух. Как и медведи их. Но что-то в нашей истории пошло не так.
– Когда ты приедешь?
– Есть дела, – нахмурился я.
– Будь осторожен, Хант. – Кай не одобрял моих с Татой планов. Волчица дала мне карт-бланш на месть людям. А он сам будто принял то, что не сможет вернуться в общество людей, и забыл о мечте выучиться на врача. Но это лишь казалось. Ему было плохо, как и мне. – И верни себе девушку. Тебе нужен другой смысл в жизни…
– Не уходи пока в леса больше, – попросил я глухо.
– Хант…
– Ты меня понял?
– Да.
– Спасибо.
– Надолго вернулся? – вопросил Уилл, когда я отбил звонок.
– Да. Я попросил.
– Это хорошо.
– Да, – задумчиво кивнул я. – А я пойду на охоту.
Он внимательно на меня посмотрел через плечо и коротко кивнул.
Я не остановился на тех людях, которые участвовали в зверствах на базе. Все это спонсировалось Смиртоном, а желающие облегчить свою участь наемники разболтали много всего интересного. Особенно красноречивым был доктор. Смотрел на меня, ублюдок, оставшимся глазом, и цедил мне информацию…
А теперь это стало моим личным обезболивающем – найти одного за другим. Тех, кто отдавал приказы, а еще тех, в головах которых вообще возникла эта идея… И не забыть тех, кто все это проспонсировал. Обезболивающего хватит надолго.
Глава 10. Ловушка
Я влетела в комнату и захлопнула за собой двери, защелкивая хлипкий замок. Мне все казалось, что Эйдан рядом, на расстоянии шага, и что он не выпустит… Когда осталась в тишине, ошпарило ужасом – а если он специально отпустил меня, чтобы добраться до ребенка?
– Черт, – выдохнула я.
Может, зря я ему наврала? Может, к чужому ребенку он проявит агрессию и не оставит в покое наверняка?
– Что случилось? – послышалось сонное от единственной двери, разделяющей крохотную жилплощадь на две части. В кухне можно было разве что развернуться одному. А диван, стоявший у стены, позволял спать на нем только крючком. Соседка, которая оставалась с ребенком, прошла к диванчику и посмотрела на меня осоловело: – Уже три?
– Да-да, – стянула я кофту. – Можешь идти, спасибо…
– Он успокоился вот только час назад, – устало прокряхтела Соня.
– Мы завтра утром уезжаем, – ошалело осматривалась я, лихорадочно соображая. Может, стоило уехать прямо ночью? Пожалуй, посмотрю поезда до Лэндсбери…
– Уезжаешь? – хрипло изумилась она. – Кристина, что случилось?
– Не повезло с клиентом. – И я опустилась на стул, прикрывая глаза. Сил резко не стало, захотелось упасть. Мне больше не казалось, что медведь гнался за мной. Я чувствовала его рядом, будто сходила с ума. Его руки, губы… шея горела от укусов. И Соня заметила отметины.
– Черт, – потянулась пальцами к вороту блузки. – Кто тебя так?
Я только мотнула головой.
– Бедная…
Мы не были подругами, но за то время, что жили рядом, соседка проявила столько заботы к абсолютно чужому ей человеку, что не всякая мать, наверное, сделала бы столько же.
– Нормально все будет, не первый раз, – посмотрела на нее.
Жизнь Сони не удалась, наверное, еще больше моей. Единственный сын выгнал ее из квартиры, и теперь, будучи немногим за сорок, она выглядела гораздо старше. Работала фельдшером на скорой еще до прошлого года, а теперь, на мое счастье, перешла на полставки с обеда до вечера в приемный покой. И только поэтому у Сони была возможность помогать мне с ребенком.
– Послушай, может, все обойдется? – ответила она мне тревожным взглядом. – Ты и так еле справляешься, а начать все заново…
– Может, – закивала. Она меня не отпустит, а сказать ей, что боюсь за ребенка, я не могла. Как объяснить, что нашелся его папа-медведь, при мысли о котором меня бросает в пот от страха?
Он изменился. Очень. Те две ночи оставили после себя чувство какой-то глухой тоски. Чем больше проходило времени, тем меньше я помнила ужаса, что испытала в стенах его клетки. Оставалась лишь грусть и благодарность за то, что пытался смягчить ту реальность для меня. Но сегодня он показался мне зверем в человеческой шкуре. Злым, безжалостным и полным ненависти… Одна мысль о том, что он узнает о Роне, ввергала меня в панику. Я понятия не имела, как оборотень может отнестись к новости о ребенке от человеческой женщины.
Когда я поняла, что жду ребенка от зверя, подняла всю информацию, что была в доступе. Но, чем больше узнавала, тем меньше было желания выходить с Роном из тени. Будучи матерью-одиночкой, я имела все шансы исчезнуть с ребенком вовсе. По крайней мере, в сети было достаточно историй подобного рода. Нередко девушки влюблялись в мужчин другой расы, но не всегда истории заканчивались счастливо. Как правило, пара уезжала в резервацию. В городе такие пары жили редко, потому что у полукровок была нелегкая судьба среди людей. Но и появлялись такие дети с согласия обоих родителей. А тут – случайность…
Нет. Надо бежать.
– Сонь, все хорошо будет, – поднялась я и подхватила чайник с подставки, делая вид, что расслабилась. – Я подумаю, решим что-нибудь.
– Хорошо, – настороженно согласилась она. – Спокойной ночи.
Когда она ушла, я бросилась в спальню. Рон спал, раскидавшись на кровати по центру. Детской кроватки у меня не было, да и ставить ее было некуда. Но стоило мне сделать шаг, малыш открыл глаза и повернул голову в мою сторону. Не смогу же теперь уйти… Нет, он не будет плакать, но у меня не хватит моральных сил не подойти и не обнять. А потом случится молоко… и мы уснем с ним в обнимку. И плевать на все.
– Привет, – уселась на кровать, и Рон улыбнулся, дрыгнул ножками и восторженно зажурчал. – Не спишь… Ты мой медвежонок… – Я всхлипнула и протянула руки: – Иди сюда…
Щечка мелкого снова поцарапана, хотя ноготки обрезала еще вчера. Я осторожно огладила ее, и уложила малыша рядом. Он привычно вцепился пальчиками в грудь, но неожиданно замер, сосредоточенно глядя на меня. Эмоции маленького ребенка были настолько просты… но такое выражение лица я видела у него впервые. Он тянулся ко мне носом, как… зверек, принюхиваясь и настороженно моргая.
– Что, надо было маме отмыться, да? – проскулила я, чувствуя себя гадко. Но сын как ни в чем не бывало припал к груди и блаженно прикрыл глаза, причмокивая и урча. А я опустила голову на подушку и уставилась в стенку.
К черту все. Завтра же уезжаю к родителям. Ну не выгонят же они меня, в конце концов. А мать, может, поможет с ребенком… пока не узнает, что он – не человек. Я сжалась в комок вокруг сына и прикрыла глаза. Кто те безумные женщины, которые соглашаются добровольно принадлежать зверю? О чем они вообще думают? Я всю жизнь рвалась в город, а они бросают человеческую жизнь ради леса и природы? Или сердцу не прикажешь?
Измотанная мыслями, я забылась крепким сном.
Утром меня разбудило причмокивание и знакомое покалывание в груди – малыш самостоятельно завтракал.
– Какой ты у меня деловой, – улыбнулась на сосредоточенное пыхтение мелкого. – Ладно, пошли…
Я подхватила сына на руки и нацепила перевязь, устраивая его удобней. Рон привычно наблюдал за происходящим, не отрываясь от еды – как ставлю чайник и готовлю завтрак. Потом мы вместе посмотрели в окно на сидящих на ветках котов. Старинный дворик общежития отличался тишиной – здесь не парковались машины, не было шумных кафе на первых этажах и ничто не тревожило покой мрачных домов. Мне нравилось. И даже вчерашнее решение показалось поспешным в этой тишине. Рон уснул, умилительно посапывая.
Может, Эйдан больше не появится? Зачем бежать? А если не бежать, то нужно снова искать работу. Спохватившись, я отыскала мобильный и проверила счет. В первый момент мне показалось это ошибкой – такая внушительная сумма отобразилась в окошке баланса. Во второй ноги ослабели, и я опустилась на диванчик. Дорого обошлась зверю прошедшая ночь. Он что, серьезно? Он же мог просто подкараулить у клуба, запихать в машину и… Зачем он заплатил столько денег? Хотел унизить? Или попользоваться, думая, что я занималась этим каждую ночь? И вообще, откуда у него возможность платить столько за ночь?
А почему мне это важно? Я же не собираюсь ему ничего доказывать, главное – не видеть его больше.
– Надо уезжать, – пробормотала сама себе.
Только не домой. Может, в Дефорест? Пусть он меньше и провинциальнее, но не хуже Смиртона.
Не прошло и двух часов, а я уже привела себя в порядок, собрала небольшой чемодан и вызвала такси, чтобы ехать на вокзал. Но у подъезда меня ждал сюрприз: совершенно неподходящее авто перегородило выход из общежития. У дверей стоял сурового вида мужчина в костюме, сложив руки на груди.
– Мисс Пэрроу, доброе утро, – учтиво кивнул он.
– Вы ошиблись, – опешила я и попыталась дать заднюю, прижимая к себе Рона, но чемодан у меня тут же перехватил другой тип, а этот шагнул, подхватыватил под руку и повел к перекошенной скамеечке.
– Меня зовут Уиллард Коув, я работаю на Эйдана Ханта.
Стало понятно, что ошиблась здесь лишь я, решив, что Эйдан меня вчера отпустил. Ноги онемели, и я опустилась на скамейку, прижимая к себе спящего ребенка. Рон тихо сопел, не подозревая, в какую передрягу мы с ним попали.
– Чего вы от меня хотите? – подняла я глаза на мужчину.
– Мистер Хант попросил вас никуда не сбегать, слишком долго вас искали, – так же учтиво продолжал он. Но заинтересованный взгляд скрыть ему не удалось. – А сколько малышу?
Читать бесплатно другие книги:
