Люциус Адлер. Тайна золотого кристалла Хумберг Кристиан
Лишь через тринадцать дней после того, как Люциус впервые увидел Бейкер-стрит, всё изменилось – да ещё как!
– Его брат?! У мистера Холмса правда есть брат?!
Доктор Ватсон кивнул.
– Майкрофт, – повторил он. – Так его зовут. Майкрофт Холмс на несколько лет старше нашего мистера сыщика и работает в правительстве. Он даже ещё умнее Шерлока Холмса. Но в гости заходит редко. Обычно когда у него есть дело для брата.
Люциус с Ватсоном в очередной раз сидели в уютной кухне миссис Хадсон и болтали. Пожилая хозяйка хлопотала у плиты и готовила одно из своих страшно вонючих английских блюд. Стол украшала узкая ваза с цветком, который Ватсон принёс с рынка. Рядом только что стояла тарелка с бутербродами с сыром – остатками завтрака, но о бутербродах Ватсон уже «позаботился». Усатый врач отличался отменным аппетитом.
– И этот Майкрофт собирается зайти сегодня в гости? – спросил Люциус.
– Давно пора! – вздохнула миссис Хадсон. – Мистеру Холмсу просто необходимо чем-то заняться. В самом деле, Ватсон, ещё одного дня скуки он не выдержит. – Она заговорщицки подмигнула Люциусу. – Как и мы с тобой, не так ли, мой мальчик?
Удивлению Люциуса не было предела. Уже который день он выслушивал от миссис Хадсон и дружелюбного врача, какой замечательный мистер Холмс, когда занят расследованием. И теперь он, кажется, наконец-то увидит это собственными глазами! Новое дело сулило приключения и опасность, прожжённых мошенников и рискованные спасательные операции…
Однако уже следующая фраза оборвала восторг Люциуса.
– Тебя мы, конечно, с собой на расследование не возьмём, – сказал доктор Ватсон. – Слишком опасно. Но я обещаю лично обо всём тебе рассказать, когда всё будет позади. Честное слово, Люциус.
– Минутку, – запротестовал мальчик. – Значит, мне опять придётся сидеть сложа руки?! Когда наконец хоть что-то происходит?! Это нечестно!
Доктор Ватсон улыбнулся:
– Я хорошо тебя понимаю, Люциус. Правда. На твоём месте я бы тоже обиделся. Но поверь мне: во время наших расследований нам с Холмсом приходится иметь дело с отвратительными типами. Это не для детей.
«А тихие комнаты на Бейкер-стрит, можно подумать, для детей!..» – мысленно возмутился Люциус, от злости сжав под столом кулаки. Он снова пожалел, что мама оставила его здесь. Как она там? Где она сейчас? Он надеялся, что она в безопасности. И что скоро вернётся и заберёт его отсюда.
Потом в дверь постучали. Миссис Хадсон оторвалась от плиты и поспешила в коридор. Вскоре она вернулась. Мужчина, который вошёл вслед за ней, совсем не походил на мистера Холмса. У Холмса лицо было угловатым, а Майкрофт больше напоминал пончик, какие пекла миссис Хадсон. Младший брат зачёсывал чёрные волосы назад, не позволяя выбиться ни одной пряди, а голову Майкрофта украшали буйные каштановые кудри.
– А ты, должно быть, Люциус, – сказал мужчина, протянув ему руку, словно вылепленную из теста. Рад наконец-то с тобой познакомиться. Доктор Ватсон много о тебе рассказывал.
Люциус, кивнув, пожал ему руку. Он с удивлением разглядывал брата Холмса. Майкрофт был в сшитом по мерке костюме и опирался на чёрный зонт-трость. На вид – добродушный толстяк, но глаза живые. Под мышкой он держал пепельно-серую картонную папку.
– Люциус скучает, – сказал доктор Ватсон. – Бедный мальчик здесь уже весь истомился.
Майкрофт кивнул:
– У Шерлока? Могу себе представить. Светским львом моего младшего брата не назовёшь. – Его улыбка стала ещё шире и лукавее. – Почему бы нам его не подразнить? Я люблю время от времени это делать. Пойдём со мной, мальчик.
Люциус вопросительно посмотрел на доктора Ватсона и миссис Хадсон.
– Иди, – подбодрила его квартирная хозяйка. – Тебе понравится.
Люциус растерянно последовал за грузным посетителем в коридор и к лестнице. Поднявшись на второй этаж, Майкрофт постучал в дверь каминной мистера Холмса и, не дожидаясь ответа, вошёл.
Шерлок Холмс сидел с закрытыми глазами в одном из двух потрёпанных кресел, стоящих перед камином. Рядом с ним на полу высились несколько стопок книг высотой Люциусу почти по пояс. Воздух был таким спёртым, будто детектив уже несколько дней не открывал окна.
– Майкрофт, – недовольно поздоровался с ним Холмс, не открывая глаз и не вставая. – Чем я заслужил муки твоего визита?
– Я тоже рад тебя видеть, – отозвался Майкрофт. – Вообще-то я здесь потому, что королеве нужна твоя помощь, братец.
Теперь Холмс открыл глаза. Его сонный вид как рукой сняло.
Однако Майкрофт невозмутимо продолжил:
– Впрочем, как я вижу, здесь, на Бейкер-стрит, я могу принести куда больше пользы, чем ты во дворце её величества.
– Это ещё почему? – угрюмо буркнул Холмс. – Ерунду говоришь, брат.
– А ты слеп, – ответил Майкрофт. – У тебя дома двенадцатилетний ребёнок, а ты не можешь занять его ничем толковым. Шерлок в своём репертуаре! Ты что, не видишь, что твой маленький гость умирает со скуки?
Детектив отмахнулся.
– Возьми его с собой, – предложил он. – Покажи ему Лондон, если тебе так уж этого хочется. Я, к сожалению, слишком занят, чтобы бродить по паркам или берегу Темзы. Мои расследования не позволяют мне тратить время на…
Майкрофт протестующе поднял руку. Другой рукой он протянул Холмсу папку, которую всё это время держал под мышкой:
– Именно это я и собирался предложить. Вот дело, которое я хотел тебе принести. Начни читать. Обсудим вечером, когда вернусь. А я пока покажу нашему юному гостю город.
Холмс открыл папку и начал читать.
– А под городом ты имеешь в виду клуб, да?
– Брат, брат. – Майкрофт засмеялся. – Ты слишком хорошо меня знаешь. Да, я собирался поехать в клуб. Думаю, нашему Люциусу там тоже понравится. – Он перевёл взгляд на Люциуса, который всё это время молча наблюдал за ними. – Идём, мальчик. Всё лучше, чем Бейкер-стрит, правда?
Люциусу нечего было возразить.
Майкрофт повернулся было к двери, когда взгляд его упал на газету, лежащую на столе между двух кресел.
– А это, случайно, не сегодняшний номер «Таймс»? Я его ещё не читал. Интересно, что нового пишут о фантастической выставке мистера Квотермейна в Британском музее? Весь город только об этом и говорит. На днях состоится торжественное открытие, если не ошибаюсь.
Холмс взял газету и протянул её брату.
– На, возьми, – сказал он. – Бери всё что хочешь – только уходи поскорей. У меня много дел – благодаря тебе, брат.
«Ну и ну, – подумал Люциус, выходя на лестницу со смеющимся Майкрофтом. – Со своей роднёй он обходится ничуть не лучше, чем с остальными…»
Поездка в паровом кебе продолжалась без малого двадцать минут – похоже, они проехали половину центра города. Майкрофт, занимающий один почти целую скамейку, сидел в пассажирской кабине напротив Люциуса, зажав под мышкой газету, которую дал ему Холмс. По дороге они болтали о том о сём: Майкрофт расспрашивал Люциуса о его прежней жизни и выступал в роли экскурсовода, то и дело указывая на примечательные здания. Брат Холмса, судя по всему, был приятным человеком. По крайней мере, за половину пути он обменялся с Люциусом большим количеством фраз, чем сыщик за последние две недели.
Наконец паровой кеб свернул в переулок, который вёл вниз к Темзе. Миновав чугунные ворота, они оказались во внутреннем дворике трёхэтажного здания в форме подковы. Прямо рядом с домом проходил бульвар, а сразу за ним – река. Над парадным входом между отвесными серыми крышами возвышалась увенчанная куполом толстая квадратная башенка. Она была на пару этажей выше здания, и её верхняя комната выходила на узкий балкончик, опоясывающий башню. «Оттуда, наверное, открывается замечательный вид», – подумал Люциус.
Они вышли, и Майкрофт расплатился с извозчиком. Когда паровой кеб с грохотом и пыхтением отъехал, он указал на высокую входную дверь:
– Это клуб «Диоген» – моя вторая гостиная. Там собираются важнейшие мужи Лондона, чтобы… – он сделал паузу и улыбнулся, – чтобы отдохнуть. От жён. От подчинённых. От всего мира. Там они читают газету, пьют коньяк, курят трубку. В общем, занимаются тем, чего душа попросит.
Люциус нахмурился:
– А мне там что делать? Я не курю, пить мне ещё нельзя, а читать я предпочитаю иллюстрированные журналы. – Он представлял себе этот клуб несколько по-другому.
Брат Холмса с усмешкой покачал головой:
– Не бойся, я не принуждаю тебя составить компанию лорду Винтерботтому, профессору Кейвору или – боже упаси! – магистру Биллингсли. Он вечно засыпает и храпит как целый отряд лесорубов. Нет, твои владения в другом месте. Пойдём покажу.
Они поднялись по ступеням, ведущим к входной двери. Майкрофт уже хотел было нажать дверную ручку, как вдруг что-то вспомнил:
– Ещё кое-что, мой мальчик. В этом заведении действует одно очень важное правило: в клубе «Диоген» не разговаривают. Ни звука.
– Чего?! – От изумления Люциус позабыл о хороших манерах. – Значит, там все играют в молчанку?
– Что-то в этом роде. Правильнее было бы сказать: мы наслаждаемся тишиной.
– И там никто вежливо не здоровается?
– Нет, как же, здороваются. Мы уважительно киваем друг другу.
– А если у кого-то вопрос?
Майкрофт снисходительно покачал головой:
– В клубе мы не досаждаем друг другу вопросами.
– А если кто-то хочет заказать чего-нибудь выпить?
– Официанты знают предпочтения каждого из нас. Нам достаточно лишь поднять руку.
– А если кто-нибудь чихнёт?
На лице Майкрофта отразилось лёгкое раздражение:
– Тогда мы подадим ему носовой платок и не будем больше об этом говорить. Предлагаю закрыть тему. Пойдём уже, мой мальчик. И не забудь – веди себя тихо. – Он открыл дверь, и они вошли внутрь.
Царящая в холле атмосфера напомнила Люциусу библиотеку – место, где он бывал не слишком охотно, а потому не слишком часто. Стены отделаны тёмным деревом. На полу толстые ковры, поглощающие звуки шагов. На потолке висит люстра. Несколько комнатных растений в кадках украшают помещение, а с колонн высотой Люциусу по грудь на мальчика пристально взирали каменные головы важных на вид мужчин.
За приёмной стойкой сидел тощий одетый в тёмно-серое привратник – чопорный, как старший учитель. Увидев Майкрофта, он чинно ему кивнул, а при виде Люциуса едва заметно сморщил нос, однако ничего не сказал. Ничего удивительного: разговаривать ему было нельзя.
Люциус подумал, не показать ли мужчине язык, чтобы проверить, нарушит ли тот правило клуба, если разозлится. Но потом решил этого не делать. Ни к чему портить впечатление в первый же день. Он всё-таки был благодарен брату мистера Холмса, что тот избавил его от скуки на Бейкер-стрит, 221-б. Поэтому Люциус лишь улыбнулся и кивнул – в точности как Майкрофт.
Пройдя через дверь, они оказались в коротком коридоре, который выглядел так же, как холл. В коридоре слева и справа находилось несколько дверей, но Майкрофт прямиком направился к двери в конце коридора. Он открыл её, и так Люциус очутился в самом сердце клуба «Диоген».
Помещение оказалось больше, чем вся квартира миссис Хадсон. Стены здесь тоже были отделаны тёмным деревом, пол устилали толстые ковровые дорожки.
Люциус увидел кресла из чёрной кожи, широкие, обитые кожей диваны и маленькие деревянные столики. В креслах и на диванах сидели старики в дорогих костюмах. Большинство были седыми, а то и вовсе лысыми; многие гордо выставляли напоказ бороды. В воздухе висел густой дым курительных трубок, официанты в чёрных костюмах разносили серебряные подносы с бокалами шерри и чайными чашками, от которых шёл пар. Чтобы заглушить звук шагов, официанты обернули ботинки мешочками из плотной ткани.
Старики молчали, углубившись в книги или газеты, уставившись в одну точку или задумчиво глядя в окно – прямо как Шерлок Холмс дома на Бейкер-стрит. Приход Майкрофта и изумлённого двенадцатилетнего мальчика, похоже, никого не заинтересовал.
Брат Холмса, не говоря ни слова, провёл Люциуса в другой конец комнаты, и они вышли на лестницу, ведущую наверх.
Пока Люциус поднимался по лестнице, его всё сильнее разбирало любопытство. Кажется, они были на пути к башне, которую он заметил снаружи на крыше здания. «Интересно, куда он меня ведёт?» – гадал мальчик.
Наверху лестницы была ещё одна дверь – не такая тяжёлая и величественная, как в нижней части дома. Обернувшись к Люциусу, Майкрофт многообещающе улыбнулся. Он нажал ручку, распахнул дверь и жестом пригласил мальчика войти.
Люциус медленным шагом последовал приглашению. При виде комнаты, которая располагалась за дверью, глаза его округлились.
Очевидно, они находились на самом верху башни. В окна со всех четырёх сторон проникал солнечный свет. С восточной, западной и северной сторон виднелись соседние дома. С юга открывался великолепный вид на Темзу, проходящие по ней корабли и ближние мосты. В высоком сводчатом потолке тоже были роделаны маленькие окошки.
Интерьер оказался ещё необычнее архитектуры. Здесь была собрана куча замечательных вещей. Кресла и столики, которые, видимо, забраковав, перетащили сюда из клуба, стояли как попало. На некоторые из них были наброшены цветные шёлковые платки с экзотическими узорами. Перед одним из мягких кресел лежала львиная шкура, на стенах между окнами висели странные деревянные маски и пёстрый щит с перьями. На люстре, свисающей со сводчатого потолка, покачивалось копьё.
В задней части комнаты несколько столов были сдвинуты, образовав подобие верстака. Там царил ещё больший беспорядок. Три четверти инструментов и аппаратов, стеклянных колб и катушек и механизмов с шестерёнками, которые там валялись, Люциус ещё никогда не видел своими глазами. А о существовании четверти из них даже и не подозревал. Так, например, над верстаком на высоте двух футов[1] покачивался железный шар величиной с мяч, и из его отверстий снизу исходило мягкое синее свечение.
– О боже! – вырвалось у Люциуса, и он тут же зажал себе рот ладонью, поняв, что произнёс это вслух. Когда он повернулся к Майкрофту, тот ему подмигнул:
– Не волнуйся. Здесь можно разговаривать. Здесь, наверху, действуют другие правила, чем в остальной части клуба «Диоген». – Бросив взгляд на копьё на люстре, Майкрофт тихо вздохнул. На прощание он дружелюбно кивнул Люциусу: – Желаю хорошо провести время. – Он вышел на лестницу и закрыл за собой дверь.
Люциус медленно прошёл в глубь комнаты, удивлённо разглядывая обстановку. Тот, кто здесь живёт, должно быть, очень странный тип.
– Только мне-то что здесь делать? – пробормотал он себе под нос.
Ему никто не ответил. В комнате царила тишина. Из угла донёсся звук, напоминающий тихий стрекот сверчка, что сбило Люциуса с толку.
Вдруг дверь за его спиной распахнулась, и повеяло сквозняком. «Балкон, опоясывающий башню», – сообразил Люциус. Очевидно, снаружи кто-то был. Обернувшись, он, к своему удивлению, увидел двух мальчиков и девочку примерно его возраста. Их сопровождал популярный ныне автомат-дворецкий – механический человек из шестерёнок и металла. Он явно знавал лучшие дни: латунная грудь покрыта царапинами и вмятинами, руки и ноги, похоже, были от разных моделей и не подходили друг к другу. При каждом шаге он скрипел и дребезжал, а из ушей в форме воронок вырывались облачка пара.
– О! – воскликнул первый мальчик – крепко сложённый самоуверенный блондин. – Смотрите – новенький!
– Здорово! – восхитился второй мальчик – щуплый, с чёрными гладкими волосами и в очках в никелевой оправе. Автомат-дворецкий, видимо, принадлежал ему, поскольку они шли рядом.
– Надеюсь, хоть кто-то нормальный, – заявила девочка. К удивлению Люциуса, она была в пёстром развевающемся одеянии, а потому в его глазах – самой ненормальной в этой комнате.
– Кто бы говорил, – усмехнулся блондин, очевидно, подумавший о том же. – Скоро увидим. – Он протянул Люциусу руку. – Привет, я…
– Я тебя знаю! – выпалил Люциус. – Две недели назад ты был в порту, на корабле Аллана Квотермейна, путешественника!
Мальчик, прищурившись, испытующе посмотрел на Люциуса:
– Точно, ты тоже был в порту. Недавно в Лондоне?
Люциус кивнул.
– Ты здесь впервые?
Люциус снова кивнул:
– Меня зовут Люциус. Люциус Адлер.
– Очень приятно. Позволь представить, – блондин указал на своих спутников. – Это Теодосия Паддингтон – мы зовём её Тео, Харольд Кейвор и его ходячий автомат-библиотека Джеймс, а я Себастиан Квотермейн, сын Аллана Квотермейна, которого ты видел в порту. Добро пожаловать в «Вороново гнездо»!
Глава 3
Чаепитие со змеёй
– «Вороново гнездо»? – недоверчиво повторил Люциус. – Это ещё что такое?
– Ты что, воронов никогда не видел? – вопросом на вопрос ответила Теодосия. «Тео», – мысленно поправил себя Люциус. – Здесь, наверху, повсюду их гнёзда. Иногда мне кажется, что это они истинные жители Лондона, а мы, люди, всего лишь гости, которых терпят.
Люциус понял. Ему уже тоже бросились в глаза чёрные пернатые – в большом городе на Темзе в них не было недостатка. Не их ли называют хранителями Британской империи? Он где-то читал, что, пока в Лондоне не перевелись вороны, империя в безопасности. Это, конечно, суеверие, но Люциусу оно нравилось.
– Я бы назвал нашу штаб-квартиру «Пороховой бочкой» или «Львиным логовом», – пожал плечами Себастиан, – но Тео оказалась здесь первой и решила, что мы сидим в «Вороновом гнезде». Но я совсем позабыл хорошие манеры. Хочешь чаю?
Люциус невольно вспомнил безвкусное пойло, которое подавали на Бейкер-стрит, и скривился:
– Э-э-э, не знаю. Спасибо.
– У нас есть чай из Индии, – сообщила ему Тео. – Лучший, какой только можно раздобыть. Мой папа привёз.
– И чай ройбуш из Африки, – добавил Себастиан. – А ещё Харольд изобрёл несколько специальных смесей, которые обязательно нужно попробовать. – Он бросил дружески-насмешливый взгляд на щуплого мальчика в очках.
– Да, нужно! – подтвердил тот. – Например, мою яблочно-одуванчиковую смесь. Или терпкий корабельный речной.
– Терпкий корабельный речной? – переспросил Люциус.
– Чай с добавлением воды из Темзы, – пояснил Себастиан. – Если насыпать туда побольше сахару, на вкус напоминает грязь с сахаром. – Его передёрнуло.
– Невежда, – проворчал Харольд.
– Я пью только индийский чай, – сообщила Тео.
– А я останусь верен ройбушу, – сказал Себастиан.
Харольд с надеждой посмотрел на Люциуса. Он напоминал щенка, который только-только научился приносить палочку и непременно хочет поиграть. Внутренний голос подсказывал Люциусу последовать примеру Тео и Себастиана и выбрать какой-нибудь сорт чая, который пьют и за пределами этих четырёх стен. Но он понимал, что, если хочет здесь и сейчас обрести друга, ему придётся, так сказать, проглотить горькую пилюлю.
– Яблоко с одуванчиком здорово звучит, – соврал Люциус, улыбаясь своей лучшей сценической улыбкой.
– Классно! – воскликнул Харольд. – Сейчас сделаю. Разумеется, свежезаваренный в моей специальной чаеварке! – Он указал на беспорядочное сооружение из колб и проводов на верстаке. – Джеймс, а ты пока принеси чашки, – велел он автомату-дворецкому.
– С величайшим удовольствием, мастер Харольд, – жестяным голосом отозвался тот и повернулся к Люциусу: – Кстати, я тоже хотел бы выразить свою радость по поводу знакомства с вами, мастер Люциус.
– Э, спасибо, – пробормотал Люциус. Ему ещё не приходилось иметь дела с автоматами-дворецкими, поэтому он не знал, как обращаться с Джеймсом. «Наверное, так же, как со слугами-людьми», – подумал он.
Джеймс со стуком поковылял за чашками, а Харольд удалился в свой экспериментальный уголок и начал хлопотать. Он зажёг маленькую горелку и нагрел воду в колбе. Потом открыл кран, и вода через стеклянную трубку полилась в мешалку. Видимо, пар из колбы одновременно нагревал другие сосуды с жидкостями красно- и золотисто-коричневого цвета. Харольд взял первую чашку и подставил её под носик мешалки, куда он залил всего глоток золотисто-коричневой жидкости.
– Так, индийский чай готов. – Он посмотрел на Тео. – С молоком или сахаром?
– И с тем и с другим.
Харольд, открыв ещё один кран, залил в мешалку молоко, потом, дважды дёрнув за рычажок на ящике, добавил две чайные ложки сахара. Наконец он трижды повернул ручку мешалки и наполнил первую чашку. Таким же образом он приготовил остальные напитки.
Люциус считал, что мальчик слишком усложняет такое повседневное действие, как заваривание чая. Но у него хватило ума промолчать.
– Надеюсь, я не испорчу себе желудок, – пробормотал он, разглядывая издали зелёно-коричневую бурду под названием «яблоко с одуванчиком». – Миссис Хадсон расстроится, если за ужином я не смогу проглотить ни кусочка.
– Миссис Хадсон? – переспросила Тео.
– Она сдаёт квартиру мистеру Холмсу и доктору Ватсону, – ответил Люциус.
– Ты живёшь у Шерлока Холмса, сыщика?! – с восторгом воскликнул Харольд, стоящий у чаеварки. – Обалдеть!
– Та довольно скучно, – заметил Люциус. – Шуметь нельзя, трогать ничего нельзя, и участвовать в расследованиях мне тоже не разрешают. Хорошо, что брат мистера Холмса взял меня сюда. Здесь мне нравится. – Улыбаясь, он опустился в одно из больших мягких кресел, на которое было наброшено пёстрое шерстяное покрывало. Под ним, кажется, лежало что-то вроде подушки.
Себастиан со свистом втянул воздух и состроил гримасу:
– Я бы не стал туда садиться.
– Что? Почему? – растерялся Люциус.
Подушка под Люциусом зашевелилась.
– Потому что это кресло мисс Софи, – разъяснила Тео. – Неужели не видно?
«Мисс Софи?» – хотел было переспросить Люциус, но успел произнести лишь «Мисс Со…». Рядом с ним из-под покрывала вдруг вынырнула змеиная голова величиной с ладонь.
– О-о-о! – испуганно протянул Люциус, и глаза его округлились.
Змея уставилась на него.
Мальчик, вскрикнув, вскочил с кресла:
– Это ещё что такое?! – Собственный голос показался ему слишком визгливым.
Себастиан засмеялся:
– Я же говорил: я бы не стал туда садиться.
– Это, – сказала Тео, – мисс Софи, мой тигровый питон. – Она подошла и стянула шерстяное покрывало. Под ним оказалось сильное блестящее чёрно-коричневое чешуйчатое тело настоящей змеи-констриктора, уютно свернувшейся в кресле. Змея подняла голову и посмотрела на девочку, шевеля раздвоенным языком.
– Разве она не красавица? – Бесстрашно улыбаясь, девочка подняла змею не меньше семи футов длиной и положила себе на плечи. Голова мисс Софи покоилась на её правой руке. Тео, похоже, даже не приходило в голову, что питон может без труда её задушить. Хотя в данный момент вид у змеи был скорее сонным и она без сопротивления позволяла делать с собой что угодно.
Люциус сглотнул, поняв, что в корне поменял своё мнение о Теодосии Паддингтон. До этого она казалась ему странноватой из-за пёстрых развевающихся одежд. Но, по-видимому, она была ещё и чертовски смелой – или совершенно чокнутой.
– Юные господа, леди Теодосия, чай подан, – возвестил автомат-дворецкий Джеймс, держа в металлических руках поднос с тремя чашками. Четвёртая чашка уже была у Харольда в руке.
Люциус, Себастиан и Тео взяли чашки, и все сели. На этот раз Люциус внимательно смотрел, куда садится. Кто знает, какие экзотические домашние животные есть у сына исследователя Африки Квотермейна! Люциусу пришли на ум жирные пустынные пауки и готовые в любой момент ужалить скорпионы.
– Не волнуйся, – ухмыльнулся Себастиан над чайной чашкой, будто прочёл мысли Люциуса. – Мисс Софи – единственная звериная обитательница «Воронова гнезда», у которой нет перьев.
– Не считая пары жуков, которых ты притащил из Африки, – вмешалась Тео. – И этого кузнечика, который постоянно громко стрекочет. Наверняка выполз из твоего чемодана.
– Буду знать, – ответил Люциус. Значит, он не ошибся: это действительно стрекотал сверчок.
– Итак, ребята, давайте поднимем чашки! – воскликнул Харольд. – За нашего нового друга Люциуса!
– За Люциуса! – чокнулся с ним Себастиан.
– За вас, – сказал Люциус.
– Гип-гип… – громко начал было Джеймс, но сбился, провожая растерянным взглядом облачко пара, вырвавшееся из его головы. – И… э-э-э… ура!
Сделав глоток, Люциус обнаружил, что вкус у его яблочно-одуванчикового чая – каким-то невероятным образом одновременно фруктовый и горький – просто отвратительный. Тем не менее он выдавил улыбку и кивнул Харольду:
– Очень… необычно.
– Хорош, правда? – спросил Харольд, который, видимо, пил то же самое.
– Необычен, – настаивал Люциус.
Себастиан едва заметно улыбнулся и поставил чашку:
– А что ты делаешь в Лондоне?
– Ничего особенного, – пожал плечами Люциус, в который раз за этот день подумав о маме. Его снова охватила тоска по ней, но он не хотел показывать этого остальным. – Я живу у мистера Холмса, пока моя мама в отъезде, – пришлось ему соврать. – Она иллюзионистка и путешествует сейчас с варьете по Европе. Обычно она берёт меня с собой, но в этот раз не получилось, и она оставила меня у своих давних знакомых Холмса и Ватсона. Полный отстой, – поморщился он, но глаза Харольда заблестели от возбуждения:
– Странствующая иллюзионистка? Просто фантастика! Ты наверняка много где побывал.
– Это да. В Нью-Йорке, Риме, Париже. Везде, где ценят шоу иллюзионистов. На ярмарках мама не выступает – только на крупнейших сценах мира. – На самом деле им уже приходилось зарабатывать себе на хлеб в довольно убогих заведениях, но об этом Люциус предпочёл умолчать.
– Как увлекательно! – восхитился Харольд.
– Значит, ты идеально вписываешься в нашу компанию, – заключил Себастиан. – Мы все уже повидали мир. Ну, кроме Харольда – он никуда не выезжал из Лондона, насколько я знаю.
– А вот и нет, – возразил Харольд. – Два года назад я ездил на морской курорт Милфорд-он-Си на южном побережье Англии.
Люциус вскинул брови, и Себастиан тоже вопросительно посмотрел на Харольда:
– Морской что?
– Курорт, – пробормотал Харольд. – Мама отправила меня туда. Из-за всех этих аллергий. Там было довольно скучно… – Он смущённо помешал ложечкой чай, но потом лицо его прояснилось: – Но кое-что хорошее там всё-таки было. В одном антикварном магазинчике я наткнулся на ржавые детали автомата-дворецкого. Чтобы не скучать, я купил их и начал мастерить. После возвращения я в папиной лаборатории ещё кое-что улучшил. Так появился Джеймс – ходячий лексикон, который помогает мне в исследованиях и экспериментах. Я внёс в него всю информацию из папиной научной библиотеки. Теперь он всё знает и просто незаменим. Кроме того, он не просто машина. Полтора года назад во время прогулки в него ударила молния, и с тех пор он ведёт себя не как автомат. Папа считает это неисправностью ядра управления, но я вам клянусь – это нечто большее. Он почти как живой. Мой самый верный спутник.
– Благодарю вас, мастер Харольд, – продребезжал Джеймс. Из его головы вырвался пар, от которого запотели щёки – похоже было, будто он покраснел. – Очень мило с вашей стороны.
Люциус остолбенело переводил взгляд с бледного мальчика на машину и обратно:
– И ты один его смастерил?!
– Ну, почти, – кивнул Харольд. – Папа немного помог мне запрограммировать его ядро управления. Он довольно известный разработчик автоматов. Но в целом…
– Харольд – наш маленький гений, – пояснил Себастиан. – Уверен, что в Лондоне никого умнее не найдётся. Он считает в уме лучше, чем ты на бумаге. И постоянно изобретает какие-нибудь штуки – как, например, эту специальную чаеварку.
– Кстати, скоро она будет работать полностью автоматически, – похвастался Харольд. Когда речь шла о технике, он чувствовал себя в своей стихии и буквально расцветал. – Я уже начертил все чертежи. Надо только раздобыть пару шестерённых гидромоторов и старое ядро управления. Потом я пробью несколько перфокарт, и нам будет достаточно лишь вставить нужную – и из другого конца машины польётся чай. Сам собой.
– Кого-кого ты пробьёшь? – растерянно переспросил Люциус.
– Перфокарты, – повторил Харольд. – Это носители данных на специальной бумаге. В них пробивают отверстия, вставляют в машину с ядром управления, и она распознаёт эту комбинацию отверстий как команду и выполняет её – например, заваривает чай.
– Я, правда, мало что понял, но звучит заманчиво, – признал Люциус.
– У него вся семья такая, – сказал Себастиан. – Все гениальные учёные. Или чокнутые учёные – это как посмотреть. Дядя Харольда сейчас работает над прибором, который должен летать. Причём не как дирижабль, нет – он должен преодолеть земное притяжение. Хочет полететь на нём на Луну. – По тону Себастиана было понятно, что этот план он относит скорее к категории безумных.
– Его летучий шар функционирует! – Харольд большим пальцем указал через плечо на парящий в двух футах над верстаком шар, который Люциус заметил ещё когда вошёл.
– Ты прав: вверх на нём подняться можно, – сухо заметил Себастиан. – Только вот вниз уже не спустишься. Замечательный летательный аппарат.
– А твои родители чем занимаются? – обратился Люциус к Тео. Он хотел перевести разговор в другое русло, пока двое его новых друзей не поссорились.
– Мой отец – полковник Британской армии, – ответила девочка, гладя внушительных размеров тигрового питона будто котёнка. – До недавних пор мы жили в Индии, но полгода назад переехали в Лондон. Отец не объяснил почему. Это связано с его работой. Он говорит, мы пробудем здесь не больше года. Оно и к лучшему, я считаю. Погода в Лондоне просто отвратительная. В Индии намного лучше.
В этом Люциус не сомневался, хотя в Индии ещё ни разу не бывал. В мире не много найдётся мест, которые выглядели бы уродливее, чем Лондон в дождь – а дождь здесь шёл постоянно.
– А твоя мама? – спросил он. – Она тоже здесь или осталась в Индии?
– Моя мама умерла, – ответила Тео.
– О, – Люциус сделал сочувственное лицо. – Мне жаль.
– Ничего. Она умерла при родах. Я её не знала. Для меня всегда существовали только отец и мои няни, Прия и Малати. Прия приехала с нами. Малати присматривает за нашей усадьбой в Джайпуре. Я по ней скучаю. Её мать подарила мне мисс Софи. Мисс Софи была тогда ещё совсем маленькой – меньше двадцати дюймов[2].
Люциус улыбнулся:
– Твой папа наверняка был в восторге.
Тео пожала плечами:
– Он научился ладить с мисс Софи. Теперь он её даже любит. Её просто нельзя не любить. Она такая милая. Правда, мисс Софи? – Девочка подняла руку, на которой лежала змея, и потёрлась щекой о голову питона. Мисс Софи несколько неохотно пошевелила языком.
– Ну, а чем занимается мой отец, ты уже знаешь, – вмешался Себастиан. – Он объездил всю Африку в поисках затерянных городов и исчезнувших племён – так же, как раньше его отец. Мы охотники на крупного зверя и исследователи. Очень неспокойная жизнь, должен сказать. Тебе доводилось проснуться утром – а вокруг тебя лежат тигры? Или удирать от диких аборигенов, жаждущих отрубить тебе голову и сварить из неё суп?
Харольда чуть не стошнило:
– Какая гадость, Себастиан!
– Ничего не поделаешь, – пожал плечами тот. – Всё так и было.
– Нет, – покачал головой Люциус. – Такого мне и в самом деле переживать не доводилось. «Зато кое-что другое», – подумал он, вспомнив их бегство из Парижа.
– А вот мне доводилось. К счастью, ничего не случилось. Бессчётные замечательные открытия стоили всех этих хлопот. – В глазах белокурого мальчика читалась жажда приключений. – Обнаружить забытый город посреди пустыни или древний храм в густых джунглях очень увлекательно. Никогда не знаешь, что тебя ждёт: смертельные ловушки или чудесные сокровища – а может, лишь куча пыли и заброшенные руины? Отец рад и руинам, но, как по мне, экспедиция окупается лишь тогда, когда в конце отыщешь сокровище. Как, например, во время нашего последнего путешествия. Конгарама… Это просто фантастика! Знаешь, что мы нашли там многочисленные скелеты с копьями и щитами?
– О, Себастиан! – простонала Тео. – Ты всё это рассказывал нам ещё две недели назад, когда вы вернулись в Лондон. Мисс Софи не хочется слушать эту историю ещё раз.
– Тогда пусть обмотает голову хвос-том, – огрызнулся Себастиан, недовольный, что его перебили. – Люциус эту историю ещё не слышал. Он наверняка хочет узнать о моих приключениях. Разве нет?
– Когда-нибудь ты непременно должен мне о них рассказать, – ответил Люциус. Он не хотел обижать Себастиана, но считал, что тот слишком уж задаётся. – Но не сейчас. Должен признаться: города, где кипит жизнь, мне намного интереснее, чем города мертвецов. – Увидев разочарование на лице нового друга, Люциус щёлкнул пальцами. – Знаешь что? Вот те вещи, которые вы обнаружили в Конгараме, я бы с удовольствием посмотрел. Как ты считаешь, мы сможем увидеть их в музее ещё до открытия выставки?
Читать бесплатно другие книги:
