Сады Луны Эриксон Стивен

Рваная Снасть остановилась в полудюжине футов за спиной высшего мага Тайскренна. Малазанские знамена хлопали на ветру, а флагштоки скрипели над закопченной башенкой, но здесь, под защитой стены, было тихо и спокойно. На западе вздымались Морантские горы, которые тянулись до самого Генабариса. Южный конец хребта срастался с Тахлинами, образуя зазубренную стену, которая возвышалась на тысячу лиг на восток. Справа раскинулась равнина Рхиви, поросшая пожелтевшей травой.

Тайскренн облокотился на мерлон, глядя, как в город въезжают обозы. Снизу доносились рев волов и крики солдат. Высший маг уже несколько минут не шевелился и не говорил ни слова. Слева от него стоял небольшой деревянный столик. Его дубовая поверхность была изрезана глубоко прочерченными рунами. Тут и там на столешнице виднелись подозрительные темные пятна.

Плечи Рваной Снасти дрожали от напряжения. Встреча с Беллурданом потрясла ее, и чародейка не была готова к тому, что сейчас должно было произойти.

– Сжигатели мостов… – пробормотал высший маг.

Она удивленно нахмурилась и подошла к стене, чтобы встать рядом с Тайскренном. Справа по склону холма – того самого холма, который она никогда не забудет, – спускалась группа солдат. Даже с такого расстояния колдунья сразу опознала четверых: Быстрого Бена, Калама, Скворца и ту девушку, Жаль. Пятым был какой-то низенький коренастый мужчина, наверняка сапер.

– Вот как? – с деланым равнодушием сказала чародейка.

– Взвод Скворца. – Тайскренн перевел на нее сосредоточенный взгляд. – Те самые бойцы, с которыми ты говорила сразу после исчезновения Семени Луны. – Высший маг улыбнулся, а потом похлопал Рваную Снасть по плечу. – Идем. Хочу, чтобы ты раскинула мне карты. Давай начнем.

Он подошел к столику.

– Нити Опоннов сплетаются в любопытный лабиринт, их влияние снова и снова сбивает меня с пути. – Тайскренн повернулся к стене спиной и уселся на выступ, а потом поднял глаза. – Рваная Снасть, – твердо сказал он, – в делах империи я – слуга Ласин.

Чародейка вспомнила тот спор накануне битвы. Ничего с тех пор так и не изменилось: все те же пустые слова.

– В таком случае мне, наверное, следует обратиться с жалобой к ней самой.

Тайскренн приподнял бровь:

– Будем считать это неуместной шуткой.

– Я, вообще-то, говорю серьезно. С чего это ты решил, будто я шучу?

– Не играй с огнем, женщина, – сухо ответил высший маг.

Рваная Снасть вытащила Колоду Драконов и прижала ее к животу, поглаживая пальцами верхнюю карту. Какие странные ощущения: прохлада, тьма и чувство огромной тяжести, словно бы на тебя что-то давит. Она положила колоду в центре стола, а потом медленно и неуклюже опустилась на колени. И посмотрела в глаза Тайскренну:

– Ну что, с чего начнем?

– Расскажи мне о вертящейся монете.

Рваная Снасть так и застыла на месте, не в силах даже пошевелиться и перевести дыхание.

– Бери первую карту, – приказал Тайскренн.

Натужно и со свистом она выпустила воздух из легких.

«Да будь ты проклят!»

Отзвук смеха зазвенел в голове, и она поняла, что некто каким-то неведомым образом открыл ей Путь. Кто-то из Взошедших тянулся к миру через нее, в его присутствии чувствовались прохлада и скрытая усмешка, почти озорство. Глаза закрылись сами собой, и чародейка потянулась за первой картой. Небрежно шлепнула ее на стол справа от себя. Не открывая глаз, улыбнулась:

– Независимая карта: Держава, она же – Сфера. Означает правосудие и истинное зрение.

Вторую карту Рваная Снасть бросила в левую часть поля.

– Дева, Высокий дом Смерти. Видишь, какая она здесь – вся покрытая шрамами, глаза завязаны, а на руках кровь.

Еле слышно, откуда-то издалека, послышался стук конских копыт; он неуклонно приближался, но вдруг резко затих, словно бы невидимого всадника поглотила земля. А потом звук снова раздался, но уже позади нее.

«Наверняка та самая девчонка», – подумала чародейка и кивнула сама себе.

А вслух сказала:

– Кровь на ее руках – чужая, и преступление тоже совершила не она. Повязка на глазах Девы вся мокрая от слез.

Рваная Снасть шлепнула на стол перед собой третью карту. Под закрытыми веками родился образ. Чародейка похолодела от страха.

– Убийца, Высокий дом Тени. Узел, граф бесконечных вервий, Покровитель Убийц вошел в эту игру. – На миг ей показалось, что она слышит вой Гончих Тени. Чародейка положила руку на четвертую карту и испытала странные ощущения: сперва волну узнавания, а затем что-то вроде приступа ложной скромности. – Опонны: Госпожа в прямом положении, а Господин – в перевернутом. – Она вытащила карту и положила напротив Тайскренна.

«Вот твоя преграда. – Она слегка улыбнулась. – Побейся об нее, высший маг. Госпожа смотрит на тебя с отвращением».

Рваная Снасть понимала, что в сердце Тайскренна, словно горячие угли, пылают вопросы, но он их не задаст. Слишком много силы стоит за этим откровением. Почувствовал ли он присутствие Взошедшего? Может быть, это его испугало.

– Монета, – услышала она собственный голос, – вертится, высший маг. Лицо на ней видит многих, а может, лишь избранных – вот, посмотри сам. – Она положила пятую карту рядом с Опоннами, край к краю. – Еще одна независимая карта: Корона. В прямой позиции она символизирует мудрость и справедливость. Вокруг нее стены прекрасного города, освещенного газовым пламенем, голубым и зеленым. – Чародейка помедлила, сообразив, что это Даруджистан, последний из Вольных городов.

Магический Путь закрылся, Взошедший резко отстранился от нее, словно бы игра ему наскучила. Глаза Рваной Снасти распахнулись, и неожиданное тепло окутало уставшее тело.

– В лабиринте Опоннов, – сказала она, посмеиваясь над истиной, скрытой в этом утверждении, – я не могу пройти дальше, высший маг.

Тайскренн громко выдохнул и откинулся назад.

– Ты зашла куда дальше, чем удавалось мне, чародейка. – Он напряженно взглянул на нее. – Я восхищен твоим мастерством, хотя и не слишком рад тому, что ты мне сообщила. – Тайскренн нахмурился, оперся локтями о колени и сложил перед лицом длинные пальцы. – Вертящаяся монета, этот вечный звон. Наверняка своеобразный юмор Шутов: даже сейчас я чувствую, что нас сбивают с толку. Дева Смерти – это самая вероятная ловушка.

Теперь пришел черед Рваной Снасти восхищаться его проницательностью. Значит, высший маг – один из адептов. Неужели он тоже слышал смех, которым сопровождалось появление карт на столе? Она от души надеялась, что нет.

– Возможно, ты прав, – сказала чародейка. – Лицо Девы все время меняется: это может быть кто угодно. Чего не скажешь про лица Опоннов или Узла. И да, – она кивнула, – очень возможно, что это ловушка. – Ей было так приятно говорить с ним на равных, но потом колдунья мысленно осадила себя и досадливо поморщилась: «Всегда лучше, чтобы ярость и ненависть оставались чистыми, ни с чем не смешанными».

– Я хотел бы услышать твои соображения, – произнес Тайскренн.

Рваная Снасть пораженно вздрогнула под пронзительным взглядом высшего мага и начала собирать карты.

«Может, какие-то объяснения не повредят? В любом случае так он еще больше запутается».

– Интриги – сильная сторона Покровителя Убийц. Я не почувствовала присутствия его Короля, Престола Тени. Так что подозреваю: Узел в этом деле действует один. Берегись Убийцы, высший маг, поскольку он отличается еще большей изощренностью, чем его хозяин. И хотя Опонны ведут свою партию, это все часть одной и той же большой игры, и разворачивается она в нашем мире. У Близнецов Удачи нет власти во владениях Тени, но Тень – это магический Путь, известный умением выходить за свои прежние границы. Здесь правила сплошь и рядом нарушаются, как тебе известно.

– Что да, то да, – проговорил Тайскренн, с кряхтением поднимаясь. – Рождение этого ублюдочного владения всегда меня беспокоило.

– Оно еще молодо. – Рваная Снасть собрала карты и спрятала их в карман плаща. – Прежде чем оно окончательно оформится, пройдут века – если это вообще когда-нибудь случится. Вспомни другие новые Дома, которые погибли так же быстро, как и родились.

– Но от этого несет слишком большой силой, – возразил Тайскренн и начал снова рассматривать Морантские горы. – Я надеюсь, – сказал он, когда Рваная Снасть подошла к лестнице, ведущей вниз, в город, – что моя благодарность чего-то да стоит. В любом случае, чародейка, я у тебя в долгу.

Рваная Снасть немного помедлила, а потом, так ничего и не ответив, начала спускаться. Тайскренн был бы куда менее великодушен, если бы узнал, что она обманула его.

Мысли чародейки вновь вернулись к карте Девы. А ведь, похоже, она все правильно угадала. Топот коней, который Рваная Снасть услышала снизу, не был иллюзией. Взвод Скворца только что въехал в город через ворота в стене под ними. И среди прочих всадников была Жаль. Простое совпадение? Возможно, но колдунья была уверена, что это не так. Вертящаяся монета как раз тогда на мгновение затихла, но потом звон ее зазвучал вновь. Правда, Рваная Снасть слышала этот самый звон днем и ночью, так что уже перестала замечать, и ей пришлось сосредоточиться, чтобы снова его расслышать. Но она ощутила толчок, почуяла, как изменилась тональность, словно бы сама монета вдруг ненадолго… растерялась, что ли.

Дева Смерти и Убийца Высокого дома Тени. Между ними явно была какая-то связь, и это беспокоило Опоннов. Очевидно, все по-прежнему оставалось в движении.

– Ну и дела, – пробормотала колдунья, когда добралась до нижней площадки лестницы.

Она увидела молоденького пехотинца, с которым говорила накануне. Тот стоял в шеренге новобранцев посреди двора. Никого из офицеров рядом не было. Рваная Снасть подозвала парнишку к себе.

– Да, чародейка? – Он подошел и вытянулся перед ней в струнку.

– Почему вы тут выстроились?

– Нам будут выдавать оружие. Сержант сейчас вернется с повозкой.

Рваная Снасть кивнула:

– У меня есть для тебя задание. Не беспокойся, я прослежу, чтобы ты получил свое оружие – и самое лучшее, а не ржавую железяку, какие выдадут твоим друзьям. Если командир заинтересуется, по какой причине ты отсутствовал, отправляй его ко мне.

– Хорошо, чародейка.

Рваная Снасть испытала укол сожаления, глядя в ясные, полные искреннего восхищения глаза юноши. Скорее всего, он погибнет в ближайшие несколько месяцев. Много злодеяний пятнали знамя Малазанской империи, но то, как там относились к зеленым новобранцам, было одним из самых худших. Она вздохнула:

– Разыщешь сержанта Скворца из взвода сжигателей мостов и лично передашь ему послание: «Толстая колдунья, которая умеет гадать на картах, хочет с ним поговорить». Запомнил, рядовой?

– Так точно. – Мальчик аж побледнел от волнения.

– Повтори.

Солдат сосредоточенно, с каменным лицом повторил ее слова.

Рваная Снасть улыбнулась:

– Отлично. А теперь беги и не забудь получить у Скворца ответ. Я буду у себя.

Капитан Паран обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на черных морантов. Взвод только что добрался до гребня плато. Паран провожал их глазами, пока солдаты не исчезли из виду, а потом снова перевел взгляд на город, что возвышался на востоке, за широкой плоской равниной.

Отсюда Крепь казалась почти мирной, хотя земля под стенами ее была усыпана обломками базальта, а в воздухе еще был разлит смрад сражения, этакая смесь огня и дыма. Около стены уже возвели леса, и там толпились крошечные фигурки рабочих: судя по всему, заделывали огромные проломы. Из северных ворот к холмам змеей протянулась череда повозок, над которыми вилась целая туча ворон. Вдоль этой гряды холмов выстроилась шеренга курганов, слишком ровных, чтобы быть творением природы.

До Парана уже доходили некоторые слухи. Пятеро погибших чародеев, в том числе – двое высших магов. Вторая армия понесла такие потери, что уже начали поговаривать, будто ее вообще расформируют, а остатки сольют с Пятой и Шестой. Семя Луны отступило на юг, за Тахлинские горы, к озеру Азур, оставляя за собой хвост дыма и кренясь на сторону, как потрепанная грозовая туча. Но одна новость была особенно страшной: сжигателей мостов больше нет. Одни утверждали, будто погибли все до единого; другие возражали, что несколько взводов успели выбраться наверх, прежде чем обрушились тоннели.

Паран был не в духе. Он уже несколько дней провел среди морантов. Эти жутковатого вида воины предпочитали помалкивать, а если и общались, то лишь между собой, на своем невразумительном наречии. Все сведения, которые капитан получил в Генабарисе, устарели, и это ставило молодого офицера в неловкое положение. Да уж, в такой переплет он еще не попадал.

Ну и куда теперь? Паран поправил вещмешок и приготовился к долгому ожиданию, однако вдруг заметил, что на дальний край плато поднялся всадник. Он вел в поводу второго коня и направлялся прямо к капитану.

Паран вздохнул. Иметь дело с когтями всегда неприятно. Слишком уж они самоуверенные. За исключением того агента в Генабарисе, он ни с кем из них не сумел найти общий язык. И уже очень давно, больше двух лет, рядом с Параном не было никого, кого он мог бы назвать своим другом.

Когда всадник подъехал поближе, Паран невольно отшатнулся: половина лица у когтя обгорела, правый глаз прикрывала повязка, да и голову он держал под каким-то странным углом. Прибывший жутковато ухмыльнулся, а затем спешился и хрипло поприветствовал капитана:

– Ага, а вот и наш новенький!

– Это правда, про сжигателей мостов? – требовательно вопросил Паран. – Они действительно все погибли?

– Почти. Осталось пять взводов из сорока, да и в тех людей немного. – Он сощурил левый глаз и поправил свой видавший виды шлем. – Вы и не представляете, куда попали. Вы же новый капитан, которого прислали во взвод Скворца, да?

– Вы хорошо знаете сержанта Скворца? – Паран нахмурился. Этот коготь не был похож на остальных, которые обычно держали свои мысли при себе и вообще не отличались общительностью, что капитана вполне устраивало.

Одноглазый запрыгнул обратно в седло.

– Поехали. Поговорим по дороге.

Паран подошел к другой лошади и приторочил свой мешок к седлу. Оно было семиградского образца: высокое и с изогнутой вперед длинной лукой – он видел несколько таких в Генабакисе. Эту деталь капитан сразу же отметил. Семиградье было вечной проблемой империи. Недаром нынешняя кампания с самого начала пошла наперекосяк: большая часть Второй, Пятой и Шестой армий состояла из уроженцев Семиградья. И это явно не простое совпадение.

Паран сел на лошадь, и они легким аллюром поехали по плато.

– У сержанта Скворца тут много сторонников, – заговорил коготь. – Хотя он и ведет себя так, будто сам этого не знает. Вам следует помнить то, что уже напрочь позабыли в Малазе: Скворец ведь когда-то командовал ротой…

Паран резко обернулся. Об этой подробности боевой биографии Скворца и впрямь нигде не упоминалось. С точки зрения имперской истории, такого попросту никогда не было.

– Давненько это было, еще в те времена, когда Дассем Ультор командовал всеми войсками, – беспечно продолжил коготь. – Это ведь именно Седьмая рота Скворца разгромила клику чародеев из Семиградья на пустошах Пан’потсуна. Там-то он и закончил войну. Конечно, все полетело в тартарары, когда Худ забрал дочь Ультора. А вскоре после этого, когда погиб сам Ультор, всех его людей разжаловали. Тогда проклятые штабные крысы и развалили армию. И с тех пор только и делают, что грызутся друг с другом, а на саму войну им плевать. – Коготь наклонился вперед, навалившись на луку седла, и выразительно сплюнул через левое ухо коня.

Паран вздрогнул, увидев этот жест. В давние времена он означал начало племенной войны в Семиградье. Теперь же стал символом малазанской Второй армии.

– Вы хотите сказать, – уточнил Паран, – что история, которую мне сейчас поведали, тут всем известна?

– Ну, не в подробностях, а лишь в общих чертах, – признал коготь, – но среди бойцов Второй армии есть ветераны, которые сражались за Ультора не только в Семиградье, но даже в Фаларе.

Капитан призадумался. Человек, который ехал рядом с ним, хоть и был когтем, тоже принадлежал ко Второй армии и хранил ей верность, поскольку прошел вместе с ее бойцами огонь и воду. Любопытно…

Он взглянул на своего спутника и увидел, что тот ухмыляется.

– Что это вас вдруг развеселило?

Коготь пожал плечами:

– Сжигатели мостов сейчас немного на взводе. Им присылают таких зеленых новобранцев, что по всему видно: подразделение собрались распустить. В общем, парень, – он решительно отбросил церемонии, – передай тем, с кем держишь связь там, в Малазе, что они дождутся бунта, если станут и дальше так обращаться со сжигателями мостов. Я это пишу в каждом докладе, но меня, кажется, не слушают. – Его ухмылка стала шире. – Может, они решили, что я переметнулся на другую сторону, а?

Паран пожал плечами:

– А почему именно вас отправили меня встречать?

Коготь расхохотался:

– Можно подумать, что было из кого выбирать! Меня послали, потому что я последний коготь во Второй армии. А в Пятой и в Шестой никого из наших вообще не осталось в живых. Про тисте анди Бруда я молчу: они могут вычислить когтя за тысячу шагов. Моего собственного командира придушили два дня назад – ничего себе история, да? Так что ты мне достался в наследство, капитан. Когда доберемся до города, каждый пойдет своей дорогой, и мы с тобой, скорей всего, больше никогда не увидимся. Как только ты объявишь, что прибыл командовать Девятым взводом, солдаты тебе либо в лицо рассмеются, либо кинжал в глаз воткнут – тут народ даже ставки делает на то, что же именно с тобой сотворят. Печально, но так оно и есть.

Впереди замаячили ворота Крепи.

– И еще кое-что, – добавил коготь, глядя на мерлоны над воротами. – Брошу тебе косточку, капитан, на случай, если вдруг Опонны тебе улыбнутся. Здесь всем заправляет высший маг Тайскренн. Дуджек этому совсем не рад, особенно после битвы с Семенем Луны. Отношения между этими двоими не очень, но высший маг уповает на личную поддержку императрицы, благодаря чему и удерживается наверху. Однако солдаты верны Дуджеку и пойдут за ним куда угодно. Так что предупреждаю: тут посеяли такой ветер, что вот-вот придется пожать бурю.

Паран недоверчиво уставился на собеседника. Правда, Шик описал ему положение вещей, но капитан пропустил его слова мимо ушей: уж больно все походило на сценарий, придуманный специально для того, чтобы виселицы Ласин не стояли без дела.

«А тут вон, оказывается, какой узел завязался. Я совсем не хочу впутываться в ваши интриги. Дайте мне только выполнить свое задание – больше ничего и знать не желаю».

Когда они въехали в тень ворот, коготь снова заговорил:

– Между прочим, Тайскренн смотрел на нас, когда мы подъехали. Он тебя, часом, не знает, капитан?

– Нет, – ответил молодой офицер, а про себя добавил: «Надеюсь, что нет».

Когда они уже оказались в самом городе и на них обрушилась целая какофония звуков, у Парана аж глаза остекленели от изумления. Крепь представляла собой настоящий сумасшедший дом: здания со всех сторон были закопчены огнем, развороченные мостовые заполонили как мирные жители, так и военные; повсюду грохотали повозки, громко ржали лошади, орали люди. Капитан поневоле призадумался, уж не настал ли его смертный час.

«Итак, что мы имеем? – Он попытался рассуждать спокойно. – Мне нужно принять командование взводом, в котором за три года сменилось четыре капитана, а потом выполнить секретное задание, причем так, чтобы никто ничего даже и не заподозрил. Да еще вдобавок действовать придется на фоне растущей, как грозовая туча, вероятности полномасштабного восстания: лучший военный ум Малазанской империи противостоит высшему магу, борется за место под солнцем, не особо стесняясь в средствах».

Подобный расклад изрядно встревожил Парана.

Он покачнулся от сильного хлопка по плечу. Оказывается, коготь направил своего коня поближе и наклонился к спутнику:

– Что, капитан, растерялся? Не бойся, тут у всех ум за разум заходит, да и немудрено. Хочешь добрый совет? Займись тем, что видишь перед самым носом, а про остальное пока забудь. Все придет в свое время. Отыщи для начала сжигателей мостов. С этим проблем не будет: спроси у любого пехотинца, он покажет.

Паран кивнул.

Коготь помолчал, а затем добавил:

– Я тут подумал, капитан. Учти, это всего лишь догадка, но мне почему-то кажется, что ты здесь не просто так, а сумеешь кое-что изменить. Нет, не трудись отвечать. Просто, если вдруг попадешь в беду, передай весточку Току-младшему, это я. Я служу вестовым в курьерском корпусе Второй армии. Хорошо?

Паран снова кивнул.

– Спасибо, – произнес он. И как раз в этот момент у них за спинами послышался громкий треск, а потом раздался хор разгневанных голосов. Однако ни тот ни другой даже не обернулись.

– Что ты сказал, капитан?

Паран улыбнулся:

– Лучше поезжайте восвояси, от греха подальше. Я уж и сам как-нибудь найду Девятый взвод, не заблужусь.

– Нисколько не сомневаюсь, капитан.

Ток-младший помахал ему рукой, а затем повернул коня в какой-то проулок. Через секунду Паран потерял когтя из виду. Он глубоко вздохнул, а затем начал озираться в поисках подходящего солдата, который мог бы стать ему проводником.

Паран знал, что детство и юность, проведенные на родине в кругу аристократов, научили его хитрости и притворству, а именно эти качества и требовались, чтобы успешно выполнить задание Лорн. Но за последние два года он все яснее понимал, во что превратился, и это его огорчало. Куда подевался пылкий, искренний юнец, который дерзко говорил с адъюнктессой императрицы в тот далекий день на Итко-Канском побережье? Он упал прямо в руки Лорн, как кусок глины. И она принялась лепить из него то, что умела лучше всего.

Теперь Парана особенно пугало иное обстоятельство: он привык к тому, что его используют. Он перестал быть самим собой, ибо уже столько раз притворялся кем-то другим, видел тысячу лиц, слышал тысячу голосов, которые боролись с его собственными. Молодой благородный юноша, который так искренне верил в честь и имел твердые принципы, превратился в какую-то совершенно чуждую личность, холодную, жесткую и изворотливую. Это существо скрывалось в самых глубоких тенях его сознания и наблюдало за происходящим. Никаких размышлений, никаких выводов – только ледяное, отстраненное наблюдение.

Паран уже и не надеялся, что тот молодой человек когда-нибудь снова увидит дневной свет. Скорее уж он будет просто все глубже и глубже погружаться в темноту, пока не растворится в ней без следа.

Хотя не все ли ему равно? Паран уже и сам этого толком не знал.

Капитан вошел в казарму, в которой когда-то размещался гарнизон Крепи. Лишь одна немолодая женщина в солдатской форме валялась на койке, так что ее замотанные тряпками ступни высовывались за край кровати. Матрас сняли и швырнули в угол, женщина лежала на голых досках, зажмурившись и закинув руки за голову.

Паран ненадолго задержал на ней взгляд, а потом осмотрел помещение. Больше здесь никого не было. Он снова поглядел на женщину:

– Ты ведь капрал, не так ли?

Она даже не пошевелилась.

– Ага, и что?

– Я так понимаю, – сухо заметил Паран, – что о субординации тут вообще все позабыли.

Ее глаза открылись и лениво осмотрели офицера.

– Наверное, – сказала она и снова смежила веки. – Ты кого-то ищешь или что?

– Я ищу Девятый взвод, капрал.

– Зачем? У них опять неприятности?

Паран улыбнулся про себя.

– Скажи, капрал, ты – обычный сжигатель мостов?

– Все «обычные» погибли.

– Кто твой командир? – продолжал расспросы Паран.

– Мураш, но его тут нет.

– Это я вижу. – Капитан подождал, а потом вздохнул. – Ладно, и где этот Мураш?

– Поищи в таверне Нобба на этой же улице. Когда я видела его в последний раз, он проигрывал последнюю рубашку Колотуну. Мураш любит в карты играть, да вот только не умеет. – Она начала ковыряться в зубах.

Паран удивленно поднял брови:

– Ваш командир играет в карты с подчиненными?

– Мураш – сержант, – объяснила женщина. – Наш капитан погиб. Да и все равно Колотун не из нашего взвода.

– Ага, ясно. И в каком же он взводе?

Женщина ухмыльнулась и проглотила то, что выковыряла пальцем из зубов.

– В Девятом.

– Как тебя зовут, капрал?

– Хватка, а тебя?

– Капитан Паран.

Хватка встрепенулась и села, широко раскрыв глаза:

– Ого! Так ты и есть тот самый новый капитан, молодой и зеленый, который еще и меча из ножен не доставал?

Паран усмехнулся:

– Верно.

– Ты хоть знаешь, какие тут народ против тебя ставки делает? Шансы, прямо скажем, не очень-то.

– Что ты имеешь в виду?

Женщина широко улыбнулась.

– Ох, попомни мои слова, – ответила она, снова укладываясь на спину и закрывая глаза, – что первая кровь, которую ты увидишь, будет твоей собственной, капитан Паран. Возвращайся-ка ты лучше на Квон-Тали, там безопасно. Давай беги, императрице нужно пятки вылизать.

– Они и так уже достаточно чистые, – произнес Паран. Он никак не мог решить, что делать в этой ситуации. С одной стороны, хотелось вытащить меч и разрубить Хватку пополам. С другой – расхохотаться, и в этом желании отчетливо звенела нотка истерики.

Тут у него за спиной хлопнула входная дверь, и тяжелые шаги застучали по половицам. В комнату ворвался краснолицый сержант с огромными, лихо закрученными усами. Он подошел к койке, не обращая внимания на Парана, и сердито уставился на женщину:

– Хватка, чтоб тебе пусто было, ты же говорила, что Колотуну сегодня не везет! А теперь этот кривоногий подонок меня обчистил!

– Колотуну нынче и вправду не везет, – ответила Хватка. – Только тебе не везет еще больше. Об этом же ты меня не спрашивал? Мураш, познакомься с капитаном Параном, новым офицером Девятого взвода.

Сержант развернулся на каблуках и оглядел Парана.

– Худов дух! – пробормотал он и снова перевел взгляд на Хватку.

– Я ищу Скворца, сержант, – мягко сказал Паран.

Что-то в тоне капитана заставило Мураша обернуться. Он открыл было рот, чтобы высказать все, что он думает о новичке, но встретил твердый взгляд Парана и передумал.

– Тут какой-то мальчишка принес послание, и Скворец отчалил. Но его люди сейчас сидят у Нобба.

– Спасибо, сержант, – холодно поблагодарил Паран и вышел из казармы.

Мураш глубоко вздохнул и посмотрел на Хватку.

– Два дня парень продержится, – заявила она, – а потом его кто-нибудь прикончит. Старый Камнерож на это двадцать монет поставил.

Мураш помрачнел:

– Что-то мне подсказывает: плакали его денежки.

Паран вошел в таверну Нобба и остановился в дверях. В зале было полно солдат, их голоса сливались в глухой гул. Но только у некоторых пламенел на форме значок сжигателей мостов, все остальные были из Второй армии.

За большим столом под выступающей галереей, на которую выходили двери комнат второго этажа, играли в карты полдюжины сжигателей мостов. Широкоплечий человек с черными волосами, заплетенными в косички и собранными в хвост, весь унизанный талисманами и фетишами, сидел спиной к залу и с бесконечным терпением сдавал карты. Несмотря на рев толпы, Паран слышал, как он монотонно подсчитывает очки. Остальные картежники поливали сдающего потоком брани, но без особого результата.

– Баргаст, – пробормотал Паран, рассматривая мужчину. – Единственный среди сжигателей мостов. Значит, это Девятый взвод. – Он глубоко вздохнул и шагнул в толпу.

Когда Паран остановился за спиной у баргаста, его дорогой плащ уже был залит прокисшим элем и горьким вином, а на лбу поблескивал пот. Баргаст только что закончил тасовать карты и положил колоду в центре стола, показав при этом бесконечную голубую татуировку, покрывавшую спиралями всю руку и только кое-где рассеченную белесыми шрамами.

– Вы из Девятого взвода? – громко спросил Паран.

Мужчина с обветренным лицом того же цвета, что и его кожаная фуражка, поднял взгляд, но потом снова сосредоточился на картах. И небрежно поинтересовался:

– Вы, наверное, капитан Паран?

– Да. А вас как зовут?

– Я Колотун. Это, – он кивнул на крупного человека справа от себя, – Молоток, взводный целитель. Баргаста зовут Ходок, но вовсе не потому, что он ни одной юбки не пропустит. Остальные не стоят вашего внимания: они из Второй армии да и вообще играть не умеют. Садитесь, капитан. Скворец и остальные отлучились на время. Но они скоро вернутся.

Паран нашел пустой стул и поставил его между Молотком и Ходоком.

Колотун проворчал:

– Эй, Ходок, ты выбрал уже игру или нет?

Глубоко вздохнув, Паран обернулся к Молотку:

– Скажите мне, целитель, какова средняя продолжительность жизни у офицеров, которые служат в подразделении сжигателей мостов?

Колотун фыркнул:

– До сражения с Семенем Луны или после?

Молоток чуть приподнял тяжелые брови, отвечая капитану:

– Где-то две кампании. Вообще-то, от многих вещей зависит. Стальные яйца – это хорошо, но недостаточно. Хотите добрый совет? Надо позабыть все, чему тебя учили, и прыгнуть к сержанту на коленки, как малое дитя. Будешь его слушать, дольше проживешь.

Колотун стукнул по столу:

– Эй, Ходок, не спи! Так во что мы играем дальше?

Баргаст нахмурился.

– Я еще думаю, – прогудел он.

Паран откинулся на спинку стула и расстегнул ремень.

Ходок наконец-то определился, и Колотун, Молоток и трое солдат из Второй армии разочарованно застонали, потому что баргаст всегда только эту игру и выбирал.

Целитель обратился к капитану:

– Я так понимаю, что вы уже успели наслушаться всяких ужасов о сжигателях мостов, верно?

Паран кивнул:

– Да, офицеры откровенно их побаиваются. Говорят, смертность у вас такая высокая, потому что половина капитанов умирает с кинжалом в спине.

Он немного помолчал и уже собрался было продолжить, когда заметил, что вдруг наступила тишина. Игра остановилась, и все глаза устремились к нему. Под рубашкой на теле Парана выступил пот. Однако не сдаваться же? И он заговорил снова:

– И я уже готов в это поверить, судя по тому, что успел здесь увидеть. Но я вам так скажу – всем вам: если получу нож в спину, то уж лучше – за дело. Иначе я буду крайне разочарован. – Он застегнул ремень и поднялся. – Передайте сержанту, что я в казарме. Хочу поговорить с ним перед официальным построением.