Сады Луны Эриксон Стивен

Тайскренн стоял на первом холме, почти в тени базальтовой крепости. Они разделились на три группы, и каждая заняла позицию на одном из холмов посреди равнины под стенами Крепи. Отряд чародеев расположился на самом дальнем, Тайскренн – на ближнем, а три остальных высших мага – на центральном. Рваная Снасть знала их всех. Ночная Стужа, с волосами черными, как вороново крыло, высокая и властная до жестокости – именно это ее качество так привлекало покойного императора. Рядом с ней – ее вечный спутник Беллурдан, сокрушитель черепов, великан из народа теломенов, обладающий такой неимоверной физической силой, что мог бы даже попытаться выбить ворота Семени Луны, если бы до этого дошло. И А’Каронис, повелитель пламени, низенький и кругленький, с пылающим посохом, превосходящим своей длиной копье.

Вторая и Шестая армии заняли равнину и обнажили оружие, готовые ринуться на штурм, едва лишь будет дан сигнал. Семь тысяч опытных бойцов и четыре тысячи новобранцев. Легионы черных морантов выстроились на западной гряде в четверти мили от них.

Полуденный воздух был недвижен. Над солдатами вились заметные издалека рои жадных насекомых. Небо затянуло тонким, но сплошным слоем туч.

Рваная Снасть стояла на вершине холма, под одеждой по ее телу катился пот. Она смотрела на солдат на равнине, копошащихся там, внизу, под ногами маленького магического отряда. Согласно правилам, за ней должны были располагаться шестеро чародеев, из которых осталось только двое. Чуть в стороне ждал Локон, закутанный в темно-серый плащ – обычное свое боевое облачение, – и выглядел он весьма самоуверенно.

Калот легонько толкнул Рваную Снасть локтем и кивнул в сторону Локона:

– Чему это он так радуется?

– Эй, Локон! – позвала Рваная Снасть. Маг обернулся к ней. – Ну что, угадал ты имена трех высших магов?

Улыбнувшись, он снова отвернулся.

– Ненавижу, когда этот тип что-то скрывает, – сказал Калот.

– Он о чем-то догадывается, это наверняка, – проворчала чародейка. – Вот мне интересно, что такого особенного в Ночной Стуже, Беллурдане и А’Каронисе? Почему Тайскренн выбрал именно их – и как Локон об этом узнал?

– Вопросы, вопросы, – вздохнул Калот. – Вообще-то, все трое – опытные маги и не в таких переделках бывали. Во времена императора каждый командовал ротой адептов – в ту пору в стране еще было столько магов, что их набирали целые роты. А’Каронис выслужился во время Фаларской кампании, а Беллурдан с Ночной Стужей и того раньше – они пришли из Фенна, что на материке Квон, во время войны за объединение.

– Все трое – и впрямь опытные бойцы, – проговорила Рваная Снасть, – это ты верно подметил. Однако в последнее время никто из них не участвовал в боевых действиях. Их последний поход – тот, что был в Семиградье…

– Где А’Каронис еще получил хорошую трепку на пустоши Пан’потсун…

– Он тогда остался один – императора только что убили. Все погрузилось в хаос. Т’лан имассы отказались признать новую императрицу и двинулись в Яг-одан.

– Говорят, вернулась их от силы половина – с кем бы они там ни столкнулись, встреча была неприятная.

Рваная Снасть кивнула:

– Ночную Стужу и Беллурдана отправили в Натилог, где они и сидели без дела последние шесть или семь лет…

– Пока Тайскренн не послал теломена в Генабарис, чтобы разобрать какие-то там древние свитки.

– Мне страшно, – призналась Рваная Снасть. – Очень страшно. Ты видел лицо Дуджека? Он что-то понял – и это было для него как кинжал в спину.

– Пора работать! – крикнул Локон.

Калот и Рваная Снасть обернулись. Чародейка оторопела. Последние три года Семя Луны равномерно вращалось вокруг своей оси. Но сейчас вдруг остановилось. У самой вершины напротив них на небольшом выступе открылась ниша. Проход. Пока там было пусто. Но только пока.

– Он знает, – прошептала Рваная Снасть.

– И бежать вовсе не собирается, – добавил Калот.

Внизу, на первом холме, высший маг Тайскренн поднялся и развел руки в стороны. Волна золотого пламени разлилась между его ладонями, а потом покатилась вверх, разрастаясь по пути к Семени Луны. Заклятие врезалось в черный камень, во все стороны полетели обломки, которые затем посыпались вниз. Смертельный град обрушился на город Крепь и на малазанские легионы на равнине.

– Началось, – выдохнул Калот.

Ответом на первую атаку Тайскренна была тишина, если не считать слабого рокота камней, скользивших по черепичным крышам, и далеких криков раненых солдат на равнине. Все взгляды устремились вверх.

Ответ оказался неожиданным для всех.

Черная туча окружила Семя Луны, а затем послышались пронзительные крики. В следующий миг туча проредилась, рассыпалась, и Рваная Снасть поняла, что это такое.

Вороны.

Тысячи и тысячи великих воронов. Они, должно быть, гнездились в расселинах и выбоинах на поверхности Семени Луны. Их карканье постепенно стало громче, обернувшись дикой какофонией ярости. Они разлетелись в стороны от базальтовой крепости, раскинув огромные семифутовые крылья, поймали ветер и вознеслись высоко над городом и равниной.

Страх в сердце Рваной Снасти переплавился в ужас.

Локон хрипло расхохотался и обернулся к ним.

– Это посланцы Семени Луны, дорогие коллеги! – В его глазах плясало безумие. – Птицы-падальщики! – Он отбросил плащ и поднял руки. – Вообразите себе господина, который может накормить аж тридцать тысяч великих воронов!

На уступе возле прохода появилась фигура; она вскинула руки, а ветер разметал серебристые волосы.

«Вот он, Аномандер Рейк, Грива Хаоса. Властитель чернокожих тисте анди, который видел сто тысяч зим и пробовал кровь драконов; тот, что правит последними своими соплеменниками, сидя на престоле Скорбей, в королевстве обреченном и волшебном, лишенном своей собственной земли».

Аномандер Рейк казался крохотным на фоне цитадели, почти незаметным с такого расстояния. Но эта иллюзия вскоре рассыпалась. Чародейка ахнула, когда аура его силы хлынула во все стороны.

«Вот это да: ее видно даже отсюда…»

– Открывайте свои магические Пути! – срывающимся голосом приказала Рваная Снасть. – Живо!

Пока Рейк еще собирался с силами, два шара голубого пламени взлетели с центрального холма. Они врезались в СемяЛуны у основания, и цитадель вздрогнула. Тайскренн выпустил еще одну волну золоченого огня, увенчанную янтарной пеной и красноватыми языками дыма.

Владыка Семени Луны ответил незамедлительно. Темная бурлящая лавина скатилась на первый холм. Высший маг рухнул на колени, но все же отразил ее, хотя холм почернел, когда умертвляющая сила прокатилась вниз по склонам и окутала ближайшие ряды солдат. Рваная Снасть видела, как плоть полуночи поглотила беспомощных людей, а потом раздался грохот, который отдался в земле под ногами. Когда мгла растаяла, солдаты остались лежать сгнившими грудами, словно скошенные стебли пшеницы.

«Да это же чародейство Куральд Галейн. Древняя магия, Дыхание Хаоса».

Ее собственное дыхание участилось, грудь сжало: это в нее устремилась сила Тира, ее магического Пути Света. Рваная Снасть придала ему форму, прошептав особые сплетающие слова, а потом высвободила силу. Калот последовал ее примеру, черпая из Мокры, своего магического Пути. Локон погрузился в собственный таинственный источник, и весь отряд вступил в бой.

С этого момента все смешалось в глазах Рваной Снасти, но какая-то ее часть, дрожа на привязи ужаса, продолжала словно бы со стороны наблюдать за размытыми картинами происходящего.

Мир превратился в оживший кошмар: магия взмывала и впивалась в Семя Луны, магия струилась вниз и губила все и вся без разбора. Земля вставала на дыбы и устремлялась к небу грохочущими колоннами. Скалы катились по рядам солдат, как раскаленные камни по снегу. С неба сыпались хлопья пепла и покрывали равно живых и мертвых. Небо стало бледно-розовым, а солнце за мороком поблекло и превратилось в медный диск.

Она видела, как волна магии все-таки пробилась сквозь защиту Локона и разрубила его пополам. В вопле мага звучала скорее ярость, чем боль, но крик мгновенно стих, когда убийственная сила накатилась на Рваную Снасть. Чародейка чувствовала, как ее защита тает под холодной, неистово вопящей волей чар, что стремились ее уничтожить. Она покачнулась, отшатнулась – и выстояла только потому, что Калот добавил силу Мокры к ее слабеющему щиту. А потом волна прошла мимо, покатилась влево от них по склону холма.

Рваная Снасть упала на колени. Калот стоял рядом и сплетал вокруг нее слова силы, но не смотрел на Семя Луны, его взгляд впился во что-то внизу, на равнине. Глаза мага широко раскрылись от ужаса.

Рваная Снасть слишком поздно поняла, что происходит. Калот спас подругу ценой своей жизни и уже видел, как на него накатывается его собственная смерть. Мага окутала вспышка яркого пламени. Сеть защиты вокруг Рваной Снасти внезапно исчезла. Поток трескучего жара, исходившего от того места, где стоял Калот, повалил ее на бок. Чародейка скорее почувствовала, чем услышала, собственный крик, и моментально ушло чувство отстраненности, а с ним рассыпались и последние защитные барьеры, воздвигнутые в ее душе.

Сплюнув пыль и пепел, Рваная Снасть поднялась на ноги и больше уже не атаковала сама, а только прилагала все силы к тому, чтобы остаться в живых. Где-то у нее в голове отчаянно и настойчиво кричал голос: «Калот смотрел на равнину, а не на Семя Луны – он смотрел направо! Локона поразили чары с равнины!» Она увидела, что рядом с Ночной Стужей возник демон-кенрилл’ах. С пронзительным хохотом огромное существо разорвало Ночную Стужу на куски и уже начало пожирать ее останки, когда подоспел Беллурдан. Теломен страшно взвыл, когда демон полоснул изогнутыми когтями по его груди. Не обращая внимания на раны и хлещущую из них кровь, Беллурдан обхватил ладонями голову демона и раздавил ее.

А’Каронис выпускал из своего посоха один сгусток огня за другим, пока Семя Луны почти не скрылось в языках пламени, но потом призрачные крылья льда сомкнулись вокруг низенького толстого чародея и заморозили его на месте. Уже в следующий миг его фигура рассыпалась в пыль.

Магия неустанно бушевала вокруг Тайскренна, который стоял на коленях на вершине измолотого чарами, почерневшего холма. Но каждую новую волну он отбивал в сторону, и они несли смерть и опустошение войскам на равнине. Громче чародейской бури в воздухе, громче пронзительных криков невидимых за пеплом великих воронов, громче рокота падающих скал и воплей умирающих и раненых, громче жутких воплей демонов, которые набросились на солдат, – громче всего, перекрывая все это, неумолчно рокотал напор высшего мага. Огромные куски камня отрывались от Семени Луны и, объятые пламенем и дымом, падали на Крепь, превращая город в кипящий котел хаоса и смерти.

Уши чародейки заложило, и все тело дрожало так, будто сама плоть судорожно пыталась вздохнуть. Рваная Снасть не сразу поняла, что колдовская буря стихла. Даже голос, который кричал в глубине ее сознания, замолк. Она подняла затуманенные глаза и увидела, что Семя Луны, укрытое дымом и пылающее сквозь дюжину трещин на своей изуродованной поверхности, медленно удаляется, отступает. Потом оно оказалось уже за городом, кренясь набок и вращаясь с видимым трудом. Базальтовая крепость направилась на юг, в сторону далеких Тахлинских гор.

Рваная Снасть оглянулась: она смутно припоминала, что отряд солдат искал прибежища на изрытой вершине холма. Открывшаяся глазам картина поразила ее так, что чародейка потеряла последние силы к сопротивлению. От солдат не осталось ничего, кроме доспехов. «Мы ведь не чужие люди и должны помогать друг другу», – вспомнился ей караульный. Рваная Снасть судорожно всхлипнула, а потом перевела взгляд на первый холм.

Тайскренн лежал на земле, но был жив. Полдюжины пехотинцев взобралось по склону холма и окружило высшего мага. Вскоре его унесли.

Большая часть одежды Беллурдана сгорела, а кожу его покрывали багровые ожоги, но он оставался на центральном холме: собирал по кускам тело Ночной Стужи, страшно, по-звериному, завывая от отчаяния. Эта ужасная картина разрывала сердце Рваной Снасти, словно бы по нему стучали раскаленным молотом. Чародейка быстро отвернулась.

– Будь ты проклят, Тайскренн!

Крепь пала, но какой ценой! За это заплатили жизнями четыре мага и множество солдат из войска Дуджека Однорукого. Легионы черных морантов пришли в движение только теперь. Рваная Снасть скрипнула зубами, ее пухлые губы сжались в тонкую линию и побелели. Нечто странное шевелилось в ее памяти: почему-то чародейка была уверена, что эта сцена еще не сыграна до конца.

Ничего, она подождет.

«Пути магии лежат по ту сторону сущего. Найди врата и приоткрой их хоть на волос. Что вытечет наружу – твое, придавай ему форму. – Эти слова сопровождали Рваную Снасть, когда она много лет назад, совсем еще юной девушкой вступила на тропу чародейства. – Откройся тому Пути, который придет к тебе, найдет тебя сам. Черпай его силу – столько, сколько смогут вместить твои тело и душа. Но помни: когда тело ослабеет, врата закроются».

Руки и ноги болели. Рваная Снасть чувствовала себя так, словно последние два часа кто-то безжалостно молотил ее палкой. И меньше всего она ожидала горьковатого привкуса на кончике языка: то был верный знак, что на холм пришло нечто жуткое и очень злобное. Как правило, подобное предупреждение могло явиться чародею, только если врата открыты, а сила беспрепятственно струится по магическому Пути. Она слышала об этом от других магов и сама читала в заплесневелых свитках: в подобные мгновения на смертную землю сходит кто-то из богов.

Но кто бы это мог быть? Учитывая, что сегодня случилось, наиболее подходящим из всех, безусловно, был Худ, бог Смерти. Но интуиция подсказывала Рваной Снасти: нет, это не так. Тут явно происходит нечто другое. Может, дело вовсе даже и не в боге, а в человеке? Чародейка никак не могла определить, кто из окружавших ее людей представлял опасность, и это ее злило. Взгляд невольно возвращался к странной девушке. Но та застыла с отсутствующим видом, словно бы все происходящее нисколько ее не занимало.

Наконец внимание колдуньи привлекли голоса за спиной. Сержант Скворец стоял рядом с Быстрым Беном и вторым солдатом, которые склонились над Локоном. Быстрый Бен сжимал в руке какой-то продолговатый предмет, завернутый в шкуру, и смотрел на сержнта снизу вверх так, словно бы просил у него разрешения.

Между двумя мужчинами ощущалось явное напряжение. Рваная Снасть нахмурилась и подошла ближе.

– Что ты делаешь? – спросила она Быстрого Бена, глядя на предмет, который тот держал в изящных, почти как у женщины, руках.

Чародей словно бы и не слышал ее, впившись глазами в сержанта. Зато Скворец бросил на нее быстрый взгляд.

– Ладно, Бен, давай, – проворчал он, а потом отошел и остановился у склона холма, глядя на запад, туда, где возвышались Морантские горы.

Аскетичное, с тонкими чертами лицо Быстрого Бена напряглось. Он кивнул своему спутнику:

– Готовься, Калам.

Солдат, которого назвали Каламом, присел на пятки и спрятал руки в рукавах. Эта поза казалась странным ответом на слова Быстрого Бена, однако маг, судя по всему, остался доволен. Рваная Снасть увидела, как он положил тонкую, паучью ладонь на дрожащую, залитую кровью грудь Локона. Прошептав несколько сплетающих слов, Бен закрыл глаза.

– Похоже на заклятие Денула, – заметила Рваная Снасть, глядя на неподвижного Калама. – Впрочем, не совсем, – медленно добавила она. – Он его как-то странно изменил.

Но потом чародейка замолчала: ей пришло в голову, что Калам очень похож на готовую к броску кобру. И его, пожалуй, легко спровоцировать: достаточно будет пары опрометчивых слов либо неосторожного движения в сторону Быстрого Бена или Локона. Калам выглядел грузным, неловким, но она помнила, с какой легкостью он проплыл мимо нее.

«Вот уж и вправду змей. Этот человек – профессиональный убийца, который достиг высочайшего уровня мастерства в искусстве смерти. Это уже не просто ремесло, но призвание, ему нравится убивать».

Чародейка невольно задалась вопросом: уж не он ли источник того неведомого присутствия, тихого обещания угрозы, которое окутывало ее почти сладострастным маревом? Рваная Снасть вздохнула. Ну и денек сегодня.

А Быстрый Бен снова затянул сплетающие слова: на этот раз он произносил заклятие над продолговатым предметом, который уже лежал рядом с Локоном. Она видела, как вьющаяся сила опутала этот предмет, наблюдала, как маг водит длинными пальцами по швам на шкуре, – и начинала понимать, что происходит. Он полностью контролировал поток энергии. Быстрый Бен был значительно более искусным магом, чем она сама. Этот человек открыл некий магический Путь, который Рваная Снасть даже не смогла опознать.

– Да кто вы вообще такие? – прошептала женщина, делая шаг назад.

Глаза Локона широко открылись, в них не было ни следа боли либо потрясения. Он нашел взглядом чародейку, и на его разбитых губах заиграла легкая улыбка.

– Утраченное магическое искусство, Снасть. То, что ты сейчас увидишь, не практиковали уже тысячу лет. – Впрочем, потом лицо Локона потемнело, а улыбка поблекла. Что-то вспыхнуло в его глазах. – Вспоминай, женщина! Я и Калот. Когда нас накрыло волной, что ты увидела? Ты ведь почувствовала нечто странное, да? Давай думай! Посмотри на меня! Взгляни на мою рану, обрати внимание на положение моего тела! Почему я упал именно так? Куда я смотрел, когда пришла волна?

Она распознала в глазах умирающего огонь – ярость, смешанную с триумфом.

– Я не до конца уверена, – медленно проговорила Рваная Снасть. – Но пожалуй, да, что-то такое я и впрямь почувствовала.

Та часть ее сознания, которая во время битвы холодно и отрешенно наблюдала за происходящим со стороны, внезапно дала о себе знать. Колдунья вспомнила тот момент, когда погиб Калот, и в голове ее раздался громкий крик: «А ведь смертоносная атака пришла с равнины!»

Прищурившись, она посмотрела на Локона.

– Ну что, сообразила? – спросил тот.

– Аномандер Рейк вообще не целился. Он разил всех без разбора. А те волны были прицельными. Они прикатились с другой стороны. – Рваная Снасть задрожала. – Стало быть, за всем этим стоит Тайскренн. Но почему он это сделал? С какой стати ему так поступать?

Локон поднял изуродованную руку, вцепился в плащ Быстрого Бена и кивнул в сторону чародейки:

– Используй ее, маг. Я бы на твоем месте рискнул.

Мысли лихорадочно крутились в голове Рваной Снасти: «Дуджек посылал Локона в тоннели. А Скворец и его взвод были там, внизу. Вот, значит, когда они обо всем договорились».

– Локон, да что происходит? – требовательно вопросила она, чувствуя, что вся окаменела от страха. – Что значит «использовать» меня?

– Женщина, протри глаза! Неужели так трудно догадаться обо всем самой?

– Тихо, – велел Быстрый Бен.

Он положил сверток на развороченную грудь мага, так что верхний конец его оказался у Локона под подбородком, а нижний выступал на несколько дюймов за обрубок торса. По неподвижной поверхности шкуры безостановочно плясала паутина черной энергии.

Быстрый Бен поводил рукой над предметом, и паутина растеклась в стороны. Блестящие черные нити выписывали хаотические узоры по всему телу Локона, пронзали его насквозь, рисунок постоянно менялся – все быстрее и быстрее. Локон судорожно дернулся, выпучив глаза, а потом уронил голову. Дыхание вырвалось из его легких с долгим шипением. А затем оно с влажным бульканьем стихло.

Быстрый Бен присел на корточки и оглянулся на Скворца. Теперь сержант смотрел на них с непроницаемым выражением лица.

Рваная Снасть утерла пот со лба закопченным рукавом.

– Стало быть, не получилось, – констатировала она. – Ты не смог сделать то, что пытался.

Быстрый Бен встал на ноги. Калам поднял сверток и шагнул к Рваной Снасти. Убийца сверлил ее лицо острым взглядом темных глаз.

– Держи, чародейка, – сказал Быстрый Бен. – Отнеси это в свой шатер и только там разверни. И ни в коем случае нельзя допустить, чтобы это увидел Тайскренн. Ну же, бери!

Рваная Снасть нахмурилась:

– Еще чего не хватало! – Она посмотрела на сверток. – Я ведь даже не знаю, что вы мне такое суете. И в любом случае мне все это не нравится.

И тут у нее за спиной раздался резкий, возмущенный голос девушки:

– Что ты сейчас сотворил, маг? Я почувствовала, как ты специально не подпускал меня. Это нечестно!

Рваная Снасть обернулась к девушке, а потом бросила взгляд на Быстрого Бена. Да что же это такое? Лицо чернокожего мага было непроницаемым, однако она успела заметить в глазах его некий странный проблеск. Проблеск, похожий на страх.

Но тут вмешался Скворец.

– Не слишком ли много для новобранца ты себе позволяешь? – суровым голосом осведомился он.

Темные глаза девушки скользнули к сержанту. Она пожала плечами и молча отошла.

Калам протянул сверток Рваной Снасти.

– Ответы… – тихо произнес он. Плавный мелодичный выговор выдавал в нем уроженца Семиградья. – Ответы нужны всем нам, чародейка. Высший маг убил твоих товарищей. Взгляни на нас. Мы – все, что осталось от сжигателей мостов. Ответы не так-то просто… получить. Ты готова заплатить за них?

Бросив последний взгляд на столь жестоко изувеченное тело Локона, на его остекленевшие глаза, Рваная Снасть приняла сверток. Он показался ей очень легким. В шкуру завернули что-то небольшое и… подвижное, это чувствовалось даже на ощупь. Она посмотрела в суровое лицо убийцы.

– Я хочу, – медленно сказала она, – чтобы Тайскренн получил по заслугам.

– Тут наши желания совпадают, – улыбнулся Калам. – Ну что, с этого и начнем?

У Рваной Снасти что-то сжалось в животе от этой улыбки.

«Ох, подруга, во что же ты ввязалась?»

Она вздохнула и кивнула:

– Договорились.

Уже повернувшись, чтобы спуститься по склону в лагерь, Рваная Снасть перехватила взгляд девушки. По ее телу прокатилась волна холода. Чародейка остановилась.

– Эй, новобранец, – позвала она. – Как тебя зовут?

– Жаль. Меня зовут Жаль. – И девчонка улыбнулась так, словно это была какая-то шутка, понятная лишь избранным.

Рваная Снасть хмыкнула. Да уж, вполне подходящее имечко. Она сунула сверток под мышку и медленно заковыляла вниз по склону.

Сержант Скворец пнул ногой шлем и проследил за тем, как тот, кувыркаясь и подпрыгивая, скатился с холма. Затем командир резко развернулся и уставился на Быстрого Бена:

– Готово?

Маг быстро взглянул на Жаль, а потом кивнул.

– Ты привлекаешь к нам ненужное внимание, – сказала Скворцу девушка. – Высший маг Тайскренн заметит.

Сержант приподнял бровь:

– Ненужное внимание? Ты на что это намекаешь?

Однако Жаль не удостоила его ответа.

Сержант хотел было выругаться, но успел вовремя прикусить язык. Как там назвал эту девицу Скрипач? «Жутковатая сучка». Он бросил ей это прямо в лицо, а Жаль только посмотрела на него своими каменными, мертвенными глазами. Скворцу пришлось признать, что хотя сапер и выразился довольно грубо, однако в данном случае лучше и не скажешь. Хуже всего, что эта пятнадцатилетняя соплячка чуть не до потери сознания пугала Быстрого Бена, но маг наотрез отказывался об этом говорить. Что же за подарочек подбросило ему командование?

Скворец перевел взгляд на Рваную Снасть. Она шла внизу по полю боя. Вороны с криками взлетали у нее из-под ног и кружили над головой, оглашая равнину тревожным и испуганным карканьем. Сержанту стало не по себе; хорошо, что рядом Калам, на которого всегда можно положиться.

– Худов дух! – пробормотал Скворец. – Эти птицы, кажется, вообразили, что чародейка – просто ужас во плоти.

– Не в ней дело, – возразил Калам, – а в том, что она несет.

Скворец прищурился и поскреб бороду:

– Зря мы вообще ввязались в эту историю. Ты уверен, что это необходимо?

Калам пожал плечами.

– Скворец, – откликнулся у него за спиной Быстрый Бен, – только вспомни, как нас мариновали в тоннелях. Думаешь, высший маг не знал, к чему все идет?

Сержант обернулся к чародею. В дюжине шагов от них стояла Жаль, ей наверняка все было хорошо слышно. Скворец поморщился, однако ничего не сказал.

После недолгого, но тягостного молчания сержант перевел взгляд на город. Последние легионы морантов входили под арку Западных ворот. Из-за истерзанных стен поднимались столбы черного дыма. Скворец знал кое-что о жестокой вражде между морантами и жителями Крепи, некогда вольного города. Два этих народа вели вечные свары за торговые пути и всегда были готовы вцепиться друг другу в глотку. Борьба шла с переменным успехом, но Крепь побеждала гораздо чаще, чем проигрывала. А вот теперь облаченные в черную броню воины из-за западных гор, бойцы, которые скрывали лица за хитиновыми забралами шлемов и переговаривались на странном, щелкающе-жужжащем языке, наконец-то получили возможность взять реванш. Сквозь громкое карканье падальщиков чуть слышно зазвучали вопли горожан: мужчин, женщин и детей, предаваемых мечу.

– Похоже, императрица сдержала данное морантам слово, – тихо произнес Быстрый Бен. – Час отмщения настал. Не думал я, что Дуджек…

– Дуджек получает приказы, которые вынужден исполнять, – отрезал Скворец. – И у него на шее сидит высший маг.

– Час отмщения настал, – повторил Калам. – Сейчас такая бойня начнется, а нам потом за ними убирать.

– Только не нашему взводу, – сказал Скворец. – Мы получили новый приказ.

Оба солдата изумленно уставились на своего командира.

– И ты еще сомневаешься, что нас решили уничтожить? – возмутился Быстрый Бен. – Да они же нас буквально в землю загоняют. Наверняка хотят, чтобы…

– Хватит! – рявкнул Скворец. – Сейчас не время болтать. Калам, найди Скрипача. Нужно забрать снаряжение у морантов. Бен, собери остальных и возьми с собой Жаль. Встречаемся через час у шатра верховного кулака.

– А ты? – спросил Быстрый Бен. – Что собираешься делать ты?

Сержант услышал в голосе чародея плохо скрытую надежду. Ему нужна была поддержка или, может, подтверждение того, что они поступают правильно. Только вот поздно, слишком поздно. И все равно Скворец почувствовал укол сожаления: он не мог дать Быстрому Бену то, чего тот так хотел. Не мог сказать ему, что все наладится, все будет хорошо. Скворец присел на корточки, глядя на Крепь.

– Что намерен делать я? Хочу хорошенько подумать, Быстрый Бен. Я внимательно выслушал и тебя, и Калама, и Колотуна, и Скрипача. И даже Ходок умудрился прожужжать мне все уши. А теперь я хочу как следует все обмозговать. Так что отставь меня в покое, чародей. Делай, что велят, и эту проклятую девчонку забери с собой.

Быстрый Бен недовольно поморщился, но отступил. Слова Скворца явно пришлись ему не по душе, – возможно, он даже обиделся.

Ну и пусть. Сержант слишком устал, чтобы беспокоиться об этом. Ему нужно было обдумать новый приказ, который он получил. Будь Скворец религиозным человеком, он пролил бы несколько капель крови в чашу Худа, чтобы воззвать к теням своих предков и получить ответ. До чего же тяжело было у него на душе: солдаты его взвода подозревали, что кто-то в империи желал погубить всех сжигателей мостов, и Скворец склонен был разделять их опасения, хотя, пожалуй, не признался бы в этом даже самому себе.

Крепь осталась позади – ночной кошмар, который пеплом осел на языке. Впереди их ожидало новое назначение: легендарный город Даруджистан. Скворца терзало смутное предчувствие того, что вот-вот начнется очередной ужас.

А тем временем в лагере, у склона последнего из голых холмов, нагруженные ранеными солдатами повозки запрудили узкие дорожки между рядами шатров. Всюду царили неразбериха и смятение, воздух дрожал от криков и стонов, в которых звучали боль и ужас. Рваная Снасть шагала мимо выживших воинов, перепрыгивала через лужи крови в колеях, а затем взгляд ее невольно задержался на куче ампутированных конечностей рядом с шатром полевого хирурга – ох и жуткое зрелище! Из обширного лабиринта шатров и временных лачуг маркитантов раздавался вой – нестройный хор тысяч голосов служил леденящим напоминанием о том, что война всегда несет горе.

А в трех тысячах миль отсюда, в Унте, в военном штабе имперской столицы, какой-нибудь безвестный писарь вычеркнет красными чернилами Вторую армию из списка действующего состава, после чего припишет рядом мелким почерком: «Крепь, конец зимы, 1163 год Сна Огни». Так будет отмечена смерть девяти тысяч мужчин и женщин. А потом их и вовсе предадут забвению.

Рваная Снасть скривилась. А вот некоторые никогда не забудут того, что случилось сегодня. Сжигатели мостов явно подозревают неладное. Мысль о том, чтобы открыто выступить против Тайскренна, зрела в ее душе, подогреваемая яростью: ведь высший маг предал их, это из-за него погиб Калот. Но Рваная Снасть решила не давать воли эмоциям и прислушаться к голосу разума. Колдовская дуэль с высшим магом империи отправит ее прямиком к вратам Худа. Праведный гнев до добра не доведет. Недаром говорил покойный Калот: «Сколько кулаками ни размахивай, а мертвецы от этого не воскреснут».

С тех пор как Рваная Снасть перешла на службу к Малазанской империи, она видела слишком много смертей, но, по крайней мере, они были не на ее совести. Теперь все обстояло иначе, и этого ей хватит надолго.

«Я уже не та, что прежде. Я двадцать лет пыталась смыть с рук кровь».

Однако перед глазами чародейки снова и снова вставала груда пустых доспехов на вершине холма, и эта картина разрывала ей сердце. Эти люди бежали к ней – именно к ней! – в надежде найти защиту от творящихся на равнине ужасов. То была отчаянная попытка, они были обречены на гибель, но Рваная Снасть их понимала. Ведь Тайскренну на них плевать, а ей – нет. Она была одной из них. В прежних битвах эти солдаты дрались как бешеные собаки, чтобы не позволить вражеским легионам убить ее. Но здесь была война магов. Ее территория. «Мы ведь не чужие люди и должны помогать друг другу». Вторая армия всегда славилась взаимовыручкой. Именно это и сделало ее легендарным легионом. Солдаты ждали от Рваной Снасти помощи и имели на это полное право. Они пришли к ней за спасением. И погибли. Чародейка не оправдала их доверия.

«А если бы я тогда пожертвовала собой? С помощью своего магического Пути защищала их, а не спасала собственную шкуру?» Сегодня она выжила благодаря инстинкту самосохранения. Альтруисты на войне гибнут первыми.

«Быть живой, – решила Рваная Снасть, подходя к своему шатру, – совсем не то же самое, что радоваться жизни».

Она тяжело вздонула, вошла внутрь и закрыла за собой полог, а потом остановилась и осмотрела свои пожитки. Вещей накопилось удивительно мало – это за двести-то девятнадцать лет. Дубовый сундук, в котором лежала ее книга по магии Тира, был по-прежнему надежно запечатан защитными чарами; небольшой набор алхимической посуды и инструментов валялся на столике рядом с ее койкой, словно игрушки, брошенные детьми.

Среди хлама лежала Колода Драконов – Фатид. Взгляд чародейки задержался на гадательных картах, прежде чем двинуться дальше. Любопытно, что этот сундук, алхимические инструменты и вся одежда выглядели так, будто принадлежали не ей, а кому-то другому: более молодой женщине, еще не чуждой тщеславия. И только Фатиду Рваная Снасть улыбнулась, словно старому другу.

Чародейка подошла к столу, рассеянно положила сверток, который ей дал Калам, и вытащила из-под стола табурет. Потом села и потянулась к Колоде Драконов, но задержала руку.

Вот уже несколько месяцев что-то останавливало ее от гадания на картах. Наверное, смерть Калота можно было предсказать, однако, видимо, все это время она подсознательно этого боялась. Боль и страх всегда были спутниками Рваной Снасти, именно они сформировали ее душу, однако дни, проведенные вместе с Калотом, наполнили жизнь чародейки светом, счастьем, свободой. Ну что же, должны быть у нее хоть какие-то радости.

– Что, снова струсила, не захотела взглянуть судьбе в лицо? – с горечью пробормотала Рваная Снасть и почувствовала, что вот-вот возненавидит себя.

Прежние демоны вернулись к ней и потешались над крахом ее иллюзий.

«Ты уже однажды отказалась взять в руки Колоду Драконов – в ночь перед тем, как Танцор и человек, который впоследствии основал Малазанскую империю, пробрались в Паяцев замок и перерезали горло его хозяину – твоему любовнику. А теперь история повторяется. Ну же, будь честной сама с собой. Ты ведь не станешь отрицать, что есть в этом некая закономерность?»

От воспоминаний, которые она считала давно похороненными, на глаза навернулись слезы. Рваная Снасть часто заморгала и посмотрела на Колоду Драконов.

– Ну что, старая подруга, хочу ли я, чтобы ты поговорила со мной? Или же слепая вера – это удел исключительно глупцов?

Краем глаза чародейка заметила какое-то движение. Внутри свертка что-то зашевелилось. Тут и там кожа приподнималась. Рваная Снасть пораженно смотрела на сверток. Потом, затаив дыхание, взяла его, положила перед собой, вытащила из ножен у пояса небольшой кинжал и начала осторожно разрезать швы. Предмет внутри замер, словно ждал результата ее усилий. Наконец она откинула отрезанный кусок кожи.

– Привет, Снасть, – произнес знакомый голос.

Широко раскрытыми глазами колдунья смотрела, как из свертка выбирается деревянная кукла в ярко-желтой шелковой одежде. На круглом лице были краской нарисованы знакомые черты.

– Локон?!

– Рад тебя снова видеть, – проговорила кукла, поднимаясь на ноги. Она зашаталась и раскинула искусно вырезанные руки, чтобы удержать равновесие. – Все-таки получилось, – констатировал Локон, сдергивая шляпу, и даже умудрился неуклюже поклониться. – Душа переселилась вполне благополучно.

– Переселение душ! Но это искусство было утрачено столетия назад! Даже Тайскренн… – Женщина замолкла и плотно сжала губы. Ее мысли неслись вскачь.

– Об этом поговорим позже, – заявил Локон и сделал несколько шагов, а потом склонил голову, чтобы осмотреть свое новое тело. – Ну что ж, – вздохнул он, – глупо капризничать, не так ли? – Кукла подняла нарисованные глаза на чародейку. – Ты должна навестить мой шатер, прежде чем до этого додумается Тайскренн. Мне нужна моя книга. Ты теперь тоже в деле. Назад дороги нет.

– В каком еще деле?

Локон не ответил, но наконец-то отвел от нее свой жутковатый взгляд. Он опустился на колени:

– Я, кажется, чую Колоду Драконов.

По телу Рваной Снасти потекли ручейки пота. Локон и раньше выводил ее из равновесия, но это уже чересчур… Она чувствовала запах собственного страха. Чародейка была рада уже тому, что он хотя бы не пялится на нее. Это один из древних магических Путей, Куральд Галейн, если легенды не лгут. Магия смертоносная, жестокая, дикая и древняя. Сжигатели мостов славились своей отвагой, но ходить по столь близким к Хаосу Путям – это чистое безумие. Разве что они вконец отчаялись.

Тут почти помимо воли Рваной Снасти открылся Тир, ее собственный магический Путь Света, и сила наполнила усталое тело. Чародейка впилась глазами в карты.

Локон, видимо, почувствовал, что с ней происходит.

– Рваная Снасть, – прошептал он с ноткой веселья в голосе. – Давай, Фатид зовет тебя. Прочти то, что должно прочесть.

Скрепя сердце Рваная Снасть потянулась к Колоде Драконов и сама испугалась той волны восторга, которая при этом вскипела в ее душе. Чародейка видела, как задрожала рука, опустившись на колоду. Снасть медленно перетасовала ее, чувствуя, как прохлада лакированных деревянных карт просачивается сперва в кончики пальцев, а затем поднимается вверх.

– Я чувствую, что там уже бушует буря, – сказала она, положив колоду на стол.

В ответ Локон только расхохотался, вызывающе и злобно:

– Первый Дом направит путь. Ну же, не мешкай!

Она перевернула верхнюю карту и задержала дыхание:

– Рыцарь Тьмы.

Локон вздохнул:

– Владыка Ночи правит этой игрой. Ну разумеется.

Рваная Снасть рассматривала нарисованную фигуру. Лицо, как обычно, оставалось смазанным; Рыцарь был обнажен, его кожа – черна как смоль. Выше пояса он выглядел как мускулистый мужчина, занесший над головой черный двуручный меч, от которого тянулись, исчезая позади, во тьме, призрачные дымчатые цепи. Нижняя часть его тела была драконьей, черная чешуя бледнела и на брюхе становилась серой. Как всегда, чародейка увидела кое-что новое, чего никогда не замечала раньше, нечто связанное с тем, что происходило именно сейчас. Во тьме над головой Рыцаря висела некая фигура: она уловила эту тень уголком глаза, и та тотчас пропала, когда гадалка сфокусировала взгляд.

«Конечно, ты же никогда так легко не открываешь правду, да?»

– Бери вторую карту! – торопил ее Локон, присевший рядом на столешнице.

Чародейка перевернула вторую карту:

– Опонны.

Двуликие Шуты Удачи.

– Ах, Худ их побери, вечно они влезают! – проворчал Локон.

«Посмотрим, как именно лежит эта двойная карта. Ага, женщина занимает прямую позицию, а ее брат-близнец перевернут вверх тормашками. Значит, цепь удач, череда успехов. Выражение лица Госпожи было мягким, дружелюбным: ну-ну». И тут пристальное внимание Рваной Снасти привлек любопытный нюанс. Прежде она такого не замечала: там, где правая рука Господина касалась левой руки Госпожи, между их ладонями виднелся крошечный серебряный диск. Чародейка наклонилась поближе и прищурилась. Да это же монета с изображением мужской головы. Она моргнула. Нет, все-таки женской. А теперь опять мужской… и снова женской. Колдунья резко откинулась назад. Монета вращалась!

– Давай уже дальше! – потребовал Локон. – Чего так долго возишься?

Рваная Снасть поняла, что кукла, скорее всего, едва скользнула взглядом по карте Опоннов и не обратила никакого внимания на монетку. Чародейка глубоко вздохнула. Локон и сжигатели мостов были крепко-накрепко связаны между собой в этом раскладе, она понимала это на уровне интуиции, но вот ее собственная роль еще не была определена. Похоже, эти две карты больше предвещали грядущее ей самой, нежели им. Да, пока известно немного, но, пожалуй, достаточно, чтобы выжить в будущих передрягах. Женщина резко выдохнула и с размаху хлопнула ладонью по Колоде Драконов.

Локон подпрыгнул, а потом резко обернулся к ней.

– И ты остановилась? – разъярился он. – Ты остановилась на этих шутах? На второй карте?! Какая глупость! Продолжай расклад, женщина!

– Нет, – ответила Рваная Снасть, возвращая обе карты в Колоду Драконов. – Я решила закончить. И ты ничего не можешь с этим поделать. – Она поднялась.

– Сука! Да я могу убить тебя в один миг! Прямо здесь и сейчас!

– Вот и ладно, – сказала Рваная Снасть. – По крайней мере не придетс отчитываться перед Тайскренном. Так что давай, Локон, вперед. – Она скрестила на груди руки и молча ждала.