Ветер в клетке Мейер Лана

Глава 3

Брошенная. Отверженная. Ненужная. Я будто заново проживаю всю свою боль, связанную с Майклом, пусть даже в таком маленьком и коротком формате. Единственное, чего мне сейчас хочется – лежать на кровати, пялиться в потолок и зализывать раны. Обжираться пиццей и мороженым, так как соблюдать диету необходимости больше нет. Будь у меня сейчас накаченная свинцом задница и плоский животик, их все равно бы никто не увидел. Никто не собирается срывать с меня комплект красивого белья, который я предусмотрительно купила перед поездкой. Красный, кружевной, невыносимо роскошный.

Так и лежит в моем чемодане мертвым грузом.

Усилием воли, заставляю себя вспомнить, что я – в Дубае, черт возьми! И деньги мои стремительно заканчиваются. Мне нужно срочно найти работу, но я пока не представляю, как это сделать…и желательно, заработать столько, чтобы сразу оформить себе резидентскую или рабочую визу. Стараясь не перегружать свой мозг очередной проблемой, принимаю спонтанное решение отправиться на один из самых классных пляжей, расположенный в пятизвездочном отеле на пальме Джумейра. Мне нужно отвлечься, расслабиться, заглушить негативные эмоции от встречи со Стейном, в конце концов. До меня, наконец, доходит, что он – обыкновенная пустышка, коллекционирующая внимание женщин и так называемые трофеи. Все его слова, обещания, и даже действия воспринимаются мною теперь, как дешевый выпендрёж. От всех этих осознаний мне не становится менее обидно и больно, но все же. Пора собирать свою самооценку по кусочкам…снова.

Наконец, я оказываюсь на подъездной аллее к знаменитому отелю «FIVE», что постоянно мелькает в инстаграм и рекламных аккаунтах Дубая. Сюда приезжают звезды, футболисты, модели и простые смертные, как я. Те, кто не могут позволить себе даже одну ночь в этой показной роскоши, но вполне могут насладиться открытым бассейном и комфортным пляжем с видом на лазурный залив и высотки Дубай Марины.

Дизайн отеля поражает воображение. Мой взгляд встречает стеклянная арка, прорисовывающая врата в местный рай. Или порочный ад, учитывая слухи о том, что здесь творится по ночам: закрытые вечеринки с водопадами алкоголя, громкой музыкой и развратными танцами. Честно говоря, я пока совершенно не чувствую, что нахожусь в мусульманской стране, так как с каждым годом, Дубай снимает все больше запретов для приезжающих сюда работать и туристов.

Под моими ногами простирается мраморный пол, хранящий в себе стук каблуков сотен пафосных красавиц. Вишенкой на торте является фонтан в форме абстрактной фигуры и около десяти спортивных машин, припаркованных ко входу.

Да уж, это место явно для тех, у кого главная проблема в жизни проходит под девизом: «Ламборджини или Ферарри?». У меня глаза блестят от всей этой красоты, великолепия, и энергетики изобилия…честно говоря, я бы с удовольствием прокатилась на спорткаре, несмотря на то, что я довольно равнодушна к подобным предметам богатства. Мне бы просто хотелось иметь такое воспоминание в своей копилке. Не успеешь и глазом моргнуть, тебе сотня лет, а рассказать внукам нечего.

Заплатив не сильно космический депозит за напитки и еду, я падаю на свободный лежак, больше напоминающий ортопедическую кровать посреди песка. Стоит мне только скинуть с себя одежду и расположиться на диване, словно на мягком облаке, как солнце начинает ласкать кожу слегка жалящими поцелуями. После двух коктейлей с маракуйей я окончательно расслабляюсь и начинаю возвращаться к жизни.

Все-таки быть «ненужной и отвергнутой» на пляже куда приятнее, чем в холодной и многолюдной Москве.

Приятная музыка, создающая расслабленную атмосферу в бич-клабе, заставляет меня отбивать ее ритмы подрагивая ножкой в такт. Кажется, что все идеально, но мои мысли по-прежнему уносятся к Стейну. Я знаю, что он часто посещает этот пляж. А меня не отпускает тайная жажда того, что он вот-вот увидит меня здесь и упадет к моим ногам. Все внутри меня жаждет реванша за тот вечер, когда морально упасть пришлось мне…и чем я думала? Почему позволила себе так с собой обращаться?

– Простите, здесь не занято? – мужской голос заставляет меня встрепенуться. Легкий французский акцент в идеальном английском добавляет ему особого очарования.

Поворачиваюсь лицом к мужчине, что осмелился потревожить меня именно в тот момент, когда я запихала в рот максимально огромный кусок суши. Улыбаться я не могу, искренне переживая за застрявший в зубах рис. Зрелище не для слабонервных. Незнакомец обращает на меня свой ясный взгляд, явно оценивает…за несколько секунд я делаю то же самое, замечая прилизанные гелем волосы, дорогие часы на запястье, его внешнюю привлекательность и ухоженность, легкий загар. Общий вердикт: он приятный.

– Здесь свободно. Можете падать, – небрежно бросаю я, наспех проглотив рыбу с рисом.

Француз послушно устраивается на лежаке, в то время как я достаю ноутбук, чтобы написать хотя бы пару страничек для своей воображаемой книги.

Через полчаса я полностью забываю о нем и обо всем внешнем мире вокруг, полностью погружаясь в свои мысли, переживания, чувства, которые требуют экспрессивного танца на бумаге. Удивительно, но ситуация со Стейном положительно повлияла на внутренний поток моего творчества и желание писать.

– Интересно. Что же вы там такое пишите? – наконец, мужчина вновь начинает разговор. К сожалению, приходится оторваться от истории и вновь вступить с ним в контакт.

– Меня зовут Энтони, кстати.

– Мира, очень приятно, – расплываясь в улыбке, представляюсь я. – Это так, личные заметки. Которые, возможно, станут книгой, – хихикаю, скромно надсмехаясь над собственными мечтами и амбициями.

– Серьезно, книгу? – Энтони удивленно вскидывает брови. – И как успехи? – не без иронии добавляет он.

– Никак, – непроизвольно горблюсь, спрятав голову в плечи. – Делаю я это только для себя, поэтому…разве можно это назвать книгой?

– И на каком моменте ты сейчас? – его допрос с пристрастием напоминает интенсивную партию в словесный теннис.

– Эротическая сцена, – отвечаю голую правду я без всякого стеснения. Почему-то Энтони располагает к себе. А может, мне просто плевать на него, поэтому я даже не думаю о том, что ответить и как ему понравиться.

Мне все равно. И я чувствую, что с каждой секундой его интерес ко мне, наоборот, возрастает.

– Ого. Звучит очень горячо, – соблазнительно скалясь, подмечает мужчина. Его мышцы невольно напрягаются. В глазах разгорается огонь еще более интенсивного интереса, направленного на меня. Такой бы мог устроить мне красивый курортный роман, а мне…скучно.

Скучно, когда рыба сама плывет в сеть, даже если она «золотая».

– На самом деле не очень, – выдаю ему абсолютную правду. – Это провальная сцена.

– Герой не удовлетворил главную героиню? – фыркает Энтони, делая глоток виски и облизывая пересохшие губы.

– Ни разу. Думал только о себе, кретин, – хихикнув, соглашаюсь я. – Кому это понравится?

– Хреновый герой. Тебе нужен другой, – самоуверенно расправив плечи, рекламирует себя Энтони. Сверкнув карими глазами, явно намекает на себя.

– Не уверена…, – протягиваю я, демонстрируя факт, что мне не очень сейчас все это интересно.

– А чем ты вообще занимаешься? – Энтони меняет тему, осознав, что продавливать сексуальную тему не имеет пока особого смысла.

Хотя для меня уже очевидно, что здесь, в Дубае, никто не ищет отношений и любви. Все хотят тупо развлекаться, менять партнеров и партнерш, наслаждаясь бесконечным изобилием выбора.

– Я работаю визажистом. Жила в Германии и в России. Последние несколько лет проживала в Москве. В Дубай прилетела на неопределенный срок. Хотела бы задержаться здесь, устроиться на работу…а ты?

– У меня свое маркетинговое агентство. Международного уровня, – слегка задрав подбородок заявляет Энтони. Звучит масштабно и он явно гордится своими достижениями. – Здесь, в Дубае, нет налогов на бизнес. Поэтому на зиму я перебрался сюда из Парижа, а что будет дальше – увидим…, – он бросает мимолетный взгляд на свои rolex, явно пытаясь обратить мое внимание на его высокий статус и деньги.

Но мне это не очень интересно. Все мои мысли до сих пор заняты Стейном, который меня жестко отверг и так некрасиво слился. А никак не новым знакомством в настоящем моменте. Самая большая глупость состоит в том, что мне уже давно наплевать на этого недалекого придурка бельгийца. Цепляет сам факт того, что меня сначала три недели окучивали по интернету, а потом отправили урожай на помойку.

– Что ж, отсутствие налогов – весьма приятный бонус к солнцу и морю, – поведя плечом, раздвигаю губы в милой улыбке.

– У тебя крем на лице остался, – он вдруг проникает в мое пространство, протягивая руку к лицу. – Вот здесь, – проводит большим пальцем по моей щеке, смахивая с меня солнцезащитное средство.

Да уж. Мужчины здесь не и робкого десятка, ничего не скажешь.

Я явно привлекаю его, и меня удивляет в этом всем то, что мне даже не нужно стараться для этого – сидеть прямо, втягивать живот, расправлять грудь. Он смотрит на меня, как кот на сметану, просто потому что я сижу тут – кайфующая от своего личного дневника девчонка.

Это не укладывается у меня в голове. Не особо верю…что могу кому-то нравиться по-настоящему, когда я не при полном параде. Без косметики и лучшего купальника.

– Эм. Спасибо. Я…, – вообще-то мне не очень нравится, что он начал меня так быстро лапать. Но озвучить я этого снова не в силах.

– Знаешь, а у меня есть идея, – его глаза вдруг загораются интригующим и завлекающим выражением. – Я могу устроить тебя визажистом на девичник одной девушки-блогера из Англии. Мероприятие будет проходить на приватной вилле в районе Пальмы. Через три дня.

Эм, а что так можно было? Почему-то, когда что-то хорошее само летит ко мне в руки, первая моя мысль: где здесь подвох?

– Звучит немного неожиданно и странно, – прищурившись, сканирую Энтони взглядом. – У нее еще нет визажистов?

– Ничего странного. Одна моя старая знакомая, а я просто хочу помочь тебе. В конце концов, ты отдала мне последний лежак в округе! – заходится глубоким смехом Энтони.

– Так значит, ты упал рядом только потому, что других мест не было? – игриво взмахиваю волосами.

– Ага. Но я не жалею об этом, – подмигивает, вновь мазнув взглядом по всему моему телу.

– И какие там условия? Не знаю, подойду ли я им…ни разу не работала со звездами и блогерами. Высокая ответственность.

– И зарплата, – соблазняет меня французский дьявол. – Две тысячи долларов за день, – внутри меня что-то волнительно «щелкает». Звучит заманчиво, потому что в Москву мне возвращаться совершенно не хочется. Стоит ли упускать возможности, которые подбрасывает тебе Вселенная?

– Хм, пожалуй, я…

– Но, у меня есть одно условие, – Энтони наклоняется ко мне ближе и, заглянув в глаза, ставит перед фактом:

– Ты пойдешь со мной на свидание.

– Даже так? – опешив, не сразу нахожусь с ответом.

– Ага. Завтра вечером. Ресторан на крыше этого отеля. Там волшебный вид открывается, хочу показать тебе это.

Не сомневаюсь. Да и звучит весьма соблазнительно.

– Я пойду с тобой на свидание, просто потому что хочу этого, а не за организацию моей работы, – ставлю себя в позицию, где я заведомо ничего ему не буду должна.

– Договорились. Насчет мероприятия тебе позвонят сегодня вечером. А мне нужно бежать в номер, – Тони вновь смотрит на часы. – Не хочешь присоединиться? У меня приватный лежак на балконе, тебе там будет удобно. А я поработаю в номере, – а это уже откровенное приглашение, от которого я откажусь. Не знаю…возможно, он прощупывает почву? Дубай переполнен эскортницами, и он просто хочет убедиться в том, что я не одна из них?

– Мне и здесь хорошо. Хочется побыть среди людей.

– Тогда жду тебя здесь вечером. Диктуй номер, кстати, – Энтони достает телефон, и я с энтузиазмом называю цифры, хоть и внутреннего волнения не ощущаю.

На встречу с ним я соглашаюсь. Кажется, лишь новое свидание, внимание и поцелуи могут заглушить во мне вспоротую Стейном рану. Создается иллюзия того, что я нужна и желанна, но удовлетворения от этого никакого. Ведь я необходима кому-то, а не тому, кто меня резко отверг. Из-за моего странного внутреннего состояния, свидание с Энтони проходит максимально странно. Я пришла на него в босоножках на плоской подошве и длинном, полностью закрытом платье, а француз все равно выбирает для нас лучшие места с ошеломительным видом, дорогое вино, и изысканные блюда. Очаровывает меня искрометными шутками, непринужденностью, легкостью. Обсыпает комплиментами, в которые я не особо-то верю, или просто не слышу его, периодически улетая в свои мысли и сравнения его с Майклом и Стейном. Я не присутствую в настоящем моменте и чертовски ругаю себя за это…не понимаю, почему красивый вечер, что он организовал для меня, ни капли меня не цепляет.

Почему меня зацепил ублюдочный Стейн, его наглость, надменность, и полное неуважение ко мне? Почему мое сердце выбирает таких? Я никогда не интересовалась теми мужчинами, которые бегают за мной, ухаживают, добиваются моего расположения. Так было со школьных времен, история банальна до ужаса: хорошая девочка тянется только к плохим парням. После, все это переросло в то, что мне постоянно приходилось заслуживать любовь Майкла, стараться и подстраиваться под него. Пока это не закончилось катастрофой и полной моей опустошенностью.

– Я бы хотел посмотреть, как ты танцуешь, – Энтони наклоняется ближе ко мне, крепче обхватывая талию. Его губы находят мои, и я лишь слегка отвечаю на его поцелуй, устав отворачиваться и избегать этого.

– Я уже сказала, что не пойду к тебе в номер. Мне нужно ехать, – смущенно улыбаюсь, пытаясь дать ему понять, что я очень скромная, зажатая, и не лучший вариант для секса в принципе.

Еще через час, Энтони, наконец, понимает, что сегодня у него нет со мной никаких шансов. Несмотря на мой отказ, он все равно заказывает мне такси, провожает до машины и подтверждает тот факт, что работа на мероприятии у блогерши у меня в кармане. Француз, несомненно, джентльмен и человек слова, хоть и еще один ловелас. Возвращаюсь в свой номер за полночь, ощущая себя куда лучше, чем прежде.

Мир не рухнул. Даже в отверженном состоянии и легкой депрессии я способна радоваться, улыбаться, ходить на свидания и танцевать. Возможно, секрет в том, чтобы перестать ассоциировать свою «отверженность» с проблемой и пустотой в душе. Возможно, пришло время заполнить эту пустоту не мужчиной, не партнером, и даже не гражданским мужем…а самой собой.

Об этом всем я подумаю завтра. Хотя, я даже не представляю, что меня ждет за любым поворотом в этом безумном городе, где мое состояние меняется со скоростью света. Я будто катаюсь на американских горках, с которых нельзя сойти…

По крайней мере, меня радует то, что на горизонте моего ближайшего будущего замаячил чемоданчик с любимой работой. И уже совсем скоро, я познаю новый опыт, открою свой сундук визажиста и словлю кайф от процесса.

Небольшой спойлер: на предстоящем мероприятии, я взломаю ворота в кромешный ад, куда провалюсь с головой, бесповоротно и безвозвратно. Все начинается с шага в бездну…вопрос лишь в одном: сможешь ли ты расправить крылья во время падения?

Глава 4

Легкими и плавными движениями кисти для макияжа вырисовываю на лице своей клиентки новые линии. Обожаю наблюдать за тем, как пудра мелкого помола сглаживает поры. Как кожа моей модели мгновенно становится более холеной, свежей, сияющей. Еще пара штрихов и лицо девушки становится более симметричным, а губы пухлыми, будто зацелованными. А главное, в ее глазах появляется блеск, и его невозможно подделать. Можно лишь призвать движением волшебной палочки, что зажата в моих пальцах.

Я всегда растворяюсь в процессе творения. Как ни крути, та поездка в Питер того стоила. На то, чтобы уйти с нелюбимой работы, потерять стабильность и заняться мейк-апом потребовалась огромная сила воли. В такие минуты, я не жалею о том, что уехала тогда. В первые недели после расставания, мне казалось: все было бы иначе, если бы я осталась. Майкл бы не изменил мне, у нас был бы шанс на настоящую свадьбу, двоих детей, совместное будущее…возможно, именно сейчас я бы нянчилась со своим первенцем, а не тусовалась бы в Дубае. Но нет. Все это обман, пустые иллюзии. Он изменил мне в тот раз, изменял и «до», вне всяких сомнений. Все случилось так, как должно было быть.

Жить прошлым – все равно, что добровольно шагать по зыбучим пескам.

– А ты знаешь, кто организовал эту вечеринку? – девушка, преображение которой я заканчиваю, начинает нервно ерзать на стуле.

У нее очень яркая внешность: азиатский разрез глаз, черные густые волосы, высокие скулы и губы больше похожие на приглашение к развратному и порочному приключению. Она напоминает мне принцессу Мулан из диснеевского мультфильма – в ней кроется невероятно игривое сочетание сильного характера и некой ранимости, непосредственности.

– Популярный блогер. Я с ней не знакома, – небрежно пожимаю плечами.

– Мне также сказали. Да только теперь, меня терзают смутные сомнения, – Мулан игриво фыркает, поджав губы. – Оглянись вокруг! Разве это похоже на девичник?!

Слегка нахмурившись, бросаю взгляд в сторону приватной виллы на территории которой мы находимся. Задний двор больше похож на роскошный сад, усыпанный цветами и размашистыми пальмами. Замечаю наличие большого количества мужчин в костюмах – европейских и национальных арабских. Недалеко от центрального фонтана в форме русалки установлен шатер, за занавеской которого, периодически пропадают девушки. К частному пирсу пришвартована двухэтажная яхта, начищенная до ослепительного блеска.

Согласна, на девичник это мало похоже. И больше всего смущает наличие мужчин. На персонал или стриптизеров они не похожи.

– Согласна, определённо нет. Но у меня не было времени оценивать обстановку. Ты у меня десятая за день, на жаре, – на легком выдохе признаюсь я, заканчивая макияж.

– Черт. Если это эскорт вечеринка, то я в полной заднице, – девушка вдруг закрывает лицо руками, наплевав на то, что я только что оставила на ее веках произведение искусства, проработав тушевку глаз в уникальной технике.

– Что? Эскорт вечеринка? – напрягаюсь, замечая голодные взгляды мужчин, которые они бросают на девчонок, отжигающих на импровизированном танцполе под громкую ударную музыку. – Как ты здесь оказалась? Кто тебя пригласил?

– Я лежала на пляже, читала книгу. В одном из самых популярных отелей, – моя модель манерно поправляет волосы. – Знаешь, мне говорили, что это место съема, но я не думала, что это так работает. Мне сказали, что это будет презентация косметики и им нужны модели, – на этой фразе я окончательно понимаю, что пахнет жаренным.

– Так может, все не так страшно? Может, это не эскорт вечеринка, а презентация косметики и девичник в одном флаконе? – стараюсь верить в лучшее я, ощущая, как сердце в груди нервно подрагивает.

– Ты не знаешь арабов. И всех остальных фальшивых мужчин, прилетающих в этот фальшивый город, – парирует огненная брюнетка. – Не дай Бог, на тебя западет хоть один из них, – красочно проводит пальцем по шее. – Я в Дубае уже полгода, и у меня была такая ситуация с местным. Еле отвязалась от него, а подарков и обещаний сколько было…но ни один подарок не стоит моих нервов!

Мне вдруг становится по-настоящему жутко. В голову вдруг приходят те страшные истории, когда женщин похищают в пустыне, забирают в гарем и делают своей четвертой женой или десятой наложницей. Я думала, что такое бывает только в сфабрикованных передачах по телевизору.

– Я и представить не могла, что такое правда, возможно. Я имею в виду…нас обманом заманили на сомнительную вечеринку, – нервно сглатываю, осознавая, что она чертовски права.

– Может, мы зря переживаем? Вон та блондинка, она, правда, блогер, – киваю в сторону виновницы торжества, что отчаянно вырисовывает восьмерки своими бедрами.

– Что не мешает ей быть эскортинцей. Скорее, она «главное блюдо». Кстати, я Сэм. Полное имя Самал, но лучше просто Сэм.

– Мира, – расплываюсь в улыбке, почувствовав тепло, исходящее от девушки. – У тебя есть совсем легкий русский акцент. И яркая внешность…ты очень красивая, – замечаю я, несмотря на то, что мы говорим по-английски.

– Хотела бы сказать, что я из Кореи, но нет: из Казахстана, – небрежно махнув рукой, словно подсознательно отрицая свое происхождение, отшучивается Сэм. – Я действительно училась в Корее и Штатах, сейчас меня занесло в Дубай, где никто не оценил мой диплом MBA. Пока что. Поэтому приходится пахать администратором в отеле. Все же, лучше, чем жить в России, где моя семья постоянно срезает мне крылышки.

– Я думаю, сдаваться не стоит. Твой диплом и обаяние обязательно кому-нибудь понадобится. Здесь море возможностей. Мне вот вообще удивить нечем – визажистов в Дубае миллионы. Мне еще повезло, что хотя бы разовая подработка нашлась…такое чувство, что я живу одним днем.

– Да, без денег тут стремно: шаурма на завтрак, обед и ужин. И индийское карри! Слушай, ты мне нравишься, – подмигивает мне Сэм, поведя плечом. – Обменяемся контактами? У меня соседка по комнате съезжает и я в поиске новой.

Не знаю, за что я заслужила такие случайные встречи, но мне нравится, что судьба меня балует. Один новый знакомый – предложил работу, другая – жить вместе. На первое время, это то, что мне нужно. Кажется, в темном и непроглядном тоннеле моей жизни замаячил свет.

– Давай, – диктую Сэм номер, кидая в мессенджере ссылку на пару своих социальных сетей. – И я как раз с тобой закончила, – провожу блеском по ее губам, и мы вместе любуемся ее отражением в зеркале.

– Тогда, я пойду разведаю обстановку. Надеюсь, за пригласительный на этот вечер мне не придется расплатиться натурой, – шутливым голосом заявляет Сэм, поправляя завитые локоны. – Будет жалко испортить такой макияж, – подмигнув мне, девушка резко разворачивается и направляется в сторону бассейна. Ее бедра, обтянутые черным коротким платьем, вальяжно покачиваются из стороны в сторону, что говорит о ее уверенности в себе, раскрепощенности и дерзости. Она – крепкий орешек и за словом в карман не полезет.

Сэм была моей последней клиенткой на сегодня. Стараясь не думать о происхождении этой вечеринки, я намереваюсь расслабиться возле буфета и обожраться вкусностями со шведского стола.

Нужно насладиться моментом, откинуть лишние мысли. В самом деле, едва ли мне грозит изнасилование. Я точно не буду украдена арабским шейхом, так как я выгляжу просто и блекло на фоне всех девушек, собравшихся здесь. Их украшают лучшие платья, броский макияж и дары пластической хирургии. Кто посмотрит на меня среди изобилия сексуально раскрепощенных женщин? Окончательно успокоившись и расслабившись, я просто испытываю благодарность за то, что могу смотреть на размеренные волны, бьющиеся о берег, подсвеченную яхту и высотки Дубай Марины. В темноте они выглядят как окрашенные в яркие цвета жезлы, подпирающие безоблачное небо Дубая. Наверное, подальше от города, в пустыне хорошо видно звезды…

Энтони нарушает мое одиночество именно в тот момент, когда я хватаю маршмеллоу на палочке и поддеваю им слой шоколада в ближайшей фондюшнице.

– Со стороны ты выглядишь очень мило. Пока все дамы заняты самолюбованием и самопрезентацией, ты ни в чем себе не отказываешь и наслаждаешься жизнью, – парирует он, салютуя мне бокалом шампанского. Терпкий парфюм француза вероломно проникает в мои ноздри.

– Не могу отказать себе в еде, особенно, когда она бесплатная, – облизываю губы, на которых наверняка остался растопленный шоколад. Энтони тем временем пристально наблюдает за движением моего языка, снова проявляя в мою сторону свой неподдельный интерес.

– Так ты обманул меня? И это не девичник? – кидаю выразительный взгляд в сторону перешептывающихся между собой арабов.

– Возможно, нет. Кто знает? – уходит от ответа засранец. – Две тысячи долларов уже на твоей карточке. Могу устроить тебя на подобные мероприятия на постоянной основе.

– На эскорт вечеринки?

– А тебя что-то смущает? – вздергивает бровь Энтони. – Ты же видишь: здесь есть не только они, но и официантки, визажисты, и даже ди-джей, – Тони кивает в сторону симпатичной девушки, что стоит за пультом и покачивает головой в такт музыки. – Вас их аппетиты не касаются, – он бросает взгляд на толпу мужчин, приценивающихся к своим жертвам.

– Только то, что ты мне солгал, – отправив украденную со стола клубнику в рот, я резко разворачиваюсь к морю и направляюсь в его сторону. Почему-то меньше всего мне сейчас хочется видеть еще одного лицемерного дубайского мужчину. Я недолго в этом городе, но уже устала от фальшивости некоторых людей, несмотря на все плюсы этого мегаполиса.

Сняв босоножки, я встаю босыми ногами на влажный песок и устремляю свой взгляд на линию горизонта. Вдоль нее, поблескивают яркими и призывными огнями грузовые корабли и частные яхты. Они вспыхивают и гаснут, выглядят, как звезды, растворяющиеся в море. Погружаюсь в собственные мысли, немного возвращаясь в прошлое и вспоминая Майкла.

И каждый раз, когда эта боль поднимается со дна, мне невыносимо больно. Словно в первый.

А что, если я навсегда останусь одна? Что если, у меня никогда не будете детей и семьи? Что если меня снова бросят?!

Клок из страхов сдавливает грудную клетку, сделать вдох становится фактически невозможно.

– Хотите прокатиться на этой красавице? – меня вновь отвлекают от одиночества и переживания внутренней драмы. Что же это такое, даже пострадать спокойно не дают! Обратив внимание на мужской голос, я замечаю в своем пространстве мужчину арабской внешности.

Он высокого роста – настолько, что мне приходится слегка задрать голову, чтобы вглядеться в черты его лица. Приглушенный свет мешает рассмотреть мужчину до мельчайших деталей, но уже сейчас мне видно, что у него сильный, удушливый взгляд и аристократичные черты лица.

– Нет, – просто отрезаю я, потому что мне это действительно не интересно.

– Нет? – в его голосе звенит ледяная сталь. Он явно не привык слышать такой ответ. – Может быть, хотите полетать над пальмой? У меня есть вертолет, я мог бы организовать поездку за считанные секунды.

– Нет, спасибо, – усмехаюсь я, не веря в происходящее. Что за бред? Почему этот араб выбрал меня, среди изобилия женщин и теперь предлагает такие безумные вещи?

– Вы, наверное, недавно приехали в Дубай. Это видно, – почему-то он решается на озвучку анализа моей личности. – Еще не катались на спортивной машине? Я люблю уезжать в пустыню ночью, разгрузить голову…, – продолжает мужчина. – Но иногда, я нуждаюсь в компании, – звучит, как еще одно приглашение к уединению.

– Нет. Благодарю. Знаете…я не из них, – киваю в сторону девчонок у бассейна. – Я здесь просто работаю. Правда, работаю. Визажистом, – достаю кисть из своей сумочки, неловко улыбаясь мужчине. Морщинка между его бровей становится глубже и длиннее, когда я вновь откровенно сливаю его.

– Здесь все просто работают, – он вдруг берет меня за запястье, нагло вторгаясь в мое личное пространство. Поднимая на него испуганный взгляд, вздрагиваю. Замечаю еще больше морщин на его лице, выдающих его возраст. Шестьдесят или шестьдесят пять? Это не важно…но очевидно, ему приелись резиновые и разукрашенные куклы, раз он так прилип ко мне.

Мужчина приближается ко мне вплотную, сердце мое клокочет в районе горла. Стараюсь скрыть дрожь в своем теле, уверяя себя в том, что нахожусь в одной из самых безопасных стран в мире.

Боже, все это не может быть реальностью. Почему я?

– Строптивость меня только возбуждает. Скажу больше – сводит с ума, – его рука скользит по моему предплечью до внутренней стороны локтя. – А в сочетании с твоей простотой и естественностью, это бесценно…за годы здесь, я так устал от фальшивок, кукольности, манипуляций. Я сразу заметил тебя, Мира.

Он. Знает. Мое имя. Только сейчас, меня вдруг посещает мысль, что он выделил и наблюдал за мной давно…

– Извините, но вы нарушаете мои личные границы и…, – стараюсь вежливо, но твердо защитить себя, не нарвавшись на неприятности. Кто знает, что взбредет в голову этому арабу, если я проявлю агрессивное сопротивление?

– Я давно научился их стирать. Границ для меня не существует, – бросает в меня пафосные заявления. – Любая женщина, как бы упряма и строптива она ни была, может стать моей. Не думай, что ты особенная, Мира. Что ты устоишь, перед деньгами, роскошью, властью, красивой жизнью. Свободной жизнью, – мужчина обхватывает меня за затылок и насильно притягивает к себе так, что наши губы оказываются в жалких сантиметрах друг от друга. Мне неприятен его запах и сама возможность нашего поцелуя. В животе тяжелеет дурное ощущение, поднимаясь до колкого кома в горле.

– Что нужно сделать, чтобы донести до вас, что мне не интересно ваше предложение? – слова превращаются в озлобленное шипение. Приложив дюжину своих сил, я отталкиваю араба, инстинктивно попятившись назад. Мои ноги теперь по колено в море, и я захожу дальше и глубже, глядя на него с вызовом:

– Решила уплыть от меня, русалка?

– Определенно, или вы полезете за мной в воду?

– Попробуй уплыви. Мои люди найдут тебя в любой точке залива. Живой или мертвой, – вкрадчиво запугивает меня он.

Внезапно, я замираю в воде, замечая еще одного мужчину. Возможно, он давно наблюдал за нами, потому что возник, словно из воздуха. Секунда, и он встает рядом с арабом, обращая на него свой взор.

Оцениваю мужчину на признаки угрозы и опасности. Выглядит бесподобно. Костюм сидит на нем как влитой, движения выверены и отточены, словно он сто процентов всего времени держит себя под контролем. Обычно, так двигаются политики, осознающие, что находятся под прицелом внимания и камер.

– Иди ко мне, – смерив араба многозначительным взором, мужчина протягивает руку в моем направлении.

– Иди ко мне, – просто произносит он. Я не вижу его лица при таком освещении, но голос завораживает и успокаивает мой беспокойный ум.

Отрицательно качнув головой, стреляю глазами в араба.

– Иди ко мне, – повторяет незнакомец таким тоном, что ослушаться его невозможно.

Направляюсь к своему призрачному спасителю. Достигнув берега, не спешу протягивать руку в ответ. Он берет ее сам, когда я едва ли не падаю, ударившись пальцем об камень.

Слезы так и норовят брызнуть из глаз, но я лишь глухо скулю от боли.

Незнакомец помогает мне устоять на ногах, пока они подкашиваются…и виной тому его головокружительный парфюм и энергетика уверенного в себе мужчины, что пленит с первого вдоха.

– Абдул, Мирабелль – визажист. Не игрушка. Не товар, – медленно объясняет мужчина. – Не эскорт. Ты знаешь, чем грозит твоя настойчивость по отношению к девочкам за пределами предложений, – у меня мурашки бегут по телу от одного его голоса.

Абдул лениво поджимает губы, бросая на меня разочарованный взор.

– Я подумал, она просто играет в сладкую недотрогу, Оушэн. Что ж. Жаль. Очень жаль. Надо сказать Рене, чтобы привозила таких девочек, и побольше, – массирует висок двумя пальцами, явно теряя ко мне интерес.

– Прошу прощения. Я думал, что у вас было задание так хорошо отыграть, – Абдул холодно улыбается мне. – Добро пожаловать в Эмираты. Можете быть уверены, это очень безопасная страна. Для тех, кто не ищет приключений, – подмигивает, и, развернувшись, оставляет меня наедине со своим безупречным спасателем.

Первое, что вижу, когда поворачиваюсь к мужчине и впервые вижу его так близко – глубокие, синие глаза. Обещающие, манящие. Холодные, отстранённые, и в то же время обжигающие своим пронизывающим взглядом. Его глаза напоминают переменчивые воды океана. Или отражают то, что на поверхности и на глубине он совершенно разный.

– Спасибо, что спас меня…Оушэн? – слегка заикаясь, выдаю я.

– Оушэн – моя фамилия. Но ты можешь называть меня так, – каждое слово он произносит так спокойно и твердо, что создается ощущение, что я обкурилась и вступила в диалог с ожившей горой.

– А имя?

Оушэн игнорирует мой вопрос, глядя сквозь меня. Пронизывает до мурашек. По затылку стекает капля пота, пока я мучаюсь в ожидании.

– Что ты здесь делаешь? Это место не для тебя, – мазнув по мне взором с ног до головы, размеренно выносит свое заключение. Черт возьми, я просто теряюсь рядом с ним. У этого мужчины энергетика старца, прожившего на свете сотни лет, и в то же время столько тестостерона, что любой из арабов здесь нервно курит в сторонке.

– Ты про вечеринку?

– Я про Дубай, – с абсолютной уверенностью продолжает выражать свою точку зрения Оуэшен.

– Что ты имеешь в виду?

– Этот город тебя пережует и выплюнет, – несмотря на то, что он произносит эти слова тихо, они эхом отскакивают от стен моей души.

– Кажется, ты меня недооцениваешь. И про Москву также говорят, но я там очень неплохо выживала.

Оуэшен вздергивает бровь. Для него уже все сказано одним словом – «выживала». Он смотрит на меня так, будто говорит: «Дальше можешь не продолжать».

– Я сильная, – почему-то продолжаю доказывать ему я. – Могу сама о себе позаботиться! – скрестив руки на груди, вздергиваю подбородок. Мне почему-то хочется, чтобы он видел во мне сильную независимую женщину, с закаленным характером и каменной волей.

Я не такая, как многие здесь. Не ищу легких денег, не стремлюсь в содержанки, и вообще, я не хочу стараться ему понравиться.

Хочешь, Мира. Он зацепил тебя с первого взгляда. И сейчас ты делаешь все, чтобы сохранять трезвый разум, потому что все твои инстинкты самосохранения кричат о том, что от такого мужчины стоит держаться подальше. Он – «темная лошадка» и это лишь мягко сказано.

– Ты согласилась на легкие и быстрые деньги. Тебе не показалось это подозрительным?

– Почему это «легкие»? В моей профессии, учитывая масштаб и зарплаты Дубая, это не такие большие деньги, – что частично ложь, поскольку столько никогда в жизни не зарабатывала за один рабочий день. Я визажист не той весовой категории. – Мне показалось, что…неважно, я не должна оправдываться, – одергиваю себя. – Теперь я знаю всю правду о таких предложениях и найду себе применение в другом месте. Я не пропаду здесь. Я очень способная и схватываю все на лету, – из кожи вон лезу, чтобы выглядеть уверенной.

Оушэн слушает меня с легкой ухмылкой, словно видит меня насквозь и лениво наслаждается моей актерской игрой.

– И какое применение ты себе найдешь? – ровно интересуется он, без обесценивающего тона. – С дипломом визажиста? Знаешь сколько их тут? Работая в обычном салоне, ты не заработаешь на достойную жизнь в хорошем районе. Разумеется, всегда можно найти комнату в Дейере, но я сомневаюсь, что это то, что тебе нужно. Большинство женщин здесь сдают свои амбициозные и независимые позиции после месяца пребывания, и идут по пути наименьшего сопротивления. Дубай все равно будет брать с тебя в три раза больше, чем ты зарабатываешь. Скоро, ты поймешь, о чем я говорю. Это – настоящая ближневосточная черная дыра.

– Я пойду работать в магазин косметики. Или в хороший салон. Индустрия красоты развивается очень стремительно, ты зря ее недооцениваешь, – ментально бью себя в грудь я, пытаясь доказать незнакомцу, что он ошибается, подгоняя меня в рамки среднестатистических женщин. – Еще, я могу преподавать языки! Я знаю много языков, – расправив плечи, перечисляю свои достоинства.

И что я пытаюсь ему донести?

Зачем мне это?

– Какие? – в его глазах вдруг разгорается неподдельный интерес.

А знаете, это очень красиво. Сияющие голубые глаза Оушэна олицетворяют солнечный свет, растворяющийся в океане. Тот, который бывает перед закатом.

– Английский, немецкий, русский, французский – все, на уровне носителя, – выкладываю на стол все свои козыри. Я не тупая эскортница, съел, выскочка?!

Оушэн благосклонно кивает, склоняя голову на бок. Кажется, мне удалось его удивить. Ненавижу себя за радость, сопровождающую этот факт.

– А ты сколько?

– Английский и греческий.

– Кажется, я тебя сделала, – с превосходством бросаю я, дразня его высокомерным тоном. Осталось только язык высунуть. Развели тут детский сад.

– Сомневаюсь, – ледяным тоном отрезает Оушэн. – Так что ты делала тут? На берегу?

– Медитировала, – признаюсь я.

– Оу. Ты еще и медитируешь? – и вновь его глаза озаряет тот самый свет. Он завораживает, пленит, забирает в быстровращающуюся воронку бесконечного океана.

Единственную черную дыру, которую я здесь видела – это не Дубай, а его глаза, черт возьми.

– Частенько.

– И как это происходит? Как ты это делаешь?

– Ну, я…знаешь, делаю глубокий вдох и выдох. Делаю так несколько раз, пока окончательно не расслаблюсь. Потом я представляю огромный шар света в центре земли, который поднимается и проходит через все ее слои, пронзает меня через пятки. Наполнив меня до краев, он выходит из макушки головы и уносится далеко в космос. Пролетает миллиарды световых лет за считанные секунды, и летит ввысь до тех пор, пока не выныривает в крошечное окно, за которым нет ничего кроме абсолютно белого света. Я будто ментально оказываюсь там. В пространстве бесконечной и безусловной любви. В моей голове это выглядит как…, – мысленно подбираю, с чем бы сравнить свои ощущения. – Ты смотрел Гарри Поттера?

– Ну да. Кто не смотрел? – выслушивая мои эзотерические бредни, даже бровью не ведет Оушэн.

– Помнишь, в седьмой части, Гарри встречается с уже мертвым профессором Дамблдором на абсолютно белоснежной платформе? – к моему удивлению, он не смотрит на меня, как на дуру.

– Ага.

– Вот. Так выглядит эта комната. Моя личная белая комната, – заявляю я, скрестив руки на груди. – А ты пробовал медитировать?

– Каждый день. Только я оказываюсь в темной комнате. Настолько темной, что глаза не привыкают. Никогда, – низким баритоном отзывается он, в то время как его взор чернеет, поскольку зрачок стремительно расширяется и занимает почти всю радужку.