Книга гор: Рыцари сорока островов. Лорд с планеты Земля. Мальчик и тьма. Лукьяненко Сергей
– Тридцать шестой, остров Алого…
– Да нет… Не из Ленинграда?
– Нет.
– Жалко… Знакомься – это наши ребята. Андрэ, Мишель…
– Все французы? – с любопытством спросил я.
– Да, почти.
…Наш кораблик пристал к берегу уже в темноте. Я не то чтобы успокоился и перестал опасаться нападения. Просто дрейфовать ночью у берега, полагаясь на маленький самодельный якорь, было еще опаснее. Ветер крепчал, и, хуже того, горизонт затягивали тучи. А бури на Островах налетали быстро.
Меня немного успокаивало то, что нам разрешили оставить при себе оружие. Когда «Дерзкий» мягко ткнулся носом в песок пляжа и я получил из рук Тимура свой меч, а заодно и одежду, мной овладело странное чувство. Словно я стою перед всеми голый…
Вот только надел я вначале пояс с мечом. А потом уже стал натягивать джинсы и рубашку. Быстро оделся и посмотрел на ребят. Тимур с Томом затаскивали шлюпку подальше на берег. А Инга, Януш, ребята с острова молча наблюдали за мной. Нет, они не смеялись. Они понимали!
С непонятным самому себе отчаянием я взялся за рукоять меча. Но шероховатое дерево под пальцами не спешило превращаться в стальную насечку…
На Сережку и его друзей я взглянул с некоторым облегчением. Нет, я еще не стал боевой машиной. Я держусь. Пока еще – держусь.
Вместо Тронного зала на этом острове (остров номер четыре, или Малый Бастион, как называли его обитатели) была Круглая часовня. Ничего необычного в ней не было, разве что маленькая икона, наверняка попавшая на остров с кем-то из его прежних обитателей. Почти весь вечер мы просидели там вдвоем с Сергеем – не потому, конечно, что хотели уединиться. Просто у всех нашлись другие занятия. Тимур, удивительно быстро подружившийся с мальчишками, фехтовал с ними в тренировочном зале. Том сидел на берегу, у шлюпки, вместе с десятилетним Андрэ, тоже когда-то плававшим на яхте. Януш, к своему дикому восторгу, встретил на острове поляка – Марека из Гданьска. Они уже несколько часов сидели у Марека в комнате, болтая о чем-то по-польски. Ну а Инга, разумеется, была в компании местных девчонок. Как она ухитрялась находить общий язык с француженкой, двумя датчанками-близняшками и пятнадцатилетней негритянкой (не то из Зимбабве, не то из Замбии), я представить себе не мог. Это был один из девчоночьих секретов – такой же непостижимый, как умение готовить торты из вермишели, манной крупы и прочей гадости.
В Круглой часовне была такая же полубандитская-полуаристократическая обстановка, как у нас в Тронном зале. Десяток самодельных неуклюжих стульев – и два роскошных мягких кресла из светло-серого вельвета. Мое восхищение креслами не уменьшилось, даже когда я понял, что раньше цвет кресел был скорее всего желтым или даже белым. Они оставались мягкими и удобными, а это в конце концов самое главное. Я забрался в одно из кресел с ногами, как любил сидеть дома. А Сергей порылся в шкафу и достал оттуда пару маленьких чашечек и полиэтиленовый мешочек с коричневым порошком.
– Будешь кофе?
Я кивнул, и Сережка ушел куда-то за кипятком. Вскоре мы уже потягивали горячий кофе, усевшись друг против друга.
– Димка, – неожиданно спросил Сергей, – а вы, на своем острове, верите, что у вас получится Конфедерация? Что вы вернетесь домой?
Этого я не знал. Мы никогда не обсуждали шансы Конфедерации на успех. Просто я рассказывал, что мы делаем на северных островах, а мальчишки дружно хлопали меня по плечам.
– Не знаю… Верим, конечно. Иначе зачем стараться.
Сергей улыбнулся.
– Не скажи… Играть в Конфедерацию можно и от скуки. От того, что надоели прошлые игры. От того, что это безопаснее. Верить в окончательную победу при этом не обязательно.
Он был здесь хозяином, а я – гостем. Незваным. Но удержаться я не смог.
– Философ…
Сергей, похоже, не обиделся.
– Да. А что еще делать, как не философствовать? У нас очень спокойный остров, к тому же президенту по конституции запрещено участвовать в сражениях.
– Ты президент?!
– Ага. Два месяца назад переизбран на второй трехлетний срок. А что тебя удивляет?
– Да нет, ничего…
Сергей снова улыбнулся:
– Вот тебе и малая тайна Островов. Почему в большинстве случаев власть отдается чужакам?
– Каким чужакам?
– Тридцать шестой остров русский? А командир у вас – американец Крис.
– Англичанин!
– Не важно. А на нашем острове, где почти все мальчишки французы, президентом избрали меня. Русского…
– А почему?
– Не знаю. Говорю же – малая тайна Островов.
– А большая в чем? – беспомощно спросил я. Сергей не издевался надо мной. Просто это было его манерой разговора – выдавать информацию постепенно, подробно, как учитель на уроке. Тем более мне, новичку с другого конца света.
– Большая? – Он даже удивился. – Зачем они нужны – Сорок Островов?!
Где-то далеко-далеко – за неровными изгибами коридоров, за тяжелыми дверями, на других этажах и в других комнатах, слышался слабый смех. До нас доносилось едва различимое звяканье мечей – это Тимур доказывал преимущества боя с двумя мечами. И никому не было дела до глупых вопросов – зачем нужны Острова, сколько звезд на небе и сколько дней оставалось жить каждому из нас. Лишь я, вместе с флегматичным президентом Четвертого острова, должен был над этим думать.
Впрочем, почему должен? Я могу пойти к Тимуру или Тому. Или даже к Инге!
– Сергей, а как по-твоему? Может, они нас изучают?
Он фыркнул:
– Конечно, нет. Острова существуют лет восемьдесят, не меньше. Что можно изучать такой срок – причем в совершенно идиотских условиях?
Сергей потянулся к чайнику с горячей водой, сделал себе еще чашку кофе. Лицо у него при этом было такое довольное, словно он попивал кофе в кафе-мороженом с закадычным другом-одноклассником.
– Если уж браться за изучение человеческой психологии… Нужно строить целое общество, причем достаточно сложное. Как минимум – город, желательно – государство, еще лучше – планету. А что можно изучать на сорока крохотных островах? Мы поставлены в жесткие рамки, мы балансируем между крайностями. Надо драться – нельзя после заката. Можно убивать – нельзя сотрудничать. Семьдесят процентов мальчишек, тридцать девчонок. Излишняя взрослость нежелательна – никто не смог выжить после восемнадцати лет.
– А почему нежелательна? – Меня пробил озноб. Неужели еще три года – и… все?
– Ты знаешь, – Сергей оживился, – по-моему, дело в любви.
Первый раз голос Сережки прозвучал неуверенно. И смотрел он на меня так, словно спрашивал совета.
– Неужели ты не замечал, Димка? Стоит мальчишке и девчонке влюбиться друг в друга – на них начинают валиться все шишки. Со всех соседних островов… Эти балбесы пришельцы то ли боятся любви… то ли не понимают, что это такое.
Я вспомнил Игорька. Его сбивающийся голос в тишине «тюремной камеры».
– Они и дружбу не понимают…
– Наверное… В наших условиях можно проверить лишь простейшие человеческие эмоции. Добро – зло, смелость – трусость, подлость – благородство, эгоизм – самопожертвование. Но ведь это – основа! Все это можно проверить на сотне или двух мальчишек и девчонок. А жителей Островов меняли уже полсотни раз…
– Но зачем?
– Не знаю, Дим. – Сережка отвернулся к окну. – Понимаешь, мне кажется, что, догадайся кто-нибудь, в чем дело, – и был бы шанс победить.
– А у Конфедерации его нет?!
Сережка молчал.
– Говори!
Он знал о Конфедерации совсем мало – лишь то, что рассказал я пару часов назад. И был самым обычным пацаном, ничуть не лучше нас. Но мне вдруг показалось, что его слова будут истиной. Единственной правдой Сорока Островов. Откровением, волшебным пророчеством…
– И этого я не знаю, – виновато сказал Сергей. – Если ты хочешь знать, присоединится ли наш остров к Конфедерации. Да. Это действительно шанс. Попробуем пробиваться друг к другу с двух сторон.
Сергей вытащил из ножен меч. Протянул его мне, держа за клинок.
– Видишь, он стал игрушечным, деревянным. Ты для меня уже не враг.
Я взял теплую, гладко обструганную деревяшку. Подержал секунду и отдал Сергею.
– А если хочешь знать, верю ли я в успех… Ты понимаешь, Димка, решение слишком уж легкое. В правилах Игры зияет щель, в которую так и хочется пролезть. Неужели никто этого не пробовал?
Сергей швырнул меч в стену. Раздался короткий, холодный звон.
– Ты ненавидишь свой замок, – сказал я. – Свой остров.
– Да. Да, Димка. Это все сделано врагом. И нельзя, невозможно победить нелюдей нечеловеческим оружием. Они им владеют лучше…
Сейчас Сергей казался беспомощным и слабым. Странно, чем человек умнее, тем труднее ему прийти к какому-то решению. Это только я легко решаю, как поступать дальше…
– Так что же делать?
Сергей молчал. В замке тоже стало тихо: Тимур, наверное, успел утомиться, Том еще не вернулся с берега, а Инга с Янушем никогда не были слишком шумными.
– Дима, Конфедерации часто приходится убивать?
– Да. – Перед глазами вдруг всплыл мальчишка, вонзающий меч в себя.
– Постарайтесь договариваться мирным путем. А то мы пытаемся делать добро жестокостью. А это невозможно…
– Мы?
– Да. Ручаюсь, ребятам ваша идея понравится.
Сережка протянул мне руку, и я хлопнул ладонью по его пальцам.
– Отлично!
Но на душе у меня вовсе не было так хорошо, как казалось со стороны.
Часть третья. Разрушение
1. Дезертир
Меня разбудил Януш. Легонько потряс за плечо, сказал:
– Дима, вставай…
Его тихий голос словно прошил сон, соединяя воедино разноцветные лоскутки сновидений, тонкой нитью выдергивая меня из ночи в утро.
– Дима…
Я приподнялся на кровати, оглядывая помещение.
Нам, мальчишкам, дали одну большую комнату. Наверное, чтобы мы могли не бояться предательства и спокойно выспаться. Что ни говори, а французы с Четвертого острова нравились мне все больше.
– Все еще спят?
– Да… – улыбаясь, протянул Януш. – Спят…
Тимур лежал, завернувшись в одеяло и прижимаясь к стене. Том растянулся чуть ли не поперек кровати, уронив на пол тонкую руку. Время от времени его пальцы зябко отдергивались от холодного пола, а через минуту снова медленно распрямлялись, касаясь камня.
– Подъем… – с неохотой вылезая из-под одеяла, произнес я.
Дверь в нашу комнату выглядела более чем забавно. В толстые стальные петли, когда-то предназначавшиеся для засова, был вставлен один из тимуровских мечей. Меч был поставлен надежно – клинок оставался металлическим даже для меня.
Пока ребята, позевывая, выбирались из кроватей, я подошел к окну. Честно говоря, после нашего острова с его выгоревшей травой и чахлым кустарником зрелище было фантастическим. Нас поселили в комнате, занимающей один из верхних этажей главной башни замка. Но даже здесь вид из окна заслоняли деревья. Я осторожно раскрыл створки, и на подоконник мягко опустилась гибкая зеленая ветка. Сквозь листву голубело море.
– Черт, ну и воздух у них… – раздался из-за спины обиженный голос Тимура. – Надо попросить взаймы пару кубометров.
– Ага, идея. В мешок засунем, – поддержал я.
По узкой винтовой лестнице, буравящей башню сверху донизу, мы спустились в крепость. Идти можно было только гуськом, и первым без споров пошел Тимур. Я двигался следом, задевая плечами неровные каменные стены. В сочащемся из узких бойниц свете поблескивали рукояти его закинутых за спину мечей.
Интересно, кем стал бы Тимур… То есть нет. Интересно, кем станет на Земле его двойник? И чем занимается сейчас?
А чем занимаюсь я сам?
До боли закусив губы, я вышел в светлый, просторный коридор, ведущий к трапезной. Планировка наших замков хоть и различалась в деталях, но сохраняла какие-то общие черты. Ориентироваться было несложно.
Мы проснулись как раз к завтраку. Девчонки доставали из шкафа продукты, и я мимоходом отметил, что система снабжения у нас одинаковая. Даже шкаф, в который каждую ночь телепортировались продукты, казался точной копией нашего.
Инга, на правах гостьи, в сервировке стола не участвовала. Она болтала с Сергеем. Рядом стояли еще трое ребят, бросившие на нас быстрые, осторожные взгляды. Правильно, оставить остров в нашем распоряжении было бы неосмотрительно… Четверо в замке, а остальные отправились охранять мосты. Остальные? Вшестером – три моста. Но двоим бойцам удерживать мост в течение суток невозможно!
Я немного растерялся. От нас то ли утаили важный секрет, то ли мы сами на что-то не обратили внимания.
Сергей приветственно махнул рукой, я машинально ответил. Рассевшись за столом и с аппетитом завтракая, мы вели какой-то пустячный разговор. Я с любопытством следил за Янушем – тот опять прилип к Мареку. Потом поймал вопросительный взгляд Инги. И не выдержал.
– Сережка, вы дежурите на мостах по двое?
Он недоуменно посмотрел на своих друзей. Пожал плечами. И вдруг сообразил, в чем дело.
– Нет, у нас только два моста. Третий взорван, давно уже…
Мост вовсе не был мраморным.
Когда, опустившись на колени, я подполз к неровному, словно обгрызенному краю моста, передо мной открылась странная картина. На изломе розовый «мрамор» оказался пупырчатым, слепленным из крошечных серых шариков. Больше всего это напоминало сломанный пенопласт. Но когда я постучал о «мрамор» мечом, звук оказался глухим, тяжелым, вполне каменным.
– Говорят, это было вскоре после войны, – сказал Сергей. – Кто-то попал на остров, сидя на ящике снарядов.
– И мост не пытались ремонтировать?
– Пришельцы? Нет.
Я посмотрел вниз – и мне показалось, что сквозь далекую голубоватую дымку воды просвечивают розово-серые каменные глыбы. Да, здорово устроились ребята. Ничего не скажешь. И остров у них как игрушка, и сражаться меньше, чем нам… До «вражеской» половинки моста, принадлежащей Шестому острову, метров двадцать. Не допрыгнешь.
– Тогда на Островах было много оружия. Те ребята, кто попадал сюда из Европы, особенно из Франции, Германии, России, часто оказывались вооруженными. У нас на одной из стен замка остались следы от пуль.
– И пришельцы не вмешивались?
Сережка подошел к самому краю моста. Задумчиво посмотрел вниз.
– Насколько я знаю – нет. Все кончилось само собой, вместе с запасом патронов…
– Так зачем же мы им нужны? – спросил я. – Если им плевать на все, что мы делаем?
Никто не ответил. Ребята – и наши, и с Четвертого острова – стояли у перил моста. Зрелище было не для слабонервных – давний взрыв порядочно повредил ограждение.
– Иногда мне кажется, – тихо сказал Сергей, – что о нас забыли.
Отплыть от острова мы решили после обеда. Я побродил по лесу с Тимуром и маленьким Андрэ в качестве провожатого. Не удержавшись от искушения, набрал полные карманы крошечных, с вишню, плодов какого-то незнакомого дерева. Сомнительно, что они смогут прорасти в песчаной почве нашего острова, но… Чем черт не шутит. Плоды были несъедобными, но зато дерево цвело изумительно красивыми розовыми цветами. Я потянулся было, чтобы отломить ветку для Инги, но засмущался.
Тимур, орудуя мечом, срезал несколько тонких молодых деревьев. Разъяснил:
– Буду делать лук.
Я с сомнением пожал плечами. Лук сделать нетрудно, а вот откуда взять стрелы? Короткие арбалетные не подойдут, а для самодельных необходимы наконечники. Разве что устроить кузницу и самим их выковать…
Мы вернулись к замку, не ожидая никакого подвоха. Дул подходящий ветер, и нас удерживало на острове только желание пообедать.
Неприятности ждали нас на берегу, перед замком. Для разнообразия они приняли облик Януша и Инги. У Януша был смущенно-растерянный вид, а у Инги – обиженно-грустный. Метрах в десяти стоял, прислонившись к дереву, Марек. При нашем приближении Януш начал что-то быстро говорить Инге, а та, не глядя на него, кивнула.
– Ребята, – без предисловий начала она. – У нас есть отличная идея, как укрепить Конфедерацию на острове…
Голос у Инги был не слишком-то восторженным.
– Надо оставить на острове нашего… посла.
Секунду я обдумывал услышанное. Потом спросил:
– Послом, конечно, будет Януш?
Тимур тоже сообразил, в чем дело.
– Януш, мне это не нравится, – поглядывая на Марека, заявил он. – Смахивает на дезертирство.
– Послушайте… – запинаясь, начал кандидат в «послы».
– Слушаю, – миролюбиво сказал Тимур. – Учти, я не Инга, на жалость не возьмешь.
Януш замолчал. Потом сел на землю и уткнулся лицом в колени. Его латаная-перелатаная футболка выбилась из джинсов, открывая загорелую спину. Вдоль поясницы тянулся длинный рубец.
– Держать тебя мы не будем, да и не можем, – сказал я. – Решай.
– Ребята, пустите… – выдавил Януш.
– Ну ладно, встретил земляка, я понимаю. Может, поляков всего-то двое на все Острова. А почему он не хочет плыть с нами? – ледяным голосом произнес Тимур.
– Он не может… – тихо сказал Януш.
– Не может, – эхом откликнулась Инга. – Дима, Тимур… Это правда.
Я посмотрел на Марека, настороженно поглядывающего на нас. Светловолосый здоровяк, ровесник Криса. Вот оно что…
– Давай назначим Януша послом, Тим. Если так сильно хочет.
Тимур презрительно обвел нас взглядом. И пошел к шлюпке.
Мне было не по себе. Опять столкнулись две правды, две позиции. Прав Тимур – уход опытного бойца ослабит наш остров. И Януша, встретившего земляка, понять можно…
Кто-то мягко дотронулся до моего плеча, и я обернулся. К нам подошли Сергей и Том. В руках у нашего капитана была скрученная в трубку карта Островов.
– Я вам дорисовал… немножко. То, что точно знаю, – дружелюбно улыбаясь, сказал Сергей. – И написал характеристику каждого острова.
Я кивнул. И сообщил:
– Сергей, у нас такое дело… Януш хочет остаться на вашем острове. Разрешите?
Он не особенно удивился, кивнул:
– Да, пожалуйста… Не обидим. Это он из-за Марека?
– Конечно. – Я невольно опустил глаза. Что ни говори, а уход Януша можно было расценить как обиду. – Сергей, ты не знаешь, а поляков на Островах много?
– Не очень… Тут какая-то сложная система отбора. Чем больше страна, тем больше ребят попадает из нее на Острова. Но еще играет роль уровень развития. Из Японии, например, три или четыре острова – больше, чем из Китая или Индии.
Странная система… У меня мелькнула смутная, полуосознанная мысль. Ладно, потом… Я повернулся к Янушу:
– Ян, вставай. Пошли на званый обед в честь первого посла на Сорока Островах.
На Четвертом острове дежурные приходили обедать в замок. Мы смогли попрощаться со всеми – церемонно, с каждым отдельно. Ингу мальчишки стали дружно чмокать в руку. Я так и не понял, всерьез они это делают или придуриваются. Судя по невозмутимо-снисходительному лицу Инги, она такое прощание принимала как должное.
А вот с Янушем мы попрощались по-разному. Том, воспринявший случившееся как норму, что-то весело и непонятно сказал ему. Инга вяло махнула рукой и ушла на нос «Дерзкого». Тимур прошел мимо, словно и не заметил.
Я пожал руку. И сказал, пытаясь пошутить:
– Ладно, Ян. Если что – плыви обратно.
Януш часто-часто закивал. На мгновение мне показалось, что он сейчас прыгнет в шлюпку… Показалось.
Мальчишки помогли нам сдвинуть шлюпку с песка. Мокрые до пояса, мы с Тимуром забрались в закачавшуюся на волнах посудину и принялись ставить парус. Шлюпка неохотно заскользила по воде – высокий берег острова прикрывал нас от ветра.
– До свидания! – крикнул вслед Сергей. – Мы пойдем навстречу!
Януш молчал. Он стоял рядом с Мареком, который держал за руку одну из датчанок. Хельгу, кажется…
– Домой хочу, – неожиданно сказал Тимур. – Ребята, как все надоело…
Инга подошла к нам, на корму. Уселась по-турецки на палубе, грустно посмотрела на нас.
– Дом еще далеко, Тимур. Надо победить пришельцев…
Тимур отвернулся. Тоскливо сказал:
– Я не о том доме, Инга. Я о нашем острове.
2. Смерть на тихом острове
Штиль застал нас где-то в середине архипелага. Уже темнело, острова вокруг стали едва видны. Лишь в окнах какого-то замка горели тусклые огоньки – словно робкие испуганные звезды. Было тепло и тихо, по воде доносился слабый мелодичный звук: на одном из островов играли на гитаре.
– На веслах до нашего острова долго плыть? – спросила Инга. – Я тоже буду грести…
– К утру догребем, – взглянув на неуклюжие весла, сказал я. – А лучше заночевать на воде, как позапрошлой ночью.
Возражений не было. Мы попытались опустить якорь – до дна он так и не достал, а затем все вместе забрались в каюту. Это было не слишком удобно, но очень уютно. Том сразу залез в гамак, мы устроились на полу. Инга молча сделала нам бутерброды, налила из фляги холодного сладкого чая. Несколько минут мы сосредоточенно жевали хлеб с колбасой.
– А Януш – дезертир, – произнес вдруг Тимур. – Зря ты, Инга, за него вписалась…
– Мне его жалко, – упрямо сказала Инга. – Он у нас все время скучал. А ребята над ним подсмеивались, даже ты, Димка.
Спорить я не стал. Над Янушем все подшучивали, говорили, например, что он молчаливый потому, что ленится выучить русский. Ну и я не отставал.
Шлюпка слегка раскачивалась на воде. Это было почти незаметно, лишь пламя горящей на столике свечи вздрагивало, упорно вытягиваясь вверх. Со стороны казалось, что колеблется, наоборот, язычок пламени, в то время как каюта неподвижна. Когда перекошен весь мир, легче признать ненормальным того, кто держится прямо…
Забравшись в свою койку, я протянул руку и затушил пальцами огонек. Наступила тишина. Вахтенного на эту ночь мы, не сговариваясь, решили не выставлять.
– Спокойной ночи, – глядя в темноту, сказал я.
– Спасибо. Но к утру не помешает ветер, – отозвалась Инга.
Ветра не было до обеда. Мы снова загорали, купались вокруг «Дерзкого», учили Тома русскому и пытались ловить рыбу. Капитан выучил ужасно сложную фразу: «Именем Конфедерации, бросьте оружие», а Тимур поймал пятисантиметровую рыбешку. Когда безделье надоело нам окончательно, подул слабый ветерок.
Том, к нашему удивлению, не бросился поднимать парус. Мешая русские и английские слова, он объяснил, что ветер далеко не попутный, а идти галсами он умеет только на яхте, а не на «корыте с простыней». Красочная характеристика «Дерзкого» принадлежала Сержану, от Тома мы ее еще не слышали. Похоже, невозможность свободно управлять суденышком выводила его из себя.
С полчаса «Дерзкий» раскачивался нарастающей волной. Это было даже обиднее, чем штиль. А потом мы заметили тучи.
Серовато-фиолетовая пелена наползала с востока. Словно на небо натягивали чехол из плотной темной материи, закрывая Острова от солнечного света. Передняя граница облаков, разлохмаченная, вытягивающаяся тонкими полосками-ниточками, слегка светилась багровым. Казалось, облака горят. Конечно, это было иллюзией. Но вот дальше, под темной крышей туч, над погружающимися в сумрак Островами, поблескивали вполне реальные иссиня-белые молнии. Едва слышно бормотал гром.
– Будет шторм… – зачем-то сказал я.
С минуту мы с Томом стояли возле каюты, молча разглядывая приближающиеся тучи. Я облокотился на дощатую стенку – и почувствовал, как она прогибается. Разве можно было выходить в море – в открытое море – на неумело починенной шлюпке? Какие мы дураки…
Самым правильным сейчас было бы вернуться назад, на Четвертый остров. Увы, мы и этого не могли. Ветер неумолимо сносил нас к западу, на маленький островок, заросший невысоким темным кустарником вперемежку с редкими группами деревьев. По форме остров напоминал полумесяц, на дальнем конце которого виднелся замок – приземистый, с широкими невысокими башнями по углам. Людей видно не было.
Мы развернули карту, которую крепчавший ветер пытался вырвать из рук, и убедились, что об этом острове нет никакой информации. Западнее было еще два островка, а за ними – океан.
Том с тревогой посмотрел на небо:
– Очень плохо. Very bad.
– Придется пристать, – пожал плечами Тимур. – Кто как думает?
Но времени на раздумья не оставалось. Мы подняли парус – и шлюпка рванулась вперед так резво, словно ей подвесили двигатель. Том скорчился у руля, насквозь мокрый и помрачневший. Если высадку на Четвертый остров он воспринял как забавное приключение, то надвигающаяся буря была для него вполне реальной опасностью.
«Дерзкий» приближался к острову очень быстро, но на берегу никто так и не появился. Я напряженно вглядывался в мосты, линялыми радугами светлеющие на фоне туч. Если на них кто-то дежурил, то сейчас наверняка возвращался в замок. Не заметить нас было невозможно… Но и мосты казались безжизненными.
Шлюпка дернулась, замедляя ход, – киль нашего суденышка коснулся дна. Тимур перепрыгнул через борт, готовясь подтолкнуть корму. Но очередная волна снова приподняла «Дерзкий» и посадила на мелководье у самого берега. Тимур побрел следом через шипящую воду.
Поправив на поясе меч, я спрыгнул на берег. Повернулся, протягивая руку Инге. Словно не замечая этого, Инга предпочла выбраться на берег сама. Разумеется, угодив в воду…
Немного обиженный, я отвернулся, осматриваясь. Покрытый мелкой галькой берег. Заросли колючего низкого кустарника метрах в пяти от воды. Приплюснутые башни и стены замка вдали.
– Димка, помогай! – окликнула меня Инга.
Вчетвером мы вытянули шлюпку еще дальше на берег, обдирая борта о колючее каменное крошево. Том ловко закрепил веревку с якорем за большие мокрые валуны поодаль. Вернулся на «Дерзкий», принялся закреплять парус. А мы с Тимуром вскарабкались на скользкие спины валунов.
Вид был безрадостный. Каменистая, угрюмая земля. Цепкий, почти лишенный листвы кустарник. Изогнутые, искалеченные ветром деревья. И, куда ни посмотришь, каменные глыбы вперемежку с бесформенными серыми кочками.
– Не удивлюсь, если здесь все вымерли от скуки, – спрыгивая на твердую сухую землю, сказал я.
Тимур все еще стоял на валуне, настороженно оглядывая окрестности. Мечи в его руках были не просто металлическими – они словно бы светились голубым пламенем. Наверное, это отражались на стали клинков частые сполохи молний.
– Со скуки обычно не умирают, – хмуро сказал он. – Наоборот…
Он достал из-за пояса кинжал. Покачал его на ладони. И бросил вдруг, с размаху, в самую гущу кустарника. Метнул прицельно – для меня кинжал продолжал оставаться деревянной игрушкой…
С сочным шлепком кинжал вонзился в одну из серых кочек. Секунду все оставалось неподвижным. А потом раздался короткий сдерживаемый вскрик. Кочка дернулась, приподнялась… и смялась, отлетая в сторону. Из-под сброшенного маскировочного плаща вставал худощавый полуголый мальчишка. На скуластом узкоглазом лице уже не было ни боли, ни каких-то других эмоций. Мальчишка медленно поднял меч, словно мы стояли рядом и он мог до нас дотянуться. Зло улыбнулся, не отрывая глаз от Тимура… И повалился вперед, лицом на острые камни.
Читать бесплатно другие книги:
