Землянка для звездного принца Углицкая Алина

Глава 5

Понадобилось несколько часов, чтобы я смогла впитать и осознать все, что произошло с человечеством за последние три тысячи лет.

Именно столько времени отделяло знакомый мне мир от 5386 года, в который меня занесло. Да, здесь использовался совсем другой календарь, но, как я поняла, разница была незначительная – в год всего несколько дней.

За прошедшее время человечество успело расселиться по родной галактике и освоить около десятка звездных систем, а также разделиться на два противоборствующих лагеря – Земной Альянс и Конфедерацию Свободных Планет.

В Земной Альянс входили несколько звездных систем, находившихся в непосредственной близости от нашей родной Солнечной системы. По какой-то прихоти то ли Мироздания, то ли Господа бога, во всех этих системах успешно прошло терраформирование, и люди получили новый дом, практически ничего не потеряв и не отдав взамен. Они остались такими же людьми, какими их знала я: никаких суперспособностей или экзотической внешности освоенные миры им не дали. А вот с конфедератами все вышло намного сложнее.

Чем ближе к центру галактики, тем выше уровень радиации – это даже я знала еще из школьного курса астрономии. А чем больше радиации, тем необратимее последствия ее влияния на живой организм.

Так получилось, что многие кислородные планеты с только-только зарождавшейся жизнью были открыты именно там, где такая радиация превышала земную норму. На таких планетах жизнь была еще в стадии бактерий и вирусов, но там в избытке хватало воды и кислорода – главного, что требовалось земным колонистам.

Первые экспедиции тратили десятки и сотни лет, чтобы добраться до этих планет. Улетали в основном те, кому нечего было терять. В самые отдаленные уголки Земля ссылала преступников, как когда-то правительство Англии отправляло в Австралию каторжников. Они везли с собой саженцы и семена, замороженные эмбрионы диких животных и домашнего скота в пробирках, крио-инкубаторы с птичьими яйцами и рыбью икру в специальных контейнерах.

На Земле сменялось несколько поколений, прежде чем такой космический ковчег достигал пункта своего назначения, если достигал. В пути все пассажиры спали в анабиозных камерах, кроме дежурной вахты, но и та менялась каждые два-три года.

Достигнув нового дома, люди начинали его осваивать. И вот тут-то их ждал сюрприз.

Вскоре стало понятно, что без поддержки с Земли невозможно долго сохранить технику в действующем виде. Ни топливо, ни запчасти не были бесконечными, какой бы большой запас не взяли с собой колонисты. Ждать помощи по сто-двести лет было просто бессмысленно.

Приходилось искать альтернативу привычным технологиям. Поселенцы поставили в приоритет сельское хозяйство и натуральный обмен, земные деньги ничего не значили на новых планетах, а вокруг поселений понемногу скапливалась заржавевшая техника, отработавшая свой ресурс.

А потом начались эпидемии.

В тот момент, когда люди вышли из космических кораблей, вдохнули воздух чужой планеты и испили ее воды, они впустили в свой организм миллиарды крошечных существ. Вирусы и бактерии, которые были здесь хозяевами все это время.

Несколько поколений и множество смертей были для человечества платой за возможность жить в новом доме. На каждой планете адаптация проходила по-своему, но нигде она не прошла бесследно.

Связь с дальними колониями прервалась почти на тысячу лет, а когда они снова были открыты, то представители Земного Альянса не нашли там людей в привычном понимании этого слова.

Они нашли там тех, кого теперь называли модификатами. И вселенная вновь разделилась на два враждующих лагеря.

Звездная система Альстерия, родина Эмитьянны, была одним из тех миров, где люди мутировали. Чистокровные земляне презрительно называли горауканцев синими ящерицами за цвет кожи и серебристый узор. А сами конфедераты считали, что это не мутация, а эволюция человеческого генома, и что так называемые «Хомо сапиенс» – на самом деле тупиковая ветвь.

Кстати, насчет конфедератов. Оказалось, что это объединение нескольких звездных систем, населенных модификатами – оппозиция Земному Альянсу. Вот уже две сотни лет они добивались, чтобы Галактический совет признал их мутацию эволюцией, а самим модификатам дал статус отдельной расы. Но земное правительство яростно противилось этому. Особенно после того, как новые люди основали конфедерацию и решили стать суверенными от Альянса. То есть отказались платить налоги Земному союзу.

Станция "Гермес", на которой я сейчас находилась, была объединенным исследовательским центром, где конфедераты пытались научным путем доказать обоснованность своих претензий. Отец Эмитьянны, Фредерик Дизраелли, был одним из его основателей; мать, Ванесса – генный инженер. Она смогла доказать, что изменения в ДНК горауканцев – ни что иное, как модификация, а вовсе не мутация, и передается она по наследству в неизменном виде – классический трансгенез.

Это были единственные люди, к которым Эмитьянна советовала мне обратиться. Бедная девочка, она никогда и не узнает, что они погибли вместе с ней.

Всю эту информацию я восприняла со стоической выдержкой, правда, мало что понимая. Все-таки мне повезло родиться человеком хладнокровным, с рациональным складом ума, иначе даже не представляю, как бы отреагировала.

Но у меня все еще оставалась куча вопросов.

Что за секрет узнала Эмитьянна? И действительно ли погибла из-за него? Или все же убрать хотели родителей?

А глобальное вторжение – это правда или плод юношеского воображения? Если тут скоро начнется война, я хотела бы знать заранее и успеть смыться в безопасное место!

И кто те загадочные «они»? Секта? Партия? Религиозное движение? Может, «маджестики», о которых упоминал Нурран? Почему они пытались убить Эмитьянну, а не похитить и извлечь информацию из ее… мнемочипа, если уж она так важна?

Если я смогу его активировать, то узнаю намного больше. Но недаром же говорят: многие знания – многие печали. Не будет ли попытка узнать чужие тайны смертельной для меня?

Набравшись впечатлений под завязку, я с облегчением отключила ультравизор и вернулась в суровую реальность, где меня уже ждал безвкусный обед.

Память Эмитьянны оставалась недоступной, лишь иногда бесконтрольно всплывали обрывки воспоминаний. Хаотичные и порой абсолютно бессмысленные, будто кадры из когда-то просмотренного и давно забытого фильма.

Но, немного поразмыслив над ситуацией, я решила, что даже в ней есть свой плюс.

Я нахожусь среди разумных существ, предками которых были люди, а значит ничто человеческое им не чуждо. К тому же на космической станции – перед глазами тут же возник летящий в темноте космоса вытянутый эллипсоид, ощетинившийся сотнями антенн и радаров – то есть в замкнутом пространстве, которое легко охранять. Ее название – имя одного из древнегреческих богов – давало надежду на встречу с соплеменниками, точнее, теперь уже бывшими соплеменниками, ведь в таком виде меня сложно принять за человека.

А еще у сурового следователя такое милое имя Дамиан Левицкий – здесь явно замешаны славянские корни, которые вряд ли могли прорасти где-то еще, кроме матушки-Земли. Так что есть все шансы встретить нормальных человеков. Только как быть с тем, что я сама уже не совсем человек, и с тем, что земляне таких как я считают вторым сортом?

М-да, перспективка хуже некуда.

А у этой Эмитьянны и жених имеется, и папа заместитель посла. Правда, папа уже покойный, а про жениха она даже не упомянула.

А еще ей всего двадцать пять лет – вся жизнь впереди. Точнее, это мне теперь двадцать пять лет, и это у меня вся жизнь впереди.

Сама Судьба дала мне шанс начать все сначала, так почему бы не воспользоваться им?

У меня даже мысли не возникло, что нужно признаться в подмене. Теперь-то я уже не сомневалась, что изображать амнезию было самым правильным решением за всю мою жизнь, и на том свете, и на этом.

Пока я считаюсь дочерью высокопоставленного лица, у меня есть хоть какая-то защита. Если станет известно, что я вселенка – никто не даст и копейки за мою жизнь! Или еще хуже – отправят в лабораторию, чтобы изъять мозг Эмитьянны на опыты. Ведь как ни крути, а тот "экспериментальный образец" апейрона подействовал: астральная телепортация состоялась.

В общем, пока есть возможность, буду лечиться, набираться сил и изучать этот мир. Встречусь с женихом Эмитьянны и ненавязчиво расспрошу о наших (теперь уже наших) отношениях. Пусть все думают, что я потеряла память – это заблуждение мне только на руку и не так уж далеко от истины.

Потянувшись, я поймала себя на том, что довольно улыбаюсь.

"Начинается новый день,

И машины туда-сюда", – возник в голове ненавязчивый мотив старой песни.

Меня охватило ощущение скрытой радости. Оно сдавило мне грудь и пузырьками шампанского пощекотало горло.

Да, для меня начинается "новый день" и новая жизнь!

***

Этой ночью я практически не спала. Все перебирала в памяти прошедшие дни, заново переживая и переосмысливая каждую минуту с того момента, как очнулась. И снова накатило ощущение, что это какой-то нелепый сон, навеянный дешевым голливудским блокбастером. Я все ждала, что вот-вот проснусь у себя в кровати, разбуженная трелью будильника. Но будильник все не звонил, а я по-прежнему лежала привязанная на больничной койке из будущего.

Лишь под утро забылась тревожным сном. Мне приснилась космическая станция – такая, какой я увидела ее в воспоминаниях Тьяны. Огромный эллипсоид, медленно поворачивающийся вокруг своей оси. Летящий в безмолвном пространстве космоса, ощетинившись антеннами и радарами, и ловя звездный свет в фотонные паруса…

Проснувшись, я поняла, что мой футуристический кошмар никуда не делся.

Что ж, иногда обстоятельства бывают сильнее нас. Но это не значит, что я опустила руки. Хотя, нырять в неизвестность тоже не лучший выход.

Новый день прошел незаметно. Я то болтала с дроидом, то бродила по Хранилищу знаний, то изображала наивную дурочку, выслушивая пространные лекции Нуррана, который пару раз заходил проверить показания приборов.

Маша оказалась отличным собеседником. В ее обязанности входило не только судно подносить, но еще и всячески отвлекать пациентов от их проблем. Правда, меня удивило, что за такой большой промежуток времени люди не изобрели андроидов, о которых столько писали фантасты в мое время. Но оказалось, что я ошиблась. Андроиды были, киборги тоже, но использовались для иных целей.

Маша объяснила, что андроиды – это практически люди, только созданные искусственно. Их использовали как носителей мнемочипов умерших людей, если родственники покойного хотели продлить его жизнь в новом теле. А еще как секс-игрушки, как пилотов и разведчиков в глубоком космосе и на дальних планетах, на рудниках, в реакторных отсеках – везде, где существовала опасность для человека.

Киборги же были машинами с развитым самообучающимся электронным мозгом, созданным по принципу человеческого. Многие из них ничем не напоминали людей, так что идея создать Терминатора в будущем не прижилась. Но все эти киборги и андроиды имели то, чего не было у технических дроидов – они обладали искусственным интеллектом.

Именно от Маши я узнала, что такое ботмобиль, в котором погибли родители Эмитьянны. Оказалось, это транспортные капсулы, которые используются внутри станции для перевозки людей и грузов. Они могут быть одноместные, двухместные, рассчитанные на большее количество человек и грузовые.

Но любым ботмобилем управляет искин – искусственный интеллект. Человеческий фактор практически исключен, не считая тех случаев, когда пассажиры сами переходят на ручное управление. Поэтому этот вид транспорта считался одним из самых безопасных, а уж ботмобиль заместителя посла – и подавно. Но кому-то удалось его повредить.

Я даже не сомневалась: такой вопиющий случай будут расследовать особенно тщательно, и мне еще не раз предстоит давать показания, которых у меня нет.

***

Вечером, как раз, когда я уже нацелилась на свой ужин, раздался звук зуммера, и над входным люком вспыхнул голубой огонек.

– Лирра Дизраелли, к вам гость, – произнёс незнакомый мужской голос, источником которого оказалась небольшая коробочка, висевшая на стене рядом с изголовьем. Она напоминала привычный домофон, оснащенный экраном. Сейчас экран был матово-серым, но это не помешало говорившему спросить меня:

– Вы готовы его принять?

– Кто это? – я поймала себя на том, что нервно комкаю край покрывала. Лоб покрылся испариной.

– Адъютант командора станции. Вы примете его?

– А кто со мной говорит?

– Баррес Эльян, – назвался незнакомец, – ваша охрана, лирра.

– И от кого меня охраняют? – поинтересовалась, не скрывая удивления. Нурран ни разу не обмолвился, что у меня есть охрана.

– Приказ командора. И следственный комитет считает, что так безопаснее, – уклонился охранник от прямого ответа.

Вот, значит, как? Там целый следственный комитет, а не один следователь.

– Так вы примете гостя? Мы проверили, он чист.

Не сдержавшись, я фыркнула.

Всегда раздражало это выражение. «Он чист»! Его что, помыться заставили? А до этого он был грязным?

Помнится, Эмитьянна просила никому не доверять, а командор в своем разговоре с врачом упоминал, что следователь ему не подчиняется. Не знаю почему, но к Нуррану и командору я испытывала доброжелательность, а вот этот охранник и следователь, которого я вообще смутно помнила, вызывали раздражение.

Но интересно, зачем командор – это типа здесь самый главный? – послал ко мне своего адьютанта? Может, стоит встретиться и спросить?

– Я согласна. Только дайте мне поесть спокойно.

– Так точно, лирра, – бодро отрапортовал лейр Эльян и отключился.

В динамике раздался щелчок, будто рацию выключили. Хотя, почему "будто"? Может, внутри станции как раз и пользуются старым проверенным GPRS или чем-то подобным.

Я подозвала дроида, безмолвно замершего в углу, и ткнула пальцем в "домофон".

– Это что за штука и как ею пользоваться?

– Стационарный интерком с функцией фоносвязи. Если желаете, могу зачитать подробную инструкцию.

– Нет, спасибо. Просто скажи, как его включить и выключить.

– Для ручного управления есть две кнопки с правой стороны. Зеленая – включить, красная – выключить, – начал дроид бесцветным механическим голосом.

– Интересно, и как я должна это сделать, если встать не могу?

– Для невербального управления произнесите команду четким голосом: "Гермес, включить интерком, включить изображение".

Эта консервная банка даже не сбилась, когда я влезла со своим вопросом. М-дя, техника на грани фантастики.

Передо мной на подносе уже стояла тарелка с желтоватым пюре, от которого поднимался легкий парок. На этот раз еда обещалась быть аппетитнее: поняв, что ничего другого, кроме невнятной кашицы мне не дадут, я попросила добавлять в блюда побольше специй. Ну вот, сейчас и попробуем.

Разочарование было вполне ожидаемым. Даже соль, перец и куча незнакомых пахучих трав не сделали эту гадость вкуснее.

Вытерев губы, поправив шапочку на голове и скрестив наудачу пальцы, я приказала интеркому включить голосовую связь.

– Лейр Эльян?

– Да, лирра.

Охранник отозвался так быстро, как будто только и ждал, когда я его позову.

– Мой гость еще не ушел?

– Нет, лирра. Я могу его впустить?

– Впускайте…

Я откинулась на подушки и изобразила на лице вселенскую скорбь. В конце концов, у Эмитьянны погибли родители, было бы странно, если бы гость увидел меня бодрой и полной сил. А все-таки странно, зачем командор прислал адъютанта, вряд ли узнать о моем здоровье.

Глава 6

Когда открылся люк, я увидела стоявшую с той стороны входа узкую кушетку и мужчину в черном комбинезоне. Он был почти полной копией следователя, только чуть моложе. Та же кирпичного цвета кожа, те же белые волосы, подстриженные коротким ежиком.

Заметив, что я смотрю на него, он вскочил и сделал странный жест правой рукой: на секунду коснулся двумя пальцами правого виска, затем левого плеча и отрывисто кивнул.

Память подсказала, что это обычное приветствие у военных.

– Лирра Дизраелли, – он шагнул в палату, и люк автоматически закрылся за его спиной, – позвольте представиться. Адъютант командора станции Дейн Старден.

– Это я уже поняла, – проворчала, сверля его настороженным взглядом. – Какими судьбами?

Молодой человек уставился на меня, явно не понимая смысла последней фразы.

– Простите?

– Я просто хотела узнать, что вас сюда привело.

– Лирра, нам всем очень жаль, что ваши родители погибли на территории станции, – на его лице мелькнуло виноватое выражение. – Есть подозрения, что это был террористический акт, но пока ни одна из известных группировок не взяла на себя ответственность за произошедшее.

Я скептично хмыкнула. Столько веков прошло, а в мире ничего не изменилось. По-прежнему воюют власть и оппозиция, да еще и террористы отыгрывают неуловимых мстителей.

Старден стоял почти вплотную к кровати, нависая надо мной, и от этого я чувствовала себя беспокойно.

– Пожалуйста, присядьте, – я указала ему на металлический стул с блестящими хромированными ножками, изогнутыми под фантастическим углом.

Адъютант поднес это творение дизайнерского беспредела ближе к кровати, уселся на него, широко расставив ноги в высоких ботинках, и произнес:

– Командор Сагира передает вам соболезнования от лица всего личного состава "Гермеса" и берет на себя все расходы по погребению. Он обещает, что виновные обязательно будут найдены и наказаны.

Да неужели?!

Очень хочется верить, но опыт прошлой жизни подсказывает, что если по горячим следам никого не нашли, то вряд ли уже найдут. И мне как бы дела нет до их политических и прочих проблем, если бы не одно «но». Причем, очень веское «но»!

Вполне вероятно, что именно я теперь цель террористов.

Конечно, есть шанс, что они все-таки охотились за отцом Тьяны или матерью… Но чуйка подсказывает, что вряд ли мне так повезет.

Жаль, что я никому не могу высказать свои домыслы…

– Сейчас на высшем уровне решается вопрос об отправке вас на Гораукан…

Последняя фраза заставила меня облиться холодным потом.

– Нет!

Только не это!

Я инстинктивно дернулась на кровати, позабыв о привязанных ногах. Голени пронзила судорога, пальцы ног болезненно сжались.

– Вам плохо? Вызвать врача? – засуетился Старден, подскакивая.

– Нет, все нормально, – пару раз глубоко вдохнула.

Сердце колотилось? как сумасшедшее. Но мышечные спазмы медленно отступили, оставляя после себя тупую тянущую боль.

Немного отдышавшись, пояснила:

– Передайте командору, что я хочу остаться на станции. Кстати, вам сообщили, что у меня полная амнезия?

– Да, лирра. Именно поэтому ваш жених настаивает на возвращении. Он считает, что родная планета и привычные вещи помогут восстановить память.

Ну вот, опять этот жених. Какой заботливый! Что-то он мне уже поперек горла. Родителей нет, значит, теперь он единственный, кто может заподозрить подмену. И ведь неизвестно, насколько близкие отношения у них были… И если вообще какие-то были. Странно, что Тьяна не упомянула о нем в своем завещании. Может, потому что он не входит в число «доверенных лиц»?

На всякий случай состроила скорбную мину и даже вздохнула:

– Боюсь, жениха я тоже не помню. Потому и хочу здесь остаться. Моя память как пустой лист бумаги, понимаете? Я не помню ничего, что было до того, как очнулась.

– Вы используете архаичные слова в непривычном контексте. Вас трудно понять, – пробормотал Старден.

Я замолчала на полуслове, растерянно хлопая ресницами. Черт! Так ведь можно и проколоться.

– Какое слово вам показалось архаичным? – поинтересовалась осторожно.

– Бумага. Она не используется уже больше трех тысяч лет.

Я быстро перебрала в памяти всю имеющуюся информацию. Так, глиняными табличками для письма пользовались еще в античном мире, но и в двадцать первом веке люди знали о них, потому что изучали в школе на уроках истории. Почему же слово "бумага" так удивило моего гостя?