Поэзия экспрессионизма Павловский Виталий

Прольется из оков.

И боль повергнет тело,

Повергнет навсегда,

Но сердце мизантропа,

Ни канет в лету никогда.

Из глаз прольются слезы,

И судороги ног,

Не смогут нам, великим,

Внушить людской порок.

Ах, ну вот настала вечность,

И свет из глаз погас,

Но дух мой одинокий,

Живет и в этот мрачный час!

Самоубийство, воля твоей судьбы.

Разрушить тело желаешь непременно ты.

А душу на костер отправить,

Чтоб дух огня отныне мог ей править.

Страдания твои окупятся с лихвой,

И тяжкий мрак падет с осеннею листвой.

Безумство личности твоей,

Известны миру, мой герой.

Твой ясный взор не затуманил,

И чувства тонкие не ранил,

Плебейский перегной.

Война была единственной отрадой,

На ней ты ликовал,

И сил своих ты не жалея идее отдавал.

На ней душа твоя страдала,

И счастлива была.

Но сердце так любовь и не познала,

Так жизнь свой гвоздь тоски,

В него безжалостно вбивала.

Печатью мудрости, душу легкую,

Раскаленной совестью, неоднократно прижигала.

Твой дух отныне стал святым,

А тело превратилось в дым.

Ну, что ж, покойся с миром, мой герой.

Продолжить битву, статус мой!

Скорей бы завтра, скорей бы в бой!

Моя душа, как раненный ковбой,

Парит над пропастью безумства и страданий.

И знать не хочет где рыцарство печали,

Похоронила образ свой, на веки, многогранный.

Огонь в моих глазах, и дьявольский азарт,

Внушает душам, животный, бесконечный страх,

А жесты окровавленной руки, уничтожают грезы и мечты.

Я с богом сызмальства на «Ты»,

Его себе я разум подчинил,

А волю вмиг поработил,

И ангелов святых я в рабство обратил!

Сатанинское начало,

Зловещий ад,

Однажды встретил у причала,

И образ мой он поглотил во мрак.

Я снова падал и взлетал,

Мой дух о камни разбивался в хлам.

Падение принял я за взлет,

Кровавый смог питает дьявольский,

Безумный мой полет.

Прекрасен мир безумства и страданий,

Без них нет смысла существа.

Терзание духа привилегия удалых,

В ком нету качества раба.

Отныне я поклонник стада,

Откормленным овсом скота,

Которым вечно счастья мало,

Они, есть пища божества.

Пишу тебе прощальное письмо,

В котором нет слез радости, ни боли.

Хочу я лишь сказать тебе одно,

Прошли года совместных ликований,

Отныне в моем теле только зло,

И след насильственных душевных истязаний.

Да, игра моя судьба,

Я буду уничтожать любовь внутри себя.

В моей душе лишь пепел да зола.

Жизнь глупого безумца,

Пройдет на острие коленного ножа.

Не зная слов любви, нежности, красивые мечты,

Не для меня все ценности уютной, ласковой семьи.

Мои сны…, да, вы прекрасное мгновенье!

Я в них летаю, умираю,

Так бесконечно душу истязаю,

И монстра духа в ночь рождаю.

Про глупость жизни забываю,

На струнах боли, чувств,

Небесную мелодию,

Кровавыми руками,

Безжалостно играю,

И дьявольским забавам,

Всем сердцем потакаю.

Я верю, что настанет ночь,

Которая похитит мою душу,

Могучий сумрак,

Огненной гиены дочь.

Ночь сделает меня великим,

Мой волос сделает седым,

Мой разум мудрым,

Прибавит старческих морщин.

Мы Славяне-Русичи-Арийцы!

В наших жилах кровь течет с огнем,

В наших душах отклики погибших,

За святую Русь под вражеским мечем!

Мы чтим и помним предков наших славных,

Их капли крови текут из наших глаз!

И солнце яркое над озером глубоким,

Кричит о том, что предки верят в нас!

Ведь волей дедов пропитано грудное молоко,

Что кормит нас в младенческие годы.

Мы в лапы смерти пойдем как целое, одно,

И не сломают нас печальные невзгоды.

Пусть поле луговое кровью все залито,

Мы в бой пойдем хоть в этот страшный час.

Походы Витязей не будут никогда забыты,

Орда туземцев не поколеблет веру в нас.

Крылатая тоска подними мой дух на небо,

Как можно выше, выше света.

И сбрось все камнем в подземелье,

Где пламя ада, расплавит раненное сердце.

Пусть демонический огонь,

Сотрет с лица земли, мой образ не простой,

И дух свободный разорвет на мелкие куски,

Не знать мне больше никогда вкус дьявольской тоски!

Убито, разрушено, уничтожено!

И сердце легким снегом запорошено!

Моя душа жаждет огня,

И бесстрастной высоты.

Как мать алчущая свое дитя,

Просит тело ран глубоких от войны.

Я счастлив по истине когда горю в огне,

И рвутся жилы на раненном челе.

Захлебываясь кровью хрипит моя душа,

Желая, чтобы боль не прекращалась никогда.

Танцевать на острие стального лезвия,

Истекая кровью биться в агонии,

Петь дифирамбы в безумной меланхолии.

Умирать и возрождаться,

Танцевать и спотыкаться,

Страдать, и в унисон погибели смеяться.

Безумства жизни всей вкусить,

Глаза в печали утопить.

Мечту мою пусть ненависть убьёт,

И сердце легкое свинцом безжалостно зальёт.

Я мчусь на встречу гибели своей,

Я разогнался, и останавливать меня не смей.

Мой дух в агонии пылает,

Небесный дождь, тяжелым грузом,

Мою душу болью наполняет.

А солнце, как предвестник счастья,