Солнце полуночи Майер Стефани

Глава 4. Видения

Я вернулся в школу. Это был правильный поступок, наименее возбуждающий подозрения.

К концу учебного дня почти все вернулись на уроки. Отсутствовали только Тайлер, Белла и еще несколько человек – видимо, воспользовались аварией как предлогом, чтобы прогулять занятия.

Казалось бы, не должно быть ничего сложного в том, чтобы поступить правильно. Но весь день я скрипел зубами, сдерживая порывы, которые звали сорваться с уроков и меня – чтобы отыскать эту девушку.

Будто я сталкер. Одержимый сталкер. Одержимый сталкер-вампир.

В школе сегодня было еще скучнее, чем неделю назад, хотя вроде бы скучнее уже некуда. Прямо коматоз. Будто все краски смыли с кирпичных стен, деревьев, неба, лиц вокруг меня… И я глазел на трещины в стенах.

Было еще кое-что, что мне следовало предпринять… а я не стал. Конечно, это было неправильно. Но это смотря на чей взгляд.

С точки зрения Каллена – не вампира, а просто Каллена, принадлежащего к семье, такой редкости в нашем мире, – правильно было бы действовать примерно так:

«Не ожидал увидеть тебя на уроке, Эдвард. Я слышал, ты попал сегодня утром в ту жуткую аварию».

«Да, попал, мистер Баннер, но мне повезло, – приветливая улыбка. – Я ничуть не пострадал. Жаль, что про Тайлера и Беллу этого не скажешь».

«Как там они?»

«Кажется, с Тайлером все в порядке… несколько неглубоких порезов осколками ветрового стекла. А вот насчет Беллы не уверен, – озабоченно нахмуренные брови. – У нее, кажется, сотрясение. Я заметил, какой бессвязной стала ее речь, ей даже что-то мерещилось. И врачи, насколько мне известно, тревожатся…»

Вот что следовало бы сказать. Ради моей семьи.

– Не ожидал увидеть тебя на уроке, Эдвард. Я слышал, ты попал сегодня утром в ту жуткую аварию.

Никаких улыбок.

– Я не пострадал.

Мистер Баннер смущенно переступил с ноги на ногу.

– Ты не знаешь, как там Тайлер Кроули и Белла Свон? Я слышал, у них травмы…

Я пожал плечами:

– Откуда мне знать.

Мистер Баннер прокашлялся.

– Эмм, ну да… – пробормотал он, и под моим ледяным взглядом его голос прозвучал чуть натянуто.

Он торопливо прошел в переднюю часть класса и начал урок.

Вот этот поступок был неправильным. Если только не смотреть на него с менее очевидной точки зрения.

Просто слишком уж… непорядочно было оговаривать девушку за ее спиной, особенно потому, что она, как оказалось, заслуживала доверия в гораздо большей мере, чем я мог мечтать. Она ничем не выдала меня, несмотря на веские причины сделать это. И я должен ее предать, хотя она ничего не сделала мне – кроме как сохранила мою тайну?

Почти такой же разговор состоялся у меня с миссис Гофф – только не на английском, а на испанском, – и Эмметт удостоил меня внимательным взглядом.

«Надеюсь, тебе есть чем объяснить все, что сегодня было. Роз готова рвать и метать».

Я закатил глаза и отвернулся.

Вообще-то я уже продумал более чем убедительное объяснение. Предположим, я пальцем не шевельнул, чтобы остановить тот фургон, и он смял девушку в лепешку. При этой мысли я сжался. Но в этом случае, если бы ее изувечило, пролилась бы кровь, красная жидкость растекалась бы по асфальту, пропадая зря, запах свежей крови разносился бы в воздухе…

Меня снова передернуло, но не только от ужаса. Отчасти я содрогался от вожделения. Нет, я просто не смог бы смотреть, как она истекает кровью, и неизбежно выдал бы нас всех – гораздо более чудовищным и шокирующим образом.

Предлог выглядел идеально… но пользоваться им я бы не стал. Было слишком стыдно.

Так или иначе, мне в голову он пришел только спустя долгое время, постфактум.

«Остерегайся Джаспера, – продолжал Эмметт, не подозревая о моих раздумьях. – Он не настолько зол… но настроен куда решительнее».

Я увидел, что он имеет в виду, и на миг класс поплыл перед моими глазами. Вспышка ярости была настолько всепоглощающей, что мой мысленный взор заслонил красный туман. Я думал, что задохнусь в нем.

«ЭДВАРД! ОСТЫНЬ!» – закричал мне Эмметт мысленно. Его ладонь легла мне на плечо, удержав на месте прежде, чем я успел вскочить. Он редко пускал в ход всю свою силу, в этом почти никогда не было необходимости, так как он неизменно оказывался намного сильнее любого вампира, какого мы только встречали, – но теперь все-таки пустил. И стиснул мою руку, а не придавил меня к стулу. Иначе стул развалился бы подо мной.

«ТИХО!» – велел он.

Я попытался успокоиться, но это было непросто. Ярость пылала у меня в голове.

«Джаспер ничего не станет предпринимать, если его не поддержим все мы. Я просто подумал, тебе следует знать, к чему он клонит».

Я сосредоточился на расслаблении и вскоре почувствовал, как разжимаются пальцы Эмметта.

«Постарайся больше не привлекать к себе внимания. Тебе и без того хватает проблем».

Я глубоко вздохнул, Эмметт отпустил меня.

Привычно просмотрев мысли окружающих, я убедился, что наш краткий и безмолвный разговор заметили лишь несколько человек, сидящих позади Эмметта. Никто из них так ничего и не понял, поэтому они вскоре забыли об увиденном. У Калленов свои причуды – об этом все уже знали.

«Черт возьми, парень, ну и влип же ты», – сочувственно добавил Эмметт.

– Выкуси, – буркнул я и услышал его приглушенный смешок.

Эмметт злопамятным не был, и мне, вероятно, следовало с благодарностью принимать его покладистый нрав и доброжелательность. Но я видел, что он признает логику в намерениях Джаспера и сам задается вопросом, как было бы лучше их осуществить.

Еле обузданная ярость во мне продолжала бурлить. Да, Эмметт сильнее меня, но в поединке ему еще не удавалось одержать надо мной победу. Он утверждал, что я жульничал, но умение слышать чужие мысли – просто свойство, присущее мне, такое же, как его чудовищная сила. Так что мы с ним были на равных.

Поединок? Вот, значит, к чему идет дело? Мне предстоит драться с кем-то из моей семьи из-за человека, который мне едва знаком?

Я задумался об этом на минуту, вспомнил, каким хрупким казалось тело девушки в моих руках – по сравнению с Джаспером, Роз и Эмметтом, сверхъестественно сильными и быстрыми, убийцами по натуре.

Да, я бы сразился за нее. Против моей семьи. Я содрогнулся.

Но ведь это же несправедливо – оставить ее без защиты, если опасность ей грозит из-за меня!

Однако рассчитывать победить в одиночку я не мог, особенно против трех таких противников, и я прикинул, кто выступит на моей стороне.

Карлайл – безусловно. Ни с кем драться он не станет, но решительно выступит против замысла Роз и Джаспера. Именно это мне и требуется.

Эсме – вряд ли. Но не станет выступать и против меня, тем более что она терпеть не может возражать Карлайлу. Вместе с тем она поддержит любой план, который поможет ей сохранить всю семью. В приоритете у нее – не то, что правильно, а я. Если Карлайл – душа нашей семьи, то Эсме – ее сердце. Благодаря ему у нас есть лидер, за которым стоит следовать, благодаря ей это следование за лидером становится проявлением любви. Все мы любим друг друга: несмотря на всю ярость, мои чувства к Джасперу и Роз никуда не исчезли; собираясь вступить с ними в схватку ради спасения этой девушки, я понимал, что люблю их.

Элис… без понятия. Все зависит, наверное, от того, какой исход она увидит. Мне казалось, она встанет на сторону победителя.

Так что придется мне обходиться без помощи. Троим сразу я не соперник, но не допущу, чтобы эта девушка пострадала из-за меня. Значит, придется прибегнуть к маневру уклонения.

Внезапная вспышка черного юмора слегка притупила мою ярость. Я попытался представить, как отреагирует эта девушка, если я попробую похитить ее. Да, прогнозируя ее реакцию, я обычно ошибался, – но как еще она может воспринять происходящее, если не с ужасом?

Впрочем, я понятия не имел, как провернуть это похищение. Рядом с ней я все равно долго не продержусь. Может, стоило бы просто отвезти ее обратно к матери. И даже это решение чревато опасностью. Для нее.

И для меня тоже, вдруг осознал я. Если по неосторожности я убью ее… я не знал точно, сколько боли это мне причинит, но понимал, насколько она будет острой и многогранной.

Я и не заметил, как пролетело время, пока обдумывал предстоящие сложности: спор, ждущий меня дома, конфликт с близкими, насколько далеко мне придется зайти потом.

Ну что ж, по крайней мере, на скуку жизни за пределами школы посетовать я не мог. С появлением этой девушки многое изменилось.

После звонка мы с Эмметтом направились к машине молча. Он тревожился и за меня, и за Розали. Понимал, что выбора у него не будет, когда придется решать, на чьей он стороне, и это его беспокоило.

Остальные ждали нас в машине – тоже молча. Со стороны мы казались слишком молчаливой группой. Мысленные вопли слышал я один.

«Кретин! Псих! Болван! Осел! Эгоист, безответственный дурак!» – Розали осыпала меня потоком оскорблений во всю мощь внутреннего голоса. Она заглушала голоса остальных, но я старался пропускать ее крики мимо ушей.

Насчет Джаспера Эмметт оказался прав. В правильности своего решения он был уверен.

Элис волновалась, тревожилась за Джаспера, перебирала образы из будущего. С какой бы стороны Джаспер ни пытался подобраться к этой девушке, Элис всякий раз видела, как я преграждаю ему путь. Любопытно… ни Розали, ни Эмметта в этих видениях не было. Значит, Джаспер решил действовать в одиночку. Это уравнивало шансы.

Джаспер был самым лучшим и, безусловно, самым опытным бойцом из нас. Мое единственное преимущество заключалось в умении предвидеть его действия еще до того, как он совершит их.

С братьями я никогда не боролся иначе, чем в шутку, – ради разминки. При мысли о том, чтобы всерьез причинить вред Джасперу, меня замутило.

Нет, не так. Просто надо блокировать его удары. Вот и все.

Я занялся просмотром памяти Элис, запоминая направления, выбранные Джаспером для атаки.

Чем дольше я смотрел, тем чаще менялись видения, уводя все дальше и дальше от дома Свонов. Я перехватывал его еще на подступах.

«Прекрати сейчас же, Эдвард! – прикрикнула она. – Этого не будет. Я не позволю».

Не отвечая ей, я продолжал просмотр.

Она заглянула еще дальше вперед – в туманные, неопределенные сферы отдаленных возможностей. Здесь все было мутным и расплывчатым.

Напряженное молчание продлилось всю дорогу до дома. Я поставил машину в большой гараж. Рядом с «мерседесом» Карлайла в нем помещался огромный джип Эмметта, «М3» Роз и мой «ванкуиш». Хорошо, что Карлайл уже дома: это молчание грозило завершиться взрывом, и мне хотелось, чтобы Карлайл при этом присутствовал.

Мы направились прямиком в столовую.

Этой комнатой, разумеется, никогда не пользовались в тех целях, для которых она предназначалась. Но в ней стоял стол красного дерева – большой, в виде вытянутого овала, окруженный стульями: мы придирчиво следили за тем, чтобы обстановка выглядела как полагается. Карлайлу нравилось пользоваться столовой как конференц-залом. В группе, состоящей из таких сильных и разных личностей, порой было просто необходимо сесть и обсудить что-нибудь в спокойной обстановке.

Но меня не покидало ощущение, что сегодня пользы от этой обстановки будет немного.

Карлайл занял свое обычное место, у восточной оконечности стола. Эсме рядом с ним, оба сложили руки на столе.

Эсме не сводила с меня глаз, их золотистые глубины были полны тревоги.

«Останься». Только об этом она и думала. Она понятия не имела, что вот-вот должно начаться, просто беспокоилась за меня.

Как бы мне ни хотелось улыбнуться женщине, которую я искренне считал матерью, утешить ее пока мне было нечем.

Я сел по другую сторону от Карлайла.

Тот лучше представлял себе, что нас ждет. Его губы были плотно сжаты, лоб прорезали морщины. Выражение казалось слишком старческим для моложавого лица.

Пока все рассаживались, я видел, что границы уже проведены.

Розали села прямо напротив Карлайла, на другом конце длинного стола. И смотрела на меня в упор, не отводя глаз.

Эмметт устроился рядом с ней, с ироничным недовольством на лице и в мыслях.

Джаспер помедлил, затем остался стоять у стены за спиной Розали. Он уже принял решение независимо от того, чем кончится наш разговор. Я сжал зубы.

Элис вошла последней, сосредоточив взгляд на чем-то далеком – на будущем, все еще слишком неопределенном, чтобы она могла им воспользоваться. Не задумываясь, она села рядом с Эсме. Потерла ладонью лоб, будто ее мучила головная боль. Джаспер беспокойно дернулся, подумывая, не сесть ли рядом с ней, но остался на месте.

Я сделал глубокий вдох. С меня все началось – мне и говорить первым.

– Сожалею, – произнес я и посмотрел сначала на Роз, потом на Джаспера и на Эмметта. – Я не хотел подвергать риску никого из вас. Это было неосмотрительно, и я беру на себя всю полноту ответственности за свои опрометчивые действия.

Розали свирепо уставилась на меня.

– «Всю полноту ответственности» – то есть? Ты намерен все исправить?

– Не тем способом, который имеешь в виду ты. – Я старался, чтобы голос звучал ровно и негромко. – Еще до того, как все случилось, я собирался уехать. Вот теперь и уеду… – «Если буду уверен, что этой девушке ничего не угрожает, – мысленно поправился я. – Если буду знать, что никто из вас к ней не притронется». – Ситуация разрешится сама собой.

– Нет, – пробормотала Эсме. – Нет, Эдвард.

Я похлопал ее по руке.

– Всего-то на несколько лет.

– Кстати, Эсме права, – заговорил Эмметт. – Уезжать тебе нельзя. Пользы это не принесет – совсем напротив. Теперь как никогда нам необходимо знать, о чем думают люди.

– Все самое важное заметит Элис, – возразил я.

Карлайл покачал головой:

– По-моему, Эмметт прав, Эдвард. Если ты исчезнешь, девушка с большей вероятностью проболтается. Уезжать надо либо всем нам, либо никому.

– Ничего она не скажет, – быстро заявил я. Роз была готова взорваться, и я хотел опередить ее, выложив свой козырь.

– Ты не знаешь, что у нее на уме, – напомнил мне Карлайл.

– Уж это я точно знаю. Элис, поддержи меня.

Элис устало подняла на меня глаза.

– Я не вижу, что будет, если мы просто сделаем вид, будто ничего не было. – Она переглянулась с Роз и Джаспером.

Да, разглядеть такое будущее она не могла – тем более что Розали и Джаспер уже твердо решили не оставлять случившееся без внимания.

Розали громко хлопнула по столу ладонью.

– Мы не можем допустить, чтобы у человека появился шанс хоть что-нибудь разболтать! Карлайл, ты-то должен это понимать. Даже если мы решим исчезнуть все вместе, оставлять за собой след из подобных историй небезопасно. Наша жизнь и так слишком отличается от жизни нам подобных, и вам известно, что они рады любому поводу направить на нас обвиняющий палец. Мы обязаны быть осторожными, как никто другой!

– Нам и раньше случалось оставлять за собой слухи, – напомнил я ей.

– Только слухи и подозрения, Эдвард. А не свидетелей и улики!

– Улики! – фыркнул я.

Но Джаспер согласно кивал, его взгляд стал жестким.

– Роз… – начал Карлайл.

– Дай мне договорить, Карлайл! Особых усилий даже не понадобится. Сегодня девчонка ударилась головой. Значит, травма вполне могла быть более серьезной, чем казалось поначалу. – Розали пожала плечами. – У каждого смертного, который ложится спать, есть шанс больше не проснуться. От нас ждут, что мы постараемся убирать за собой. Строго говоря, это работа Эдварда, но он с ней явно не справится. Вы же знаете, я умею владеть собой. И не оставляю улик.

– Да, Розали, все мы знаем, какой ты умелый убийца, – огрызнулся я.

Она зашипела на меня, на миг растеряв слова. Жаль, что ненадолго.

– Эдвард, прошу тебя, – вмешался Карлайл и повернулся к Розали. – Розали, в Рочестере я не стал вмешиваться, потому что понимал: тебе необходимо свершить правосудие. Те люди, которых ты убила, обошлись с тобой чудовищно. Но на этот раз дело обстоит иначе. Эта девочка Свон ни в чем не виновата.

– Ничего личного, Карлайл, – процедила сквозь зубы Розали. – Только чтобы защитить всех нас.

Ненадолго воцарилось молчание, Карлайл обдумывал ответ. А когда кивнул, у Розали загорелись глаза. Ей следовало быть умнее. Даже не имея возможности читать мысли Карлайла, я предвидел, какими будут его следующие слова. Карлайл никогда не поступался принципами.

– Я понимаю, что ты хочешь как лучше, Розали, но… Мне бы очень хотелось, чтобы наша семья была достойна защиты. Отдельные… инциденты или временная утрата контроля – прискорбное свойство нашей сущности. – Как ему было свойственно, он говорил обо всех, включая и себя, хотя сам никогда не терял самообладания даже на время. – Но хладнокровное убийство безвинного ребенка – совсем другое дело. Я считаю, что риск, который она для нас представляет – не важно, заговорит о своих подозрениях или нет, – не идет ни в какое сравнение с другим, гораздо более серьезным риском. Делая исключения ради самозащиты, мы рискуем кое-чем намного более важным. Рискуем потерять саму суть того, кто мы такие.

Я бдительно следил за выражением собственного лица. Усмешки сейчас были бы неуместны. И аплодисменты, как бы мне их ни хотелось.

Розали помрачнела.

– Это всего лишь ответственность.

– Это черствость, – мягко поправил Карлайл. – Каждая жизнь драгоценна.

Розали тяжело вздохнула и выпятила нижнюю губу. Эмметт потрепал ее по плечу.

– Все обойдется, Роз, – обнадежил он негромко.

– Вопрос в следующем, – продолжал Карлайл, – стоит ли нам переезжать.

– Не-ет, – застонала Розали. – Мы же только-только освоились! Не хочу снова начинать учебу со второго года в старших классах!

– Ты, конечно, могла бы остаться в нынешнем возрасте, – сказал Карлайл.

– А это обязательно – снова переезжать так сразу? – возразила она.

Карлайл пожал плечами.

– Мне здесь нравится! Солнца так мало, что мы почти как нормальные.

– Что ж, нам незачем принимать решение прямо сейчас. Можно подождать и посмотреть, появится необходимость в переезде или нет. По-видимому, Эдвард уверен, что эта девочка Свон будет молчать.

Розали фыркнула.

Но Роз меня больше не тревожила. Я видел, что она смирится с решением Карлайла, как бы ни злилась на меня. Разговор между ними перешел на несущественные подробности.

А вот Джаспер остался непреклонным.

И я понимал почему. До встречи с Элис он жил в зоне боевых действий, в условиях непрекращающейся войны. И знал, чем чревато нарушение правил – видел страшные последствия собственными глазами.

То, что он не пытался успокоить Розали, ссылаясь на свои возможности, и теперь даже не пробовал завести ее, о многом говорило. Он держался в стороне от обсуждения – был выше его.

– Джаспер, – произнес я.

Он встретился со мной взглядом, его лицо не выражало ничего.

– Она не поплатится за мою ошибку. Я этого не допущу.

– Значит, от этой ошибки она выиграет? Ей было суждено погибнуть сегодня, Эдвард. Я просто все исправлю.

Я повторил, отчеканивая каждое слово:

– Я этого не допущу.

Он вскинул брови. Такого он не ожидал, ему в голову не приходило, что я решу остановить его.

Он покачал головой:

– А я не допущу, чтобы Элис жила в постоянной опасности, какой бы незначительной она ни была. Ты ни к кому не относишься так, как я отношусь к ней, Эдвард, тебе не случалось пройти то, через что прошел я, и не важно, видел ты мои воспоминания или нет. Ты просто не понимаешь.

– Речь сейчас не об этом, Джаспер. Просто вот что я тебе скажу: я не позволю тебе причинить вред Изабелле Свон.

И мы воззрились друг на друга – не злясь, а оценивая меру сопротивления. Я чувствовал, как он проверяет мое настроение, мою решимость.

– Джазз, – прервала нас Элис.

Он не сводил с меня глаз еще некоторое время, потом повернулся к ней:

– Не трудись уверять меня, что сама сможешь за себя постоять, Элис. Это я уже знаю. И это ничего не меняет…

– Я не то хотела сказать, – перебила Элис. – Я собиралась попросить тебя об одолжении.

Я увидел, что у нее в мыслях, и разинул рот, громко ахнув. И потрясенно вытаращился на нее, лишь смутно осознавая, что остальные, кроме Элис и Джаспера, устремили на меня настороженные взгляды.

– Я знаю, что ты любишь меня. Спасибо. Но я была бы очень признательна, если бы ты не пытался убить Беллу. Во-первых, Эдвард настроен серьезно, а я не хочу, чтобы вы двое подрались. Во-вторых, она мой друг. По крайней мере, будет им.

Картинка у нее в голове виделась отчетливо, как сквозь стекло: улыбающаяся Элис ледяной белой рукой обнимала Беллу за теплые хрупкие плечи. И Белла тоже улыбалась, обняв Элис за талию.

Видение было прочным и устойчивым, вот только его время оставалось неопределенным.

– Но… Элис… – выговорил Джаспер. Я был не в силах повернуть голову, чтобы увидеть выражение на его лице. Не мог оторваться от образа в видениях Элис, чтобы услышать, о чем он думает.

– Когда-нибудь я буду любить ее, Джазз. И очень рассержусь на тебя, если ты не дашь этому случиться.

Я все еще был прикован к мыслям Элис. Смотрел, как дрожит и мерцает будущее по мере того, как слабеет решимость Джаспера от такой неожиданной просьбы.

– А-ах! – Она вздохнула: его нерешительность создала новое будущее. – Видишь? Белла и не собиралась ничего никому рассказывать. Беспокоиться незачем.

Имя этой девушки она произнесла так… будто отношения между ними уже были близкими и доверительными.

– Элис… – выдохнул я. – Что… все это?..

– Я же говорила тебе, что грядут перемены. Не знаю, Эдвард. – Она сжала зубы, и я понял, что она недоговаривает. Старается не думать о чем-то еще. Вдруг она старательно сосредоточилась на Джаспере, хотя тот был еще слишком растерян, чтобы принять окончательное решение.