Я человек советского модерна Фадеев Владимир

Трухлявые

Бывает, отыщешь в лесу боровик –

Всего два вершка – а завял и поник,

Изъеден улиткой, червями изрыт

И ржавою плесенью сбоку покрыт.

Бывает и хуже – вся стать жениха:

Высок и красив… а коснёшься – труха.

И грустно бывает меж ёлок гулять,

Грибов полный лес, только нечего взять.

Присядешь в раздумье на старый пенёк

И смотришь, как вьётся от «примки» дымок…

Не так ли теперь из отдельных квартир

Трухлявые люди заполнили мир?

Без войн и вселенских напастей чуть живы,

Снаружи красивы, а в сути – червивы,

И ножка – чтоб прямо! – их держит не очень,

В душе и под шляпой узор червоточин.

Как слизь, друг на друга сливают вину

За то, что никто не идёт на войну.

А звали (вы ж помните сказку?): «Белянки!»

«Нет, мы не пойдём, мы ж былые дворянки».

«А ну-ка, волною накатим, волнушки!»

«Нам некогда, мы же играем в игрушки».

«Тогда выходите за правду опёнки!»

«Нет, наши души для войн слишком тонки!»

«Маслята! Хватай пулемётные ленты!»

«Нет, мы – либералы и иноагенты!»

«А вы, сыроежки, лисички, обабки!»

«Да мы бы пошли, только если за бабки».

«Эй, рыжики, встаньте хоть вы под ружьё!»

«Не для того мы копили рыжьё!»

Вот были бы грузди, они бы сразились,

Да в этом году как-то не уродились…

Давно не случалось подобной подлянки…

Хохочут из ведьмина круга поганки,

И осмелевшие вмиг мухоморы

Знай, сеют вокруг ядовитые споры…

Изломанным лекалом

Изломанным лекалом

Расхристанной культуры

Всё сопрягаем с алым

Щербато-чёрно-бурый.

Нужны ещё века нам –

Такое наказанье! –

Чтоб пить одним стаканом

Бордо и мукузани*.

Какой бы не был стимул

Для общего здоровья,

Но ведь несовместимы

Бывают группы крови.

Ни хороши, ни плохи,

Ни правы и ни левы

Собачьи перебрёхи

И птичьи перепевы

На два потока праны

Один запорный вентиль.

Но разные поляны

На мёбиусной ленте,

Вот этим – только б «якать»,

Едины те до спазма.

Ведь крест по сути – якорь,

Звезда по сути – плазма.

Одним – мошны и чина,

Другим – вина и хлеба.

Что – якорем в пучину?

Или – звездою в небо?

*Бордо –красное вино, мукузани – «чёрное» вино

Аввакум

Кубок судьбы не лаком,

Но до конца испит.

Из полымя Аввакум

На весь Пустозёрск хрипит:

«Никонская зараза

Люту беду несёт.

Нельзя уступить ни аза,

А то потеряем всё!»

Милости не просила

Эта святая рать.

Хоть велика Россия,

А некуда отступать!

Жёстче царей указов

Дым городов и сёл:

«Нельзя уступить ни аза,

А то потеряем всё!»

В бедности иль в достатке,

В грохоте и в тиши

Проникновенно краткий

Помните, мальчиши,

И пуще храните глаза

Этот завет – спасёт!

«Нельзя уступит ни аза,

А то потеряем всё!»

Август

Сытый год. Пшеница скошена.

Спасы выстроились в ряд.

Отчего б не быть всему хорошему?

«Август» – мне с опаской говорят.

Чу!.. беда с бедой круто месятся.

Не любимцы на своём веку,

Чем мы провинились перед месяцем

С дырочкою «8» на боку?

Иль Пророк не правит колесницею,

Перебрав на дембельском пиру?

Иль своей железною десницею

Мстит нам за предательство Перун?

Или за РОАнское трёхцветие

Пепел класса мёртвого стучит

В сердце месяца последнелетнего,

Вот он и корёжится, кричит?

Иль природа, чуя угасание,

Видит сон в калиновой кровИ.

Ведь она – теснейшее касание

Двух богов – убийства и любви.

Или – кто-то вспомнил – не сегодня ли

Мы Фавор сменили на Форос?

На пренебрежение господнее -

Свет господний. И за это – спрос!?

Не балованы небесной манною.

Всё же, Август, хватит – в глаз и в кость!..

Только звёзды загадожеланные

Так и падают – всё вкривь и вкось.

Небо, небо русское – с прорехами.

Спасу нет от наваждений. Но

Есть медовый, яблочный, ореховый –

Целых три спасения в одном

Августе.

Дворовый футбол

Были наши стихи, как дворовый футбол,

Мы бежали не центром, а бровкой,

Потому что был край, и был тренер-нацбол,

И стихи были – мяч со шнуровкой.

Чтоб витать в облаках – мы не тратили слов,

Кеды были желанной обновкой.

По двору плыли тени от тех облаков.

И стихи были – мяч со шнуровкой.

Забывая читать, мы писали взахлёб

Повторяемой трёхходовкой:

Пас-пас-пас… в кровь у кипера лоб,

Потому что был мяч со шнуровкой.

Ниппель – славо-словесная гладь…

Так писать? Даже думать неловко.

Без судьи и офсайта честнее играть -

Всё на совесть. Как мяч со шнуровкой.

Девяностые

В толпе уродов и калек,

В чумных коростах

Доплыл герой-двадцатый век

До девяностых.

И девяностые – за мной

(Кровавый выжим!),

Я разделил их со страной

И тоже выжил…

Нам сегодня не до жира

Нам сегодня не до жира,

Вяло по ветру гребя,

Мы отстали не от мира,

Мы отстали от себя,

Впереди иных идущих

По ступеням бед и лих,

От летящих и зовущих

За собой лететь других.

Закалённые, из стали,

Встали, ржавчину скребя.

Не от Запада отстали,

Мы отстали от себя.

От своих побед и песен