I am enough. Просто. Ешьте. Еду. Чекмарева Анастасия

В один из обычных дней незаметно начался мой период активного расстройства. 17 января 2011. Я сидела перед компьютером, ела ложкой из банки малиновое варенье. За день, пока я сидела перед монитором, я почти доела банку с ягодами. Я поворачиваю голову набок, зачем-то поднимаю футболку и смотрю на несколько образовавшихся складок на животе. Я вдруг подумала, что живот должен быть без них.

Это начало «отсчёта». С 18 января я начала худеть. 17 января я специально сильно наелась на ночь, как будто знала, что вернусь к привычным для меня порциям очень нескоро.

Я подумала: «Наверное, здоровые люди все стройные и худенькие, а я ведь всегда ем „неправильную“ еду и много».

Почему мне это стукнуло в голову? Откуда? Я помню только свою мысль: «Я хочу жить правильно, и поэтому я буду есть „как положено“». Кто мне сказал, что я живу не так? Я не могу ответить на эти вопросы до сих пор.

18 января. Утро. Я собиралась в школу (10 класс). Я купила гречневую безмолочную кашу для малышей, положила 2 столовые ложки неаппетитного порошка в кружку, заварила кипятком и съела. Я хотела «влиться» в ЗОЖ, учитывая, что если я похудею, то будет ещё лучше, но на последнее так себе надеялась: больше всего мне хотелось ощущать «правильность» моей жизни.

Сейчас я понимаю, что всё это было похоже на «голодание по приколу» как это было в начале 2000-х у отца, но только он с лёгкостью перестал это делать, забил и пошёл есть, а я активировала своё ограничительное расстройство пищевого поведения.

Я посещала подготовительные курсы (они были до мая 2011) и как-то я подумала, что надо брать с собой что-нибудь лёгкое, чтобы «правильно» поесть. Я покупала бутылку сладкого йогурта и считала это своим ужином. Я пила его в перерыве между занятиями и думала, что вот она, правильная жизнь: йогурт попил и счастлив.

Я перестала есть каждый день булки и шоколад по дороге. Было непривычно идти просто так, без ничего. Я отказывалась от еды, если меня угощали. Если знакомая, с которой я посещала на курсах, покупала себе шоколад, я с гордостью говорила, что я такое не ем, и даже не смотрела в сторону еды.

Позже та самая знакомая решила худеть, но на каких-то таблетках. Позже она мне сообщала, что с ней происходит что-то ужасное, она не может нормально спать и жить в принципе. Но всё-таки худеется же! Она тоже стала отказываться от шоколада и перестала пить сладкий холодный чай в бутылках.

Я даже не представляла, что в 2015, когда я буду заканчивать ВУЗ, я встречу её у кабинета, где нужно сдавать документы для диплома. Она была очень худая. Я едва её узнала. Мне кажется, она потеряла больше трети своего веса. Она сказала, что низкий вес был таким всё время, пока она училась (она поступила в тот же ВУЗ, что и я, где у нас были курсы). Не знаю, из-за таблеток она оставалась худой или нет, но я была шокирована. Хотя сама толком не ела 5 лет и точно не была здоровым человеком.

Друзья и подруги ещё не знали о том, что я перестала нормально питаться, даже отец толком не представлял, что со мной происходит. Я просто молча пыталась почти ничего не есть. С непривычки по вечерам мой желудок «выл», а было только 7 часов, хотя я ложилась в 11—12. «Как же правильно едят обычные люди?? Ещё так мало времени, а я уже умираю с голоду!» – я не могла привыкнуть к тому, что теперь мне «нужно» есть значительно меньше, но я очень старалась.

Самое-самое первое ограничение, когда я только начала всю эту 5-летнюю карусель. Мне позвонила подруга. Я на автомате «ля-ля», а сама не заметила даже, как налила себе кофе с молоком и сахаром. Когда я уже отпила раза 2, мне резко стукнуло в голову: «Э! Ты что делаешь?! Нельзя же есть вечером после шести!»

Я сразу же вылила кофе в раковину и ушла с кухни. После этого случая я очень пристально следила за собой, разрешая пить зелёный чай. Без ничего, конечно же.

Как-то в начале похудения, когда ещё тревоги от еды как таковой не было, я сидела на кухне, а на столе оставались недоеденные вафельный торт, печенье, конфеты. Их принесла Нина – наша тётя. Все поели и ушли с кухни, а я сижу, думаю: «Ладно, я поем, но не как обычно, а мало, я же от сладостей отказалась, они вредные». Чуть понадкусывала везде и ушла. Я была очень довольна собой: у меня шикарная сила воли.

Маленькая девочка, которая поверила в глупые правила.

Даже не помню, откуда я взяла «после шести не едят». Да может я просто прочитала это в каком-то анекдоте. Но в любом случае для меня это стало истиной, постулатом «правильной жизни».

Каждый день я просыпалась с чувством гордости: «Я могу не есть, я могу себя сдерживать, я сильная, у меня получается». Меня охватил азарт, и с каждым днём мне было всё интереснее уменьшать порции и испытывать себя: «А сейчас тебе станет хуже? А сейчас? Тоже выдержишь?»

Я ходила в школу и гордилась тем, что одноклассники набрасываются на еду в столовой, а я гордо стою и не ем ничего: «Я выше этой потребности». Меня спрашивали: «Настя, почему ты не ешь запеканку со сгущёнкой?» Если честно, я обожала (и обожаю) столовскую запеканку, но я говорила: «Да что-то не хочется сегодня!» – и стояла, жутко завидуя и поглядывая на девочку (которая была всегда худой и ела много), уплетающую куски десерта один за другим. «Почему я теряю вес, только когда не ем, а она даже никогда ничего не делала, а выглядит, как доска? Почему я не такая?!»

Я помню, как ограничила в 2011-м году торт, и что я при этом чувствовала. Тогда я уже похудела на жутких недоеданиях, потеряв килограмма 4.

Мне нравилось, что я что-то не ем. Это не заставляло меня страдать. Я не чувствовала депривации.

Я всегда себе всё разрешала, а тут силу воли можно проверить – съем или нет. Я раз за разом с успехом не давала себе то, что хочу, думая: «Ого, ты не съела! Как ты это сделала?? Ты же так не умела?!»

В феврале 2011 я училась в 11-м классе. По-моему, мы отмечали 23-е число: был большой торт с мастикой. Его начали резать и всем раздавать по куску. Я стою, смотрю и думаю: «Как же приятно уметь не есть. Все его едят, а я терплю! Вот это я умею, а!»

Мне предлагали торт, я сказала: «Нет, я не буду, не хочу, ешьте сами!» – а сама за день толком ничего и не ела. Я с гордостью не съела ни крошки.

Я помню эту распирающую гордость. Также было и со случаем на перемене. Мне предложили кусочек белого шоколада. Я уже и руку на автомате протянула к нему, а потом вдруг: «Нет. Я не буду это есть». Молча развернулась и ушла.

Я отказывалась от школьных обедов, чтобы не было повода лишний раз приходить в столовую. Как-то раз я предложила подруге взять мой талон туда, но она так обалдела, что просто не поверила, чтобы я отдала ей собственный обед! Я же всегда его ем! Она даже почему-то обиделась на меня за это, хотя я не обратила на это внимания: «Да и ладно, „сгорит“ этот талон и всё. Я не буду есть, сказала же».

После месяца голодания (а-ля «правильная жизнь») в феврале мои месячные были очень скудными, хотя ранее такого никогда не наблюдалось. Я не придала этому должного значения: «Они же всё равно у меня есть!» В марте 2011 месячные исчезли совсем, но я не переживала. Сначала я думала, что это ненадолго, так как считала это «платой» за похудение, но я не знала, что я останусь без них в течение последующих пяти лет.

В конце февраля мои критические дни (КД) были слабые, в марте они исчезли. Я не знала, что я потеряла их на 5 лет. Пять долгих лет, когда я часто плакала и мечтала о них. Мне снилось, что у меня «началось», но потом я просыпалась, и вспоминала, что у меня ничего нет. Давно нет.

Я боялась идти лечиться. У меня нет матери с 14 лет, чтобы поделиться с ней женским секретом, а отцу рассказать такое я жутко боялась. Я не шла к врачу до осени 2011. Потом я поняла, что, видимо, это ненормально. Пошла в местную поликлинику. Какая-то малоопытная врачиха, не попросив сдать меня анализы, ничего не узнав обо мне, ляпнула название гормонального препарата и всё, гуляй.

Я бегом в аптеку за таблетками. Начала его пить. Пришли КД. О, я просто летала от счастья: «Месячные, ура!» Но радовалась-то зря. Без таблеток у меня было глухо все 5 лет. Ни болей внизу живота, ни желания есть отдельные продукты перед началом месячных, ничего. Глухо. Я была как мальчик, который совсем не знает, что это такое: даже симптомы месячных были мне уже чужды.

Я была у десятков гинекологов. У самых разных. У каких-то крутых врачей и не очень. Я пила разные гормональные контрацептивы. С ними у меня всё было, без них – совсем ничего. Как будто внутри всё выжгли и у меня ничего не осталось.

Одна из гинекологов, когда КД у меня не было года 2, прописала мне сало: «Тебе нужно поесть жира». Я пошла в магазин, купила кусок сала, съела от него 2 ломтика (столько «вписалось в КБЖУ») и ждала возвращения здорового цикла. Браво.

Я успокаивала себя, что я лечусь: «Я же что-то делаю! Так что не за что себя винить». Но так ничего и не было. Сколько раз за 5 лет я слышала: «Вот сейчас закончишь принимать 3-месячный курс гормональных таблеток и жди месяц – должны прийти КД». Но ничего не шло. Я опять ждала 3 месяца, пила всё по расписанию – снова ноль.

Иногда я не выдерживала и ревела навзрыд оттого, что ничего не приходит, а матка всё уменьшается и уменьшается по результатам УЗИ. На 4-м году отсутствия месячных мой эндометрий был 0.1 миллиметр. Даже не 1, ноль один (!). Он был будто плёнка мыльного пузыря. Мне иногда казалось, что меня уже никто и ничто не вылечит, и я не смогу вернуть женское здоровье.

Я плакала, потому что часто теряла надежду. Моя матка стала крошечной, а эндометрий стал «мыльным пузырём». Как при таком положении дел всё возобновить не то что бы на чуть-чуть, а до здорового состояния? Что мне делать? Мне никто не мог помочь со своим лечением годы и годы. Мне часто говорили врачи: «Вот всё запустила, а теперь как ты что вернёшь? Знаешь, как это сложно?! Зачем ты такое сделала?!»

В 2014—2015 гг. в своём аккаунте (тогда ещё о правильном питании) в «Instagram» я всегда говорила, что у меня всё с этим хорошо: «Конечно, всё нормально. Ну, что вы! Всё есть. Я ем правильную еду, тренируюсь. Всё здорово». На самом деле с 2011 по 2016 у меня не было цикла.

Почему я говорю: «Когда пьёшь гормоны и с ними у тебя есть КД – это не считается за здоровый цикл»? Ассоциация: «муж на час». Вы вызываете специалиста на дом, который вобьёт гвоздь, починит сантехнику и соберёт диван. Сами вы это делать не умеете. «Муж на час» вам помог: вы радуетесь, всё работает. Но вы всё равно не умеете вбивать гвоздь, собирать мебель и прочее, и, если что-то отвалится или развалится, вам нужно будет снова вызывать знающего человека. Поэтому вам нужно самим делать то, что не умеете. Здесь «дом» – ваше тело, «муж на час» – гормоны, вы – ваша репродуктивная система.

Я помню, что пыталась есть больше «полезных жиров», пить льняное масло (от которого, думала, меня будет бесконечно тошнить), с мужем (тогда ещё будущим) мы заказывали какой-то суперполезный-и-спасительный сбор травы «для женщин». По инструкции его нужно было пить по пол-литра за полчаса до приёма пищи. Отвар был противен. Я таскалась с этой вонючей бутылкой везде, чтобы успеть выпить его. Результата я не дождалась, хотя пила несколько месяцев. Я чувствовала, как трачу на лечение месяцы и года в никуда. Ничего не приходило.

Я с паникой боялась добавить лишние калории в свой рацион, я боялась всего жирного, пусть мне бы и 500 раз сказали, что «масло – это хорошо». «Нет, неправда! Я не хочу в это верить, от масла толстеют!» – я находилась в некой клетке, которую никто не видел.

Напоминаю 3 пункта, которым я следовала и следую каждый день – это помогает вернуть цикл и не терять его после ограничений.

1. Любая еда в любом количестве и в любое время;

2. Минимум стресса, стараться тратить меньше нервов;

3. Отсутствие любых тренировок.

Если в рекавери КД пришли и снова исчезли, проверьте себя по этим пунктам: вероятно, что-то вы не выполняете.

Несмотря на то, что мой цикл здоров уже больше года, каждый месяц я удивляюсь, что он есть. Всё ещё я не совсем понимаю, как он вообще смог восстановиться после 5 лет издевательств.

Как-то раз, на перемене перед геометрией все девочки в классе меня обступили и начали наперебой галдеть: «Блин, Насть, ты тааак похудела! Это заметно! Как ты это сделала? Расскажи! Покажи живот!» Ох, я сразу же начала сиять, как начищенная алюминиевая кастрюля. Задираю футболку (там, естественно, торчат рёбра и тазовые кости), все девочки: «Аааххх, как красиво!» Это было мощным стимулом есть ещё меньше или не есть вообще.

Я скупала всё обезжиренное и низкокалорийное – мне нравилось держать себя в рамках с каждым днём всё больше. Первый день, второй день, третий – это так затягивало, тем более у меня с невероятной лёгкостью, без смятения и сожаления получалось есть «по правилам».

У меня было безумное желание быть «правильной» и «хорошей».

Пока моя голова не была ещё захламлена бредом «сахар в йогуртах нельзя», «жирность должна быть очень низкой» и прочим, я покупала разные сладкие питьевые йогурты, где писали «2%», пряники «без сахара», такое же печенье. Наш буфет был весь заставлен коробками с хлопьями «Fitness», а холодильник был забит десятками йогуртовых бутылок. Я безумно гордилась тем, что это именно моя еда, и я с лёгкостью на десерт вместо привычных трёх пряников откусывала убогие 10 грамм от фруктозной печеньки и была довольна.

Я увидела, что мой вес начинал «падать», причём стремительно. Я обрадовалась! Я продолжала мало есть и даже уменьшать порции. С пищевым поведением у меня были невероятные проблемы. Я долго не знала об этом.

Я начала обедать двумя ложками овощного рагу («ведь так, наверное, едят здоровые люди, а не как ела я – картошка с рыбой, а потом ещё плитка шоколадки с чаем»). Совсем не помню, что я ела вечером. Наверное, совсем ничего. «Что, слабо тебе вытерпеть до завтра без еды?»

Вещи мне становились большими. Я их специально не меняла – так и ходила в школу. Это мне нравилось из-за ощущения, что ты «маленький» (вещи на тебе болтаются) + так было не особо заметно, что я изменилась.

Максимальной потери веса я достигла в начале апреля 2011. Я купила новые джинсы и пришла в школу. Все обалдели ещё больше. Я так этого хотела! Спрашивали, когда я успела так похудеть, что я для этого делала, и, восхищаясь, говорили, как же классно я выгляжу. Меня начали называть «Костяшка», я вообще решила, что теперь мой образ жизни «почти ничего не есть» – навсегда. Навсегда.

На тему новых джинсов, кстати, я почему-то запомнила слова отца. Я не знаю, почему.

Мы пошли на вещевой рынок. Да, именно на такой, где примеряют вещи в -30° на картонке. С отцом мы искали мне джинсы – «слава богу, это случилось» – на 2—3 размера меньше. И вот, стою я на картонке, натягиваю эти штаны, потом ко мне подносят зеркало. Я верчусь, улыбаюсь, как будто говоря: «Ну, вы видите, вы видите, продавец, я к вам похудевшая пришла, глаза откройте!» – хотя я впервые вижу эту женщину, а она – меня.

Мне хотелось кричать на улицах о том, что я похудела.

Я сказала, что мне нужен размер поменьше, ведь я теперь сбросила «Х» килограмм. Продавец сказала: «Ну, ладно» – ей-то всё равно, какие штаны продавать, а отец ей с гордостью сказал: «Она сама так похудела!» Это стало для меня мощным стимулом продолжать не есть: «Папа одобряет то, что я не ем!» – обрадовалась я.

Мой отец, на самом деле, если не видит ничего криминального, одобряет всё, что я делаю. Наверное, он думал тогда что-то похожее на «побалуется и забудет, показала свою силу воли и забьёт, я рад за неё, захотела – сделала». Но в тот момент я его слова услышала по-своему: «Я так рад за тебя, ты сможешь так не есть всю жизнь, ты же сильная, я тебя поддерживаю!» Что хотела услышать, то и услышала.

Под конец апреля 2011 отец начал меня просить остановиться с обеспокоенным лицом. Я каждый день вставала на весы и говорила: «О, минус 100 грамм, круто! О, минус 300!» Папа уже так обалдел, что всё минус да минус, что он смотрел на меня (а я была уже как скелетик) и говорил: «Насть… Может, уже хватит?..» Я говорила ему: «Да всё нормально, па, я хорошо ем!» – и убегала.

Весной я встретилась с другом – Владом. Перед тем, как пойти прогуляться, мы решили зайти в магазин и купить что-нибудь поесть. Я помню, что мы идём в супермаркет, а я только и делаю, что смотрюсь в стеклянные витрины. «Я толстая? Нет? Да ты меня обманываешь! Смотри, какая я в витрине огромная! Ну и ноги, глянь!»

Мы купили с ним «Селёдку под шубой», «Сникерс», что-то ещё… не помню. Пришли ко мне. Я быстро сделала треску в духовке с помидорами. Мы сидим за столом: Влад ест нормально, как обычно. А я боюсь. Беру по чуть-чуть, но я боюсь даже этого «чуть-чуть»: «Это же всё равно еда, которая попадает внутрь меня!» Мы поели, осталось сладкое. «Ну, ладно, раз я сегодня ем не то, что положено, гуляй, рванина! Буду объедаться!» Ем «Сникерс». Мысль: «А, у нас в холодильнике ещё лежит большая „Milka“, я её тоже буду есть. Много есть». Я взялась и за шоколадную плитку.

Не помню себя после этого дня, но что я могу сказать точно, был такой момент, когда я боялась есть всё. Любой продукт, даже яблоко. Ведь «это тоже калории, а от калорий толстеют». Я подозревала, что в моей голове было что-то не так, и даже не помню, как я выкарабкалась из этой ловушки.

Я не «сидела» в различных пабликах в социальных сетях, в «Instagram» (ИГ). Что такое «Instagram»? Я писала в свой блог о том, что у меня сегодня «день Салата» и ела только салат с маслом. Ничего. Больше. У меня были «день Морковки», «день Йогурта». В блоге спрашивали, что это за дни – я не помню своих ответов, но явно они были такими, по которым невозможно понять, что я практически ничего не ела. Это сейчас существуют «монодни», а тогда я вообще ничего не знала и мыкалась из стороны в сторону.

Ближе к маю 2011 я вспомнила, что здоровые люди делают зарядку! Моё здоровье было полнейшим ужасом, но я считала, что ради следования ЗОЖ так все себя чувствуют. Я начала качать пресс (я не знала специальных упражнений, просто делала «наугад» то, что вспоминала с уроков физкультуры), приседать и прочее. Поначалу я задыхалась, не могла стоять на ногах, но думала, что так надо, «ведь я не делала до этого таких серьёзных нагрузок». Мой организм понемногу привык к занятиям. Один раз у зеркала я додумалась напрячь пресс перед зеркалом, хотя раньше не задумывалась, что там можно сделать. Это было новым витком спирали: я поняла, что я могу быть как с картинки, хотя до этого даже не мечтала о таком.

Думаю, здесь следует вспомнить, что с декабря 2009 я встречалась с Кириллом – это был мой одноклассник. Он был моей первой любовью, и мне казалось, что я буду с ним всю жизнь. В 2010 я ещё не худела, когда у нас завязались отношения, и он мне часто говорил, что я очень красивая. Летом 2010 мы расстались. Я думала, что умру от душевной боли. Я задыхалась от того, насколько всё сжималось в солнечном сплетении, я ревела без остановки.

Всё понемногу «улеглось», и к маю 2011 мне было уже достаточно комфортно, хотя приходилось учиться с Кириллом ещё весь 11-й класс. Не знаю как, но мы начали общаться «как будто друзья», он приходил ко мне смотреть кино. Как друг, конечно же. Странное время. Я очень старалась не заострять внимания на том, что я всё ещё его любила.

Он узнал, что я похудела примерно в марте 2011. Я думала, он похвалит меня и скажет: «Вау, Настя, ничего себе, выглядишь обалденно, это же надо так сделать, я в шоке, круто!», но он вылупил на меня глаза и чуть не заорал: «Насть, ты в своём уме?? Ты что творишь?! Зачем ты это сделала? Ты теперь видишь, какая ты худая? Тебе было лучше, когда ты была той Настей, с тем, „старым“ весом! Ешь, пожалуйста! Что ты наделала?!?» Я со спокойным выражением лица сказала: «Всё нормально, Кирилл, не переживай».

Как-то мы были в Макдональдсе (с нами была моя подруга Татьяна тоже), Кирилл и она ели, как обычно: наггетсы, бургеры и так далее, а я съела 1—2 кусочка курицы в панировке и сказала: «Ой, я так наелась!» – Кирилл был просто в бешенстве.

Однажды случилась одна неприятная ситуация. Кирилл сказал: «Настя, я не могу с тобой даже дружить, потому что я постоянно расстраиваюсь, что ты не ешь! Это же так плохо!» Он сообщил мне, что мы расстаёмся вообще, насовсем. Я же пыталась уцепиться за что угодно: «Не встречаемся, так хотя бы были друзьями, а сейчас он и это хочет отнять». Я в порыве говорю: «Кирилл, я буду есть, буду! Не уходи только от меня навсегда!» Он мне сказал: «Вот будешь 58 килограмм (не знаю, откуда он взял эту цифру), вот тогда и поговорим» – и перестал выходить на связь.

Я начала биться в истерике, мне резко стало плохо, в глазах какая-то пелена: «Да сдалась мне эта худоба, мне нужен Кирилл, мне нужно много есть!» – и я понеслась на кухню к забитому маложирными йогуртами холодильнику и буфету с килограммами «полезных» хлопьев для завтрака.

Я достала всё на стол: все фруктозные шоколадки, фруктовые питьевые йогурты, батончики – и начала их есть. Мне казалось, что если один раз съесть слишком много, то можно набрать нужные 58, ну, хотя была 53 килограмма (было 50—52/168). Я сидела в расстроенных чувствах, жевала, что попадётся.

«Зачем мне теперь вся эта „особенная“ еда, в ней нет смысла. Мне нужен Кирилл, то есть мне нужно набрать вес».

На кухню зашёл брат, удивился: я же обычно ела по одному укусу, а тут целый пир. В период расстройства я всегда была жадной больше или меньше, но в тот день мне так всё опротивело, что я махнула рукой и сказала: «Да ешь ты, что угодно, мне это не нужно!» О, как же обрадовался брат и начал всё это лупить (я же раньше под дулом пистолета не разрешала это есть).

Затем зашёл отец и тоже начал есть мои диетические продукты. Мне было всё равно. Да, конечно, я так рьяно охраняла свою еду, так трепетно относилась к каждой упаковке, но… теперь смысла не было. Я объелась и, расстроенная, ушла с кухни. Конечно, мой вес не подпрыгнул до «нужных» 58 килограмм после всего этого.

Кирилл постоянно говорил мне есть. Когда не так давно я листала нашу древнюю переписку, я нашла примерно сотню сообщений о том, что мне нужно нормально питаться. Он постоянно спрашивал меня: «Ты поела сегодня хлеб?», так как считал, что если нужно набрать вес, то именно хлебом, потому что «сладости – это несерьёзно».

Как-то раз мы с ним вдвоём были на кухне. Уже собрались из неё выходить, тут он мне перегораживает проход и говорит: «Ты никуда не пойдёшь».

– В смысле?

– Вот сначала иди от батона съешь 3 куска, тогда пущу.

– Кирилл, ты нормальный? Зачем ты меня заставляешь есть? Я не буду!

– Насть, ты понимаешь, что ты очень худая. Мне кажется, ты меня обманываешь и не ешь хлеб. Так я хоть увижу, что это правда.

– Чего?? Я всё ем!

Я изворачивалась, как могла, чтобы только не засунуть в рот кусок белого хлеба. В итоге ему надоело спорить на ровном месте, и я этот ненавистный батон не съела.

Когда он мне писал «VK», спрашивая про то, какой у меня вес, ела ли я, я отвечала: «Да, всё в порядке, только что поела суп с хлебом». На самом деле я могла поесть на 300—500 килокалорий (ккл) в день, какой мне ещё суп с хлебом?! На вопрос про мои килограммы я писала свой текущий вес, прибавляя к нему несуществующие 2—3 кило. Кирилл говорил, что я, наверное, его обманываю, так как я всё равно как была худой, так ею и оставалась, но я уверяла, что ему так только кажется.

Он много раз ставил мне условия: «Либо ешь и тогда рядом буду я, либо не ешь и меня не будет». Я не хотела толстеть ради этого, но мне приходилось есть, чтобы его удержать. Его схема работала.

Несколько раз после прогулок он мне говорил: «Пойдём к тебе смотреть фильм, но только если мы закажем самую большую пиццу, и ты съешь половину». Это было ужасно! Я понимала, что в наших отношениях что-то не так: я должна добиваться общения через еду. Но я соглашалась, ела пиццу (а потом полнедели не ела, конечно, и «лила воду» Кириллу в сообщениях в «VK» про суп с хлебом), зато рядом со мной находился он.

Однажды Кирилл позвал меня в кафе: сказал, что это обалденное место, мне обязательно понравится. Я согласилась, потому что очень хотела проводить с ним больше времени, пусть и вот так, странным путём. Это было кафе «Синнабон». В таком месте пекут очень вкусные булки с корицей.

Он сказал, что мы будем есть эту сдобу. Просто поставил перед фактом. Я сначала не хотела, почти было начала отнекиваться, но тогда бы всё сорвалось, и он бы тупо развернулся и ушёл, поэтому я согласилась съесть маленькую булку и салат «Цезарь». Сдоба была очень вкусной, понравилась. Я не помню: вероятно, я её как-то отрабатывала потом.

Спустя несколько месяцев, я случайно узнала количество калорий в одной булке «Синнабон». Я так обалдела и одновременно разозлилась на Кирилла: «Ах вот ты, гад, зачем меня позвал туда! Потому что эта булка по калориям накормит десятерых! Только и хочешь, чтобы я стала толстой!!»

Иногда у меня случался биндж, но я не особо тревожилась о нём. Я считала, что «просто после него я неделю буду почти ничего не есть, что такого, это же так просто!»

В школе мы уже начинали репетировать «Последний звонок» и нужно было приходить в актовый зал часто вместо занятий. Я вставала раньше будильника (от голода, думаю). Один раз мне захотелось объесться с утра пораньше. Я проснулась и подумала, что хочу наесться сладкого. Очень. Был май, было тепло, светло, уже было зелено: было такое хорошее время, которого я не замечала.

Я вышла из дома, зашла в супермаркет, накупила пакет сладостей и вернулась домой. Отец уже ушёл на работу. Брат был дома. Я захожу в коридор с пакетом. Никита, конечно, был счастлив до небес: «ПАКЕТ!» Мы уже было собрались на всё это наброситься, как звонит Кирилл в начале 10-го часа. У меня сразу же сердце в пятки: «Боже! Кирилл! Кирилл звонит! Сам!» Спокойным голосом говорю: «Алло». Он: «Насть, я к тебе сейчас забегу и вместе пойдём на репетицию, ладно?» В эту минуту счастливее человека на Земле просто не было. Тут я спохватилась: «В смысле он придёт?? У меня же тут пакет с едой? Надо прятать!»

В голове сразу же возник больной план: придёт Кирилл, а я буду сидеть на диване, есть из пакета сладости, типа всегда так делаю, он обрадуется, похвалит меня и перестанет закармливать батонами и пиццей. Идеально! Объемся, так ещё и с выгодой.

Приходит Кирилл через минут 15, мы смотрим видео на «YouTube». Так как школа находилась в 5 минутах от моего дома, то время у нас было. Я начинаю есть из принесённого пакета. Я помню, что половина дивана, на котором мы сидели, была усыпана бумажками от шоколада и круассанов. Кирилл так обалдел, говорит мне: «Насть… Может, столько сладкого есть вредно? Ты лучше так бы хлеб ела». Я ему отвечаю: «Да я всегда так ем, всё нормально, а ты ещё не веришь мне!»

Потом мы пошли в школу. Некоторые ребята приносили сладости и оставляли их рядом со сценой. Так могли накопиться разные плитки шоколада, пачки печенья и так далее. На тот момент весь класс уже знал, что я похудела и мало ем. Когда говорили: «Ну что, Насть, съешь вот этот кусок шоколадки??», я отвечала: «Пф, конечно, нет, ахах». Но в тот раз, как это снова сказали, на меня смотрел Кирилл. В эту минуту я не могла отказать. Я хотела съесть, чтобы он это видел, и я съела. Я помню, что он удивился и обрадовался: я этого и ждала.

После апреля 2011 наступают дни в тумане. Я очень мало ела, и иногда у меня начали случаться бинджи. Я объедалась и… я не помню своей реакции на это. Меня пугали врачи, что я стану бесплодной, так как месячных всё не было. После каждого запугивания я летела объедаться, думая: «Вот сейчас наемся, и „всё пойдёт“ сразу же». Я наедалась варениками и мороженым, но ощущала, что эта «нездоровая, токсичная еда портит меня!!» Месячных не приходило.

В актовом зале в школе мы часто репетировали сценарий «Последнего звонка». Я, конечно же, толком не ела в те дни. У меня, например, был «день Салата»: с утра я съедала половину пачки зелени «Белая Дача» с каплей масла и шла на полдня на репетицию. Потом у меня был обед – вторая половина пачки салата. Он и правда был вкусным, но этого было слишком мало, чтобы тело могло жить. Я была очень недовольна, если я съедала 300 ккл в день: «Могла бы и 150 съесть, вот прямо надо было тебе поесть столько этих кальмаров!»

В школе на меня «насмотрелась» моя подруга Татьяна и тоже начала есть по 300—500 ккл. Если мы общались, то только о еде: какая вкуснее, какую полезнее есть и так далее (не спрашивайте, почему я именно так её называю, я просто привыкла, чтобы её имя так звучало). Моя вторая подруга Эля просто отходила от меня в эти моменты, потому что слушать часовые рассказы про еду ей было невыносимо скучно.

В конце каждого дня мы с Татьяной переписывались в «ICQ» и делились тем, кто сколько калорий съел. Я говорила, что я съела 500, Татьяна – 400, и мы друг другу жаловались, что можно было и меньше их употребить. Каждый день, каждый у себя дома, мы качали пресс до изнеможения. Мы были повёрнуты: только Татьяна с этого вовремя «слезла», а я так и осталась «наматывать круги».

Спираль начинала разворачиваться. Я всё больше сокращала количество пищи, мне казалось, что чем я худее, тем меньше мне нужно еды (и это так), но я уже ела не кашу на завтрак, а просто большое яблоко и часа 3—4 не хотела есть: мой метаболизм замедлился, пищеварение ухудшилось – но я даже не думала, что такое бывает.

Я не знала ничего о режиме питья воды, тренировках, КБЖУ и прочем. Я шла по своему наитию до конца апреля 2014. Меня будто кидало из стороны в сторону, но я была непоколебимо уверенной в том, что всё, что происходит со мной – бинджи, изматывающие тренировки, боязнь еды – так и должно быть, это нормально.

Я никому не жаловалась, что иногда я съедаю слишком много, я не жаловалась, что жутко голодаю, часто мёрзну и у меня нет цикла. Я считала, что это моя обычная жизнь.

Почему-то именно в день моего рождения (10.04.2011 мне исполнялось 18) я решила, что всё, хватит так «жестить» и надо бы есть немного больше.

В течение почти 3-х голодных месяцев, случилось так, что я поверила в магию «ест и не толстеет». Я была в большом шоке и жутко радовалась.

Дело было в следующем. Я не считала калории, я тогда ещё даже была не в курсе, что их можно увидеть на упаковке. Я просто думала, что нужно есть мало еды по жизни в принципе. Может, я ела ХХХ6 ккл в день, может, 1ХХХ. Очень мало.

Однажды мне неожиданно захотелось шоколада. Я пошла в магазин у дома и купила большой шоколадный батончик. Я в душе не представляла, сколько в нём калорий, сколько сахара, углеводов и так далее.

Я просто купила шоколадку и принесла домой. Я всю её съела и ожидала, что сейчас мой вес взлетит до небес. Всё-таки же «правильное питание предполагает не есть такую гадость!» Позже я встала на весы. Мой вес после батончика не увеличился: «Ура! Я ем и не толстею. Неужели я попала в эту группу счастливых людей?»

Я часто так делала: толком не ела, покупала сладкое, съедала его, на весах ничего не прибавлялось, я радовалась. «Какая магия! Ем ту еду, которую нельзя, и не толстею!» Я существовала эти месяцы будто в тумане, как робот. Чему я радовалась?

Я постоянно жила с проблемами: мне было холодно, я не могла заснуть по 2 часа, так как верхняя часть бедра была ледяной; месячные – всё понятно; мои волосы были как сопли – ни дать, ни взять; на ноге появилась экзема, которая мучила меня до 2016 года. Но разве я знала? Я даже не догадывалась, что дело в психическом расстройстве.

Летом 2011 у нас был «Последний звонок» и выпускной в Кремле. В день «Последнего звонка» с утра я поела специально мало, так как знала, что потом мы будем всё это дело отмечать, и придётся есть, наоборот, много. С одноклассниками после выступления мы решили сходить в суши-бар, поесть роллов. Перед этим мы договорились разойтись, дома переодеться и оставить ненужные вещи, а потом мы бы встретились у школы.

Я пришла домой, а отец на радостях купил всяких вкусностей: нарезки, шоколад, лимонад. Естественно, «у меня же сегодня праздник, так буду есть вообще везде!» – я налупилась всего, что было, и вышла на встречу. Мы группой приехали в кафе, начали заказывать. В итоге я съела больше всех: все поели на рублей 300 каждый, я же – на 1500 (учитывая то, что перед этим я и дома ещё от пуза наелась).

Затем был месяц сдачи ЕГЭ. За 2011 год я выучила многое. Я решила сдавать историю – она была нужна для поступления на специальность «PR» («Связи с общественностью»). Здесь в себе я была уверена. Несмотря на то, что я ела очень мало, я училась, как заведённая. Не учится? Учи на 200 раз, пока выучится!

Я помню, что после сдачи ЕГЭ я себя «награждала» бинджем. Так, после ЕГЭ по истории я пошла в супермаркет и принесла ведёрко пломбира. Эля тоже сдавала историю, поэтому после экзамена мы пошли ко мне домой вместе, чтобы погуглить, где мы в тестах ошиблись, а где нет. Я предложила подруге мороженое, но она сказала, что не хочет. Тогда я насыпала в пломбир кучу жареного арахиса, всё перемешала и начала это есть столовой ложкой: «На биндж имею право, я историю сдала, которую весь год учила!»

После ЕГЭ был запланирован выпускной в Кремле. Перед поездкой туда у нас был фуршет в школьной столовой. Здесь я тоже съела больше всех: я хватала всевозможные тарталетки с начинками, блинчики, бутерброды. В меня уже толком ничего не влезало, но я оправдывала себя праздником: «Я же школу заканчиваю, что, нельзя объесться что ли!» Мне кажется, присмотрись ко мне в тот день, можно было бы подумать, что я беременная одиннадцатиклассница.

В самом Кремле раздавали бесплатное мороженое, и можно было подходить и брать его неограниченное количество раз, пока оно у них самих не кончится. Я подумала: «Ёшкин кот! Халявная вредная еда! Это мой день!» Я съела одно эскимо и хотела было подходить ещё и ещё, но Татьяна меня оттащила от палаток, и пришлось с ней идти, куда она попросила.

Я танцевала всю ночь с подругой в Гостином Дворе и думала, сколько за 5 часов танцев я смогу сжечь калорий от съеденного. Растрачу ли я до утра эти страшные тысячи и тысячи калорий, которые я съела? Я пыталась втягивать живот по максимуму. Эля в ту ночь ко мне даже не подошла, потому что я была поглощена разговорами с Татьяной о еде, насколько много мы съели, как это сжечь и прочее. Мне было всё равно на своё отношение к Эле: «Ей меня не понять».

Июль 2011. У меня начинаются бинджи. Организм начинает просить то, что я у него забрала. Я планировала свои «зажоры»: я вела блокнот, где записывала съеденное, вела учёт витаминов и количества тренировок. Я вообще не знала, что бывают приложения для подсчёта калорий.

Я всё время «качалась на качелях»: я съедала тысячи калорий и затем пила только кефир. Я не считала это чем-то кошмарным, не думала: «Ну, когда уже это закончится?!» Я просто так жила. Ела-не ела.

Я смутно помню эти дни. Я шла в магазин, на кассу приносила шоколад, пироги, орехи. Я смотрела на продавца, как она равнодушно «пробивала» «Твиксы» и «Риттер-спорты», думая: «Ну, скажи же мне: „Положи, дура, всё это; зачем ты это покупаешь, так же никто не делает!!“», но она называла мне сумму, я отдавала деньги и уходила с пакетом еды. Мне ничего и никто не мешали есть. На тот момент я работала в офисе. Я и там ела. Впихивала сладкое в ящик стола и весь день туда залезала – взять шоколад или печенье.

Я слабо начала осознавать ненормальность происходящего с 2013 года. Что-то щёлкнуло в мозгах в одну бессонную ночь: «Настя, что с тобой происходит? Ты бредишь едой, ты то ешь, то не ешь, ты взвешиваешься 20 раз в день, ты плачешь. Ты просыпаешься 200 раз, пока спишь – если знаешь, что с утра ты съешь конфеты – чтобы понять настало ли утро (уже пора идти есть??) Что тебе делать? Подумай, это страшно, так не живут люди, хватит!» Я начала плакать в 3-м часу ночи от страха.

Я прятала еду, чтобы смогла её съесть только я. Либо ЗОЖ, либо пакет сладостей из магазина – середины я не видела.

Я ехала в метро и думала: «Ну почему в метро не продают еду? Ведь сегодня я ем всё, нельзя терять ни минуты, а я сижу в вагоне и не ем!» В столовой университета я покупала и ела пару плиток за один присест. Мне было всё равно, потратила ли я последние деньги на это или нет.

В июле 2011 меня приняли на работу в офис. Впервые! Мой отец был счастлив больше меня. Это была моя первая работа с полным рабочим днём. На период летних каникул знакомая отца помогла мне устроиться в компанию на ресепшен, чтобы принимать телефонные звонки – опыт для этого не требовался.

Бинджи происходили теперь и в офисе. Несмотря на то, что кругом сновали люди, я ела весь день. Перед работой я заходила в магазин рядом с автобусной остановкой, покупала 400-граммовый пакет с печеньем или какими-нибудь рогаликами и шла с этим на свой ресепшен. За рабочим столом я съедала всю пачку, всё было в крошках, но я не могла остановиться – мне нужно было съесть всё, до последней штуки.

Последующие дни, конечно, считались «разгрузочными», чтобы «схудеть наеденное». У соседки по рабочему месту я спрашивала: «Ну, что, видно, что я похудела?» – подсовывая ей старую фотографию, где я на 11 килограмм больше. «О, очень заметно!» – говорила она и забывала мой вопрос, но я ходила ещё полдня, горделиво на всех поглядывая: мне сказали комплимент!

Я уже работала 1—2 недели, когда одноклассница Настя пригласила меня на дачу. Я ни разу не была на своей даче на Алтае, кроме как для «прополоть грядки» или «копать картошку». Настя сказала, что это будет обычный отдых за городом, никакой работы (логично, на чужой-то даче). Я, как домосед, хотела было отказаться, но в последний момент передумала: «Почему бы и нет?! Когда я ещё так съезжу?» Также ехали Эля, Кирилл и ещё один одноклассник. В то время я пока не успела «заразить» свой мозг начисто, поэтому не особо переживала о том, что там будет «опасная, вредная еда», «мне надо брать свои контейнеры» и так далее. Отец уехал под Барнаул по делам, его не было в городе, мы жили с бабушкой. Она осталась одна в Москве, а мы на 1.5 дня с Никитой уехали: я решила взять брата на дачу с собой.

Пока мы ехали, мне было весело, я шутила, улыбалась. Когда мы добрались на электричке и маршрутке до участка, то родители Насти уже накрыли стол – обед. Я начала колебаться в первую минуту: есть мне «простую обычную еду» или как-нибудь найти (где?!) полезные продукты и потерпеть голод. Но все так вкусно жевали салат, ели суп и второе, что мне захотелось быть вместе с ними.

Я ела, как все. Я пыталась есть медленно, не как при биндже, когда начинаешь молотить всё: «Я же не хочу, чтобы обо мне подумали, как о больном человеке». Всё было вкусно, но… «неправильно» для меня. Потом Эля сказала, что она сама сделала торт и привезла его с собой, чтобы все попробовали. «Слава богу, есть ещё и сладкое. Раз я всё уже испортила, почему бы этот торт не съесть?»

Я наелась просто до отвала. Все были счастливы, я – не совсем. Мне было тяжело, я, будто беременная, переваливалась с боку на бок, когда шла. Я всегда знала, что, если я достигла этого состояния, значит «дальше я буду есть, пока часы не пробьют 00:00».

Прошло немного времени, Настя предложила сходить на пруд, там можно было искупаться, а на берегу поиграть в бадминтон. Мы взяли ракетки, волан, полотенца и пошли к воде. Каждую минуту, пока я шла, я была озабочена тем, как я выгляжу: «Вдруг я сейчас так много съела, и сразу мои ноги стали толстыми, а живот отвис до пола? Вдруг такое можно увидеть?» Но мне никто ничего не говорил.

Мальчишки побежали сразу же в воду, девчонки начали играть в бадминтон. Я старалась максимально втянуть живот, чтобы всем не казалось, что он огромен и я объелась. Было очень тяжело и сложно, так как мало того, во мне была гора еды, так я ещё задерживала дыхание (плоский живот!), подпрыгивая с ракеткой за воланом. Это было ужасно.

Вечером отец Насти начал готовить шашлык, снова накрывали на стол. Были мясо, овощи, зелень, соки. Так как все на обеде поели умеренно, то все и рады были сесть за стол снова, мне же не особо хотелось – мой желудок не успел переварить непривычные количества пищи и не был готов принять новые порции.

За столом играли в «Мафию», всем было весело, но я не могла отпустить контроль и мучилась: голова была вся забита мыслями о еде. Не помню, ела ли я шашлык, но я помню, что, когда я увидела, что мама Насти принесла на стол печенье с изюмом, конечно же, я первая начала его есть. Я продолжала впихивать в себя еду, хотя места в желудке уже почти не оставалось. Я пыталась съесть всё, даже овощи, которые я обычно не ела, так как не любила их: «Завтра у меня снова режим, но раз я решила оторваться, то только 1 день!»

Под ночь Эля, Настя, мой брат и я решили пойти в дом наверх, поиграть во что-нибудь, так как на улице похолодало. Парни остались смотреть фильм: отец Насти вынес на улицу проигрыватель. Когда я зашла в комнату под крышей, я увидела сладости. «Круассаны со сгущёнкой! Это нужно срочно есть!» – я ела один за одним. В меня влезало – я радовалась. Я буквально фаршировала себя едой, пока следующий день не наступил.

Мы играли в карты, смеялись, что-то обсуждали. Улеглись, спустя 2—3 часа. Я спала с Элей на одной кровати. С утра она мне сказала, что во сне я то ли мычала, то ли кричала, хотя я не помнила, что мне снилось что-то ужасное, но это уже было не в первый раз, что после бинджа я странно сплю. Когда мы с ней проснулись, все ещё были по кроватям. Провалявшись 30—40 минут, мы заметили, что понемногу люди начали просыпаться. Потом мы все спустились вниз.

Настина мама приготовила завтрак. Я не помню, что это было, но полный стол всего. Я смотрела на свой «беременный» вид и понимала, что есть мне сегодня весь день нельзя, «вчера был перебор». Пока все плотно завтракали, я жевала огурец, что-то ещё незначительное, потом сказала: «Спасибо, я больше не хочу, я наелась» и вышла из-за стола.

Автобус был днём. До отъезда мы бегали во дворе, играя в мяч, потом просто валялись и загорали. Я толком ничего не ела. Позже мы собрались и вышли к автобусной остановке. Когда мы приехали в город, мы были очень уставшие, вероятно, нас разморило на солнце. Я чувствовала себя убитой, будто выжатым лимоном.

Дойдя до дома с братом, я не стала отдыхать, совсем нет: «Я не тренировалась вчера, а только ела, а у меня условие: тренировки каждый день. Что мне делать сегодня? Тренироваться в 2 раза больше, конечно!» Я начала приседать, делать упражнения для пресса, хотя чувствовала безумную усталость. Больше ничего не помню о тех выходных.

ОРПП забирало у меня из жизни час за часом своими больными голосами и мыслями: я не могла видеть мир таким, какой он есть.

У меня была установка: «если я стану меньше „Х“ килограмм, то можно объедаться. Надо же поддерживать вес, а он у меня так часто падает!» Я ела на 1ХХХ ккл в день, а когда вес падал (а не падал, так я могла специально «добить» его, практически ничего не съедая за сутки), я специально переедала: «Восстанавливаю, что потеряла». #што?

Я искала лазейки, чтобы снова есть столько, сколько хочу, но я не могла их найти. Я как будто с лёгкостью смогла всунуть в рот лампочку, повеселиться – ох, как смешно – а вот обратно достать эту лампочку я была уже не в состоянии. Я не могу убрать тревогу: она пришла, но как теперь её устранить?

Я грезила о бинджах в период «разгрузочных» дней – это были такие «сладкие времена» в прямом и переносном смыслах. Мне ничего не нужно было в этой жизни: только бы дождаться дня, когда я смогу съесть всё купленное из отдела с конфетами.

Встаю в 5 часов утра. Сегодня можно есть всё, что видишь, ведь я всю неделю ела слишком мало. Чем раньше встанешь, тем больше ты съешь. Накануне вечером я листала картинки с батончиками и тортами. Я не ела с 3-х часов дня. Нельзя, ради плоского живота нельзя. А вот просто смотреть на еду – можно. В сумке уже валялись подготовленные 100 шоколадок и гора конфет, чтобы начать биндж.