Продавец времени. От Атлантиды до Гипербореи Корчевский Юрий

По законам развития к третьему тысячелетию человечество, имея такое развитие техники, как у яйцеголовых, должно далеко уйти вперёд. Ему не хватало знаний, ума, да и познания этого мира для того, чтобы делать выводы. Но Никита чувствовал, что к нему приглядываются, оценивают его способности. Ведь человек, далёкий от техники, живший в неразвитом обществе, не сможет сразу же управлять роботом. Для этого надо иметь такую моторику пальцев, рук, хороший глазомер и понимание того, как действуют механизмы.

В этот же день, вечером, Вирт заявил Никите:

– Завтра моё племя уходит, будем обосновываться на новом месте. Ты с нами?

– Меня пока никто не отпускал. Я думаю, меня изучают.

– Знай, что я всегда приму тебя в племя. Мне кажется, что ты знаешь не меньше яйцеголовых, и многому можешь нас научить.

Утром они попрощались, обнявшись на прощание. И в этот же день Никите предложили поучаствовать в экспедиции. Ему было всё равно, куда и зачем, хотелось посмотреть этот мир, разные племена, животных.

Вылетели на дирижабле. В кабине было десять человек и груз.

Никита сразу прилип к окну.

Они перелетели через пролив, и у подножия гор он заметил робота, находящегося в седловине, на боевом посту. А дальше местность стала скучной – степь, переходящая в пустыню.

Часа через три неспешного лёта справа показались горы, и он сверху увидел жилища синезубых – там он едва спасся от когтей ящера. И здесь Никита лишний раз убедился в том, что правильно гласит поговорка «Вспомни чёрта – так он тут».

Из ущелья поднялся ящер. Он видел перед собой летящую цель и решил, что это – добыча. Попытался догнать, но не получилось: дирижабль летел вдвое-втрое быстрее. Так и отстал.

После полудня показался небольшой вулкан, изрыгающий столб пепла и дыма. Никите подумалось, что это тот самый, который образовался на его глазах после землетрясения. И вновь он узнал знакомые места – пещеры, где жило племя ануну. Вот только признаков жизни, движения видно не было. Живо ли племя, или его одолели обезьяны?

Местность стала незнакомой – здесь Никита не был.

Судя по положению солнца, дирижабль продвигался на юго-восток.

Ближе к сумеркам пилот выбрал место для стоянки и опустился. По причальному концу из корзины вниз скользнул один из технарей и привязал верёвку к могучему дереву. Без привязи нельзя, иначе сильный порыв ветра может унести дирижабль – ведь он легче воздуха.

Смолкли двигатели, наступила тишина.

Пассажиры спустились из корзины на землю. Поужинав сушёными фруктами и мясом с лепёшками, улеглись спать кто куда. Никита предпочёл пол в кабине, рядом с пилотом – ему казалось, что так безопаснее.

После завтрака они снова взлетели, и Никита снова сидел у окна. Но сколько он ни всматривался в рельеф местности, не мог даже приблизительно сказать, где находится.

Пилот поглядывал на карту и приборы – он-то точно знал конечную цель маршрута. Никита же не расспрашивал, не проявлял любопытства.

На третий день пути впереди показалось море. Теперь дирижабль летел над водами, но далеко впереди была видна полоска суши. Температура воздуха стала выше – зной ощущался даже на высоте. Хотя и высоты той – метров сто – сто пятьдесят.

Дирижабль достиг земли и повернул влево.

Никита попытался представить карту. Отправную точку он знал, приблизительное направление – тоже. Выходило – они пересекли Средиземное море и сейчас летели над Северной Африкой.

Он впился взглядом в землю, плывущую внизу, – где-то в этих местах должен быть Карфаген. Может, уже живёт племя, которое затем превратится в могучую державу, не устоявшую перед ударом Рима. Но он ничего не увидел, кроме пустынной земли.

После двух ночёвок наконец приземлились, и пассажиры вытащили груз. Дирижабль сразу привязали за два причальных каната – на носу и на корме.

Подняв ящики и узлы, технари направились к небольшому каменному зданию. Никита помогал, тоже неся ящик.

Расположились на ночь.

Утром же к зданию пришли десятки аборигенов. Телосложением и цветом кожи они напоминали египтян.

Никите стало любопытно.

Подошёл технарь, и все аборигены направились с ним в одну сторону, а другие прилетевшие – к дирижаблю. Никита поспешил за ними.

Летели всего несколько минут – каменный карьер оказался недалеко. Дирижабль приземлился, технари разгрузили его и распаковали груз.

На свет появился непонятный механизм. С первого взгляда Никита никак не мог взять в толк, для чего он предназначен. Механизм немного напоминал ствол на треноге, сверху находился широкий бункер. В него засыпали песок, и аппарат загудел.

Один из технарей встал рядом с механизмом и ухватился за его ручки.

Из ствола механизма под огромным давлением вырвалась тонкая струя песка. Технарь повёл стволом по разметке на каменной глыбе.

Никита подошёл поближе, но стоять рядом было некомфортно, поскольку бьющая струя песка всё заволакивала песчаным облаком. Однако было видно, как струя песка прорезала камень, оставляя за собой узкий и ровный разрез. Полчаса работы – и из монолита был вырезан каменный блок. Канатами его прицепили к дирижаблю, и он тяжело взлетел, едва поднявшись над окружающими каменоломню деревьями.

А аппарат продолжал работать, нарезая всё новые и новые блоки. И все – как по линейке: ровные, одинакового размера, как кирпичи. Только размер внушал уважение: не на миллиметры или сантиметры величиной, а на метры.

Когда дирижабль вернулся, Никита забрался в кабину – ему было интересно, что же там строят. Ведь несколько дней назад он видел на карте крохотный рисунок сфинкса. Неужели ещё одного делают?

Дирижабль подцепил каменный блок и полетел. Под самым блоком медленно проплывали деревья. Своего рода летающий кран двигался медленно, уж больно груз был тяжёл.

Через некоторое время показалось место строительства. Хоть Никита и смотрел сверху, но не понял, что это. Каменные блоки лежали один к одному, образовывая площадку огромного размера.

Дирижабль завис над ней, заскрипела лебёдка. Каменный блок опустился вниз, канаты отцепили.

Железками вроде ломов аборигены стали подгонять блок к месту. Лопат и строительного раствора Никита не заметил. Что здесь будет, пока непонятно, – огромное здание, храм?

Он вернулся в каменоломню – тут пока было интереснее. Пескоструйный аппарат резал известняк, как масло.

До вечера удалось вырезать и перенести на стройку десяток блоков.

За ужином технари поинтересовались:

– У вас есть что-нибудь подобное?

– Есть, только камни меньше.

Технари переглянулись.

Не выдержав, Никита поинтересовался:

– А что это будет?

Один из технарей вытащил из-за отворота комбинезона свёрнутую трубкой кожу и развернул её на столе.

– Смотри.

Никита посмотрел и не смог сдержать возгласа удивления: перед ним был чертёж пирамиды! Стрелками были указаны ширина и высота, а также количество рядов.

– Зачем она вам?

– Через них мы будем общаться с другими цивилизациями, – важно изрёк технарь.

Никита хотел сказать, что пирамиды выстоят до его времени, но почему-то будут восприниматься учёными как усыпальницы фараонов, однако благоразумно промолчал. Технари нормально воспринимают, что он из далёких земель, что там тоже существуют механизмы, науки, определённый строй. Но как бы они восприняли сообщение, что он из другого времени? Наверное, к нему сразу появились бы вопросы – куда делась их цивилизация? Ответа на этот вопрос Никита не знал, он не учёный и не историк.

Да и с пирамидами ему не всё ясно. Какая связь с другими цивилизациями? Это через космос? Что имел в виду технарь? Общение с людьми на других континентах или иных планетах? Неужели яйцеголовые достигли таких вершин в своём развитии? Чем больше он находился здесь, тем любопытнее и интереснее ему было. Только неясно, для какой цели его сюда взяли. Показать могущество яйцеголовых? Погляди, мол, какие огромные и величественные строения мы можем возводить? Или у них какие-то свои интересы есть, которые он пока не понял, не разгадал? Никита решил: не надо форсировать события, узнает ещё.

Быть наблюдателем ему надоело, и он попросил разрешения поработать с пескоструйным аппаратом. В его времени были такие, но менее мощные, и применялись они для очистки металла от ржавчины или старой краски, камней старинной кладки от вековой пыли и грязи. Камень – даже металл – можно резать чем угодно, даже проволокой, только нужна высокая скорость резания. Та же газонокосилка с гибкой леской вместо ножа – яркий тому пример.

Ему позволили, но сзади встали несколько технарей. Ишь, любопытные!

Никита нажал рычаг, и аппарат выплюнул струю песка. Механизм вибрировал, и он не сразу приспособился. Но Никита был не из белоручек, он взялся за рычаги покрепче и повёл струю песка прямо по намеченной линии.

Через пару минут стало получаться не хуже, чем у технарей. Они были поражены:

– Ты раньше не трудился на подобном?

– В первый раз взялся.

До полудня он резал камень, получая от этого несказанное удовольствие. И если первый блок вышел не совсем ровным, то остальные были идеальными, ничуть не хуже, чем у опытных камнерезчиков. Ха! Вот бы сюда учёных из его времени! Все спорили, как и чем резали каменные блоки да как устанавливали их на высоту. А разгадка – вот она! Пескоструйка и дирижабль. Устройства не бог весть какие, известны давно.

Его сменил другой технарь, и Никита, сев в прилетевший дирижабль, сделал с пилотом несколько рейсов. На пирамиде уже возводился второй ярус. До чего же она огромна!

На обратном пути он не сводил глаз с пилота – как и что тот делает. Управление простое, не сложнее, чем на автомобиле. Дирижабль – не скоростной реактивный истребитель. Ножные педали поворота «влево-вправо», рукоятка рулей «вверх-вниз» слева и справа, обороты двигателей и винтов. Приборов – никаких: ни компаса, ни высотомера, ни указателя скорости. Даже на допотопных самолётах начала эры авиации такие приборы уже были.

Присмотревшись, Никита попросился за управление. Дирижабль был без груза, и пилот встал с сиденья:

– Пробуй.

Но сам встал рядом для страховки.

Никита сначала осторожничал, потом стал работать рулями с большей амплитудой, размашистей. У дирижабля, в отличие от самолёта, большая боковая поверхность, и порывами ветра его сносило в сторону. Приходилось постоянно подруливать, корректировать курс. Но привёл он дирижабль точно к каменоломне. Тут работа была уже тонкая, опыта у него не было, и пришлось уступить место пилоту.

Пока цепляли груз, Никита слез на землю. Его занимал вопрос – есть ли у технарей магнит? Ему хотелось сделать компас. Имея такой простейший прибор, можно летать в условиях ограниченной видимости – ночью, в туман.

Никита долго объяснял технарям, что ему надо:

– С виду железо, но прилипает к другим железкам, – пытался он донести до них, что такое магнит.

– Я понял! Железо намазано клеем! – улыбнулся один.

– Да нет, оно само имеет такие свойства.

– В доме есть разное железо. Ищи, может, повезёт.

Нужного железа не нашлось, и Никита стал расспрашивать о метеоритном железе.

О том, что с неба падают метеориты, технари знали, как и о том, что они бывают не только каменные, но и железные. Вот среди них и попадались намагниченные железяки. Видимо, они приобретали такие свойства, проходя через атмосферу.

Кто-то вспомнил, что на стройке пирамиды у одного из аборигенов видел нечто подобное; на шее висело как талисман.

Никита с дирижаблем перелетел туда. Он обошёл почти всех аборигенов, пока не увидел, что у одного из аборигенов действительно болтается на шее камень. Недолго думая, он вытащил из ножен нож и поднёс к талисману. Тот со щелчком тут же прилип к ножу. Магнит!

С трудом он выпросил метеоритный кусок у его обладателя. Теперь надо было отковать из него стрелку. Оказалось – кузница есть, но далеко, час лёта на дирижабле, и Никите пришлось на время отложить свою задумку. Но метеорит он спрятал в свой узелок. Не вечно же они будут здесь, на строительстве?

Набраться терпения пришлось на два месяца. Потом начался сезон тропических дождей, и работы прекратились. Аборигены разошлись по домам, а технари засобирались к себе на остров.

Никита улетел с ними. Зато нашёл хорошо оборудованную кузницу, отковал стрелку, сделал ось. Корпус компаса сделал из бронзы – материал немагнитный. Стеклом бы ещё прикрыть!

Он долго мучил окружающих вопросами, пока один из технарей не подсказал:

– Возьми прозрачный камень – они есть у нас. Обточи сам, придай форму.

Камень действительно был прозрачным и оказался кварцем. Никита обточил его по размерам, отшлифовал и вставил в корпус. Камень получился слегка выпуклым с одной стороны, вышло эстетично, и он даже увеличение давал: стрелка казалась крупнее, чем на самом деле. Готовый компас принёс технарям для демонстрации:

– Любуйтесь!

Технари покрутили-повертели прибор без интереса и ради вежливости поинтересовались:

– Для чего эта безделица?

– Это же компас! Для морского судна или дирижабля – вещь незаменимая. Ночью или в тумане, в открытом море, когда берегов не видно. Придерживайся нужного курса и будешь на месте.

– А как узнать курс?

– Легко! На карте верх всегда показывает север – это ноль, зеро. Определи сначала исходную точку полета или выхода в море и прокладывай курс. Вон, на компасе деления есть и цифры.

Яйцеголовые имели алфавит, письменность, но цифры выглядели иначе, чем арабские или римские. Но это – дело привычки, навыка.

Технари посомневались, подумали:

– Надо пробовать на деле.

– Давайте проведём опыт, я согласен.

На корзине дирижабля все окна, кроме одного – перед пилотом, – заклеили чёрной материей. Никиту с компасом и картой усадили в самом конце кабины, спиной к пилоту – чтобы не смог подглядеть. В кабину тут же набились любопытные технари, и дирижабль взлетел.

Никита сделал отметку на карте в месте старта.

Дирижабль сначала шёл прямо, потом поменял курс.

Никита отмечал время и положение стрелки компаса. После нескольких разворотов ему сказали:

– Веди к исходной точке.

Никита стал командовать:

– Вперёд! Так, хорошо, доверни влево пятнадцать градусов.

Но пилот не понимал, что такое «градусы», и приходилось объяснять допотопнее:

– Чуть-чуть влево. Так, стоп! Теперь прямо.

Всё это он говорил, время от времени поглядывая на часы. Плохо, что нет указателя скорости, да и штурман с него никакой. Тем не менее дирижабль к месту старта он привёл, но с небольшой ошибкой – метров двести.

Вот теперь компасом всерьёз заинтересовались и технари, и пилоты.

– А как же вы раньше летали или плавали? Ведь компас – главный прибор на любом судне.

– На дирижабле – по местности. А на кораблях – по звёздам или по солнцу.

Пришлось Никите подробно рассказать технарям про градусы. Их даже нанесли на карту, и последствия были неожиданными: через несколько дней его пригласили к Каре, лысому и похоже – главному.

– У тебя есть опыт полётов у себя на родине?

– Нет, я не пилот.

– Тогда откуда у тебя такие познания в навигации? Это ведь очень мудрёная вещь.

– У нас её дети в школе проходят, а про компас знают вообще все.

– Ты меня удивил. И мои люди, с которыми ты был у пирамид, говорят, что ты очень быстро освоил механизмы.

– Я не скрывал, что работал механиком, с разными техническими штуками.

– Да, припоминаю. Ты не отлучайся далеко, с тобой немного позже поговорит ещё один человек.

Никита вышел на улицу, присел на камень. Интересно, кто с ним разговаривать будет? Главный штурман флота? Старший пилот?

Над селением бесшумной тенью промелькнула летающая «тарелка». Никита от удивления даже глаза зажмурил – почудилось? Но «тарелка» сделала разворот, опустилась и села на землю. Ни фига себе! Это у яйцеголовых такие аппараты есть? О них он слышал по телевизору, видел в Интернете нечёткие ролики. То ли артефакт, то ли на самом деле? А тут он своими глазами видит этот аппарат. Удивительно, да ещё и двигатели шума не издают. Как такое может быть?

У «тарелки» откинулся внизу люк, на внутренней стороне которого был трап, как на самолёте «Як-40», и на его фоне показался человек.

Никита не сводил глаз с тарелки и человека. Одет он был в серебристый комбинезон, на голове – шапка чёрных волос, которую он сначала принял за шлем. Только тут до него дошло: ведь Вирт говорил о черноголовых, людях первого уровня. И летающая «тарелка» – подтверждение тому. У яйцеголовых таких аппаратов не было.

Человек прошествовал мимо и вошёл в здание. Тут же позвали Никиту. Хм, зачем он понадобился этому, похожему на мулата? Чёрные курчавые волосы, смугловатая кожа, но европейские черты лица. Глаза вот только его не понравились Никите: изучающие, и взгляд колючий, как будто внутрь, в душу проникнуть хочет.

В зале сидели двое: лысый Кара и черноголовый.

– Садись, Никита, – предложил лысый.

Отчего же не сесть? Так разговор лучше идёт.

– Покажи-ка нам компас, кажется, ты так назвал его пилотам?

Никита достал из кармана брюк компас и отдал его черноголовому – именно он протянул руку, а не лысый. Тот только взглянул, повернул его в руке, глядя, как стрелка синим концом упорно показывает на север, хмыкнул и вернул компас Никите.

– На руке у тебя прибор – я на него тоже хочу взглянуть. Не жалко?

Никита снял индикатор.

– Только предупредить хочу. Местный техник посмотрел и исчез. Без следа. Только что стоял вместе со всеми – и нет его.

– Мне сказали.

Черноголовый взял индикатор и быстро осмотрел его. Было такое ощущение, что вещица ему знакома, как и компас, и видит их он не в первый раз.

– Видел я уже такую. Мы ещё не научились их делать, но я знаю, на что способен этот прибор, – и черноголовый спокойно опустил индикатор в карман своего комбинезона.

Никита возмутился. Прибор, конечно, не сработал вовремя, но это его вещь!

– Я бы попросил вернуть его, – твёрдо заявил он.

– Боюсь, ты не тот, за кого себя выдаёшь. Не враг, потому что ты не местный.

– Я не скрывал этого, моя земля далеко.

– Так далеко, что за тысячи лет отсюда. Правда, Никита?

Чёрт! Черноголовый каким-то образом понял, что он – пришелец из другого времени.

– И ни на каком летательном аппарате мы не сможем его найти. Ведь так?

Никита вынужден был кивнуть, а черноголовый продолжил:

– Просмотрел ты пришельца из будущего, Кара! Ошибся, принял за аборигена из далёких земель. А ведь он уже второй. Первого мы, к сожалению, упустили. Он исчез, как и твой техник. А его я заберу с собой.

– Как это «заберу»? Я пришёл сюда сам и никуда уходить не хочу, – Никита вовсе не собирался покидать эти места. Отнеслись к нему здесь вполне гостеприимно, заботами не перегружали. А слово «заберу» могло означать многое – от тюрьмы или каменоломни до анатомических экспериментов. Стать подопытным он не хотел категорически – не кролик.

Однако лысый кивнул:

– Виноват, не разглядел. Докладывали мне, что техник исчез, ломал я голову, как такое могло случиться, но не заподозрил.

– Ладно хоть сообщил, пусть и с запозданием.

Они разговаривали так, как будто его, Никиты, рядом не было. И он понял, что сопротивление бесполезно, участь его уже решена.

– До встречи, Кара!

– И тебе всего доброго, Гор!

Лысый кивнул, и почти сразу в зал вошли двое воинов. Для конвоя? Или для того, чтобы подавить возможное сопротивление?

Но Никита драться не думал. Он один, а их много – всё равно осилят, и потому пошёл за черноголовым обречённо. Почему-то ничего хорошего от всего этого он в ближайшем будущем не ожидал.

Гор поднялся по трапу в «тарелку», воины сзади подтолкнули Никиту.

– Не заставляй себя ждать!

Никита вздохнул и оглядел «тарелку». Была она невелика, метров десять диаметром.

Он поднялся по трапу, и люк тут же закрылся. Внутри было тесно, всего три кресла.

– Садись! – Гор показал на кресло справа от себя. Сам он сидел в центре.

Никита сел, и тут же вокруг его запястьев и лодыжек мягко захлопнулись обручи. Как в капкан попал!

– Это для твоей же безопасности, Никита! – успокоил его Гор.

Никита только усмехнулся. Ну да, кто бы сомневался! Гостей всегда так встречают!

Гор стал нажимать кнопки на пульте управления. Никита внимательно следил за его манипуляциями – зрительная память была у него отменная.

Зажглись мониторы перед креслами – они транслировали картину окружающего тарелку пространства. Под полом что-то зашуршало – было ощущение, что рядом с ногами вращаются большие массы.

«Тарелка» плавно отрывалась от земли, взмыла вверх, и Никиту вдавило в кресло от перегрузок.

«Тарелка» перешла в горизонтальный полёт. На экране своего монитора Никита наблюдал, как под нею, далеко внизу, мелькала вода. Атлантика? Никита пошарил взглядом по приборной панели. Вот и компас! Только вместо нуля на севере значок, вроде знака бесконечности.

Картинка на мониторе сменилась, и теперь там было схематичное изображение берегов и синий пунктир, по которому двигалась жёлтая точка. Так это же они! Это их «тарелка»! Хм, занятно! Как в компьютерной игре. Как-то играл он – и в танки и в воздушные бои, но не подсел, как некоторые.

«Тарелка» неслась быстро. По схеме он определил, слишком быстро сменялись очертания.

И вот впереди показался, надвинулся берегом остров, и Никита впился взглядом в монитор: ведь интересно, куда они прилетели. Но очертания острова были ему незнакомы. В голове мелькнуло – Вирт говорил о далёком острове. Не Атлантида ли? Вроде бы слышал он из передач, что затонула она, под воду ушла. А она – вот, на мониторе.

«Тарелка» замедлила ход и начала снижаться. Лёгкий толчок, и шум под ногами стих.

Отщёлкнулись браслеты на руках и ногах. Открылся люк с трапом, повеяло свежим воздухом.

– Пойдём, гость.

– Разве гостей привозят в браслетах, как преступников? Я не сделал ничего плохого.

Гор промолчал.

К тарелке уже спешили несколько человек, одетых в белые и серебристые комбинезоны: видимо, Гор занимал не последний пост.

– Отведите гостя в его комнату, – распорядился Гор, не слушая приветствий.

Никиту взяли под локоток и повели. Но держали жёстко, не как приятеля. Однако, несмотря на приём, он глазел по сторонам – на площадке было несколько «тарелок». Вроде лимузинов они у них, что ли? И здания красивые – с портиками, с колоннами. Чувствуется не только функциональность, но и красота, вкус. Похоже, эти люди и в самом деле стояли на ступень выше яйцеголовых.

Комната, куда его поместили, имела все удобства – даже душ; вот только окна не было. Хотя воздух был свежим, комфортной температуры. Никита пригляделся – воздух шёл из щелей под потолком. Ясно, в здании есть кондиционеры.

Ну хорошо, эти черноголовые выше остальных, им виденных. А вдруг есть другие, ещё более развитые, по сравнению с которыми он просто питекантроп? Ведь Вирт мог и не знать о них, а Кара вообще ничего ему не рассказывал. Нет, ну каков подлец! Сдал его сразу со всеми потрохами. Зависит он от этих мулатов, что ли?

Никита улёгся на матрас. Мягко, тепло и булькает. Водяной матрас. Для ленивых или больных, чтобы пролежней не было. Уснул, однако, быстро.

Ему показалось – только веки смежил, а уже будят. Человек в белом комбинезоне принёс на подносе еду.

– Проголодался? Пора подкрепиться.

Голос был вежливым, ровным, без интонаций. Не робот ли? С них станется.

Никита поел. Жареное мясо с тушёными овощами, сок, булочки. И всё – в посуде из металла вроде нержавейки.

Человек или робот дождался, пока Никита насытится.

– Нам пора, нас ждут.

Он повёл Никиту по коридору.

В комнате, куда его ввели, было трое, в том числе и его новый знакомый, Гор.

– Доброе утро! Как спалось?

– Прекрасно! Но ощущения – как в тюрьме.

– Ну-ну, не перегибай! Наши техники исследовали твой прибор. Надо сказать, нам такие технологии пока не под силу. Где ты его взял?

Никита решил валять дурака:

– Нашёл.

– Надо же! Сколько живу, никогда не находил ничего подобного.

– Не по тем дорогам ходишь.

– Грубить только не надо… И компас твой, хоть и сделан топорно, довольно точен.

Никита слегка обиделся за слово «топорный». Попробовали бы сами, своими руками сделать подобный, можно сказать – на коленке, когда не хватает инструментов. Но он лишь сухо бросил:

– Старался.

– Где ты жил? Покажи на карте.

Отпираться было бесполезно. Человек, изготовивший компас, разбираться в карте был обязан.

Никита ткнул пальцем, черноголовые переглянулись:

– Мы знаем эти земли. Там нет никакой цивилизации, только животный мир.

– Но я именно оттуда. Какой смысл мне говорить неправду?

– Тогда спросим по-другому: из какого ты времени?

– Точно не скажу, но предположительно – миллион лет вперёд.