Закон сильной женщины Романова Галина
– Я тебя правильно понял: муж ее боялся, а не она мужа?
– Так точно, товарищ полковник.
Сказал и поежился. В отличие от Огарева, он противную влагу сразу ощутил на макушке, на лице, на шее. И мгновенно продрог. Он почему-то и по ночам теперь мерз, хотя спал под двумя одеялами. Но холодно было, неуютно.
– Она мастер спорта по каким-то восточным единоборствам. Мужа своего может запросто уложить на лопатки, вот и убегала от соблазна. И в ту ночь, месяц назад, сбежала. Обычно сидела во дворе, но там все ее любимые места оказались заняты. И она пошла по городу.
– В тапках? – Полковник взялся за ручку дверцы.
– Так точно.
– И следы от домашних тапок были обнаружены рядом с местом убийства?
– Так точно, товарищ полковник.
– А размер ноги?
– Совпадает, товарищ полковник.
– Но она все отрицает?
– Так точно, товарищ полковник!
Огарев не сразу так стал полковником. Начинал лейтенантом после училища. На оперативной работе провел не год и не два. И ход мыслей Воронова вдруг стал ему очевиден. И сомнения, из-за которых тот не делился с ним целый месяц, тоже вдруг стали понятны.
– Ты считаешь, что она на берегу стала свидетелем жестокого убийства, попыталась вмешаться, и он ее отключил? Тогда получается, портрет, который нам всучили психологи, неверен? И наш убийца физически крепок?
– Я сразу так предполагал, товарищ полковник. Не могли хорошенькие девушки клевать на физическое уродство. Думаю, он крепок и достаточно хорош собой. И как-то он их снимает. Чем-то заманивает.
– Значит, по-твоему, Богданова вмешалась, он ее отключил, но убивать не стал, – задумчиво повторил полковник.
Швырнул папку на заднее сиденье, влез сам. Поднял глаза на Воронова, послушно мокнущего рядом с машиной.
– Почему он ее не убил, капитан?
– Не знаю, – пожал плечами Воронов. Не сдержался, добавил ядовито: – Я же не психолог!
– Ты не язви, не язви, – с пониманием улыбнулся Огарев. – Ладно, есть над чем подумать. А в Питер тебе зачем, я не понял?
– Я снова говорил с пацанами, которые обнаружили Богданову. Выяснилась одна интересная деталь, – с азартом начал Воронов.
То, что Огарев не отмахнулся от него, а слово в слово повторил его версию, обнадеживало.
– Какая деталь? – полковник потянул дверцу автомобиля на себя.
Все, время вышло.
– Под левой лопаткой они нашли золотую монету. Или кулон, они точно не могут сказать. Один из них увез эту вещицу в Питер. Его туда родители спровадили, от дурной компании подальше.
– Обнаружили! Под левой лопаткой! – фыркнул Огарев. – Они что, ее ворочали, что ли?
– Не без этого.
– Вот засранцы! А самой Богдановой эта монета не могла принадлежать?
– Нет, я спрашивал.
– А погибшей Малаховой?
– Нет, подругам ничего не известно. Не видели ничего подобного у нее на шее.
– Думаешь, обронил тот, кто Богданову на пустыре кинул?
– Да, – снова замялся Воронов.
– Ты говори, что думаешь на самом деле! А не меня ублажай!
– Свидетели утверждают, что монета прилипла к ее коже. Боюсь предположить, но, может, он пометил ее таким образом? Игра? Вызов? Партия? Что угодно!
– А вот это много хуже, капитан, чем если бы он соответствовал имеющемуся психологическому портрету, – вздохнул Огарев. – Ладно, отправляйся в Питер. Командировку я подпишу. И никому, капитан, никому о нашем с тобой разговоре. Сам понимаешь, какой это бред.
Глава 6
За окном было мерзко. Ледяной ветер пролезал в крохотные щели в окнах и выдувал все тепло из комнаты. Вот тебе и новые технологии плюс непревзойденное импортное качество. Может, надо вызвать наладчиков, пусть что-нибудь здесь подкрутят?
Олег схватился за полированную ручку цвета слоновой кости, повертел ее туда-сюда. Подергал створку, даже приоткрыл немного. Снова захлопнул и повернул ручку вниз. Ничего не изменилось, все равно откуда-то поддувает. У него озябли ноги – конечно, стоит же босиком. Идиот, он совершенно забыл, что они с Олей заказали полы с подогревом, когда делали ремонт. Дорогие, модные, управляются с пульта, который лежал сейчас рядом на подоконнике. Сантиметрах в двадцати от его пальцев, сжавшихся в кулак.
Он вспомнил, но не торопился включать. Все так же стоял у окна с крепко сжатыми кулаками и смотрел на улицу.
От подъезда к машине, припаркованной метрах в сорока от дома, шла его жена Оля. Красиво шла, как велят модные журналы. Их у нее пруд пруди. Нарядно одетая, с прической. Она ловко умеет укладывать волосы. Почти вслепую, в зеркало не смотрит, но выходит здорово.
Вот она дошла до машины. Остановилась. Роется в сумочке – ищет ключи. Олег недовольно поморщился. Всегда учил ее ключи готовить заранее. Не стоит выглядеть рассеянной курицей, роющейся в сумке. Внимания в эти минуты ноль на то, что происходит вокруг тебя.
А вокруг нее, как Олегу казалось, одни мерзавцы. Так и норовят облапать глазами. Кто-то и на добро ее может позариться. Пока сумку растопырила в поисках ключей, нет ничего проще: подбежал, дернул из рук и помчался. Что, она за ним на шпильках побежит?
Говори, не говори – она все равно не слушает и делает по-своему. Вот и сегодня швырнула ключи в сумку, выходя из квартиры. Хотя логичнее было бы положить их в карман плаща. Или просто держать в руках.
– Нелогично. – Олег легонько постучал сжатым кулаком по подоконнику.
И тут же поймал себя на отвратительной мысли, что жена в последнее время слишком часто совершает нелогичные поступки. То ли забывается, то ли врет неумело. Или вообще не считает нужным щадить его чувства и болтает все, что на ум приходит. Он задает вопросы, ждет ответ по существу, а она болтает. Чушь всякую несет.
То в сауну она повадилась через день ходить, а банные принадлежности оставляет дома. Он удивляется – она отвечает, что там все теперь круто, выдают полный комплект, своего ничего не надо.
Ладно, проглотил.
Потом через день маникюрша. Зачем, ногти же в порядке? А она: пришло какое-то невероятно полезное масло, само вылечивает от кутикул, ей просто необходимо пройти процедуру. Процедура длилась три часа. Когда он поинтересовался, почему так долго, невинно улыбнулась и наплела что-то о сумасшедших очередях.
Позавчера он неожиданно вернулся из командировки и не застал ее дома. Позвонил ей, да. Не признался, что дома. Просто позвонил и спросил, что она делает. Оля притворно зевнула, сказала, что спать укладывается. Он прождал до утра, больше не звонил. Она не вернулась домой. И тогда он…
И тогда он взял свою дорожную сумку, надел то, в чем вернулся. И поехал обратно в аэропорт.
Она встречала его! Радостная, счастливая, соскучившаяся. Целовала его жадно и часто, шептала всякую милую чушь. А дома сразу потащила в постель.
Нет, вот как так можно обманывать? Она же не одна провела прошлую ночь, а с кем-то. И этот кто-то трогал ее, ласкал, любил.
Позавчера ночью он смотрел на нее спящую и изо всех сил сдерживался, чтобы не задушить. Сейчас Олег вспомнил все это и застонал.
Она сломала его. Испортила все, что между ними было. Она перекрыла ему кислород, отменила для него возможность быть хорошим и благородным. Теперь он, кажется, ее ненавидит. Исподволь наблюдая за ней, он открывал столько фальшивого, что душа изнывала от муки.
– Что мне с тобой делать, Оля? – прошептал он вслед удаляющимся фонарям ее машины. – Что мне теперь с тобой делать?
Первая мысль была развестись с ней. Изгнать из своей жизни, забыть. Мстительно мечтал выбросить ее на улицу в чем мать родила. Она же ничего не заработала! Она только и знает, что тратить его деньги. Он в разных вариантах проигрывал сцену их последнего прощания. Как она ползает у него в ногах, вымаливает прощение. Он будет непреклонным? Или все-таки проявит великодушие и простит?
– Не-ет, – протяжно выдохнул Олег и протянул руку за пультом, чтобы включить этот проклятый теплый пол. Ноги так застыли, что он уже не чувствовал пальцев. – Не прощу никогда гадину!
Он не простит, это он уже решил для себя. И обязательно накажет. Так накажет, что она станет вздрагивать всю жизнь. И жить с ней он, конечно же, не будет. Он с ней обязательно расстанется, но не сейчас, нет. Сейчас он еще не готов остаться один.
Звонок домашнего телефона заставил его вздрогнуть. Сейчас девять утра. Кто может звонить так рано? С фирмы не должны, он сказал, что будет к обеду. Оля позвонила бы на мобильный. Кто тогда?
Он медленно пошел в прихожую, по дороге успел почувствовать, как нагревается пол. Ему звонить не могли, размышлял он те тридцать секунд, пока шел. Значит, звонили Ольге. Она не должна была сегодня никуда ехать, на ее смешной работе ей вроде дали отгул. А она уехала. И тот, кто звонил, об этом не в курсе.
Это он! Тот человек, который украл его семейное счастье, пока он, Олег, зарабатывал деньги.
– Алло! – почти крикнул он, сняв рывком трубку.
– Че орешь-то? – хохотнул Сашка Богданов. – Напугал тебя, что ли? Или с Ольки снял?
– Знаешь что, Богданов! – одернул его Олег. – Этот твой площадной юмор…
– Извини, извини, друг, – примирительно заныл тот. – А ты чего не на работе? Я туда позвонил, меня отфутболили. Спасибо секретарше – шепнула, что ты дома.
– Уволю дрянь, – пообещал Олег.
На него вдруг накатила такая слабость, как будто он только что несколько километров пробежал в полном боевом снаряжении.
В глазах плясало. Слава богу, это не он, не любовник его жены. Это всего лишь Сашка Богданов, друг сердечный с самых детских лет. Он хоть и балабол и грубиян и общаться с ним сейчас особого желания нет, но это все равно лучше, чем осторожное дыхание в трубке. Или отвратительное «извините, я не туда попал».
– Чего это я тебе понадобился? – поторопил Олег Богданова. С того станется, может трепаться, перетрет половину известных ему анекдотов и баек из армейской жизни.
– Ты помнишь, какой завтра день, Олежа?
– Помню. Завтра суббота.
Олег вздохнул и порылся в памяти. Ничего. Ни единого намека, что на завтра у них что-то общее запланировано. Слишком он сосредоточился на вероломстве своей жены. Слишком, вся жизнь побоку! Все его планы, друзья, желания.
– Суббота! – передразнил Богданов. – Завтра Таньке с Витькой по тридцатнику стукнет. Еще полгода назад договаривались, ты чего, Степанов?
– Ой, а ведь точно. И правда забыл: то командировки, то встречи. Извини, замотался.
– Замотался он! Ты замотался, Аринка моя того и гляди в монастырь уйдет. А нам с Ольгой твоей что, больше всех нужно? Мы вдвоем должны мотаться по городу в поисках подарков?
Слабая, такая слабая, что едва угадывалась, надежда проклюнулась в его оплеванной душе.
Может, Олькины отлучки как-то связаны с поисками подарка их лучшим друзьям, Тане и Вите Разенковым, которых угораздило родиться в один день? И нет ничего криминального в том, что она не ночевала дома, когда он внезапно вернулся? Просто засиделась допоздна у подруги, не захотела ехать через весь город: всюду вон только и разговоров, что о разгуливающем маньяке. Просто надо спросить ее, узнать имя подруги. Просто надо поговорить!
От этой проклюнувшейся надежды вдруг сделалось легко на душе. Так приятно стало слышать голос старого друга, что он даже рассмеялся.
– Чего ты ржешь? – тут же обиделся Сашка. – Мы выбрали подарки, хотя чуть не подрались. И если вам что-то не понравится…
– Все понравится, – сразу прервал Олег. – А что купили?
– Таньке посудомоечную машину для летнего домика, маленькую такую, удобную. Это Оля твоя выбирала.
– А Витьке?
– Витьке лодку надувную. Он же мечтал.
– Молодцы, все правильно купили, – неожиданно похвалил Олег. – Вряд ли наше с Ариной присутствие как-то повлияло бы на выбор. Нет, правда, молодцы. Слушай, а что ты там насчет Арины говорил?
– Что?
– Что-то насчет монастыря.
– Да… – Сашка тяжело вздохнул. – Понимаешь, Олег, что-то не так у нас с ней стало.
«У вас и раньше не особо было», – хотел он вставить, но решил воздержаться от колкостей. Не в его положении язвить.
– Раньше все было как-то понятнее. Поругались – помирились, поругались – помирились. Она не уступала, я тоже. А сейчас даже поскандалить не с кем. Она молчит!
– В смысле?
– Все время молчит. Молчит и смотрит в одну точку.
– Это после того случая, да? – Олег вспомнил о происшествии месячной давности.
– Вот именно. Психологи, понимаешь, сказали, что ничего страшного, все, мол, пройдет. А ничего не проходит, Олег! Ни-че-го! Она даже не спит со мной! – неожиданно выпалил Сашка.
Читать бесплатно другие книги:
