Tom Clancy’s The Division 2. Фальшивый рассвет Ирвин Алекс

Глава 6

Аурелио

До самой ночи Аурелио наблюдал за разбитой витриной магазина на Пятьдесят восьмой. Женщина так и не вернулась. Дважды он замечал, как рыскающие по улицам люди притормаживают около этого места, прикидывая, стоит тратить на него время или нет. Он следил за теми, кто решал заглянуть внутрь, но всякий раз чужаки занимались своими делами. Один раз, в квартале к северу, там, где баррикады отделяли Темную зону от южного края Центрального парка, прогремела короткая очередь. Минутой позже раздался еще один выстрел, из дробовика.

Он связался с ближайшим опорным пунктом ОТГ на Мэдисон.

– Вызывает Диас. Выстрелы на Пятьдесят девятой в районе баррикад ТЗ. ОТГ имеет к этому отношение?

– Никак нет. – Диас узнал голос Эда Трана, офицера разведки, работающего на том пункте. – В районе нет сил ОТГ.

– Принято, Эд. Диас, конец связи.

Он вновь сосредоточил внимание на магазине и этажах над ним. Окно на третьем слабо светилось, как будто в одной из комнат в торце здания был включен свет.

Что-то в этой ситуации его тревожило, но он не мог точно сказать, что именно. Он вновь связался с опорным пунктом:

– Эд, можешь пробить для меня один адресок?

Один-один-семь, пятьдесят восьмая, запад.

В ОТГ тщательно собирали любую полезную информацию, хоть научного, хоть технического, хоть логистического толка. Было, мягко говоря, необычно, что такие данные хранятся на территории Темной зоны, но это во многом объяснялось тем, что, при отсутствии видимой охраны, внутри все находилось под надежной защитой и поддерживалось активными мерами безопасности.

– Согласно записям, это местонахождение Роджера Купмана, – ответил Эд. – Статус неясен. Не знаю, кто это и почему мы его ведем.

– Можешь выяснить?

– Конечно.

– Спасибо, Эд. До связи. – Диас подвинулся и прикинул варианты своих действий. Со стороны баррикад раздался еще один выстрел. Порой всякие засранцы нажирались самогона или нанюхивались растворителя и начинали палить в воздух… Но чаще всего было по-другому, и выстрелы означали проблемы.

Кем бы ни была женщина в здании, она не стала бы покидать Темную зону ночью одна. Диас совершенно точно мог заключить это по своим дневным наблюдениям за ее перемещениями. Она знала, что опасно, и знала, как нужно поступать. Она будет отсиживаться у… или отлеживаться с Роджером Купманом до утра.

А если нет – тут Диаса отвлек очередной выстрел из дробовика, – ей придется справляться самой. Он не мог позволить себе торчать здесь и пялиться на дверь, когда рядом шла перестрелка.

Агент покинул свое укрытие и завернул за угол на Шестую, переходя на рысь и держа G36 под рукой. Новые выстрелы донеслись со смежной улицы – к западу по Пятьдесят девятой.

Добравшись до поворота, он прижался к стене. Интерфейс, интегрированный в контактные линзы, подсветил одинокую фигуру, убегающую на запад. Мужчина, на первый взгляд, не вооружен. Аурелио рефлекторно вскинул оружие, целясь беглецу в спину, но затем отбросил эту идею. Не было ни малейшего способа установить, имеет он отношение к перестрелке или нет.

Тела погибших буквально висели на стене, ограждающей Темную зону. Один бедолага упал прямо на бетонное ограждение, служащее основой баррикады. К бетону крепились листы гофрированного металла, а венчала конструкцию колючая проволока. На некоторых отрезках периметр ТЗ формировали контейнеры и просто различные стройматериалы. Все зависело от того, что попалось под руку ОТГ, когда они в декабре возводили эту стену.

Еще два тела лежали рядом посреди улицы. Третье – примерно в двадцати футах в стороне, около тротуара перед сгоревшим отелем. Аурелио почудилось легкое движение. Он направился к жертве, прикидывая, что у него нет под рукой подходящего комплекта первой помощи на случай тяжелого пулевого ранения. Так или иначе, он должен был посмотреть, можно ли что-то сделать. К тому же, если женщина была жива – Аурелио подошел уже достаточно близко, чтобы определить половую принадлежность, – она могла рассказать, что произошло. Случайные уличные стычки не входили в сферу ответственности Спецотряда, но организованные банды и прочие сборища – совсем другое дело.

До цели оставалось около двадцати ярдов, когда позади он услышал шорох. Агент резко пригнулся и начал уходить влево, когда-то что-то с силой ударило его в правое плечо. Рюкзак принял основной удар на себя, но Аурелио тем не менее упал на колени. Он тут же перекатился вправо, исходя из предположения, что нападавший, скорее всего, правша, значит, так агент с большей вероятностью разминется со следующем ударом. И оказался прав. Буквально мгновение спустя громко лязгнуло от соприкосновения чего-то металлического с тротуаром. Аурелио вскинул голову. Прямо над ним возвышался, излучая неприкрытую ненависть, один из лысых и бородатых психов, наводнивших Темную зону. Бандит сжимал в руках лом и уже вновь им замахивался.

Так и оставаясь на земле, Аурелио вскинул G36 и, особо не целясь, выпустил короткую очередь. Пули прошили нападавшего от бедра до плеча. Опять раздался лязг, но на этот раз лом просто выпал из чужой руки.

Мужчина пошатнулся и рухнул прямо там, где стоял.

Агент поднялся и повернулся вокруг своей оси. Интерфейс не фиксировал других людей поблизости. Аурелио осмотрел мужчину, которого только что застрелил: нужно было убедиться, что с ним покончено. Особых сомнений не возникало. Два рваных выходных отверстия в его спине вполне однозначно описывали ситуацию, и даже если бы он пережил их, первая пуля все равно раздробила ему колено.

Это был какой-то другой мужчина. Не тот, что убежал по улице. Гораздо крупнее, да и едва ли кто-то мог успеть за столь краткий срок обогнуть квартал и зайти агенту со спины. Так что как минимум еще один свидетель произошедшего теперь едва ли что-то расскажет.

Аурелио подошел к женщине и присел рядом.

Она все-таки была мертва. Левую часть ее тела, вместе с кожаной курткой и фланелевой рубашкой, изрешетила дробь. Рядом, в яме, валялся небольшой черный пистолет.

Диас проверил остальные трупы. Ни один из них не носил какой-либо униформы. Двое на середине улицы лежали лицом друг к другу. У одного был дробовик, у другого – глок, похожий на те, что использовала полиция. Выглядело все так, словно они убили друг друга. Третий мужчина, оставшийся у подножия стены Темной зоны, встретил свой конец в ходе знакомства с тем же ломом, который чуть не снес голову Аурелио. Его череп был проломлен в двух местах: над ухом слева и на макушке. Каждая из ран потенциально могла стать причиной смерти.

Значит, агент попал на место стычки двух враждующих группировок обитателей Темной зоны. Такое случалось постоянно. Окажись он здесь на две минуты раньше – и исход мог оказаться другим. Впрочем, с другой стороны, его и самого могли убить. Похоже, здесь столкнулись торговцы людьми и наркодилеры.

Временами Темная зона вгоняла Аурелио в депрессию. По всему городу он видел, что работа агентов Спецотряда и жертвы, на которые они шли, меняют мир к лучшему. Но не здесь.

Он вернулся на Пятьдесят девятую и покинул Зону через КПП к северу от памятника у восточной границы Центрального парка.

– У твоего «кирпича» корпус треснул, – заметил часовой из ОТГ, когда агент проходил мимо.

– Спасибо, – кивнул Аурелио. – Потом проверю.

Через тридцать минут он добрался до опорного пункта ОТГ, размещенного в здании на Девяносто второй, которое некогда занимал молодежный еврейский культурный центр. Он отметился у дежурного офицера, как того требовала профессиональная вежливость, и раздобыл немного еды. Затем почистил G36 и осмотрел блок ИСАКа. Удар лома действительно разбил корпус, однако повреждение не было критичным.

Диас глубоко вздохнул. Он покинул опорный пункт ОТГ в Марри-Хилл шестнадцать часов назад. Интересно, что стало с женщиной, пришедшей к Роджеру Купману? И с тем мужчиной, который убежал с места перестрелки? И как дела у Айвана и Амелии? Скоро он вернется к ним в Вашингтон.

Именно такой была его последняя мысль перед тем, как он снял ботинки, растянулся на койке и провалился в сон.

Глава 7

Вайолет

Обед в замке всегда проходил по принципу «кто успел, тот и съел»: небольшие группы людей жались вокруг столиков или сидели прямо на полу со своими тарелками. Основным местом сбора был холл с огромными окнами на втором этаже. Вайолет и остальные дети расположились в одном его конце, держась в некотором отдалении от взрослых. Впрочем, они все равно слышали обрывки разговоров. Практика показала, что это отличный способ узнавать то, что взрослые предпочитали держать при себе.

Сегодня на обед были армейские сухпайки, к которым прилагался салат из одуванчиков. Дети терпеть не могли горькую зелень, но все равно съедали ее до последнего листочка. Когда эпидемия только началась, они узнали, что такое голод. Может, кто-то прежде и был привередой, но теперь это осталось в прошлом.

Джуни заняла стол около одного из окон и увлеченно разговаривала с тремя другими взрослыми. Среди них был Майк Уокер, который и перевел группу из отеля «Мандарин» в замок после наводнения. Вайолет только сейчас поняла, что прошло уже почти три недели. Она начала относиться к этому месту как к дому.

– Мы должны быть осторожны, – говорил Майк. – Вокруг Капитолия ситуация все хуже. А теперь они захватили музей астронавтики. Не ровен час, и сюда заявятся.

– Может быть. А может, и нет, – возразила Джуни. – У нас нет ничего, что было бы им нужно.

– Они не просто бандиты, Джуни. Их цель – не воровство. Они психи, которым нужно только доказать свою силу. Поэтому они разыскивают тех, кто слабее. – Майк постоянно говорил как учитель, объясняющий очевидные вещи. Это раздражало Вайолет, а возможно, и Джуни.

– Я знаю, кто они, Майк. И я считаю, что, если мы не будем высовываться и продолжим заниматься своим делом, ОТГ удержит ситуацию под контролем. – Джуни бросила быстрый взгляд на детей. Вайолет тут же отвернулась, но недостаточно быстро. – Ладно, давай продолжим разговор в другом месте.

Майк проследил за ее взглядом:

– Как скажешь. По мне, так они должны все знать.

Джуни опустила вилку в тарелку с чуть большей силой, чем следовало:

– Они и так уже знают гораздо больше, чем следовало. Будучи взрослыми, мы должны защищать их, пока можем.

– Джуни, там братская могила в двух сотнях ярдов за окном. От чего ты пытаешься их защитить? – Майк наклонился ближе к женщине, тем не менее продолжая поглядывать на детей.

– Нам пора отсюда, – шепнула Амелия.

Уилли и Саид тут же начали собирать тарелки. Остальные последовали их примеру. Вайолет пыталась тянуть время, но Майк не сказал больше ничего, а Джуни выглядела разозленной.

Так или иначе, от этого разговора на душе у Вайолет стало неспокойно. Так могли бы чувствовать себя дети, узнав, что их родителям предстоит битва. Только вот родителей у них уже не было. И все же ей не хотела уходить. Она хотела знать, что происходит с ними и вокруг них. В конце концов, это именно им придется перебираться в новое место, если здесь станет небезопасно. Девочка знала, что в городе действуют разные группировки, которые сражаются друг с другом. Некоторые из них состоят из психов, которые просто хотят разрушить все вокруг, другие же носят униформу или просто одинаковую одежду. У таких есть цель. Сила, как сказал Майк. Вайолет опять подумала про президента. Кто сейчас командует?

Кто-нибудь вообще командует?

Шэлби потянула ее за руку:

– Пойдем, Ви. Идем наверх.

Все дети жили в одной большой комнате на третьем этаже в восточном крыле. Окна выходили на три стороны: на север в сторону Аллеи, на восток на Капитолий и на юг на «Л’Энфант Плаза». Кроватей на всех не хватало, но у каждого были спальный мешок и подушка, а каменный пол покрывали коврики. В целом неплохо. Раньше Вайолет каждый вечер засыпала с мыслью о своей старой комнате в доме на Скул-стрит в Александрии[9], но затем и это осталось в прошлом. Правда, сегодня воспоминания вернулись. Кто теперь жил в их доме? Может быть, какой-то другой ребенок спал в ее кровати и играл с плюшевыми зверями, которых она хранила, пусть даже сама стала слишком взрослой для того, чтобы играть с ними…

Скорее всего, нет. Скорее всего, дом стоял пустым и с разбитыми окнами, а внутри все перевернули мародеры. В первые дни после начала эпидемии родители Вайолет отправились в карантин. Ее мама уже болела, да и отец вскоре подцепил «зеленую отраву». Они оба умерли через две недели после Черной Пятницы. Те, кто обеспечивал работу карантина, еще на две недели определили Вайолет к другим детям. К другим сиротам. Она специально даже в мыслях использовала это слово, потому что это была правда, а ей требовалось с ней примириться. Родители умерли.

Саид тоже был в той, самой первой, группе. Часть детей забрали к себе родственники, но их двоих отправили из карантина в лагерь в отеле «Мандарин». Там они все познакомились. И с тех пор всегда были вместе.

Закончили ужинать в молчании. Все думали о разговоре Майка и Джуни, но никто не хотел высказываться на этот счет вслух.

Ной собрал тарелки и отнес обратно на кухню. Все почистили зубы. Взрослые крайне строго следили за гигиеной. Поблизости не было стоматологов, а умереть, как оказалось, можно и от зубной инфекции. Раньше Вайолет этого не знала.

К тому времени, как все закончили, было уже совсем темно. В комнате горело несколько свечей. Правило было таково: либо дети сами гасят свет перед тем, как лечь спать, либо взрослые забирают свечи и больше не возвращают. За этим следила Амелия. Она дождалась, пока все завернутся в одеяла или залезут в спальные мешки, задула огни и на ощупь добралась до своего места.

Установилась тишина, но лишь на время. Вайолет не отказалась бы обсудить ситуацию, но не хотела сама заводить разговор, так что была благодарна, когда Айван сказал:

– Если мы переберемся в другое место, отец нас не найдет.

– Конечно, найдет, – отозвалась Амелия. – Не волнуйся.

– Не думаю, что мы куда-то переедем, – возразил Саид. Он всегда был оптимистом. – А если и да, то мы вернемся в отель, когда вода спадет.

– Отель разрушен, – вздохнул Уилли. – Там все будет… ну… в грязи и плесени. – У него были родственники из Нового Орлеана, которые рассказывали о последствиях урагана Катрина.

– Значит, мы будет жить где-то еще, – заключил Саид.

– Ага, – согласилась Шэлби. – Только где?

Ее родители были дипломатами или еще кем-то в Китае. Иногда она говорила о дяде из Пекина, который должен был забрать ее, но все знали, что этого не случится. В мире просто не осталось топлива для самолетов. Впрочем, однажды они видели военный вертолет или что-то в этом роде. И все-таки с таким же успехом Китай мог находиться на Луне.

– Ви, думаешь, там будет опаснее? – вновь подала голос Шэлби. Она относилась к Вайолет примерно как к старшей сестре, и обычно девочка не возражала, но сейчас не представляла, что ответить.

– Не знаю, – откликнулась она, вспоминая желтый порошок и то, что выстрелы в последние дни звучали как будто ближе к замку. Вокруг стало больше солдат ОТГ, и это хорошо, потому что они всех защищали. С другой стороны, это же означало и то, что в защите была необходимость. Что плохо. – Но если и придется, с нами все будет в порядке. Постараемся держаться вместе, и все будет хорошо.

Едва ли у кого-то нашлось, что добавить. Вскоре Вайолет услышала, что остальные дети заснули. Их дыхание стало ровным и глубоким. Она еще некоторое время бодрствовала, размышляя о том, о чем на самом деле совсем не хотела думать. Около Капитолия бушевали пожары. Мог ли огонь распространиться в их сторону? И куда могли бы перебраться обитатели замка?

Она не знала. Никто не знал. Вайолет смотрела на отблески огня в окнах и думала о том, станет ли когда-нибудь мир опять нормальным.

Глава 8

Аурелио

К семи утра Аурелио был уже на ногах. Он даже успел привести себя в порядок и позавтракать. Та женщина и Роджер Купман по-прежнему не шли у него из головы. Прежде чем покинуть базу, агент заглянул на утренний инструктаж. Как обычно, ситуация была вполне стабильной на юге Тридцать четвертой и намного более хаотичной в северных районах Темной зоны и прилегающих областях. Разведчики докладывали, что северная оконечность Манхэттена стала вполне безопасной, преимущественно потому, что там почти не осталось обитателей. Поскольку силы ОТГ в основном концентрировались в главных опорных пунктах в Хадсон-Ярдсе и на почтамте, большинство выживших также мигрировали в этих направлениях.

На счету Аурелио было несколько миссий в Вашингтон-Хайтсе и Гарлеме, так что он не без оснований считал эту часть информации несколько приукрашенной. Впрочем, это было лишь его мнение. Вероятно, разведчики ОТГ и другие агенты Спецотряда располагали лучшим пониманием ситуации, так что он придержал свои мысли при себе, а после брифинга отправился на поиски Эда Трана.

Эд, как всегда, находился в операционном зале на втором этаже. Его окружало оборудование связи и экраны мониторинга. Толстые кабели тянулись от рабочего места в глубину здания, где у пожарного выхода или на крыше размешался генератор. Эд поднял взгляд, когда понял, что Аурелио направляется к нему:

– Все еще ищешь информацию по как-его-там-зовут?

– Купман. Ну да. – Агент дождался, пока Эд проверит различные базы ОТГ.

– Его имя возникает то тут, то там. – Эд сделал паузу. – Чаще всего в качестве соавтора или редактора научных материалов, которые выпускала Кендел и ее сотрудники, занимавшиеся противовирусными исследованиями. Не могу найти информацию о его непосредственном участии. Опа! Погоди-ка… – Пальцы Эда запорхали над клавишами. – Есть оперативные сводки о работах по указанному адресу. Что-то об обеспечении пассивных мер безопасности и круглосуточном наблюдении. Хм… – Он выпрямился на стуле. – Понятия не имею, о чем речь. Это вне моей компетенции. Но кто-то позаботился о том, чтобы тот парень был в безопасности, даже скрываясь в Темной зоне. Чем-то еще могу помочь?

– Так. Значит, он ученый. Работал ли он с Кендел и ее командой?

– Не похоже. Точно не напрямую. Но у меня нет непосредственного доступа к сводкам. Я вижу, что он навестил некоего доктора Лю в лаборатории почтамта, а это один из исследователей Кендел. – Эд вернулся к поискам, но быстро сдался. – Это все, что я могу вытащить, друг. Прости.

– Спасибо, Эд.

Аурелио сверился с оперативной картой, чтобы выяснить, где нынче ситуация выходит из-под контроля.

В районе поста ОТГ на мосту Куинсборо[10] со стороны Манхэттена участились вооруженные столкновения: преступная группировка стремилась вырваться прочь с острова. Тоннель в Мидтауне затопило после зимы. Ходили слухи, что это дело рук ОТГ, у которой не хватало сил охранять все выходы. Аналогично обстояло дело со всеми тоннелями под Гудзоном и Ист-Ривер, включая тоннель Бруклин – Бэттери. Впрочем, тоннель Холланда все еще функционировал: по нему обеспечивалась доставка припасов. В этом был смысл, ведь въезд располагался буквально в паре кварталов от основной базы ОТГ в Хадсон-Ярдс.

Похоже, ситуация была под контролем, так что Аурелио оставалось опять заняться патрулированием. Его по-прежнему занимал вопрос, что случайной женщине могло понадобиться от Роджера Купмана настолько сильно, что заставило ее отправиться в Темную зону в одиночку. Коль скоро Купман состоял на учете ОТГ, визит не мог быть простой случайностью. Правда, к тому моменту, как агент мог бы вернуться в Темную зону, незнакомка давно покинула бы ее, но Аурелио все равно хотелось навестить и расспросить Купмана. С другой стороны, агенту Спецотряда и так всегда было чем заняться в Нью-Йорке. Роджер Купман никого не убивал, так что Аурелио в итоге пришел к выводу, что стоит оставить его в покое. Он не мог спасать жизни и удовлетворять свое любопытство одновременно. Люди зачастую вели себя очень странно. Так было и раньше, просто после начала эпидемии сдерживающих факторов стало меньше.

– Если ищешь дело, – окликнул его Эд с другого конца комнаты, – у меня есть пачка документов, которые сегодня надо передать в «Маяк».

– Это важно? – Аурелио не впечатляла перспектива заниматься курьерской работой, в то время как другие агенты действовали на линии огня. Разве что документы были жизненно важными. С другой стороны, если материалы предназначались для главной базы ОТГ в почтамте – это ее позывным был «Маяк», – значит, их важность была критической.

– Ага, добыли в ходе вчерашней миссии. Некая вооруженная группировка пыталась прорваться на остров по мосту Трайборо. Начальству информация нужна немедленно, а агент, которая ее привезла, не в состоянии закончить дело сама. – Эд водрузил на стол запечатанный пластиковый пакет.

Аурелио подошел ближе:

– Почему?

– Умерла ночью, – ответил Эд, но Диас уже и сам заметил пятна засохшей крови на конверте, как будто кто-то хотел ее стереть, но не посмел завершить начатое.

– Кто?

– Лэйла Хан. Знал ее?

Аурелио покачал головой:

– Нет.

Он помнил многих агентов, чья жизнь оборвалась по той или иной причине. Во время работы в составе огневой группы ИСАК фиксировал жизненные показатели каждого бойца и сообщал, если кого-то ранили, чтобы отрядный медик мог оказать помощь. Аналогично, если было уже поздно, ИСАК информировал остальных членов отряда, что один из них убит. «Зафиксированы повреждения, несовместимые с жизнью», – так обычно выражался ИИ.

Аурелио спрятал конверт в рюкзак и сообщил ИСАКу, что получил задание и направляется в «Маяк». Оптический интерфейс тут же отразил оптимальный маршрут – через Центральный парк и по Восьмой авеню. Опорный пункт находился в старом почтамте через улицу от Мэдисон-сквер-гарден[11], где проходила одна из первых миссий Аурелио в Нью-Йорке. Там располагался полевой госпиталь, и когда его захватили бунтовщики, ОТГ обратилась к Спецотряду за помощью в выводе персонала. К тому моменту Аурелио провел в городе от силы пару дней, но тем не менее оказал посильную помощь в обеспечении безопасного перемещения эвакуированных медиков в «Маяк». Интересно, была ли Джессика Кендел среди тех докторов? К концу операции он настолько вымотался, что не запомнил ни имен, ни лиц. Едва ли он сейчас узнает Джессику Кендел, даже если столкнется с ней на улице.

Пожалуй, заодно стоило заглянуть в медблок и расспросить доктора Кендел о Роджере Купмане. Однако сначала необходимо было доставить документы по назначению.

Аурелио проверил запас воды и патронов, а затем вышел на Девяносто вторую. Стояло яркое весеннее утро. Близость базы ОТГ привлекала фудтраки[12] и торговцев, так что вокруг музея Купер – Хьюитт[13] и на прилегающих улицах даже образовался небольшой рынок. Аурелио прошел его насквозь, наслаждаясь запахом готовящейся пищи, но противиться аромату свежевыпеченного хлеба даже он оказался не в силах.

– Господи, как же пахнет. – Он принялся рыться по карманам в поисках того, что могло бы пригодиться пекарю: на Манхэттене уже много месяцев никто не пользовался деньгами.

– А, – продавец поднял голову и окинул взглядом экипировку Аурелио, – рыцарь оранжевого круга!. – Он выбрал одну из свежих булок и протянул агенту, ухмыляясь в покрытую мукой бороду. – За мой счет.

Только друзьям не говори, лады?

– Спасибо. – Аурелио улыбнулся в ответ.

Он не любил такие подарки, но в то же время понимал, что, в некотором роде, обязан их принимать. Когда почти все время проводишь с теми, кто хочет тебя убить, немудрено забыть о том, что в мире существуют и доброта, и щедрость. Люди, знавшие, чем занимается Спецотряд, были благодарны за это, а Аурелио понимал, что такую благодарность надо принимать без оговорок.

– Знаешь, – он разломил булку и с наслаждением втянул носом пьянящий запах, – давай я принесу тебе что-нибудь, когда в следующий раз буду здесь проходить. Что тебе нужно?

– Нужно? Ну как сказать. Электричество, мороженое, бейсбол по телеку. Но, кстати, есть кое-что, по чему я особенно скучаю. Раньше я каждую неделю ходил через Бруклинский мост, но с тех пор, как все это началось, я ни разу не был южнее Юнион-сквер. Если вдруг на глаза попадется что-нибудь, на чем написано «Бруклинский мост», там, уличный знак или еще что, я бы его прям тут повесил, – пекарь ткнул пальцем на стену за своим прилавком. – Ну а с меня всегда свежий хлеб бесплатно.

– Похоже на хорошую сделку, – ответил агент. – Посмотрю, что можно сделать.

Он попытался припомнить, когда последний раз выбирался в ту часть города или был в окрестностях Бруклинского моста. Кажется, в феврале.

Отсалютовав на прощание куском хлеба, он прошел к южному краю рынка, продолжая жевать на ходу, и вышел на Восемьдесят пятую просеку, пронизывающую Центральный парк. Нынче основную территорию здесь занимали братские могилы, но были и места, где люди разбивали огороды. Аурелио даже миновал загон, полный коз. Откуда вообще в Нью-Йорке взялись козы? Воистину, этот город был полон сюрпризов.

Еще один рыночек располагался перед Музеем естественной истории, а затем улицы становились тем пустыннее, чем ближе агент подходил к площади Колумба и северной границе Темной зоны. Аурелио перехватил G36 на изготовку и подобрался, сосредоточив внимание на окружении. ИСАК не фиксировал враждебных элементов, но даже ИСАК не был всевидящим. Искусственный интеллект полагался на распознавание лиц и униформы в сочетании с базой данных ОТГ, фиксирующей местоположение банд, сект и прочего. Безусловно, он хорошо помогал в вопросах общей оценки местности, но в конечном счете ничто не могло заменить внимательность и осведомленность о происходящем вокруг. Глаза и уши, короче говоря.

Агент встретился с патрулем ОТГ в южной части площади Колумба, неподалеку от того места, где ограждение Темной зоны поворачивало в сторону Бродвея, в то время как Аурелио продолжал двигаться по Восьмой.

Вокзал встретил его обгоревшими остовами автобусов и пустыми глазами бродяг. Все как один, они уставились на агента, но предпочли держаться подальше.

Таким манером он в итоге добрался до открытой всем ветрам площади перед Мэдисон-сквер-гарден. Здесь тоже раскинулся оживленный рынок. Это место считалось самым безопасным в городе, поскольку тут же находилась оперативная база ОТГ. Все здания в округе населяли люди, обеспечивающие безопасность района. Во всем Нью-Йорке не найти было места, где жизнь выглядела бы более «нормальной». И все же почти все старались убраться с улиц до наступления темноты, а большинство торговцев и прохожих, насколько мог судить Аурелио, держали под рукой оружие. Даже здесь цивилизованность была лишь картонным фасадом.

Заметив экипировку Спецотряда, охранники при входе в почтамт пропустили Аурелио внутрь, и он отправился на поиски дежурного офицера. По словам постовых, его звали лейтенант Хендрикс, а искать стоило в крыле службы безопасности. Это оказалась суровая темнокожая женщина за сорок, чьи волосы с густой проседью были заплетены во множество косичек, а на лице застыло выражение недовольства от того, что ее отвлекают от дел.

– Чем могу помочь, агент? – коротко спросила она, лишь на миг подняв взгляд от разложенной на столе карте.

– Я прибыл с Девяносто второй, – Аурелио вынул конверт, – чтобы передать это офицеру разведки.

Хендрикс сразу обратила внимание на следы крови. – Кто-то дорого заплатил за эту информацию, – заметила она.

– Дороже некуда, – согласился Аурелио.

Помолчав, лейтенант протянула руку:

– Его нужно доставить лично или я могу передать?

Эд не говорил ничего на этот счет, так что Аурелио просто передал конверт.

– Я доставлю его немедленно, – сообщила женщина.

Аурелио проследил за тем, как она удалилась вглубь здания. Когда-нибудь, подумалось ему, будет воздвигнут мемориал в память обо всех агентах Спецотряда, погибших в попытке сохранить целостность Соединенных Штатов Америки после эпидемии «зеленой отравы».

Хотелось верить, что его имени в том списке не будет.

Глава 9

Эйприл

Эйприл проснулась поздним утром: впервые с тех пор, как начался карантин. Она не помнила, снилось ли ей что-то, и очнулась с ощущением, будто всю ночь пролежала в одной позе. Видимо, дело было в том, что она наконец реализовала свою навязчивую идею. Хотя и не была в этом уверена. Прежде с ней такого не случалось.

Так или иначе, теперь навязчивой идеи у нее больше не было. Зато была цель. Она собиралась в Энн-Арбор, чтобы узнать правду о ППШС и о Билле, если там кто-то что-то об этом знал. Так или иначе, в ее представлении путешествие должно было стать своего рода данью уважения: Эйприл завершила бы определенную главу своей жизни знакомством с результатом работы мужа.

Такой план казался ей весьма привлекательным.

Она ночевала в комнате, которая прежде служила маленьким офисом. От помещения, где жил и работал Купман, ее отделял небольшой холл. Эйприл встала и потянулась так, что суставы хрустнули. Боже, как же она разоспалась.

Снаряжение по-прежнему лежало там, где она его оставила. На всякий случай Эйприл проверила магазин дробовика и убедилась, что он полон. Хорошо. Ей не нравилось носить оружие, но окружающий мир диктовал свои условия. К тому же именно этот Super 90 вызывал в ней особые чувства. Она сняла его с тела павшего агента Спецотряда, который погиб, спасая ей жизнь. Дуг Саттон. Чем он занимался до эпидемии? Была ли у него семья, любимая, кто-нибудь, кому, кроме Эйприл, была важна его жертва? Едва ли ей суждено это узнать.

Мыслей оказалось слишком много для одного утра, она постаралась оборвать их поток, направившись в холл, и сквозь распахнутую напротив дверь сразу заметила Купмана.

– Доброе утро, – поздоровался мужчина. – Надеюсь, вы хорошо отдохнули? Ванная дальше по коридору.

«Славься, гравитация», – подумала Эйприл, спуская воду в туалете. Вся канализация в Нью-Йорке функционировала за счет силы тяжести, так что в невысоких зданиях сохранялось водоснабжение. Ей сложно было представить, как добывают воду в других частях страны… Впрочем, скоро ей предстояло это выяснить, разве не так?

Когда она вернулась к Купману, он как раз возился с кофейником. Рядом стояли две чашки.

– Боже мой, – изумилась Эйприл, – где вы взяли кофе?

– Я то тут, то там пересекаюсь с ОТГ и некоторыми другими людьми, которые знают, как делаются дела. Иногда такие связи приносят небольшие радости.

Эйприл глубоко вдохнула горьковатый аромат, и он пробудил целую волну воспоминаний, которая окутала ее вместе с кофейным паром. Ей подумалось, что в этом запахе смешалось и обыденное, и бесценное. Раньше кофе был неотъемлемым атрибутом каждого дня и в то же время каждый день оставался желанным. Теперь же он был подобен чуду, потому что одному богу известно, когда такое может повториться.

Она сделала глоток и чуть не расплакалась. Вкус был хорош, но в то же время напомнил обо всем, чего она лишилась из-за Амхерста и его безумия. Но вместо того чтобы дать волю слезам, она еще раз пригубила напиток и сказала:

– Спасибо. Это… что ж, это неожиданно и прекрасно. – Счастлив помочь в меру своих сил, – ответил Купман. – Вам многое довелось пережить.

– Многим пришлось хуже. – Она вспомнила Дуга Саттона. А еще Мико и Дрю. И всех остальных, кто умер за прошедшие месяцы. И Билла. – Итак, вы говорили, что знаете людей, которые могут помочь мне перебраться через Гудзон.

Купман отставил чашку и прочистил горло:

– Вы же понимаете, что это ужасная затея.

– Я понимаю, что добьюсь своего так или иначе, без разницы, считаете вы это ужасной затеей или нет. – Эйприл внимательно следила за своим тоном. Купман еще был ей нужен, так что она старалась придерживаться тонкой грани между настойчивостью и раздражением. Она вновь сделала глоток кофе, в очередной раз предаваясь чувственному наслаждению.

– Что ж, – помолчав, проговорил Купман, – я могу передать весточку Рыцарям Риверсайда.

Как выяснилось, под «передачей весточки» Купман подразумевал, что он напишет письмо, а Эйприл сама его отнесет.

– Они подозрительные, но хорошие люди, – напутствовал он ее.

– Если они меня пристрелят до того, как я смогу передать письмо, не будет иметь значения, хорошие они или плохие, – заметила Эйприл.

– Обещаю, такого не случится. – Мужчина закончил писать и сложил лист втрое, а затем протянул девушке. – Знаю, я сказал, что затея ужасная, и не отступлюсь от своих слов, но я также считаю, что если кто и справится с задачей, так это вы. Письмо поможет начать путь. – Он помолчал. – Кроме того, я сделаю так, что вас выпустят из Темной зоны через ближайший пост ОТГ.