Тысяча поцелуев, которые невозможно забыть Коул Тилли
А потом мое сердце с хрустом разломилось пополам. Соскользнувшая с заднего сиденья Эвери только что не бросилась ему на шею. Короткая юбка и укороченный топ подчеркивали достоинства идеальной фигуры. Правда, Руне не ответил на ее объятия, но легче от этого не стало. Со стороны они выглядели превосходной парой. Оба высокие и светловолосые. Оба красивые.
Потом все забрались в машину. Руне сел последним, и вся компания промчалась по улице и скрылась из виду.
Проводив взглядом исчезающие в ночи огоньки, я вздохнула и еще раз посмотрела на дом Кристиансенов. Отец Руне стоял на краю веранды, держась за перила и глядя туда, куда только что уехал его сын. Потом он повернулся, посмотрел на окно кабинета и грустно улыбнулся.
Он увидел меня.
Мистер Кристиансен поднял руку и помахал мне. Я помахала в ответ, заметив на его лице глубокий оттиск печали.
Он выглядел усталым.
Как человек, потерявший сына.
Я возвратилась в спальню, легла на кровать и достала любимую фотографию в незатейливой рамке. С фотографии на меня смотрели красивый мальчик и счастливая девушка, чья любовь не требовала подтверждений. Что же случилось за эти два года с Руне? Что превратило его в непокорного бунтаря, каким он показался мне теперь.
Я расплакалась.
Я плакала по мальчику, который был моим солнцем.
Я оплакивала мальчика, которого любила всем сердцем.
Я прощалась с Поппи и Руне – образцом идеально красивой и так недолго жившей пары.
6
Тесные коридоры и пронзенные сердца
Поппи
– Ты точно в порядке? – спросила мама, гладя меня по руке. Машина остановилась.
Я улыбнулась и кивнула:
– Да, мам, все хорошо.
В ее покрасневших глазах набухали слезы.
– Поппи. Детка. Тебе необязательно идти сегодня в школу, если ты не хочешь.
– Мам, мне нравится в школе. Мне нравится учиться. – Я пожала плечами. – К тому же у нас сегодня история, а ты знаешь, как я люблю историю. Это мой любимый предмет.
Она улыбнулась сквозь слезы и вытерла глаза.
– Вся в бабулю. Упрямая как осел и во всем умеешь находить хорошее. Иногда мне кажется, что это она смотрит на мир твоими глазами.
От этих ее слов у меня потеплело в груди.
– Спасибо, мам, порадовала. Но ты не беспокойся, со мной все в порядке.
Глаза у нее снова заблестели, и она поспешила выпроводить меня из машины, но прежде сунула в руку записку от врача.
– Вот, держи, не забудь отдать.
Я взяла записку, но прежде чем захлопнуть дверцу, сунула голову в салон.
– Люблю тебя, мам. Очень-очень.
Мама вздохнула и улыбнулась, грустно, но счастливо.
– Я тоже тебя люблю, Попс. Очень-очень.
Я захлопнула дверцу и зашагала к школе. Мне всегда казалось странным приходить, когда занятия уже начались. Все притихло и замерло, и в этой тишине, в этом спокойствии было что-то апокалиптическое, некая сущностная противоположность буйству большой перемены или сумасшедшей спешке между уроками.
Первым делом я направилась в школьную канцелярию, где передала записку секретарю, миссис Гринуэй.
– Как дела, дорогая? – участливо спросила она, протягивая мне пропуск. – Ты ведь не вешаешь этот твой симпатичный носик?
Я улыбнулась:
– Нет, мэм.
Если верить часам, урок начался всего лишь пятнадцать минут назад. Я не хотела ничего упускать и, прорвавшись через две пары дверей, поспешила к своему шкафчику, из которого достала целую стопку книг для урока по английской литературе. После чего, толкнув дверцу шкафчика локтем и с трудом справляясь с ношей, направилась в класс. Но не успела сделать и двух шагов…
Ноги приросли к полу. Сердце и легкие остановились. Передо мной, футах в восьми, стоял, словно громом пораженный, Руне. Высокий, вполне уже взрослый Руне. Он стоял и смотрел на меня в упор своими кристально-голубыми глазами, и я, попав в ловушку их чар, не могла бы отвернуться, даже если бы хотела.
Наконец мне удалось сделать вдох и наполнить легкие воздухом, а следом включилось и сердце – заколотилось под взглядом того, кого я, сказать по правде, по-прежнему любила больше всего на свете.
Как всегда, он был весь в черном – черная, в обтяжку, футболка, черные прямые джинсы и черные замшевые сапоги. Только руки стали крепче, а фигура – подтянутой и мускулистой. Мой взгляд добрался до его лица – и внутри похолодело. Я думала, что уже видела его во всей красе, когда он стоял под уличным фонарем, но оказалось, что нет.
Читать бесплатно другие книги:
