Гувернантка для герцога Дэр Тесса
– Судя по всему, да. Вы только взгляните на себя.
Алекс посмотрела на его широкие плечи, потом отметила мятую ткань сорочки. Ее взгляд опустился к распахнутому вороту, где интригующе обозначился клин обнаженной мускулистой груди. Кожа была гладкой и упругой, контуры мускулов виднелись отчетливо.
Теперь она, не скрываясь, таращилась на него.
– А эта комната?.. На столе выстроились бокалы из-под вина. В воздухе до сих пор висит запах духов. Какой джентльмен станет проводить собеседование о приеме на работу в… – Алекс обвела помещение рукой, пытаясь подобрать слова. – «В пещере похоти».
– В «пещере похоти»? – повторил он. – Хорошо сказано! Надо будет выгравировать это на табличке и повесить на входной двери.
– Теперь вы поняли, в чем моя ошибка. – Слова сами вылетали из ее уст, опрометчивые, безрассудные. Такие слова назад не вернешь. Она просто не знала, что делать. – Когда я открыла дверь сюда, то по глупости ожидала увидеть мужчину, который не позволит леди разгуливать по Лондону в одном чулке и не позволит себе говорить, что в этом нет ничего странного. Чулки – это весьма серьезно и важно, мистер Рейно. Женщины, которые носят их, это тоже весьма серьезно и важно. – В довершение Алекс победно ткнула пальцем в траурную ленту на его рукаве. – И все это происходит во время траура.
– Ну, это я могу объяснить.
– Пожалуйста, не надо. Урок и так получился достаточно жестоким. – Алекс покачала головой. – А тут еще телескоп…
– Минуту! – Он наклонился вперед. – А при чем здесь телескоп?
– При том, что… – Александра вдохновенно вытянула руку в сторону оптического прибора. – Это подлинный Доллонд. Сорокашестидюймовый, ахроматический, с тремя объективами апертурой в три и три четверти дюйма. Кожух полированного дерева с выдвижной бронзовой трубой. Способность увеличения объектов на Земле – шестикратная, а небесных объектов – стовосьмидесятикратная. Можно только мечтать о таком инструменте, а вы позволяете ему собирать пыль на подоконнике. Это… От этого сердце разрывается.
И ведь в самом деле разрывалось.
Потом Алекс винила только себя. Это ведь были ее оценки.
Кошмарный литературный вкус. Очаровательная улыбка, обещавшая то, что ни один мужчина не собирался исполнять. А глаза?.. В его взгляде была сила, были чары, под воздействием которых она переставала что-либо соображать. Он вращался среди молоденьких девушек в книжных лавках, не соблюдая правил хорошего тона, потому что прятал этот взгляд под широкими полями своей шляпы.
Ее единственным утешением оставалось то, что этот мужчина забудет их разговор, как только она выйдет отсюда, точно так же, как забыл их первую встречу.
– Благодарю вас, мистер Рейно. Вы сегодня преподали мне исключительно необходимый урок. – Тяжело вздохнув, Алекс взглянула на стену. – Рога. Настоящие?
После продолжительной паузы он тихо присвистнул.
Она встала, взяла в руки свою сумку.
– Можете меня не провожать.
– О нет! – Он тоже поднялся. – Мисс Маунтбаттен, это было прекрасно.
– Что именно?
– Просто роскошно! Я с большим удовольствием воспользуюсь вашими услугами.
Возможно, она все поняла не так. Возможно, он не был Повесой из Книжной Лавки, а был Чокнутым из Книжной Лавки.
Затем молодой человек подошел и сделал нечто абсолютно непостижимое: посмотрел ей в глаза, слегка улыбнулся, сумев при этом продемонстрировать очаровательные ямочки на щеках, и произнес слова, которые она, как дура, так мечтала от него услышать.
– В вас, – сказал он, – есть все, что я искал так долго. Я никуда вас не отпущу.
О…
– Пойдемте со мной. Мои подопечные будут счастливы познакомиться со своей новой гувернанткой.
Глава 2
Гувернанткой?
Александра потеряла дар речи.
– Пойдемте, я провожу вас наверх.
Со свойственной мужчинам решительностью мистер Рейно забрал у нее сумку. Когда он освобождал Алекс от этой тяжести, его рука слегка коснулась ее руки. Мимолетный контакт окончательно выбил Алекс из колеи. Он повернулся и направился в дальний конец комнаты.
– Сюда, пожалуйста.
Алекс потерла внезапно озябшие руки и последовала за ним. Разве она могла поступить по-другому? Он уносил с собой ее сумку, а в ней хронометр, тетрадь со списком клиентов и перечнем назначенных встреч – то есть все ее средства к существованию.
– Мистер Рейно, я…
– Моих воспитанниц зовут Розамунда и Дейзи. Десяти и семи лет соответственно. Они сестры.
– Мистер Рейно, пожалуйста! Не могли бы мы…
Он провел ее через кухню. Преодолев несколько ступенек короткой лестницы, они оказались в коридоре первого этажа, стены которого были затянуты полосатым шелком изумрудного цвета. Под ногами мягко пружинил ковер, и у нее сложилось впечатление, что они шагают по облакам. По работе ей приходилось часто бывать в богатых лондонских особняках, но она не переставала удивляться роскоши.
Затем они двинулись вверх по главной лестнице, причем мистер Рейно шагал через две ступеньки сразу.
– Девочки носят фамилию Ферфакс, но скорее всего она досталась им при удочерении. Они внебрачные дети. Какие-то дальние родственники признали их и передоверили опекунство над ними тому, кто унаследует титул и имущество.
Пока они пролет за пролетом преодолевали лестницу, Александре, которая едва поспевала за хозяином дома, не удалось сменить тему разговора.
– На Михайлов день я отправлю их в школу-пансион. – И он устало добавил: – При условии, что удастся подмазать кого-нибудь в приличной школе, чтобы их приняли.
Наконец они добрались до верхнего этажа. Алекс схватила его за рукав.
– Мистер Рейно, пожалуйста. Это недоразумение. Чудовищное недоразумение!
– Вот уж нет. Мы прекрасно поняли друг друга. Я не вполне джентльмен, как вы сказали, но совсем не глуп. Умение отчитывать, которое вы продемонстрировали внизу, просто чудесно. Девочкам требуется строгость, твердая рука. Дисциплина! Я последняя живая душа на Земле, которая сможет научить их прилично себя вести. А вы, мисс Маунтбаттен, созданы для такой работы. – Он указал на дверь комнаты в самом начале коридора. – У вас будет здесь собственная спальня, разумеется, а детская – вон там.
– Подождите…
– Мы пришли. – Чейз распахнул дверь в детскую.
Разум Александры отказался понимать увиденное. Две девочки с льняными волосами стояли по разные стороны кровати. Роскошной кровати! Кружевной балдахин лавандового цвета над ней поддерживали позолоченные столбы, занавеси в тон были подвязаны розовыми шнурами. О такой кровати могла бы мечтать любая девочка. А вот вид постели… Белоснежные простыни были покрыты багровыми полосами и пятнами.
– Вы опоздали. – Младшая из двух юных особ обернулась к ним. Выражение ее лица было траурно-торжественным. – Она умерла.
– Да чтоб вас, – тяжко вздохнул мистер Рейно. – Опять?
Чейз не поверил своим глазам.
Два раза за одно утро! Это невыносимо.
Он бросил сумку мисс Маунтбаттен на пол и шагнул к кровати, затем провел пальцем вдоль багровой полосы – желе из красной смородины.
– Это был кровавый понос, – сообщила старшая.
Кто бы сомневался! Чейз стиснул зубы.
– Начиная с этой минуты, вы больше не получите никакого желе. Никакого, вы меня слышали? Никакого джема и варенья.
– Никакого желе? – скорбно переспросила младшая, Дейзи. – Но почему?
– Потому что я не собираюсь читать панегирик следующей жертве ваших проказ, покрытой болячками из мармелада. Вот почему. Да, и никаких спелых персиков тоже! На прошлой неделе из-за приступа дизентерии у Миллисент был безнадежно испорчен ковер в гостиной.
– Но…
– И не спорьте. – Он выставил вперед указательный палец в направлении своих воспитанниц, пребывавших в печали. – Или я запру вас в этой комнате и посажу на сухари.
– Какое готическое варварство! – заявила старшая, Розамунда.
– Боюсь, мне пора уходить, – прервал их пререкания слабый голос мисс Маунтбаттен, стоявшей в дверях.
Александра сделала незаметное движение, чтобы схватить свою сумку и исчезнуть.
К черту!
Чейз быстро подошел к карте на стене и воткнул булавку в первую подвернувшуюся ему территорию.
– Начинайте собирать вещи.
– В Лапландии нет школ-интернатов, – заметила Розамунда.
– Для начала я приготовлю деньги, – сказал он, направляясь к двери. – Надеюсь, вы любите селедку? – И бросился вслед за новой – даст Бог, еще не отказавшейся от места! – гувернанткой. – Подождите!
Чейз помчался вниз, перепрыгивая через три ступеньки, и даже съехал по перилам, чтобы перехватить Алекс на следующей лестничной площадке.
– Мисс Маунтбаттен, подождите! – В броске он наконец поймал ее за руку.
Они стояли на лестничной площадке. Алекс была маленького роста, а он возвышался над ней. Ее макушка доставала ему до середины груди. Смешно было в такой ситуации продолжать разговор. Он отпустил ее руку и спустился на две ступеньки, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
Взглядом Алекс была готова сбросить его с лестницы. При таком хрупком сложении она производила впечатление сильной женщины. Изящный, слегка вздернутый нос, оливковая кожа и простой пучок блестящих, черных как ночь волос. Бездонные черные глаза уставились на него, словно увидели что-то там, в глубине. Ему потребовалось время, чтобы собраться.
– Миллисент – это кукла Дейзи. Девчонка хоронит беднягу по меньшей мере раз на дню, но…
Проклятье, он оставил красные пятна на ее рукаве, и только Господь знает, за что она примет эту субстанцию.
– Нет, это не то, о чем вы подумали. Это всего лишь желе из красной смородины. – Чейз вытянул перепачканный указательный палец. – Можете убедиться.
Алекс захлопала глазами.
– Вы предлагаете мне облизать ваш палец?
Чейз вытер руку о сорочку. Господи, он все испортил! Если девушка стоит на страже своей добродетели, ему это не поможет. Любая чувствительная особа женского пола двадцать раз подумает, прежде чем устроится на работу в дом скандального повесы, пусть даже воспитанницы его будут сущими ангелами. А девчонки были настоящими исчадиями ада.
У места, которое он предлагал, было мало преимуществ. Пожалуй, только одно.
– Я хорошо заплачу, – сказал мистер Рейно. – Астрономическую сумму.
– Это ошибка. Я пришла сюда, чтобы устроиться к вам в качестве часовщика. Я не гувернантка. Меня этому не учили, у меня нет опыта. Кроме того, гувернантки – это женщины, получившие хорошее воспитание, не так ли? Я и этому требованию не отвечаю.
– Мне все равно, хорошо вы воспитаны, плохо или вообще никак. Вы образованны, вам известны правила приличия, в вас… есть дыхание жизни.
– Я уверена, что вы легко найдете кого-нибудь, чтобы заполнить вакансию.
– Вакансия была заполнена. Потом снова освободилась. И так неоднократно. Иногда по несколько раз за день. – Вы не похожи на других кандидаток. – Он замялся. – Вы другая.
Она действительно другая.
Перед ним стояла молодая женщина, которая только что чуть было не лишила его самоуважения. Она посчитала его грубым, неотесанным бездельником. Жалким оправданием благородства происхождения и мастерства портного. Мисс Маунтбаттен – весьма мудро с ее стороны – не желала иметь с ним ничего общего.
А вот Чейзу отчаянно захотелось удержать ее в своем доме.
Желание, овладевшее им, не было физическим. Ладно, физическим оно было лишь отчасти. Девушка была очаровательной, и ему нравились открытые женщины, которые знали себе цену. Но к влечению примешивалось что-то еще. Ему хотелось произвести на нее впечатление, заслужить ее одобрение.
Она пробудила в нем желание стать лучше. А разве для гувернантки это не самое главное качество? Он должен был заполучить эту женщину в свой штат.
– Только на лето, – волновался Чейз. – Годовая зарплата за пару месяцев работы.
– Извините. – Александра обошла его и продолжила спускаться по лестнице.
– Зарплата за два года. За три!
– Мистер Рейно…
Чейз догнал ее у двери.
– Мои подопечные нуждаются в вас!
Он дождался, пока девушка поднимет на него глаза, и решил выложить последний аргумент.
– Мисс Маунтбаттен… – Он с трудом справлялся с охватившими его эмоциями и напряженно смотрел девушке в лицо. Затем охрипшим голосом прошептал признание: – Александра, вы нужны мне.
Да, именно так! Эта фраза действовала на любую женщину, но не подействовала на нее.
– Нет, это неправда. – Ирония мелькнула в ее глазах. – И не переживайте. Вы скоро забудете обо мне.
А потом сделала то, что Чейзу частенько хотелось сделать самому. Открыла дверь и выскользнула на улицу, даже не оглянувшись.
Глава 3
Через два часа Александра уже стояла у Биллинсгейтских доков, полная страхов.
Июньское утро было пронизано солнечным светом, но она покинула дом мистера Рейно словно в тумане. Алекс настолько была погружена в себя, что пропустила два поворота на знакомой дороге к Лондонскому мосту и опоздала на двенадцатичасовой дилижанс в Гринвич.
Единственным разумным решением было бы нанять лодку и спуститься вниз по Темзе, однако ей хватило одного взгляда на лодчонку и перевозчика, чтобы по спине пробежал холодок.
«Я не могу, не могу!»
А какой выход?
Если дожидаться следующего дилижанса, то к тому времени на мосту будет столпотворение. Мост переполнят экипажи, и дилижанс прочно застрянет в пробке. Она попадет домой только поздним вечером.
Поездку можно было бы отложить, однако сверять время на хронометре один раз в две недели было ее письменным обязательством перед клиентами. Они платили ей за доставку точного гринвичского времени, и она безукоснительно обеспечивала им эту услугу.
«Просто спустись в лодку, – сказала себе Алекс. – Настало время перешагнуть через горькие воспоминания. В конце концов, тебя вырастили на корабле. Торговый фрегат был твоей колыбелью».
Да! Только он чуть не стал и ее могилой.
Тем не менее вот она – стоит у причала десять лет спустя, живая и здоровая. Она сумеет пережить короткую поездку до Гринвича по Темзе.
Надо справиться с собой!
Когда перевозчик стал помогать пассажирам спускаться в лодку, Алекс отступала назад – она будет последней.
– Вы едете, мисс?
– Еду. – Опершись на руку лодочника, она сошла вниз и уселась между двумя пожилыми матронами, положив саквояж на колени.
Лодочник снял канат, который крепил его суденышко к причалу, и Алекс решила переключить свои мысли на что-нибудь другое. Сейчас, когда ей стало так много известно про Чейза Рейно и можно было перестать фантазировать на его счет, значительная часть ее мыслительных способностей освободилась для других рассуждений. Например, почему бы не вспомнить все созвездия, расположенные рядом с Большой Медведицей?
Нет. Это чересчур легко. Она в секунду пробежала в уме весь список: Дракон, Жираф, Рысь, Малый Лев, Волосы Береники, Гончие Псы, Волопас… – на большее сосредоточенности ей не хватило. Как только весло перевозчика ударило по воде, ее мысли разбежались.
Сжав кулаки, Алекс вонзила ногти в ладони, чтобы отвлечься на ощущение боли. Это тоже не помогло. Она не воспринимала ничего, кроме бега воды под днищем. Жуткое ощущение – оказаться во власти волн.
Нет! Она этого не вынесет.
Алекс вскочила и перебралась на корму суденышка. Они только-только отошли, и причал был еще в каком-нибудь футе от лодки.
– Подождите, – попросила она перевозчика. – Я вспомнила кое-что важное. Мне нужно сойти на берег.
– Слишком поздно, мисс. Вернетесь с обратным рейсом. – Лодочник снова взялся за весло.
– Пожалуйста, – попросила Алекс дрожащим от волнения голосом. – Это очень срочно. Я должна сойти. Я…
– Сядь на место, женщина! – гаркнул лодочник, отгребая от причала.
Алекс пришла в ярость. Она вскочила и закачалась, пытаясь сохранять равновесие. Пассажиры испуганно закричали, потому что лодка опасно накренилась на один бок. Перевозчик схватил девушку за подол, пытаясь усадить в лодку, но это только усилило ее отчаяние.
Алекс быстро оценила расстояние между суденышком и причалом. Она сумеет преодолеть его, если прыгнет прямо сейчас!
И она взлетела в прыжке.
Ее расчет был правильным, и если бы нога не скользнула на корме, прыжок получился бы идеальным. Вместо этого Алекс плюхнулась в реку, глотнув приличную порцию грязной вонючей воды.
Когда она вынырнула на поверхность, мужчина на причале схватил ее за руку, подтянул ближе и помог вылезти из воды.
Алекс стала приходить в себя, отплевываясь и кашляя, и вдруг до нее дошло, чего она лишилась. Своей сумки! Хронометра! Когда она оказалась в воде, сумка выскользнула у нее из рук и ушла в глубину.
Погибли ее средства к существованию!
Александра стояла и тихонько всхлипывала, вода стекала с ее мокрого платья.
Темза забрала у нее… Вода – это какой-то ненасытный монстр в ее жизни! Кит Ионы! Сжирает все, что ей дорого, но ее саму выплевывает назад, снова и снова, оставляя с чувством все возрастающей потери и все более одинокой.
И опять у нее не было другого выхода, кроме как зажать себя в кулак и все начать заново.
– Ну, что скажешь? – Чейз раскинул руки и медленно обвел ими комнату, показывая, как продвигается еще не законченный ремонт. – Я заново отделываю помещение, чтобы превратить его в гнездышко холостяка.
Барроу оглядел разруху в бывшей комнате экономки.
– А куда делись вещи миссис Грили?
– Она теперь занимает спальню на втором этаже. Более чем удачное расположение.
– Позволю себе поинтересоваться, в чем причина всех этих перемен.
Чейз отошел к бару, налил себе и Барроу по стаканчику бренди.
– Пока Розамунда с Дейзи не уедут в школу-интернат, мне необходимо личное убежище.
– Взрослый мужчина прячется от двух маленьких девочек?.. В этом есть что-то умилительное, не правда ли?
– Перестань! Я просто не знаю, что делать с детьми. И нет смысла начинать учиться этому. Я не собираюсь заводить сопливых чумазых созданий. Даже если мне очень захочется жениться, бессмысленно искать пару. Ты уже заявил права на самую лучшую женщину в Англии.
– Это правда.
Джон Барроу-старший был поверенным отца Чейза. Уже с детских лет Чейз и Джон Барроу-младший знали, что продолжат семейную традицию. И понимали, почему так будет, но никогда не заводили разговор об этом. Они были единокровными братьями. Получилось так, что отец Чейза завел связь с дочкой одного из местных джентльменов, и она забеременела. Тогда его поверенный взял девушку в жены, а когда родился ребенок, воспитал его как родного.
Поэтому Чейз и Джон росли вместе. У них были одни и те же учителя, одни и те же наказания. Ссорились они из-за лошадей и девушек. Несмотря на разницу в статусе, молодые люди оставались близкими друзьями и в школьные годы, и потом, позже.
Чейзу очень повезло. Сейчас, когда на него свалились заботы о герцогстве, ему просто необходим был друг, которому можно всецело доверять и который сумел бы помочь ему управлять поместьем.
– Как там мой крестник? – поинтересовался Чейз. – Уже начал ругаться плохими словами?
– Чарлз достоин своего крестного, к сожалению.
– Значит, очаровывает каждую женщину в пределах досягаемости.
– Лежит кверху пузом, когда другие работают.
– Вот что я тебе скажу, – с раздражением заявил Чейз. – Пока тебя здесь не было, я трудился в поте лица. Оглянись и посмотри на результаты этих трудов. Этот бар сделан моими руками. Потребовалось покрыть его несколькими слоями лака. Если тебе этого мало, только за последнюю неделю мне пришлось проштудировать десяток гроссбухов с банковскими отчетами и провести собеседования с пятью кандидатками на место гувернантки.
– Пять кандидаток? И ты не нашел ни одной подходящей?
– Я принимал их всех, но никто не выдержал здесь дольше двух дней. Последняя, например, даже не переступила порога детской, хотя очень жаль. Я понадеялся на нее. Она заметно отличалась от всех остальных.
Обычно Чейз сам убеждал женщин оставить его. Но ему почему-то захотелось, чтобы Александра Маунтбаттен не уходила.
Барроу внимательно посмотрел на него.
– Это странно.
– Что именно?
– Ты вздохнул.
– Ничего странного. В последнее время со мной такое случается все чаще.
– Нет, я говорю о том, как ты вздохнул. В тебе говорит не усталость, не раздражение. Это была… тоска.
Чейз косо посмотрел на друга.
– Не тосковал ни одного дня в жизни. Я даже не знаю, что такое тоска. – Он подтянул на себе жилет. – А сейчас, если ты меня извинишь, я должен отправляться на встречу. Лондонские дамы не могут самостоятельно доставлять наслаждение. Нет, я не прав – они, конечно, могут самостоятельно доставлять себе удовольствие, но при случае благосклонно позволяют мне поучаствовать в этом.
– Кто она на этот раз?
– Тебе не все равно?
– Даже не знаю. А тебе? – Короткий взгляд Барроу был как удар хлыстом. – Когда-нибудь ты будешь вынужден остановиться.
Чейз ощетинился.
– Ты всего лишь мой поверенный. Ты мне не судья. Избавь меня от морализаторства. Я не обещаю женщинам ничего из того, что не собираюсь исполнять.
По правде говоря, он вообще им ничего не обещал. Его любовницы прекрасно знали, что он может предложить им – наслаждение, – а чего не может – ничего больше. Никакой эмоциональной привязанности, никакой романтики, никакой любви.
Никакого замужества!
Война, тяжелая болезнь или собственные непростительные ошибки всегда становятся неожиданностью. Вот так же неожиданно для самого себя Чейз за каких-то три года превратился из четвертого претендента в очереди на дядюшкин титул в его предполагаемого наследника. Такое развитие событий мало кто мог предвидеть, и никто, включая его самого, не хотел этого. Но как только тончайшая связь дядюшки с жизнью прервется, Чейз станет герцогом Бельвуа, получив бремя полной ответственности за земли, капитал и арендаторов.
Вот только он не собирался брать на себя одну-единственную, традиционную обязанность герцога.
Чейз не станет заводить наследника!
Титул Бельвуа по праву должен был принадлежать его кузену Энтони, и поэтому Чейз отказывался узурпировать права наследования. На семейном древе его ветвь была самой слабой, засыхающей, и Чейз собирался ее пресечь. Это последнее, что было в его силах сделать в качестве примирения с дядюшкиной семьей.
А если в будущем ему не грозит связать себя узами брака и завести детей, разве в настоящем он не заслуживает толики удовольствий, получаемых украдкой? Краткая близость там и сям. Пара слов, сказанных шепотом на ушко. Жаркое прикосновение кожи к обнаженной коже. Запах, вкус и податливость женщины, когда она капитулирует перед ним ради наслаждения.
Несколько подаренных ему благословенных часов, когда забываешь обо всем остальном.
– Какую из них лучше повесить над стойкой бара? – Чейз поднял две картины. – Танцовщицу с веерами или купающуюся нимфу? У нимфы роскошные ягодицы, а у танцовщицы… такой призывный взгляд.
Барроу проигнорировал вопрос.
– Послушай, если ты так и не нашел или не сумел удержать гувернантку, кто станет заботиться о девочках?
– Одна из служанок. Хэтти, наверное.
Стоило ему это произнести, как сверху донеслись визг и вопли, а потом раздался топот вниз по лестнице.
В дверях показалась Хэтти – волосы растрепались, фартук висит клочьями.
– Мистер Рейно! Мне очень жаль, но ноги моей в вашем доме больше не будет.
Он остановил ее.
– Довольно, Хэтти, ни слова больше. Полный расчет и письмо с рекомендациями получите утром.
Пробормотав слова благодарности, служанка исчезла.
Услышав, как парадная дверь с шумом захлопнулась, Чейз упал в кресло и закрыл лицо руками. Планы на вечер рухнули.
– Ну вот опять, – заметил Барроу. – Все тот же тоскливый вздох.
Вдруг в прихожей звякнул колокольчик.
– Я сам открою. – Чейз поднялся. – Не уверен, что в доме еще остались слуги, которые сделают это.
Он распахнул дверь – на пороге стояла мисс Александра Маунтбаттен, промокшая до нитки, с темных волос капала вода.
Он старался не опускать глаз, но все же потупился. Может потому, что его заботило ее здоровье? Конечно, если под здоровьем подразумевать грудь.
Ему даже удалось рассмотреть соски. Хотя что в этом удивительного? Он провел достаточно много свободного времени, размышляя о сосках. Эта часть женского тела была, пожалуй, самой волнующей.
Под корсажем мисс Маунтбаттен соски выглядели твердыми, как жемчужины. А цветом, вероятно, красные, как рубины. Может, розовые, как топаз или бледный аметист?.. Нет. Учитывая, что у нее черные волосы, соски скорее всего темные, как полированный янтарь.
Услышав дробь, которую выбивали ее зубы, Чейз снова поднял на девушку глаза. Господи, он действительно омерзителен, как она отозвалась о нем утром, и даже хуже того – ни внимания, ни сочувствия.
Мисс Маунтбаттен прикусила нижнюю посиневшую от холода губу.
– Место еще не занято?
Чейз не стал медлить.
– Сколько вы хотите?
– Десять фунтов в неделю. И сто фунтов единовременно, как только ваши воспитанницы уедут в школу.
– Пять фунтов в неделю, – возразил он. – И двести, как только я отошлю их в школу.
Читать бесплатно другие книги:
