Вор времени Пратчетт Терри

– Значит, учить уже поздно. Старшие монахи переглянулись.

– Мы и не можем ничему научить его, – сказал наставник послушников. – Он…

Лю-Цзе предостерегающе вскинул тощую руку.

– Позволь догадаться. Он уже все знает.

– Он ведет себя так, как будто ему рассказывают то, что он уже знал, но на секунду забыл, – добавил Ринпо. – Быстро начинает скучать и злиться. Словно переносится в другое место, если хочешь знать мое мнение.

Лю-Цзе почесал грязную бороду.

– Таинственный мальчик, – пробормотал он. – Одаренный от природы.

– И мы спьяшиваем себя хотю пипи хотю пипи кака почему сейчас, почему именно в это вьемя? – встрял настоятель, покусывая ногу игрушечного яка.

– Но разве не сказано: «Для Всего есть Время и Место»? – спросил Лю-Цзе. – Как бы то ни было, о просветлейшие, вы занимаетесь обучением послушников в течение многих веков. А я всего лишь метельщик.

Он отсутствующе протянул руку и ловко поймал яка, выпавшего из неловких ручонок настоятеля.

– Лю-Цзе, – покачал головой наставник послушников, – если быть кратким, тебя мы тоже так и не смогли ничему научить. Помнишь?

– Но потом я нашел свой Путь, – ответил Лю-Цзе.

– Ты будешь учить его? – спросил настоятель. – Майчик дойжен ммм брмм найти себя.

– А разве не написано: «Увы, у меня всего одна пара рук»? – загадочно молвил Лю-Цзе.

Ринпо посмотрел на наставника послушников.

– Не знаю, – пожал плечами тот. – Лично я ни разу не встречал изречений, которые ты постоянно цитируешь.

Лю-Цзе по-прежнему с задумчивым видом, словно мысли его были заняты совсем другим, сказал:

– Это может быть только здесь и сейчас, ибо сказано: «Если уж пришло, открывай ворота настежь».

Ринпо на секунду задумался, и вдруг его осенило.

– Счастье! – с довольным видом произнес он. – Недаром говорят: счастье привалило.

Лю-Цзе печально покачал головой.

– А звук от хлопка одной ладони – это «хл», – сказал он. – Хорошо, ваше просветлейшество. Я помогу ему найти Путь. Что-нибудь еще, о просветлейшие?

Тик

Лобсанг встал, когда Лю-Цзе вернулся в приемную, но сделал это неохотно, словно стеснялся проявить к нему уважение.

– Ладно, – сказал Лю-Цзе, проходя мимо него. – Слушай правила. Во-первых, ты не будешь называть меня учителем, а я не стану обзывать тебя всякими насекомыми. Обучать тебя не входит в мои обязанности, поэтому будешь учиться сам. Ибо написано: «На фига оно мне все надо». Делай, что я говорю, и мы прекрасно поладим. Понятно?

– Что? Ты хочешь сделать меня своим учеником? – спросил Лобсанг, едва поспевая за метельщиком.

– Нет, в моем возрасте ученик мне не нужен, но ты будешь поступать так, чтобы мы с наибольшей пользой для нас обоих использовали ситуацию, понял?

– И ты научишь меня всему?

– Ну, насчет всего не знаю; например, я плохо разбираюсь в судебной минералогии. Но я научу тебя всему, что знаю и что полезно будет узнать тебе.

– И когда?

– Уже поздно…

– Завтра на рассвете?

– Нет, перед рассветом. Я тебя разбужу.

Тик

На некотором расстоянии от Академии мадам Фрукт, на Эзотерической улице, располагались клубы для настоящих джентльменов.

Было бы чересчур цинично сказать, что термин «настоящий джентльмен» просто определял «человека, способного заплатить ежегодный членский взнос в пятьсот долларов», потому что, кроме того, потенциальный член клуба должен был получить рекомендации большого числа других джентльменов, способных заплатить аналогичный взнос.

И им не слишком нравилось находиться в обществе дам. Нет, конечно, они не были джентльменами особого рода, у которых были свои, гораздо богаче обставленные клубы в другой части города, в которых, как правило, было гораздо веселее и где вообще происходило много всякого. О нет, наши джентльмены принадлежали к классу, представители которого с самого раннего возраста подвергались всяческим издевательствам со стороны разного рода дам. Их жизнями управляли няни, гувернантки, экономки, матери и жены, и примерно через четыре-пять десятилетий такой жизни средний слабохарактерный джентльмен не выдерживал и как можно вежливее удалялся в один из таких клубов, где спокойно мог подремать днем в удобном кожаном кресле, расстегнув верхнюю пуговицу на брюках[8].

Самым избранным из этих клубов был клуб «Фигли-c», и отличался он вот чем – Сьюзен не пришлось даже становиться невидимой, поскольку она точно знала, что члены клуба все равно не заметят ее, а если и заметят, то не поверят в ее существование. Женщин в клуб не пускали, за исключением правила 34б, в соответствии с которым члены семьи женского пола или порядочные замужние женщины старше тридцати пусть и нехотя, но все же могли быть приглашены на чай в Зеленую гостиную от трех часов пятнадцати минут до четырех часов тридцати минут пополудни при условии обязательного присутствия одного из постоянных сотрудников клуба. Правило действовало так долго, что многие члены «Фигли-с» начали переносить его в реальную жизнь: женщинам вообще разрешалось существовать лишь в течение семидесяти пяти минут в день, а следовательно, все женщины, которые попадались им на глаза в другое время, были плодом их воображения.

В отношении Сьюзен, облаченной в строгое черное платье школьной учительницы и в туфлях на пуговицах, у которых словно вырастали каблуки, когда она становилась внучкой Смерти, данное утверждение вполне могло соответствовать действительности.

Стук каблуков по мраморному полу эхом разносился по коридору, когда она решительным шагом шла к библиотеке.

Для нее до сих пор оставалось загадкой, почему Смерть решил использовать для встреч именно этот клуб. Конечно, Смерть обладал многими качествами настоящего джентльмена – владел домом в сельской местности, правда очень далекой и темной, был крайне пунктуален, вежливо относился ко всем, с кем ему доводилось встречаться – а рано или поздно встретиться с ним предстояло всем, – хорошо, пусть и несколько мрачновато одевался и был настолько хорошим всадником, что даже вошел в легенды.

Не соответствовал идеалу лишь тот факт, что он был еще и Мрачным Жнецом.

Почти все кресла в библиотеке были заняты отобедавшими членами клуба, которые счастливо посапывали, закрыв лица номерами «Анк-Морпоркской правды». Сьюзен огляделась и наконец отыскала газету, из-под которой виднелись пола черного балахона и две костистые ноги. К спинке кресла была прислонена коса. Она приподняла газету.

– ДОБРЫЙ ДЕНЬ, – сказал Смерть. – ТЫ УЖЕ ОБЕДАЛА? СЕГОДНЯ ПОДАЮТ РУЛЕТ.

– Почему ты так ведешь себя, дедушка? Ты же никогда не спишь.

– ЭТО МЕНЯ УСПОКАИВАЕТ. С ТОБОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ?

– Было все в порядке, пока не появилась крыса.

– ПО СЛУЖБЕ ПРОДВИГАЕШЬСЯ? ЗНАЕШЬ, Я ОЧЕНЬ ЗА ТЕБЯ ПЕРЕЖИВАЮ.

– Спасибо, – коротко ответила Сьюзен. – Итак, почему ты…

– НЕУЖЕЛИ НЕЛЬЗЯ ПРОСТО ПОБОЛТАТЬ? ХОТЬ ЧУТОК?

Сьюзен вздохнула. Она догадывалась, что стоит за всем этим, и догадка эта была безрадостной. Очень грустной и одинокой. И гласила она примерно следующее: у них двоих никого нет, кроме них самих. Вот. От этой догадки впору было разрыдаться в платочек, но она целиком и полностью соответствовала действительности.

Да, у Смерти был слуга по имени Альберт, и, конечно, рядом всегда находился Смерть Крыс. Если это можно назвать обществом.

Что же касалось Сьюзен…

Она была частично бессмертной, и этим сказано все. Она видела то, что действительно существовало[9], могла по собственному желанию останавливать и запускать время. Правила, которые применялись ко всем, например сила тяготения, применялись к Сьюзен, только если она сама разрешала им это. Подобные вещи не могут не влиять на твои отношения с обществом, как ни старайся. Трудно ладить с людьми, если некая крохотная часть тебя определяет их как временный набор атомов, который прекратит существование буквально через несколько десятилетий.

И в этом ее крошечная часть соответствовала крошечной части Смерти. Всякий раз, когда он начинал относиться к людям как к чему-то реальному, у Смерти с ними возникали проблемы.

И дня не проходило, чтобы Сьюзен не жалела об этой своей исключительности. Она часто размышляла о том, что было бы, если б она могла идти по миру, не чувствуя при каждом шаге всех камней под ногами и всех звезд над головой, если б она обладала всего пятью человеческими чувствами… Каково это – быть почти слепой и глухой?

– ДЕТИ В ПОРЯДКЕ? МНЕ ПОНРАВИЛОСЬ, КАКИМ ОНИ МЕНЯ ИЗОБРАЗИЛИ НА СВОИХ РИСУНКАХ.

– Да. А как Альберт?

– ХОРОШО.

«…И если б не приходилось говорить о всяких пустяках», – добавила про себя Сьюзен. В большой вселенной нет места маленьким разговорам.

– МИР БЛИЗИТСЯ К КОНЦУ. Ого, а вот это уже не пустяки.

– Когда?

– В СРЕДУ НА СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛЕ.

– Почему?

– АУДИТОРЫ ВЕРНУЛИСЬ, – ответил Смерть.

– Эти злобные мелкие твари?

– ДА.

– Терпеть их не могу.

– ЧТО КАСАЕТСЯ МЕНЯ, ТО МНЕ ЭМОЦИИ ВООБЩЕ НЕДОСТУПНЫ, – ответил Смерть с таким «покерным» лицом, какое может быть только у черепа.

– И что они задумали на этот раз?

– НЕ МОГУ СКАЗАТЬ.

– Я думала, ты можешь помнить будущее!

– ДА, НО ЧТО-ТО ИЗМЕНИЛОСЬ. ПОСЛЕ СРЕДЫ БУДУЩЕГО НЕТ.

– Должно же остаться хоть что-то! Хоть какой-то… ну, не знаю, мусор, руины, хоть что-то!

– НЕТ. ПОСЛЕ ЧАСА ПОПОЛУДНИ В СЛЕДУЮЩУЮ СРЕДУ НЕТ НИЧЕГО. ЕСТЬ ТОЛЬКО ЧАС ПОПОЛУДНИ В СЛЕДУЮЩУЮ СРЕДУ, И ОН ПРОДОЛЖАЕТСЯ ВЕЧНО. НИКТО НЕ БУДЕТ ЖИТЬ. НИКТО НЕ БУДЕТ УМИРАТЬ, ВОТ ЧТО Я СЕЙЧАС ВИЖУ. БУДУЩЕЕ ИЗМЕНИЛОСЬ, ПОНИМАЕШЬ?

– А какое отношение это имеет ко мне?

«Задай этот вопрос кто-либо еще, он бы звучал крайне глупо», – подумала Сьюзен.

– МНЕ КАЗАЛОСЬ, КОНЕЦ СВЕТА ИМЕЕТ ОТНОШЕНИЕ КО ВСЕМ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ – КАК К БЕССМЕРТНЫМ, ТАК И К СМЕРТНЫМ. ВОЗНИКЛИ ОПРЕДЕЛЕННЫЕ… КОЛЕБАНИЯ.

– Они собираются что-то сделать со временем? Я думала, им подобные действия запрещены.

– ДА. ИМ. НО НЕ ЛЮДЯМ. ТАКОЕ УЖЕ СЛУЧАЛОСЬ ОДНАЖДЫ.

– Неужели нашелся приду…

Сьюзен замолчала. Ну конечно, такой глупец обязательно найдется. Некоторые люди готовы сотворить что угодно, лишь бы выяснить, возможно это или нет. Если где-нибудь в глубокой пещере установить большой рычаг с огромной такой надписью «Конец Света/Включить. ПРОСЬБА НЕ ТРОГАТЬ!», то даже краска не успеет высохнуть.

Некоторое время она думала. Смерть внимательно наблюдал за ней.

– Странно, но сейчас я читаю ученикам одну книгу. Нашла ее на своем столе. Она называется «Гримуарные сказки»…

– А, ВЕСЕЛЫЕ СКАЗОЧКИ ДЛЯ МАЛЫШНИ, – сказал Смерть без тени иронии.

– …В них в основном рассказывается о том, какая мучительная смерть ждет всех нехороших людей. Действительно странно. Но детям, судя по всему, такая идея нравится. Они не испытывают ни малейшего беспокойства.

Смерть промолчал.

– …За исключением сказки «Стеклянные часы Бад-Гутталлинна», – добавила Сьюзен, глядя ему прямо в глазницы. – Эта сказка детей огорчила, хотя у нее достаточно счастливый конец.

– БЫТЬ МОЖЕТ, ПОТОМУ, ЧТО ИСТОРИЯ ПРАВДИВА.

Сьюзен достаточно хорошо знала Смерть, чтобы спорить.

– Кажется, я понимаю, – кивнула она. – Это ты позаботился о том, чтобы книга оказалась на моем столе.

– ДА. ПРОЧАЯ ЧЕПУХА О ПРЕКРАСНЫХ ПРИНЦАХ – НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ ДОПОЛНЕНИЕ. АУДИТОРЫ, КОНЕЧНО, НЕ ИЗОБРЕТАЛИ ЧАСЫ. ЭТУ РАБОТУ ВЫПОЛНИЛ ОДИН СУМАСШЕДШИЙ. НО ОНИ ОЧЕНЬ ХОРОШО УМЕЮТ ПОДСТРАИВАТЬСЯ. НЕ УМЕЮТ СОЗДАВАТЬ, НО УМЕЮТ ПРИСПОСАБЛИВАТЬСЯ. И ЧАСЫ В ДАННЫЙ МОМЕНТ ВОССОЗДАЮТСЯ.

– Время действительно было остановлено?

– ЗАПЕРТО. БУКВАЛЬНО НА МГНОВЕНИЕ, НО ПОСЛЕДСТВИЯ ПРОЯВЛЯЮТСЯ ДО СИХ ПОР. ИСТОРИЯ БЫЛА УНИЧТОЖЕНА, РАЗБИТА НА МЕЛКИЕ КУСОЧКИ. ПРОШЛОЕ ПОТЕРЯЛО СВЯЗЬ С БУДУЩИМ. ИСТОРИЧЕСКИМ МОНАХАМ ПРИШЛОСЬ ВОССТАНАВЛИВАТЬ ВСЕ ПРАКТИЧЕСКИ ЗАНОВО.

Сьюзен не стала тратить силы на всякие восклицания в духе «Но ведь это невозможно!» и так далее. Подобную чушь способен произнести только тот, кто искренне убежден, что живет в реальном мире.

– На это, неверное, потребовалось некоторое… время, – сказала она.

– СО ВРЕМЕНЕМ ПРОБЛЕМ НЕ ВОЗНИКЛО. ОНИ ИСПОЛЬЗОВАЛИ РАЗНОВИДНОСТЬ ЛЕТ, ОСНОВАННУЮ НА ЧАСТОТЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПУЛЬСА. ТАКИХ ЛЕТ ПОТРЕБОВАЛОСЬ ПОРЯДКА ПЯТИСОТ.

– Но если история была уничтожена, где они взяли…

Смерть переплел пальцы.

– А ТЫ ПОПРОБУЙ МЫСЛИТЬ ТЕМПОРАЛЬНО. СКОРЕЕ ВСЕГО, УКРАЛИ ВРЕМЯ ИЗ РАННИХ ЭПОХ РАЗВИТИЯ МИРА, ГДЕ ОНО БЕСЦЕЛЬНО РАСТРАЧИВАЛОСЬ НА ВСЯКИХ РЕПТИЛИЙ. ДА И В КОНЦЕ КОНЦОВ, ЧТО ЕСТЬ ВРЕМЯ ДЛЯ ОГРОМНОЙ ЯЩЕРИЦЫ? ТЫ ВИДЕЛА ТЕХ ИНГИБИТОРОВ, КОТОРЫХ ИСПОЛЬЗУЮТ МОНАХИ? ПОИСТИНЕ ЧУДЕСНЫЕ ШТУКОВИНЫ. ОНИ СПОСОБНЫ ПЕРЕМЕЩАТЬ ВРЕМЯ, ХРАНИТЬ ЕГО, РАСТЯГИВАТЬ… ВЕСЬМА ОРИГИНАЛЬНО. ЧТО ЖЕ КАСАЕТСЯ ВОПРОСА, КОГДА ИМЕННО ЭТО ПРОИЗОШЛО, ОН НЕ ИМЕЕТ СМЫСЛА. ЕСЛИ БУТЫЛКА РАЗБИТА, КАКАЯ РАЗНИЦА, КУДА ИМЕННО БЫЛ НАНЕСЕН УДАР? ТАК ИЛИ ИНАЧЕ, ОСКОЛКИ ДАННОГО СОБЫТИЯ В ВОССТАНОВЛЕННУЮ ИСТОРИЮ НЕ ВОШЛИ.

– Подожди, подожди… Разве можно взять кусок древней эпохи и вшить его в современность? Неужели люди не заметят… – Сьюзен запнулась на мгновение, – что на воинах другие доспехи, что дома не те и вокруг бушует война, закончившаяся много веков назад?

– СЬЮЗЕН, ПОВЕРЬ МОЕМУ ОПЫТУ: ОЧЕНЬ МНОГИЕ ЛЮДИ ЖИЛИ, ЖИВУТ И БУДУТ ЖИТЬ ТЕМИ САМЫМИ ВОЙНАМИ, КОТОРЫЕ ДАВНЫМ-ДАВНО ЗАКОНЧИЛИСЬ.

– Весьма мудро замечено, но я имела в виду…

– НЕ ПУТАЙ СОДЕРЖИМОЕ С СОСУДОМ. – Смерть вздохнул. – ТЫ ПОЧТИ ЧЕЛОВЕК, ПОЭТОМУ НУЖДАЕШЬСЯ В МЕТАФОРЕ. ДУМАЮ, НЕ ПОМЕШАЕТ НАГЛЯДНЫЙ ПРИМЕР. ПОЙДЕМ-КА.

Он встал и направился по коридору в столовую. Там, застыв с вилками и ложками в руках, с заткнутыми за воротники салфетками, сидели те, кто припозднился с обедом. В воздухе витала атмосфера счастливых углеводов.

Смерть подошел к уже накрытому для ужина столу и взял скатерть за угол.

– ВРЕМЯ – ЭТО ТКАНЬ, – сказал он. – СТОЛОВЫЕ ПРИБОРЫ И ТАРЕЛКИ – ЭТО СОБЫТИЯ, КОТОРЫЕ ПРОИСХОДЯТ В ТЕЧЕНИЕ ЭТОГО ВРЕМЕНИ…

Раздалась барабанная дробь. Сьюзен опустила взгляд и увидела Смерть Крыс, сидевшего за крохотной ударной установкой.

– СМОТРИ ЖЕ.

Смерть быстрым движением сдернул скатерть со стола. Зазвенели столовые приборы, ваза с цветами пережила момент неопределенности, но почти вся посуда осталась на месте.

– Понятно, – ответила Сьюзен.

– СТОЛ, КАК И ПРЕЖДЕ, НАКРЫТ, А СКАТЕРТЬ МОЖНО ИСПОЛЬЗОВАТЬ ДЛЯ ДРУГОЙ ТРАПЕЗЫ.

– Однако ты опрокинул солонку, – указала Сьюзен.

– ТЕХНОЛОГИЯ НЕ ИДЕАЛЬНА.

– А еще на скатерти видны пятна от предыдущего ужина.

Смерть просиял.

– АГА. ОТЛИЧНАЯ МЕТАФОРА ПОЛУЧИЛАСЬ, НЕ ПРАВДА ЛИ?

– Люди обязательно заметили бы!

– ПРАВДА? ЛЮДИ – САМЫЕ НЕНАБЛЮДАТЕЛЬНЫЕ СУЩЕСТВА ВО ВСЕЛЕННОЙ. ДА, КОНЕЧНО, СУЩЕСТВУЕТ МНОГО ОТКЛОНЕНИЙ ОТ НОРМЫ, РАССЫПАННАЯ СОЛЬ, ТАК СКАЗАТЬ, НО ИСТОРИКИ С ЛЕГКОСТЬЮ ИХ ОБЪЯСНЯЮТ. ТУТ ОНИ ОЧЕНЬ ПОЛЕЗНЫ, НИЧЕГО НЕ СКАЖЕШЬ.

Сьюзен знала, что существуют некие Правила. Неписаные, разумеется; нельзя же написать, допустим, гору. Но куда более фундаментальные с точки зрения работы вселенной, чем такие чисто механические штуки, как сила притяжения. Аудиторы всем своим несуществующим сердцем ненавидели беспорядок, учиненный возникновением жизни, но Правила не позволяли им вмешиваться. Поэтому появление человечества стало для них великим благом. Наконец-то появился вид, представителя которого можно уговорить пальнуть из обоих стволов себе в ногу.

– Но я-то тут при чем? – пожала плечами Сьюзен.

– ПРИ ВСЕМ. ТЫ ДОЛЖНА СДЕЛАТЬ ВСЕ, ЧТО СМОЖЕШЬ, – ответил Смерть. – Я ЖЕ, СОГЛАСНО ОБЫЧАЯМ, БУДУ ЗАНЯТ ДРУГИМИ ДЕЛАМИ.

– Какими именно?

– ОЧЕНЬ ВАЖНЫМИ.

– О которых не можешь мне ничего рассказать?

– О КОТОРЫХ И НЕ НАМЕРЕВАЮСЬ ТЕБЕ РАССКАЗЫВАТЬ. ДОСТАТОЧНО ТОГО, ЧТО ЭТИ ДЕЛА КРАЙНЕ ВАЖНЫЕ. ТАК ИЛИ ИНАЧЕ, Я ВЫСОКО ЦЕНЮ ТВОЮ ПРОНИЦАТЕЛЬНОСТЬ, И ТВОИ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ СПОСОБНОСТИ МОГУТ ОКАЗАТЬСЯ ВЕСЬМА ПОЛЕЗНЫМИ. ТЫ МОЖЕШЬ ПРОНИКНУТЬ ТУДА, КУДА МНЕ ПУТЬ ЗАКРЫТ. Я ВСЕГО-НАВСЕГО ВИДЕЛ БУДУЩЕЕ, А ТЫ СПОСОБНА ИЗМЕНИТЬ ЕГО.

– А где именно воссоздают эти часы?

– ЭТОГО Я ТОЖЕ НЕ МОГУ СКАЗАТЬ. Я И ТАК МНОГО ЧЕГО ВЫЯСНИЛ, НО СУТЬ ПО-ПРЕЖНЕМУ ОСТАЕТСЯ ЗАКРЫТОЙ ОТ МЕНЯ.

– Почему?

– ПОТОМУ ЧТО МНОГОЕ ПРЯТАЛИ СПЕЦИАЛЬНО ОТ МЕНЯ. В ЭТОМ ДЕЛЕ ЕСТЬ УЧАСТНИК, КОТОРЫЙ… МНЕ НЕПОДВЛАСТЕН. – Смерть выглядел слегка смущенным.

– Бессмертный?

– ОН ПОДВЛАСТЕН… КОЕ-КОМУ ДРУГОМУ.

– Тебе придется выразиться пояснее.

– СЬЮЗЕН… ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я УДОЧЕРИЛ И ВЫРАСТИЛ ТВОЮ МАТЬ. НАШЕЛ ЕЙ ДОСТОЙНОГО МУЖА…

– Да-да, – обрубила Сьюзен. – Разве можно забыть об этом? Я каждый день смотрюсь в зеркало.

– МНЕ… ОЧЕНЬ ТРУДНО ОБЪЯСНИТЬ. ДЕЛО В ТОМ, ЧТО Я НЕ БЫЛ ЕДИНСТВЕННЫМ, С КОТОРЫМ СЛУЧИЛОСЬ ПОДОБНОЕ. ПОЧЕМУ ТЫ ВЫГЛЯДИШЬ УДИВЛЕННОЙ? БОГИ ВЕДЬ ПОСТОЯННО ВЫКИДЫВАЮТ ТАКИЕ ШУТКИ. ИЗВЕСТНЫЙ ФАКТ.

– Боги – да, но такие, как ты…

– ТАКИЕ, КАК Я, ТОЖЕ ТАКИЕ, КАК ЛЮДИ… И тут Сьюзен повела себя довольно необычно – она попробовала вслушаться в его слова. А это совсем непростая задача для учительницы.