Шепот, робкое дыханье… Фет Афанасий
Дух всюду сущий и единый.
Г. Р. Державин
- Я потрясен, когда кругом
- Гудят леса, грохочет гром
- И в блеск огней гляжу я снизу,
- Когда, испугом обуян,
- На скалы мечет океан
- Твою серебряную ризу.
- Но, просветленный и немой,
- Овеян властью неземной,
- Стою не в этот миг тяжелый,
- А в час, когда, как бы во сне,
- Твой светлый ангел шепчет мне
- Неизреченные глаголы.
- Я загораюсь и горю,
- Я порываюсь и парю
- В томленьях крайнего усилья
- И верю сердцем, что растут
- И тотчас в небо унесут
- Меня раскинутые крылья.
29 августа 1885
«Прости – и все забудь в безоблачный ты час…»
- Прости – и все забудь в безоблачный ты час,
- Как месяц молодой на высоте лазури;
- И в негу вешнюю врываются не раз
- Стремленьем молодым пугающие бури.
- Когда ж под тучею, прозрачна и чиста,
- Поведает заря, что минул день ненастья,
- Былинки не найдешь и не найдешь листа,
- Чтобы не плакал он и не сиял от счастья.
26 декабря 1886
Светоч
- Ловец, все дни отдавший лесу,
- Я направлял по нем стопы;
- Мой глаз привык к его навесу
- И ночью различал тропы.
- Когда же вдруг из тучи мглистой
- Сосну ужалил яркий змей,
- Я сам затеплил сук смолистый
- У золотых ее огней.
- Горел мой факел величаво,
- Тянулись тени предо мной,
- Но, обежав меня лукаво,
- Они смыкались за спиной.
- Пестреет мгла, блуждают очи,
- Кровавый призрак в них глядит,
- И тем ужасней сумрак ночи,
- Чем ярче светоч мой горит.
16 августа 1885
«Нет, я не изменил. До старости глубокой…»
- Нет, я не изменил. До старости глубокой
- Я тот же преданный, я раб твоей любви,
- И старый яд цепей, отрадный и жестокий,
- Еще горит в моей крови.
- Хоть память и твердит, что между нас могила,
- Хоть каждый день бреду томительно к другой,
- Не в силах верить я, чтоб ты меня забыла,
- Когда ты здесь, передо мной.
- Мелькнет ли красота иная на мгновенье,
- Мне чудится, вот-вот, тебя я узнаю;
- И нежности былой я слышу дуновенье,
- И, содрогаясь, я пою.
2 февраля 1887
«Светил нам день, будя огонь в крови…»
- Светил нам день, будя огонь в крови…
- Прекрасная, восторгов ты искала
- И о своей несбыточной любви
- Младенчески мне тайны поверяла.
- Как мог, слепец, я не видать тогда,
- Что жизни ночь над нами лишь сгустится,
- Твоя душа, красы твоей звезда,
- Передо мной, умчавшись, загорится.
- И, разлучась навеки, мы поймем,
- Что счастья взрыв мы промолчали оба
- И что вздыхать обоим нам по нем,
- Хоть будем врознь стоять у двери гроба.
9 июня 1887
«Когда читала ты мучительные строки…»
- Когда читала ты мучительные строки,
- Где сердца звучный пыл сиянье льет кругом
- И страсти роковой вздымаются потоки,
- Не вспомнила ль о чем?
- Я верить не хочу! Когда в степи, как диво,
- В полночной темноте безвременно горя,
- Вдали перед тобой прозрачно и красиво
- Вставала вдруг заря
- И в эту красоту невольно взор тянуло,
- В тот величавый блеск за темный весь предел,
- Ужель ничто тебе в то время не шепнуло:
- Там человек сгорел!
15 февраля 1887
«Все, все мое, что есть и прежде было»
- Все, все мое, что есть и прежде было,
- В мечтах и снах нет времени оков;
- Блаженных грез душа не поделила:
- Нет старческих и юношеских снов.
- За рубежом вседневного удела,
- Хотя на миг отрадно и светло;
- Пока душа кипит в горниле тела,
- Она летит, куда несет крыло.
- Не говори о счастье, о свободе,
- Там, где царит железная судьба.
- Сюда! сюда! не рабство здесь природе
- Она сама здесь верная раба.
17 июля 1887
«С солнцем склоняясь за темную землю…»
- С солнцем склоняясь за темную землю,
- Взором весь пройденный путь я объемлю:
- Вижу, бесследно пустынная мгла
- День погасила и ночь привела.
- Странным лишь что-то мерцает узором:
- Горе минувшее тайным укором
- В сбивчивом ходе несбыточных грез
- Там миллионы рассыпало слез.
- Стыдно и больно, что так непонятно
- Светятся эти туманные пятна,
- Словно неясно дошедшая весть…
- Все бы, ах, все бы с собою унесть!
22 августа 1887
«Одним толчком согнать ладью живую…»
- Одним толчком согнать ладью живую
- С наглаженных отливами песков,
- Одной волной подняться в жизнь иную,
- Учуять ветр с цветущих берегов,
- Тоскливый сон прервать единым звуком,
- Упиться вдруг неведомым, родным,
- Дать жизни вздох, дать сладость тайным мукам,
- Чужое вмиг почувствовать своим,
- Шепнуть о том, пред чем язык немеет,
- Усилить бой бестрепетных сердец
- Вот чем певец лишь избранный владеет,
- Вот в чем его и признак и венец!
28 октября 1887
‹…› Лирическая деятельность тоже требует крайне противоположных качеств, как, напр., безумной, слепой отваги и величайшей осторожности (тончайшего чувства меры). Кто не в состоянии броситься с седьмого этажа вниз головой, с непоколебимой верой в то, что он воспарит по воздуху, тот не лирик. Но рядом с подобной дерзостью в душе поэта должно неугасимо гореть чувство меры.
‹…› Незнакомого лирического стихотворения нечего читать дальше первого стиха: и по нем можно судить, стоит ли продолжать чтение. ‹…›
А. А. Фет. «О стихотворениях Ф. Тютчева».
«Прости! во мгле воспоминанья…»
- Прости! во мгле воспоминанья
- Все вечер помню я один,
- Тебя одну среди молчанья
- И твой пылающий камин.
- Глядя в огонь, я забывался,
- Волшебный круг меня томил,
- И чем-то горьким отзывался
- Избыток счастия и сил.
- Что за раздумие у цели?
- Куда безумство завлекло?
- В какие дебри и метели
- Я уносил твое тепло?
- Где ты? Ужель, ошеломленный,
- Кругом не видя ничего,
- Застывший, вьюгой убеленный,
- Стучусь у сердца твоего?…
22 января 1888
«Руку бы снова твою мне хотелось пожать!..»
- Руку бы снова твою мне хотелось пожать!
- Прежнего счастья, конечно, уже не видать,
- Но и под старость отрадно очами недуга
- Вновь увидать неизменно прекрасного друга.
- В голой аллее, где лист под ногами шумит,
- Как-то пугливо и сладостно сердце щемит,
- Если стопам попирать довелося устало
- То, что когда-то так много блаженства скрывало.
14 августа 1888
«Устало все кругом: устал и цвет небес…»
- Устало все кругом: устал и цвет небес,
- И ветер, и река, и месяц, что родился,
- И ночь, и в зелени потусклой спящий лес,
- И желтый тот листок, что наконец свалился.
- Лепечет лишь фонтан средь дальней темноты,
- О жизни говоря незримой, но знакомой…
- О ночь осенняя, как всемогуща ты
- Отказом от борьбы и смертною истомой!
24 августа 1889
Угасшим звездам
- Долго ль впивать мне мерцание ваше,
- Синего неба пытливые очи?
- Долго ли чуять, что выше и краше
- Вас ничего нет во храмине ночи?
- Может быть, нет вас под теми огнями:
- Давняя вас погасила эпоха,
- Так и по смерти лететь к вам стихами,
- К призракам звезд, буду призраком вздоха!
6 мая 1890
‹…› Между двух своих зорь, утренней юностью, сразу угадавшей свое назначение, и юностью закатной, – ибо Фет всю долгую жизнь свою провел влюбленным юношей и не знал, что значит некрасивая зрелость, и не знал, что значит безобразная старость, – заревой свирельник, звездный вестник никогда не терял связи с числами неба, пред ним была раскрыта верховная огненная книга, правящая судьбами верховными и низинными, не покидали его эти алмазные калифы, внушали ему, чтобы дух его, летая струнным звуком над беззвучьем, бабочкой над цветами, однодневной над земными днями, просился в беззакатный день, – и в семьдесят лет, за два года до смерти, он грезил о том же, говоря к угасшим звездам:
- Долго ль впивать мне мерцание ваше,
- Синего неба пытливые очи?
- Долго ли чуять, что выше и краше
- Вас – ничего нет во храмине ночи?
- Может быть, нет вас под теми огнями,
- Давняя вас погасила эпоха…
- Так и по смерти лететь к вам стихами,
- К призракам звезд, буду призраком вздоха.
Звездное зрение приучает душу к быстрым перебегам через огромные пространства, от одного желанного к другому чему-то, что будит желание, от одной яркой цели к другой блистательной мечте. Так, долго смотря на неисчерпаемую россыпь светов Млечного Пути, тот, кто любит звезды и переживает их ворожбу, за усладительным оцепенением быстро и резко повертывается, чтобы увидеть в другом месте неба любимое созвездие, впить душой троезвучье Ориона.
В творчестве Фета всюду можно усмотреть этот быстрый перебег от прекрасного к прекраснейшему, от основы, которая создала вещее состояние души, к закрепляющей впечатление, дальней, но четкой, острой подробности, которая, схватив, уже не отпускает. ‹…›
Давно сказано, сказал Страхов, сказали другие: «Фет есть истинный пробный камень для способности понимать поэзию». О пробный камень ломаются многие острия. Все время, пока Фет пролагал и вел свою лучезарную дорогу, вкруг этого пышного сада, где земное кажется неземным, вкруг этого чертога красоты – и чрез красоту просветленного миропознания, – вкруг этой неувядаемой розы возникали лжеумствования и лжеглаголания. ‹…›
К. Д. Бальмонт. «Звездный вестник».
Поэтам
- Сердце трепещет отрадно и больно,
- Подняты очи, и руки воздеты.
- Здесь на коленях я снова невольно,
- Как и бывало, пред вами, поэты.
- В ваших чертогах мой дух окрылился,
- Правду провидит он с высей творенья;
- Этот листок, что иссох и свалился,
- Золотом вечным горит в песнопеньи.
- Только у вас мимолетные грезы
- Старыми в душу глядятся друзьями,
- Только у вас благовонные розы
- Вечно восторга блистают слезами.
- С торжищ житейских, бесцветных и душных,
- Видеть так радостно тонкие краски,
- В радугах ваших, прозрачно-воздушных,
- Неба родного мне чудятся ласки.
5 июня 1890
«Хоть счастие судьбой даровано не мне…»
- Хоть счастие судьбой даровано не мне,
- Зачем об этом так напоминать небрежно?
- Как будто бы нельзя в больном и сладком сне
- Дозволить мне любить вас пламенно и нежно.
- Хотя б признался я в безумиях своих,
- Что стоит робкого вам не пугать признанья?
- Что стоит шелк ресниц склонить вам в этот миг,
- Чтоб не блеснул в очах огонь негодованья?
- Участья не прошу – могла б и ваша грусть,
- Хотя б притворная, родить во мне отвагу,
- И, издали молясь, поэт-безумец пусть
- Прекрасный образ ваш набросит на бумагу.
16 июня 1890
«Еще люблю, еще томлюсь…»
- Еще люблю, еще томлюсь
- Перед всемирной красотою
- И ни за что не отрекусь
- От ласк, ниспосланных тобою.
- Покуда на груди земной
- Хотя с трудом дышать я буду,
- Весь трепет жизни молодой
- Мне будет внятен отовсюду.
- Покорны солнечным лучам,
- Так сходят корни в глубь могилы
- И там у смерти ищут силы
- Бежать навстречу вешним дням.
10 декабря 1890
«На кресле отвалясь, гляжу на потолок…»
- На кресле отвалясь, гляжу на потолок,
- Где, на задор воображенью,
- Над лампой тихою подвешенный кружок
- Вертится призрачною тенью.
- Зари осенней след в мерцанье этом есть:
- Над кровлей, кажется, и садом,
- Не в силах улететь и не решаясь сесть,
- Грачи кружатся темным стадом…
- Нет, то не крыльев шум, то кони у крыльца!
- Я слышу трепетные руки…
- Как бледность холодна прекрасного лица!
- Как шепот горестен разлуки!..
- Молчу, потерянный, на дальний путь глядя
- Из-за темнеющего сада,
- И кружится еще, приюта не найдя,
- Грачей встревоженное стадо.
15 декабря 1890
‹…› Стихотворение, подобно птице, пленяет или задушевным пением, или блестящим хвостом, часто даже не собственным, а блестящим хвостом сравнения. Во всяком случае, вся его сила должна сосредоточиваться в последнем куплете, чтобы чувствовалось, что далее нельзя присовокупить ни звука.
Вот главнейшие правила, которых я стараюсь держаться при своей стихотворной работе, причем главное стараюсь не переходить трех, много четырех куплетов, уверенный, что если не удалось ударить по надлежащей струне, то надо искать другого момента вдохновения, а не исправлять промаха новыми усилиями. ‹…›
‹…› – Я бы лгал, собираясь положительно указывать пути возникновения стихотворений, так как не я их разыскиваю, а они сами попадают под ноги, в виде образа, целого случайного стиха или даже простой рифмы, около которой, как около зародыша, распухает целое стихотворение. Конечно, если бы я никогда не любовался тяжеловесной косой и чистым пробором густых женских волос, то они и не возникали бы у меня в стихах; но нет никакой необходимости, чтобы каждый раз мое стихотворение было буквальным сколком с пережитого момента. ‹…›
А. А. Фет. Из писем великому князю К. К. Романову.
«Опавший лист дрожит от нашего движенья…»