Дневник девушки, которая дождалась. Своего парня из армии Гарипова София

8 августа 1997. Пропущенное свидание

Сегодня за окном – пасмурный день. Дождь идет не переставая, все слышатся эти вкрадчивые спокойные звуки, словно скучный ритм этого дня. Плачет белое небо.

Уже почти 17 часов. И это не пустое уточнение времени…

Вчера я вернулась из Бугульмы. Сегодня стирала вещи. Мама вчера сказала, что Саша приходил вчера, оставил записку. «Лейсан, завтра я дома с 17 до 18 часов, приезжай ко мне?».

А я не пришла сегодня. Дождь льет, и я сама думаю о том, почему я решила не идти. Думаю о том, настоящая ли у меня любовь… Он мой друг, а для меня слово «друг» – оно даже ближе и глубже, чем «парень». Я знаю, что все эти «отношения» затягивают, и такими темпами я сама не замечу как…

В школе я послушная серая мышка, скромница и отличница… И, говоря откровенно, если адекватно оценивать свои внешние данные, я ведь далеко не самая писаная красавица. Я знаю много красивых и очень красивых людей. Например, Паша. Или Гузель. Они, и правда, хороши собой – только взглянешь, сразу поймешь: человек необычайно красивый! А я не очень красивая, не самая красивая. А еще и эти прыщи полезли, то на лбу, то на носу, то на подбородке. Сегодня аж пять прыщей сразу выскочило, кошмар! Такая уродина я стала с этими прыщами… Вот сижу и плачу, какая я некрасивая… Даже не знаю, с какой стати у такой, как я, может быть парень? Уже и сама себе не верю, но это точно не приснилось!

Никто, кроме нашей Веры Алексеевны и Каролины, не знает, как оно у меня на самом деле. Любой моей однокласснице покажется невероятным, что у меня есть друг. Мой парень, с которым мы встречаемся уже больше года… Такое счастье даже не у каждой записной красавицы. Он такой ответственный… а мне всего шестнадцать… Как я рада, что он есть. Одно грустно, что если его заберут в армию, нам вместе останется быть вместе всего лишь три месяца… до его возвращения.

Как здорово мы вчера гуляли с Сашей по городу и по лесу. Хотя он, конечно, лихо с шишками-то, что-то он недоволен вчера был, что я его другом своим считаю. До сих пор перед глазами, как мы вместе с ним ходили в лес, и как нас окружало живое нежное дыхание леса, шишки под ногами, запах смолы, и хруст сосновой хвои… Он дал мне самый ценный дар. Нет, не самодельное кольцо… Его дар, это то, что он дал мне понять самую важную вещь: я любима! Весь год я этого не понимала, пока мы всё не выяснили, о нашей дружбе, о нашей любви, о наших отношениях. Когда он в начале этого года сказал мне: «Кажется, я влюбился!» – тогда я даже и представить себе не могла… что это он про меня.

И я тоже его люблю.

Только сегодня я решила не идти к нему. Вот уже и 18 часов. И даже не из-за дождя. Я боюсь нашей любви. Кроме этого, и наоборот, боюсь, если он меня такую с прыщами увидит, точно разлюбит! А дождь еще не кончился, из окна видны серые дома и мокрая асфальтовая дорожка, по которой семейкой прыгают темные воробьи. Боюсь не его – себя боюсь. Ну, и своих диких гормонов тоже.

9 августа 1997. «Делайте, что хотите»… Ничего себе!

Сегодня мы приехали в 7 часов вечера с огорода. Перед домом на скамейке сидел Алекс. Он общался с папиным другом, нашим соседом. Этот сосед тоже работает в милиции. Мы шли с дачи и несли с собою ведра с зеленью, огурцами, картошкой и кабачками. Если бы я не подошла поздороваться с соседом, то прошла бы мимо Саши, даже не заметив его – всю дорогу смотрела только под ноги… Саша, увидев меня с ведрами, сразу подошел и взял мою ношу.

Саша сказал, что он уже приходил днем, нас не было – вот он догадался, что мы на даче. Спрашивал, отчего я тогда 8 августа не приходила, не из-за дождя ли. Я сказала, что мне перед Бугульмой надо было все вещи собрать и простирнуть, а стиральная наша машина не работает, вот я и не заметила, как время прошло… Да и весь день дождь шел… Он сказал, что знает, почему я не пошла. Я сразу подумала, у меня ведь прыщи еще не зажили!.. Видимо, он прочитал тень ужаса на моем лице, и кивнул, что понимает:

– Лейсан, я понимаю, вчера я слишком плохо вел себя, ведь поэтому? Я понял, это моя вина. Ты сказала тогда, что я твой любимый друг. А я тебе доказывал, что ты одна-единственная уже осталась, кто считает, что я просто твой друг.

Саша сказал, что он знает, что это его ошибка – пытаться сделать так, чтобы я называла его своим парнем, а не своим другом. Должно быть, я его поэтому и испугалась, поэтому не поехала к нему вчера. И не стоило ему меня так пугать… Так вот он что подумал! Ой, ну ладно… Пусть думает, что хочет. Он уже сам себе про меня историю сочинил, прямо не хуже меня. Все-таки, мы родственные души, одна стихия! Родители вообще сегодня подумывали остаться ночевать на даче. Но у папы пока график работы сутки через двое.

Гулять мы никуда не пошли. Остались сидеть у меня в комнате, стали строить планы, что делать завтра. Точнее, Саша сам предлагал разные вещи, чем хотелось бы заняться на выходных. А я подозревала, что завтра нам на дачу надо будет на автобусе с мамой ехать, потому как мы не всё еще там на даче сегодня закончили. Но я не хотела Сашу расстраивать и тянула время, чтобы хоть мы могли помечтать и поделиться своими планами. Он рассказал мне про ПВД (Поход Выходного Дня), на который зовет его Рома в воскресенье… А еще Саша сказал, что мне с ним нужно поехать на рынок. У Саши еще много чеков, надо отоварить. Так что – еще лучше, чем на рынок – нам надо будет вместе сходить в «КамАЗовский магазин». Саша хочет мне что-нибудь нужное купить к новому учебному году, туда должны канцтовары были уже завезти.

Решила, что надо к маме подойти, спросить, какие на завтра планы. Думала, знаю, что мама однозначно скажет… Как всегда, знаю, один ответ. Надо ехать на дачу… Тут я пожму плечами, мол, ничего не поделаешь, придется нам отказаться от наших с тобою планов, Саша. Но мама почему-то устало улыбнулась и сказала: «Делайте завтра, что хотите. Идите в свой ПВД»… Саша обрадовался, а я даже как-то не так сильно, потому как заранее настроилась на отказ.

Мы с Алексом пошли в магазин, он купил продукты для завтрашнего похода. Завтра в поход!

10 августа 1997. Поход Выходного Дня с Маратом Нурбулатовичем

Сегодня я очень устала. Главное, что удалось выяснить нам с Сашей в этом походе – это что мы использовали в прошлом году для клятвы в Дружбе совсем не тот Шильнинский Камень Дружбы. Не тот, неправильный. Вот, наверное, почему у нас эта клятва плохо работает. Нам бывалые туристы показали, где находится настоящий Камень Дружбы. Но мы что-то уже по-новой с Алексом не захотели опять там клясться. Что это был за камень, где мы клялись? «Возможно, это был камень любви» – пошутил Саша. На этот раз мы его даже не нашли. Ладно, я еще много чего узнала, и кое-чего не узнала – завтра напишу. А сейчас спать!

11 августа 1997. Поход Выходного Дня (про вчерашнее)

Пишу уже из Бугульмы. В воскресенье был большой день. Мы прошли более 30 км, это по лесу еще не считая того, что по городу.

Рома всем раздал поздно вечером туристические карточки клуба «ПВД-30» – Поход Выходного Дня, 30 км. Он сказал, что это это может пригодиться как подтверждение выносливости и способности ориентироваться на местности по карте. Чем больше таких карточек, тем выше шанс, что возьмут в водный поход. Уже даже не знаю, хочу ли я в какой-либо поход без Саши. Все-таки, он теперь мой… мой парень, жених, суженый… не знаю, как это правильно назвать. Но всем по-прежнему говорю свою официальную позицию – «мой друг». Всем тем, кто ходил вчера в поход, я так и представила его, что он мой друг. А Саша от такого представления качал головой и почесывал затылок.

В походе участвовали пятнадцать человек, включая всех Сашиных друзей: Булата, Рому и Павла. Организатором похода был Марат Нурбулатович – он к тому же сын друзей нашей семьи, на десять лет старше меня. Марат Нурбулатович догнал нас позже по пути, всего через километр. Он ездил в Казань на свадьбу друга, еле успел вернуться. Пока Марат Нурбулатович отсутствовал, организационными вопросами занимался Рома; это мы еще долго ждали, пока все придут к месту встречи.

Пока мы шли, делились планами на предстоящий учебный год. Булат и Рома уже перешли на второй курс институтов, точнее, уже университетов – за лето многое переименовать успели.

Мы шли втроем с Сашей и Павлом. Павел после сдачи экзаменов в КГМУ ездил в Челны к Дмитрию Викторовичу, у которого и Алекс носовую перегородку восстанавливал. Ирония судьбы: два молодых человека прибавили работы одному и тому же врачу.

– Как так получилось, что вы вдвоем подрались? Паша, расскажи!

– Про что рассказать?

– Про январские ваши приключения.

– Да, тебе уже, должно быть, Алекс все рассказал?

– И все-таки, хотела бы узнать, Пашка, как ты сам это расскажешь. До сих пор не знаю, что же такое было меж вами, что за спор?

– А почему, Лейсан? Ты же уже в марте все знала. Тогда, на нашем «Равноденствии», так ведь?

Паша удивился. Он, стало быть, нарочно в тот день задержался у меня в гостях, чтобы сообщить. Вероятно, я вела себя тогда именно так, словно уже знала, что он меня обозвал… И за это он просил прощения. Честно сообщила ему:

– Да я вообще ничегошеньки в марте на «Равноденствии» не знала.

– У нас была договоренность, что Паша приедет к тебе, и сам попросит прощения за свои слова.

– Так я и попросил прощения! – Пашка недоверчиво тряхнул головой, и махнул рукой так, словно отгонял муху, которая пыталась отвлечь его и сбить с нужной мысли.

– Ты сказала, что на меня и не обижалась, так ведь. И что Бог простит. И про дуб с «Войны и мира» что-то декламировала. Я так и понял, что ты хотела сказать, что я дуб! И что все там «бессмысленный обман»…

(Да, точно! Это было про князя Андрея Болконского, про дуб, весну и счастье. И что все это бессмысленный обман – нет ни весны, ни солнца, ни счастья, мол, не верю я надеждам и обманам)…

– Да, наверное, хотела. Только на тот момент я из неведения сказала тебе, что прощаю тебя. Я как дурочка, еще не знала и не понимала, за что конкретно ты просил прощения. Может, за то, что ты такой влюбчивый человек.

Мы втроем стали спорить меж собой о том, кто же из нас дурак. Точнее, так: каждый доказывал, что у него самое дурацкое положение в этой истории. Было дело, нам на КВН нужно было черную футболку, притом у меня ни одной черной футболки не было. Когда Паша приезжал, то я сама у него на время попросила его черную футболку с Куртом Кобейном. На выступлении надевала её наизнанку – важен был черный цвет. Также Паша в марте дважды помог нашему клубу со звукозаписями для КВН, первый раз передавал их через меня, а во второй Саша с Гузель к нему ездили.

– Нет, Паш, слушай. Раз ты не рассказал, я был совершенно как дурак в этой ситуации. Ну правда. Представь себе: Лейсан приходит на репетицию в твоей, Паш, черной футболке. Говорит, мол, с тобой уже поговорила вчера… Конечно, понимаю, что ты такое фантастически-гипнотическое действие на девушек оказываешь… Я сомневался, ну не до такой же степени?! А Лейсан говорит, Паша нам еще музыку обещал для КВН, минусовки. Провинился, пообещал, поможет… И потом еще ты приезжал, музыку привез. Встречался и опять ничего ей не сказал! Я был уверен что ты все сказал про нашу драку, и она тебя простила уже. Это самое дурацкое положение!

Мда, по поводу того, что мне так удачно подвернулась чужая черная футболка, пусть даже и размера на два больше, чем нужно… я ведь тогда и не подумала, какие странные мысли и ассоциации могли возникнуть у Саши. К каким умозаключениям он должен был прийти. Его друг в январе на рыбалке плохим словом назвал меня, он ему врезал там, и сдачу получил. После друг приехал все объяснить и извиниться, и… видно, что девушка приняла и извинения, и футболку… И хорошие отношения сохранила… Только Паша так со мною и поговорил о том, о чем собирался. Примерно так он и объяснил:

– У нас не получалось поговорить-то! Ну правда, как приехал, так у тебя, Лейсан, Каролина была. Потом твоя мама пришла, а ты же, скажи ведь, никуда не хотела уходить. Что мне – при родителях это все надо было рассказать? Это я, понимаешь, это я оказался совершенным дураком в этой ситуации, а не вы! Я был самый дурной и дурацкий дурак в этой истории. Мало того, что это я Лейсан обозвал, за что и получил, так еще и сам ни о чем не мог рассказать. Когда кассеты привозил, времени мало было, нам надо было на работу, я не успевал. А уж на равноденствии – тогда я понятия не имел, что ты, Лейсан, ничего не знаешь. Был уверен, что ты знаешь. Да, Лейсан, по тебе было ясно: ты знаешь всё про нашу январскую рыбалку. Раз пять на протяжении всего вечера ты делала намеки, что ты знаешь. Потом и сама пошутила, что да-да, «я всё знаю».

– Так это я думала, что про «дуб»…

(Я шутила, что всё знаю – это по школьной программе, что я даже отрывки из «Войны и мира» учила наизусть).

– Так и я думал, что это про «дуб», что ты меня с дубом сравниваешь, который во всем разочаровался. Что нет ни весны, ни счастья, и вот такой он я. Только такой дуб в этом состоянии и станет обзываться.

Так мне вчера и не удалось узнать, как меня обозвали и до какой степени я должна бы быть обижена. И насколько трудно или легко мне это простить. Но извинения уже приняла и как будто бы простила.