Убийственно красиво Джеймс Питер

– Рой, по крайней мере, мы добились, чтобы это не попало на первую полосу, – извиняющимся тоном сказал он, приподнимая брови, смахивавшие на парочку вот-вот готовых взлететь ворон.

«Чушь, – подумал Грейс, – нам просто повезло, что сейчас все перемывают косточки принцу Чарльзу и его избраннице Камилле». Таковы уж нынешние времена: заметка об обезглавленном трупе заняла всего несколько строчек на внутренних полосах ряда газет, в большинстве же об этом не упоминалось и вовсе. Зато в лежавшей перед Грейсом «Дейли мейл» такой «лакомый кусочек», как репортаж «Полицейская погоня в Сассексе уносит две жизни», раскатали на целых полполосы, как, впрочем, чуть ли не в каждой национальной газете.

– Ты сделал все, что мог, – успокоил его Грейс, в отличие от многих коллег понимавший всю важность связей с общественностью.

– Ты тоже здорово провел пресс-конференцию, – похвалил его Проточный Пруд. – Лучшее, что у нас есть сегодня, – это история с расчлененкой. Я назначил пресс-конференцию на два. Ты согласен?

– Да я всей этой своре готов глотки перерезать! – буркнул Грейс.

– Ты не мог бы дать мне что-нибудь для них заранее?

Грейс задумчиво покрутил туда-сюда крышечку бутылки.

– Отпечатки пальцев нигде не проходили. Ждем из лаборатории анализ ДНК, а тем временем проверяем список пропавших без вести.

– Будем говорить, что головы нет?

– Я не хочу, чтобы пока об этом кто-нибудь знал. Просто скажу им, что тело сильно обезображено и это затрудняет опознание.

– А мне-то казалось, что это я – спец вешать лапшу на уши.

– Ты оказался хорошим учителем, – улыбнулся Грейс.

Теперь брови Пондса походили на двух ворон в полете.

– Еще какие-нибудь зацепки есть?

– Брось, Дэннис. Сейчас ты говоришь как журналист.

– Я хочу кинуть им кость.

– Есть несколько возможных совпадений.

– Да, но я слышал, что, скорее всего, это девушка из Брайтона, какая-то стажерка юридического, разве не так?

– Где ты это услышал? – удивленно поинтересовался Грейс.

– Так, ходят слухи, – пожал плечами пиарщик.

– Что еще за слухи? Кто, черт возьми, тебе это выложил?

Пондс честными глазами уставился на детектива-супер-интенданта.

– Мне сегодня звонили уже три журналиста.

Грейс вспомнил вчерашний разговор с Гленном Брэнсоном по мобильнику, когда тот высказал предположение относительно личности покойной. Может быть, его кто-то прослушивает? Но это практически невозможно – новые телефоны снабжены скремблерами, шифрующими все переговоры. Со стуком поставив минералку на стол, Грейс сердито буркнул:

– Кто, мать их так, им разболтал? Дэннис, кем бы эта погибшая девушка ни оказалась, у нее есть семья. Может быть, муж или мать, может, отец, дети… и все они ее любили. Мы не можем позволить себе делать такие предположения вслух.

– Я знаю, Рой. Но и прессе мы лгать не можем.

Как обычно думая о Сэнди, Грейс сказал:

– Послушай, ты в состоянии уразуметь, что любой, у кого пропал без вести близкий человек, чья внешность хотя бы отдаленно напоминает убитую, не пропустит ни единой газеты или телепередачи, будет жадно ловить каждое слово, что скажут по радио? Мое дело – не внушать надежду, а ловить преступников.

Дэннис Пондс уже строчил в отрывном блокноте.

– Лучше не бывает! – возбужденно бросил он. – Отличная финальная фраза, просто бьет наповал! Я могу использовать это при подготовке пресс-релиза?

Несколько секунд Грейс молча смотрел на него. Типичный пиарщик – лишь бы «било наповал». Скорее всего, именно этого Пондс от него и добивался. Рой кивнул и посмотрел на часы, собираясь в оперативный отдел на планерку со своей бригадой. А затем надо на вскрытие, назначенное на десять.

Впрочем, существовала и еще одна причина, по которой ему так хотелось присутствовать на вскрытии. Это не имело никакого отношения к несчастной молодой женщине, чьи расчлененные останки теперь будет кромсать дальше еще и патологоанатом. Куда больше в морге его интересовала другая молодая женщина, с которой у него на сегодняшний вечер было назначено свидание.

Под горой бумаг у него на столе был припрятан «стильный» мужской журнал «FHM». Грейс надеялся выкроить сегодня утром хоть пару минут, чтобы пролистать его и присмотреть себе что-нибудь посовременнее. Гленн Брэнсон то и дело подшучивал над его одеждой, стрижкой, даже, черт побери, часами! Его верные старые «Сейко», подаренные Сэнди, сейчас и самому Рою казались слишком маленькими, слишком вчерашними, подавали о нем тревожные сигналы. Возможно, они даже неправильно показывали время.

Какого черта нужно выглядеть крутым? Стоит ли стараться, когда тебе почти сороковник? Но тут Грейс подумал о Клио Мори, и у него в животе все задрожало от возбуждения. И он понял: да, постараться стоило, да еще как!

Ему показалось, что Дэннис Пондс никогда не заткнется, но Грейс стоически терпел, зная, что сейчас ему, как никогда, нужна поддержка пиарщика. Кроме того, Пондс разболтал довольно много любопытного о главном констебле, замначальника полиции Элисон Воспер, а потом намекнул, что главный суперинтендант Гэри Уэстон, непосредственный шеф Грейса, похоже, больше интересуется скачками и собачьими бегами, чем работой, и люди начинают это замечать и обсуждать.

Независимо от того, соответствовало ли это истине, то, что амбициозный шеф Грейса позволил подмокнуть своей репутации, было хуже некуда. По старой дружбе он был обязан как-то его предупредить, но как? А кроме того – в чем Рой не хотел себе сознаваться, – порой он сам слегка завидовал образу жизни Гэри Уэстона, его любящей семье, умению по-нравиться людям, легкому, почти без усилий, продвижению по службе… Он вспомнил кем-то сказанные слова: «Каждый раз, когда мой друг добивается успехов, во мне что-то умирает». Как ни печально, это соответствовало действительности.

Наконец Дэннис Пондс убрался восвояси. Едва за ним захлопнулась дверь, Грейс схватил журнал и принялся быстро его листать. Буквально через несколько минут мрачное настроение вернулось. На двадцати страницах – двадцать различных моделей мужской одежды! И которая же из них поможет ему на свидании выглядеть современным и… крутым? А какая выставит на посмешище?

Есть только один способ это выяснить, с грустью подумал он, заранее готовясь к тому, что его ждет серьезная «потеря лица».

Выйдя из кабинета, Грейс оказался на территории «помощников руководителя», которую Элинор делила еще с тремя коллегами. Работавшие здесь четыре женщины «прикрывали спину» всем старшим офицерам управления, кроме Гэри Уэстона, имевшего собственную личную помощницу.

Одной из причин неприязни Грейса к этому зданию было полное единообразие во всем. То ли потому, что в управлении совсем недавно сделали ремонт, то ли потому, что оно находилось практически за чертой города, здесь все выглядело каким-то вылизанным и стерильным. Ни выбоин, ни царапин на стенах, сделанных хулиганами, ни потертых ковров, ни покрытых застарелым слоем никотина потолков, какие увидишь в большинстве полицейских участков, ни треснувших стекол в окнах, разбитых стульев и обшарпанных столов – всего того, что приобретается за долгие годы верной службы и придает зданию характер и почти жилой вид, хотя, честно говоря, не всегда приятный.

На столе у Элинор стояла изящная китайская вазочка с пышным букетиком фиалок, фото ее четверых детей (но, что любопытно, ни одного фото мужа), наполовину решенная головоломка «судоку», вырванная из газеты, и пластиковая коробка с ланчем. На спинке стула висел аккуратно сложенный кардиган.

При виде Грейса она подняла голову и, как всегда, нервно улыбнулась. После нескольких лет совместной работы она взяла в привычку автоматически делать несколько определенных вещей – в частности, «чистить» его деловой дневник, когда он руководил расследованием очередного тяжкого преступления.

Элинор вкратце доложила, что избавила его от присутствия на целых трех заседаниях: внутридисциплинарного комитета, Общебританской комиссии по нераскрытым делам и по поводу утверждения списка команды регби полиции Сассекса.

Затем ему на мобильный позвонила Эмили Гейлор из брайтонского судебного отдела, его куратор по процессу Суреша Хоссейна, уведомившая, что сегодня его присутствия в суде точно не потребуется. Хоссейн был местным домовладельцем, обвинявшимся в убийстве конкурента.

Подхватив кейс с тщательно спрятанным там журналом, Грейс прошествовал по застеленному зеленым ковром большому залу, где трудились рядовые сотрудники. Слева, за прозрачной стеной, располагался просторный кабинет главного детектива-суперинтенданта Гэри Уэстона. Было видно, как Гэри с деловым видом что-то диктует помощнице.

Дойдя до двери в конце коридора, Грейс поднес карточку-пропуск к серому глазу электронного замка «Интерфлекс» и, толкнув дверь, оказался в устланном серой ковровой дорожкой длинном тихом коридоре, где вкусно пахло свежей краской. Посреди большого, обитого красным фетром щита, озаглавленного «Операция «Лиссабон», красовалась фотография бородатого мужчины восточного типа в окружении нескольких сделанных с разных точек и помеченных красными кружками снимков расположенного у подножия высоких скал каменистого пляжа местного курорта Бичи-Хэд. На этом месте у основания утеса был обнаружен неопознанный мертвый мужчина. Поначалу его приняли за очередного самоубийцу, пока вскрытие не показало, что со скалы его столкнули уже мертвым.

Грейс миновал следственный отдел, где над раскрытием особо тяжких преступлений работали оперативники, а затем дверь слева с табличкой «Руководитель бригады» – его личный кабинет до раскрытия дела. Прямо напротив нее находилась еще одна, озаглавленная «Оперативный штаб № 1», куда он и вошел.

Оперативные штабы № 1 и №2 являли собой нервные центры, куда стекалась вся информация обо всех достижениях и неудачах. Несмотря на то что матовые стекла окон располагались слишком высоко и сквозь них ничего не было видно, зал со свежевыкрашенными белыми стенами казался просторным и хорошо освещенным. Он, словно электростанция в миниатюре, излучал положительную энергию, и это была любимая комната Грейса во всем управлении. В других же здешних помещениях Рой начинал скучать по шумной атмосфере дежурок полицейского участка, где, можно сказать, и вырос.

Оперативный штаб был оформлен в футуристическом стиле – с тем же успехом здесь мог бы располагаться Центр управления полетами НАСА в Хьюстоне. L-образной формы комната делилась на три секции, в каждой из которых хватало места для длинного овального стола, где могли легко разместиться восемь человек, и массивные белые стенды с надписями «Операция «Баклан», «Операция «Лиссабон» и «Операция «Сугроб». Все стенды сплошь покрывали фотографии с места преступления и диаграммы, показывающие, как продвигается следствие. Теперь здесь появился еще один, поставленный лишь вчера днем: «Соловей». Название для операции было выбрано наугад компьютером управления полиции графства для расследования дела об обезглавленной девушке.

В отличие от остальных кабинетов полицейского управления, здесь ни на столах, ни на стенах не было ничего личного: ни семейных фотографий, ни постеров футбольных команд, ни объявлений о предстоящих спортивных матчах, ни карикатур. Решительно все предметы в зале, не считая мебели и оборудования, имели самое непосредственное отношение к текущему делу. Здесь даже не стоял привычный гомон шутливых перебранок – только тишина, свидетельствовавшая о полной сосредоточенности, негромкое жужжание телефонов и шелест листков бумаги, выползающих из деловито гудящих лазерных принтеров.

Каждой из бригад придавались как минимум офис-менеджер (обычно сержант или инспектор), системный оператор, следивший за работой оборудования, аналитик, координатор и наборщик. Грейс знал большинство этих людей, но все они были слишком заняты, чтобы отрывать их от дела ради обмена приветствиями.

Когда он направился к своей бригаде, никто даже не поднял головы, кроме детектива-сержанта Гленна Брэнсона, чернокожего верзилы под два метра ростом, с лысой, как метеорит, головой, дружески махнувшего ему рукой. Как обычно, он был облачен в один из своих любимых кричащих костюмов – на сей раз это был коричневый в меловую полоску, делающий его похожим больше на процветающего наркоторговца, чем на полицейского. Наряд дополняли белая рубашка со стоячим воротничком и галстук, выглядевший так, будто его разрисовывал шимпанзе-дальтоник, накурившийся крэка.

– Привет, старичок! – окликнул он Грейса голосом достаточно громким, чтобы заставить всех присутствующих на мгновение вскинуться.

Рой Грейс с легкой улыбкой оглядел свою бригаду. Большую часть этой восьмерки он утащил за собой, едва успев раскрыть последнее дело. Это означало, что у людей практически не было времени передохнуть, но вместе они являли собой отличную команду, и Грейсу очень не хотелось ее дробить.

Самой старшей по званию была детектив-сержант Белла Мой с жизнерадостным личиком под шапкой выкрашенных хной волос, в данный момент сосредоточенно печатавшая на компьютере. Возле клавиатуры, как всегда, стояла открытая коробочка конфет – на сей раз «Мальтесерз». Каждые несколько секунд правая рука Беллы, словно некое существо, живущее отдельной жизнью, отрывалась от клавиш, чтобы достать шоколадку и отправить ее в рот. Эта стройная женщина ела больше всех, кого Грейс когда-либо знал.

Рядом с ней сидел детектив-констебль Ник Николл – длинный как жердь парень лет тридцати с короткой стрижкой, на редкость добросовестный детектив и стремительный футбольный нападающий. Грейс постоянно уговаривал его заняться регби, считая, что он отлично подойдет для полицейской команды, президентом которой его пригласили стать будущей осенью.

Напротив него, перелистывая толстую пачку компьютерных распечаток, располагалась детектив-сержант Эмма Джейн Бутвуд, присоединившаяся к бригаде лишь во время последнего расследования. Симпатичная молодая женщина с длинными светлыми волосами и прекрасной фигурой, которую Грейс поначалу счел не слишком ценным кадром, Эмма Джейн быстро показала себя полезным приобретением, и он чувствовал, что, если она останется в полиции, ее ждет прекрасное будущее.

– Послушай, – обратился к нему Брэнсон, – пожалуй, вчера я дал маху. У меня новое предчувствие. Как мне убедить тебя, что оно верно? Тереза Уоллингтон.

– Кто это? – спросил Грейс.

– Девушка из Писхейвена. Помолвлена. Прошлой ночью не вернулась с девичника перед помолвкой.

От слов Брэнсона у Грейса все похолодело в душе.

– Рассказывай.

– Я говорил с ее женихом. Самым что ни на есть настоящим.

– Ну не знаю, – нерешительно покачал головой Грейс.

Интуиция подсказывала ему, что делать какие-либо выводы слишком рано, но гасить энтузиазм Гленна Брэнсона очень не хотелось. Подойдя к стенду, он еще раз внимательно вгляделся в напечатанные в срочном порядке по его приказу фотографии места преступления: крупный план отрубленной руки, изуродованный торс под черным пластиковым покрывалом…

– Поверь мне, Рой.

– Поверить? – переспросил Грейс, не отрывая глаз от снимков.

– Ну вот, опять ты за старое! – недовольно буркнул Брэнсон.

– За какое еще старое? – удивленно переспросил Грейс.

– То, что ты всегда со мной проделываешь, старичок. Отвечаешь вопросом на вопрос.

– Это потому, что мне всегда непонятно, что за чертовщину ты несешь!

– Ни фига себе!

– Скольких пропавших без вести женщин из нашего списка ты еще не исключил?

– Со вчерашнего дня – ни одной. Их по-прежнему пятеро, все – из Брайтона. Конечно, если брать всю страну, будет куда больше.

– Из лаборатории никаких новостей по ДНК? – спросил Грейс.

– Сегодня к шести они надеются окончательно выяснить, есть ли жертва в их базе данных, – вмешалась детектив Бутвуд.

Грейс посмотрел на часы. До морга добираться пятнадцать минут. Он быстро прикинул в уме. Согласно предположениям Фрейзера Теобальда, высказанным вчера на рапсовом поле, женщина умерла менее двадцати четырех часов назад. В том, что кто-то на денек отправляется в «самоволку», нет ничего необычного. Но двухдневное отсутствие уже начинает вызывать легкое беспокойство среди друзей, родственников и коллег по работе. Стало быть, сегодня вполне реально оставить в списке лишь тех, кто с наибольшей вероятностью может оказаться жертвой.

– У нас есть гипсовые отливки следов? – спросил Грейс Ника Николла.

– В работе.

– Мне не нужно «в работе», – чуть напряженно сказал Грейс. – Сегодня утром на планерке я говорил, что хочу, чтобы двое офицеров со слепками с утра начали обход всех магазинов одежды в этом районе и проверили, нет ли совпадений. Не исключено, что для такого дела некто специально мог разжиться подходящей обувкой. В этом случае покупателя могла заснять камера видеонаблюдения. Вряд ли в том районе много магазинов, торгующих сапогами. И попрошу, чтобы отчет был у меня на столе к началу шестичасовой оперативки.

Сержант Николл тотчас же схватил телефонную трубку.

– Заметь, она уже второй день не дает о себе знать, – не отставал от шефа Брэнсон.

– Кто? – рассеянно спросил Грейс.

– Тереза Уоллингтон. Она живет с женихом. Так чего ради ей куда-то деваться?

– А другие четверо из списка?

– Никто из них сегодня тоже не объявлялся, – нехотя признал Гленн.

Несмотря на то что Брэнсону уже исполнилось тридцать один год, в полиции он прослужил всего шесть лет, поначалу выбрав не слишком соответствующую его натуре работу вышибалы в ночном клубе.

Он очень нравился Грейсу: был умен и старателен, а кроме того, у него часто возникали удивительные предчувствия. Подобные предчувствия очень важны в полицейской работе, но у них есть и оборотная сторона – порой они приводят детектива к скоропалительным выводам, после чего он неосознанно начинает собирать улики, подстраивая их под свою версию. Так что время от времени Грейсу приходилось сдерживать энтузиазм Брэнсона ради его же собственного блага.

Однако в данный момент Брэнсон требовался Грейсу не только ради его предчувствий и отнюдь не в стенах оперативного штаба.

– Не желаешь прокатиться со мной в морг?

Брэнсон уставился на него, насмешливо приподняв брови.

– Черт возьми, старичок, так это там у тебя проходят все свидания?

Грейс усмехнулся. Брэнсон был куда ближе к истине, чем мог бы предположить.

Том Брайс сидел в офисе Рона Спэкса – длинной и узкой комнатке на первом этаже маленького административного здания в заводском районе рядом с аэропортом Хитроу – настолько «рядом», что заходящий на посадку лайнер, казалось, вот-вот влетит прямо в окно и приземлится на столе. Однако им повезло – завывая двигателями и выпустив закрылки и шасси, самолет, словно тень огромной акулы, промелькнул чуть ли не в нескольких дюймах над крышей.

Выглядел офис весьма жалко: оклеенные коричневой тканью «под замшу» стены, увешанные постерами в рамках с рекламой научно-фантастических фильмов и «хорроров», бронзовый стол мест на двадцать, словно похищенный из тибетского храма, и крайне неудобные стулья с высокой прямой спинкой, несомненно выбранные с таким расчетом, чтобы посетители долго не засиживались.

Бывший рок-промоутер Рон Спэкс, шестидесятилетний астматик, оставался одним из давних клиентов Тома. Голову его отнюдь не украшал парик-нашлепка, надетый набекрень, а зубы на морщинистой физиономии сияли слишком безупречной белизной, чтобы быть настоящими. Сидя напротив Тома, Спэкс, одетый в заношенную майку с изображением группы «Грейтфул Дэд», джинсы и сандалии, листал каталог «Брайс-Райт» и каждые несколько минут, наткнувшись на что-нибудь интересное, бормотал себе под нос «угу» и «ага».

Том прихлебывал кофе из крошечной чашечки и терпеливо ждал. «Грэвитрэйн дистрибьютинг» была одним из крупнейших распространителей DVD в стране. Золотой медальон на шее, перстни на пальцах, черный «Феррари» на стоянке снаружи – все говорило о процветании Рона Спэкса.

Впрочем, он и сам уже несколько раз хвастал перед Томом, как начинал с лотка на Портобелло-Роуд, толкая подержанные DVD, когда еще мало кто знал, что это такое. На самом деле Том подозревал, что подобную империю вряд ли можно было построить лишь на торговле пиратской продукцией, но его финансовое положение не позволяло слишком строго судить о моральных принципах клиентов. В прошлом Спэкс всегда делал крупные заказы и платил без задержки.

– Угу… – задумчиво промычал он. – Видишь ли, Том, мои клиенты не желают шиковать. У тебя в этом году нет ничего новенького?

– Подставки для пивных кружек в виде компакт-дисков – кажется, страница сорок два. Мы вам можем нашлепать их целую кучу.

– Ага… – пробурчал Спэкс, найдя нужную страницу, причем уже далеко не столь уверенно. – Угу… И во сколько обойдется стотысячный тираж – только хорошо бы не больше фунта за штуку, а?

Без компьютера Том растерялся. Ноутбук остался в офисе, вновь вверенный заботам Криса Уэбба. В нем было все, в том числе и прайс-лист на все его услуги, а без него он даже боялся прикинуть, на какие скидки сможет пойти, особенно учитывая размеры заказа.

– Я вам все пришлю. Сегодня же, по электронной почте.

– Но не выше фунта, угу? – проворчал Спэкс, открывая банку кока-колы. – Сдается мне, семьдесят пенсов – куда ближе к делу.

В этот момент в кармане у Тома зазвонил мобильник. Глянув на определитель, он увидел, что это Келли, и нажал на кнопку режима ожидания.

Цена в семьдесят пенсов за диск была абсолютно невозможной, это он знал наверняка – они и так обошлись бы ему дороже, но он решил не говорить об этом Спэксу сейчас.

– С моей точки зрения, это несколько маловато, – тактично возразил он.

– Ага… вот что… Меня интересует кое-что еще. Речь идет о двадцати пяти золотых «Ролексах».

– Золотых «Ролексах»? Настоящих?

– Я до дрянных подделок не опускаюсь. Разумеется, настоящих. Мне нужно, чтобы на них был отштампован логотип, и срочно. К середине следующей недели. Можешь назвать цену?

Том постарался не выдать удивления, особенно после заявления Спэкса, что шиковать тот не намерен. А теперь вдруг заговорил о часах стоимостью в тысячи. Тут телефон зазвонил снова.

Это снова была Келли, что обеспокоило Тома: обычно она просто присылала эсэмэску. Может быть, кто-то из ребят заболел?

– Вы не против, если я отвечу? – обратился он к Спэксу. – Это моя жена.

– Та, которой надо повиноваться, следует отвечать. Модель «Ойстер» – это классический «Ролекс», так ведь?

Том, знавший о классических «Ролексах» примерно столько же, сколько о разведении цыплят в Андах, кивнул.

– Да, несомненно. – Он поднес телефон к уху. – Привет, дорогая.

Голос Келли звучал странно и как-то растерянно.

– Том, прости за беспокойство, но только что был звонок, который… меня напугал.

Встав и отойдя от Спэкса, Том заговорил потише:

– Дорогая, что случилось? Расскажи мне.

– Я ходила в парикмахерскую сделать маникюр. А через пять минут после возвращения кто-то позвонил. Мужской голос спросил, не я ли миссис Брайс, и я… ответила «да». Тогда он уточнил – Келли Брайс? Я вновь ответила, что да. И он положил трубку.

Снаружи стоял промозглый дождливый день, от кондиционера в комнате было совсем зябко, и тем не менее неожиданно Тома бросило в жар, а сердце словно стиснули жесткие ледяные пальцы.

Вчерашняя угроза, мелькнувшая у него перед глазами за те ничтожные секунды перед тем, как память его компьютера снова стерли? Неужели этот звонок как-то связан с посланием, полученным по электронной почте?

«Если вы сообщите полиции о том, что видели, или попытаетесь проникнуть на сайт еще раз, то же, что случилось с вашим компьютером, произойдет с вашей женой Келли, сыном Максом и дочерью Джессикой».

И это при том, что он даже не пытался связаться с полицией или снова заходить на этот проклятый сайт!

Том постарался придумать другое объяснение:

– А ты не пыталась ему перезвонить? Один-четыре-семь-один?

– Да. Сказали, что номер не определился.

– Дорогая, где ты сейчас?

– Дома.

Том посмотрел на часы и увидел, что рука дрожит. Было всего лишь начало первого.

– Послушай, скорее всего, это просто какая-то чепуха, наверное, обычная ошибка. Я даже не знаю. Может быть, проверка службы доставки заказов по eBay или что-нибудь в этом роде? Тут может быть масса причин. – Он старался, чтобы его голос звучал спокойно и уверенно, но сам даже не пытался поверить в сказанное. Перед его мысленным взором стояла лишь та самая комната, где прекрасную длинноволосую молодую женщину кромсал ножом незнакомец в черном. – Я сейчас на деловой встрече. Перезвоню сразу, как только смогу.

– Я люблю тебя, – всхлипнула Келли.

Быстро глянув на Спэкса, вновь уткнувшегося в каталог, Том сказал:

– А я – тебя. Освобожусь через пять минут, самое большее – через десять.

– Женщины! – сочувственно произнес Спэкс, когда Том дал отбой. А когда тот кивнул, фыркнул: – Всегда своего добьются.

– Это уж точно, – согласился Том.

– Да, так вот: насчет этих «Ролексов». Мне нужны расценки на двадцать пять мужских золотых часов «Ролекс» с маленькой гравировкой. Срок исполнения – конец следующей недели.

В этот момент Том настолько волновался за Келли, что подумать о потенциальной стоимости заказа ему даже не пришло в голову.

– Гравировка? Какого типа?

– Микроточка. Совсем крошечная.

– Не беспокойтесь, я все выясню и тут же вам сообщу. И предоставлю максимальную скидку.

– Да уж будь любезен!

Стиль вождения Гленна Брэнсона всегда приводил Грейса в замешательство, но после того, как тот окончил курсы экстремального вождения для полицейских, как того требовали условия перевода в уголовную полицию, стал просто пугать до ужаса. Хуже того, коллега всегда настраивал магнитолу на какую-нибудь радиостанцию, передающую рэп, и врубал ее с такой громкостью, что Грейсу казалось: не иначе как его голову засунули в кофемолку.

Пройденные курсы позволяли выпускникам участвовать в погонях на высоких скоростях, а потому, дабы блеснуть мастерством, Брэнсон выбрал единственную автостраду, где можно было без особого труда разогнаться по-настоящему. Это был прямой, как хребтина, отрезок двухполосного шоссе в полторы мили, тянувшийся на открытой сельской местности Даунленда от промзоны, где располагалось управление полиции, до центра Брайтона.

Он смахивал на трек для автогонок. Грейс видел дорогу на милю вперед: два плавных поворота, прямой участок, затем – крутой правый поворот, а еще через полмили – крутой левый поворот, где всего неделю назад произошла очередная авария со смертельным исходом. Рой посмотрел на мчавшийся им навстречу грузовик и покосился на Брэнсона в робкой надежде, что коллега понимает: скорее всего, они окажутся у головоломного правого поворота одновременно с этой махиной. Однако тот полностью сосредоточился на извилистом левом повороте, к которому они неумолимо приближались.

Стрелка спидометра показывала запрещенные девяносто пять миль в час и продолжала ползти вверх. Капельки дождя расплющивались о ветровое стекло.

– Секи, старичок! – проорал Брэнсон, перекрывая дикие вопли Джея-Зи[9]. – Когда прижимаешься к разделительной, весь поворот – как на ладони, и можно срезать по прямой! Совсем как в «Формуле-один»!

Когда Брэнсон «срезал по прямой», Грейс лишь присвистнул сквозь зубы. Машина опасно раскачивалась. Его рубашка начала липнуть к телу.

Грузовик приближался.

Грейс проверил ремень безопасности и глянул на спидометр. Теперь полицейская «Вектра» без опознавательных знаков делала сто десять миль в час. До поворота, резко нырявшего вправо почти под прямым углом, оставалось всего несколько сотен ярдов. Грейс хотел поинтересоваться у Гленна, не собирается ли тот слегка притормозить, но побоялся, что сейчас любой разговор лишь отвлечет лихого водителя. На пологом холмике слева от дороги Грейс заметил двоих мужчин с тележками для гольфа.

Перед глазами встала жуткая картина: что, если свои последние мгновения на земле он проведет в виде отбивной котлеты в кузове полицейского аварийного «Воксхолла», провонявшего гамбургерами, табаком и застарелым потом, после того как его вытащат сквозь разбитое ветровое стекло два старых пердуна в костюмчиках для гольфа под матерные вопли какого-то наглого рэпера, о котором он и слыхом не слыхивал.

– Так вот, насчет моего предчувствия, – сказал Брэнсон, «срезая по прямой» и в то же время задумчиво разглядывая передний бампер грузовика всего в сотне ярдов впереди.

Грейс обеими руками вцепился в обивку сиденья.

Нарушая все законы физики, «Вектра» каким-то чудом вписывалась в поворот, продолжавший уходить вправо. Теперь впереди оставалось всего одно опасное место, после чего они должны были оказаться в зоне с ограничением скорости до сорока миль в час, когда можно будет вздохнуть спокойно.

– Я весь превратился в слух. В большие уши.

– Я слышу, как колотится твое сердце, – ухмыльнулся Брэнсон.

– Мне еще повезло, что оно вообще бьется. – Грейс приглушил магнитолу, и Брэнсон машинально сбросил скорость.

– Тереза Уоллингтон живет с женихом. Они планировали отметить помолвку в ресторане «Аль-Дуомо» во вторник вечером – в будни, поскольку он работает по скользящему графику. Пригласили родственников и друзей со всей страны.

Грейс промолчал, чувствуя, что, хотя теперь они и находятся в «спокойных водах» сорокамильной зоны, опасность еще не миновала. Пока Брэнсон излагал свою версию, одно-временно вертя ручку настройки магнитолы, «Вектра» продолжала лететь стрелой прямо навстречу приближающемуся автобусу. Грейс в панике уже собрался было схватиться за руль, но Брэнсон, казалось бы только что заметивший автобус, неторопливо свернул на левую полосу.

– И тут вдруг она не появляется, – продолжил он. – Ни телефонных звонков, ни записки.

– И что же? Думаешь, ее пришил жених?

– Я его вызвал на сегодня. Мне кажется, если его как следует помариновать в боксе, что-нибудь да выяснится.

«Боксом» в управлении называли небольшую комнату для допросов, которая просматривалась из соседней с помощью видеокамеры и служила главным образом для снятия показаний с так называемых «податливых» свидетелей. Снимая их на пленку, детективы могли спокойно изучать их мимику и жесты, что позволяло составить общее представление о личности подозреваемого. Именно там Грейс предпочитал проводить первый допрос человека, который мог оказаться наиболее вероятным преступником, причем вовсе не обязательно мужа или любовника жертвы.

Человеку куда проще расслабиться и сболтнуть что-то лишнее, сидя в удобном красном кресле, нежели на жестком стуле с прямой спинкой в обшарпанном полицейском участке. В некоторых случаях пленку следует как можно быстрее передать для анализа психологу: на телеэкране «язык тела» гораздо красноречивее.

– Стало быть, от юристки-стажерки ты отказался? – насмешливо прищурился Грейс. – А я-то думал, ты на нее запал всерьез.

– Я поговорил с ее лучшей подругой. По ее словам, такое случалось и раньше – она без всяких объяснений исчезала на пару дней. С той единственной разницей, что никогда не прогуливала работу.

– То есть барышня со странностями?

– Похоже на то, – кивнул Брэнсон, вновь начиная крутить ручку настройки.

Интересно, подумал Грейс, заметил ли тот, что идущие впереди машины сбавляют скорость перед красным светофором – учитывая, что их «Вектра» довольно быстро приближается к заднему бамперу мусоровоза? На сей раз он решил кое-что предпринять.

– ГЛЕНН!!!

Брэнсон послушно вдавил в пол педаль тормоза, и сзади тотчас же послышался пронзительный визг шин. Обернувшись, Грейс увидел, что в нескольких дюймах от них едва ползет маленькая красная машинка.

– Чем ты занимался на этих чертовых курсах? – ядовито осведомился он. – Или уже забыл? Или там выдают инструкции, написанные по Брайлю?

– Отвали, – хмыкнул Брэнсон. – Знаешь что, ты не пассажир, а какой-то зануда. Тебя надо сажать на заднее сиденье.

Грейсу подумалось, что на заднем сиденье он и впрямь чувствовал бы себя куда спокойнее.

Брэнсон вновь завел заглохший мотор.

– Помнишь начало «Ограбления по-итальянски», где он въезжает на своем «Феррари» в туннель и – бум?!

– В римейке?

– Нет, дурила, это все чушь. В оригинале. С Майклом Кейном.

– Я помню автобус в конце фильма. Висит на краю обрыва. То, как ты водишь, мне сразу это напомнило.

– Ну конечно! Сам-то ты водишь как старуха.

Грейс достал из кейса журнал «FHM».

– Ты не мог бы на секунду притормозить? Мне нужен твой совет.

Дождавшись зеленого сигнала, Брэнсон проехал еще не-много и притормозил у автобусной остановки. Грейс молча протянул ему журнал.

Пролистав несколько страниц, Брэнсон окинул его странным взглядом:

– Ты, никак, решил податься в голубые? Или что?

– У меня свидание.

– С кем-нибудь из них?

– Очень умно. Сегодня у меня свидание, причем серьезное. Ты же у нас гуру Сассекской полиции по части моды. Ну так вот, мне нужен твой совет.

Некоторое время Брэнсон рассматривал фотографии манекенщиков.

– Я уже говорил: тебе надо что-то сделать с прической.

– Тебе легко говорить – у тебя вообще нет волос.

– Я брею голову, чтобы смотреться круто.

– Какой из меня крутой?

– Я уже рассказывал тебе, что знаю классного стилиста. Ян Хэббин в «Точке». Тебе надо чего-нибудь посвежее: например, на висках – покороче, а на макушке – подлиннее. И смазать гелем.

– К восьми вечера я все равно ничего отрастить не успею. Зато у меня хватит времени что-нибудь прикупить.

Неожиданно Брэнсон тепло улыбнулся другу.

– Стало быть, у тебя это серьезно! Самая настоящая свиданка? Чертовски рад за тебя. – Он стиснул Рою плечо. – Слава богу, ты снова решил начать жить. И кто она? Я ее знаю?

– Может быть. – Реакция друга глубоко тронула Грейса.

– Кончай темнить. Так кто она? Случайно, не эта ваша Эмма Джейн? Годится!