Если бы не генералы! Мухин Юрий

Предисловие

О причинах

История очень двойственна уже хотя бы потому, что интересоваться ею можно по двум причинам.

Во-первых, это жизнь людей, а жизнь очень многих людей в нашей истории была во много раз интереснее, нежели «жизнь» литературных персонажей, отсосанная из пальца каким-нибудь писателем или сценаристом. Ведь эти таланты, за редким исключением, люди очень убогие и, по существу, не в состоянии описать ничего, чего они сами не делали. А в жизни они единственно что делали, это кушали, какали, сношались, развлекались и всячески избегали любых опасностей для жизни и кармана. Вот и литературные герои являются копиями их авторов и редко занимаются чем-либо еще, кроме вышеописанного перечня. Читать это или смотреть на экране какое-то время может быть интересным, но затем умному человеку это развлечение начинает надоедать – он начинает понимать, что этим занятием бессмысленно убивает время своей и так не очень долгой жизни в этом мире. И все равно, даже с точки зрения того, как бы скоротать время до сна, знакомство с реальными персонажами истории является более увлекательным развлечением, нежели с литературным героем, пусть даже и талантливо описанным. А ведь кроме жизни людей есть еще и история техники, общественная жизнь и многое другое. Это первая причина, по которой можно изучать историю.

Во-вторых. Наши предки в своей жизни добивались, как и мы порой, успехов, а порою их постигали неудачи и поражения, пусть и не такие, какие постигают нас, но тоже тяжелые и болезненные. Поскольку мы и сегодня нуждаемся в победах, поскольку нам и сегодня желательно избегать поражений, то нам, ныне живущим, очень важно знать, как это сделать. Да, мы можем сами проанализировать свою собственную ситуацию и найти пути, как из нее выпутаться, более того, мы и обязаны это делать сами. Но любой поиск решений – это перебор либо уже опробованных в истории вариантов, либо тех, которые дает нам наша фантазия. Однако даже для самой богатой фантазии нужны кирпичики для строительства вариантов, а такими наиболее подходящими кирпичиками опять-таки являются элементы исторического опыта. Короче, историю надо изучать, чтобы лучше жить сегодня. По-моему, Бисмарк очень неглупо заметил: «Только дураки учатся на своем опыте. Умные учатся на чужом». История – это и есть чужой опыт, на котором следует учиться умному человеку, и если вы историей не интересуетесь, то вы дурак, и дурак не потому, что так Бисмарк сказал (поскольку сказанное Бисмарком это не только его опыт, это логика), а потому, что вы по жизни дурак. Вы, конечно, с тем, что вы дурак, не согласитесь, не понимая, что своим несогласием только подтвердите мысль Бисмарка.

Следует добавить, что в изучении истории есть большая трудность – ложь. Лгут многие. Профессиональные историки, то есть те, кому правительство платит деньги, лгут за деньги, и мы с такими историками в книге столкнемся. Люди недалекие лгут в силу того, что не способны понять исторические события. Мемуаристы лгут, чтобы оправдать или приукрасить себя. Использовать эту ложь на пользу сегодняшнему дню просто глупо, вы же понимаете, что по неправильному маршруту к месту назначения не доберешься. Что же делать, как из-под этой лжи выудить правду?

Прием, по сути, один – сопоставление и логика. То есть нужно по рассматриваемому событию рассмотреть как можно больше фактов, а затем, руководствуясь логикой, найти наименее противоречивый вариант, который, скорее всего, и будет истиной. Напомню, что логика – это такой способ мышления, который позволяет при правильных исходных данных предсказать правильный результат. Абстрактный пример.

Исходные данные. Трое бойцов, даже средней силы, всегда побьют одного сильного, если будут действовать вместе, одновременно и по одному плану. Сильный, если сможет встретиться со всеми тремя по отдельности, когда они не действуют по одному плану, побьет всех троих по очереди. Действие по одному плану обеспечивается единым командованием. Это точные исходные данные? Да, точные.

Теперь пример использования логики. Если численно большую армию в момент боя трусливо бросит командующий и вся армия перестанет действовать совместно по одному плану, то победит она сильного противника или потерпит поражение? Думаю, что мы предскажем правильный результат, если будем утверждать, что такая армия потерпит поражение, поскольку это наиболее вероятно в случае пусть и меньшей численности, но сильного врага. Такое предсказание и будет тем, что называют логичным. Обратное утверждение не подтвердится опытом, даже бытовым, а посему – нелогично. А использовать нелогичные утверждения можно только для того, чтобы кого-то обмануть, пусть даже и самого себя.

Уже 10 лет я главный редактор газеты «Дуэль», и эта книга была написана следующим образом.

Газета «Дуэль» – это газета борьбы общественных идей для тех, кто любит думать. На первый взгляд такое назначение газеты звучит претенциозно, но дело в том, что подавляющее большинство людей думать не любит и не умеет. Они запоминают иногда огромный объем порою лживых, порою вопиюще нелогичных фактов и готовых выводов к этим фактам, а при случае вспоминают эти выводы, оглашают их и пребывают в глубокой уверенности, что это и есть то, что называют «думать».

Наша газета не для этих всезнаек. Она для тех, кто любит сам сделать вывод на основе собственного анализа фактов. Поэтому мы даем в газете материалы с самыми различными, желательно противоположными выводами. Противоположность выводов обесценивает их, читатель не знает, какой из них запомнить, и вынужден даваемые факты анализировать сам, приходя к собственному выводу либо присоединяясь к наиболее убедительному.

Почти 10 лет назад у нас возникла дискуссия, которая постепенно разрослась до обсуждения причин поражений Красной Армии в начальный период войны, и эта дискуссия получилась. Начало ей положило мое обращение к читателям в «Дуэли» № 14 за 1996 г. В статье «В дерьме Россия. Думать надо» я предложил читателям помимо других тем обсудить и эту. Обосновал я это следующим: «В войне побеждают не армии, а государства. Армии лишь уничтожают войска противоборствующей стороны.

Государство, способное победить любого противника, является лучшим гарантом мирной жизни своих граждан.

Объектом нападения всегда является слабый или тот, кого считают слабым. Работает старый римский принцип: хочешь мира – готовься к войне. Готовое к войне государство охладит любую горячую голову.

Готовое к войне государство – это готовое к Победе в войне государство. Это государство, в котором максимально устранены все причины, ведущие к поражению, а обстоятельства, являющиеся причинами победы, усилены до нужной величины.

Надо ли доказывать, что всю эту работу необходимо делать в мирное время? Именно для того, чтобы это мирное время сохранить?

Мы начинаем работу, в которой будем последовательно разбирать все причины, приведшие к Победе в Великой Отечественной войне, и все причины, приведшие к поражениям на начальном ее этапе.

Читатель воскликнет – да сколько же можно? Уже все причины давно исследовали и описали – от того, как Сталин прятался под кроватью при известии о начале войны, до того, что перед войной НКВД уничтожило 50 тысяч самых лучших офицеров и 60 млн. советских граждан в придачу. И кто только этим не занимался – от подлого (выдающегося?) предателя Резуна (Суворова), до не менее подлого (выдающегося?) генерал-полковника Волкогонова.

Хорошо! Все уже описано. Но значит ли это, что мы хотя бы чему-то научились?

Скажем, мы будем разбирать такую тему. Трижды герои Советского Союза летчики-истребители А. Покрышкин и И. Кожедуб сбили 59 и 62 немецких самолета соответственно. А 20-летний немецкий летчик Эрих Хартман, попав на фронт в ноябре 1942 года, до конца войны сбил 352 в основном советских самолета! Почему? Наши люди менее мужественны? Но еще в ноябре 1941 года, командующий 2-й немецкой танковой армией Хейнц Гудериан, докладывая в Берлин оценку русских вооруженных сил, писал: «Примечательным является все время проявляющийся наступательный порыв авиации, хотя в настоящее время она и уступает германской авиации в количественном и качественном отношении».

А может, у нас руки не оттуда растут и мы не способны быть летчиками? Но вот штрихи из биографии немецкого аса Вальтера Новотны, «сбившего» за войну 258 самолетов, из которых 250 – советские (более чем 4 авиационных полка). Но вот в 1941 году его «мессершмитт» Bf-109E-7 был сбит над Балтикой советским И-16 (Новотны 65 часов провел на плоту, но спасся), а ведь истребитель Поликарпова И-16 имел скорость чуть ли не на 100 км/час ниже, чем у «мессера». Мы не знаем, кто сидел за штурвалом того И-16, но, судя по этому бою, наш летчик тоже кое-что умел!

Так в чем же дело? А не в том ли, что наши летчики в ходе войны, перед тем как встретиться с немецкими летчиками в бою, имели 10–20 часов учебного налета? А мать Хартмана была владелицей авиаклуба, и он начал летать чуть ли не с пеленок. А немецкий ас В. Батц, сбивший 237 самолетов, имел перед первым боем учебный налет 5240 часов! Кожедуб, Покрышкин и другие сбивали немецких асов: Г. Баркхорн (301 победа) был сбит 9 раз; Х. Бер (216 побед) – 18 раз; Э. Хартман – дважды. Почему они при этом не дохли – это второй вопрос. А немецкие асы сбивали наших необученных мальчишек.

А можно ли сказать, что этот эпизод истории Великой Отечественной войны нас чему-либо научил? В период перестройки мы своими руками, хвастаясь перед Западом, как макака голым задом, уничтожили десятки тысяч единиц танков, самолетов, другой боевой техники.

А почему мы не пустили эту технику на обучение своей армии? Я, танкист, был офицером запаса и при этом ни разу не стрелял из танковой пушки штатным (боевым) снарядом, практическим снарядом не стрелял! Танк прошел всего 9 км. Говорили – дорого! А уничтожить столько техники – дешево? А ведь по мобилизационной раскладке мне полагалось уже через три недели вести свой взвод в бой. Против кого? Против американских «Абрамсов», экипажи которых в ходе учебной подготовки делают 1400 боевых выстрелов из пушки? Чтобы американские танкисты потом хвастались, сколько они наших танков сожгли?!

Так что у нас есть обоснованное сомнение в том, что история войны нас чему-то научила. И именно поэтому мы начнем изучение причин побед и поражений в войне. Не для вящей славы нашей Родины (прославят ее и без нас) и не для унижения ее (и таких мерзавцев сейчас хоть пруд пруди), а для того, чтобы у истории чему-нибудь научиться, приобрести что-либо полезное для сегодняшнего дня. Мы представляем читателям план работы, исходя из своих представлений о причинах побед и поражений. Мы будем обязаны читателям, если они примут участие в правках самого плана, и очень надеемся, что они примут участие в его осуществлении, то есть в обдумывании конкретных причин, обеспечении выводов примерами и фактами.

Итак, мы полагаем, что Победу в войне одержит государство, которое в мирное время заботится о том, чтобы иметь:

1. Сильную армию.

2. Надежных союзников.

3. Высокий морально-патриотический уровень народа.

Но, главное, есть причина с номером «0» – государство должно иметь правительство, понимающее, что для обеспечения мира своего народа три перечисленных выше составляющих государство должно иметь. Это уж, как говорится, само собой.

Для создания сильной армии государство в мирное время должно позаботиться, чтобы:

1.1. Развитие экономики дало возможность оторвать от сферы производства необходимое для армии количество людей.

1.2. Научить этих людей науке и искусству уничтожать войска противника.

1.3. Оснастить их современным оружием и боевой техникой.

Для создания надежных союзников необходимо в мирное время:

2.1. Заботиться о своих союзниках и помогать им, укрепляя дружбу.

2.2. Вызывать ссоры и напряжение в стане союзников противника.

Для создания высокого морально-патриотического уровня в мирное время необходимо:

3.1. Создать в стране общественное мнение о службе Родине как о высшем предназначении человека, как о цели его жизни.

3.2. Не желающих служить Родине перевести в разряд изгоев.

3.3. Чтить и возвеличивать героев на службе Родине, при их недостатке – создавать героев искусственно.

Короче, ООН, мирные договоры со всеми странами и прочее – это очень хорошо. Но если к этому добавить и государство, способное победить в войне, то это не только хорошо, но и надежно. Потому что еще Никколо Макиавелли заметил, что любят тебя по желанию того, кто любит, а боятся – по твоему собственному. И гораздо разумнее опираться на то, что зависит от тебя, а не от других.

Давайте думать всем миром, товарищи. Давайте искать и обсуждать. Мы не подумаем – за нас никто не подумает. Мы не найдем выхода – кто за нас его найдет?»

В ходе дискуссии абсолютного порядка, конечно, не было – материалы и замечания приходили тогда, когда авторы их писали. Я же скомплектовал и издал приложением к «Дуэли» два сборника так, чтобы статьи полностью или частично охватывали одну тему.

Интерес к этим сборникам был велик, как ни странно, но было и обсуждение их не только среди историков-любителей, но и среди профессионалов, как вы это увидите ниже. Теперь на базе этих сборников я решил написать новую книгу, в которой сузил тему человеческого фактора в Великой Отечественной войне, но расширил фактическую и доказательную базу.

О честности и подлости

Теперь несколько слов о подлости. Сейчас это слово чаще всего воспринимается как ругательство, которое, как мат, никакого особого смысла не несет, а посему чаще всего не воспринимается, в первую очередь подлецами. Они или делают вид или в самом деле так думают, что это их противники и враги хотят сделать им неприятно, а нецензурное выражение использовать стесняются, вот и называют их, приличных людей («таких, как все»), этим словом.

Однако слово «подлец» имеет вполне определенный смысл – такой же, к примеру, как и слово «сифилитик». Если так назвать здорового человека, то это будет, само собой, воспринято и им, и окружающими как оскорбление. Но для сифилитика это не оскорбление – это всего лишь диагноз, констатация того факта, что данный человек заражен сифилисом. Так и со словом «подлец». Для одних людей это тяжелое оскорбление, но для подлецов это всего лишь констатация факта, но сам этот факт, сам смысл слова «подлец» стараниями подлецов забыт, и массе людей уже совершенно не ясен.

Поэтому давайте его восстановим. Владимир Даль применительно к теме данной книги объясняет его так. «Подлый… (о нравственном качестве) низкий, бесчестный, грязный, презренный… Подлое дело – бесчестное, безнравственное, лишающее уважения».

Но вот тут мы становимся перед проблемой – В. Даль составлял свой «Толковый словарь живого великорусского языка» для порядочных людей, посему усилил определение подлеца и подлого дела эпитетами «грязный, безнравственный, лишающий уважения». Порядочным людям понятно, какие ситуации и дела эти эпитеты описывают. Но проблема в том, что для подлецов эти эпитеты означают прямо противоположное. Подлецы гордятся такими делами! Чем более подлое дело совершает подлец, тем выше он ценит себя в своих глазах и тем больше ему завидуют другие подлецы, в среде подлецов подлец хвастается своей подлостью, для него это не какой-то там непонятный «безнравственный» поступок, а предмет его гордости. Дело, которое порядочные люди вместе с В. Далем считают грязным, подлецы считают «блестящим».

К примеру, среди порядочных людей обман своих товарищей с целью удовлетворения личных интересов всегда считался делом презренным и грязным. Даже среди профессионально презренных людей – среди преступников «воров в законе», – тех, кто обманывает своих товарищей, ненавидят, и, поскольку преступники сами подлецы, то на своем жаргоне называют их «суками». А вы посмотрите, сколько у нас нынче народу открыто хвастается, что обманули товарищей из своих партийных организаций и вступили в партию исключительно ради каких-то выгод. Ну и скажите таким организмам, что они совершили презренное дело, что они суки, – они же вас не поймут, поскольку в их понимании они совершили очень умный, достойный восхищения поступок. А то, что вы этим их поступком не восхищаетесь вместе с ними, то это потому, что вы дурак и у вас не хватило ума совершить то, что совершили они, а теперь в досаде за свою глупость пытаетесь их, умных, оскорбить. И только.

То есть для среды подлецов труды В. Даля по толкованию слова «подлец», в основном, пропали даром, но в этом толковании есть и один объективный момент. Подлец бесчестен, посему тот, кто обманывает во имя личных интересов, безусловный подлец. И это безусловно понятно даже подлецам, и когда вы обратите внимание на это обстоятельство, то и подлец вынужден будет признать, что слово «подлец» в отношении его – это не ругательство, а диагноз. Ему, чаще всего, это будет безразлично, поскольку он знает, что «все такие, как я», но это полезно для тех, кто еще не стал таким, как он.

Вот тут есть еще один интересный момент. Эта книга о профессиональных воинах – офицерах и генералах. Но в военном деле обман противника является подвигом. Не является ли в связи с этим подлость профессиональным качеством воина?

Нет, конечно, более того, людям это было понятно, пожалуй, с того самого момента, когда появились первые воины. Еще древнегреческий историк Геродот, живший 2,5 тысячи лет тому назад, посвятивший основные свои труды греко-персидским войнам, писал, что даже персы в своих воинах ценили три вещи, которые и воспитывали с детства: искусство ездить верхом, умение стрелять из лука и честность. Первые два качества для тогдашнего воина выглядят естественно, поэтому возникает вопрос – а при чем здесь честность?

Видите ли, страх человеческий – он один. Не бывает одного страха потерять жизнь, а другого – потерять монету. Это один и тот же страх наказания, поскольку и потеря жизни, и потеря монеты для человека по своей сути являются не чем иным, как наказанием, но только в одном случае более сильным, а в другом – более слабым.

Но воин на поле боя обязан рисковать и не бояться наказания смертью, трус – это не воин, даже если он хорошо ездит верхом и прекрасно стреляет из лука. А человек лжет потому, что боится наказания, очень часто в виде некоей упущенной выгоды или неких неприятностей оттого, что он скажет правду. Но по сравнению со смертью это мизерные наказания! Так что же он тогда за воин, если боится по таким пустякам?

То есть даже древние понимали, что честность – это характерный признак храброго человека и, соответственно, бесчестность – подлость – это признак труса, а не воина. Сейчас в среде офицеров стало модно брякать: «Честь имею!» – без какого-либо понимания, что эта старая формула имела смысл: «Храбрость имею!» И слова: «Вы посягнули на мою честь!» – означали: «Вы осмелились засомневаться в моей храбрости, и я вынужден развеять ваши сомнения у барьера!»

Трус – это не воин ни в каком звании – ни в звании рядового, ни в звании генерала. Если данный субъект трус, то в армии он откровенный паразит на шее общества, поскольку армия нужна для боя, а в бою такой субъект не будет ни рядовым, ни генералом.

Эту несложную истину начала объяснять еще русская армия царю-батюшке, потом Красная и Советская армии объясняли и доказали это советскому народу, теперь нам это же самое пытается объяснить Армия России. А до нас эти объяснения как-то все не доходят…

Глава 1

О ПОТЕРЯХ

ИУДИНО СЕМЯ

Я полагаю, что наши потери в Великой Отечественной войне были чрезмерно велики, посему начал дискуссию в газете «Дуэль», чтобы найти причины, вызвавшие их. Но возникла проблема иного рода – эти наши потери всемерно раздувают профессиональные историки. Они завышают их число не с целью привлечь внимание общества к поиску и устранению вызвавших эти потери причин, а фактически по заданию врагов России с целью оплевать нашу Родину – СССР, с целью оплевать самый героический период ее истории. Поэтому я сначала хотел бы обсудить то, что они делают, а заодно и то, кто они такие.

Еще в 1999 году получил 5 огромных по объему писем по истории Великой Отечественной войны от «полковника в отставке, участника ВОВ» В. Громова[1] с предложением «вступления с Вами в дуэльное противоборство с соблюдением положенных в таких случаях джентльменских правил – аргументированно, без грубости и хамства».

Желание понятно, но должен сказать, что джентльменские правила запрещают вступать в поединок с обесчестившим себя «джентльменом». Правда, в этом смысле я их не придерживаюсь – могу дуэлировать с кем попало, лишь бы польза от этого была нашему Делу. Но в данном случае я этой пользы не вижу.

Во-первых, Вы, полковник, «Дуэль» не читали и поэтому не знаете, что все Ваши «неопровержимые» факты у нас давно рассмотрены вдоль и поперек. Я просто боюсь снова рассматривать бредовую хрущевско-жуковскую галиматью о том, что поражения Красной Армии в начале войны объясняются тем, что Сталин, дескать, не поднял войска по тревоге.

Во-вторых. На первое положение можно было бы махнуть рукой, поскольку Вы ведь, хотя и нерегулярный, но тоже читатель, кроме этого повторение – мать учения, глядишь, и постоянные читатели не без интереса прочли бы еще раз поединок о той войне. Но поединок мы проводим не для того, чтобы развлечься или выяснить, кто победитель в поединке, а для того, чтобы выяснить истину. И вот тут проблема – Bac-то, полковник, истина не интересует ни в малейшей мере. Вам нужно другое, поскольку Вы себя отрекомендовали следующим образом: «Сам я, используя коммуно-большевистский сленг, типичный «перевертыш». Пришел к этому «позорному» состоянию не сразу, но осознанно – на протяжении ряда лет не ленился (в отличие от большинства моих идейных оппонентов) и внимательно изучал все новые документы (большинство из которых при сталинском правлении были надежно упрятаны в спецхран) нашей многострадальной истории.

Руководствовался при этом определением Бальзака о том, что «только непогрешимые болваны не меняют своих взглядов».

Поэтому мое расставание с этой реакционной по своей сути коммунистической утопией произошло без слез сожаления, ибо: коммунизм, стремящийся уравнять всех людей, по природе своей не одинаковых, уничтожить частную собственность (базу самостоятельности каждого человека), основу его независимости – аморален, как аморальны и средства его (коммунизма) достижения…

…Итак, мы представились. Вы придерживаетесь коммунистической ориентации («Все же я коммунист»), я – демократической».

Не уверен, что Бальзака правильно перевели на русский язык, но если он действительно так сказал, то данное его утверждение является его взглядом, от которого он не собирался отказываться, следовательно, по его же определению, сам Бальзак – «непогрешимый болван».

Ведь что такое взгляд? Это представление о том, что является истинным. Наши знания все время увеличиваются, и истинность многих вещей уточняется. Естественно, меняется и представление о том, что есть истина, отсюда меняются и взгляды. Дело естественное. Тем не менее в мире полно вещей, которым никакое приращение знаний новых истин не добавляет, и поменять взгляды на эти вещи может только дурак. Бальзак брякнул, что только непогрешимый болван не меняет своих взглядов, и что же теперь, скажем, мне делать, чтобы понравиться любителям «Великого» Бальзака, – утверждать, что солнце восходит на западе?

Однако главное в другом – а при чем тут Вы, полковник, какое имеете Вы отношение к этому утверждению «Великого» Бальзака? Вы ведь своих взглядов никогда не меняли. Несколько дальше Вы о себе пишете: «…сам я бывший «член партии», а это, как говорят на юге, «большая разница», так как принял предложенные государством (КПСС) правила игры – или вступай в партию, доводя ее «массовость» до 18 млн. человек, или иди маши метлой дворника, не используя собственный творческий потенциал и возможность достойно содержать свою семью».

Отсюда, спасибо Вам за откровенность, следует, что «реакционная по своей сути коммунистическая утопия» никогда не была Вашим убеждением и Вам незачем было менять взгляды.

Просто Ваш «творческий потенциал» таков, что, не вступи Вы в правящую партию, Вам пришлось бы метлой махать. А то, что эта правящая партия была коммунистической, к Вашим взглядам не имеет никакого отношения, это чистая случайность. Была бы партией (как сегодня) педерастов, Вы бы в нее вступили, так как больно уж вас метла пугает.

Следовательно, Вы имеете неизменное убеждение, что во имя возможности «достойно содержать семью» (и себя, надо думать, в первую очередь) нужно иметь те взгляды, за которые платят деньги. И Вы вот это главное свое убеждение, вопреки «Великому» Бальзаку, не меняли никогда.

Вашим праотцем, полковник, был Иуда Искариот, который тоже поменял политические взгляды, когда появилась возможность получить в частную собственность 30 сребреников. Вы ведь утверждаете, что частная собственность – это «база самостоятельности каждого человека». (Демократа по уму и совести – добавлю я.) Правда, остатки совести у Иуды были – он повесился, но Вам это не грозит – прогресс с тех пор здорово продвинулся.

Одно дело, когда миллионы людей, которые действительно «поменяли взгляды» в связи с тем, что никаких взглядов у них никогда не было, кроме постоянного убеждения, что поступать нужно, «как все». Все в КПСС, и они в КПСС. Все в демократы, и они в демократы. Претензии к ним предъявить трудно, так как не понятно, кто они – предатели или бескорыстные идиоты?

А другое дело – Вы. Вы ведь, полковник, предатель идейный, в обоснование предательства используете свой «творческий потенциал».

И Вам, полковник, не истина нужна, Вам нужны ложь и фальшивки, которые бы как-то оправдали факт Вашего предательства. Вот вы мне пишете: «Что касается рекомендации «прочесть стенограммы процессов 1936–1937 гг. над этими троцкистскими блоками», то, как говорится, «разрешите мне пардон» – читайте эту халтуру сами, ибо теперь любой, даже не очень грамотный выпускник средней школы (не говоря уж о профессиональных исследователях) знает, что это грандиозное шоу тщательно готовилось специальным Управлением на Лубянке, и нужные признания выбивались и подгонялись под текст, согласованный с Вождем. Так что всем этим стенограммам «грош цена в базарный день!»

У меня вопрос – почему Вы и остальные демократы боитесь даже взглянуть на эти документы? Считаете их фальшивкой? Отлично! Но ведь фальшивка – это тоже ценнейший документ и материал для исследований. Приведу пример.

В 1991 году Ваши братья по совести состряпали фальшивые письма Берии, Шелепина и фальшивый протокол Политбюро о якобы расстреле НКВД польских офицеров в Катыни, но не опубликовали их в России. Я три года искал эти фальшивки через кого мог и не мог – и через депутатов Думы, и через своих зарубежных партнеров. Наконец, в конце 1994 года нашел тексты фальшивок. Написал статью, где показал целый ряд признаков, по которым видно, что эти документы поддельны. А в 1995 году поляки издали «Сборник» документов о Катыни и подтвердили, что эти документы фальшивки, тем, что попытались при публикации в «Сборнике» исправить указанные мною замечания[2].

Так что, полковник, как видите, я не гнушаюсь читать и фальшивки, а Вы, «профессиональный исследователь», почему-то от подлинных документов шарахаетесь, одновременно скуля, что их от Вас прятали в «спецхран». Открыли то, что издавалось 100 000-ными тиражами при Сталине и что действительно в «спецхране» прятал Хрущев, так читайте! Однако Вы не спешите. Почему?

Потому что Вам не истина нужна, Вам нужно облить грязью Сталина и коммунизм, чтобы личное гнусное предательство страны, на теле которой Вы, полковник, всю жизнь паразитировали, выдать за некую идейную борьбу под знаменем «Великого» Бальзака.

Возможно, Вас и это не убедило, тогда я поясню еще подробнее. В чем принципиальная суть преступления троцкистов? Они пролезли в партию, а через членство в партии на руководящие посты государства якобы для осуществления целей партии и государства. А реально они преследовали и осуществляли совершенно иные, антигосударственные цели и, когда это начало вскрываться, решились на заговор, который, в отличие от беловежского сговора, оказался неудачным.

Разница между истинными и декларированными целями – вот суть преступления троцкистов. Возьмем Тухачевского. Он декларировал, что его цель – максимальная обороноспособность страны, а истинной целью этого человека (разбирающегося в военном деле, как Вы, полковник, о чем ниже) были материальные блага и почести, которые дают звание маршала и должность наркома обороны, о которой он возмечтал и ради которой пошел на предательство. То есть он объявлял себя коммунистом только потому, что ему, как и Вам, хотелось «достойно содержать семью», и не более того. Не объяви он себя коммунистом, и его «творческого потенциала» хватило бы всего лишь на должность ротного. В отличие, скажем, от Говорова, которому беспартийность не помешала (как и Баграмяну) окончить академию Генштаба и получить в командование Ленинградский фронт.

А сегодня Вы, полковник, с группой «не очень грамотных выпускников средней школы» утверждаете, что у осужденных троцкистов не было иной цели, кроме целей партии и государства, а их признания на суде о том, что антипартийная цель у них все же была, «выбивались» на Лубянке.

А кто Вам, полковник, загонял иголки под ногти, чтобы, как Вы признались выше, Вы пролезли в КПСС не для строительства коммунизма, а с целью «достойно содержать семью»? Ведь главное – факт совершения преступления, а доказательства его совершения – это дело следователей. Неужели Вы полагаете, что следователям пришлось бы Вас бить, чтобы получить это признание в подлости, которое Вы сегодня сделали совершенно добровольно?

Но раз Вы пролезли в партию с антипартийной целью, то обилие в КПСС таких, как Вы, полностью обессилило партию, что в свою очередь позволило Ельцину, Кравчуку, Шушкевичу и др. у нее на виду расчленить СССР и отдать его на разграбление иностранным государствам. Ведь не будь в КПСС таких, как Вы, ничего подобного с СССР не произошло бы.

Думаю, поэтому, полковник, Вам так не хочется читать стенограммы тех процессов. По себе знаете, что там – все правда.

О ТВОРЧЕСКОМ ПОТЕНЦИАЛЕ

Я все же немного поспорю с Вами скорее для того, чтобы показать, чего стоит Ваш «творческий потенциал» и все те материалы, что Вы прислали, благо темы о потерях в той войне я редко касался, не считая ее определяющей, – наши потери в любом случае были огромны.

«Все дело в том, что людские потери в войне нашей армии из-за грубейших ошибок как партийного руководства (Сталина), так и военного (Жукова и ему подобных) оказались столь огромны, что Партия испугалась сказать народу правду и стала морочить ему голову совершенно неверными и смехотворными цифрами. Фактические данные о потерях надолго превратились в государственную тайну. Тон этой широкомасштабной фальсификации задал непревзойденный мастер этого дела – Вождь и Учитель, который 11 ноября 1941 г., выступая в метро на ст. «Маяковская», рассказал своему народу вот такую красивую байку: убито, дескать, 350 тыс. человек, пропало без вести – 378 тыс. (всего – 728 тыс.). На самом деле эта грустная картина к тому времени выглядела несколько иначе (по нашим данным, тыс. чел.): в районе Белосток – Минск мы потеряли – 320, Умань – 100, Смоленск – 350, Гомель – 80, Киев – 660 и Вязьма – 663, всего 2173.

Итак, поставив обман своего народа «в голову колонны», начался многолетний период (не закончившийся и до сих пор!) откровенного вранья», – пишет Громов.

Вы бы, полковник, безусловно, уже 11 ноября 1941 г. сообщили народу и противнику, что наши безвозвратные потери достигли 3 млн. человек. Это понятно. Но Сталин-то ведь не был идиотом, он ведь знал, что такое пропаганда в войне.

К примеру, американцы сообщили, что во время операции «Буря в пустыне», во время которой они «разгромили армию Ирака» и изгнали ее остатки из Кувейта, они потеряли убитыми всего около 500 человек. (Причем сначала объявили 150 убитых, потом 300 и т. д. до 500. На этой цифре и стоят.) Однако когда родственники убитых попытались создать общество, то правительство США им это категорически запретило. Оно и понятно, родственники, собравшись вместе, смогли бы подсчитать число убитых. Но если их действительно было около 500, то чего же США боятся этого подсчета?

Ведь что для армии США потери в 1000 человек? От повседневной деятельности регулярные войска США потеряли в 1984–1994 гг. 27 828 человек, из которых 24 адмирала и генерала, 3223 офицера и т. д. Вот эти огромные цифры в США не секретны, а боевые потери в Ираке – сверхсекретны! Почему?

Потому, полковник, что в армии США много полковников, но такого, как Вы, до сих пор, к сожалению, не нашлось. Там все понимают, что, пока конфликты с Ираком, да и с другими странами не окончены, сообщение о своих потерях – это предательство.

А у нас полно полковников, которые точно знают, что нужно было делать Сталину, но не знают подобных элементарных вещей из военного дела.

Но дам Вам высказаться дальше.

«Сразу же после войны было объявлено, что армия потеряла 7 млн. человек.

К марту 1990 г. эта цифра «подросла» до 8 млн. 688 тыс. 400 человек. Приведенная смешная «точность» в «400» человек только доказывает всю абсурдность этой информации, так как именно персональный учет потерь («военного материала») в нашей стране был организован безобразно.

Вот подтверждение: приказ об организации учета был издан всего за 3 месяца до начала войны – 15.03.41 (в войсках Южного фронта, например, стал известен только в декабре (!) 1941 г.) – колоссальный недоучет безвозвратных потерь в период общего отступления начального периода войны (утеря документов, преднамеренное их изъятие и др.) – в начале войны рядовой и сержантский состав вообще не имел красноармейских книжек (введены только 7.10.41), а спецмедальоны (личные) по указанию Сталина были отменены 17.11.42; – даже в 1944 г. этот учет должным образом не был налажен (ВИЖ, 1992, № 9). Картина, как видите, плачевная.

И вот в июне текущего года Генштаб объявляет очередную величину потерь, на этот раз уже с точностью до 100 человек – 11 млн. 944 тыс. 100. Чтобы доказать нелепость этой цифры, достаточно определить, какую долю в этом случае составляют известные теперь офицерские потери (1,023 млн.). Ответ получается (что и требовалось доказать) совершенно неправдоподобный – 11,7 %?![3]Используя удачные обороты Юрия Игнатьевича, зададим вопрос, «где имеется хотя бы один документ, один надежный факт о том», что в нашем столетии в ходе многочисленных боевых конфликтов хоть в одной армии (даже самой захудалой и неумелой) на 100 погибших приходилось бы 12 офицеров? Таких документов и фактов нет, как нет и армий с таким фантастическим показателем доли офицерских потерь.

Все дело в том, что приведенные выше данные о состоянии учета свидетельствуют только об одном – определить точно цифру потерь теперь уже практически невозможно. Остается одно – провести только оценку этих значений, выйдя на порядок цифр с определенным допуском. Уже многие исследователи такой научный анализ провели. Из-за достаточной сложности расчетов (с учетом «динамики потерь», «пораженных в боях», «боевых», «не боевых» и «санитарных потерь», «в процентах от среднемесячного уровня потерь за войну» и мн. др.) приведу только результаты: потери Армии – чуть более 26 млн. чел. (в том числе 4 млн. погибших в плену), гражданского населения – около 17 млн., общие потери страны – порядка 43 млн. чел. Но есть вариант простого и понятного оценочного расчета безвозвратных потерь армии, результаты которого дают практически тот же порядок цифр. Опубликованы данные о безвозвратных потерях офицерского состава (достаточно точные, т. к. списки нас, окончивших академии, училища, курсы и т. п., сохранились) – 1 млн. 23 тыс. человек. Цифра «1,023» в сочетании с известными данными о доле безвозвратных офицерских потерь в общих (порядка 4 %) и явилась тем «золотым ключиком», с помощью которого решается наша задача со столь печальным ответом. Пытаясь этому помешать, офицерские потери, как правило, не приводят рядом с общими безвозвратными потерями армии в ВОВ. Или любимый «запутывающий» прием – к безвозвратным потерям как бы невзначай приплюсовывают «и раненые», делая тем самым эту задачу нерешаемой. Итак – 1,023 составляют около 4 %, а 100 % – общие потери. Ответ (порядок цифр!) без труда получите сами – более двух десятков миллионов человек. Как видите – «исчезло» значительно более 12 млн. человек. Вот в этом и есть суть нашей безнравственной политики, ибо, отдавая должное памяти 11,9441 млн. человек, еще большему количеству погибших, как бы говорим: «А Вы в этой войне не участвовали». Удивляться, правда, нечему, ибо именно человеческих отношений ленинско-сталинского государства к своим гражданам никогда «не имело места быть».

Для полноты картины посмотрим потери противника.

За всю войну они составили 3950 тыс. человек, в том числе против СССР – 2608 (по состоянию на 20.04.45 безвозвратные потери на Восточном фронте – 2 374 587 чел., из них офицеров – 56 724).

Следует вспомнить и «плановые» показатели наших героических «смершовцев». За годы войны они умудрились расстрелять около 160 тыс. своих бойцов и офицеров (не считая десятка тысяч, расстрелянных без суда!). Если учесть, что, согласно опубликованным Генштабом данным, в ходе войны средняя численность (не штатная!) стрелковой дивизии не превышала 5,5–6 тыс. человек, то получается, что без помощи всяких там фон Боков и фон Клюге было уничтожено 29 дивизий! А это (вариант, т. к. составы армий и фронтов разнятся) порядка 5 армий, т. е. – целый фронт. Вот такая получается позорная арифметика».

Арифметика действительно получается позорная, как, впрочем, и остальное в исполнении этого полковника.

Поясню читателям, если они не поняли, что делает с цифрами Громов. Он утверждает, что единственно точная цифра, которую мы знаем о потерях той войны, это 1023 тыс. убитых офицеров. Далее он утверждает, высасывая из пальца, что на 100 убитых может быть не более 4 офицеров и делит число наших погибших в ту войну офицеров на 4 %, «научно» вычисляя, что число убитых на фронтах должно быть 25 млн. (округляет до 20).

И «НАУКЕ» ТОЖЕ НУЖНА «ЗЕЛЕНЬ» АНТИСОВЕТЧИКОВ

Прерву обсуждение «творческого потенциала» полковника Громова, поскольку хотя я в 1999 году и ответил ему по существу, но ничего это не изменило. И через 6 лет «Новая газета» (№ 22, 2005) выходит с аналогичным бредом, но уже Б. Соколова. Дам соответствующие цитаты из этой публикации. Соколов пишет следующее.

«Наши бравые генералы еще в 1993 году в книге «Гриф секретности снят» опубликовали устраивающую их, но совершенно фантастическую цифру безвозвратных потерь Красной Армии – 8 668 400 погибших на поле боя, умерших от ран, болезней, в плену, расстрелянных по приговорам трибуналов и умерших по иным причинам. С тех пор, выпуская второе издание книги в 2001 году под названием «Россия и СССР в войнах XX века», руководитель авторского коллектива генерал Г.Ф. Кривошеев со товарищи «согласились» добавить к этой цифре еще 500 тыс. пропавших без вести из числа призванных в первые дни войны, но не успевших прибыть в свои части (откуда столь круглая цифра – неизвестно).

Немецкие же потери погибшими на Восточном фронте российские генералы определяют в 3 605 000 человек. Еще 442 тыс. умерло в плену. Вместе с потерями союзников Германии получается всего 4273 тыс. погибших на поле боя и 580 тыс. умерших в плену.

При таком подсчете общее соотношение числа погибших воинов Красной Армии и гитлеровцев (с союзниками) оказывается вполне сносным – всего лишь 1,8:1. Или же 1,9:1, если добавить к советским потерям 500 тыс. тех, кого авторы «Грифа секретности…» так и не решили, куда отнести – к потерям армии или мирного населения.

Общие же безвозвратные потери советского народа официально оцениваются в 26,6–27,0 млн. человек, из которых около 18 млн. приходится на гражданское население.

Получается, что Красная Армия воевала совсем неплохо, учитывая внезапность немецкого нападения, а также то, что значительная часть красноармейцев умерла в плену. И Сталин, мол, был не такой уж плохой полководец.

Гипнозу официальных цифр поддаются и некоторые западные исследователи. Например, американец Макс Хастингс в книге «Армагеддон. Битва за Германию», ориентируясь на эти цифры, упрекает Эйзенхауэра и других союзных генералов, что они в последние месяцы 44-го не наступали столь же решительно, как русские, стремясь минимизировать свои потери, и в результате затянули войну на полгода, что, дескать, привело к еще большим потерям. Здесь не учитывается, что плотность немецких войск на Западном фронте была в 2,5 раза больше, чем на Восточном. А главное – во что действительно обошлась русским решительность действий. Но что еще важнее – благостная для Красной Армии картина соотношения военных потерь является следствием откровенной фальсификации. В тех случаях, когда появляется возможность проверить данные книги «Гриф секретности снят», они не выдерживают никакой критики.

…Общие потери вермахта погибшими на поле боя и умершими от иных причин, согласно моей оценке, составленной на данных, содержащихся в книге генерала Б. Мюллера-Гиллебранда «Сухопутная армия Гер мани и» (в годы войны он как раз ведал учетом личного состава), составили около 3,2 млн. человек. Еще около 0,8 млн. умерли в плену. Из них около 500 тыс. не пережили плена на Востоке, где в общей сложности оказались почти 3,15 млн. германских военнослужащих. Число погибших на Востоке германских военнослужащих я оцениваю в 2,1 млн. человек – тогда с учетом умерших в плену получается 2,6 млн.

Отмечу, что данные Мюллера-Гиллебранда основаны на централизованном учете германских потерь вплоть до ноября 1944 года и на оценке потерь за последние пол года, сделанной германским генштабом. Иногда встречаются и более высокие цифры германских потерь (4,5–5 млн. человек), основанные на более высоком исчислении в последние пол года войны. Мне они не кажутся достоверными. В последние полгода немецкие потери погибшими не могли быть выше, чем за предшествовавший год, поскольку в последние месяцы численность немецкой армии на фронте значительно сократилась и основные потери она несла не убитыми, а пленными.

Соотношение советских и германских потерь на Восточном фронте составляет, таким образом, примерно 10:1. Если учесть еще потери союзников Германии и советских граждан, погибших на стороне вермахта, но не учтенных в немецких потерях (таких, по разным оценкам, было от 100 до 200 тысяч), то соотношение станет примерно 7,5:1.

Достаточно точно также можно оценивать соотношение советских и немецких потерь по потерям офицеров, которые всегда считают точнее, чем рядовых. Согласно данным, приведенным Мюллером-Гиллебрандом, сухопутная армия Германии потеряла на Востоке с июня 41-го по ноябрь 44-го 65,2 тыс. офицеров погибшими и пропавшими без вести. Общие же безвозвратные потери вермахта составили за тот же период 2417 тыс. человек. Таким образом, на одного офицера приходится 36 рядовых и унтер-офицеров безвозвратных потерь. Доля офицеров в этих потерях составляет 2,7 %.

Безвозвратные потери офицеров советских сухопутных войск, согласно подсчетам, завершенным только в 1943 году, составили 973 тысячи. Если исключить из этой цифры сержантов и старшин, занимавших офицерские должности, а также потери 1945 г., то безвозвратные потери офицеров советских сухопутных сил за 1941–1944 годы (за вычетом политического состава, в вермахте отсутствующего, а также лиц административного и юридического состава, у немцев представленного чиновниками) составят около 784 тысяч. Вотэти-то 784 тысячи и надо сопоставлять с 65,2 тысячи немецких офицерских потерь, приведенных у Мюллера-Гиллебранда.

Получается соотношение 11,2:1. Оно близко к соотношению потерь армий СССР и Германии, определенному другим методом. Если же принять официальную цифру советских потерь, то получится, что в сухопутных войсках Красной Армии на одного погибшего офицера приходилось всего 8 рядовых. Выходит, что у нас отделениями (обычная численность одного отделения – 9 человек) командовали офицеры. Или что в Красной Армии в атаку бросались целые батальоны и полки одних офицеров.

Доля офицеров в безвозвратных потерях двух сторон была примерно одинакова. Так, независимый российский военный историк В.М. Сафир отмечает, что «по отдельным боевым донесениям сухопутных войск приблизительный уровень офицерских потерь колеблется где-то в пределах 3,5–4,0 %». Если взять, например, донесение о потерях 323-й стрелковой дивизии за 17–19 декабря 1941 года, там на 38 убитых командиров приходилось 458 солдат и сержантов, а на 19 командиров, пропавших без вести, – 1181 пропавший без вести сержантов и солдат. Здесь доля командиров в безвозвратных потерях составляет 3,36 %. Если же вычесть отсюда политработников, составлявших почти 10 % офицерских потерь, и еще 3 % потерь административного и юридического состава, то доля офицеров в потерях сократится до 3 % и будет очень немного отличаться от доли офицеров в немецких безвозвратных потерях.

Все эти вычисления доказывают только то, что немногие уцелевшие из тех фронтовиков, кому доводилось ходить в атаку, знают. Итак, мы заваливали врага трупами и победили лишь благодаря большой и безропотной массе необученных солдат, покорно шедшей в самоубийственные атаки. Хорошо обученный солдат и офицер, способный размышлять, представляли для Сталина большую опасность, чем гибель десятков миллионов необученных бойцов.

Что же касается общих советских потерь, то они значительно превышают официальные 27 млн. Дело в том, что население СССР к началу войны составляло не 194 млн. человек, как полагают многие демографы, а, согласно исчислению, проведенному ЦСУ в июне 41-го, должно было превышать 200 млн. человек. Но тогда успели провести лишь предварительное исчисление, а повторное сделали лишь по Молдавии и Хабаровскому краю. Оно дало цифры на 4,6 % больше первоначальных. С учетом этого население СССР в июне 41-го можно оценить в 209,3 млн. человек. А общую убыль населения вследствие войны от избыточной смертности (с учетом того, что к началу 46-го его численность оценивалась в 167 млн. человек, а также показателей рождаемости последних военных лет) – в 43,3 млн. человек. (Напомним, что общие потери Рейха оцениваются в 7 млн. погибших.) Таким образом, потери гражданского населения составили 16,9 млн. человек».

«Дуэль» уже писала, что те, извините за выражение, историки, которые, из шкуры вылезая, стараясь облить своим дерьмом наше прошлое, тупо перегибают палку и, не понимая этого, уже начинают прославлять Сталина и советский народ лучше, чем это в свое время делал советский агитпроп. Ну посудите сами, какой вывод нормальный человек должен сделать из непомерного раздутия числа советских потерь в Великой Отечественной войне и непомерного сокращения числа немецких? Правильно, только один: немцы были какими-то трусливыми недоносками, которые потеряли всего одного солдата на 12 убитых советских солдат, и сдались. А наши предки становятся какими-то несокрушимыми героями, которым все нипочем. Ну как хозяевам Б. Соколова и «Новой газеты», американцам, с такими русскими воевать? Американцы же привыкли издалека отбомбиться и ждать, что жертва сдастся. А тут, оказывается, сколько русских ни убивай, они все равно победят. Как это может подействовать на психику рядового американского пиндоса?

Соколов аж прыгает от возбуждения, чтобы доказать, что на советском фронте и немцев-то никаких не было – так, одна-две дивизии: «плотность немецких войск на Западном фронте была в 2,5 раза больше, чем на Восточном». А все западные историки, скажем, тот же Лен Дейтон, утверждают, что 7 из каждых 8 немецких дивизий были уничтожены Красной Армией. Как же так? Это же получается, что американцы и англичане с немцами вообще не воевали! Надо сказать, что и Гитлер выглядит каким-то идиотом: терял войска на Восточном фронте, застрелился, когда Берлин окружила Красная Армия, а все войска держал почему-то на Западном фронте, где у него и потерь-то вроде не было.

Соколов убеждает олухов «Новой газеты», что советские историки, подсчитавшие потери Красной Армии, лгуны и все врут, а вот немецкие битые генералы – это образец кристальной правды. Между тем, если немецкие генералы и честнее, то они честнее только таких историков, как Соколов, хотя на Соколове с Громовым, если присмотреться, уже и пробы негде ставить. Что касается Мюллера-Гиллебранда, принятого в данной статье за образец честности, то повторю то, что о нем писал ранее, и добавлю об остальных.

БИТЫЙ ВЫНУЖДЕН БРЕХАТЬ

Пусть простят меня те, кто уже читал эти мысли в «Асах и пропаганде», но они нужны и к данной теме, посему я их повторю и даже дополню.

Не знаю, как вас, но меня уже давно раздражают те наши историки, которые воспринимают или делают вид, что воспринимают как Слово Божье любую брехню, идущую от немецких ветеранов Второй мировой. Неужели не понятно, что это люди, которые не могут не брехать? Представьте драку, в которой есть победитель и есть сбежавший или сдавшийся побежденный. Зачем победителю врать? Ведь результат – победа – налицо! Ну приукрасит что-либо, чтобы объяснить синяк под глазом, но ведь все это пустяки по сравнению с самой победой.

А как побежденному говорить правду? Как без потери чести и уважения даже самому себе признать, что он был трусливее, больше боялся боли, не мог держать ударов? А если еще и он напал на победителя, то как объяснить глупость нападения его на более сильного? Своей умственной недоразвитостью? Нет, основная масса людей не такова и она будет использовать любую ложь, чтобы доказать и свой ум, и свою храбрость, и, главное, свою правоту в проигранном деле.

На что уж наши старички ПОБЕДИТЕЛИ, так ведь и за ними нужен глаз да глаз – не успеешь моргнуть, а они уже норовят тебе лапшу на уши повесить. Но как можно безоглядно верить БИТЫМ?! Ведь от них принять что-либо за факт можно только после тщательной проверки и обдумывания его, либо в случае, когда абсолютно ясно, что битый в данном случае во лжи безусловно не заинтересован. В остальных случаях они врут, а то, что битые в свою ложь заставляют верить прежде всего себя самих, то это их проблемы.

Ведь вы посмотрите, как тупо все немецкие мемуаристы объясняют свои поражения: «а) нас было мало, а русских много; б) в России, кроме Крыма, стояли морозы –50 °C, в Крыму морозы были –40 °C». И подавляющей массой историков это воспринимается за чистую монету, при этом редко кому приходит в голову задать естественный вопрос: «Если вас было мало, а нас много, то какого хрена вы на нас полезли?»

Лет 20 или более назад ко Дню Победы был сделан фильм на основе немецкой кинохроники, и в кадрах из нее мне запомнились эпизоды зимы 1941 года, в которых голые немецкие солдаты с хохотом кувыркаются в снегу, растираются снегом и т. д., демонстрируя свое полное презрение к морозу. И можно было не сомневаться, что Гитлер ежедневно вдалбливал немцам и всему миру, что русских всего 190 млн., а Германия опирается на европейских союзников, численность которых вместе с Рейхом более 400 млн. человек. И в том, что каждый немец о превосходстве Германии в силах знал, не приходится сомневаться, иначе Сталин 28 июля 1942 года в своем приказе № 227 не осмелился бы сообщить Красной Армии: «После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба».

Мысль о том, что численно нас было больше, чем немцев, подспудно довлела и надо мной. И каково же было мое удивление, когда я наткнулся на числа по этому вопросу. Немцы напали на нас армией в 4,5 млн. человек (без личного состава ВМС), их поддерживали армии их союзников – Финляндии, Венгрии и Румынии (итальянцы в то время разбирались в Африке с англичанами) численностью 0,9 млн. Конечно, эти войска несли потери, но ведь война только началась и резервы были не израсходованы, поэтому нет оснований полагать, что к зиме 1941 года немецкая армия и ее союзники на Восточном фронте имели менее 5,5 млн. человек. Но в четвертом квартале 1941 года войска Тимошенко громят 1-ю танковую армию Кпейста под Ростовом, за что Гитлер пытается сорвать с фельдмаршала Рундштедта Рыцарский Крест и снимает его с должности командующего немецкой группой армий «Юг». Чуть позже войска Тимошенко под Ельцом окружают и уничтожают 34-й армейский корпус немцев. На севере войска, координируемые Мехлисом, отбивают у немцев Тихвин, ликвидируют их наступление и не дают полностью блокировать Ленинград. И, наконец, Красная Армия под Москвой громит и оттесняет немцев от столицы. Мне казалось, что такая активность Красной Армии должна была быть только при ее людском перевесе над 5,5 млн. армии захватчиков. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что средняя численность наших действующих фронтов и армий в четвертом квартале 1941 года составляла всего 2,82 млн. человек – почти вдвое ниже, чем оценочно было у немцев! И до уровня 6,0–6,5 млн. человек (количество, которым мы выиграли войну) численность Красной Армии удалось довести только через год – в четвертом квартале 1942 года.

Зато Пауль Карель сообщает: «Эти усилия принесли свои плоды. В мае 1942 года в армии было 9,4 миллиона человек, весной 1943 года это количество возросло до 11,2 миллиона. Тем не менее гражданских рабочих в это время стало 36,6 миллиона человек, тогда как в мае 1942 года было 35,5 миллиона. Другими словами, Германия имела на два миллиона больше солдат и на один миллион больше рабочих». А у нас не только в промышленности, но и во всех видах бюджетной деятельности (кроме армии) в 1940 году работало 34,6 млн. человек, а в 1942 году – 18 млн. человек, и лишь к 1944 году, когда началось освобождение страны, число работающих увеличилось до 22,1 млн. человек.

И будьте уверены, немцы всю войну прекрасно знали о своем численном и материальном превосходстве над нами. Более того, среди них не было ни одного, кто бы не был уверен в своем умственном и психическом превосходстве над нами. Мы для них были недочеловеками, и причина войны, в принципе, была в этом. Гитлер открыто объяснил это немцам в «Майн Кампф».

«Сама судьба указует нам перстом. Выдав Россию в руки большевизма, судьба лишила русский народ той интеллигенции, на которой до сих пор держалось ее государственное существование и которая одна только служила залогом известной прочности государства. Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам – превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы. Именно так были созданы многие могущественные государства на земле. Не раз в истории мы видели, как народы более низкой культуры, во главе которых в качестве организаторов стояли германцы, превращались в могущественные государства и затем держались прочно на ногах, пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью идо конца».

Немцы шли научить нас, недочеловеков, жить и работать, они шли возглавить нас на правах суперменов. Не обломилось…

По логике той войны, в мае 1945 года нам полагалось стукнуть по немецкому столу кулаком так, чтобы столешница развалилась, и спросить: «Так кто тут, итить вашу мать, недочеловеки – мы или вы?!!» М-да! Такое нам не позволяет сделать наше русское мировоззрение, такое нам и в голову не придет. Но то, что нам это не пришло в голову, еще не значит, что это не пришло в голову бывшим суперменам. Вдумайтесь, сколько обиды было в их душе – их! немцев!! вместе с Европой!!! какие-то иваны??? Да еще и Германия сама на это напросилась…

И тем немецким ветеранам, кто сел за мемуары, оставалось одно – закрыть глаза на правду и тупо твердить, убеждая прежде всего самих себя, что мы, русские, это звери, которых для пользы всего человечества следовало укротить, а они, немцы, это прекрасные, умные и храбрые солдаты, которые уже совсем победили иванов, но им Гитлер помешал, да и Америка некстати в войну вступила. Теперь им уже хочешь или не хочешь, а надо брехать и про морозы, и про то, что «нас было пятеро, а русских двадцать пятеро, и оба в валенках».

Верить невозможно даже «серьезным» авторам, если они с немецкой стороны. Вот я уже упоминал справочник о сухопутных силах Германии генерал-майора вермахта Мюллера-Гиллебранда. На первый взгляд в справочнике полный ажур: таблички, приложения, примечания, дополнения, все цифирки даны с точностью до единицы – классика! Но я вот уже лет 10 не могу найти ответ на вопрос, который, казалось бы, обязательно должен был быть дан в этой «классике». Но сначала немного предыстории.

Немцы с необычайным размахом использовали в войне всю трофейную технику и оружие. Возьмем, к примеру, артиллерию. Немцы использовали в войну десятки тысяч трофейных орудий и минометов, у них только зарегистрированных было 190 трофейных артсистем. И не только 44 советских и около 60 французских, не гнушались и польскими (5), и норвежскими (6), и югославскими (19), и голландскими (6). В трофеях было 10 английских артсистем и даже 6 американских. Трофеи использовались «как есть» или с переделками, скажем, немцы переделывали и французские 75-мм пушки, и наши Ф-22.

Использовали они практически в обязательном порядке и танки, переделывая их под свою тактику, к примеру, наши КВ или чешские LTvz.38. И у меня вопрос: а как и где они использовали французские и английские трофейные танки? Мюллер-Гиллебранд сообщает, что да, были в сухопутных силах Германии к началу войны против СССР 6 танковых батальонов резерва главного командования, два из которых были укомплектованы французскими танками, но на Восточном фронте эти максимум 200 танков не использовались. Другой немецкий источник уверяет, что на 31.05.1943 года на вооружении вермахта еще оставалось 696 французских и английских танков на западных, невоюющих фронтах. Прекрасно! А на каком фронте сгорели остальные французские и английские танки, которые немцы взяли трофеями в 1940 году? Поясню, о чем речь: начальник генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер в своем дневнике от 23 декабря 1940 года записал: «Трофейные танки: 4930 шт.». Ну хорошо, около 700 штук еще осталось на 1943 год, несколько сот переделали в самоходные орудия, но где сгорели остальные?!

Вот генерал B.C. Петров, в те годы лейтенант, встретивший немцев в 1941 году на Буге, пишет, что 22 июня 1941 года в десятом часу вечера их батарею 152-мм гаубиц атаковали немецкие танки. Их пришлось подпустить на 700 м (на батарее оставалось всего 10 снарядов), и после открытия огня два танка разлетелись на куски от наших 48-кг снарядов, остальные отошли. К остаткам танков была послана разведка: «Сержант сложил трофеи на шинель: горсть коротких пистолетных патронов с выточкой на фланце, небольшую деталь цилиндрической формы с обрывком шланга, по всей вероятности, датчик со щитка приборов. На панели фосфоресцирующие надписи на французском языке… По обрывкам документов, изъятых у членов погибшего экипажа, установлено, что танк принадлежал разведывательному батальону 14-й танковой дивизии».

А Мюллер-Гиллебранд уверяет, что в немецких войсках, напавших 22 июня 1941 года на СССР, было всего 3582 танка и самоходных артиллерийских орудия, из которых 772 танка были чешского производства, а остальные машины – немецкого. И все – больше танков у немцев якобы не было. В 14-й немецкой танковой дивизии, уверяет Мюллер-Гиллебранд, 36-й танковый полк был вооружен исключительно немецкими танками, а 40-й разведбат в этой дивизии, как и все разведывательные батальоны, из всей бронетехники имел одну роту и один взвод бронеавтомобилей. И никаких танков. Так куда же, черт возьми, подевались более 4 тысяч французских и английских танков?

ИХ ЧИСЛА ИЗНАЧАЛЬНО ЛЖИВЫ

Тут надо понять, что это Сталину, защищавшему народ СССР от уничтожения и рабства, простительны в такой войне любые потери, но ведь Гитлер напал на СССР с целью обеспечить «жизненное пространство» немецкому народу. Но для этого нужно было, чтобы этот народ был жив, а не лежал в могилах на территории этого самого «жизненного пространства». Гитлер и лично переносил любые сообщения о потерях очень тяжело, и, скорее всего, дал некоторые указания об умышленном их занижении, так сказать, для истории. Ведь даже если бы он и выиграл войну, то все равно пришлось бы сообщать немцам цену этой победы.

К этой мысли приводит особый порядок сообщения войск о потерях, при котором они давали сначала «ориентировочные», которые и докладывались Гитлеру, а потом «уточненные», которые суммировались неизвестно где и неизвестно, суммировались ли.

Возьмем, к примеру, дневники начальника штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдера. Этот документ следует считать документом исключительной точности, поскольку американцы захватили их в подлинном виде и Гальдер в их присутствии расшифровывал свои стенографические записи, которыми он вел дневник. Казалось бы, что он не мог никак их подправить, да и вряд ли это делал. И, тем не менее, смотрите, что у него там было записано.

Гальдер несколько раз в месяц переносил в дневник сводки немецких потерь с нарастающим итогом. И вот 30 сентября 1941 года у него запись:

«Потери с 22.6 по 26.9 1941 года: Ранено 12 604 офицера и 385 326 унтер-офицеров и рядовых; убито – 4864 офицера и 108 487 унтер-офицеров и рядовых; пропало без вести – 416 офицеров и 23 273 унтер-офицера и рядовых.

Всего потеряно 17 884 офицера и 517 086 унтер-офицеров и рядовых.

Общие потери всей армии на Восточном фронте (не считая больных) составили 534 970 человек, или примерно 15 процентов общей численности всех сухопутных войск на Восточном фронте (3,4 млн. человек)».

Проверим эти цифры логикой. Человек так устроен, что в бою при попадании в него пули или осколка на одного убитого приходится трое раненых. У Гальдера получается раненых, примерно, 398 тысяч и убитых 113 тысяч. Отношение, примерно, 1:3,5, это несколько великовато, но вдруг у немцев полевая медицина была уж очень хороша?

Далее, 3 октября Гальдер записывает:

«Эвакуация раненых:

25 797 раненых из группы армий «Север» эвакуировано на судах;

150 280 раненых эвакуировано санитарными поездами;

19 310 раненых эвакуировано железнодорожным порожняком;

153 000 раненых эвакуировано импровизированными санитарными поездами;

18 500 раненых эвакуировано самолетами;

1211 раненых эвакуировано специальными самолетами.

Всего свыше 368 000 человек».

Общая сумма эвакуированных в тыл 368 тысяч раненых хорошо совпадает со сводкой недельной давности – 398 тысяч. Казалось бы, все в ажуре. Но и у нас, и у немцев в тыл эвакуировались далеко не все раненые, скажем, по стандартам советской полевой медицины, в армейских госпиталях лечились те, кого можно было поставить в строй в течение двух месяцев, и только более тяжелых отправляли в тыловые госпитали.

Точно так же поступали и немцы. В работе «Пехота вермахта» (Торнадо, Рига, 1997), к примеру, есть такие гордые строчки, которым, видимо, можно верить: «Небольшой пример эффективности работы дивизионной медицинской службы: в 1942/1943 годах 47,7 % раненых и больных было возвращено в строй именно благодаря усилиям дивизионных медиков». То есть у немцев почти половина раненых возвращалась на фронт даже не с армейских госпиталей, а прямо из учреждений, которые у нас назывались медсанбатами.

К примеру, немецкий танкист Отто Кариус, о котором чуть ниже, вспоминая о 1941-м, пишет:

«8 июля в нас попали. Мне впервые пришлось выбираться из подбитой машины.

Это произошло возле полностью сожженной деревни Улла. Наши инженерные части построили понтонный мост рядом со взорванным мостом через Двину. Именно там мы вклинились в позиции вдоль Двины. Они вывели из строя нашу машину как раз у края леса на другой стороне реки. Это произошло в мгновение ока. Удар по нашему танку, металлический скрежет, пронзительный крик товарища – и все! Большой кусок брони вклинился рядом с местом радиста. Нам не требовалось чьего-либо приказа, чтобы вылезти наружу. И только когда я выскочил, схватившись рукой за лицо, в придорожном кювете обнаружил, что меня тоже задело. Наш радист потерял левую руку. Мы проклинали хрупкую и негибкую чешскую сталь, которая не стала препятствием для русской противотанковой 45-мм пушки. Обломки наших собственных броневых листов и крепежные болты нанесли больше повреждений, чем осколки и сам снаряд». Прооперировали его в дивизионном медсанбате и вскоре: «Я двигался на попутках обратно на фронт. Горящие деревни указывали путь».

Фельдмаршал Манштейн, описывая проблемы, возникшие в декабре 1941 года в связи с высадкой советских войск в Керчи и Феодосии, пишет: «В эти дни нас морально особенно угнетало то, что в госпиталях Симферополя лежало 10 000 раненых», – и угнетало потому, что «В Феодосии большевики убили наших раненых, находившихся там в госпиталях, часть же из них, лежавших в гипсе, они вытащили на берег моря, облили водой и заморозили на ледяном ветру». Оставляя без комментариев эту басню про замораживание, подчеркну, что у немцев, как вы видите, огромное количество раненых ни в какую Германию не вывозилось и лечилось тут же, в армейских тылах.

Но если это так, а по-другому тут никак не истолкуешь, то записанные у Гальдера 368 тысяч раненых, отправленных в Германию, это только тяжелораненые и инвалиды, а общее количество раненых, если исходить из 47,7 %, было минимум в два раза больше, т. е. на 26.09.1941 года их было не 398 тысяч, а 800 тысяч. Но тогда, исходя из соотношения 3:1, число убитых на эту дату тоже должно быть около 270 тысяч человек, а не 113 тысяч, как у Гальдера. Поэтому я и прихожу к выводу, что Гитлер искусственно занижал число убитых в войне с СССР, чтобы потом победа над Советским Союзом не казалась немцам очень горькой.

Вот Б. Соколов пишет, что «общие потери Рейха оцениваются в 7 млн. погибших». Да, немцы после войны подсчитали убыль населения и дали это число. Одновременно Соколов свято верит и убеждает нас поверить, что военные потери немцев были в пределах 3,2 млн. погибших, следовательно, дефицит составляет 3,8 миллиона. А эти где погибли? На англо-американские бомбардировки их не спишешь, поскольку, по подсчетам Г. Румпфа, генерал-майора пожарной охраны Рейха, от бомбардировок и вызванных ими пожаров погибло 0,5 млн. человек, и вопрос остается – а где погибли остальные 3,3 млн.? Не там ли, где, по «точным» подсчетам Гальдера, за три месяца боев на 800 тысяч раненых приходится всего 113 тысяч убитых?

Но вернемся к полковнику Громову и профессору Соколову.

ЭТО ЖЕ НАДО!

Я не знал, что Б. Соколов еще и профессор Российского государственного социального университета. Надо же! И, как и полагается профессору, он и методику подсчета потерь изобрел, вернее, украл ее у Громова. Нужно, оказывается, базировать ее на особо точных, как он полагает, числах офицерских потерь, причем, уверяет он, доля офицеров в войсках у Красной Армии и у немцев была одинакова. А одинакова ли?

В немецком пехотном полку по штату в общей численности 3049 человек офицеров должно было быть 75 человек, т. е. 2,5 %. А в советском стрелковом полку из штатной численности 1582 человека офицеры составляли 159 человек – 10 %. В немецкой пехотной роте численностью 201 человек офицеров было двое – командир роты и командир первого взвода, т. е. 1 %, а в советской стрелковой роте численностью 82 человека, офицеров было пятеро – 6 %. По профессору Соколову, это и есть «примерно одинаково».

Если с этим согласиться, то я могу подсказать Соколову, как еще обильнее полить нашу Родину дерьмом. Нужно взять томик мемуаров Манштейна и выписать: «Потери группы армий составляли: офицеры – 505 убитыми, 759 ранеными, 42 – пропавшими без вести; унтер-офицеры и солдаты – 6049 – убитыми, 19 719 – ранеными, 4022 пропавшими без вести».

Берем заявленную Мюллером-Гиллебрандом цифру немецких офицерских потерь за войну в 65 200 человек, делим ее на 505 и умножаем на 6049 (не можем же мы не верить Манштейну!), получаем, что за всю войну немцы потеряли убитыми всего около 840 тысяч человек. А поскольку «плотность немецких войск на Западном фронте была в 2,5 раза больше, чем на Восточном», то разделим это число на 3,5 и получим, что на Восточном фронте немцы потеряли убитыми всего 0,24 млн. человек. А Красная Армия, как подсчитал Соколов, – 26,4 млн. Соотношение получается замечательным: на одного убитого немецкого солдата приходилось 110 убитых советских солдат. Во, блин!

«В какой армии число убитых офицеров составило бы более 4 %?» — язвительно вопрошает полковник Громов. Уже ответил: в немецкой в Польской кампании 1939 года. А в 1940 году Франция в войне с Германией потеряла убитыми и пропавшими без вести 100 тыс. человек, из которых 30 % – офицеры. В 1938 году в боях у озера Хасан в числе безвозвратных потерь Красной Армии потери командно-политического состава достигли 40 %. В боях за Грозный в 1995 году на 1 февраля Тульская дивизия ВДВ и Восьмой гвардейский корпус потеряли убитыми и раненными 831 человека, из которых офицеров – 216, что составляет 26 %.

Теперь по поводу высказывания полковника о том, что у нас «офицерские потери, как правило, не приводят рядом с общими потерями армии». Думаю, что у «Великого» Бальзака этих цифр действительно не найдешь. Но ведь не Бальзаком единым должен жить полковник. Скажем, в «Военно-историческом журнале», № 3, еще за 1991 год в статье генерал-полковника Г.Ф. Кривошеева «Цена освободительной миссии» даны потери Красной Армии в странах Европы и Азии по категориям военнослужащих, причем не с точностью до 100 человек, а с точностью до 1. На общее число в 956 769 убитых и умерших от ран пришлось 664 718 солдат, 205 848 сержантов и 86 203 офицера (9 %). И странного в этой точности нет. Это ведь только начитавшись Бальзака можно утверждать, что у нас не было учета. Человек – это не иголка, у него есть родители, дети, родственники – они ведь о нем волнуются. Есть призвавшие их военкоматы, в которых родственники оформляли пенсии и т. д. Другое дело, что не все эти цифры можно было немедленно обработать и, ввиду холодной войны, не обязательно было их обнародовать.

А опубликованная на сегодня цифра наших потерь у меня особых сомнений не вызывает. Ее даже можно оценить по методу полковника Громова, т. е. через процент потерь офицеров. Если к концу войны, когда солдаты и сержанты были опытны, не так боялись и не требовали личного примера и контроля офицеров, доля офицеров в потерях составила 9 %, то в начале войны, когда личным примером требовалось остановить панику, эта цифра могла составить и 20 %. Смотрите, у немцев на Восточном фронте процент потерь офицеров в общих потерях был около 2,3 %, а в начале войны, в Польше, более чем в 3 раза больше. И если у нас к концу войны этот процент снизился до 9 %, то в среднем за войну вполне мог быть в пределах 12 % и общая цифра потерь нашей армии в 8 668 400 человек вполне корректна даже по Вашему методу, полковник. Другими словами, если бы полковник Громов изучал военное дело, а не то, как лучше обеспечить семью, то, возможно, и он бы знал, что низкий процент потерь офицеров по отношению к потерям солдат объясняется тем, что у немцев общий процент офицеров в армии был существенно меньше, чем у нас.

Кроме этого, в немецких справках о потерях, даже в адрес фюрера, много арифметических ошибок, есть цифры, вызывающие недоумение. Допустим, в уже приведенной справке генерал-полковника Кривошеева указана цифра небоевых потерь Красной Армии (погибли в катастрофах, умерли от болезней и т. д.) – 48 112 человек, что от общей цифры убитых и умерших от ран (956 769) составляет 5 %. Спрашивается, почему у немцев в отчетах за первый год войны этот показатель составил 19 % в сухопутных войсках, 24 % в Люфтваффе и 13 % во флоте? А за 4 года войны 9,5 %, 13,8 % и 24 % соответственно? Это что за падеж был в немецкой армии, почему на 3–4 убитых в боях, один умирал просто так?

Еще момент. И в наших, и в немецких дивизиях по несколько тысяч человек в бою непосредственно не участвовали – повара, хлебопеки, скотобои, ездовые, шофера, работники складов, военные строители, дорожники и т. д. Но эти люди находились под огнем, их бомбили, обстреливали, они гибли. У нас это были советские люди, и они включены в число погибших солдат. А у немцев это были так называемые добровольцы: русские, эстонцы, татары, украинцы и т. д. и т. п. Эти люди тоже воевали с нами, носили немецкую форму, помогали немцам убивать наших солдат и их тоже убивали и брали в плен. Но в состав Вермахта они не входили и в его потерях не числятся. Скажем, на 02.09.1945 г. у нас в плену числились взятые в составе Вермахта 60 280 поляков и 10 173 еврея. Откуда? От Вермахта. Но в Вермахте в безвозвратные потери они не занесены, более того, так как уроженцы СССР на службе Вермахта чаще всего были бывшими военнослужащими РККА, то, даже убитые Красной Армией, они входят не в немецкие потери, а в потери Красной Армии.

Далее, любуясь «низкими» потерями немцев, Громов как-то «забыл» про верных союзников Гитлера: румын, итальянцев, венгров, финнов, словаков, хорватов, испанцев. В плену, к примеру, одних венгров было 513 767 (на 2 380 560 немцев и 156 682 австрийца). Румын, хотя они в 1944 году стали нашими союзниками, было все же 187 370. А чеченцы, литовцы, эстонцы, латыши, бандеровцы и т. д., и т. д., и т. д.? Эти-то ведь тоже убивали наших солдат, и их никто по головке не гладил. Не будь Громов демократом, наверное, и этих бы включил в потери Вермахта, хотя они даже по спискам пленных не проходят.

И наконец. Полковник Громов, видимо, только себя считает тонким ценителем Бальзака. Это не так. И в то время таких умных было много. Как обжирать советский народ в армии, то они коммунисты, а как отдать народу солдатский долг, то они вспоминают не присягу, а Бальзака. Поэтому, полковник, Вам надо было бы добавить к потерям немцев и своих братьев по совести – власовцев, которые тоже входят в потери Красной Армии. Вы стенаете, что СМЕРШ расстрелял 29 дивизий. Ваши цифры нужно проверять, и, тем не менее, ведь это были дивизии из таких, как Вы, бальзаковцев. Это были реально или потенциально власовские дивизии. И что было бы, если бы их не расстреляли, мы сегодня видим, когда вы, наконец, у власти.

Так что, полковник, изучая историю, изучайте лучше братьев по совести – Власова, Ельцина и прочих. У Вас это получится. А Сталина не надо трогать. Сталин ведь не имел убеждения, что в коммунисты надо пролезть, чтобы семью обеспечить. Вы его просто не поймете.

Закончу и о профессоре. В деле увеличения глупости заслуги профессора Соколова очень велики, чего стоит только одна метода, при которой соотношение потерь в отдельно взятой дивизии распространяется на весь призванный контингент!

Правда, эта метода довольно опасна, если ее применить и немецкой армии. Поясню Соколову почему.

Вот оберштурмбаннфюрер СС Шмидт под псевдонимом Пауль Карель написал книгу «Восточный фронт» и в ней необдуманно дал соотношение потерь во множестве немецких соединений и частей, которым посчастливилось геройски бить русских на Восточном фронте. У Кареля можно, к примеру, прочитать такие сведения.

«…Вечером 16 февраля во 2-м батальоне 113-го мотопехотного полка оставалось 60 человек. Шестьдесят из 600. Немногим лучше обстояли дела у 1-го мотопехотного полка, или «Лейбштандарта». На перекличках в ротах доходили до десяти, самое большее до двенадцати. Командиры рот и взводов погибли или были ранены. Та же картина в инженерно-саперных подразделениях и танковом полку – боеспособны 12 «Пантер» и несколько T-IV…

…394-й мотопехотный полк 3-й танковой дивизии сократился до двух стрелковых рот. Многие офицеры всех частей погибли в бою. В разведывательном батальоне капитана Дайхена осталось всего восемьдесят человек, а в 331-м гренадерском полку 167-й пехотной дивизии – двести. Сходным образом обстояли дела и в других частях 11-го корпуса. В 6-й танковой дивизии осталось пятнадцать машин, в 503-м батальоне «Тигров» – девять, в трех дивизионах штурмовых орудий вместе – двадцать четыре…

…Когда обер-ефрейтор Фитшен прибыл с группой отставших в 6-ю роту, то из 12 человек нашел лишь двух солдат и одного унтер-офицера. Рота сократилась до 75 боеспособных людей. До семидесяти пяти! Десять дней назад во Франции в поезд погрузилось 240 человек…

…В середине дня 27 октября 73-я пехотная дивизия доложила, что у них осталось 170 человек – одна сотая ее прежнего состава. И это в дивизии, которую передали в 6-ю армию только 4 октября. 111-я пехотная дивизия сократилась до 200 человек. Тяжелое вооружение дивизий и корпусов было потеряно на 60 %. Вся армия располагала только 25 боеспособными танками и штурмовыми орудиями…» и т. д.

Из таких докладов становится понятным, почему плотность немецких войск на Западе была в 2,5 раза выше, чем на Востоке. Откуда на Востоке ей было взяться, если перебросишь туда дивизию из Франции, а от нее через 5 дней остается треть, а через три недели 1 %. Но, между прочим, по методике Соколова получается, что на Восточном фронте погибло 90 % призванного немцами контингента в 21,1 млн. человек. Да добавить сюда братьев профессора Соколова по уму, совести и чести: итальянцев, румын, венгров, словаков, хорватов, голландцев, датчан, французов, испанцев, финнов и местную сволочь из СССР, перешедшую на службу к американцам, прошу прощения – к немцам, которая тоже была убита, но засчитана в потери СССР. Это сколько же тогда получится?? А, профессор?

Дочитал я статью Соколова до подписи с указанием его ученой должности и вспомнился мне анекдот. Утром грузин выходит на крыльцо кормить кур, в это время петух гонится за курицей. Грузин бросает горсть зерна, петух бросает курицу и бежит клевать.

– Вах, вах, вах, – ужасается грузин, – упаси Господь так оголодать.

Вот я и думаю, это же как надо было Российскому государственному социальному университету оголодать на преподавательские кадры, чтобы принять в штат Б. Соколова?

И это до какого же маразма нам, обществу, надо было дойти, чтобы кормить армию, укомплектованную громовыми?

СРАВНЕНИЕ

Однако когда речь идет о наших потерях, то невольно возникает и такой вопрос – а может быть, вина в нас? В трусости и тупости наших отцов и дедов, тех, из кого состояла солдатская масса Красной Армии? Говорят, что стая зайцев во главе со львом сильнее стаи львов во главе с зайцем. Тут можно поспорить, но похоже на правду. Но бесспорно, что стая львов во главе со львом все же будет сильнее стаи зайцев во главе со львом. Так, может, дело в том, что мы зайцы? Сегодня, может быть, так оно и есть, но к нашим отцам и дедам это не относится.

Читая мемуары немцев, мне подспудно хотелось прочесть сравнение боевых качеств советских солдат и солдат наших союзников, ведь немцы воевали и с теми и с другими, и уж кому, как не немцам, эти качества были хорошо видны. Однако до сих пор встреченные мною немецкие мемуаристы о боевых качествах англичан и американцев, я бы сказал, демонстративно молчат. Видимо, сказывается пресловутая западная «свобода слова», при которой «свободный» западный житель не имеет права не то что написать, а и косо взглянуть на американцев и евреев. О русских – пожалуйста – пиши что хочешь, и мемуаристы не стесняются – время от времени отдают нашим отцам и дедам должное, но в основном рассказывают, как они этих тупых и трусливых русских били пачками и почем зря. Ну и написали бы тогда, что советские солдаты были в десять раз хуже американских, но так ведь и об этом молчат!

А недавно прочел мемуары уже помянутого выше немецкого танкиста той войны Отто Кариуса, которые выпустило бедное на переводчиков и редакторов издательство «Центрполиграф» под названием «Тигры» в грязи». Как ни мерзок сам перевод его воспоминаний, но и из скурвленного «Центрполиграфом» видно, что Кариус (мужчина очень скромных размеров – весил около 40 кг, и ему дважды отказывали в приеме на службу по причине маленького веса) страдал комплексом неполноценности и очень хотел стать героем. Посему война была единственным ярким событием его жизни, детали ее он помнил прекрасно, кроме этого, видно, что он много думал о войне и в результате его книга получилась довольно интересной не только за счет описания мельчайших подробностей многих боев, но и за счет размышлений самого Кариуса.

Однако прежде, чем привести оценки Кариусом боевых качеств русских и американцев, я хотел бы еще раз коснуться только что обсужденного вопроса, которого и раньше касался уже не раз, – вопроса о том, что немецкие ветераны войны безбожно брешут в своих мемуарах, мало того, о своих победах они брехали и во время войны. А тут надо сказать, что Кариус, начиная с 1942 года, воевал в очень известном у немцев 502-м батальоне тяжелых танков T-VI («Тигр»). Это был первый батальон, вооруженный этими танками, который прибыл на советско-германский фронт, и Кариус, по сути, один из немногих танкистов этого батальона, оставшийся в живых. Он участвовал в очень многих боях с частями Красной Армии, получил не только «Рыцарский крест», но и 27 июля 1944 года Отто Кариус получил к этому кресту «Дубовые листья» 535-м в вермахте.

Само собой, он описывает множество боев, в которых, как следует из его слов, он уничтожил уйму советских танков, пушек и солдат. Однако, как и в случае с лучшим немецким асом Э. Хартманом, чем больше присматриваешься к его победам, тем меньше веришь в их численные результаты.

Вот, к примеру, он описывает начало серии боев и стычек с подразделениями советских войск, за которые он и получил «Дубовые листья», проявив инициативу в должности командира роты «тигров».

Страницы: 12 »»

Читать бесплатно другие книги:

Роман «Хмель» – первая часть знаменитой трилогии «Сказания о людях тайги», прославившей имя русского...
Первая книга Елены Первушиной вышла под названием «Петербургские женщины XVIII века». Перед вами вто...
В материалах рассмотрено решение практических задач при аттестации работников, включенных в состав г...
Каждая новая симпатия зарождает в нас новые чувства. Проявляя заботу, мы оживляем любовь....
Книга знакомит с новыми способами определения составляющих психического здоровья человека. Вы сможет...
Я была счастлива настолько, насколько может быть счастлива женщина, но у каждого счастья есть свой с...