Скифские сокровища рядового вермахта. Женский любовно-приключенческий роман Михайлов Борис
Еще не увидев гостей, Лена поняла, кто пришел. Маме не стала объяснять, быстро оделась, вышла в гостиную.
По – хозяйски развалившись, в комнате сидели Артур и Ник – самый приличный, как вчера показалось, из всей компании. Он и заговорил первым.
– Лена, не волнуйтесь, никуда ехать не нужно. Двадцатый век. Сходим недалеко, на Галерейную. В Интернет – клубе посмотрим фотографии, и будешь свободна.
– Позвольте, я умоюсь, оденусь, – предупредила она и пошла в ванную комнату. Евдокия Андреевна, напуганная больше дочери, не понимала, что происходит.
Елена собралась и вышла к парням.
– Пойдемте.
– Куда её ведете? – не преодолев испуга, взмолилась мать.
– Через полчаса вернется дочка, не волнуйтесь, – успокоил Евдокию Андреевну Ник.
– Мама, все хорошо, я скоро вернусь, – она поцеловала мать и прошептала, – не волнуйся, все будет хорошо.
В Интернет – клубе их ждали Думай и несколько парней. Думай сидел перед дисплеем компьютера и рассматривал на экране фотографии. Ник принес два стула, посадил Елену, на другой сел сам. Артур остался стоять.
– Смотри внимательно, постарайся узнать, кому отдала деньги, – сказал Думай, и медленно начал менять кадры, укрупняя их. На третьем или четвертом Лена попросила остановиться, внимательно рассмотрев, сказала, что похож, но, кажется не он. Думай показал еще несколько фотографий и на пятой или шестой Елена уверенно воскликнула.
– Вот! Его рубашка. Он!
– Уверена? – спросил Ник.
– Я педагог. У нас отличная память на лица.
Думай послал Артура к столу администратора, включили принтер и напечатали фотографию. Отпечаток показали Елене, еще раз спросили, уверена ли, что этот пацан, взял у неё сверток у Аквариума.
– Всё с тобой, а ты боялась. Гуляй, свободна!
– Не сбежала бы ночью, и маму не пришлось волновать, заходить к тебе, – миролюбиво заметил Ник и прибавил. – Будет лучше, если не станешь распространяться. Гуд бай, красавица!
– Лена, извини, что все так случилось! – подошел Артур. Сегодня, как и вчера в номере, он молчал и испуганно ждал своей участи.
– Пошел ты! – сказала она, и покинула клуб. Дома пришлось рассказать все матери, пообещать, никогда не браться за подобные поручения.
Позавтракав, позвонила Даше, предупредила, что собирается в Коктебель. Работы в агентстве сегодня не было. В музей Волошина приехал знакомый профессор из Германии, специалист по русским художникам начала века. Прошлым летом, она была у него переводчицей. В этот приезд кто-то его сопровождал, однако вспомнил и позвонил Елене, сказал, что желает встретиться, привез подарок. Даша предложила подождать до двенадцати, будет экскурсия и Лена доедет на туристском автобусе, Елена отказалась.
– Такси – маршрутка всего две гривны, не буду время терять. Маму предупредила, что останется ночевать у Веры Мамоновой, соседки по прежнему жилью. С Верой выросла на одной улице, дворы разделяла изгородь из ежевики. Когда начали сносить их дома, Елена с мамой переехали в центр, а Мамоновы выторговали себе Коктебель, где у них родня.
Поцеловав маму, Елена отправилась на городскую автостанцию у базара.
Отказавшись от морской прогулки по Феодосийскому заливу, Игорь вернулся в гостиницу, переоделся, взял пляжные принадлежности и отправился на автостоянку. Под задним сидением в машине открыл холодильник, убедился, что питерские конфеты не поплыли от жары. Мама посылала их своему двоюродному брату. Его давно потеряли, не знали, жив ли, и вдруг, недавно письмо. Жив, преуспевает в Крыму, зовет в гости.
– Тебе необходимо познакомиться, – решила она. – Следует восстановить контакты. Он родственник, приглашает отдыхать у них. Море в трех шагах.
Игорь на это заметил, что при папиной должности и его заработках, давно не существует проблемы, где отдохнуть. Могут позволить себе фешенебельную гостиницу не только в Крыму, а на Лазурном берегу. Однако, посылку с неповторимыми питерскими наборами конфет и фотографиями родственников, что хранились в их доме, взял.
До Коктебеля доехал быстро, там долго петлял, расспрашивая как подъехать к Дому творчества писателей, дядя жил рядом.
Дом оказался новым четырехэтажным особняком, судя по количеству сушившихся пляжных принадлежностей, густо заселенным курортниками. Игорь не успел выйти из машины, как, сидевшие на скамейке перед домом, бабульки сообщили, что ничего не сдается, все давно сдано, посоветовали и не искать в этом районе.
– Мне ничего не надо. Я ищу Вадима Сергеевича. Судя по адресу, он здесь живет.
После долгих расспросов появилась Варвара Петровна – жена Вадима Сергеевича. Узнав, что за гость, обнялась с Игорем, выговорила соседкам, что не пригласили сразу в дом, и повела в квартиру. Дядя работал в строительной фирме каким-то начальником и на весь день уехал в Судак, не ожидая гостей.
К удивлению Игоря, в доме оказалось всего четыре квартиры. Дядина, как и другие, была в двух уровнях и занимала третий и четвертый этаж. Сколько комнат, Игорь не определил. Понял, что не меньше пяти, и часть сдавалась курортникам. Обстановка современная. Дорогая аудиоаппаратура, телевизор, компьютер. Жили в этих хоромах вдвоем. Старший сын в Севастополе, дочь в Москве. Игорь оценил обстановку и с усмешкой подумал: «Для полного счастья хозяевам не хватает двух коробок конфет и бутылки фирменной водки „Гжелка“ питерского завода „Левиз“. Всё мама»! Варвара Петровна дотошно расспрашивала о семье, как доехал, что за дела в Феодосии. Рассказала, что раньше жили в Саратове, муж работал в строительном тресте. Кто-то сплавлял налево стройматериалы, а обвинили мужа и дали пять лет. Срок отбывал в Сибири, на золотых приисках, она, как декабристка, поехала за ним. После трех лет попал под амнистию. Но на Большую землю не вернулись, и еще пять лет трубили там. Скопили на дом, переехали в Крым. Когда Украина получила «незалежность», с друзьями отгрохали эту домину.
– Как вернулись на Большую землю, занялся поисками родственников и никого не нашел. Двоюродная сестра Вера раньше жила в Москве.
– Мы больше десяти лет в Питере. Отца перевели в Ленинградский военный округ, и все переехали.
– Вадим искал в Москве. – Помолчав, продолжила расспросы. – А Вера с Петром Васильевичем, не приедут?
– Отец работает. В бархатный сезон обычно выезжают куда-нибудь на юг. Отцу дают путевки.
– У нас постоянно юг и некуда ехать. – Когда, кажется, обо всем переговорили, спросила.
– Перед обедом душ примешь с дороги?
– Лучше, схожу на море, окунусь. Здесь, показалось, недалеко.
– Рядом. Вдоль забора писательского дома, мимо музея, и будет пляж. Пешком. На машине не подъедешь. Её загоним в гараж, чтобы не грелась на солнце.
Они спустились во двор, Варвара Петровна восхищенно осмотрела машину.
– Что за модель? Такой еще не видела?
– «Ягуар».
– У Вадима девятка «Жигули». Была шестерка, семь лет ездил. За восемьсот долларов еле – еле продал.
Игорь объехал дом и с тыльной стороны въехал в просторный подземный гараж, где уже стояли двое «Жигулей» и старенькое «Вольво». Места оставалось еще на три – четыре машины. С размахом строили, с прицелом на курортников с машинами.
Тетя закрыла гараж на цифровой замок, и показала Игорю куда идти.
– Только не долго. Пообедаем, и до возвращения Вадим Сергеевича, еще успеешь накупаться.
«Могла сразу позвонить мужу, наверняка у него сотовый», – подумал Игорь, но не сказал. Времени впереди предостаточно.
Пляж оказался рядом. Игорь несколько раз бывал в Коктебеле, приезжал с Татьяной из Ялты на экскурсию в музей Волошина. В последний приезд в сентябре после Ялты здешний пляж показался малолюдным. Сегодня полно народу, и он с трудом нашел кусочек свободного пространства на галечном берегу. О топчане нечего и мечтать. Расстелил неширокую подстилку, привезенную с собой, застолбил место, неторопливо разделся и пошел в воду.
Вода понравилась. Градусов двадцать четыре, не меньше. Заплыл подальше от шума на мелководье, за буйки и, растянувшись на спине, блаженствовал. За два месяца лета в Питере лишь несколько раз удалось съездить на озеро в Тарховку и к Петропавловке на Неве, где вода очень холодная.
5
Возвращаясь с пляжа, Игорь зашел выпить пива в открытом кафе на берегу. Взял бокал, сел за пустой столик. Оглянулся, народу мало, и вдруг за одним из столиков увидел свою ночную гостью – Елену. Она сидела с двумя иностранцами и весело болтала по-немецки, временами переходила на английский, переводила непонятные термины второму собеседнику. Говорили громко, и больше по-немецки, Игорь понял, о Волошине и его картинах. Немецкого он не знал, а английским владел прилично, мог общаться. Выждав паузу в разговоре, подошел к их столу, извинился и спросил Елену, все ли в порядке, никто больше не преследует.
Она сказала, что-то по-немецки собеседнику, и повернулась с удивленным лицом к Игорю.
– Извините, обознались, молодой человек. Кто может меня преследовать?
Игорю стало неловко. «Зачем влез в разговор, да еще напомнил не о самом приятном. Не пожелала признаться в знакомстве. Хотя какое знакомство? Обменялись несколькими фразами. Уступил свою кровать, мучился на диване. Не мучился, положим, а спал как убитый после трудного дня. Но в любом случае достоин хотя бы улыбки». Вместо того чтобы уйти, пиво свое допил, Игорь продолжал стоять, в ожидании не известно чего.
Неожиданно один из собеседников Елены громко сказал по-английски.
– Что за неучтивый мужчина! Не понимает, у нас приватный разговор.
– Раз приватный, мешать не буду, извините, – на прекрасном английском ответил Игорь. В глазах Елены мелькнуло удивление, и она произнесла по-английски:
– Надо бы знать, молодой человек, не прилично вмешиваться в разговор незнакомых людей. Оставьте нас, пожалуйста! – Извините, действительно обознался, принял за другую. Вы не могли прошлой ночью вломиться ко мне в номер, – по-русски произнес Игорь с сарказмом и покинул кафе.
Вадим Сергеевич приехал после шести. Игорь опять оказался за столом, и снова пришлось рассказывать о семье и цели приезда в Крым. Дядя – жизнерадостный, невысокий, совершенно седой, плотный мужчина искренне обрадовался Игорю. По – отечески обнял племянника, отругал, что не предупредил о приезде. Подробно расспросил о родителях, интересовался его бизнесом, рассказывал о своей жизни. За рюмкой последовала еще одна, и пришлось нарушить планы, остаться ночевать.
Проснулся Игорь рано, и прежде чем ехать в Феодосию, стараясь не шуметь, собрался искупаться в море. Спустившись со своего этажа, хозяев застал на ногах. Варвара Петровна хлопотала у газовой плиты, дядя кого-то отчитывал по телефону. Увидев Игоря, быстро закончил разговор.
– Что так рано? Спал бы еще. До Феодосии двадцать минут езды.
– Не спится. Сбегаю на пляж. Дома у меня по утрам спортивная ходьба, зарядка и контрастный душ. На берегу сделаю зарядку.
– Правильно. Здоровье надо поддерживать с молодости. В спортзал, качаться не ходишь? Смотрю, фигура спортивная.
– Изредка, если за кампанию, или время свободное вдруг выдастся. Времени постоянно не хватает.
– Жениться тебе надо. Погоревал – погоревал и хватит. Жизнь продолжается, – заметила Варвара Петровна.
– Татьяну никто не заменит.
– Время вылечит, – поддержал жену Вадим Сергеевич. – Ну, иди, купайся. Я пока машину свою посмотрю, вчера стук откуда-то появился, а ты, – он повернулся к жене, – давай готовь, не задерживай с завтраком.
– Только около девяти часов Игорь покинул дом гостеприимных родственников. Чтобы не плутал по закоулкам, Вадим Сергеевич на своем «жигуленке» проводил его до Феодосийского шоссе. Прощаясь, взял слово, перед отъездом домой, обязательно заехать. Игорь помахал рукой дяде, и включил мотор. У рынка на обочине, заметив двух голосующих женщин, пожалел и остановился. В одной неожиданно узнал Елену. «Везет на встречи с красавицей!» – подумал. Она его не сразу узнала и спросила.
– Ваша машина? Классная.
– Со стоянки увел. Маршрутки ходят редко, ждать не могу, а я тороплюсь в Феодосию.
Елена в нерешительности остановилась. «Шутит? Живет в шикарном номере, говорит по-английски. Хотя, нынешние авантюристы способны на все».
– До Феодосии подбросите? – спросила спутница Елены.
– На угнанном авто?
– До Феодосии не остановят, надеюсь.
– Смелые женщины. Вас, довезу, садитесь, – сказал Игорь. – Елену нет!
Вера удивленно посмотрела на подругу.
– Вы, оказывается знакомы, что ж молчала?
– Довелось.
– Чем вам Лена насолила? Скромная, обаятельная, должны гордиться, красавица соглашается сесть к вам! К тому же, рискуя быть задержанной, как сообщница, – возмутилась Вера.
– Спросите её, почему вместо благодарности за спасение, вчера в присутствии иностранцев грубо отчитала как мальчишку.
– Сами виноваты! Мы, кажется, квиты. – Переглянувшись с подругой, сменила гнев на милость. – Обидела, простите. Не подумала и ляпнула. Но вы! Признайтесь, после моего замечания повели себя не порядочно. Что теперь иностранцы думают обо мне?
– Так важно?
– Известный немецкий доктор искусствоведения. Мы знакомы несколько лет.
– Приношу искренние извинения. Согласен, с моей стороны мальчишеская выходка. Непреодолимо потянуло познакомиться. Вы напомнили жену, и я проникся необъяснимой симпатией. В позапрошлый раз неожиданно сбежали, ничего не объяснив. Садитесь, постараюсь искупить вину. Довезу.
– Садись, раз приглашает, – сказала Вера, – Еще передумает. Если машина ворованная и задержат, звони немедленно Сергею. Мобильник не забыла?
– Рискнуть? – улыбнувшись, спросила Елена и, не ожидая второго приглашения, не спеша, села рядом с Игорем. – Шикарная тачка. Особенно пантера в прыжке на капоте. В нашем городе такой машины вроде не видела.
– Не обидите Лену? Запомню номер вашей машины. Если что с ней случится, муж из-под земли достанет.
– Ой, боюсь, напугали! Он у вас крутой? – улыбнулся Игорь. – Постараюсь доставить в целости и сохранности.
– Ладно тебе, Вера, ничего со мной не случится. Иди, мы поедем. – Позвони, как доехала. – Она помахала Елене, Игорь нажал сцепление, и машина рванула с места.
– Честно, тачку увели или ваша?
– Вы как думаете?
– В наше время все может быть.
– Успокойтесь. Моя машина. Вы специально все время попадаетесь мне?
– Надо было! Что-то ноги стали замерзать. Внизу у вас холодильник?
– Кондиционер. Я уменьшу мощность.
По дороге Елена рассказала, что приезжала встретиться со знакомым профессором – искусствоведом из Берлина, изучающим творчество Волошина. Его спутник американец неплохо владеет русским, и напоминание Игоря о ночном происшествии оказалось совсем не кстати. Утром в гостинице хотела оставить записку с благодарностью, но не нашла авторучки. Надеялась еще встретиться и отблагодарить за кров. Если бы в ресторане с иностранцами первая увидела, обязательно подошла, извинилась за ночное вторжение.
– Извините еще раз. Увидел вас, и ум за разум зашел, очень уж хотел познакомиться.
– Вы в Коктебеле, с какой миссией? Собирались остановиться на отдых, и не понравилось?
– Не угадали. Выполнял родительское поручение. Посетил родственников, которых до вчерашнего дня не знал.
– Познакомились и обратно в Феодосию? Хотя бы музей Волошина посетили.
– Несколько раз бывал. В последний, три года назад с женой специально из Ялты приезжали. Поднимались на Кучук – Енишары к могиле Максимилиана. Тогда же побывали в Старом Крыму у Грина, в Феодосии – у Айвазовского.
– У вас тяга посещать могилы великих?
– Почему? Просто считаю долгом поклониться тем, чье творчество или жизнь произвели впечатление, оставили след в душе. А вы бывали на могиле Волошина, на горе?
– Давно, студенткой с друзьями. Название Кучук – Ени шары запомнили с прошлого посещения, или недавно услышали и хотите сразить эрудицией?
– Ага. Образованность свою «хочим» показать.
Они помолчали, Елена заговорила первая.
– Долго пробудете в Феодосии?
– Завершу дела и поеду в Ялту. Отдохну с недельку.
– Не нравится у нас?
– Скучно. В галерее Айвазовского бывал не раз, дома шикарный альбом репродукций. Когда хочу вспомнить море, открываю. В музеях Грина и дельтапланеризма тоже бывал. Краеведческий после Симферопольского и Керченского большого впечатления не произвел.
– А знаете, что наш краеведческий музей самый старый на Украине?
– Читал.
Она внимательно посмотрела на него, Игорь на неё. Взгляды их встретились и оба замерли, словно поспорили, кто первый не выдержит и отвернется. «Не будь нужды следить за дорогой, я выдержал бы дольше, – подумал он. – Красивая женщина! Попробовать пригласить в Ялту»?
– Так и не объяснили свое ночное вторжение. Внезапно ворвались, неожиданно ушли, не попрощались. Другой на моем месте из номера выставил бы, не стал цацкаться.
– Или потащил в постель, – перебила она.
– У вас примитивное представление о мужчинах. Или в Феодосии они такие?
– Не знаю.
– Что ж тогда судите?
– Приехали без жены, в Ялте надеетесь закадрить подружку?
– Возможно. Что касается жены, – он замолк и после паузы договорил. – Схоронил два года назад. В любви и согласии прожили восемь лет. Детей, не торопились завести, все откладывали. Хоть ребенок остался бы, а так один. Всех теперь сравниваю с Татьяной.
– Сравнение всегда в ее пользу? – перебила Елена.
– Да. Вы внешностью напомнили её. Я уже говорил. Внешностью. Что за человек не знаю, и вряд ли узнаю. – Он замолчал, вдруг подумав, с чего это разоткровенничался. Хотя, только дорожному попутчику и можно излить душу.
Она догадалась, о чем он думает.
– Замолкли, – нарушила она возникшее молчание. – Раскаиваетесь, что разоткровенничались?
– Не знаю. Не привык вешать личные проблемы на кого-то.
– Вы же сказали, я похожа на жену, вот и растаяли. Ничего удивительного.
– Похожи, – согласился он и опять надолго замолчал. Она тоже молчала.
– Откуда вы, если не секрет?
– Из Питера.
Когда свернули с Симферопольского шоссе и въехали в город, Игорь предупредил:
– Я еду на улицу Ленина к управлению торгового порта, где вас высадить?
– Я недалеко живу. – Она долго молчала и вдруг решительно заговорила. – Извините, что я так прямо, без предисловия. В нашем провинциальном городе не часто встретишь интересного собеседника, вы меня заинтриговали. Может судьба познакомиться нам ближе, а мы сейчас расстанемся и всё. Мне 24 года, я школьная учительница. Замужем не была, бой – френда нет. – Она опять замолчала, потом нерешительно проговорила: – Если окажется свободное время, и желание, можем продолжить разговор о творческих личностях, которые произвели впечатление и оставили след в душе? Вечером на набережной, – она внимательно посмотрела на него, ожидая реакции. Про себя подумала: «Какая дура! До чего докатилась – сама назначаю свидание, клею, как нынче говорят».
Игорь с детства нравился девчонкам. В школе искали дружбы с ним, в институте ссорились из-за него, а когда овдовел, так просто атаковали. Редко кто предлагал себя так прямо, если не считать гостиничных проституток, названивавших в номера. Он повернулся, оглядел её оценивающим взглядом.
– Поехали со мной в Ялту.
Лена опешила, не ожидала, ничего не обещающее предложение продолжить разговор о знаменитых земляках, даст повод принять ее за искательницу приключений.
– В качестве кого? Содержанки, проститутки?
Игорь пожал плечами.
– Не знаю. Я один, у вас каникулы. Женщина вы интересная, меня тоже заинтриговали, я любопытен вам. Снимем приличную гостиницу, у меня есть рекомендации. Проведем интересно время.
– Ничего вы не поняли, – огорченно произнесла она. – Никуда я не поеду. Остановите, я выйду.
Игорь подъехал к тротуару и остановился. До рынка оставался еще квартал. Она вышла, не поблагодарила, не попрощалась и пошла. Игорь постоял, ожидая, что обернется, помашет. Стало стыдно. «Она была искренна. Я ей понравился, понимая, вряд ли еще увидятся, решилась пригласить на свидание. А я… Как платной проститутке предложил Ялту».
Она не обернулась. Игорь тронулся, обогнал её и поспешил в порт.
В дирекции его ждали. Все бумаги, подписали без проблем. Он предложил отметить событие в ресторане, хозяева предпочли посидеть в кабинете начальника погрузо-разгрузочных работ. На столе появился коньяк, шоколад, секретарь принесла бутылки с минералкой и лимоны. Игорь приголубил рюмку и больше пить не стал, сославшись, что за рулем и еще ехать в Ялту. Портовики обещали и в будущем иметь контакты с питерской фирмой Игоря. Его проводили, дали телефон и визитку директора гостиницы Ялтинского порта, на случай если не найдет где остановиться.
6
В Симферополь Эрвин с Куртом прилетели в полдень, потеряв час на разнице времени. Гидом – переводчиком из Феодосийской туристической фирмы прислали очаровательную блондинку Хелен. Она встретила в аэропорту, помогла быстро и без проблем миновать пограничный и таможенный контроль. Во Франкфурте эта процедура заняла в три раза больше времени.
Младший из немцев, представившийся Куртом, долговязый парень лет тридцати, довольно внятно изъяснялся по-русски с назойливыми носильщиками, отказался от их услуг, сам перетащил два огромных чемодана с колесиками в микроавтобус «Форд» туристской фирмы. Елене это не понравилось. Не любила работать с иностранцами, владеющими русским, обязательно случались какие-нибудь неприятности. Вслух спросила:
– Говорите по-русски?
– Немного. В школе русский был обязательным предметом. Я вырос в восточной Германии, а дядя Эрвин всю жизнь прожил в Штутгарте, в американской зоне. Говорит по-английски, – объяснил Курт.
Симпатичная блондинка, бойко объяснявшаяся по-немецки, легко переходившая на английский с дядей, Курту понравилась. Мысленно уже представлял, как приятно проведет с ней сегодняшнюю ночь. Опыт отдыха за границей подсказывал, секс – услуги входят в программу обслуживания. Первый раз в Россию он приезжал по туристической путевке еще при коммунистах и побывал тогда в Москве и Ленинграде. В Москве переводчица сама залезла в постель, а в Ленинграде, когда попытался оставить гида в номере, прислала замену – не менее симпатичную девчонку, хорошо говорившую по-немецки. В Италии и Испании, где довелось отдыхать, уже после падения Берлинской стены и переезда к дяде в Штутгарт, сексуальные проблемы тоже решались просто.
Старшему – дяде, представившемуся Эрвином, на вид за семьдесят, если не больше. Елена не понимала, что объединило двух разновозрастных туристов отправиться в Феодосию. В Крым немцы не ездят, а уж если приедут, то на Южный берег.
Старик прочитал на лице переводчицы не высказанный вопрос.
– В войну я был в России, и теперь хочу посетить эти места, поискать сохранившиеся могилы однополчан. Ностальгия по молодости, по первой любви. – Произнес по-английски, не хотел, чтобы племянник понял его чувства.
Микроавтобус быстро миновал городские окраины, мимо которых шла дорога из аэропорта, и выехал на шоссе Симферополь – Керчь. Остались позади грязные улицы, неухоженные дома, напомнившие немецким туристам стандартные берлинские кварталы. Дальше дорога вырвалась в широкую долину, окаймленную с одной стороны высокими лесистыми отрогами череды гор, за которыми, как догадался Эрвин, море, слева серые однообразные холмы, кое-где выпирающие белыми боками известняка. Курт дремал. А Эрвин с любопытством смотрел по сторонам и ничего не узнавал, а ведь когда-то по этой дороге десятки раз ездил с лейтенантом.
Шоссе петляло среди живописного лесного массива, поползло в гору. Эрвин узнал знакомые силуэты гор и разбудил племянника. Распирало желание поделиться воспоминаниями.
– Вон в тех лесах на горах скрывались партизаны, – показал он в сторону далекого моря. Эти горы тянутся на десятки километров от Коктебеля до Ялты.
– Хорошо помните эти места? – удивилась Елена.
– Что-то вспоминается, больше узнал из туристских проспектов, которых выдали целую кипу.
– В нашу программу входит посещение старого российского курорта Коктебель. Оттуда, если пожелаете, на машине поднимемся в заповедник на самую вершину горной гряды, протянувшейся до Ялты. Вот там настоящие леса и действовали партизаны, а здесь, вдоль шоссе лесная полоса не широкая, не спрячешься, – пояснила Елена уже по-немецки, чтобы понял Курт.
Дорога вскоре утомила путешественников, рано вставших сегодня, и они задремали. Елена разбудила их, когда въехали в Феодосию. Агентство сняло для них люкс в «Астории». Немцы занялись разборкой чемоданов, принимали с дороги душ, а Елена пошла домой, тоже принять душ после утомительной дороги. До ужина еще было время и, встретившись с туристами, Елена повела их знакомиться с центром города. Показала Галерейную улицу, галерею Айвазовского, довела до фонтана с цветомузыкой. Быстро темнело, приближалось время заказанного ужина, и они вернулась в отель, прошли в ресторан.
Вместе поужинали, выпили крымского вина за знакомство и удачный отдых. Эрвину очень понравилось вино, и он дотошно расспрашивал Елену, что за вино, сомневался, не из Франции ли или Италии. Курт грубо отобрал у дяди четвертый бокал.
– Тетя Амалия поручила следить за тобой! – сказал, продолжая наливать себе и Хелен, которая за весь вечер так и не допила первого бокала.
Елена рассказала о планах на завтра и стала прощаться.
– Вы можете еще погулять по центру, посмотреть нашу набережную и море. Курт понимает по-русски, не заблудитесь.
– Не останетесь с нами в отеле? – удивился Курт.
– У меня есть свой дом. Мама ждет.
– Возникнут проблемы, как без вас? Обычно гид снимает номер рядом. Вы должны постоянно находиться около нас, – не оставлял Курт надежды затащить симпатичную переводчицу в постель.
– Извините, не внимательно прочитали контракт.
Читал ли Эрвин условия тура более внимательно или пожалел Елену, но решительно заявил, что она свободна и после ужина не вправе задерживать её.
Договорившись о завтрашней встрече, она оставила их.
Курт с Эрвином вышли на улицу. Кругом было светло как днем, со всех сторон неслась музыка, прогуливались влюбленные парочки. Ничто не напоминало о темном полуразрушенном городе военного времени. Вокруг был другой, не знакомый Эрвину город. Они влились в поток гуляющих курортников, вместе с толпой остановились перед переездом, пропуская маневровый тепловоз.
– Улицу вдоль железной дороги, я помню. Вот здание музея, – заметил Эрвин. – Я еще тогда, недоумевал, почему железная дорога так близко у моря.
– Бог с ней, с дорогой, город вспоминаешь? Где был ваш дом? – нетерпеливо перебил племянник.
– Совсем в другой стороне. Надо пройти мимо двух церквей и могилы их знаменитого художника. Она есть в программе.
– Это он? – спросил Курт, показывая на памятник Айвазовскому.
– Не знаю. Это музей, Хелен же сказала. Художник не здесь похоронен. В музее мы с лейтенантом все перерыли. Картины русские увезли к себе в тыл. В главном зале было казино для офицеров. Солдатам близко подходить запрещалось. Музей работал со стороны моря. В нем оставались чучела разных зверей, рыб и птиц. Лейтенанта интересовали вазы, обломки мраморных плит от древних сооружений, разные старинные артефакты, которым тысячи лет. Наши штатские специалисты копались в оставленных русских книгах и документах. Отобранные вещи мы отправляли в Берлин. Ничего ценного русские не оставили, а что осталось, жители до нас растащили. Богатый улов был у нас в другом городишке. Керчь. Тоже на море, но мы больше за городом в степи работали.
– Завтра скажем, чтобы поехали на могилу художника.
– Прежде попрошу отвезти нас на гору, оттуда посмотрим на город.
Тепловоз прошел, и толпа ринулась на набережную. Немцы тоже перешли через рельсы и оказались у симпатичного круглого здания, как потом узнали, всего-навсего насосной станции. Рядом театральная касса, уголок фотографов с допотопным красным автомобилем, в котором любители экзотики фотографировались на память. Тут же торговали аудио и видеокассетами. Курт с удивлением увидел на коробках знакомые кадры из новейших фильмов, что недавно появились в прокате Штутгарта, видео самое новое.
По набережной фланировали модно одетые люди в дорогих одеждах, курили дорогие сигареты, на лицах улыбки, громкие разговоры, смех. Ничто не напоминало Эрвину о военных годах и городе, который помнил. Отправляясь с Куртом в Россию, общее мнение о стране Эрвин имел самое превратное, сложившееся в годы холодной войны под влиянием газет. Медведи по улицам не ходят, знал, но люди в его представлении оставались бедными, постоянно озабоченными о куске хлеба. Вечерняя набережная Феодосии не уступала средиземноморским курортам, вынужден был он признать. Не хватало лишь причалов и яхт. Первое впечатление о сегодняшнем городе, который помнил пыльным, сплошь одноэтажным, в развалинах; море, где из-за мин не разрешали купаться, – подсказывало, что ничего из их затеи не получится. Все давно отстроено и перепахано.
– «Не найду я ни дома, ни улицы, где жили, – подумал про себя Эрвин. – Слишком все изменилось. И Ольгу не найти. Как мальчишка дал себя уговорить Курту».
Они прошлись еще немного, и Эрвин предложил посидеть. Нашли свободную скамейку, сели. Эрвин долго молчал и смотрел на море, на огни, стоящих на рейде кораблей. Расчувствовался и неожиданно признался.
– Знаешь, Курт, в этом городке у меня любимая была. Ольгой звали. Никому не рассказывал. Встретиться бы.
– Ну, дед, удивляешь! Тетя Амалия знает?
– Сказал же, никому не говорил. Алина и так не хотела отпускать, а скажи про Ольгу, так глаза бы выцарапала. Не знаю, с чего расчувствовался. Морской воздух, горы.
– Воспоминание о юности. Красивая?
– Очень, – кивнул Эрвин. – Я первый у нее был. Не знаю, сказать Хелен, вдруг поможет найти?
– Зачем тебе! Помнишь девчонку молодую, сегодня ей, как и тебе, семьдесят. Делом прежде займемся. Приехали не любовь старую искать, а золото.
– Эх, – вздохнул Эрвин, – черствые все вы, не эмоциональные, современная молодежь! Не знаете настоящей любви. Вам бы только трахаться. Чувства никакие неведомы.
Запиликал мобильник у Курта. Звонила Амалия.
– В России уже? Почему не сообщили, как добрались? Я волнуюсь, жду вашего звонка.
Курт передал трубку дяде. Он едва успел поздороваться, как Амалия перебила. Остановить её, вставить слово, невозможно, Эрвин привык. Жена беспокоилась, как перенес полет, что ел, как давление. Наказала, чтобы завтра сами звонили.
7
Утром Елена повела немцев по обычному туристскому маршруту знакомиться с городом. Немцы постоянно тихо переговаривались. Елена не прислушивалась. В сквере у фонтана Айвазовского, рассказывая о роли художника в развитии города, поняла, что туристов история мало интересует. Равнодушно выслушали рассказ о башне Константина – части сохранившейся крепостной стены. Даже возраст башни – более шести веков не произвел впечатления. Неожиданно старик разговорился.
– С волнением ждал встречи с городом юности. Он оказался совсем другим. Мне было двадцать один в сорок втором, когда нашу часть перебросили в Крым. Забрали из университета. Мечтал стать учителем, как отец.
– Теперь понятно ваше желание приехать в Феодосию, – поддержала разговор Елена.
– Хочу вернуться в юность. – Тут же, оправдываясь, прибавил. – Чтобы вы знали, Хелен, я никого не убивал. Я не фашист, не «СС». Служил в комендантском взводе. – О своей особой миссии с лейтенантом, понимал, говорить не следует.
– Дядя пишет мемуары, хочет проверить свою память, – поддержал дядю Курт.
– Мама и я родились после войны. А бабушка девчонкой была, вспоминала войну. Все изменилось с тех пор, боюсь, ничего не узнаете.
– Не всё. Здание гостиницы, где мы остановились, узнал. В мое время здесь находилось офицерское общежитие и офицерский клуб. Здание, правда, частично разрушено было. Казино. Железная дорога в порт.
– Казино? – переспросила Елена. – Где оно находилось? Наши историки и краеведы никак не сойдутся во мнении.
– В музее.
После недолгого пешего похода по старой части города и набережной, Елена привела немцев обратно в «Асторию» на обед.
Читать бесплатно другие книги:
