Антарктика: времена года. Страницы из полярного дневника Михрин Леонид

Старый Монтевидео, примыкающий к порту, построен в XVIII – в начале XIX в. Здесь, на главной площади города Пласа де ла Конститусьон, находится богато украшенный собор, который сочетает в себе черты барокко и классицизма (1790—1804 гг.), дома колониального периода с внутренними дворами. К западу от порта расположился промышленный и рабочий район Монтевидео – Вилья-дель-Серро. Прямоугольная сеть его улиц со стороны залива Ла-Плата ограничена холмом Черро, который дал название городу: Монтевидео – в переводе на русский язык означает «я вижу холм». На холме возвышается крепость, построенная в 1801—1809 гг. Среди значительных сооружений в архитектурном отношении заслуживают внимания, здание парламента (1908—1920 гг.), новая Ратуша, воплотившая в себе наиболее типичные черты архитектуры XX столетия (1930 г.), инженерно-геодезический факультет Республиканского университета (1938 г.). О большой роли армии в жизни Уругвая свидетельствует обилие памятников генералам. Кроме того, в городе есть монументы колонистам-переселенцам: «Фургон» (1929—1934 гг.) и «Дилижанс» (1953 г.). Оба выполнены из бронзы. В городе множество театров и театральных залов.

В 1930 году в столице Уругвая был проведён Чемпионат Мира по Футболу. Этот футбольный форум навсегда войдёт в историю мирового футбола, как единственный турнир такого масштаба, проведённый в пределах черты одного города. Специально к чемпионату в самом центре Монтевидео был возведён 120 тысячный (ныне вместимость составляет около 80 тысяч) футбольный стадион «Сентенарио», на котором, в драматичном финале футболисты сборной Уругвая обыграв аргентинцев, стали первыми в истории Чемпионами Мира по футболу. Сегодня город доминирует в футбольной жизни Уругвая, 90% населения которого интересуются тем или иным образом футболом.

Артигас – отец уругвайской нации

Артигас, Хосе Хервасио (1764—1850), заслуживший титул «отца уругвайской нации», родился 19 июня 1764 в Монтевидео.

В 1810 Артигас присоединился к повстанцам Буэнос-Айреса, воевавшим против испанцев. Повстанцы осадили Монтевидео, и в июне 1811 повстанцы освободили Монтевидео. Поняв, что Буэнос-Айрес намеревается присоединить Восточный берег к своим владениям, Артигас атаковал аргентинские войска, разбил их в битве при Гуаябосе 10 января 1815 и вынудил покинуть Монтевидео. Впервые власть перешла в руки правителя-уругвайца.

30 ноября 1972

Утром, получив паспорта, садимся в туристический автобус и едем осматривать город. Проезжаем по фешенебельному району города. Шикарные коттеджи ни один из них не похож на другой и все они утопают в зелени. Парламент, обзорная экскурсия, зал заседаний. Экскурсовод показывает на несколько кресел в последнем ряду «это для коммунистов». Чистота и порядок, и что удивительно, как мне пояснили, все уборщицы – мужчины. Я спросил, а где же женщины? «Дома, у них дети» – последовал ответ. Кстати, в магазинах, магазинчиках, в торговле с лотков на улицах, в барах – везде работают мужчины.

Рассказывал и разговаривал экскурсовод только на английском.

Дети разных народов

После обеда на судне идем осматривать город «тройкой» (наш доктор Юра, ботаник Николаев и я). Осматриваем центральную площадь с величавым монументом самому великому человеку Уругвая – Артигасу. Много скульптурных монументов знаменитостей на конях установлено по всему городу. Уважают и чтят уругвайцы свою историю. Эх, нам бы любить свою историю, да так же!

Трое на улице за границей

Идем по центральной улице. «Доктор Живаго» – читаем рекламу у кинотеатра. А среди нас мало найдется тех, кто читал эту известную на западе книгу Бориса Леонидовича Пастернака, удостоенного за этот роман в 1958 году Нобелевской премии по литературе. Роман – это искренний рассказ о нравственном опыте поколения, к которому принадлежал Пастернак, а также глубокие размышления об исторической судьбе страны.

Парламент

Ближе к вечеру, проводив Николаева до судна, пошли прогуляться по необычайно красивому вечернему городу. Слышим рядом литовскую речь. Я поздоровался по-литовски (студенческую практику два месяца я проходил в Вильнюсе). Два мужчины удивленно посмотрели на меня. Они очень обрадовались нам. Недолгая беседа. Перебивая друг друга, они торопились рассказать нам о себе, как они скучают по родному Каунасу и о том, как они попали в Уругвай. Это все война виновата… Выпили по мартини и разошлись – мы опаздывали на судно.

Дневные сутолоки

Ближе к вечеру

1 декабря 1972

Мы идем по Уругваю (Бардин, Николаев Володя, Семенов Юрий – наш Доктор)

Утром к нашей компании присоединился Геннадий Бардин – наш непосредственный начальник на год зимовки. Ходим, глазеем по сторонам, заходим в магазины – все для нас дорого, не с нашими валютными ресурсами «гулять по Уругваю». Я уговорил своих коллег сходить в зоопарк. Спрашиваем прохожих, как пройти, нам объясняют, что в городе два зоопарка, который? Выбрали, который на окраине города. Пришли. Просторные вольеры, тропическая зелень, по газонам бродят нечто вроде страусов, интересный террариум, много слонов прогуливаются среди пальм и пр.

Монумент колонистам-переселенцам «Фургон», 1930

Монумент колонистам-переселенцам «Дилижанс», 1953

Впечатления после этой экскурсии были превосходные и стало ясно, что наши зоопарки и Ленинградский, и Московский и даже Киевский – это просто зверинцы с клетками, это просто коммунальные квартиры для животных – их нельзя называть Зоологическими Парками, как бы этого не хотелось.

Коренные жители Монтевидео славятся своим умением приготовлять очень вкусное блюдо из говяжьего мяса под названием «асадо». Решили попробовать. Зашли в ресторан.

Обычное парное мясо тут же жарят на вертеле и подают на большом блюде. Великолепное разнообразие специй. Невольно вспомнил, как меня угощали шашлыками в горном Степановане (Армения) это изумительное воспоминание о Кавказе, его гостеприимстве и особенно дружеском отношении к нам, ленинградцам, останется у меня на всю жизнь.

Решили посетить кинотеатр, в который замполит заходить нам не рекомендовал. Фильм (таких в России не показывали) – «Дом наслаждений». Нас проводили в зал, где уже заканчивался фильм. Помогли найти в темноте свободные места. Минут через пятнадцать фильм закончился, включили свет. Ждем начало следующего сеанса. Осмотрелись вокруг и к нашему удивлению недалеко от нас увидели знакомые лица замполита, капитана и еще несколько знакомых с нашего судна. Мы все, конечно, дипломатично с улыбкой отвернулись.

2 декабря 1972

Весь город бурлит – идет подготовка к съезду компартии Уругвая. Улицы в центре города заполнили демонстранты. На одной стороне площади коммунисты с красными знаменами, на другой – фашисты со свастиками. На тротуарах и на проезжей части разбросаны листовки. Стены университета оклеены плакатами. Все перемешано и коммунисты и фашисты. И там и там горячие призывы и речи, бурные овации. А когда митингующие устали от эмоций, то они смешались в единую толпу и все дружно ринулись в ближайшие бары (а их тут много) пить пиво. И не понятно, где коммунисты, а где фашисты – все они уругвайцы – все друзья.

Вечером мы покидаем Монтевидео. Нас провожают стаи крикливых чаек. Проходим мимо «Адмирала графа Шпее».

Неунывающий и поющий солнечный Уругвай и его прекрасная столица – Монтевидео постепенно таяли в лучах заходящего солнца.

В 1980 году в составе 25 САЭ на белоснежном лайнере «Эстония» я с друзьями по предстоящей зимовке на станции Молодежная вновь посетил эти края, но теперь это была столица солнечной Аргентины – Буэнос Айрес. Та же мутная Ла Плата, тот же прекрасный язык общения – испанский.

3—6 декабря 1972

Идем полным ходом. Встречный ветер гонит большую волну с белыми барашками. Дело к шторму. Похолодало. Одеваемся теплее. Входим в 40-е широты.

На нас повеяло дыханием Антарктиды. Стало больше разговоров о зимовке. «Старики» вспоминают прошлые экспедиции. За месяц мы сдружились и привыкли каждый день встречаться на этом маленьком уютном плавучем пятачке. Распадается дружная, только что созданная семья – кто на Молодежную, кто на Ленинградскую, а кто на Беллинсгаузена. Все как-то притихли, не слышно смеха, исчезли байки и анекдоты – чувствуется как приближается цель нашего путешествия, скорое расставание и неизвестно встретимся ли мы когда-нибудь или где-нибудь снова.

Выключили кондиционеры. Включили отопление

Между 40° и 50° ю.ш. проходит так называемый фронт антарктической конвергенции – место встречи схождения относительно теплых вод умеренных широт и холодных антарктических вод (конверго – схождение). На этой границе резко меняется температура воды, воздуха, органическая морская и воздушная жизнь. Но не всегда эту границу можно зафиксировать только, скажем, по изменению температуры воды на поверхности. К тому же это не линия, а зона, где смешиваются две разные водные массы. Зона эта имеет сложное вертикальное строение в толще океана. Она смещается то к северу, то к югу в зависимости от времени года, интенсивности течений и циркуляции в атмосфере. На нашем судне, как научном, ведутся постоянные наблюдение при пересечении этой зоны: океанографы постоянно опускают батометры на разные глубины, фиксируя температуру воды, соленость на разных глубинах.

Капитан постоянно позиционирует судно, регулируя обороты винта, чтобы трос лебедки опускался вертикально. Нос судна должен быть постоянно направлен к волне.

Буревестник

7 декабря 1972

Появились стаи антарктических птиц. Гигантские буревестники. Много капских голубей, которых моряки ласково называют «пеструшками», много мелких птиц – качурок (морские ласточки). Громадные волны то высоко поднимают, а затем плавно опускают в бездну наше судно как на гигантских качелях. За кормой в тумане висят альбатросы. Ночью они не следуют за кораблем, предпочитая охотиться за поднявшимися к поверхности кальмарами и крилем, а утром постепенно собираются за кормой, привлеченные всякой мелкой живностью в потоке воды от винтов судна.

8 декабря 1972

Самыми крупными из самых крупных летающих птиц на земле считаются странствующий и королевский альбатрос. Размах их крыльев может достигать в среднем чуть менее 3 м. Взрослые птицы могут достигать веса 8 кг, что сравнимо с весом крупного лебедя.

Для моряка появившиеся в воздухе птицы всегда служат верной приметой близости суши. Ведь, как бы далеко ни улетали в море чайки, они обязательно возвращаются на берег. Но если в море увидишь парящего огромного альбатроса, знай, что до земли очень далеко.

Альбатрос

Альбатрос – типично океаническая птица. Он и кормится, и отдыхает, и даже спит в открытом море.

Альбатросы – вечные странники моря; они способны совершать огромные воздушные путешествия, преодолевая тысячи миль. Известен случай, когда альбатрос, окольцованный на острове Кергелен в Индийском океане, вторично попал в руки людей у Южной Америки, то есть за 10 тысяч километров от места кольцевания.

Для полета альбатрос использует не столько силу своих мускулов, сколько воздушные потоки, отраженные от склонов волн. В тихую погоду эти огромные белые птицы обычно сидят на воде. Предчувствуя наступление штиля, альбатросы покидают эти районы. Так же ведут себя и родственные им буревестники. Недаром моряки связывают поведение тех и других с приближением штормовой погоды. Это нашло свое отражение и в самом названии птиц – буревестники. В открытом море в ветреную погоду эти птицы часто сопровождают суда. Они часами висят за кормой в воздушном потоке. Не шевеля, а лишь покачивая крыльями, альбатрос легко настигает судно, обгоняет его, описывает вокруг широкую дугу, а затем надолго «повисает» за кормой, дожидаясь, когда из камбуза выбросят что-нибудь съедобное. Он плавно приводняются, долго складывает длинные крылья, собирает пищу с поверхности воды и на какое-то время теряется из вида, а затем вновь догоняет судно.

Вижу Антарктиду

9 декабря 1972.

На экране радара многочисленные айсберги, прячущиеся в тумане. Некоторые из них больше километра в поперечнике.

Пересекаем пролив Дрейка. В 1548 году эти воды бороздили корабли под командованием знаменитого английского пирата Фрэнсиса Дрейка.

Часовые пролива Дрейка

Южные Шетландские острова тянутся параллельно Антарктическому полуострову на протяжении полутора тысяч километров. Наша цель только один из них – остров Короля Георга, в самой середине архипелага.

Остров Короля Георга (Ватерлоо), входит в состав Южно Шетландских островов. Больших островов в архипелаге 11, а мелких – около сотни. Два широких океанских пролива омывают берега острова: с севера – пролив Дрейка, с юго-востока – пролив Брансфилд. В заливе Максуэлл — на берегу бухты Ардли расположена советская антарктическая станция Беллинсгаузена. Здесь в западной части острова, на полуострове Файлдс, ледниковый купол, покрывающий остров, уступает место каменной свободной ото льда суше. Размеры этого «жизненного пространства» весьма скромны: длина не более 10 км, ширина – около 3 км.

Острова уже совсем близко: море вокруг сплошь в прыгающих—ныряющих пингвинах. Кормящихся пингвинов в плохую погоду трудно разглядеть среди волн: торчат только голова и кончик хвоста. Но на пути от колоний к местам нагула и обратно стаи птиц двигаются по поверхности, постоянно выпрыгивая из воды, как дельфины.

10 декабря 1972

9.00 утра. Ранним утром НИС «Зубов» вошел в пролив Брансфилд. Справа по борту живописные берега островов архипелага, и, наконец, величественный мыс Саффилд отступил за корму. Судно вошло в залив Гуардия Насьональ, в глубине которого цель нашего путешествия – бухта Ардли.

«Зубов» бросил якорь около небольшого островка Альбатрос. Обрывистые берега, неприступные ледниковые барьеры и отливающие серебром бесконечные равнины ледника. Слева белоснежный остров Нельсон (Лейпциг) – отливающая голубизной бухта Эджелл, а справа ледяной барьер острова Короля Георга. На берегу бухты Ардли расположена советская антарктическая станция Беллинсгаузена. Над нами кружат два вертолета – это нас приветствуют полярники с чилийского корабля «Piloto Pardo».

Около 11 часов вдали показался катер с представителями нашей станции, на борту которого находился начальник станции 17 САЭ – Артур Чилингаров. Сделав два круга, катер пришвартовался к борту нашего судна.

«Зубов» бросил якорь около небольшого островка Альбатрос

Через полчаса с первым же рейсом катера я был на берегу. Первыми кто встретил меня на берегу были местные аборигены – антарктические пингвины с черной полоской над подбородком, как ремешок у каски английского полисмена (поэтому их полярники называют «полицейскими»). Это был как бы «таможенный контроль» при переходе границы другого государства. Меня тщательно осматривали, а я тоже уставился на них – это были живые пингвины и удивительно, что они такие маленькие и шустрые. Мои знания об Антарктике были не просто нуль, а – Нуль.

Итак, я получил разрешение от аборигенов антарктической страны пройти на их территорию, именуемую – Антарктика.

На галечной морской террасе, примерно в 200 м справа расположены домики станции Беллинсгаузен. Метрах в ста слева расположилась чилийская станция База Эдуардо Фрей. Между станциями протекает ручей Станционный. Он вытекает из озера Китеж – самого крупного водоема на полуострове Файлдс. Это главное водохранилище станции. Ручей довольно таки внушителен весной, когда вокруг тают снежные сугробы, накопившиеся за зиму вокруг домов. Около ДЭС ручей создал довольно глубокое ложе, образовав небольшой водоем.

Бросив свои вещи на борт подошедшего вездехода, я пешком направился в указанном мне направлении – «зеленый домик» на левом берегу ручья Станционного, т.е. напротив основных строений станции. Северный берег ручья – галечник, южный – ледяной барьер высотой около метра, а местами до двух. Вброд перешел живописно бурлящий кристально чистый ручей, вскарабкался на ледяной, берег и в метрах 100 увидел «зеленый домик». Стучу, как мне сказали, в среднюю дверь. Вышел человек с взлохмаченной полуседой бородой, прямо-таки Карабас-Барабас, – это Юра Иванов, хозяин этого дворца Изумрудного города. Горячие объятья, мои поздравления с окончанием зимовки, взаимно – пожелания удачной зимовки и пр., после чего мы вошли в дом. Полумрак, но привыкнув, я осмотрелся. Квартира – из двух помещений: тамбур—прихожая и жилое-рабочее (10 м кв.). Справа – кровать, слева – стеллаж, заставленный аппаратурой. В торце – рабочий стол. Маленькое оконце (500х500) мм. По всему потолку развешены консервные банки – снег на крыше тает – крыша протекает, с потолка весенняя капель мелодично журчит в пивной таре. Пока я, выходил из шока, осматривался, что-то спрашивал, хозяин исчез (второй раз мы встретились случайно через год в ААНИИ, он узнал меня, я его – нет: передо мной стоял небольшого роста чистенький симпатичный мужчина с широкой улыбкой на лице).

Первый взгляд на мое жилище

Пришли Чингиз и Юра Ромашов – инспекция рабочего места и составление акта приемки рабочего места. «Плохо, грязно, свинарник» – ворчал Чингиз (в 25-ю САЭ я зимовал на Молодежной с Чингизом и Юрой Ромашовым – узнал, какие они были оба чистюли).

Беглый осмотр аппаратуры показал, что система в нерабочем состоянии.

11 декабря 1972

Ночь незаметно сменилась утром. На рейде бухты Ардли чилийский корабль «Piloto Pardo».

Весь день провел на крыше дома, устанавливая новую специальную экспериментальную антенну, которую мы привезли из лаборатории ААНИИ.

«Зубов» и «Пилото Пардо» (Чили)

12 декабря 1972 При проверке приборов выяснилось, что в генераторе низкой частоты сожжен силовой трансформатор и ремонту в настоящих условиях генератор не подлежит. Я очень благодарен Ромашову, за то, что он уговорил Чингиза отдать генератор из судовой лаборатории. Конечно, в ААНИИ будет скандал, но это случится через полгода, когда судно вернется в Ленинград – а к тому времени пройдет половина зимовки. Чингиз дал добро и я, взвалив на плечи (примерно 35 кг) неисправную «железяку», отнес ее на берег, затем на дежурной шлюпке – на судно и, взяв исправный генератор в лаборатории, на тех же плечах переправил его на берег «домой». Да, именно, домой, т.к., это уже был мой дом на целый долгий год. Были еще проблемы, но Чингиз, успокоил меня, пообещав прислать с «ближайшим» попутным судном (ожидался приход д/эл. «Наварин») сгоревшие моторы к самописцам и замену изношенных шестеренок к ним (это где-то в марте, – «а до марта как-нибудь выкручивайся»).

Как выяснилось, о нерабочем состоянии системы наблюдений было известно начальнику отряда геофизиков (т. е. Чингизу). Но никаких мер принято не было, т.к. лимит расходов на дополнительное оборудование и на ремонт, как всегда не был предусмотрен. Пришлось перебрать всю систему от «а» до «я». Спасибо соседу – метеорологу Володе Байкову, некоторые детали к самописцам нашлись в его хозяйстве.

В два часа ночи «Зубов», дав прощальный гудок, растворился в непроглядной темноте

13 декабря 1972

Я с моим соседом—метеорологом, еще долго стоял на берегу, вглядываясь в ночной мрак, стреляя из ракетницы вслед ушедшему судну. Станция спала.

Ближе к утру я принял решение: выспаться и – за работу.

Глава 2. Как открывалась станция Беллинсгаузена

(Из книги А. Ф. Трешникова «Мои полярные путешествия»)

28 января 1968 года. Д/э «Обь». Выглянул в иллюминатор каюты. Стоим вблизи какого-то берега. Черные холмы и небольшие лоскутки снега по их южным склонам.

«Стоим на якоре в бухте Ардли. Вот прямо перед нами полуостров Ардли», – сказал капитан.

Простым глазом был виден маленький деревянный домик, раскрашенный в зеленый и красный цвета. От домика к воде ведет дорожка, выложенная камнями. Это – «убежище Бальве», принадлежащее военно-морскому флоту Аргентины.

Полуостров Ардли соединен узкой косой с основным берегом полуострова Файлдс. За косой видна бухточка… Полуостров Ардли «застолблен» аргентинцами. Очень привлекательным показалось место в вершине бухты Ардли между двумя утесистыми мысами. Тут же недалеко от вершины бухты виден живописный безымянный островок-скала, а против него на полуострове Файлдс – обширная терраса. Место всем очень понравилось. Кажется, это то, что нам нужно.

Погода спокойная, но не ласковая. В бухте плавают пингвины. Они иногда плывут цепочкой, то выскакивая из воды на мгновение, то снова уходя под воду, подобно дельфинам.

Но у нас еще в плане обследование залива Адмиралти этого же острова.

И хотя мы чувствовали, что наши сердца уже прикипели к бухте Ардли, мы все же обследовали залив.

Залив Адмиралти глубоко врезается в центральную часть острова Кинг-Джордж (Ватерлоо), разветвляясь на несколько бухт.

Но мы зашли еще в одну бухту. Западнее острова Короля Георга (Ватерлоо) расположен небольшой остров Нельсон (Лейпциг). Гидрограф Мальцев где-то вычитал указание, что наилучшей якорной стоянкой на Южных Шетландских островах является бухта Эджелл, врезающаяся в восточный берег острова Нельсон. Мы вошли и в эту бухту, стали на якорь. Убедились, что в случае нужды здесь на якорь действительно стать можно. Но берега бухты представляют собой ледниковые барьеры.

На берегу узкого пролива Файлдс, отделяющего остров Нельсон от острова Короля Георга, громоздятся живописные темные скалы. На южных склонах холмов лежит снег. Снег мокрый, ноздреватый, интенсивно тает. От снежников растекаются ручейки, размывая суглинистый грунт. Здесь сапоги вязнут, но не глубоко. Под талым грунтом – мерзлота. От террасы мы пошли к юго-западу и поднялись на возвышенность, которая простирается к югу против полуострова Ардли и круто обрывается к бухте. У воды громоздятся причудливые скалы.

Отсюда мы увидели, что полуостров Ардли превратился в остров. Оказывается, узкая коса, соединяющая этот полуостров с остальным берегом, в полную воду затопляется.

На возвышенности было еще несколько маленьких озер, а далее к западу – большое озеро, из которого течет ручей в соседнюю, пока еще безымянную бухту.

На пляжах масса пингвинов. Мы в районе наших станций у берегов Восточной Антарктиды привыкли видеть своими соседями императорских пингвинов и пингвинов Адели. Здесь же мы встретили два других вида: антарктических, или бородатых пингвинов и ослиных, или папуа.

Особенно много бородатых. Бородатыми их называют не за то, что они имеют бороды. У них от уха до уха поперек белого горла проходит узенькая полоска черных перьев. Величиной они примерно такие же, как и пингвины Адели. Встретились нам среди них два или три пингвина Адели.

Отдельно от бородатых пингвинов ходят по берегу и ныряют в воде пингвины папуа. Они очень красивы: у них ярко-красные клювы и лапы, а на макушке белое пятно в виде полумесяца от одного до другого глаза. Пингвины папуа тоже не больше, чем пингвины Адели. Почему их называют «ослиными»? Зоологи говорят, что они кричат, подобно ослам. Но мы никогда не слышали такого крика. Так же как пингвины Адели или бородатые, они при нашем приближении издавали хриплое карканье.

Встречаются тюлени Уэдделла.

В одном месте на отдельной скале среди камней увидели несколько крупных птиц – это гигантские буревестники. Мы забрались на эту скалу. Три огромные птицы взлетели. Размах их крыльев был около двух метров. Около четвертой лежал пушистый белый птенец.

Недалеко над пологим, поросшим мхом холмом кружились два поморника, издавая истошные, панические крики.

А дождь лил не переставая. Я пошел вверх по берегу ручья. Его русло в средней части террасы глубоко врезалось в породу. Сильный дождь превратил ручей в настоящую речку. Здесь, на левом берегу ручья, на самом высоком месте террасы, уже установлены колышки с дощечками. На дощечках надписи: «Кают-компания», «Радиостанция», «Электростанция». В центре на тонком металлическом шесте развевается голубой вымпел. На нем герб Советского Союза и надпись: «Беллинсгаузен».

На другом, правом берегу ручья на открытом сухом месте тонкой проволокой огорожен прямоугольник. Сюда заходить нельзя. Здесь будет метеорологическая площадка. А метрах в тридцати от площадки, ближе к берегу ручья, дощечки на колышках с надписями: «Метео», «Медицина», «Океанология». Это значит, что здесь будут установлены метеорологический домик, домик, где будет жить и работать врач станции, домик, где будут океанографическая и гидрохимическая лаборатории.

Я только в этот раз заметил, что холм-останец, находящийся всего лишь в 100 метрах от метеорологической площадки, заселен крупными птицами – гигантскими буревестниками. Подняв длинные шеи, с тревогой следили они с высоты холма за деятельностью пришельцев, нарушивших первозданную тишину этих диких мест. Я поднялся на вершину холма. Несколько птиц взлетели при моем появлении. Остальные остались сидеть. Они угрожающе раскрывали клювы и плевались. Рядом с каждой взрослой птицей лежало по белому птенцу, покрытому нежным пухом. Но вид у птенцов был жалкий: они намокли под проливным дождем и дрожали. Я на небольшой площадке холма насчитал двенадцать гнезд. Шесть гнезд были пустые, пять – заняты птицами с птенцами, у обитателя шестого гнезда из-под груди белело крупное яйцо. Гнезда весьма примитивные: углубление в грунте, окантованное мелкими камушками. Пуха нет. Вероятно, птенцы с первых дней своей жизни воспитываются в спартанских условиях. Потом я просил всех товарищей поменьше беспокоить этих больших птиц, любящих простор, свободу и уединение.

Но останется ли в будущем вершина холма их гнездовьем? Двадцать с лишним дней, пока мы строили станцию, они оставались здесь, но прилетят ли они сюда на будущий год выводить птенцов? Вряд ли.

Нередко все вокруг заволакивалось густым туманом.

В первые дни ветры дули с берега, они иногда достигали силы 20 метров в секунду, но большой волны не разводили и не препятствовали выгрузке и работам.

Встречаются тюлени Уэдделла

У борта с каждым днем все больше и больше появляется чаек. Это белоснежные птицы с коричневыми крыльями, желтыми лапками и желтым клювом. Это доминиканские чайки. Они распространены в южном полушарии южнее тропика Козерога и гнездятся на скалистых побережьях Южной Америки, Африки, Новой Зеландии и на всех субантарктических островах. Как сообщается в справочниках, питаются доминиканские чайки морскими ежами и некоторыми моллюсками. Здесь, на полуострове Файлдс, их гнездовья расположены на крутых скалах вдоль берега и питаются они мясом мелких морских моллюсков. Поверхность скал усыпана слоем пустых раковин. Как мы убедились, они предпочитают кухонные пищевые отбросы, благо на добывание этой пищи не надо затрачивать особых усилий. К нашему приходу чайки уже высидели и выкормили свое потомство.

Иногда к борту прилетают стайки маленьких птичек с белой полосой у основания хвоста. Это вильсоновы качурки. Они очень проворны и изящны в полете. Большими стаями мы встречали их далеко от берегов в Южном океане и в спокойную, и в бурную погоду. Недаром они носят еще одно название – океанские буревестники. Здесь, у борта судна, они не садятся на воду, а, держась в воздухе почти на одном месте, трепеща крылышками, деликатно склевывают с воды какие—то мелкие крошки пищи. А однажды, возвращаясь под вечер с берега в штилевую погоду, мы наблюдали их изящный танец на воде. Качурки, перебирая тонкими длинными ножками, с распущенными крылышками бегали по полированной поверхности воды, слегка касаясь ее.

Несколько раз я видел, как над судном пролетала крупная, белая, с черными пятнами птица – с длинной шеей, неуклюжая в полете, похожая на гагару. Наши зоологи сказали, что это голубоглазый баклан. Но действительно ли у этих птиц голубые глаза, нам убедиться не пришлось: они слишком осторожны.

В начале февраля ночи стали совсем темными. Иногда ночи бывают спокойными, иногда бурными.

Вот, например, ночь на 2 февраля была тихой.

А вот утром все очарование исчезло. Задул сильный восточный ветер, гонит высокие волны из пролива Брансфилд на берег. Лепит густой мокрый снег. За скалистым островком, которому гидрографы дали имя Альбатрос, прибой был не сильный. Там благополучно разгрузились. Отправили вельбот с досками. Но ветер все более и более крепчал, отходя к юго-востоку. Синоптик говорит, что проходит глубокий циклон и ожидается усиление ветра. Поэтому выгрузку прекратили, людей на берег не отправляли, а вельботы подняли на палубу, на свои места.

Полуостров Файлдс является юго-западной оконечностью острова Короля Георга (Ватерлоо). Тут и там по полуострову разбросаны холмы. Это конусы бывших вулканов. Наиболее высокие холмы, до 150 метров, в западной части полуострова. Там же высятся огромные отвесные скалы, выдавленные из недр Земли в результате сжатия земной коры. Некоторые бугры имеют более сглаженные формы: они сложены менее устойчивыми породами.

Несколько тысячелетий назад весь полуостров был покрыт ледником. Потом ледник сократился, и теперь он покрывает лишь центральную, наиболее высокую часть острова. После ледника остались широкие долины и котловины между холмами. В котловинах находятся небольшие озера. Озер я насчитал штук тридцать. Они лежат на разных уровнях. Вот выше «нашего» озера, вблизи которого строится станция, – мы уже назвали его озером Китеж – лежит второе озеро, а выше, под утесистой скалой в центре полуострова, синеет еще одно озеро. Оно образовалось у снежника, шлейфом покрывающего крутой склон холма.

Русла ручьев врезаны неглубоко, и, как только уровень воды в озере вследствие интенсивного таяния снега или сильных дождей поднимается, ручьи превращаются в бурные потоки и излишки воды таким образом сбрасываются в следующее озеро, из этого озера течет ручей в наше озеро – Китеж, а из Китежа ручей впадает в бухту Ардли. Из некоторых озер вода стекает в противоположном направлении – в пролив Дрейка. Из некоторых озер, находящихся вблизи берега пролива Дрейка, ручьи текут в сторону бухты Ардли, а ручьи из других озер, лежащих ближе к бухтам Ардли или Гидрографов, устремляются в пролив Дрейка.

Ходил я не раз и на тот дикий северо-западный берег полуострова, где вечно шумят между скалами пригоняемые северными и северо-западными ветрами волны из обширного пролива Дрейка и юго-восточной части Тихого океана.

В бухточках северо-западного берега полуострова масса доминиканских чаек. Они вьются над скалами. А в одном месте, где шумит бурун над подводной скалой, играют и плещутся в воде крупные птицы, хлопая огромными крыльями. Да ведь это странствующие альбатросы резвятся в волнах прибоя! Я спустился по крутому склону на прибрежный пляж. Птицы заметили меня, захлопав крыльями, долго бегут по воде и, с трудом оторвавшись от нее, взлетают в воздух. Ветер подхватывает их огромные крылья-паруса, и они улетают в море.

Под крутым обрывом, в укромных бухточках, покрытых мелким серым песком и морской травой, лежат по 15—20 штук в куче морские слоны. Они крепко спят, развалившись в разных позах: на боку, на спине, на животе. Их мощный храп и тяжелые полусонные вздохи слышны сквозь шум прибоя. Я подошел к слонам почти вплотную. Они не услышали моих шагов. Здесь нет наземных хищников, и они не привыкли кого-либо бояться на земле.

А вот утром все очарование исчезло. Задул сильный восточный ветер, гонит высокие волны из пролива Брансфилд на берег. Лепит густой мокрый снег

Во сне они твердыми кончиками ласт забавно почесывают разные части тела. Делают они это даже изящно. В некоторых местах они лежат на валах красной морской травы, выброшенной морем на берег.

А вот в центре одной группы лежит хозяин «гарема». Он огромен, раза в три больше окружающих его наложниц. Длина его метров шесть, а вес тонны две. Слоны ведут полигамный образ жизни, и семья самца – «гарем» – состоит из 10—15 самок. У самок носы небольшие. А у самца великолепный, огромный нос, нависающий надо ртом, похожий на короткий хобот слона. Поэтому их и прозвали морскими слонами.

Кроме морских слонов, котиков, тюленей Уэдделла у берегов полуострова видели тюленей-крабоедов и морских леопардов.

В начале нашего столетия промысел котиков и слонов в Субантарктике был запрещен до 1980 года.

Следы морских промыслов можно обнаружить на полуострове Файлдс по остаткам потерпевших бедствие деревянных промысловых судов. Остатки такого судна я обнаружил на берегу бухты Коллинс-Харбор, расположенной восточнее бухты Ардли, там, где начинается купол ледника. Здесь среди камней валялись старые доски, обломок толстой деревянной мачты и кормовая часть судна.

Гидробиологи-аквалангисты кроме морских ежей, разных видов морских звезд, голотурий, червей, пауков собрали вокруг полуострова Файлдс большую коллекцию морских водорослей. Здесь подводное растительное царство оказалось весьма богатым. Водоросли достигают 20—40 метров в длину и образуют настоящие подводные джунгли. На мелких местах водоросли зеленые, глубже – красные, а еще глубже – бурые.

Природа этих мест, безусловно, привлекательна и разнообразна. Здесь есть, где походить, есть что посмотреть.

Ветер и дожди часто мешали строительству. Иногда нельзя было высадить людей на берег из-за сильного шторма. Дважды пришлось сниматься с якорей и уходить из бухты.

Судно медленно пошло против ветра в залив. Ветер ревет. Волны крутые. Над водой столбы соленых брызг от срываемых ветром гребней. На открытой палубе задыхаешься. Ветер затыкает нос и рот и не дает выдохнуть воздух.

Домики – это набор стандартного размера щитов, из которых можно строить здания любого размера и любой конфигурации. Щиты соединяются друг с другом болтами, каждый щит состоит из двух листов бакелитовой фанеры, пространство между ними заполнено пористым, почти невесомым теплоизоляционным материалом – пенопластом. Из таких щитов в последние годы строятся домики на дрейфующих станциях. Только там они ставятся на полозья, а здесь – на неподвижный фундамент. В отличие от дрейфующего льда здесь никаких разломов под сооружениями не ожидается. Из деревянных брусьев и досок решено построить просторные тамбуры между домиками, которые будут служить переходами из одного помещения в другое, а также раздевалками и складами.

Но где здесь хранить мясо и другие скоропортящиеся продукты? Гляциолог Заморуев выкопал туннель в ближайшем снежнике, но температура снега там оказалась около нуля градусов; ясно, что склад зальет водой, а мясо при такой температуре испортится. Придется оставить здесь один вагон-рефрижератор из двух, установленных на палубе «Оби».

Здание электростанции тоже собирается из стандартных щитов. Рядом с машинным залом под одной крышей будут оборудованы слесарная мастерская и баня.

Вот только крыши над сооружениями станции не по здешнему климату. На наших остальных станциях дождь – очень редкое явление, и поэтому крыши на домиках везде плоские. Придется их покрывать листовым железом или пазы заливать смолой.

К сожалению, одним ураганом дело не кончилось. 12 февраля пришел второй циклон, снова обусловивший самый неблагоприятный для нас юго-восточный ветер.

Внезапно наступил тихий вечер, и мы наблюдали, как рубиновое солнце, вынырнув из темно-синих туч, медленно опустилось в море. Горизонт на юго-западе долго горел пурпурным пламенем.

Примета моряков оправдывалась. Ветер стих до 7 метров в секунду, в разрывах облаков появились звезды.

Утром ярко голубело небо, сияло солнце, и сверкала в солнечных лучах спокойная поверхность моря. Работы возобновились, и мир снова стал прекрасен.

Пролив Дрейка сегодня тоже спокоен. Величественны черные скалы. Нет прибоя и бурунов у их отвесных берегов.

Поселок уже в общих чертах готов – домики собраны. Правда, еще много работы по строительству тамбуров, не начата еще и внутренняя отделка. Будрецкий озабочен. Он в последние дни совсем приуныл, так как я ему сказал, что 22 февраля мы в любом случае уйдем, а им придется все доделывать самим. Дольше этого срока мы задерживаться не можем, поэтому в первую очередь нужно выполнить главные строительные работы, требующие массовой рабочей силы и квалифицированных специалистов.

В торжественной обстановке в 14 часов на флагштоке был поднят флаг Советского Союза

Метеоролог станции Порт-Стенли отметил, что метеорологические сводки станции Беллинсгаузен будут очень ценными для синоптической службы, так как станция расположена на основном пути циклонов.

Гидрографы выполнили гидрографический промер бухты Ардли и в последние дни нашей стоянки произвели съемку соседней бухты. Они выполнили большой объем работы в очень трудных условиях, и в знак их больших заслуг на очередном заседании научно-технического совета было единодушно решено назвать вновь обследованную бухту бухтой Гидрографов.

20 февраля состав станции переселился на берег, и ночью на берегу загорелись яркие огни – заработала электростанция.

22 февраля выдался снова теплый солнечный день. Все свободные от вахт съехали на берег. С центральной площади поселка убрали разный строительный мусор. Динамик, установленный на крыше радиостанции, разносит веселую, праздничную музыку. Все ходят по помещениям новой станции, несколько удивляясь содеянному своими же руками за такой короткий срок.

В торжественной обстановке в 14 часов на флагштоке был поднят флаг Советского Союза, и с новой радиостанции была передана первая сводка погоды. Станция Беллинсгаузен вступила в строй.

К вечеру, когда на борту собрались все, кроме 11 человек первой смены станции Беллинсгаузен, выбран якорь. «Обь» пошла на выход из бухты Ардли. Грустные прощальные гудки, залпы ракет с верхнего мостика судна явились заключительным аккордом этого важного этапа работ экспедиции.

Одиннадцать наших товарищей долго махали вслед нам шапками. Они оставались здесь на год – одни.

В последний момент перед прощанием я сказал Будрецкому, показывая на холм вблизи станции, на котором гнездились гигантские буревестники:

– Постарайтесь не тревожить этих птиц. Может быть, они прилетят сюда выводить птенцов и на будущий год.

Берег бухты Ардли

Метеоплощадка

Глава 3. Лето на антарктической станции Беллинсгаузена

Island King George (Ватерлоо) – самый крупный острова архипелага Южные Шетландские острова. Открыт Уильямом Смитом в 1819 году. King George – это остров ветров и туманов. Небо над островом постоянно покрыто низкими облаками, плотные туманы, мокрые снегопады, дожди и сильные ветры, приносящие зимой свирепые ураганы – все это обычные явления для этого отдаленного живописного уголка нашей планеты.

Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен (Фабиан Готлиб Тадеус фон Беллинсгаузен (1778—1852) – российский мореплаватель, первооткрыватель Антарктиды. В 1821 году экспедиция Беллинсгаузена и Лазарева дала острову русское название – Ватерлоо. Сейчас допускаются оба наименования. На большинстве карт второе название указывается в скобках. В Аргентине остров называют Isla Veinticinco de Mayo (Остров 25 мая) в честь Дня независимости Аргентины. Высота отдельных каменистых вершин острова достигает 50—500 м, высота ледникового купола – 600 м.

Полуостров Файлдс вытянут в направлении юго-запад – северо-восток на 10 км, ширина полуострова 2.5—3.5 км.

В радиусе 5 км холмы полуострова достигают высот до 150 м. В летний период полуостров освобождается от снега за исключением отдельных снежников на южных склонах холмов.

На полуострове большое количество озер. В зимний период вода из некоторых озер уходит за счет фильтрации через породы, слагающие их основание

Озера полуострова Файлдс

Озеро Китеж (размерами 580 м на 280 м, глубиной до 10,9 м) является источником пресной воды для станции.

Озеро Китеж. Январь

Растительный мир острова представлен тремя группами растений: водоросли, мхи и лишайники. Мхи встречаются преимущественно в постоянно увлажненных местах. На острове наиболее распространены кустистые – серые и листовые лишайники. На дне водоемов произрастает значительное количество водорослей. Особенностью существующих растений является их сравнительно темная окраска, благодаря которой происходит быстрый нагрев их за счет солнечной радиации.

Любопытство

Станция Беллинсгаузена

22 февраля 1968 года на острове была открыта новая советская южнополярная станция Беллинсгаузена. На зимовку остались 11 человек: метеоролог-актинометрист, географ, океанолог, 2 радиста, 2 механика, 2 врача, повар и начальник станции А. Б. Будрецкий. Сооружения станции включали 4 постройки: кают-компанию (68 м кв.) и два дома (по 62 м кв.) в которых размещались метеорологическая и гидрологическая лаборатории, медпункт, радиостанция, а также жилые помещения для личного состава. Все здания собраны из отдельных панелей домиков ПДКО (полярный дом Канаки-Овчинникова).

На заднем плане – пролив Дрейка (Тихий океан)

Бухта Ардли (Атлантический океан)

Сразу же после открытия станции были начаты регулярные научные наблюдения по метеорологии, актинометрии, океанологии, гляциологии, геоморфологии, физической географии, биологии и медицине, Непрерывные наблюдения позволили в течение года собрать обширный научный материал.

Координаты станции (геодезический знак «Базисный Северный») определены начальником гидрографического отряда 13 САЭ В. Н. Мальцевым в феврале 1968 года.

Бухта Ардли

Лето. Декабрь

Станция расположена на восточном побережье полуострова Файлдс на берегу бухты Ардли залива Гуардия-Насьонал (Максуэлл), в точке с координатами 62° 11 59 ю.ш., 58° 53 37 з. д. Высота ее над уровнем моря составляет 15,8 м.

В декабре 1968 года рядом со станцией Беллинсгаузен, на расстоянии нескольких сот метров, была создана чилийская станция, получившая впоследствии название «База Эдуардо Фрея».

14—15 декабря 1972

Все жилые дома станции, за исключением складов, построены на основе сборно-щитовых домиков ПДКО, сблокированных в различных вариантах, в соответствии с назначением зданий и возведенных на деревянных фундаментах. ПДКО и на сегодняшний день являются лучшим жильем для полярников. Главный недостаток дома – при таянии снега (а на темных поверхностях в солнечный день такое бывает и при -25 градусах) домики подтекают.

Эти домики площадью 12 кв. м каждый собирались из стандартных клееных щитов, представляющих собой скрепленные брусками два листа шести мм бакелитовой фанеры, между которыми проложен слой термоизоляционного материала (пенопласта). В каждом домике имеется два окна размером 50х50 см. Материалом для окон служит органическое стекло. Расположены они на расстоянии 120 см от пола. Пол в помещении покрыт огнестойким линолеумом, стены оклеены линкрустом.

Наш дом состоит из 3-х секций, в которых проживают: в 1-ой секции метеоролог Володя Байков (справа), во 2-ой секции (средняя) – геофизик (т.е. я) и в 3-ей секция – строители (электрик Роберт Галактионов и маляр-строитель Анатолий Круглов). Мне очень повезло в том, что в моем доме был оборудован фотоуголок с увеличителем и достаточным запасом химикатов для работы магнитолога (у меня программа магнитологии была снята).

Два дня прошли как в тумане: наводил порядок в доме, убрал все лишнее, сделал Генерально-генеральную уборку (в том числе и около дома). Пришлось перебрать механизмы всех самописцев, благо кое-какие из родственных деталей нашлись в запасе у соседа-метеоролога. Спал с 4 до 8 утра, т.е. до завтрака.

Наконец-то 15-го декабря я приступил к работе по программе. Обнаружил в программе две ошибки (раньше не мог, т.к. программу наблюдений получил на рабочем месте от начальника отряда геофизиков – Чингиза?). Дал телеграмму в ААНИИ (ответ с подтверждением ошибки в программе пришел 27 января). Проливной дождь. В доме с потолка текут струи воды. Только сейчас я понял, для чего на потолке красовались гирлянды разноцветных пивных банок. В тамбуре как в душевой.

Принимаю решение – первый сухой день проведу на крыше. Только надо подготовиться, т.е. надо добыть у строителей материалы (гудрон-смолу и ведро).

Бардин за рулем

Слушаю эфир

Бардин Геннадий Иванович (1932 – 1998) родился в Тобольске. Отец – Бардин Иван Иосифович родом из Ильичевки Кондинского района, мама Таисия Георгиевна – из соседней деревни Болчары, сельская учительница.

После окончания (1955 г.) Ленинградского высшего инженерного морского училища имени адмирала С. О. Макарова работал синоптиком в Заполярье на Чукотке на мысе Шмидта.

Принимал участие в 8, 15, 18, 21, 32-ой САЭ.

С 1979 по 1986 год начальник Певекского территориального управления по гидрометеорологии и контролю природной среды.

Действительный член Русского географического общества, почетный полярник.

РАССТОЯНИЯ ПО ПРЯМОЙ ОТ МОЕГО ДОМА НА СТАНЦИИ БЕЛЛИНСГАУЗЕНА (КМ) ДО:

Ленинграда………………………………………15610

Южного полюса……………………………… 3090

Южного берега Крыма……………… ……15550

берега Атлантического океана……….… 0,5

камбуза…………………………… …… ………… 0,15

Москвы ………………………………………… 15510

Северного полюса…… ………………………16920

берега Тихого океана………………………… 1,5

базы Эдуардо Фрей…………………………… 0,4

Добро пожаловать, «Калипсо»

16 декабря 1972

После недельной слякоти со снегом и беспросветных туманов наконец-то выглянуло солнце. И как в награду после утомительной ненастной погоды в 11 часов утра на рейде бухты Ардли бросило якорь небольшое судно. Судно оказалось знаменитым «Калипсо», на борту которого находился легендарный человек нашего времени – Жак Ив Кусто.

Для официальных переговоров с судна вылетел вертолет и приземлился около моего дома, на как специально подготовленную площадку.

«Калипсо»

Знаменитое судно капитана Кусто носит имя нимфы Калипсо, почти четверть века верой и правдой оно служит благородному делу познания тайн мира безмолвия. На нем Кусто и его товарищи совершали многочисленные экспедиции в Средиземное и Красное моря, в Индийский и Тихие океаны и Карибское море.

Ребята с «Калипсо»

Филипп Кусто

Страницы: «« « 123 » »»